Текст книги "Долгая помолвка"

Глава 6

Захир боялся, что Анджела возьмет свои слова обратно или по крайней мере перечислит свои условия. Но она молчала, прерывисто дыша.

– Это так неожиданно, – в конце концов пробормотал он, когда стало ясно, что Анджела больше ничего не скажет.

Честно говоря, Захир был обескуражен. Его быстрый ум на сей раз отказывался работать, не находя объяснения столь быстрой капитуляции.

– Ты разочарован?

Странно, но это так. И – в не меньшей степени – встревожен.

– Я знаю, что ты любишь меня, – начал Захир, решив проявить инициативу в непонятном разговоре, которого он не ожидал. – Однако я считал, что твоя гордость настолько уязвлена, что ты просто не пойдешь на примирение.

Анджела горько рассмеялась:

– Ты думаешь, что я согласилась выйти замуж, потому что люблю тебя?

– А разве может быть другая причина?

Мысль о том, что Анджела решила согласиться на брак из чувства долга, не нравилась ему.

– Мы не использовали презервативы в ту ночь, – медленно проговорила Анджела.

Захир нахмурил брови, стараясь уловить ход ее мыслей:

– И что?

– Вот что. – Она указала на свой живот, будто этого было достаточно.

Но Захир все понял и, набрав воздух в легкие, произнес:

– Но ведь ты должна была использовать таблетки или другие противозачаточные средства. Ты же спланировала эту ночь заранее.

Он был уверен в этом, когда они занимались любовью, и уверенность его возросла, когда он увидел ее письма двум королям и тщательно продуманное заявление для прессы.

– Да, я спланировала эту ночь. Но таблетки не принимала. – В голосе Анджелы прозвучала ненависть к себе. – Я должна была… Теперь я это поняла.

– Почему ты этого не сделала, черт возьми?! – грозно вскричал Захир.

– Не знаю. Это было неразумно, я понимаю, но я считала… всего одна ночь. Я была девственницей, ужасно наивной. И я не должна была забеременеть. – Анджела нахмурилась. – Я думала, что ты позаботишься о презервативах.

Проигнорировав последнюю фразу, Захир сконцентрировался на сказанном ранее:

– Ты слишком умна, чтобы допустить такую оплошность.

Анджела смотрела на него несколько секунд, а затем поникла:

– Да, умна. Мне нет оправдания. Я просто считала…

– Ты предполагала, что я надену презерватив?

Она нахмурилась:

– Ну да, конечно.

– Почему?

– А почему нет? Мы не были любовниками. И собирались провести вместе только одну ночь.

– То, что у нас было, смело можно назвать преждевременной брачной ночью! – Захир практически кричал. Сделав глубокий вдох, он попытался прийти в себя.

– Называй это как хочешь, но я думала, что ты воспользуешься презервативом, и когда ты не сделал этого… Сначала я была слишком охвачена нахлынувшими ощущениями, а потом решила, что вред уже нанесен.

– Вред – это правильное слово.

Анджела опустила глаза, но было нечто неуловимое в ее лице, чему Захир никак не мог подобрать название.

– В чем проблема? – продолжила она. – Ты добился своего.

– Ты считаешь, что именно этого я хотел добиться? Мой первый ребенок зачат до свадьбы. Всю жизнь я ограждал от скандалов свою семью, а теперь скандальные слухи будут окружать моего ребенка. Он или она всегда будет носить на себе позорное клеймо.

– Пожалуйста, не надо. Сейчас не Средневековье.

– Если ребенок – мой наследник, ему не так просто будет получить трон. – Захир выругался на нескольких языках, потому что не в силах был выразить свой гнев.

– Это может доказать ДНК-тест.

Расправив плечи, он сердито взглянул на Анджелу:

– Я не сомневаюсь в том, кто его отец.

– Я знаю это. – Анджела округлила глаза. – Но тогда ни у кого не возникнет вопросов по поводу его происхождения. Кстати, это может быть девочка.

– Да, потому что мужчины в моем роду преуспевают в рождении девочек.

Лицо Анджелы приобрело зеленоватый оттенок, и она стала часто дышать.

– Ты себя плохо чувствуешь?

О чем он спрашивает, черт возьми? Она беременна. Конечно, ей нездоровится.

– Утренний токсикоз, – выдохнула Анджела.

– Сейчас не утро.

– Ребенка это, судя по всему, нисколько не волнует.

– Это неприемлемо.

Анджела съежилась, и на ее лице одно за другим промелькнуло множество чувств.

– Ты не хочешь ребенка? – с тревогой поинтересовалась она.

– Конечно, я хочу ребенка. Как ты можешь спрашивать об этом?

– Ну, ты ведешь себя так, будто наступил конец света или что-то вроде того.

– Ты такая наивная?

– Я не наивная. Теперь уже нет.

– Нет, ты наивная. Ты даже не представляешь, к каким последствиям может привести твоя беременность. Скоро о ней станет известно прессе. Я все время старался оградить свою личную жизнь от вмешательства извне, поэтому вел себя осторожно и предусмотрительно, а теперь на меня обрушится вал слухов и сплетен.

– Мне придется прервать беременность?

– Ты с ума сошла?! – Как она могла прийти к тако му неприемлемому выводу? – Не смей мне это больше предлагать.

– Я и не предлагаю. Ведь это не у меня истерика.

Захир взорвался, впервые в жизни забыв о самообладании.

– Ты сделала это намеренно?! – нагнувшись, воскликнул он, и в памяти его живо вспыхнули воспоминания о предательстве любовницы. – Ты отомстила мне за связь с Эльзой?

– О чем ты говоришь! Какое безумное обвинение!

– Отвергнутые женщины способны и на более мерзкие поступки.

– Ты никогда не отвергал меня, ты, надменный осел! – Судорожно сглотнув, Анджела потянулась к кнопке, с помощью которой открывалось окно машины.

Захир помог ей, поскольку Анджела так и не смогла дотянуться до кнопки.

– Когда тебе было восемнадцать лет, я отверг твой поцелуй.

– Это было пять лет назад.

– Месть – блюдо, которое вкуснее есть холодным.

Сделав несколько глубоких вдохов, она сказала:

– Я не верю в это.

– Присоединяйся к тому обществу, в котором я вращаюсь.

– О нет, вращайся там сам.

Свежий воздух проник в салон, и Анджела в изнеможении откинулась на спинку сиденья. Ей явно стало легче дышать.

Захир мысленно перечислил дела, которые ему нужно сделать. В первую очередь – проконсультироваться у хорошего гинеколога.

– Ты не задумывалась о том, что означает твоя беременность?

– О, я вполне серьезно обдумала все.

– Ну, и к какому же выводу ты пришла?

Ее обычно мягкие оленьи глаза метнули в него огненные стрелы.

– Это означает, что я соглашаюсь вступить в нежелательный для меня брак.

– Почему?

– Что – почему? – спросила Анджела, явно смутившись.

– Почему ты согласна вступить в брак?

– Потому что я не стерва с каменным сердцем.

– Я никогда не считал тебя такой.

– Мать говорила мне нечто подобное несколько лет назад. После того, как я узнала о разгульной жизни своего отца. И я тогда поняла, почему она отправила меня в Штаты, где я могла жить в условиях относительной анонимности, а не оставила в Бразилии, где ее хорошо знали. Она сделала это, чтобы защитить меня. Я поблагодарила маму за это. Она сказала, что ее не за что благодарить, потому что с момента зачатия ребенка его нужды и потребности ставятся превыше всего.

– Ты готова выйти за меня замуж ради нашего ребенка?

– При определенных условиях – да.

Лимузин остановился.

Анджела взглянула на Захира:

– Мы приехали не в ресторан. Для ужина сейчас еще слишком рано. – Она судорожно сглотнула при слове «ужин».

– Да, действительно, мы приехали не в ресторан, – согласился он. – Мы приехали к тебе домой. Я планировал дать тебе время подготовиться к нашему свиданию.

– Более того, ты планировал соблазнить меня перед ужином, в надежде подкрепить твое романтическое предложение. – Слова эти можно было счесть насмешливыми, но прозвучали они с осуждением.

– Ты совсем меня не знаешь.

Анджела ошибалась. Захир собирался ухаживать за ней две недели, прежде чем поднять этот вопрос.

– Это хороший план, – вздохнула она, – если бы он не был обречен на провал.

– Ты считаешь, что я не смогу соблазнить тебя?

– Конечно сможешь. Но, даже чувствуя, как мой желудок переворачивается от ощущения тошноты, я все-таки еще не согласилась на твое предложение.

– Но согласишься сейчас, потому что ты беременна.

– У нас нет выхода. Ребенок заслуживает самой лучшей участи. Иначе он будет отброшен в сторону как непризнанный отпрыск будущего короля.

– Я никогда не откажусь признать своего ребенка.

– Ты знаешь, о чем я говорю.

– Не знаю.

– Не важно. Наш спор только усиливает мой токсикоз.

Побледневшая кожа Анджелы свидетельствовала о том, что она говорит правду. Захир мысленно отругал себя. Сейчас не время для взаимных обвинений. Что сделано, то сделано. Анджела явно нуждается в заботе.

– Тогда мы не будем спорить.

– Спасибо. – Она вздохнула, закрыв глаза, и, по-видимому, сконцентрировалась на своем дыхании.

Когда водитель открыл дверцу, Захир не стал терять время и, наклонившись, помог Анджеле выйти из машины. Как только она оказалась на тротуаре, он подхватил ее на руки.

Анджела тихо вскрикнула:

– Что ты делаешь?!

Их ослепили вспышки фотокамер, и Захир понял, что рано или поздно снимки появятся в желтой прессе.

– Я забочусь о тебе. Ты явно нуждаешься в помощи.

– Газеты напишут о нас всякие небылицы. Представляешь подписи к этим фотографиям?

– Через несколько недель в их распоряжении будет правдивая информация.

– Мы не должны публично распространяться о… – Опасливо оглядевшись, Анджела закрыла рот.

Захир понес ее к дому, пропустив вперед одного телохранителя. Остальные прикрывали их сзади.

– Такие вещи нельзя скрывать. Лучше рассказать самим о счастливом событии, опередив таблоиды, чем потом опровергать различные домыслы и слухи.

Анджела уронила голову ему на плечо:

– Я хочу, чтобы об этом пока никто не знал.

– Обсудим это позже, – сказал Захир, преисполнившись решимости больше не волновать ее спорами.

Анджела сидела на высоком барном стуле в своей кухне и с изумлением наблюдала, как Захир умело заваривает мятный чай.

– Странно видеть, что наследник трона хлопочет на кухне, – заметила она, радуясь возможности уйти от напряженной темы разговора.

За последние несколько недель Анджела изменилась. Столкнувшись с реальностью, она почувствовала, что сильно повзрослела. Догадавшись, что беременна, Анджела рассталась с остатками наивности. Она была шокирована тем, что испытывает радость, поскольку носит под сердцем ребенка Захира, и эту радость не смогли омрачить мысли о том, какие последствия может повлечь за собой ее беременность.

Она сделает все, что в ее силах, чтобы обеспечить ребенку достойную жизнь, но это не означает, что прямо сейчас стоит говорить об этом. Сейчас Анджела смотрела на Захира, ощущая нечто особенное, не похожее на тошноту.

Он пожал плечами, наливая кипяток в заварочный чайник.

– По словам моей матери, неспособность делать что-то простое, типа заваривания чая, свидетельствует скорее о лени, чем о богатстве.

– Не сомневаюсь, что Лобелия согласилась бы с ней.

– Твоя мать – очень разумная женщина.

– Неужели разумная женщина стала бы жить с мужчиной, который, чтобы заставить ее вновь забеременеть, стал ей изменять? – В ее тоне прозвучало скорее любопытство, чем горечь.

Поняв, что забеременела, Анджела многое пережила. Не сразу она смогла осознать, как переменилась ее жизнь, а когда это произошло, она примирилась со многими вещами. Все свои силы теперь следует отдавать настоящему, и не стоит зацикливаться на прошлом своей семьи.

Захир поставил на маленький столик из кованого железа две чашки и чайник:

– Такова жизнь.

– Мне кажется, я наконец поняла, что между ними произошло.

– Твоя мать выбрала, на ее взгляд, меньшее из двух зол, – произнес Захир таким тоном, будто сам испытал нечто подобное.

Анджела не удивилась этому. В его положении это более чем вероятно. Тем не менее она предупредила:

– Я бы так никогда не поступила.

– Ты не можешь поверить в то, что я окончательно расстался с Эльзой?

– Нет, верю, но на свете есть много других Эльз.

– Меня они не интересуют.

– Надеюсь, это правда.

– Ты не веришь моему слову? – Шок Захира был почти комическим.

Анджела налила чай, добавив в свою чашку ложку сахара:

– Не совсем.

– Что значит «не совсем»?

– Сейчас я верю, что у тебя никого нет, но сомневаюсь в будущем.

– Не сомневайся.

Анджела хотела рассмеяться, но вместо этого просто покачала головой:

– Если бы это было так легко.

– Будет легко.

– Некоторые гарантии значительно облегчат дело.

– Ты собираешься выдвинуть условия?

– Да.

– Ты выйдешь за меня замуж при некоторых условиях, несмотря на то что беременна от меня? – В свою чашку он положил не одну, а целых три ложки сахара.

Анджела знала о его пристрастии к сладкому, хотя мало кто об этом подозревал. Захир не ел десерты, но он пил какао и клал очень много сахара в кофе или чай. Увидев проявление этого пристрастия сейчас, Анджела слегка успокоилась. Она поняла: ничего не изменилось.

Захир был все тем же мужчиной, в которого она влюбилась давным-давно, тем же мужчиной, за которого она много лет готовилась выйти замуж.

– Да, – повторила она.

– Наверное, они мне понравятся.

– Нет.

Анджела не собиралась подслащивать свои слова, как бы он ни любил сладкое. Ей было необходимо обрести хоть какую-то уверенность в своем будущем.

Анджела, возможно, уже не была наивной выпускницей университета, верившей в то, что она может провести всего одну ночь с любимым мужчиной и сразу же забыть об этом, но она все-таки не теряла надежды. Все зависело от того, согласится ли Захир выполнить ее условия.

Он сел на стул, держа чашку в одной руке и внимательно глядя на Анджелу:

– Я весь превратился в слух.

Сделав глубокий вдох, Анджела бросилась в бой:

– Я хочу, чтобы ты предоставил мне право забрать ребенка в США и воспитывать его там, если у тебя появится любовница.

Она ожидала взрыва негодования, но ничего подобного не случилось. Захир продолжать сидеть на стуле, молча попивая чай, и лицо его оставалось невозмутимым.

– Тебе нечего сказать? – поинтересовалась Анджела.

– Я понял, что условий несколько, потому что ты произнесла слово «условия» во множественном числе.

– Да. – Неужели он на самом деле спокоен или только хочет казаться таковым? – Именно это я имела в виду.

– Я не сомневался.

– Ты не злишься?

– Это условие не шокировало меня.

– Но…

Захир никогда не допустит, чтобы его дети воспитывались за пределами королевства Зохра. Анджела, поколебавшись, в конце концов сказала об этом.

– Конечно, не позволю, – подтвердил он, – но я понимаю твое желание выяснить, буду ли я способен на измену.

Возможно, Захир не стал бы хранить верность исключительно ради нее. Однако Анджела была уверена, что он будет верен ей ради их детей и ради трона, который он так оберегает.

Ощутив легкое головокружение, оттого что он принял ее первое условие и она преодолела самый трудный барьер, Анджела произнесла:

– Я рада, что ты не обиделся.

– Я обиделся бы, если бы думал, что твое требование основано на отсутствии доверия ко мне.

– А ты так не думаешь? И ты уверен, что в будущем у тебя не будет любовниц?

– Эльза была у меня до нашей официальной помолвки.

– Ты говоришь так, словно мы уже помолвлены.

– В некотором отношении – да. Точно так же я считаю, что трон Зохра принадлежит мне. Однако он еще не мой, пока отец своей милостью не передал его мне или не окончил свои дни на земле.

– Значит, ты все-таки видишь различия.

– И ты считала, что хорошо меня знаешь? – В голосе Захира наконец-то прозвучала обида, которую, по мнению Анджелы, он должен был бы проявить раньше.

– Я считала, что знаю, но потом получила эти фотографии.

Захир поморщился:

– Понятно.

– Теперь мне ясно, что я была безнадежно наивна, но эти фото буквально убили меня, – призналась Анджела.

Ей не составило труда понять выражение его лица. На нем отражалось откровенное возмущение.

– Ты думала, что я буду хранить тебе верность после договоренности между королями?

– Да. – До Анджелы дошло, какой глупой она была. Это всего лишь фантазия девочки-подростка, и она никогда не пересматривала ее с точки зрения взрослой женщины. – Представляешь, думала.

– Когда я соглашался на брак с тобой, мне было двадцать четыре года. А тебе – тринадцать лет.

– Ты хочешь сказать, что тебя не разозлило бы, если бы я завела любовника, став взрослой?

Захир открыл рот, затем снова закрыл его, потом пробормотал:

– Умный ход. Каковы остальные твои условия? – помолчав, хмуро спросил он, явно не желая обсуждать свою приверженность двойным стандартам.

– Их всего два.

– Я слушаю.

– У твоего наследника должно быть детство.

– У меня было детство.

– До семи лет, насколько я поняла.

– Я не был несчастным ребенком.

Анджела допускала, что такой сильный человек, как Захир, расцвел бы в любых условиях, но она не могла допустить, чтобы ее ребенок страдал.

– Это не аргумент, – бросила она.

– Анджела, предупреждаю, ты размахиваешь красной тряпкой перед быком.

– Я готова выйти за тебя замуж, несмотря на серьезные опасения в отношении нашего будущего ребенка. Но воспитание в королевской семье Зохра потребует от малыша множество жертв и сделает его несчастным.

– Я сказал уже, что не был несчастен.

– А я повторяю, мне все равно, будет это наследник трона или девочка, но мой ребенок имеет право на настоящее детство.

– Это ультиматум?

– Да, конечно, но я готова обсудить это с тобой.

– С удовольствием приму вызов.

– Конечно примешь.

– И последнее твое условие?

Это условие ему будет легко принять.

– Никому из наших детей не будет навязан вынужденный брак по соглашению родителей.

– Понимаю, что ты сейчас не так довольна нашей помолвкой, как в прошлом, но не вижу никаких причин нарушать вековые традиции. – Захир был оскорб лен. Это было понятно по его тону, по развороту плеч.

– Эти вековые традиции – порождение мрачного Средневековья, и они должны исчезнуть вместе с ним.

– Я не согласен. – Тон его стал еще более резким. – Обычай устраивать браки по соглашению родителей все еще достаточно широко распространен. Ты воспитывалась в стране с другой культурой, однако не стоит делать вывод, что эта культура превосходит остальные.

– Твои братья очень счастливы, потому что они женились по любви, а не по договоренности.

– А мои родители полюбили друг друга после свадьбы, несмотря на то что их брак устроили родственники.

– Риск неудачи слишком велик.

– Любовь – не гарантия счастья. – Захир вздохнул. – Пример твоих родителей наглядно демонстрирует это. Кроме того, вспомни о количестве разводов в Штатах.

– Меня удивляет, что для тебя это явилось камнем преткновения. – Анджела полагала, что последнее условие Захир примет без всяких оговорок. – Мне казалось, что твой собственный опыт послужит для тебя убедительным основанием.

– Ты ошиблась.

Он больше ничего не сказал, просто одарил ее таким взглядом, что ее решимость вести дальнейшие переговоры должна была растаять.

Но Анджела не собиралась отступать. Захир не женился бы на ней, если бы не дурацкая договоренность. Он никогда не проявил бы к Анджеле никакого интереса, а она никогда бы не потребовала провести с ней ночь.

Теперь ее мучило чувство вины, и оно было почти невыносимым. Анджела не могла вынести мысли о том, что ее собственные дети могут оказаться в подобной ситуации.

Она сделала глоток чая – в надежде, что он придаст ей сил, – но Захир заговорил прежде, чем она успела открыть рот:

– Я предлагаю компромисс.

Анджела настороженно взглянула на Захира, прекрасно зная о его высочайшем мастерстве в ведении переговоров.

– Мы не будем заставлять нашего ребенка подписывать подобное соглашение.

– Это вряд ли можно назвать компромиссом. Никто не заставлял и даже не уговаривал тебя. Ты согласился на наш брак, исходя из чувства долга и личной ответственности.

– Но я не жалею об этом.

– Ты жалел бы, если бы Эльза тебе не изменяла. Тогда ты хотел бы жениться на ней.

– Если бы я женился на ней, при условии ее верности мне, то привязал бы себя к бесчувственной охотнице за золотом. – Захир произнес эти слова таким тоном, будто этот удел был для него хуже смерти. – Договор о браке с тобой был лучом света в моей жизни.

– Поэтому ты смотрел на Амира с такой завистью на его свадьбе?

Шок, отразившийся на лице Захира, был заметен лишь несколько секунд, но Анджеле было этого достаточно. Судя по всему, он не подозревал, что она поймет его чувства в тот момент.

– Я считал, что у нас с тобой будут прекрасные отношения.

– Я считала, ты не имел привычки лгать.

– До сих пор, – добавил Захир, и слова его прозвучали резко и отрывисто.

– Ты не веришь, что любовь имеет место в таком соглашении, как наше, – заметила она.

– Мы отклоняемся от темы разговора.

– Да, отклоняемся. Итак, никаких браков по договоренности для наших детей.

– Я не буду давить на наших детей, заставлять их вступать в брак, но не откажусь использовать свой авторитет, чтобы провести переговоры на этот счет, если они сами пожелают.

Анджела почувствовала, что на этом пора остановиться:

– Ты обещаешь прислушиваться к голосу разума, а не выставлять жесткие требования в этом вопросе?

– Сфера политических и деловых интересов – совсем другое дело. Веришь ты мне или нет, я вижу разницу, когда дело касается семьи.

Это было не прямое согласие, но, возможно, даже нечто лучшее.

Это было признание того, что она и ее дети попадают совсем в другую категорию. Возможно, она и не получит любовь Захира, но займет особое место в его жизни.

Этого достаточно.