Текст книги "Дыхание мегаполиса"

Глава 5. Обескураженные коллеги

На следующее утро Владимиров проснулся в девять утра с радостным ощущением человека, которому удалось, наконец, выспаться. Он позавтракал в гостинице и легкой походкой направился в отделение, куда прибыл минут через десять. «Дома бы так», – подумалось ему. Его дорога от дома до работы в Москве занимала добрых полтора часа, и это был еще не предел для рядового жителя столицы.

В отделении он показал свои документы и узнал номер кабинета, в который нужно было пройти.

Поднявшись на второй этаж, он зашел в небольшой кабинет следователя. Следователь – моложавый капитан с немного азиатскими чертами лица – поздоровался с Владимировым и кратко ввел его в курс дела: это уже третий допрос водителя инкассаторской машины и напарника Серова. Протокол первых двух допросов лежал перед майором на столе. Владимиров кратко пробежался по тексту, но ничего особенно интересного не нашел: факты ограбления он знал, поэтому теперь он договорился с капитаном, что будет присутствовать на новом допросе и при необходимости задаст свои вопросы.

Спустя минут десять в кабинет вошли два человека. Первый из них постарше – лет пятидесяти – широкоплечий, с уже седыми волосами и немного помятыми чертами лица, второй – высокий, лет тридцати пяти – сорока, с атлетическим телосложением, чем-то напоминающий бывшего спортсмена.

Мужчины явно были не рады своему новому появлению в уже знакомом им кабинете. Они поздоровались и сели на приготовленные для них стулья. Вопросы следователя были обычными, они касались того, не выходил ли Серов на связь с ними за прошедшие дни, также выяснялись детали преступления, например, следователя интересовало, как преступнику так быстро удалось усыпить обоих мужчин и перенести их в салон машины.

Пока шли стандартные части нового допроса, Владимиров еще более внимательно всматривался в лица этих людей. Лицо водителя прорезывали морщины, кожа у него была грубая, с характерными костными выпуклостями, развивающимися у мужчин после пятидесяти лет. Когда он говорил, то слов ему явно не хватало, однако он не позволял себе нецензурную брань, а только шевелил губами и как-то по-особенному хмурился. Напарник Серова тоже с трудом подбирал слова. Чувствовалось, что он попал в ситуацию, в которой ощущал себя крайне некомфортно. Этот человек с массивным лицом и сломанным носом (из личного дела Владимиров знал, что когда-то он был профессиональным боксером) в минуты гнева сжимал кулаки, и от этого жеста лицо его приобретало выражение жестокости.

Спустя полчаса Владимиров позволил себе задать свой первый вопрос.

– Скажите, а было что-то в поведении Серова, что могло натолкнуть на мысль о том, что он готовит преступление?

Вопрос этот специально был подобран им для начала диалога. Ведь заданный корректно вопрос вызывает у собеседника расположение. К тому же Владимиров старался больше узнать о личности Серова, как бы демонстрируя, что не подозревает ни водителя, ни напарника в том, что они участвовали в этом преступлении.

Первым отреагировал на слова Владимирова бывший боксер:

– Да непонятно было. В целом Мишка не темнил. Но вел себя, как это сказать. Натянуто как-то. Вроде считал себя лучше других.

– С ним было по настроению, – подхватил его мысль водитель, – работал вроде нормально, а так про жизнь и не говорили мы с ним. Он все в последние месяцы молчал, курить отходил. Я краем уха слышал, что он с женой развелся. Думал, что мужик переживает, как-то и не лез. Что мое дело – край. А он, паршивец, гадость такую задумал, да и нас подставил.

Последние слова водитель произнес с особым чувством. И тут же как-то бессильно вздохнул.

Молодой следователь продолжил допрос, но все последующие вопросы уже не открыли для Владимирова ничего нового. Когда процедура была закончена и незадачливые коллеги Серова удалились из кабинета, Владимиров спросил у капитана, кого он еще намерен сегодня допросить. Капитан ответил, что повестками были вызваны другие сослуживцы Серова. Владимиров кивнул и остался в кабинете, скорее, из вежливости и профессионального долга: он понимал, что, вероятнее всего, новых штрихов к портрету подозреваемого добавить уже не удастся. Он уже догадывался, что ключевой в его миссии станет встреча с женой Серова. Однако разговор с ней был назначен на завтра, а сегодня он не мог уйти из этого душного маленького кабинета следователя хотя бы потому, что это выглядело бы как неуважение к тем людям, которые так радушно его встретили и проявили максимум внимания.

Последующие три часа допросов подтвердили его догадку: пять человек, которые прошли через кабинет следователя, предпочитали или отмалчиваться, или рассказывать о Серове уже известную информацию, или пересказывать совсем уже нелепые городские слухи о том, что преступник сбежал во Вьетнам и катается там теперь на больших серых слонах.

– А почему во Вьетнам? – все-таки решил уточнить Владимиров у следователя, когда произносивший эту информацию посетитель удалился из кабинета.

– Да не знаю точно. Про Вьетнам этот со вчерашнего дня в городе стали говорить, когда по Первому каналу фотографии показали Серова с женой и детьми на слоне этом. Они за границу ездили только один раз. Правда, не во Вьетнам, а в Таиланд. Это согласно паспорту его заграничному. Паспорт мы сразу заблокировали. По нему он никуда теперь выехать не сможет. Но паспорт и подделать можно…

Когда Владимиров вышел из отделения полиции, был уже вечер. Он неторопливо пошел к зданию знакомой ему гостиницы, размышляя о том, что пока ничего существенного не добился. Вся надежда была только на знакомство с семьей подозреваемого.

Глава 6. Крепкий орешек

Около десяти часов утра нового дня служебная машина начальника полиции Балашихи везла майора Владимирова за город, там, где располагался дом бывшей жены Серова. Застройка этого района началась, видимо, недавно: лет двадцать – двадцать пять назад. В чистом поле расположились частные дома жителей, стремившихся свить себе уютное гнездышко ближе к природным просторам. Застройка была индивидуальная, поэтому сами дома были разными. Видимо, здесь все зависело от вкусов и достатка хозяев: достаточно плотно друг к другу прижимались и одноэтажные скромные домики с тонкими планками оград и с нежными палисадниками, и довольно-таки внушительные двухэтажные особняки с широкими крышами, окруженные со всех сторон высокими железными заборами.

Машина подъехала к весьма солидному дому, оштукатуренному, но пока еще не имеющему парадного фасада, грозно возвышающемуся среди других подобных домов. Здание окружал массивный забор, скрывавший от любопытных глаз соседей все, что происходит во дворе. «А ведь и правда, про Серова можно было сказать, что его дом – это его крепость», – подумал Владимиров.

Майор вышел из машины, договорился с водителем, что тот подождет его у обочины дороги. Подошел к калитке, позвонил. Ему долго никто не открывал. Наконец, спустя минут десять, дверь отворила высокая моложавая женщина. Мельком взглянула на майора, поинтересовалась его документами, достаточно сухо пригласила в дом.

Пока Владимиров шел за ней по дорожке, выложенной разноцветной плиткою, он увидел хорошо ухоженный двор с клубами разнообразных цветов, садовых украшений и фонариков. Мысленно он анализировал свое первое впечатление от хозяйки дома. Лицо волевое, внимательные светло-зеленые глаза, волосы темные, коротко стриженные. Видно было, что женщина ухаживает за собой, привыкла производить на окружающих впечатление, но, скорее, не просто вполне приятной внешностью, но и силою своего ума и характера.

Между тем они вошли в дом и сразу оказались в достаточно просторной прихожей, в которой хозяйка предложила майору снять обувь и надеть тапочки.

– От Михаила еще остались, – небрежно бросила жена Серова, – он теперь редко тут бывает. Хотя я его видеть не хочу. Особенно после того, как по его милости в дом теперь чуть ли не каждый день гости приходят в штатском с полицейскими корочками.

Произнося эти слова, Серова бросила мгновенный взгляд на Владимирова, как бы оценивая, удалось ли ей произвести на него нужное впечатление. Но лицо майора осталось таким же вежливо-спокойным. Впрочем, тапочки он надел.

Далее хозяйка пригласила его в гостиную. Это была большая комната с камином вдоль стены, около которого стояло два кресла. Камин не топился. По всей видимости, главным его назначением была декоративная функция, свидетельствующая о достатке хозяев дома. На камине было расставлено множество мелких безделушек и сувенирчиков. Там же стояли семь симпатичных слоников, сделанных, должно быть, из светлого оникса.

Жена Серова пригласила Владимирова сесть на небольшой диван. И сама заговорила первой.

– Вы сразу мне скажите, – начала она, – сколько еще подобных визитов сотрудников полиции я должна выдержать. Все-таки у меня работа, дом, дети. В конце концов, у меня даже есть личная жизнь! Не могу же я отвечать за поступки своего бывшего мужа!

– Ольга Эдуардовна, – спокойно отозвался майор, – я понимаю вас. Но я сам не намерен затягивать процедуру нашего общения. Наши сотрудники надеются именно у вас узнать некоторые детали в поведении и в образе жизни вашего бывшего супруга, которые помогут найти его. Ведь преступление он совершил серьезное. И вы как юрист это понимаете.

– Да, – согласилась Серова. – Но я устала. Сам развод мне дался нелегко. Все-таки дети на мне. К тому же с Михаилом мы в последний год общались мало. Я не знаю, куда он мог скрыться. Если честно, мне даже все равно, какие мотивы толкнули его на это преступление. Он целый год жил вдали от нас, может быть, у него появились какие-то свои причины, о которых я ничего не знаю.

– Хорошо. Но давайте попробуем начать наш разговор. Как вы познакомились со своим бывшим мужем?

Серова с некоторым недоумением посмотрела на майора.

– Такого вопроса мне пока еще никто не задавал. Но если вы решили поговорить об этом, то я ничего не имею против. Только позвольте быть краткой: мы с Михаилом одноклассники, да, учились вместе прямо с первого класса. Я училась на «отлично», сразу после школы поступила на юрфак. Тогда поступить было трудно, но я смогла это сделать без блата и особых денег. Работала после вуза в Москве. К слову сказать, у меня там отношения даже были с другими мужчинами. Не думайте, что я какая-нибудь кисейная барышня. А однажды приехала в отпуск домой и снова встретилась с Михаилом. Он уже в армии отслужил, правда, сразу не сказал мне, где работает. Врал про какую-то крутую фирму. Я стала с ним встречаться. А у меня как раз родители разболелись, пришлось сюда вернуться, работу себе здесь искать. Так с Михаилом и сошлись. Свадьбу сыграли. Дети потом родились. А дальше как-то семейный быт затянул. Вынырнула я из него года три назад. Посмотрела на себя. И поняла, что просто живу какой-то чужой жизнью. Отношения у нас совсем разладились. Год назад развелись. Это всё.

– Ольга Эдуардовна, – выслушав ее, добавил Владимиров, – мне нужно уточнить еще одну деталь. Ваше личное дело и все места работы были изучены с особой тщательностью. То же касается и ваших личных документов. Так вот установлено, что вы за несколько лет до брака с Серовым подавали документы в ЗАГСе Москвы, желая заключить брак с гражданином США, имеющим русские корни. Что это было?

– А, это вы про Лукаса? – несколько обескуражено отозвалась Серова. – Да, было дело. Но к Михаилу это вообще не имеет никакого отношения. Лукас – мой старый друг, мы с ним на форуме познакомились еще в студенческие годы. Конечно, были чувства, но там все как-то не сложилось. А так он парень был ничего, богатый, но его семья была против нашего брака. Вот так все и закончилось. Мы с ним расстались за два года до нашей свадьбы с Михаилом.

– А кредиты на строительство этого дома Михаил брал на себя? – спросил Владимиров.

– А причем здесь кредиты? Ну и допрос вы ведете, гражданин следователь. То про любовь, то про кредиты. А еще нас, женщин, упрекают в отсутствии логики. Ну да ладно. Отвечу. Это нетрудно. Когда брались кредиты, то я была в декрете с младшим сыном. Жили мы в квартире моих уже умерших родителей. Работал только он. Поэтому кредит оформил только на себя. Я же не могла этого сделать. Кредитов было несколько. Все потребительские. Но в разных банках. То есть это была не ипотека. Мы квартиру родителей продали, купили участок, стали строить дом. При разводе год назад Михаил мне этот дом подарил. Официально. Все бумаги оформлены правильно, уж будьте уверены. Да. И еще. Поручительства по его кредитам я на себе не брала. Поэтому, если будут суды, кредиторам его от меня ничего не добиться.

– То есть он остался в бегах и в долгах, а вы с домом? – спросил Владимиров.

– А что тут такого? – оживилась Серова. – На мне остались дети. Его дети. А он вообще мог исчезнуть, и его алименты вместе с ним. Мне его теперь тоже разыскивать надо, так же, как и вам. Если вы не найдете, буду добиваться признания его без вести отсутствующим, чтобы дети смогли хоть пенсию по потере кормильца получать!

«А женщина ловкая, своего уж точно не упустит!» – подумал Владимиров. Он понимал, что ему нужно немного разозлить Серову, чтобы та раскрыла себя, ведь в гневе человек всегда говорит больше, чем мог бы это сделать в официальной спокойной обстановке. И майор решил действовать.

– А ведь ваш брак с Серовым был браком по расчету! – заметил он. – Вы как бы продавали ему себя: где он – повар из провинциального кафе и где вы – девушка, закончившая столичный университет! Этот дом – ваша цена! А может быть, ценник был еще выше?

– Да как вы смеете все это говорить! – вдруг вспылила Серова. – Владимиров отметил про себя, что понял ее правильно, она была самолюбива и вспыльчива. – Вы меня в первый раз в жизни видите, и уже строите эти гнусные догадки. О цене дома решили порассуждать? Да я всю жизнь работала! Получала гораздо больше Михаила. Этот дом и на мои деньги построен. А его кредиты – его проблемы. Он нас даже за границу не смог свозить. Поехали всего один раз. Да и то в какой-то там Таиланд. Зачем, скажите мне, детям такой отец! Это что, пример достойный? Ладно, профессию бы имел. А он только пищевой техникум окончил. Я и сыновьям говорю: учитесь хорошо, а то будете, как ваш папа – поваром!

– Их отец оказался не просто поваром, он стал вором, – спокойно заметил Владимиров.

В этом разговоре с Серовой ему было уже все понятно: «пазл» начал сходиться – это майор чувствовал. Говорить больше было не о чем. Эта сильная и умная женщина волей-неволей рассказала ему все, что могла. Владимиров вежливо попрощался и, мысленно улыбаясь тому презрительному взгляду, которым провожала его хозяйка дома, удалился.

Глава 7. Последние штрихи к портрету

Уже вечером, прощаясь с Александром Ивановичем Семеновым, Владимиров отчитался перед ним о проделанной работе.

– Предполагаю, что Михаил Серов был человеком зависимым. И эта зависимость была, по всей видимости, связана с его глубокой привязанностью к жене и детям. Он считал, что все потребности его жены должны быть удовлетворены. Эти потребности касались более высокого уровня жизни, на который она претендовала, а он простым честным трудом не мог его обеспечить. Их брак не был равным. Она как бы свысока согласилась выйти за него замуж. Сыграли свою роль возраст (ей и ему было уже по двадцать семь лет) и ее неудавшиеся отношения с другим, более обеспеченным мужчиной. Не знаю, то ли сам Серов считал, что должен дать ей этот высокий уровень материального благосостояния, то ли она внушила ему эту мысль, но полагаю, что инициатором преступления является именно Серова. Думаю, что все произошло не без ее косвенного участия. А развод их был, скорее, фиктивным. Для того чтобы от нее отвести подозрения. Да, отсюда можно предположить, что Серов один за границу с деньгами не сбежал. Она бы просто его одного так далеко не отпустила. Сбежали бы тогда все вместе, прихватив с собой и детей. Но, видимо, было жалко оставлять дом. Он дорого им дался. Опять-таки могу только предполагать, что Серов где-то рядом. Поэтому, чтобы найти его, нужно особо внимательно следить за всеми контактами его жены. Много лет эта женщина манипулировала своим мужем. Она его должна и сейчас контролировать. Как это делается – не знаю. Но больше никаких предположений у меня нет.

Александр Иванович внимательно выслушал Владимирова. Поблагодарил и тепло попрощался. Тем же вечером Дмитрий уехал домой. Утром уже вышел на работу, и жизнь пошла привычным кругом. О деле Серова он практически не вспоминал, да и СМИ, погудев об этом случае, как-то замолчали о нем.

И только в декабре перед самым Новым годом он встретился в своем отделении с Иваном Степановичем Самариным. Тот был, как всегда, энергичен и бодр.

– А тебе, Дима, я благодарность должен передать, – хитро подмигнув, улыбнулся ему Самарин.

– От кого же благодарность, Иван Степанович? – с такой же улыбкой отозвался Владимиров.

– Да как же от кого! От Александра Ивановича Семенова. Помнишь дело того инкассатора? Вижу, помнишь. Так его ведь поймали. Александр Иванович теперь на коне. Начальство довольно. Правда, в СМИ информацию давать не стали. Нечего народ попусту баламутить. Что? Подробности тебе рассказать? Ты ведь тогда предположил, что инкассатор этот где-то рядом возле жены отсиживается? Так вот, прав ты был. За женой его следили. Она вела себя как обычно. Стальные нервы у женщины. Обыски в доме и на территории ничего не дали. Но решил Александр Иванович для порядка двор и дом не просто обыскать, а пустоты в земле отметить. И прибор показал, что есть эта пустота аккурат под домом. Еще раз осмотрели два подвала и, понимаешь, еле-еле, но нашли лаз. И лаз такой незаметный, замаскированный. А лаз вел вниз, там было еще одно подвальное помещение на глубине 7 метров. Помещение маленькое: 5 метров в длину и 3 метра в ширину, но отделанное под жилую комнату. И все там было: и электричество, и вода от водопровода, и даже к автономной канализации подключение. Представляешь, холодильник даже стоял с продуктами! Там и гость наш сидел. Хорошо устроился – нечего сказать. И деньги все при нем были в тайнике. Он их сразу сдал. Конечно, не ждал нас. Не приготовился, так сказать.

А ты знаешь, что еще помогло его найти? Жадность сгубила парня. Он накануне ограбления взял ноутбук в кредит. А ноутбук дорогой был. Так вот, хозяин магазина оказался не сетевиком, на себя работал, свое добро больно жалел, поэтому ставил на дорогие ноутбуки что-то вроде «жучков». Заходит человек в интернет, а «жук» этот передает его местоположение. Там в кредитном договоре с магазином был пункт, что если хозяин ноутбука уезжает за пределы своего региона, то процент по кредиту повышается. Вроде, что вероятность износа оборудования при транспортировке становится выше. Вот этот хозяин выплаты кредита не дождался, к нам побежал. А мы его тут же под белы руки, он и признался, что есть у него «жук» этот. И ребята Александра Ивановича определили, что именно этот ноутбук находится в доме у Серовой и с него кто-то регулярно выходит в интернет. Так санкцию на обыск получили. А при обыске технику не нашли, вот и стали его под землей искать. И нашли и ноутбук, и его хозяина! Александр Иванович просил давно уже передать тебе благодарность. Если что – обращайся к нему. Он даже ненароком обмолвился, что взял бы тебя в свое отделение. Ему такие сотрудники нужны. Но разве ты поедешь из Москвы да в Балашиху!

– Нет, не поеду, Иван Степанович! – покачал головой Владимиров. – Город хороший, да и жилплощадь стоит дешевле. Но пока не поеду.

– Что это значит, майор, пока? – спросил Самарин. – Хотя, оно тебе виднее.

На этом их разговор завершился.

Уже чуть позже краем уха Владимиров услышал, что инкассатора Михаила Серова признали виновным в ограблении в особо крупных размерах, однако, учитывая его искреннее раскаянье, сотрудничество со следствием и отсутствие судимостей, наказали относительно мягко: он получил восемь лет колонии общего режима. Жена проходила по делу как соучастница, однако она активно отрицала свою вину, да и Серов настаивал на том, что совершил преступление в одиночку, на связь с бывшей супругой во время отсидки в своем бункере не выходил, утверждал, что о дополнительном подвале в доме его жена тоже ничего не знала. В итоге суд оправдал Ольгу Серову, исходя из того, что доказательства ее вины косвенные, а на попечении у женщины находятся двое несовершеннолетних детей.

Однако в том же суде было установлено, что дарственная на дом была оформлена с целью ухода от выплаты кредитных обязательств, ее признали недействительной, кредиты постановили погасить в полном объеме. Так что попытка обогатиться мошенническим путем у четы Серовых провалилась.

Больше о Серове и его жене Владимиров ничего не слышал. Тема самого ограбления как-то быстро растворилась в общем потоке новостей и досужих разговоров, и никто к этому делу уже не возвращался.