Текст книги "Продается шкаф с любовником"

Глава 20

Этим вечером Далила решила отправиться в клуб – на радость Елизавете.

По дороге она пыталась представить, что произошло в тот роковой день. Реконструкция событий по бессвязному рассказу Морковкиной шла неважно.

Маша пекла любимый пирог Хренова, но ждала Гошу, тайно от родственников и друзей хотела отметить с ним торжество? Но Гоша явился с хризантемами которые любит Наташа, – глупость какая-то.

Хуже всего, что эта глупость ничего не проясняла, а напротив, вела за собой много вопросов. Разве мог человек, хорошо знающий Машу, принести имениннице букет из цветов, которые она терпеть не может?

Но зато хризантемы обожает Наташа. Такой подарок сродни издевательству.

Что из этого следует? Что Машу убил кто-то чужой?

Неужели умная и строго воспитанная Маша могла пригласить в дом малознакомого человека?

И зачем тогда она позвонила сестре? И что ей сказала? Из-за чего взбесилась Наташа? Да еще как взбесилась: полупричесанная вылетела из салона и домой понеслась.

По всему выходило, что в тот день Маша решила окончательно утереть нос сестре. Она затеяла интригу, устроила хитрую комбинацию, поставила капканчик, и Наташа туда угодила.

Допустим, Кроликов влюбился в Наташу, но Маша тоже не была ему безразлична. Умная девушка всегда найдет путь к сердцу мужчины. А когда Маша обнаружила, что ее место на задворках кроликовской души, она сказала Мискину примерно следующее:

– Ты врешь, ты не любишь меня.

Мискин, разумеется, начал ее убеждать, что жить без нее не может. И в какой-то степени он не врал.

Как мужчина преуспевающий, симпатичный и сексуально активный, он редко получал от женщин отпор.

Мискин весело и беззаботно по жизни шагал, пока не наткнулся на Машу. Он заметил, что девушка подросла и созрела – почему бы не испробовать и на ней свои чары?

Нет-нет, ничего серьезного, так, легкий, безобидный флирт. Маша сестра лучшего друга, а Андрей на тот момент выступал в роли отца. Если по-честному, можно было бы от девушки и отказаться: мало, что ли, на свете баб?

Но Мискины – коллекционеры женских сердец.

Они живут по принципу: не будет зла, если еще одна попадет в мою коллекцию. Ни о чем серьезном Мискины даже не думают.

Но как бы не так! Маша на Мискина ноль внимания. Взыграло в нем ретивое: как так?! Всем я нужен, а ей, серой мыши, видите ли, не нужен!

Усилив натиск, он добился обратного: Маша начала его избегать. Вот тут-то Мискин и влип. Началась у него любовь.

А Наташа, заметив это, обиделась: как так, всем я нужна, а кобелю Мискину нет?

И открыла сезон охоты на Мискина – на глазах у слепого от любви Кроликова.

Маша (образно выражаясь) заметила на сестре костюм амазонки и поняла: это война! Всей красой, всеми своими формами Наташка на Мискина вдруг пошла! Устоит ли кобель?

И вот тогда-то Мискину Маша и сказала:

– Ты не любишь меня!

Он (с горячностью волокиты):

– Сумасшедше люблю!

Она:

– Докажи!

Он:

– Чем угодно готов доказать!

После этого Мискин Маше поклялся, что устоит против Наташкиных чар, какие бы меры та ни принимала. «Пусть хоть разденется передо мной, устою!»

Ну, что-то типа того говорил. Маша сделала вид, что поверила, и начала слегка флиртовать с Мискиным на глазах у сестры.

Как посмотрел на это Кроликов?

Вот быт Верховских: по вечерам брат работает – сестры дома сидят. Связанные общим бизнесом, Верховский и Замотаев с утра до ночи мотаются. Хренов тоже работает, а дуэт Кроликов – Мискин беспечен.

Они немного работают, немного гуляют – короче, по жизни слоняются. Ближе к вечеру этот дуэт по старой привычке в дом Верховских подтягивается для новых уже развлечений. Андрея там еще нет, но зато есть сестрички. Кроликов с Мискиным точно знали: пока они ждут друзей, им не дадут скучать.

А вот Верховский не мог знать, какие лихие сюжеты закручиваются в его собственном доме, пока они с Замотаевым бизнес свой разворачивают. Приползая усталый домой, он был рад видеть там старых друзей, да и только. На общение сил уже не хватало. Чаще всего даже спать отправлялся. А друзья оставались, не уходили.

Тогда возникает вопрос: к кому они приходили?

К Андрею? Или к Наташе? Или к Маше? Или сразу ко всем?

Сразу ко всем. Однако когда Кроликов вдруг случайно заметил нежный взгляд Мискина, упавший на Машу, он насторожился. Ненаблюдательный Кроликов начал вдруг наблюдать!

И обнаружил, что Маша стала другой. Раньше неизменно сидела возле него, с Наташкой любезничать исправно мешала, а теперь с Мискиным уединяется: то на кухню уйдут, то на балкон.

Занервничал Кроликов, заревновал. И упустил из виду Наташу.

А Наташа тем временем к Мискину подбиралась.

Дома он на нее не глядел, она с другой стороны зашла:

«случайно» на улице встретила. Разговорились.

Мискин слову, данному Маше, разумеется, изменил. И виноватым себя не считал: Наташа сама на него глаз положила. Он всего лишь кое-как отбивался.

Но не мог он отбиваться сильней! Не мог! Он же Мискин!

Что же Маша? Загоревала?

Вовсе нет: она Кроликову открыла глаза и…

Дальше что?

А то, зачем это все затевалось: Наташа должна быть поставлена перед фактом, что Кроликов собрался жениться на Маше. Не на день рождения Маша пекла пирог – на обручение. Ей исполнилось восемнадцать лет. Все! Невеста!

И выйдет замуж она, некрасивая, раньше красотки сестры! И за кого? За ее жениха, качка и красавца Кроликова! Вот так-то, сеструха! Что, съела?

Вот тут-то и увязались наконец хризантемы с информацией, полученной от Морковкиной. Не чужой приходил человек.

Наташа не съела, она подавилась известием. Какая сидела в салоне в кресле стилиста, такая и катапультировалась прямо домой. Но цветочки кто-то успел ей подарить. Кто? Пока неважно, главное, с хризантемами к Маше она и примчалась.

Что там было?

Много чего. Принцессы на горошине умеют скандалы закатывать. Видимо, Золушке-Маше пришлось несладко, возможно, букетом и били ее – Хренов говорил, что лепестков на полу было много. Видимо, не выдержала Маша и сказала то, чего раньше себе не позволяла.

Нервы у Наташи окончательно сдали, она холерик: сама не поняла, как оказался в руке пистолет. Маша не верила, что сестра выстрелит, но Наташа выстрелила. Может, сгоряча, может, случайно спустила курок – разве теперь узнаешь? Скорей всего, она и сама не знает. Когда Маша на пол упала, Наташа увидела, что натворила, перепугалась и убежала. И цветочки с собой унесла – ведь все знают, кто любит эти цветы. А лепестков на полу Наташа в ажиотаже не заметила – они-то ее и подвели.

Далила облегченно вздохнула: «Вроде все увязалось».

Уверенно загоняя на стоянку женского клуба свой «Форд», она тревожно подумала: «Нет, не все увязалось, Морковкина что-то темнила по поводу Кроликова…

Нарочно намеки делала? Или действительно случайно сболтнула и испугалась?

Ладно, время покажет. Пока ясно одно: Кроликова там еще не было. Он не позволил бы сестрам безобразно ругаться, силач Кроликов их растащил бы», – заключила Далила, входя в женский клуб.

Глава 21

По закону подлости первой, кого Далила увидела в клубе, была Замотаева. Наташенька, как обычно, застряла в холле: любуясь собой, крутилась с расческой в руках перед огромным старинным зеркалом.

До беседы с Лизой Далила не была готова с ней разговаривать. Она попыталась, изображая рассеянность, прошмыгнуть поскорей в зал. Однако Замотаева, сверкая фальшивой улыбкой, решительно устремилась к ней.

«Разговора не избежать, – кисло улыбаясь в ответ, осознала Далила. – А жаль, рано еще. Могу все испортить. Надо бы отвязаться от нее, но так, чтобы не насторожить, чтобы не выглядело, будто я ее избегаю.

Нужно что-то сказать ей. Но что?»

Как назло (и как часто бывает в подобных случаях) на ум ничего подходящего не приходило. Наташенька выросла слишком неожиданно, незапланированно – находчивость изменила Далиле.

А Замотаевой оставалось сделать пару шагов, она уже приоткрыла свои красивые полные губы, уже воздуха набрала для дежурных любезных приветствий.

Что она спросит? Что скажет?

В любом случае Далила не знала, что ей отвечать.

Принцессы на горошине очень хитры.

«Все пропало», – уныло решила она.

И в этот момент какая-то добрая сила вынесла в холл Елизавету. Бойцова вылетела из зала и, увидев Далилу, радостно завопила:

– Самсонова! Ну, наконец-то ты соизволила посетить нас!

Замотаева благоговейно воззрилась на Елизавету (Бойцову она боготворила – или делала вид, что боготворит), та же, наконец заметив ее, приветливо бросила:

– Натаха, салют!

И потащила Далилу к «членшам».

Замотаева поспешила за ними, соблюдая дистанцию, но явно прислушиваясь к беседе подруг. Далила украдкой шепнула Бойцовой:

– Лиз, что ты хотела про Наташу мне рассказать?

Та удивилась:

– Это что, так срочно?

– Кажется, да. Она явно рвется со мной говорить, а без твоей информации я не готова. От этого разговора зависит многое.

– Что?

– Если правильно построю беседу, то я сегодня же ее расколю, а если вспугну, она не раскроется. Видишь, она уже насторожена.

Елизавета оглянулась на Замотаеву и шепотом констатировала:

– Точно, глаз с нас не сводит, зараза.

– Зачем ты оглядываешься? – прошипела Далила, незаметно толкая подругу в бок локтем. – Лизка, ты хуже ребенка.

– Уж прости, не знала, что мы в шпионов играем, – «лягнулась» Бойцова и тут же, без всякого перехода, дружелюбно «завиляла хвостиком».

– Далечка, – заворковала она, – не волнуйся, эта дурочка тормоз. Кроме себя, она вообще ничего не замечает. К тому же я как бы дала ей знак, что сейчас освобожусь и подойду.

Далила сердито ответила:

– Надеюсь, она этот знак поняла. Я не тормоз, но вряд ли смогла бы сообразить, что ты имеешь в виду.

Так ты будешь рассказывать? – возмутилась она.

– Буду, – выразила готовность Елизавета.

– Только самое главное и быстро. Ей нельзя давать время подумать.

– Значит, ты все же подозреваешь ее?

– Хуже, я почти уверена, – призналась Далила.

Бойцова поделилась прозрением:

– И мне она перестала нравиться.

– Почему вдруг?

– Жестокая очень она. Когда я вывела ее на разговор, ну ты знаешь, как я умею, то да се.

– Знаю, знаю, что дальше?

– Хвастала своими победами Наташка, как последняя стерва, а я между строк читала, слава богу, ты меня научила. Ужас, как она мучила бедную Машу!

Далила оживилась:

– Вот-вот, давай про победы.

– Даю. По ее рассказам, за ней увивались Кроликов, Мискин и Замотаев. Замотаев открыто, но вяло.

– Правильно, ему было некогда. Он же с Андреем поднимал их общий бизнес.

Елизавета продолжила:

– А Мискин с Кроликовым к Наташке подкатывали активно, но тайком от Андрея.

Далила вставила:

– Он до сих пор не знает об этом. Что она говорила про Машу?

– Наташка прямо не говорила, но из всей ее трепотни выходило, будто Маша в тот день поджидала сразу двоих: Кроликова и Мискина. Якобы она им и на фиг нужна не была, но хитростью заманила обоих…

Бойцова остолбенела.

– В чем дело? – раздраженно осведомилась Далила. – Почему ты молчишь?

– Она смотрит на нас, – скосив глаза и не поворачивая головы, пропищала Елизавета.

– Ну и что?

– Наверняка догадалась, что мы шепчемся про нее. Это делу не повредит?

– Вряд ли.

– Но теперь она поймет, что я тебе доношу, и не станет со мной откровенничать.

– Что за слова ты подбираешь, – рассердилась Далила. – «Доношу». Ты не доносишь, а помогаешь найти убийцу невинной девушки.

– Но, после того как она увидела, что мы шепчемся, я не смогу тебе помогать. Она перестанет со мной откровенничать.

– Она уже перестала, просто ты об этом еще не знаешь, – «успокоила» подругу Далила.

– Почему?

– Порой ты бываешь умилительно наивной. Как она будет с тобой откровенничать после моего похода к Морковкиной? Морковкина ничего не умеет скрывать, а Замотаева не такая дура, чтобы поверить в мои научные изыскания. Теперь она знает, что брат тайком от нее ищет убийцу Маши, а я ему помогаю.

– Ой-ей-ей! – пропищала Бойцова.

– Лиза, ну что еще? – рассердилась Далила.

– Я боюсь.

– Чего?

– А она и меня не того? Не придушит?

– С какой стати?

– За предательство.

– За кого ты ее принимаешь?

– Она же вампир.

Далила рассмеялась:

– Прекрати. Ты умная образованная женщина, а иной раз хуже ребенка. В этом зале вампиров полно, и никто тебя не придушил.

– Все всегда случается в первый раз, – посетовала Елизавета. – А кровь пить все «членши» умеют.

Далила заверила:

– Не волнуйся, по этой части ты их превзошла.

К тому же Замотаева не душит, а из пистолета стреляет.

Что дальше? Надеюсь, это не вся информация? В противном случае твой рейтинг в моих глазах упадет.

Бойцова деловито заверила:

– Информации много, но времени мало. Ты же просила о самом главном. Вот сама и говори, что еще тебя интересует?

– Пистолет. Морковкина говорила, что Наташа с компанией ездила за город и там они вроде палили во что придется.

– Палили они не во все, а в старое, засохшее дерево, причем в одно. В дуб, кажется.

Далила подалась вперед:

– В какой еще дуб? Где он растет?

Елизавета, осознавая важность момента, с гордостью возвестила:

– Их компашка отправлялась на дачу Морковкиной…

– Почему к Морковкиной? – перебила подругу Далила. – Ты не путаешь? У Верховских своя дача была.

– У Верховских дача в элитном месте. Там всегда народу полно. А у Морковкиной дача в глухой деревушке. Там три калеки живут. А за дачей густой лесок.

В тех местах охотничьи угодья, поэтому никто не обращал внимания на пальбу кучки подростков. Да и некому обращать.

У Далилы загорелись глаза.

– Ты сама не знаешь, как мне сейчас помогла, – прошептала она на ухо Елизавете.

Та отшатнулась:

– Ты что делаешь? Наташка увидит.

– Этого я и хочу. Пусть видит теперь, пусть гадает, пускай испугается. Более того, я сейчас ухожу, а ты с ней побеседуй.

– О чем?

– На любую нейтральную тему, хоть о погоде, а затем вдруг скажи, что я отыскала убийцу ее сестры.

А сама пристально за ней наблюдай. Ничего не упусти. Расскажешь потом, как она реагировала.

– А ты-то куда?

– Искать старый дуб.

– На ночь глядя? – поразилась Бойцова.

– А я с фонарем, – улетая, сообщила Далила, но, вспомнив, она вернулась к подруге:

– Чуть не забыла, Верховский по моей просьбе скрывал от сестры, что мы с ним ведем расследование. Не хотелось бы его подставлять. Он может обидеться. Надо бы Наташеньку разубедить.

Елизавета немедленно постановила:

– Разубедим.

– А что ты скажешь Наташе?

– А то и скажу, что ты лечишь Верховского. Но лечение не будет успешным, если убийца останется безнаказанным.

Далила похвалила подругу:

– Дельная мысль. И еще можешь добавить, что я ас в расследовании старых и запутанных дел.

– Так уж и ас, – усомнилась Бойцова. – Раскрыла какие-то два дела и нос уже задрала.

– Черт возьми, – возмутилась Далила. – Ты хоть раз в жизни, ради разнообразия, можешь меня похвалить?

Елизавета кивнула:

– Для того чтобы Наташку позлить, могу. Так и быть, скажу Замотавевой: Самсонова у нас ас.

– Тогда добавь еще (знаю, ты щедрая), что у меня есть доказательства.

– А у тебя они есть? – прошептала Бойцова, округляя глаза.

Далила заверила:

– Скоро будут. Не выковыривали же они пули из этого дуба.

– Конечно, пули там, ну и что?

– А то, что пистолетик-убийца, похоже, был ее, Наташин «ТТ».

– Почему ты так думаешь? – поразилась Елизавета.

– Суди, сама. Машу убили из «ТТ», на котором мокрухи немерено, как любят бакланить братки. А Наташа подобрала пистолет как раз такого братка.

Бойцова охнула:

– И прятала его дома до самой смерти сестры?

– Ну, ты особо не шуми, – бросив опасливый взгляд в сторону Замотаевой, попросила Далила. – Не хотелось бы ее слишком пугать. Принцессы на горошине и без того нервные.

Елизавета взволнованно осведомилась:

– Но если Замотаева на такое способна, зачем я буду ее дразнить? Кстати, – испугалась она, – а ты не боишься в темноте по темечку получить? С кем ты за город поедешь?

– Не волнуйся, с братом Наташи поеду, с Андреем Верховским, – успокоила подругу Далила.

Бойцову ответ впечатлил:

– Да, он сильный мужик.

«Где логика? – мысленно удивилась Далила. – Ведь Маша была застрелена. Если Замотаева решилась выстрелить в слабую сестру, что ей помешает выстрелить в сильного брата? И уж тем более в чужую, меня!»

Однако вслух она произнесла:

– Ладно, Лизенок, я побегу, а ты на всякий случай придержи здесь Замотаеву, раз уж сама мне эту страшную мысль подала, что Наташенька так опасна.

– Будь спокойна, уж я ее до смерти уболтаю, – заверила Елизавета.

– Смотри, не перестарайся, – полушутливо-полусерьезно предупредила Далила.

Глава 22

Далила позвонила Верховскому, не выходя из клуба, прямо из холла.

После короткого приветствия вежливо поинтересовалась:

– Как ваше самочувствие?

Ожидала услышать в ответ обычное: «Да вот, бессонница одолевает».

Однако Верховский ее удивил, возвестив со смущением и удивлением:

– Представляете, сегодня днем заснул за рулем и целых четыре часа проспал как убитый.

Она ужаснулась:

– Надеюсь, катастрофы удалось избежать!

– С чего вдруг? – изумился Верховский.

– Неужели не удалось?! – испугалась Далила.

– Удалось! То есть не удалось! То есть… Тьфу! – раздраженно сплюнул Верховский и извинился:

– Простите, хотел вас быстрей успокоить и запутался. Короче, не было никакой катастрофы. Да и с чего бы она была?

– Как с чего? – поразилась Далила. – С того, что вы за рулем заснули. Это ли вам не причина? Или вы уже научились водить машину во сне?

Он рассмеялся:

– Да нет, машина стояла, я не ехал, просто сидел.

Пашку Замотаева поджидал, мужа моей Наташки. Мы в бизнесе вроде совсем разошлись, но вот приехал, и общие дела как-то сами собой нашлись. Как сестрица любит шутить, мы с Замотаевым по делам замотались.

Он отправился на переговоры, а я остался в машине и задремал.

Далила продолжила:

– А переговоры длились четыре часа.

– Нет, – рассмеялся Верховский. – Если бы. Павел вышел из офиса, увидел, что я крепко сплю, и глазам своим не поверил. Так, потрясенный, и потопал ловить такси.

– Не решился вас разбудить? – удивилась Далила, подумав: «Как трогательно. Настоящая дружба, мужская».

Голос Верховского потеплел:

– Да, Пашка такой. Он добрый. Наташа сама еще не поняла, как ей повезло, когда она вышла замуж за Павла. Если Пашка меня не решился будить, представляю, как он носится с ней, капризулей.

Далила вернула его к прежней теме.

– И что же дальше-то с вами было? – спросила она. – Заснули, и как вам спалось? Видели сны?

– Нет, спал как убитый. А когда проснулся и посмотрел на часы, волосы встали дыбом. Четыре часа!

Бросился Пашке звонить, а он смеется: «Что же выходит?! Ты вот только что глаза продрал? Ну, ты здоров, брат, спать! А нам, как последним лохам, впариваешь: бессонница да бессонница. Как же, так я теперь и поверил!» Честное слово, мне перед Пашкой было даже неловко. Будто и в самом деле я притворялся.

Далила его успокоила:

– Не вы один, многие великие люди попадали в такое же положение. Годы, столетия проходят, а ничего не меняется. Еще кто-то из классиков, кажется Нушич, по этому поводу сокрушался: «Стоит пожаловаться на бессонницу, как обязательно найдется свидетель, слышавший ваш громкий храп среди ночи».

Так что сомнения окружающих в таких случаях абсолютно нормальны.

– Пашка добряк, – рассмеялся Верховский, – на самом деле он все понимает, просто подтрунивает по-дружески. Но почему я вдруг так отрубился?

Далила порадовалась:

– Выздоравливаете. Раньше вы совсем плохи были: необходимое добирали мелкими порциями в течение дня, а теперь, раз проспали целых четыре часа, значит, дело пошло на поправку. Я рада за вас, я вас поздравляю.

– За поздравления вам, конечно, спасибо, а вот что я ночью теперь буду делать?

– Думаете, ночью вам не удастся заснуть? – скрывая оживление, спросила Далила.

– Думаю? Да я абсолютно уверен! Ночь на носу, а я на подъеме. Свеж и бодр, как никогда. И не знаю, куда девать этот переизбыток. Ночи для меня настоящие пытки. Придумать не могу, чем бы себя занять.

Телевизор и книжки уже надоели.

Далила пошутила:

– Одно вам осталось, даже два: казино и ночной клуб.

– Вот чего терпеть не могу, так это ночных клубов, – признался Верховский. – Вот где бездарная суета. А в казино еще хуже. Халявы я категорически не признаю. Деньги тогда ладонь греют, когда их своим трудом заработаешь. Я на деньги смотрю, как на мерило своих способностей, возможностей, сил. С помощью денег я узнаю, чего стою. Не более.

– Мне симпатична ваша позиция, – искренне призналась Далила, – хотя я иногда своим пациентам прописываю и такую вот суету: казино, ночной клуб.

В разумных дозах полезно все, даже яд, – рассмеялась она и неожиданно предложила:

– Не хотите совершить со мной загородную прогулку?

Он откликнулся мгновенно и очень охотно:

– Когда? Хорошо бы прямо сейчас.

– Да, прямо сейчас я и предлагаю.

– С преогромнейшим удовольствием, – радостно воскликнул Верховский и некстати добавил:

– С вами хоть на край света.

Его игривые нотки Далиле совсем не понравились.

Чтобы не вдохновлять его без нужды, она сдержанно пояснила:

– Это будет сугубо деловая прогулка.

Он тотчас взял нужный тон:

– Вы что-то нашли по нашему делу?

– Да, наше дело сильно продвинулось, – подтвердила Далила, испытывая благодарность к Верховскому за чуткость и сообразительность.

Она поняла, он из тех редких людей, которым не приходится долго в подробностях объяснять, как надо себя вести и что вообще происходит.

«Ловит все на лету, – мысленно похвалила его она и вдруг отметила:

– Совсем как друг его, Хренов».

Пауза, видимо, затянулась, потому что Верховский спросил:

– Алло! Вы где? Я вас не обидел?

Далила откликнулась:

– Нет-нет, простите, задумалась.

Он деловито спросил:

– Мы за город поедем на разных машинах?

– Нет, не стоит, – сказала она.

Верховский немедленно предложил:

– Тогда на моей лучше ехать. У меня внедорожник.

– Хорошо, – согласилась Далила. – Прямо сейчас и отправляйтесь в мой двор. Я тоже туда, поставлю свой «фордик» в гараж, и мы сразу поедем.

Укладывая трубку в карман, она удивленно отметила: «Странно, он даже не поинтересовался, куда мы поедем».

Однако он поинтересовался чуть позже, когда они встретились.

– Куда едем? – браво воскликнул Верховский, выходя из своего добротного джипа. – Я на всякий случай прихватил бутерброды и чай в термосе, мало ли что.

Обойдя автомобиль, он галантно распахнул перед Далилой переднюю дверцу и, не услышав ответа, еще раз спросил:

– Так куда путешествуем?

Из осторожности она не стала распространяться на улице.

– Как только тронемся, все расскажу, – произнесла Далила, ступая на подножку.

Верховский, поддерживая ее под локоть, пытался помочь, но только мешал. Благодаря его усердию Далила неловко поставила ногу, зацепилась за коврик каблуком сапога и не села, а рухнула в кресло самым неэлегантным образом.

Свою ошибку он понял мгновенно, виновато воскликнув:

– Простите, хотел как лучше, а получилось как всегда, когда хочу понравиться очень красивой даме.

Теперь вы, наверное, будете думать: «Вот же увалень, этот Верховский».

Далила рассмеялась:

– Ни в коем случае. Я при первом знакомстве отметила изысканность ваших манер, что в наше время встречается редко.

И он рассмеялся:

– Огромное вам спасибо, вы настоящий психолог. Будем считать, что помощь пришла очень вовремя. Я был в трех шагах от отчаяния.

– Вы не правильно поняли, – морща нос, возразила Далила. – Это вовсе не комплимент из сострадания к вашей неловкости.

Он вдруг очень серьезно спросил:

– А что это?

– Просто ход моих мыслей, – смутилась она. – Ви же пытались их угадать, вот я тайны и открываю ради экономии вашего времени.

Верховский, весьма артистично закатывая глаза, воскликнул:

– О-о! Мое время действительно нуждается в экономии! Особенно ближе к ночи!

Он поклонился Далиле, бережно, но уверенно взял ее руку, лежащую поверх сумочки, и, сказав:

– После ваших похвал я просто обязан… – слегка тронул ее узкую кисть своими губами.

– Лишь после этого Верховский закрыл дверцу и, стремительно обойдя джип, вернулся за руль.

Пока они выезжали со двора на Таврическую, Далила, поразмыслив, решила, что ее комплимент действительно выглядел каким-то дежурным. Да и последующие пояснения не казались убедительными.

– Если честно, я на самом деле была приятно удивлена, когда обнаружила в вас превосходно воспитанного человека, – призналась она. – К сожалению, чаще встречаешь в людях показушность, манерность, а вот истинное воспитание – редкость.

Верховский смущенно спросил:

– Тогда можно узнать, о чем идет речь?

Далила собралась ответить, но ой, словно испугавшись чего-то, ее перебил:

– После такой высокой оценки начинаешь бояться собственного несовершенства.

Она пояснила:

– Я об искренности, об адекватности слов, деклараций и истинных помыслов. Вы просты в общении, не произносите умных речей, не стараетесь выглядеть аристократично, но чутко улавливаете настроение собеседника. С вами легко любому, потому что каждый рядом с вами ощущает ваше к нему уважение.

– Правильно, а как же иначе? – удивился Верховский. – Я не разговариваю с теми, кого не уважаю.

Далила вздохнула:

– Ах, зачастую умные и с виду интеллигентные люди в беседе увлечены только собой, и плевать им на собеседника. Из-под тонкого лака манер ясно проглядывает их грубость, невежественность. Меня всегда удивляла такая странная вещь: почему-то чаще всего стараются выглядеть особо интеллигентно именно те люди, которые обожают себя и презирают ближнего.

– Уж вы-то знаете, почему так происходит, – заметил Верховский.

– Вы серьезно так думаете? – удивилась Далила.

– Да, вы же психолог.

– Как психолог, я констатирую факт, объяснить его должны философы и специалисты по этике. Лично я перед такими людьми ощущаю бессилие. Как ученый, я их понимаю, а как человек – нет. Они для меня нечто темное.

– А мне кажется, что вы насквозь видите всех людей, а не только меня.

– Ах вот почему вы так естественны, – рассмеялась Далила. – Оказывается, вы всего лишь решили, что бесполезно скрывать недостатки.

– Недостатки? Нет уж, простите, вы сами меня убедили, что я сплошное достоинство! – с шутливой обидой воскликнул Верховский.

Далила в ответ погрозила пальцем:

– Позвольте-позвольте, крылья ангела не я раздаю, по этим вопросам к всевышнему.

Он разочарованно констатировал:

– Значит, я не ошибся, вы всего лишь сделали мне комплимент.

Уловив в его разочаровании искренность, она с полной серьезностью возразила:

– Нет, я сказала вам то, что думаю. Общаясь, вы в первую очередь помните о собеседнике, а уж потом о себе. Именно это я и называю воспитанием, все остальное – бутафория. И давайте на этом поставим точку. Не хотелось бы утонуть во взаимных комплиментах.

Ее просьба прозвучала резковато, но Верховский не обиделся.

– Согласен, – сказал он и спохватился:

– А куда мы едем?

Далила лаконично поведала:

– На дачу к Морковкиной.

Верховский не выразил удивления, словно ему все равно куда ехать: на дачу так на дачу, к Морковкиной так к Морковкиной.

– Тогда нам в другую сторону! – воскликнул он, лихо разворачивая свой мощный джип.