Текст книги "Реквием по любви. Грехи отцов"

Глава 9

Кажется, разговор Сони с отцом выдался основательным и «веселеньким». Потому-то и прогуливались Алмазовы уже добрых сорок минут, если верить наручным часам Похомова, по которым Лиза успела засечь время, едва Соня поднялась из-за стола. Она так сильно беспокоилась за подругу, что даже крепкие собственнические объятия мужа не приносили должного успокоения.

– Ты и сама знаешь: вреда он дочери не причинит! – правильно истолковав ее потухший взгляд, заверил Андрей. Друг всего на мгновение отвлекся от Аркадия Михайловича и дяди Бори, коих уже порядком достал своими бесконечными расспросами. Очевидно, для того чтобы в следующий миг вновь утопить их в своем безграничном любопытстве.

– Но проорется знатно! – с видом эксперта добавила Вика, подтверждая и Лизины собственные догадки. Лиза коротко кивнула, соглашаясь.

Наверняка просто накрутила себя! С Соней все в полном порядке…

Безусловно, несмотря на внешнее спокойствие, сказывалось и общее напряжение. Нервозность. Вроде бы народ и привык к созерцанию девушки, ерзающей на коленях Дмитрия – как ни в чем не бывало все продолжили застолье и безудержное веселье – только один черт Лиза постоянно чувствовала себя под прицелом этих цепких взглядов. Взглядов, от которых кровь в жилах стыла.

– Ешь! – вывел ее из глубокой задумчивости Дмитрий, пододвигая жене тарелку с поджаристым и довольно сочным куском говядины. В противовес невероятно аппетитному внешнему виду, запах стейка показался Лизе… совершенно отвратительным. И даже тошнотворным, если учитывать тот факт, что желудок тут же отозвался болезненным спазмом, желая вывернуться наизнанку.

– Нет! – скривилась она, задерживая дыхание. И стремительно зажимая пальцами нос. – Гадость!

– Прекрати, – строго осадил Похомов. Но потом добавил чуть мягче. – Попробуй, это вкусно.

Ну, как сказать…

– Не буду!

– Почему? – выжидающе уставившись на Лизу, он потребовал ответа. – Давай излагай. Четко. По сути!

Внутри нее все взбунтовалось при одной только мысли, что ей придется жевать и глотать сей кулинарный шедевр. Нет. Нет. Нет. Только не это! Молчать она тоже не могла, а потому ляпнула первое, что в голову пришло:

– Ночью… вредно жрать!

Взгляд Похомова, и без того тяжелый, теперь напоминал лезвие скальпеля.

Острый. Проникающий в глубины сознания. Прямо в душу.

– Бухать вредно, Кроха! Бухать, понимаешь? – холодно процедил он сквозь зубы, в полной мере демонстрируя свое отношение к ее теперешнему состоянию. – Еще раз повторится – накажу. Всех причастных, включая тебя! Услышала меня?

– Не злись, – все еще затыкая нос и с ненавистью поглядывая на источник «зловонья», Лиза мягко коснулась свободной ладонью его щетинистой щеки. – Я же совсем чуть-чуть выпила, и…

– Услышала… меня? – повторил он с нажимом. Однако в этот раз фраза звучала не столь угрожающе – его голос слегка дрогнул в тот самый миг, когда Лиза ощутила кончиками пальцев жалящие укусы его острой щетины.

Так захотелось привычным жестом зарыться пятерней в отросшие волосы Дмитрия. Она еле удержалась от опрометчивого поступка. Пришлось больно прикусить изнутри щеку для достижения отрезвляющего эффекта.

Честно говоря, их «гляделки» были сейчас не менее опасны, ведь ощущались самыми настоящими прикосновениями. Такими… горячими. До боли. До скрежета зубов.

Девушка нервно сглотнула, фактически утопая в непроглядно… неестественно черных омутах мужа. И разрази ее гром, если она не знала значение этого взгляда.

Он возбужден. До предела. Боже!

Во рту внезапно пересохло. Даже «смердящий» стейк отошел на задний план и перестал казаться таким противным. Желая удостовериться наверняка, Лиза сделала вид, будто соскальзывает с его колена. А пытаясь удержаться, мягко обвила руками мощную шею мужа и подтянулась наверх – ближе к его паху. Мимолетно задевая ногой то самое место, что сейчас было тверже гранита и грозилось разорвать в клочья натянувшуюся джинсовую ткань.

Тихий, но хриплый и рваный вздох служил ей достоверным ответом.

Они замерли оба, таращась друг на друга совершенно безумно. Жадно. Ошалело. Мамочки, как же сильно он хочет!

От одной только мысли о его жажде Лиза начала терять связь с реальностью. Собственное желание уже не поддавалось контролю.

Господи, помоги!

Влажная. Податливая. И такая же голодная. Пульс сходил с ума. Впрочем, и сама она не отставала.

Казалось, еще секунда, и Похомов точно пошлет всех лесом. Намертво вцепится в ее волосы, так что не шелохнуться, и поцелует. Публично заклеймит. А судя по его уже «поплывшему» взгляду, подобный исход был вполне себе вероятным. И все же какая-то часть нее взбунтовалась, опасаясь последствий этой выходки.

Ситуацию нужно было спасать. Немедленно! Нахмурив лоб, Лиза восстановила в памяти его последний вопрос.

– Да, – проговорила она совершенно чужим, изменившимся голосом.

– Что «да»? – все еще хрипло и слегка заторможенно переспросил он.

– Услышала.

Наконец до Дмитрия дошел смысл ее слов. Резко тряхнув головой, точно желая сбросить с себя плотный кокон сего наваждения и вернуть утраченное самообладание, он вновь сосредоточился на ненавистной тарелке. Кивнул на столовые приборы:

– Жуй мясо!

– Не хо…

– Разговорчики! – Он уже откровенно рычал. – Раз те, с кем ты бухаешь, подсказать не в состоянии… значит, научить тебя закусывать – МОЯ святая обязанность!

Лиза с трудом сообразила, что отвечает ему его же интонацией:

– Ну так и давай мне нормальные закуски! Зачем всякую ерунду подсовываешь?

– Это мраморная говядина, мышонок!

– А смердит, как собака!

Секундный взгляд глаза в глаза. И в следующее мгновение тарелка вместе со всем содержимым полетела далеко за их спины.

Бли-и-ин!

– Дима, – жалобно пискнула Лиза, виновато поглядывая на него из-под ресниц, – я же не виновата, что она так воняет!

Борзый глубоко дышал, вероятно, сдерживаясь, дабы не выпороть ее за упрямство прямо сейчас.

– Все хорошо, – успокоил он жену, крепко стискивая в кольце своих рук. – Расскажи мне, что в твоем понимании нормальная закуска?

* * *

Окинув внимательным взглядом стоящие в непосредственной близости от них блюда, Лиза уверенно указала пальцем на салатник среднего размера, до краев заполненный мясистыми маринованными боровичками. Рот мгновенно слюной наполнился от их аппетитного вида.

В этот раз ее предпочтения оценили верно, и спустя некоторое время она уже охотно уплетала эти ароматные грибы, запивая натуральным свежевыжатым грейпфрутовым соком.

Все время Дмитрий настороженно наблюдал за ее «изысканной» трапезой. Пристально. Задумчиво. Молча. Немного хмурясь и думая явно о чем-то своем, он лениво скользил взглядом по изгибам Лизиной фигуры, проявляя совершенно нездоровый интерес к ее груди, скрытой под свободной тканью комбинезона. Девушка едва не поперхнулась, осознав это.

Господи! Все же видят, как он на НИХ пялится!

Кусок в горло более не лез. А потому Лиза поспешила отложить в сторону столовые приборы и смущенно улыбнулась:

– Спасибо, все было очень вкусно!

На нее посмотрели как-то… слишком уж недоверчиво. Черная бровь мужа скептически изогнулась:

– Серьезно?

Совершенно забыв, где находится, и слабо соображая, что откровенно флиртует, Лиза улыбнулась, игриво прикусывая нижнюю губу. Торопливо нанизала очередной мясистый грибочек на вилку и продемонстрировала Дмитрию.

– Хочешь?

– Едва ли! – без особого энтузиазма разглядывая закуску, фыркнул мужчина. А затем, приводя Лизу в состояние восторга, все же впился зубами в щедро предложенный боровичок. Прожевал. Отхлебнул остатки сока из ее бокала… и скривился так, словно ему… только что… коренной зуб без анестезии удалили.

Несколько секунд понадобилось Похомову, дабы сполоснуть рот минеральной водой и отдышаться.

– Ну как? – поинтересовалась Лиза осторожно, крайне удивленная его реакцией. – Понравилось?

– Не то слово! – буркнул недовольно. – Такой дичи в жизни не пробовал!

Наблюдавший за ними Пашка зашелся в приступе абсолютно истерического хохота.

– Захлопнись! – беззлобно предупредил его Дмитрий.

– Уф! Видел бы ты сейчас свою рожу!

– За своей следи, пока по швам не треснула.

Все еще улыбаясь, Соколовский снисходительно махнул на них рукой, переключив внимание на свою младшую сестру и потенциального «родственничка».

– Чего притихли-то, порно-кролики? – принялся он подначивать их. – Когда свадьба? К какому числу мне свою печень готовить?

Ответа Лиза не слышала. Пришлось сосредоточиться исключительно на собственных ощущениях, ведь Похомов, пользуясь случаем, внезапно прижался губами к ее уху. Одним-единственным жестом превратил ее тело в обнаженный, искрящийся комок нервов.

Только тронь, и тут же коротнет!

– Самочувствие в норме?

Лиза вздрогнула от его хриплого шепота, но довольно быстро взяла себя в руки.

– Да, – легким кивком подтвердила незамедлительный ответ.

– Уверена?

Странный вопрос.

– Конечно! – чуть помедлив, добавила: – Почему спрашиваешь?

Воздух со свистом покинул его легкие. Прямо затылком она чувствовала, как кадык Похомова ходуном ходит от напряжения, причин которого она не понимала. Попросту не видела их, ведь все вокруг веселились и вели себя вполне раскованно.

Кроме него!

– Лиза, если тебе есть… что сказать мне, сделай это сейчас!

Сердце в груди ускорило свой бег, ощутимо толкнувшись о ребра. Спина стала липкой из-за покрывшей кожу испарины. Чувство вины, проснувшееся так не вовремя, сжирало нутро подобно языкам пламени. Вот и пробил час. Наверняка Дима ждет объяснений по поводу их с Верещагиным маленького недоразумения на озере! Хочет услышать и ее версию?

– Дима… клянусь, ничего не было! – пробормотала Лиза, заикаясь, севшим от страха голосом. – И быть не могло. У нас с ним. Понятия не имею, что именно рассказал тебе Гордеев, но… я скорее сдохну, чем позволю кому-то чужому прикоснуться ко мне. И будь уверен, сдохну я твоей!

С запоздалым раскаянием она поняла, что на эмоциях повысила голос. Если точнее, то буквально прорычала последнюю фразу. Отчетливо и довольно громко, чтобы быть услышанной ближайшими соседями по застолью.

Мышцы Дмитрия превратились в камень, едва она успела закончить фразу. Его стальные давящие объятия теперь практически душили, препятствуя ее полноценному дыханию. Таков он – ее абсолютный и неисправимый собственник!

Прилагая неимоверные усилия, Лиза поспешила развернуться к мужчине лицом, ибо не могла обсуждать подобные вещи… вот так.

Полыхающая во взгляде мужа ярость сбивала с толку и пугала до дрожи в конечностях. Казалось, вся его напряженная поза так и вопила: «Серьезно? Хочешь именно об ЭТОМ сейчас поговорить?!»

«А о чем же еще?»

В душу закрались сомнения. Лиза напряженно нахмурила брови, пытаясь докопаться до истины. Какие у нее могли быть для него новости? Что он имел в виду?

Пользуясь ее замешательством, Дмитрий легко вернул ее в прежнее положение и тихо буркнул:

– Я знаю! И только поэтому он все еще жив!

* * *

– Что они делают?

Лиза с неподдельным интересом наблюдала за мужчинами, столпившимися у высокого, одиноко стоящего на краю поляны дерева. Того самого, куда Аркадий Михайлович отправлял Андрея за запасными стульями.

Все как один громко смеялись. Шутили… на свой манер. И пусть подобный юмор явно относился к категории черного, им было очень даже весело подначивать друг друга. Видимо, степень опьянения напрямую влияла на шкалу всеобщего настроения.

Двое из мужчин отмерили шагами расстояние и расставили в ряд восемь пластиковых табуретов, на которые в свою очередь водрузили по одной пустой стеклянной таре из-под спиртного.

– Развлекаются детки! – равнодушно пояснил Прокурор, попеременно сканируя прищуренным орлиным взором то подчиненных, то племянницу. – Сейчас будут делать ставки: скинут бабло на общак. Затем по очереди начнут шмалять по стекляшкам. Самый меткий сегодня сорвет приличный куш.

– М-м-м…

Она с трудом подавила очередной зевок – в сон клонило страшно. Тут же зябко поежилась, содрогаясь всем телом. Воздух успел остыть и теперь своей прохладой продирал до костей. Крепкие объятия Похомова более не согревали.

Дмитрию вообще пришлось отлучиться, так как Дудаеву безумно захотелось обсудить с ним какой-то чрезмерно важный вопрос. Без лишних ушей! И никого не смутил тот факт, что к «лишним ушам» Мага отнес даже Прокурора и Похома. Мол, сугубо личный разговор. И точка!

Пользуясь моментом, Пашка тоже увел на воспитательную беседу Андрея с Викой. Соня с Петром Петровичем еще не вернулись, а потому Лизе пришлось коротать время в компании дяди и… свекра. Не самое веселое общество, честно говоря. Особенно если учесть, как неловко она чувствовала себя, оставшись с ними практически наедине.

И это после демонстративного поведения Дмитрия и своих собственных… неосторожных действий.

– Будет интересно, олененочек! – Аркадий Михайлович подпалил сигарету и с наслаждением затянулся, глядя на Лизу в упор, словно упиваясь ее смятением. – Они так сильно синьки налакались, что в пору нам с Борей гадать, кто из мужиков способен на ногах дольше остальных продержаться.

Лиза искренне улыбнулась Похомову:

– Сложный выбор. Выглядят все достойно… и довольно мило.

Как обычные люди, а не рецидивисты.

Прокурор утробно зарычал. Он бесновался, из последних сил сдерживая в узде свои чувства. Однако гнев, насквозь пропитавший его тихий голос, обуздать мужчине не удалось.

– Как ты сказала? Мило? Мило, черт подери?!

– Да, но…

– Ты что такое бормочешь, племяшка? С головой совсем не лады? Зенки-то разуй и не обманывайся на их счет! – произнес он с нажимом. Да таким тоном, что Лизу в дрожь бросило. – Если будет выгодно, любой из них перережет тебе глотку, и глазом не моргнув! Насвистывая при этом себе под нос свою любимую мелодию. Не забывай: кто-то из этих милых мужичков – паскудник гнойный. Тварь, продавшая врагу своих братьев! Троих из которых… мы уже похоронили! Сука, да я на все пойду, чтобы вычислить эту гниду!

Лиза побледнела, совершенно не представляя, как реагировать на подобный всплеск агрессии. Да и на новости в целом.

– Мне жаль…

– А знаешь, о чем эта мразота первым делом доложит своему новому хозяину, после того как тщательно отполирует языком его зад? – Совершенно не контролируя свою силу и явно не обращая внимания на жалкий лепет племянницы, дядя Боря железной хваткой стиснул ее подбородок, вынуждая Лизу тяжело дышать и опасливо всматриваться в его перекошенное яростью лицо. – Знаешь? Или подсказать?

– Догадываюсь, – всхлипнула она почти шепотом, прилагая усилия, дабы не зашипеть от нарастающей ноющей боли в зубах.

– Он сообщит Гарику, что мой преемник уязвим! – продолжил Черчесов, чеканя каждое слово. – Что у него имеется охрененная слабость. Ты! Потомок его лютых… заклятых врагов. Только полный идиот не воспользуется возможностью свести счеты. Уверяю, Пескарь таковым не является. И зная ситуацию, ты связки надрываешь, вереща во всеуслышание, что готова ради Борзого СДОХНУТЬ?

– Пусть и ненамеренно, но я сказала правду…

Свободный кулак Прокурора с жутким грохотом опустился на деревянный стол, создавая сильную вибрацию.

– В гробу я видел такую правду! – приглушенно зарычал родственник, продолжая удерживать в своих тисках племянницу. – Ты нарушила мой прямой приказ!

– Нет, не нарушила! Сказано было: не искать с ним встреч. Я и не искала. Однако это вовсе не значит, что я его разлюбила. Я пыталась, но достаточно быстро поняла, что вырвать его из сердца… меня не заставит даже сам Патриарх всея Руси!

– Полагаю, Патриарх не заставит. – Секундная пауза, и приговор: – А вот я попробую! Какой-никакой опыт имеется.

В голове стало пусто. Чертов вакуум. Ни мыслей. Ни звуков. Вообще ничего!

Лиза вперилась в своего дядю лихорадочным взглядом, будучи не в силах сделать полноценный вздох. Что-то сильно настораживало в его интонации. Пугало.

Каким образом он решил «попробовать»?

– Пожалуйста… что бы ты ни задумал, откажись от этой затеи! – взмолилась она, холодея от ужаса. – Прошу!

Легкий наклон головы служил ответом. Чуть влево – чуть вправо.

Нет!

– Почему? – возмутилась девушка, верно истолковав жест.

– Да просто все, Лиза. Хочу для тебя… лучшей жизни. Нормальной. Человеческой. С простыми радостями. Со спокойной старостью. Вдали от боли. От опасности. От потерь. А Дмитрий дать тебе этого не в состоянии. Ты еще слишком юна, чтобы осознать мою правоту.

Первобытная злость пологом заволокла сознание. Руки машинально сжались в кулаки, выражая своеобразный протест.

– Ты забыл спросить, чего хочу я!

– Видишь ли, меня это мало заботит, – сказал он как отрезал, будто напоминая, кто именно здесь принимает решения. – Твоя безопасность, благоустроенность, финансовая состоятельность – да! Остальное побоку.

– Знать бы раньше, что ты такой…

Борис дернулся, точно ударила она его своими словами, но руки с подбородка Лизы не отнял. Наоборот, сильнее сжал.

– Какой?

– Черствый, дядя! – Обида душила, отравляя разум. – Камень и тот человечнее!

Ан нет.

Судя по тому, как на скулах Черчесова едва различимо заиграли желваки, родственник далек был от реальной бесчувственности. Просто отменно это скрывал, храня собственные переживания под броней невозмутимости, где-то глубоко внутри.

– Глупая! – соизволил ответить он лишь спустя некоторое время. – Ни одни чувства, даже самые сильные, не стоят твоей жизни!

– Откуда тебе знать? – мгновенно ощетинилась Лиза. – Ты никогда и никого не любил!

Горькая усмешка еще больше исказила черты его лица.

Слишком горькая и неадекватная.

– Ошибаешься!

Неужели?

– Прямо… любил? – переспросила она, отказываясь верить собственным ушам, и ошарашенно уставилась на Прокурора.

– И очень-очень сильно.

– Что произошло?

– Из меня душу вынули: я потерял брата! – Борис отстранился. Залпом опрокинул в себя стопку водки, к которой не притрагивался весь вечер. Только так, видимо, и глушил боль от воспоминаний. – Еще тогда, собирая… его по частям, как гребаный пазл, чтобы похоронить по-человечески, я понял, что не в состоянии ее защитить. Что ей не место… в нашем мире. Сразу после похорон Кирилла предо мной встал выбор: долг или любовь.

– И?

– Я включил голову. Засунул все свои эгоистические порывы… куда подальше и выбрал первый вариант. Я отпустил ее, Лиза. Дня не было, чтобы я о ней не думал. Не отрицаю. Но по крайней мере, я дал девочке шанс прожить свою жизнь счастливо. Без меня. Оглядываясь назад, я с уверенностью могу сказать, что… в кои-то веки… поступил правильно. И поверь, такого же ВЕРНОГО решения я жду и от твоего героя!

* * *

Дудаев являлся ключевой фигурой в плане Дмитрия. Авторитет старой закалки. Жесткий и беспринципный. Под стать самому Черчиллю, который, к слову, его и короновал, разглядев в парне недюжинный потенциал. С виду улыбчивый балагур, ничем не уступающий Соколу. На деле же скорый на расправу головорез, достойный уважения. Да, он держал в своих руках лишь один регион. Но какой!

Гордый сын Кавказа!

Честно говоря, «законников», клавших с прибором… на конкретный – особо интересующий Похомова – пунктик кодекса, можно было пересчитать по пальцам. Нет. Мага этот список не возглавлял, но уж определенно в нем числился!

Наплевав на правила, после кончины Черчилля – своего учителя и «духовного наставника» – он тоже завел семью. И как бы сильно братва ни возмущалась по данному поводу, со временем все свыклись с его положением. Приняли. Смирились. Конечно, Мага не обошелся без парочки трупов для демонстрации своей четкой и непреклонной позиции.

Словом, полезен Дуда мог быть во многих аспектах. А потому, когда неделю назад «вольный орел» внезапно связался с Дмитрием и открыто попросил помощи в одном весьма провокационном вопросе, Похомов сразу согласился. Не раздумывая, ибо шанс заручиться поддержкой человека, который по иерархии криминального мира стоял… практически на одной ступени с Прокурором, выпадал не каждый день.

В разгар всеобщего веселья, улучив момент, они уединились во дворе Лизиного дома. Прямо в беседке, в которой его Кроха так любила чаевничать, если верить камерам видеонаблюдения.

Да и увел его Мага весьма своевременно. Будто почувствовал, что еще гребаная секунда, проведенная им в непосредственной близости от нее… и случится взрыв, которому нет равных. Который уничтожит весь его самоконтроль, в клочья разорвет, превращая в пыль, в труху! Потому что он слишком сильно скучал по Лизе. Слишком сильно оголодал, не имея доступа к столь желанному телу. Да и после стычки с Верещагиным адреналин бушевал в крови, все еще требуя освобождения.

Он точно забил бы в тот миг на все условности, чтобы загнуть свою малышку прямо там, невзирая на последствия. Руководствуясь лишь низменными инстинктами. Желая заклеймить… очистить ее бархатистую кожу от чужих прикосновений. Показать, кому она принадлежит, кто ее хозяин!

«Дьявол! Как же кроет…»

Однако теперь, когда малость попустило и дышать стало легче, он оказался почти благодарен Дудаеву за вмешательство.

Только вот… Он готов был удавиться за возможность полноценно поцеловать ее! Не сдерживаясь. И отлюбить как следует, упиваясь громкими стонами своей девочки.

На мгновение отвлекаясь от просмотра бумаг, которые Борзый нарыл на человека из его ближайшего окружения, Мага… как бы между делом заметил:

– Четвертая!

Встрепенувшись, Дмитрий окатил мужчину недовольным взглядом, с трудом понимая, что тот бормочет.

– Сигарета, говорю, четвертая. Подряд! – невозмутимо пояснил собеседник, размеренно листая увесистую черную папку. – Ты… точно в норме? Или нервишки пошаливают?

Дмитрий предупреждающе рыкнул, дав тем самым понять, что чужие советы ему на фиг не нужны. Шумно выдохнув, он в очередной раз затянулся до одури, демонстративно стряхивая пепел.

Дерьмо дело! Сам знал. Но куда деваться? Разбушевавшиеся нервы иначе не усмирить. А напряжен он был нешуточно. Оттого жажда никотина казалась нестерпимой. Вот и приговаривал одну сигарету за другой, сбившись со счета. Сосредоточившись исключительно на том, как горький дым обжигает легкие, принося мнимое минутное успокоение. Да и думалось так легче.

Дмитрий понимал прекрасно, как способен усложнить его… и без того «радужную» жизнь внезапный приезд Прокурора. Но даже не взирая на это, его сердце ликовало.

Да!

При одной только мысли…

«Неужели, малышка? Неужели?!»

А ради безопасности Крохи и этого самого… пока только возможного «неужели» он готов был стать кем угодно. Психом. Садистом. Зверем. Палачом. Даже самим Дьяволом!

– Вот паскуда! – подвел общий итог полученной информации Дудаев, брезгливо швыряя документы на стол. – Впрочем, я подозревал, хоть и не верил до последнего. Спасибо за помощь. Я твой должник. Домой вернусь и накажу шакала по всей строгости! Зажрался, мразь…

Демонстративно затушив окурок, Похомов нагло усмехнулся:

– По всей строгости ли?

Банальный вопрос заставил Магу напрячься.

Он прямо полоснул Дмитрия раздраженным прищуренным взором:

– Обоснуй-ка, сынок, что заставляет тебя сомневаться?

– Сущая мелочь – ваши родственные связи!

Пришла очередь «законника» раздраженно фыркать:

– Ты, часом, не перегрелся в объятиях своей зазнобы?

– Дуда, в целом-то я душка. Но есть и у меня паскудная черта – я излишне любопытен. Сам знаешь: торговля оружием – прибыльный бизнес. Очень прибыльный. И заниматься им тайно, не отстегивая приличный куш на общак… себе дороже. Может таким шилом в жопе обернуться, что врагу не пожелаешь. Особенно когда до Смотрящего информация дойдет. Стало мне интересно, кто же этот смельчак, который, зная твой суровый нрав… смеет выкидывать подобные финты прямо у тебя под носом? А главное, почему о нем до сих пор неизвестно ни Прокурору, ни Похому? Никому из братвы! Закрались кое-какие сомнения. Пришлось поднимать связи. Для полноты картины копнул тут, копнул там. Мозгами пораскинул… и выяснил, что этот самый шакал – родной брат твоей жены. Шурин по-нашему!

Мага даже не пытался скрыть изумления, отпечатавшегося на его лице. Лишь тихонько присвистнул да головой покачал, не проронив более ни звука.

– Дело не мое! – равнодушно пожал плечами Борзый, извлекая из пачки последнюю сигарету. – Он под тобой ходит – тебе и решать. Самому наказывать или Прокурору отдавать…

– Не понимаю, – устало потер переносицу Дудаев, – как тебе удалось? Я сделал все, чтобы стереть из его биографии факт родства с моей Дианой. Уже по тем временам я кучу бабок отстегнул нужным людям.

– Если сильно захотеть, можно найти что угодно! В одном я прав: ты не в состоянии наказать шурина по всей строгости кодекса. Может, имеет смысл… сдать его Борису?

Грязно ругнувшись, мужчина перехватил у Дмитрия сигарету и жадно затянулся сам.

– Исключено! Боря на тот свет Хасана отправит и разбираться не станет. Как я потом Дианочке в глаза смотреть буду? Как сообщу матери троих своих детей, что не смог защитить ее единственного брата? Пусть и зажравшуюся гниду, воткнувшую мне нож в спину! Только ради нее дам ему шанс. Жизни не лишу, но проучу мразоту. Клянусь – о смерти он будет умолять!

– Разумно ли так рисковать, Дуда? – подначивал его Дмитрий, сохраняя невозмутимость. – Другие могут вдохновиться примером Хасана. А это уже полная анархия. Хаос.

– Сука, Борзый! – приглушенно взревел Магомед. – Скажи уже прямо: все, что ты узнал, останется между нами? Или ты намерен перед Прокурором выслужиться?

Во взгляде Похомова вспыхнуло пламя. Именно этого вопроса он и ждал!

– Надо же! – протянул задумчиво. – Так сильно не хочешь «светить» перед братвой своего родственника?

– Да, не хочу! – гораздо спокойнее отозвался Дуда, выплевывая в воздух плотную струю табачного дыма. – Очень! Он – моя семья, каким бы ублюдком ни был. Так могу я… доверить тебе эту тайну?

– Хитро придумал! – коротко хохотнул Дмитрий. – Только вот… просто так… я ничего не делаю. За все нужно платить!

– Хм! – понимающий кивок. – Проблемы с деньгами?

– Проблемы с отцом! А в ближайшей перспективе – и с Прокурором!

Дудаев помрачнел в один миг:

– С чего вдруг?

– С того! – рявкнул Похомов, едва сдерживаясь от первобытной злобы, дурманящей сознание. – Один… САМОВОЛЬНО, подобно крысе, забрал из МОЕГО дома МОЮ женщину, не спросив на то МОЕГО согласия! А второй: собирается в ближайшие два дня выдать ее замуж за своего приемного сына и отправить в Германию! И наивно полагает, будто я не догадываюсь, для чего он приволок с собой Кирилла!

Глаза Дуды едва не выскочили из орбит от услышанного.

– Да чтоб меня! Откуда ты все это знаешь? Не заходил же в дом и не мог его видеть!

– НЕВАЖНО!

– Уймись! И сядь!

Борзый даже не заметил, как вскочил со скамьи и угрожающе двинулся в сторону Дудаева. Однако, после довольно жесткого оклика остановился.

Удерживая его взгляд, Дмитрий спокойно произнес:

– Мой ответ: да! Ты определенно можешь доверить мне свою тайну. Но взамен, Мага, я хочу… тебя!

* * *

Оценив ситуацию по-своему, Дуда презрительно сплюнул на дощатый пол, высказав одним-единственным жестом отношение к подобному раскладу. Скривился, даже не пытаясь скрыть своего негодования. Во взгляде, которым он окатил Дмитрия, сквозило лишь бескрайнее осуждение.

– Я знал тебя… вот с этих пор! – процедил сквозь зубы законник, отмеряя ладонью не более метра от земли. – Ребенком!

Натянутые до предела нервы напоминали стальные канаты. Но и сталь, как известно, крошится… если сильнее надавить.

И дабы окончательно не слететь с катушек, буквально ломая собственное сопротивление, Борзый шумно втянул ноздрями прохладный воздух и плавно опустился на скамейку. Прямо напротив разгневанного собеседника. Говорить старался спокойно, но видит Бог… самообладание давалось ему непросто:

– Я вырос!

– Считаешь это достойным объяснением своих мотивов? – утробный рык вырвался из груди Дудаева. – Пытаешься заставить меня прыгать перед тобой на задних лапках лишь потому, что ты вырос? Да я… скорее сам Хасана завалю, чем подобное допущу! Я тебе не крыса!

Кровь упрямо закипала в жилах. Бурлила, точно кислотой отравляя сознание. Каким чудом держался, сам толком не осознавал.

– Ты совершенно не понял меня, Дуда!

– Да ну? – Мужчина настроен был скептически. – Так разъясни!

– Я не пытаюсь столкнуть вас с Прокурором лбами. Ни в коем разе! Не пытаюсь заставить тебя идти против своих или нарушить кодекс. Не пытаюсь сделать из тебя предателя – таковых сам презираю – им не место в нашем мире. И даже шантажировать тебя я не намерен! Все, что мне нужно – твоя поддержка!

Магомед заметно расслабился. Дышать стал ровнее. Морщины, залегшие на лбу, и те разгладились.

– В чем? – поинтересовался спустя несколько секунд задумчивого молчания. – В чем нужна моя поддержка?

– В разговоре с Борисом! – Дмитрий решил быть предельно честным и говорить откровенно. Такие люди, как Дудаев, фальшь чуют за версту. – Мне нужно убедить его. Чертовски важно убедить!

Пояснять, в ЧЕМ, Похомов не посчитал нужным. Его поняли без слов.

– Я должен был догадаться! – устало потер виски Дуда. – Ты же девчонкой одержим как проклятый!

– Не отрицаю.

Легкий прищур. Острый взгляд.

– Это ненормально! Ты в курсе?

В исполнении Магомеда прозвучала очередная мораль от «дяди Степы» на тему «хорошо и плохо», заставившая Борзого предупреждающе оскалиться.

– И тем не менее! – осадил он строго, прерывая неуместную лекцию. – Я могу на тебя рассчитывать?

– Что тут скажешь? Чисто по-мужски я тебя понимаю – рядом с ней даже у меня кровь бурлит, как у двадцатилетнего сопляка, – изрек законник, напряженно барабаня пальцами по столу. – Но ты затеял слишком сложную партию, сынок! И не факт, что вывезешь финал…

– Посмотрим! – Дмитрий раздраженно передернул плечами. – Борис Андреевич тоже ошибался в свое время. И не раз! А потому мне есть чем крыть. Есть что поставить на свою чашу весов в качестве доходчивых аргументов. И то, чем заинтересовать Прокурора, тоже есть!

– Хм… даже так?

– Только так!

Мага нетерпеливо уставился на собеседника.

– Тогда на кой черт тебе сдался я? Какую роль во всем этом замесе ты отводишь мне?

– Не самую худшую, между прочим! Ты будешь нашим миротворцем.

– Чего?

Подавшись вперед, Похомов оказался настолько близко к Магомеду, насколько позволил это сделать стоящий между ними стол.

– Дуда, твое слово имеет вес. Большой вес! А потому я прошу тебя лишь об одном: не дай нам завтра убить друг друга. Останови, если один из нас потеряет контроль и попытается навредить другому!

– Почему ты так уверен…

– Я. СЕБЯ. ЗНАЮ!

– Уймись, парень! – последовал сдержанный приказ. – Осади коней! – Дождавшись от Дмитрия относительно спокойного кивка, он продолжил: – Ты фактически его преемник. У вас замечательные отношения. С чего вдруг Боре вздумается отправить тебя к праотцам?

– А разве непонятно? – Сухая усмешка. – Я никому ее не отдам! Никому. И завтра ему придется смириться с этим!