Текст книги "Любовное письмо"

– Я бы в самом деле с радостью с ней пообщалась, но всегда интересно узнать разные мнения об одном и том же человеке. Ты, случайно, не слышал, чтобы твой дедушка говорил о женщине по имени Роза?

Маркус покачал головой:

– Нет, а что?

– О, ничего. Просто это имя всплыло в одной из биографий, – небрежно пояснила Джоанна.

– Не сомневаюсь, что в свое время у Джеймса было множество любовниц.

– Ты знал свою бабушку? Ее ведь звали Грейс?

– Ни разу ее не видел. Она умерла за границей еще до того, как родились мы с Зои. Если я правильно помню, отец в ту пору был еще ребенком.

– Они были счастливы в браке?

– Как говорят, очень.

– Твой дедушка, случайно, не хранил памятные вещи? Ну, старые программки, вырезки из газет и тому подобное?

– Еще как хранил! – усмехнулся Маркус. – В его доме в Дорсете ими забит целый чердак. Дед завещал их Зои.

– В самом деле? – Джоанна навострила уши. – Как бы мне хотелось на них взглянуть.

– Да. Зо уже целую вечность твердит, что хочет как-нибудь выбраться туда на выходные и со всем разобраться. Вероятно, там по большей части всякий мусор, но вполне могут найтись какие-нибудь программки или довольно ценные фотографии. Сэр Джеймс хранил все подряд, он был настоящим скопидомом. – Маркусу вдруг пришла в голову блестящая идея. – Хочешь, я позвоню Зои и попрошу для тебя разрешения съездить в Дорсет на эти выходные? Тогда мы сможем взглянуть, что лежит на чердаке. Наверняка она будет благодарна за любую помощь в разборе этих вещей.

– Э-э… здорово.

Маркусу определенно нравилась эта идея, и Джоанна точно знала почему. Оставалось лишь надеяться, что двери спальни в том доме надежно запираются на замок. Однако ее слишком манила возможность заполучить в свои руки целую коллекцию предметов, связанных с прошлым сэра Джеймса. Придется все-таки рискнуть и принять этот вызов.

– Можно отправиться в Дорсет в субботу утром и остаться там на ночь. – Маркус походил на нетерпеливого маленького мальчика. – Чтобы со всем разобраться, нам точно потребуется пара дней.

– Ну, тебе виднее, – неуверенно заметила Джоанна. – Значит, ты спросишь Зои?

– Само собой. Кстати, ей не хватает средств на ремонт дома, доставшегося в наследство от сэра Джима. Может, за продажу каких-нибудь предметов с чердака ей удастся выручить неплохую сумму, – в порыве вдохновения добавил Маркус, прекрасно зная, что Зои ни за что не станет продавать вещи любимого дедушки ради выгоды.

– Супер. Я тебе весьма благодарна. – Джоанна спрятала диктофон в рюкзак и встала с дивана.

– Нет, ты ведь не уходишь? А как же ужин?

– Очень милое предложение, – проговорила она, направляясь к двери, – но мне правда нужно хоть немного поспать, иначе завтра от меня не будет толку.

– Значит, отвергаешь нас со спагетти? – вздохнул Маркус. – Ладно, неважно.

Джоанна протянула ему визитку.

– Вот мой рабочий номер. Позвони мне завтра, как пообщаешься с Зои. – Она чмокнула его в щеку. – Спасибо, Маркус. Я ценю твою помощь. Пока. – И Джо вышла за дверь.

Он проводил ее взглядом. В этой женщине было нечто такое, от чего быстрее билось сердце. И речь шла не о банальной похоти. Ему в самом деле нравилась Джоанна, ее открытость, честность и отсутствие всякого коварства. После череды прелестных, но самовлюбленных актрис, на которых он обычно западал, подобные качества казались весьма приятными.

Маркус прошел на кухню, чтобы приготовить себе пасту, налил в стакан виски и поднес его к губам. А после на миг замер и скрепя сердце выплеснул жидкость в раковину.

– Хватит, – велел он себе.

Ему вдруг захотелось измениться к лучшему. Ради Джоанны.

* * *

Вечер выдался морозным. Джоанна зашагала к станции метро «Холланд-Парк», по пути окончательно смиряясь с тем, что, несмотря на его репутацию, ее сильно влекло к Маркусу. От его льстивых комплиментов ее раздавленное, уязвленное самолюбие несколько воспрянуло. Он явно желал ее, и Джоанна снова ощутила себя сексуальной. Много лет она даже не смотрела на других мужчин, и чувства, что пробуждал в ней Маркус, волновали и в то же время тревожили. Однако Джо не собиралась становиться очередной зарубкой на столбике его кровати. Короткая интрижка, возможно, принесет физическое удовлетворение, но не заполнит пустоту, которую оставил после себя Мэтью.

Но, несмотря на это, при мысли о предстоящих выходных ее охватила радость. Спустившись в метро, Джоанна представила, что проведет два дня с Маркусом и, может быть, – да, всего лишь может быть – найдет новые ключи к разгадке тайны. И раз уж даже известный скептик Алек заподозрил, что за этой историей что-то кроется, Джо начала воспринимать ее еще серьезнее.

Пройдя через турникет на станции метро «Арчвэй», она накинула на голову шарф, чтобы защититься от сквозняка, который пронесся по станции от самого выхода. Вскоре Джоанна вынырнула в темноту Хайгейт-хилл, почти пустынной в это время. Слушая глухой стук собственных шагов по замерзшему тротуару, она предвкушала, как войдет в квартиру Саймона и свернется калачиком на своей временной постели.

Борясь с холодным воздухом, медленно проникавшим ей за шиворот, Джоанна вдруг ощутила, что кто-то следует за ней, и замедлила шаг. Немного повернула голову, пытаясь рассмотреть, не мелькнет ли среди колеблющихся очертаний ветвей на земле человеческая тень. И в конце концов остановилась и прислушалась.

Вечерний воздух наполняли взрывы смеха, доносящиеся из паба, что находился чуть в стороне, слышался ровный гул машин и автобусов, чьи колеса вихрями взметали листья и мусор. Приняв решение, Джоанна перебежала через дорогу и нырнула в магазин на углу, где купила пачку жевательной резинки. Потом, застыв у входа, обвела взглядом улицу, но заметила лишь мужчину в пальто, небрежно курившего на автобусной остановке напротив.

Нарочито спокойно Джоанна зашагала по тротуару, затем оглянулась на автобусную остановку. Мужчина исчез, хотя автобус пока еще не приехал. Сердце бешено заколотилось в груди. Повинуясь инстинкту, она остановила проезжавшее мимо черное такси и скользнула на заднее сиденье. Когда Джоанна с трудом выдавила адрес Саймона, таксист бросил на нее раздраженный взгляд. Ехать было всего три минуты.

Добравшись наконец до дома, она со всех ног взбежала по лестнице. Ей очень хотелось, чтобы Саймон сейчас оказался рядом. Джо закрыла дверь на засов и подсунула под ручку стул. Затем достала из шкафа в прихожей крикетную биту и положила на диван-кровать рядом с собой.

Она долго лежала, глядя в темноту, но в конце концов, так и не выпустив биту из рук, провалилась в беспокойный сон.

12

Большую часть первой недели в Норфолке Зои была не слишком занята, и времени на раздумья оставалось с избытком. Выпал снег и укрыл землю толстым одеялом, придавая пейзажу красоту и некую особую атмосферу, однако из-за сугробов снимать на природе почти не получалось. И съемки переместились в старый коттедж, арендованный компанией специально для этой цели. К тому же актер Уильям Филдинг, играющий отца героини Зои, Джона Дарбейфилда, в настоящее время участвовал в пантомиме в Бирмингеме и на съемочной площадке его ждали только на следующей неделе. Зои даже подумывала вернуться в Лондон, но, поскольку Арт все равно обещал забрать ее отсюда на выходные, поездка казалась бессмысленной.

Однако утром в пятницу Зои проснулась вся в поту, внутри поселился мучительный страх. Исчезли вдруг розовые очки, ощущение чуда от того, что судьба столько лет спустя вновь свела их вместе. Да как она могла даже задуматься о том, чтобы вновь вступить с ним в связь?

– О боже, – в панике пробормотала Зои. – А как же Джейми?

Она в замешательстве выбралась из постели, натянула джинсы, высокие сапоги и вышла прогуляться по заснеженной деревне, впрочем, почти не замечая живописной красоты вокруг. В голове безостановочно крутились мысли. Да, конечно, здорово объявить себя в конце концов независимой, свободной от оков, которые прежде ее сдерживали, но нужно быть реалисткой. Ведь ее поступки могли сильно повлиять на жизнь Джейми. Вряд ли долго удастся хранить секрет от Арта. Стоит им поговорить, узнать друг друга получше, и он, без сомнения, все поймет – если уже не понял. И к чему это приведет их троих?

– Проклятие! Черт возьми! – в отчаянии пробормотала Зои и изо всех сил пнула какую-то заледеневшую грязь.

Сама-то она много лет жила с этой тайной, но для остальных происхождение ее сына станет чрезвычайно сильным потрясением.

Если у них с Артом снова начнутся отношения и правда о Джейми просочится наружу, сможет ли Зои вынести, когда поднявшаяся шумиха затронет ее драгоценного мальчика?

«Нет, ни за что. О чем, черт возьми, я только думала?»

В тот же день Зои собрала вещи, прыгнула в машину и уехала обратно в Лондон. Добравшись до дома, она выключила мобильный и решила не брать трубку стационарного телефона. Кто бы ни позвонил, пусть общается с автоответчиком. Потом, вопреки обыкновению, выпила целую бутылку вина и заснула на диване под фильм, никоим образом не соответствующий драме ее собственной жизни.

* * *

Для поездки в Дорсет Маркус взял напрокат «Фольксваген Гольф», расплатившись своей многострадальной кредитной карточкой. Теперь он гнал машину по трассе М3 и, глядя на сидящую рядом Джоанну, решил, что отрицательный месячный баланс вполне того стоил. От нее божественно пахло свежесорванными яблоками.

Вчера Маркус несколько раз пытался связаться с Зои, чтобы попросить разрешения провести выходные в доме, оставил сообщения на ее мобильном и автоответчике, но сестра так и не перезвонила. В конце концов он решил, что приложил достаточно усилий и никто не сможет упрекнуть его в отсутствии старания, но молчание Зои вовсе не повод менять планы на выходные. Оставалось лишь надеяться, что ключ от Хейкрофт-хауса лежит на прежнем месте.

Джоанна тихо сидела на пассажирском сиденье. Вчерашний звонок Маркуса, сообщившего, что на выходные все готово, несказанно ее удивил. Отчего-то она не сомневалась, что Зои наотрез откажется подпускать репортера к личной жизни своего деда. Джо посмотрела на идеальный профиль Маркуса. Интересно, в молодости сэр Джеймс был таким же привлекательным?

Наконец машина съехала с автострады, и взгляду Джоанны предстали бескрайние поля, застывшие вдали плавными волнами. Эта сельская местность казалась не столь впечатляющей, как вересковые пустоши Йоркшира, но все равно радовала глаз – вокруг хотя бы не было высоких лондонских зданий. Животных на зиму укрыли в сараях; все окрестности покрывал глубокий снег, блестящий под лучами солнца, которое светило с яркого безоблачного неба.

Маркус вел машину по узким проселочным дорогам с высокими живыми изгородями по бокам, сейчас утопающими в снегу, но немного погодя свернул на подъездную дорожку к воротам, и Джоанна увидела дом. Большой, явно очень старый двухэтажный особняк из бледно-серого кирпича с черепичной крышей, на которой уже рос мох, ярко-зелеными пятнами выделяясь на фоне белого снега. С карнизов над маленькими окнами в свинцовых переплетах свисали сосульки, мягко поблескивая на солнце.

– Вот и он, – проговорил Маркус. – Хейкрофт-хаус.

– Какая красота, – выдохнула Джоанна.

– Да. Сэр Джим завещал его сыну Зои, Джейми. Повезло мальцу, – добавил Маркус, и Джо уловила в его словах горечь. – Сиди пока здесь, я найду ключ.

Он вылез из машины и направился за дом, где стояла бочка для воды, наклонился и принялся шарить под ней с левой стороны. Наконец, сломав пальцами ледяную корку, Маркус нащупал большой старомодный ключ от входной двери.

– Слава богу, – пробормотал он, дуя на онемевшие пальцы, и зашагал обратно к крыльцу.

Джоанна уже вышла из машины и заглядывала внутрь сквозь разделенные частыми переплетами окна.

– Ну вот, – улыбнулся Маркус и вставил ключ в замок на массивной дубовой двери.

Они вошли в темный холл, пропахший древесным дымом. Маркус включил свет, и Джоанна испуганно застыла, глядя на свирепую медвежью голову, взирающую на нее со стены.

– Прости, мне следовало предупредить тебя о мистере Уэсте, – проговорил Маркус и погладил медведя по всклокоченной шерсти.

– О мистер Уэсте? – повторила она, борясь с дрожью – кажется, в доме было холоднее, чем снаружи.

– Да, Зо назвала его в честь одного из жутких школьных учителей. Не волнуйся, зверя подстрелили не здесь, – поддразнил ее Маркус. – Пойдем, тут холодно. Сейчас разожжем камин в гостиной. Кстати, тепло чужого тела тоже может спасти от переохлаждения, – шутливо заметил он.

Намеренно не обратив внимания на его слова, Джоанна вслед за Маркусом прошла в уютную гостиную, заставленную старыми диванами со стопками диванных подушек. Вдоль одной из стен тянулись полки, на которых стояли книги в кожаных переплетах и семейные фотографии. Пока Маркус искал, чем бы растопить камин, Джоанна внимательно рассмотрела снимки. В маленькой девочке, с лучезарной улыбкой прижимавшейся к сэру Джеймсу, она узнала Зои Харрисон. Здесь было много фотографий сестры Маркуса в разном возрасте – к примеру, в синей школьной форме или на спине большой гнедой лошади. На некоторых снимках Зои обнималась со своим сыном Джейми, улыбавшимся от уха до уха. Однако, как ни искала, Джоанна не заметила ни одной детской фотографии Маркуса. Она уже хотела обернуться и спросить, но услышала его торжествующий возглас.

– Да будет тепло! – воскликнул он, когда в камине вспыхнула растопка и на грубых оштукатуренных стенах заплясали тени от языков пламени. Маркус добавил немного хвороста, а сверху подложил пару поленьев. – Что ж, комната скоро прогреется. Теперь нужно немного протопить дом.

Вслед за Маркусом Джоанна прошла в кухню с массивными балками, полом, выложенным серой плиткой, и старинной плитой. Он открыл тяжелую железную дверцу и засунул внутрь какую-то газету, затем набросал угля из ведра и зажег огонь.

– Возможно, выглядит не слишком впечатляюще, да и на деле, уверяю, не лучше, – ухмыльнулся он. – О-о, где же старое доброе центральное отопление. Папа годами уговаривал сэра Джима установить нормальную систему, но тот отказался. Думаю, старику просто нравилось морозить себе яйца. Что ж, рискну еще раз выбраться на холод и принесу продукты из машины.

Джоанна прошлась по кухне, любуясь ее подлинным деревенским очарованием. Над плитой висела старая сушилка для белья, к потолку крепилась вешалка для трав, все еще заполненная сухими веточками лавра с потрескавшимися листьями, пучками розмарина и лаванды. Выщербленный дубовый стол явно провел здесь уже много лет, разномастные кухонные шкафчики без дверок были беспорядочно заполнены оловянной посудой, стеклянными банками и фарфором.

Вернулся Маркус, неся с собой картонную коробку, полную еды. Заметив две бутылки шампанского и кучу деликатесов вроде копченого лосося, которого она терпеть не могла, и еще более ненавистной икры, Джоанна задалась вопросом, какая опасность скорее грозит ей в эти выходные: околеть с голоду или насмерть замерзнуть. Впрочем, судя по количеству прихваченного Маркусом алкоголя, она хотя бы сможет напиться.

Джоанна помогла ему разобрать коробку и снова подошла ближе к плите, где было относительно тепло.

– Ты ужасно молчалива, – заметил он, убирая продукты в холодильник. – Я могу чем-то помочь? Наверное, немного странно находиться в таком доме наедине с мужчиной, которого ты едва знаешь…

– Все хорошо, Маркус, я просто задумалась. Рабочие вопросы, – пояснила она. – Я очень благодарна, что ты согласился потратить выходные на поиск нужных мне сведений.

– Как ни жаль это признавать, но я действовал не совсем бескорыстно, – проговорил он. – И надеялся хоть немного развлечься в эти выходные. – Заметив поднятую бровь Джоанны, Маркус изобразил удивление и поспешно добавил: – Выброси все грязные мысли из головы, Джо. Я имел в виду отличную беседу и, возможно, поездку в паб. А теперь давай взберемся на чердак и возьмем оттуда несколько коробок. Лучше всего перенести их в гостиную и разбирать возле камина.

Они поднялись вверх по скрипучей деревянной лестнице и вышли на площадку галереи. Маркус взял железный прут с крюком, прислоненный к стене, и подцепил им ручку над головой. Когда он потянул за прут, перед ними возникли пыльные металлические ступеньки. Маркус забрался наверх и дернул за обрывок веревки. Чердак наверху тут же залило светом.

– Давай поднимайся и взгляни, за что именно мы решили взяться, – проговорил Маркус и протянул ей руку.

Джоанна ухватилась за его ладонь и взобралась по ступенькам, а ступив на дощатый пол чердака, громко ахнула. Все пространство, судя по всему тянущееся от одного конца дома до другого, занимали деревянные ящики и картонные коробки.

– Говорю же, он был скопидомом, – заметил Маркус. – Здесь столько всего, что хватило бы на целый музей.

– Не знаешь, случайно, тут есть какой-нибудь хронологический порядок?

– Без понятия, но рискну предположить, что в ближайших к нам коробках, до которых проще всего добраться, лежит то, что поновее.

– Ну, мне бы начать с самого начала, шагнуть в прошлое так далеко, насколько это возможно.

– Отлично, миледи. – Маркус сделал вид, что снимает шляпу. – Поброди здесь, потом покажешь коробки, которые хочешь изучить в первую очередь.

Джоанна двинулась в глубь чердака, решив начать с одного из углов, наиболее удаленного от лестницы. Двадцать минут спустя она отобрала три коробки с хрупкими, пожелтевшими от времени газетными вырезками, чей вид ясно говорил об их возрасте, и потрепанный чемодан.

Вернувшись в гостиную, Джоанна устроилась у камина и попыталась хоть немного согреться.

– Я з-з-задубела! – смеясь, сообщила она, не в силах побороть неудержимую дрожь.

– Может, сперва съездим в паб? Я бы прикончил пинту пенистого эля. Заодно поедим горячего супа, чтобы со– греться.

– Нет, спасибо. – Джоанна потянулась к старому чемодану. – Я лучше возьмусь за дело.

– Ну ладно. А я, если ты не против, все же заскочу в местный паб, пока у меня пальцы не отмерзли. Точно не пойдешь?

– Маркус, мы ведь даже еще не начали! Я останусь здесь, – твердо сказала она.

– Как знаешь. Если что найдешь, не прячь под одежду, а то как бы я потом не обнаружил, – предупредил он и вышел из гостиной.

Выехав за ворота, Маркус заметил серую машину, припаркованную на заросшей травой обочине дороги в нескольких ярдах от дома. Внутри сидели двое мужчин в куртках «Барбур» и демонстративно изучали туристическую карту. Глядя на них, он задумался, не позвонить ли в полицию. Вдруг они присматривались к дому, чтобы впоследствии его ограбить?

* * *

Хотя в камине весело плясали языки пламени, Джоанне так и не удалось согреться. А придвинуться ближе к огню она опасалась из-за хрупкости старой бумаги. Результаты тоже пока не радовали. Все, что до сих пор попадалось ей на глаза, Джоанна уже знала из четырех биографий.

Она пролистала свои заметки, которые делала по мере чтения книг. Сэр Джеймс родился в 1900 году, в конце двадцатых занялся актерской карьерой и сыграл главные роли в ряде пьес Ноэля Кауарда в Вест-Энде. В 1929 году женился на Грейс, спустя восемь лет овдовел, когда она трагически скончалась за границей от пневмонии. Согласно газетным вырезкам и рассказам друзей, почерпнутым из различных биографий, Джеймс так до конца и не оправился от потери жены. Она была для него любовью всей жизни, и больше он не же– нился.

Джоанна также отметила, что не нашлось ни одной детской или юношеской фотографии Джеймса. Биограф объяснял, что причиной этому стал пожар, случившийся в доме его родителей – судя по всему, неподалеку отсюда – и уничтоживший все, чем они владели. Первая его фотография, сделанная в день свадьбы, появилась в прессе в 1929 году. На черно-белом снимке свадебного торжества новоиспеченный муж Джеймс возвышался над худощавой молодой женой Грейс, которая крепко сжимала его руку.

После ее смерти Джеймсу пришлось заботиться о пятилетнем сыне Чарльзе. Один из биографов отмечал, что ребенка отдали на попечение няни, а в семь лет отправили в школу-интернат. Судя по всему, отец и сын никогда не были близки. Впоследствии сам Джеймс объяснял это тем, что Чарльз слишком походил на его жену. «Мне было больно даже видеть сына, – признавался он. – И я держал его на расстоянии. Знаю, что почти не принимал участия в его жизни, и в старости я очень сильно из-за этого терзался».

В тридцатые годы в Англии Джеймс снялся в нескольких успешных фильмах Дж. Артура Рэнка. Именно тогда публика его по-настоящему заметила. Потом он ненадолго уехал в Голливуд, а когда Европу охватила война, в составе развлекательного подразделения британского военного движения отправился за границу, чтобы посещать британские войска и поднимать их моральный дух.

После окончания войны сэр Джеймс работал в театре «Олд Вик», где сыграл несколько крупных классических ролей. Благодаря постановке «Гамлета», за которой два года спустя последовал «Генрих V», он вошел в элитные ряды великих актеров. Именно тогда Джеймс купил особняк в Дорсете, предпочитая проводить время в одиночестве, а не вращаться в избранных кругах знаменитостей лондонской театральной сцены.

В 1955 году Джеймс перебрался в Голливуд и пятнадцать лет снимался в хороших, а порой и – как писал один из критиков – в «пугающе плохих» фильмах. Потом, в 1970 году, он вернулся на британскую сцену и в 1976 году с труппой Королевского Шекспировского театра сыграл «Короля Лира» – свою финальную роль, как объявил сам Джеймс средствам массовой информации. А после он посвятил себя семье и стал заботиться о внучке Зои, недавно потерявшей мать. Как предположил один из биографов, возможно, Джеймс таким образом пытался искупить вину за давнее пренебрежение к собственному сыну.

Джоанна вздохнула, глядя на покрывающие пол и ее колени старые газеты, письма и фотографии, в которых не нашлось ответов на ее вопросы. Впрочем, она убедилась, что сэра Джеймса в самом деле прозвали Сиамом, это имя постоянно встречалось в полученных им письмах. Сперва Джоанна читала их целиком, постоянно натыкаясь на прозвища вроде Банти и Бу, но вскоре заскучала от описаний исполняемых им ролей, театральных сплетен и погоды. В этих письмах явно не было ничего компрометирующего.

Джо взглянула на часы. Уже без десяти три, а она разобрала только половину чемодана.

– Что я вообще ищу? – спросила она у пыльного холодного воздуха.

Проклиная нехватку времени, Джоанна продолжила рыться на дне чемодана и уже собиралась сложить все бумаги обратно, когда заметила фотографию, торчащую из старой программки. Она вытащила снимок. В глаза бросились знакомые лица Ноэля Кауарда и знаменитой актрисы Гертруды Лоуренс. Рядом с ними стоял мужчина, которого Джо тоже узнала.

Порывшись в стопке, она достала свадебную фотографию Джеймса Харрисона и положила ее рядом с только что найденной. Вот он, черноволосый мужчина с приметными усами, держащий за руку свою невесту. Но ведь чисто выбритый блондин на снимке возле Ноэля Кауарда – тоже вроде бы Джеймс Харрисон? Джоанна сравнила нос, рот, улыбку… Его выдали глаза. Да, это, несомненно, был он. Возможно, Джеймс перекрасил волосы в светлый цвет и сбрил усы ради роли в одной из пьес Кауарда?

Услышав, как в замке поворачивается ключ, Джоанна поспешно отложила фотографию в сторону.

– Ну как ты? – Маркус вошел в гостиную, наклонился и помассировал ей плечи. – Уже нашла что-нибудь интересное для статьи?

– Да, много всего. Спасибо, это безумно захватывающе.

– Хорошо. Хочешь сэндвич с копченым лососем? Ты, наверное, умираешь с голоду. У меня от пива всегда разыгрывается аппетит.

Маркус направился к кухне.

– Мне без лосося! – крикнула Джоанна ему вслед. – Просто кусочек чудесного хлеба, который ты привез с собой. И не откажусь от чашки горячего чая.

– Есть еще икра. Хочешь?

– Нет! Но все равно спасибо.

Джоанна снова занялась бумагами и стопками фотографий. Спустя десять минут Маркус поставил на кофейный столик поднос с тарелкой хлеба, щедро намазанного маслом, и чайником с дымящимся чаем.

– Могу я чем-нибудь помочь? – спросил он с милой улыбкой.

– Вообще-то, нет. Спасибо, но я знаю, что ищу.

– Ладно. – Зевнув, Маркус растянулся на диване. – Разбуди, как закончишь.

Взбодрившись чаем, Джоанна продолжила разбирать бумаги. Лишь когда на улице стемнело, а тени в тихой комнате стали длиннее, она потянулась, разминая ноющие конечности, и застонала.

– Боже, как бы я хотела полежать в горячей ванне, – пробормотала она, дрожа от холода, и заметила, что огонь в камине погас.

Маркус поднял голову с дивана и лениво потянулся.

– Ага. Плита наверняка достаточно прогрелась и сможет обеспечить тебе хотя бы половину ванны теплой воды. Пойдем, покажу ванную комнату и спальню, где ты будешь ночевать.

Они поднялись наверх, и Маркус отвел Джоанну в большую, довольно обшарпанную комнату с низким потолком, в которой ей предстояло провести ночь. Посредине стояла большая латунная кровать, застеленная старым лоскутным одеялом, на деревянном полу лежал восточный ковер, щедро усеянный прорехами размером с мышь. Оставив сумку с вещами девушки на шатком стуле возле двери, Маркус потащил Джоанну по коридору в другую комнату, с внушительной кроватью из красного дерева с балдахином.

– Спальня Джеймса, где буду ночевать я. Здесь очень большая кровать… – прошептал он ей на ухо и притянул Джо к себе.

– Маркус, прекрати! – твердо заявила она, высвобождаясь из его объятий.

– Джо, ты не представляешь, как я тебя хочу, – выдохнул он, убирая прядь волос с ее лица.

– Ты едва меня знаешь. К тому же я не любитель интрижек на одну ночь.

– Кто говорит про интрижку? Господи, Джо, ты правда думаешь, что я просто хочу с тобой переспать?

– Понятия не имею, чего ты хочешь, зато точно знаю, чего не желаю я сама.

– Ладно, сдаюсь, – вздохнул Маркус. – Ты, наверное, заметила, что я не привык настаивать. Обещаю, что больше к тебе не прикоснусь.

– Хорошо. А теперь будь так любезен показать, где ванная комната. Я хочу погреться в воде.

Через десять минут Джоанна лежала в ванне на ножках, ощущая себя викторианской девственницей в преддверии брачной ночи. Вспомнив, сколько ей потребовалось самообладания, чтобы заставить себя вывернуться из объятий Маркуса, Джо застонала. И почему она такая старомодная?

Да, случайный секс ее никогда не привлекал, но помимо этого в душу закрадывался страх. Что будет, если уступить физическому влечению и отдаться Маркусу? Вдруг он устанет от нее, как от всех прочих своих женщин? Не хотелось бы после сожалеть и чувствовать себя дурой, которой просто попользовались.

«Не стоит этим заморачиваться», – мысленно посоветовала она себе и вылезла из ванны.

Дрожа от холода, Джо вернулась в спальню и натянула свой самый теплый джемпер, потом снова влезла в джинсы.

– Джоанна! – позвал снизу Маркус.

– Да?

– Спускайся, я разливаю шампанское!

– Иду.

Маркуса она нашла в гостиной, на кожаном диване перед вновь разожженным камином.

– Держи. – Он протянул ей бокал, и Джо устроилась с ним рядом. – Слушай, я хочу извиниться, что вел себя как заправский повеса. Если ты не желаешь спать со мной – ладно, все нормально. Я достаточно взрослый, чтобы удовольствоваться только твоей дружбой, раз тебе не нужно ничего другого. Не волнуйся, сегодня ночью ты будешь в полной безопасности. Обещаю, что не стану прокрадываться в спальню и на тебя набрасываться. Теперь, надеюсь, можно расслабиться и приятно провести вечер. Я заказал столик в деревенском пабе. Там готовят простые английские блюда, никаких изысканных навороченных деликатесов, от которых, как я понимаю, ты не в восторге. Твое здоровье. – Он с улыбкой поднял свой бокал.

– Твое здоровье.

Джоанна улыбнулась в ответ. Его пылкие извинения и согласие быть «только друзьями» принесли облегчение, но в то же время ее разочаровали.

Местная деревня находилась в миле от дома, и полчаса спустя, после небольшой поездки по ухабистым проселкам в кромешной тьме, они уже входили в старый паб с низкой крышей. Вполне уютный, со стенами, отделанными темным деревом, и большим камином в глубине зала. На барной стойке дремал кот. Маркус заказал два джин-тоника и немного поболтал с барменом, потом они с Джо заняли столик.

– Кстати, я угощаю, – сообщила Джоанна, пока они изучали меню. – В знак благодарности за все, что ты организовал в эти выходные.

– Я был только рад помочь, но, раз ты платишь, возьму-ка я стейк.

– Я тоже.

К ним подошла молодая официантка, чтобы принять заказ. Местная карта вин оказалась на удивление многообразной, и Джоанна выбрала бутылку кларета.

– Что ж, расскажи мне о своем счастливом детстве в Йоркшире, – попросил Маркус и, пока она описывала семейные рождественские праздники, катание на лошадях по вересковым пустошам, сплоченное сообщество, в котором все трудились сообща, чтобы помочь соседям пережить долгие суровые зимы, слушал с немалой завистью.

– Ферма принадлежит моей семье уже несколько поколений, – объяснила Джоанна. – Дедушка умер лет двадцать назад, и моя бабушка Дора передала хозяйство моему отцу, но все равно всякий раз приходила помогать во время окота. Однако в прошлом году артрит взял над ней верх.

– А что будет, когда твой отец отойдет от дел?

– Ну, он знает, что меня ферма не интересует, так что оставит себе дом, а землю сдаст в аренду соседям. О продаже он даже не помышляет. Папа все еще надеется, что я передумаю, и от этого мне немного не по себе. Только такая жизнь не для меня. Может, однажды у меня родится сын, который захочет разводить овец, но… – Она пожала плечами. – Все династии рано или поздно заканчиваются.

– Ну да, взгляни хоть на меня. Я первый наследник династии Харрисонов, но до сих пор ничего не добился, – заметил Маркус.

– Кстати об этом, – вставила Джоанна, нарезая стейк. – Все найденные программки я сложила в стопку. Им уж точно не стоит гнить на чердаке. Не сомневаюсь, что, к примеру, Лондонский театральный музей с радостью их возьмет. Или можно провести аукцион и собрать деньги для памятного фонда.

– Хорошая идея, но не знаю, одобрит ли ее Зои. Все же эти коробки завещали ей. Но в любом случае я подкину сестре эту мысль.

– Извини за прямоту, но, судя по твоим словам, Зои – довольно жесткий человек, – проговорила Джоанна.

– Зои? Нет, что ты. – Маркус покачал головой. – Прости, если ввел тебя в заблуждение, но ты же знаешь, каковы братья и сестры.

– Понятия не имею. Я единственный ребенок в семье. В детстве мне всегда хотелось иметь брата или сестру, с которыми можно делиться секретами.

– Не все так просто, как кажется на первый взгляд, – мрачно произнес Маркус. – Ну, я люблю Зои, но взросление нам обоим далось тяжело… Ты уже много всего прочитала о нашей семье и, полагаю, в курсе, что наша мама умерла, когда мы оба были детьми?