Текст книги "Офицерский клуб. Остросюжетный роман, смесь детектива, приключений и лав-стори"

Она достала привезенные из Болгарии тонкие сигареты.

– Будешь? Они с медовым вкусом.

– Я лучше свои, – он потянулся в карман, достал «Мальборо», поднес ей зажигалку, дал прикурить.

– Я вот что еще хотела тебе предложить, – тихо проговорила Юля. – Я совсем не буду против такого поворота… такого случая… если бы ты согласился вместе со мной вести бизнес.

– Варианта, – машинально поправил Сергей, – Я и так не отказываюсь. Сделаешь меня начальником охраны – по совместительству, и не надо будет продавать акции Клуба – справишься. Каждый день торчать в кабаке, конечно, не смогу. Но контролировать процесс и обстановку вокруг заведения – без вопросов.

– Ты меня не понял. Я предлагаю тебе стать совладельцем ресторана.

Сергей опешил. Вот чего-чего, а такого поворота событий он никак не ожидал.

– Но у меня нет таких денег, чтобы вложить их в ваш бизнес, – осторожно сказал он.

– Наверное, это можно будет как-то уладить. Ты реши этот вопрос, пожалуйста, положительно. Я это обдумала заранее. Это не порыв восторженной девочки. Что-то должно быть безопасным и надежным с самого начала, раз я собралась оставаться в России.

– Я подумаю, – только и смог ответить он.

В дверь громко постучали…

Андриес пил коньяк без остановок, но никак не пьянел. На душе было скверно. Молодая журналистка, снимавшая сегодняшние переговоры, явно с умыслом расположилась рядом с ним на соседнем стуле. Сейчас она с недоумением смотрела на Андриеса.

– Не расскажете, что за событие Вы сейчас так лихо топите в коньяке, радостное или наоборот – грустное? – наконец спросила она.

Андриес помотал головой:

– И то, и другое.

– А, поконкретнее? – заинтересованно поинтересовалась она.

«А вот это уже не твоего ума дело, деточка», – подумал он, опрокидывая в рот очередную рюмку коньяка. Поискал глазами, чем бы закусить – его тарелка до сих пор была пустой. Светлана, хмыкнув, услужливо положила большой кусок тушеного мяса.

– Насколько мне известно, вы были давно знакомы с господином Барелем, – она приподняла бровь, ожидая ответа. Не дождалась.

– Ну, хотя бы расскажите, как Вы с ним познакомились. Где в первый раз вас свела вместе судьба?

«Да она не только нас свела, она так все перепутала! Завязала узлами. Моя любимая женщина теперь свободна! И с кем она?.. Какого черта!»

Андриес с шумом отодвинул стул. Постоял, пробуя равновесие, и, медленно печатая каждый шаг, вышел из зала.

В приемной было пусто. Ну да. Белобрысая секретарша уже давно сидит за общим столом и за милую душу уплетает шампанское с черной икрой – не каждый день выпадает такое угощение на дармовщину.

Дверь в кабинет плотно закрыта. Голосов не слышно. Он поднес мощный кулак к двери, на мгновение замер, потом громко постучал.

– Пожалуйста, – раздался из-за двери голос Юли.

Андриес ввалился в кабинет. Подозрительно уставился на Юльку с Сергеем: они сидели друг напротив друга и курили.

– Что-то идет не так? – спросила Юля. – А! Нас, наверное, там все заждались!

– Все нормально, забудь, – пробурчал Андриес, неопределенно махнул рукой и шумно ввалился в кабинет. – Все уже изрядно приняли на грудь, делятся сплетнями, впечатлениями и секретами. Светка изредка включает диктофон, а то и камеру. Твой Петров пригнал артистов.

– Там же нет сцены!

– А, ерунда! Сдвинули плотно столы, освободили место – и решилась проблема! Там кстати, забито все до отказа. Вся журналистская братия в кабаке собралась. Откуда только узнали?

– Мобильная связь – великая вещь, – усмехнулся Сергей. – Садись. Надо поговорить.

– Кофе бы, – мечтательно протянул Андриес. – Пойти, сварить, что ли? И тогда поговорим.

Он развернулся и потопал обратно в приемную. Дверь за собой Андриес не закрыл.

– Когда же будет весна? – глядя в окно, проговорила Юлька.

– Раньше апреля ее ждать не стоит, это тебе не Болгария.

У Сергея запиликал мобильный. Он несколько секунд слушал, потом, взглянув на часы, сказал:

– Мишка! Вы не маленькие. Разберитесь без меня. Я буду через час-полтора. Да, и скажите Галине с Толькой, чтобы собрали на этого пижона всю информацию по максимуму. Все, что он сможет дернуть из базы, пусть Галя распечатает и положит мне на стол… Давай, пока.

– Я тебя сильно отвлекаю от твоих дел?

– Как тебе объяснить, Юль? Если я скажу, что мне приятно оказать тебе услугу, тебя это не сильно обидит? Речь идет об услуге, а не о работе, за которую платят. Ты понимаешь?

– Немножко понимаю. Но не до конца.

В проеме двери показался Андриес – улыбка во весь рот. В правой руке – веером – три маленьких джезвы. В левой – три кофейных чашки. Вкусно и ароматно запахло отличным кофе.

– Это настоящий арабский. Контрабандный. Барон привозил его для себя лично. Афганская привычка… Вроде бы, получилось неплохо. Сахар принести?

– Я буду горький, – сказала Юля.

– Я, наверное, тоже.

– Один я, как плебей, пью сладкий, – сказал Андриес и потопал обратно в приемную.

Возвратился оттуда с пакетами орехов, горьким шоколадом, эклерами в вазочке. Настроение, по всему видно, у него было превосходное. Он плюхнулся на стул рядом с Юлькой. Стул под тяжестью верзилы взвизгнул, но не развалился.

– Юль, я покурю? – спросил он, осторожно выливая содержимое джезвы в чашку.

– Конечно, кури.

Сергей разложил выуженную из стола карту:

– Обсуждаем поездку. Ты точно поедешь? – он смотрел на Андриеса.

– Без разговоров.

– Отлично. Смотрите – Иран, Пакистан, Индия, Китай, Афганистан. Каспийское и Аравийское моря. Самая безопасная на сегодняшний день по военной обстановке страна – это все-таки Пакистан. Есть предложение встречаться с Юлиным бывшим мужем именно там. Город Карачи прямо на берегу Аравийского моря. Дневной рейс из Москвы, и вечером – вы уже там… Поедете большой компанией. Постарайтесь все время держаться недалеко друг от друга. Во время встречи – если будет необходимость, пить и есть только свое, привезенное с собой.

– Пакистан – хорошая страна. Где-то на севере, рядом с Афганом, у Барона там есть гарем для отдаленных жен.

– Каких? – удивился Сергей.

– Таких, которых он уже разлюбил, и никогда больше не полюбит. Их у него с дюжину, пожалуй, наберется. Но особняк красивый. Я там один раз был, – он проговаривал слова не очень четко, и Юля поняла – Андриес был сильно пьян, хотя старался это и не показывать.

– При чем тут гарем? – как можно спокойнее спросила она.

– Ну, там не только женщины живут. Половина дворца отведена для мужчин, где они живут и решают свои дела… Мы ведь не на улице будем встречаться с Бароном.

– Я бы хотела вести переговоры в гостинице.

– Юль. Никто из его знакомых не поедет ради женщины на ее территорию, даже, если она европейка… То есть из Европы. Но я уверяю тебя, что сейчас он ни тебя, ни Павлика и пальцем не тронет. Можешь мне верить.

– Откуда такая уверенность?

– Знаю. У него всегда был пунктик – иметь наследника. И владеть им безраздельно.

– И что изменилось сейчас?

– Он понял, что проиграл. Так, как ему хотелось – теперь не сделать. На вторую попытку он ни за что не пойдет. Не тот человек. На самом деле он очень осторожный и расчетливый. Наверняка уже придумывает новый план, с другими действующими лицами. До тебя ему теперь дела нет. Отрезанный ломоть. Сейчас он сжигает все мосты. Увидишь, что эта встреча в вашей жизни будет последней деловой встречей, разве что на каком-нибудь светском приеме столкнетесь, да и то маловероятно… Главное теперь – Павлик. Ради его благополучия он пойдет на все…

– Значит, ему нужен сын, наследник?

– Нужен… Бизнес у него… мощный. Он когда-то работал в Иране. Местные ребята ему неплохо платили, да он и сам во время военных кампаний столько всякого добра поимел!

– Военный советник? – догадался Сергей.

Андриес кивнул головой.

– И что, он так богат? – спросила Юля.

– Почти что шейх. А такому, сама понимаешь, требуется собственный наследник из рода Барелей.

– Но у него и здесь куча движимого и недвижимого имущества, заводы, фирмы…

– Всю продукцию Барон гонит в Иран. Ричард как-то проговорился, что сейчас у него в собственности часть газопровода. А на востоке это – бешеные деньги.

– Как он оказался в Иране?

– Барель работал на них во времена Афганской кампании. Как военный советник. На востоке таких людей сильно уважают. Вы удивитесь, но ему сразу подарили в качестве аванса стадо овец и гарем. Три жены, но какие!

– Ты их видел?

– Нет, конечно! Я тогда воевал в Афганистане… Барель рассказывал.

– Тогда как вы смогли познакомиться?

Андриес усмехнулся – говорить о себе он не любил.

– Пожалуйста, расскажи. Я ведь имею право это знать? – попросила его Юля.

– Начинал он тоже как военнослужащий Советского Союза. Воевали с ним почти бок о бок. Во время Афгана он и получил прозвище «Барон». У него, не смотря ни на какие перипетии – голод, засуха или холера в стране – всегда в наличии были самые отменные деликатесы. Это при нашем-то скудном питании! Он на войне был, словно Крез, и рубашки всегда свежие, и посуда – одноразовая. По вечерам собирал у себя офицеров – называл эти сходки «Офицерским Клубом». Угощал коньяком, дорогими сигарами. Играли в карты, иногда – в рулетку. Барон жил на широкую ногу и вовсю пользовался своим положением. А потом – пропал. Я только через год узнал, что начальство отправило его в Иран… Впрочем, это, наверное, сейчас уже и не интересно.

– Хорошо. Если я у него не первая жена, значит, наш брак недействителен? В России, насколько мне известно, многоженство запрещено.

– На русский манер ты – единственная. Штамп в паспорте, мэрия, свадьба, свидетели. Все остальные жены – на арабский манер. Но в Иране они – сила, а вот ты – никто.

– Тогда зачем развод?

– Помнишь людей с Востока на твоей свадьбе?

Юлька кивнула головой.

– В их присутствии он назвал тебя своей женой. По их обычаям ты имеешь право не только на его собственность, но и на содержание тебя и твоего ребенка после развода, причем – солидное содержание, по меркам Востока. А ему это выгодно? Дробить бизнес?

Юлька промолчала – ответ был ясен и без слов.

– Вот в их присутствии ты и будешь разводиться, отказываться от всех прав на его собственность… В общем, рубишь все концы, и ты – свободная женщина. Когда поедем?

– На следующей неделе, – сказал Сергей. – Не возражаешь, Юля?

– Как хотелось бы отказаться.

– Глупости, – запротестовал Андриес. – Потом вы с Пашкой будете абсолютно свободными!

– Так слабо в это верится, – вздохнула она.

– Юля, с тобой поедут ребята, Светлана и Андриес. Если будете держаться друг за друга – все будет нормально. Полдня в Пакистане – и домой. Хоть через Эмираты, хоть через Индию. Как захочешь.

– Хорошо, я подумаю, – как недавно Сергей, сказала она.

Перелет из Москвы в Карачи занял почти пять часов. В Пакистан они прибыли поздно вечером. Пока ехали из аэропорта в город, загрузившись в две машины, казалось, что вокруг – пустынная местность. Но, попав в черту города, очутились среди рекламных огней, современных строений и бульваров с шумными праздношатающимися компаниями явно европейского происхождения. Сергей беспокоился зря. На улицах города было спокойно и даже празднично. На перекрестках, как в любой цивилизованной стране, со скучающим видом прохаживались полицейские.

Гостиницу с романтическим названием «Иннес» Юля выбрала сама – по справочному каталогу, который приобрела в аэропорту. Получился не то чтобы метод случайного выбора. Просто ей захотелось быть поближе к морю. А, судя по карте, гостиница находилась совсем недалеко от какого-то французского пляжа.

Как выяснилось по прибытии, они не прогадали. Гостиница имела вполне европейский вид: в номерах – кондиционер, душ, мини-бар, телевизор, сейф. Их компания заняла целый блок комнат на третьем этаже. Олег, помня инструкции Сергея, предлагал девушкам поселиться вместе, в одном номере, но Юля отказалась: страх, державший ее все время до поездки в Пакистан, по приезде в Карачи пропал. Оказалось, что в этой стране живут вполне обычные люди, неторопливо течет обычная мирная жизнь.

Окна Юлькиного номера выходили прямо на берег моря. Недалеко, слева от гостиницы, как объяснил портье, находился порт. «Идти нужно вправо. Двести метров и Вы – на великолепном пляже», – добавила горничная, провожая ее в номер.

Светлана с утра решила пробежаться по городу, «снять панораму, поговорить с местными жителями». Олег вызвался ее сопровождать.

Андриес, еще в России взяв на себя проведение предварительных переговоров, обещал прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик, уточнить все детали о месте и времени встречи с господином Барелем «энд компани». Время прибытия в Карачи он сообщил заранее, и, по словам Скримсона, встреча состоится не позднее завтрашнего дня, скорее всего – после полудня.

Юльке не спалось. Она встала в шесть утра, решив прогуляться до пляжа. Когда прошла почти половину пути, обнаружила за собой хвост – Марат, приоткрыв в улыбке белоснежные зубы, вскинул руку в приветствии:

– Одной нельзя. Пойдем вместе, – громко сказал он, догоняя девушку.

– Как ты догадался, куда я пойду?

– Работа у нас такая… Идем туда, правее. Там дорогой платный пляж, зато море и песок – чистые.

– Море везде одинаковое, – со знанием дела изрекла Юлька.

– Не везде. Поверь на слово.

Они прошли мимо небольшого деревянного причала с катамаранами и водными велосипедами, обогнули огороженный крупноячеистой железной сеткой участок пустого пляжа, и остановились возле живой стены из густо проросшего плюща с зелеными насаждениями коротко стриженых кустов перед ним. С плетеного стульчика возле символической дверки-входа поднялся немолодой мужчина в белой длинной рубахе и широких штанах. Поклонился, поздоровался. Они ответили. Марат вытащил двадцать долларов – протянул сторожу.

«Пожалуйста», – по-английски вежливо ответил тот, открывая перед ними дверцу.

– Ты же говорил что пляж – дорогой? – поддела Юлька Марата.

– По утрам и не в сезон – всегда дешевле.

– Как ты догадался про цену?

– А никак. Просто отдал деньги – и все. Раз пропустили, значит – достаточно. На Востоке ничего не имеет точной цены. Начнешь спрашивать – загнут столько, что можешь хоть час торговаться – не сбросишь до минимального уровня. Ладно. Наперегонки – до буев и обратно, – Марат начал быстро скидывать с себя одежду на песок.

Юлька дернула пояс, скинула легкое платье, выпрыгнула из шлепанцев и, разбежавшись, нырнула в теплую, искристую в лучах утреннего солнца чистую воду. Легко доплыла до красно-белого буйка, громко шлепнула мокрой рукой по его металлической поверхности. Буй издал глухой утробный звук. Она глубоко нырнула, разворачиваясь в обратную сторону. Сквозь воду разглядела Марата – он все еще плыл к бую.

Юлька доплыла до берега, сильно обогнав соперника. Выскочила на теплый песок. Обернулась. Марат выходил из воды угрюмый, сердитый, на Юльку не смотрел.

– Да брось ты. Я на море выросла, – сказала она примирительно.

– Ладно, проехали. Куда сейчас?

– А ты так и будешь за мной ходить?

– Не сомневайся, – сердито ответил он.

– Тогда завтракаем и идем бродить по городу.

– Как скажешь.

В целях разогрева аппетита решили дойти до порта. По пути прошли через большой парк, где можно было покататься на лошади – сто пятьдесят долларов в час. Приемлемо.

– Умеешь ездить?

– Нет. Даже не пробовала.

– Хочешь, научу?

– Конечно.

Плохое настроение Марата как ветром сдуло.

– Тогда после завтрака? – предложила Юлька.

– Заметано, – соизволил улыбнуться он.

В порт они так и не зашли – несмотря на раннее утро, там уже стоял шум, гвалт: что-то загружали, что-то разгружали, бегали пацаны, кричали грузчики, суетились солидные дядьки в цивильной одежде. Зато недалеко от порта обнаружился большой оживленный рыбный рынок. Вкусно пахло специями, морем и свежей рыбой. На больших деревянных поддонах трепыхались серебристые рыбы, опасно вытягивали свои длинные щупальца омары. В больших горках лениво копошились серые креветки. Какая-то большая зубастая рыбина яростно подпрыгивала, злостно колотя мощным хвостом по прилавку. Резко захотелось есть, и Юлька, заскочив в маленькое кафе возле рынка, взяла себе и Марату по горячей пресной лепешке…

В обед всей компанией собрались в небольшом ресторанчике в центре города. Есть в такую жару никому не хотелось. Но пришлось. Андриес сообщил, что встреча состоится только в четыре часа пополудни.

– К этому времени подойдет «Каролина» – большая яхта Барона. Он сам и его гости будут на борту. Нас приглашают туда же. Ровно в шестнадцать ноль-ноль, – подчеркнул он.

– Поместимся на яхте? Народу-то много, – спросил

Олег.

– Там человек тридцать может спокойно расположиться со всеми удобствами. А еще Скримсон намекал, что на яхте с Бароном едет весь его основной гарем.

– А что, есть еще и не основной? – полюбопытствовала Светлана.

– И не один.

– Живут же люди, – присвистнул Олег, многозначительно посмотрев на Свету. Она не заметив брошенного на нее пылкого взгляда, включила диктофон, намереваясь записать часть разговора.

– Просто для этих женщин развод господина и госпожи Барель – важное событие. По их меркам Юлиана – главная жена Барона. А ее сын – единственный наследник всех барелевских миллиардов, – объяснил Андриес.

– То есть они – никто, Юля – все. Ее слово – закон. Даже муж в определенных ситуациях должен советоваться с ней, – лениво протянул Марат.

– Откуда знаешь? – полюбопытствовал Олег.

– Не новичок в этой стране.

– Значит, теперь, после развода, среди них будет выбрана новая главная жена? – констатировала Света.

– Похоже на то. И никто не хочет оказаться за бортом. Вот и собрались всем колхозом в путешествие, – Андриес оглянулся, кивком головы подзывая официанта.

– А Юлин сын останется наследником барелевских миллиардов? – Светин диктофон переместился поближе к нему.

Андриес неопределенно пожал плечами – разговор ему явно не нравился.

– Откуда они едут?

– Не знаю. Возможно – из Эмиратов.

– Давайте уже поедим, – предложил Олег. Все утро он провел вместе со Светланой, путешествуя по городу, и был сейчас в весьма благодушном настроении. Хозяйски поглядывал в ее сторону, невзначай касался рукой, что-то тихо говорил на ухо.

«Стадия ухаживания, – улыбнулась Юлька. – Похоже, у них любовь».

Ровно в четыре часа местного времени большая белая яхта-корабль с выведенным золотыми буквами по правому борту названием «Каролина» пришвартовалась около местного яхт-клуба. На флагштоке яхты лениво трепыхался белый флаг с замысловатым золотым гербом. Света непрерывно снимала все и всех на камеру: большую красивую яхту, темнокожего вахтенного, капитана в белом кителе, Барона, подошедшего к трапу.

– Прошу всех на борт, – пригласил Барон и протянул Юле руку, помогая подняться по ступенькам.

Их проводили в кают-компанию – большую, светлую, завешенную великолепными персидскими коврами, вдоль стен заставленную уютными диванами с множеством разноцветных подушек и подушечек. Через несколько минут под предводительством Скримсона вошла и остановилась у дверей компания смуглых мужчин в светлых костюмах. Они оживленно болтали на незнакомом Юле языке и принципиально не смотрели в их сторону. Попросту – игнорировали всю Юлькину компанию.

– Итак, дамы и господа, – торжественно начал Барон. – Пожалуй, начнем.

Скримсон сунул в руки Юле листок с крупно отпечатанным на английском языке текстом. Она пробежала его глазами: несколько пунктов с набором обычных слов – «согласна», «не претендую на финансовое обеспечение себя и своего сына», «от имени сына отказываюсь от наследства», и так далее, и тому подобное. Только эти фразы еще переплетены изысканными благодарностями и восхвалениями в адрес бывшего супруга. Ну и ладно.

Процедура развода, проведенная на английском языке, известном, по-видимому, всем присутствующим, не заняла много времени.

Сначала ее муж заявил, что «эта женщина мне больше не жена». После этого, по кивку головы «просто Ричарда» Юля зачитала по листочку первый пункт со словом «согласна». К коротенькому слову прилагался довесок в виде набора благодарностей за прожитое вместе с мужем счастливое время, которое на всю жизнь оставит светлый след в душе ее самой и ее сына. Привесок Юля опустила. И, хотя Скримсон шипел и яростно вращал глазами, показывая на текст, она сделала вид, что не понимает. С независимым видом уставилась на Барона в ожидании продолжения спектакля. Барель, конечно, разозлился, но вида не подал, кивнул головой, чтобы читала дальше.

Она отказалась от дальнейшего содержания ее самой и сына Павлика: никакой поддержки, никаких финансовых отчислений, никакого наследства.

– Согласен с требованиями моей бывшей жены, – проговорил Барон. На чем сама процедура развода закончилась.

Табунок гостей Бареля, так ни разу и не взглянувших в их сторону, радостно лопоча, выплыл из каюты. Прощально сверкнули в солнечном свету драгоценные камни, унизавшие тонкие холеные пальцы восточных бизнесменов. Нет, один гость задержался. На выходе оглянулся, обдав Юльку холодным презрительным взглядом. Она вспомнила этого человека. Невысокий, щуплый, с узкими плечами и чуть припухшими глазами. Он подарил Юле во время свадьбы горсть отборного черного жемчуга.

По европейскому обычаю она разрезала на дольки большой свадебный торт, каждый кусок которого выставлялся на продажу гостям. Первый кусок был самым дорогим – его-то и купили за кучу великолепного, отливающего темным перламутром жемчуга.

И все то время, пока она перекладывала на десертную тарелку торт, этот человек играл глазами, улыбался, махал руками перед ее носом и что-то радостно лопотал, кивая в сторону ее мужа. Она, конечно, не поняла ни слова, но улыбнулась в ответ, сказав вежливо «please». Камни Юля сразу отдала мужу – черный жемчуг ей не нравился, и носить его она не собиралась, добавив, что подаривший его человек произвел на нее неприятное впечатление.

– Ты своим появлением сорвала очень выгодный брак: он хотел выдать за меня одну из своих родственниц, – не вдаваясь в подробности, объяснил Барон.

И сейчас Юлька подумала, что свадьба с родственницей этого щупленького человека, возможно, и состоится. Теперь в его глазах она – никто. И ее очень порадовало то обстоятельство, что больше она ни с ним, ни с кем-либо другим из этой компании никогда не увидится…

Барон извинился и вышел вслед за гостями.

– Ну и как вам все это нравится? – спросила своих Юля, усаживаясь на диван.

В кают-компанию вошел Марат.

– Ты откуда? – удивился Олег.

– Долго рассказывать, – Марат прошел, сел рядом с Юлей. – Странные дела, господа, творятся на этом кораблике. Я тут прогулялся немного…

Он резко замолчал. Двери широко – на две створки распахнулись, вошли два матроса. Один из них поставил низкий круглый стол перед Юлей. Другой – большой поднос с соками, фруктами, бокалами, кофейником с кофе и чашками. Посреди подноса по-королевски величественно возвышалась хрустальная ваза с разноцветными сладостями.

– Господин Барель подойдет через пятнадцать минут. Он просит подготовить документы, которые вы должны были привезти с собой, – четко выговаривая английские слова и обращаясь исключительно к Юлиане, проговорил один из матросов.

В следующий миг они оба одновременно крутанулись на каблуках и вышли, оставив двери распахнутыми.

Вся папка с кучей завизированных обоими юристами документов была у Олега. Он подошел к столу, поискал место, куда можно переставить поднос с угощением, и, недолго думая, опустил его со всем содержимым под стол. Разложил бумаги, достал ручку… и вскочил с дивана. В дверях стоял давешний матрос, говоривший с Юлей, а за ним маячило нечто, с ног до головы закутанное в белое покрывало. Нечто высунуло тоненькую ручку, похлопало матроса по плечу, заставив удалиться, и обратилось к Юле:

– Пока наш господин будет занят с гостями, не согласитесь ли Вы пройти на женскую половину? Это всего на пять минут. Мы хотели бы… Нам хотелось бы с Вами поговорить, если можно, – голосок был нежным, учтивым, просящим.

Юля вышла из-за стола, раздумывая, что ответить на эту просьбу, не обижая девушку, и притормозила, остановленная Олегом.

– Госпожа Юлиана ответит на все Ваши вопросы здесь, в нашем присутствии, – заявил он тоном, не терпящим возражений.

Он широким жестом пригласил незнакомку присесть на диван, быстро сдвинул в сторону столик. Девушка, посмотрела назад. Андриес прикрыл двери и загородил выход.

– Но мне здесь нельзя находиться, – прошептала она из-под покрывала. – Впрочем, две минуты можно.

И она двинулась к дивану. Следующие мгновения зафиксировались в Юлькином сознании, словно в замедленной съемке. Впрочем, настоящая съемка тоже была – Света ни на миг не выключала камеру, постоянно записывая происходящее.

Таинственная фемина, мелко семеня ногами, не дошла до диванчика всего пол шага, остановилась, резко развернулась в Юлькину сторону. Выпростанная из-под покрывала рука схватила ее за плечо, в другой руке мелькнуло что-то узкое длинное, блестящее. Юля, еще не осознав, что происходит, мгновенно отшатнулась назад… и натолкнулась на стоящего за спиной Олега. Он, не видя из-за ее спины, что делается возле диванчика, чуть отодвинулся в сторону, но совсем немного – в небольшой каюте не развернешься.

Перед Юлькой блеснул в солнечном свете тонкий кинжал, зажатый в смуглой руке… Еще мгновение, и он рассечет ей лицо. И в это короткое мгновение она поняла, что не успевает уклониться от него. Боковое зрение фиксирует Андриеса, который делает шаг в их сторону, но поздно. Поздно! Он от них далеко и не успеет остановить девчонку. Сзади Олег – его крепкое тело блокирует все ее движения, справа – диван, слева – этот нелепый столик. Она ловит руку, держащую страшное оружие, пробует отвести его в сторону – локоть опять утыкается в Олега, мешая движению… Тонкое лезвие уже в двух миллиметрах от ее лица… И она делает единственно возможное в этой ситуации движение: резко приседает… Кинжал движется вслед за ней. В последний миг Юлька откатывается под ноги Андриесу. Видит недоуменный взгляд черных глаз, зло сверкнувших из-под накидки…

Короткое раздумье, и закутанная в покрывало фурия валится на Юльку – кинжалом вперед.

Юлька еще поднимала руки, защищая себя, когда сильное гибкое тело в молниеносном броске перемахнуло через стол, отбросив девчонку в сторону, повалив ее на пол… Упал на ковер выкрученный из ее руки кинжал.

– Не трогай, он отравлен, – крикнул Марат шагнувшему в их сторону и наконец опомнившемуся Олегу.

Фемина завизжала, начала вырываться, пиная навалившегося на нее Марата. Попыталась его укусить. Олег бросился помогать Марату. И девчонка, недолго думая, вцепилась в него зубами. Он даже охнул от неожиданности, выдернул руку, зло процедил что-то нечленораздельное.

Андриес поднял Юлю, встал перед ней, прикрывая собственным телом. Стрекотала Светина камера, но снимала, похоже, совсем не то – сама она, зажав рот рукой, смотрела на женщину, распластанную на полу и бьющуюся в истерике.

Марату, наконец, удалось совладать с разбушевавшейся фурией: он скрутил ей руки, перевернул на живот, прижал коленом, удерживая ее одной рукой на полу. Потянулся и осторожно поднял кинжал, поднес к лицу девушки, что-то коротко сказал ей на непонятном тягучем языке. Она завизжала.

– Дайте это мне, – раздался голос Барона.

В суматохе никто не заметил, как он вошел в каюту. При звуке его голоса девушка замолкла, затихла, сжалась в комок. Только тяжелое дыхание и частые глухие всхлипы были слышны из-под покрывала.

Марат поднялся, рывком поднял девушку, толкнул в сторону Барона. Он быстро отступил в сторону, и она со всего размаху влетела бы в стенку, если бы не была удержана на полпути Андриесом.

– Надеюсь, у тебя больше нет подобных штучек, – пошутил Андриес, силком усаживая на диван закутанную в покрывало фемину. Девчонка вскочила и забилась в угол каюты, подальше от хозяина.

– Ты не понял! Отдай мне кинжал, – зло проговорил Барон.

Марат молча открыл иллюминатор и сильным движением отбросил смертоносное оружие далеко в море.

– Ты можешь убираться на все четыре стороны, – прошипел Барель девушке. Та завопила.

Барон высунулся в коридор и кого-то позвал. Влетели давешние матросы, кинулись к девчонке.

– Погоди, – остановил их Марат.

Он опять заговорил на непонятном языке. Девушка затихла, прислушиваясь. Ни один мускул не дрогнул на злом лице Бареля. Он молча выслушал Марата. Сухо ответил:

– Хорошо.

Махнул рукой матросам, чтобы удалились. Прошел к дивану, уселся в центре него, неторопливо закурил сигару, успокаиваясь. Закутанная в покрывало фигура стекла на пол, поползла в его сторону.

– Ты мне больше не жена, – процедил он опять сквозь зубы, адресуя эту фразу к закутанной в покрывало девушке. Та притормозила, подалась назад.

Все понятно. Они опять стали свидетелями очередной процедуры развода. Что-то господин Барель сегодня разбрасывается женами налево и направо.

Марат сел возле девчонки, чтобы успеть уловить любое ее движение. Она, недолго думая, ловко устроилась на ковре возле его ног.

– Ну что ж, дамы и господа, – проговорил Барон. – Осталось совсем немного потерпеть присутствие друг друга.

Он оглядел небольшую каюту: на полу валялись рассыпанные фрукты, ковер залит соком. Около опрокинутого кофейника – темное пятно – пропал ароматный восточный напиток. Впрочем, он все равно бы пропал – ни Юля, ни ее спутники пробовать предложенные им арабские яства не собирались.

– Думаю, нам следует перейти в мою каюту. Места там достаточно, – проговорил Барель. Он поднялся, что-то опять сказал девушке – зло, раздраженно. Она сжалась, поникла головой, залопотала в ответ. Потом вскочила. Хотела броситься к Барону. Марат оттеснил ее обратно в угол. Тихо зашептал, чтобы было слышно только ей. Из-под покрывала послышались глухие всхлипы.

– Что с ней будет? – спросила Юля.

Лицо Барона неприятно передернулась, он усмехнулся:

– Не беспокойся. Жить будет.

Он властным движением поманил к себе девушку. Та медленно приблизилась, выслушала все, что он ей сказал, закивала головой.

– Здесь будут прибирать, – Барон показал глазами на девушку, закутанную в покрывало. – Но, молодой человек, если хочет, может остаться, чтобы оградить юную леди от злых людей, – с насмешкой добавил он и вышел из разгромленной каюты.

– Ты как? – озабоченно спросил Олег Марата.

– Останусь, а то ведь прирежут девчонку. Как только сможем, уйдем с ней на причал. Здесь ей оставаться нельзя.

– Тогда встречаемся там, у самого входа в порт.

И он вслед за всеми выскользнул из каюты.

Пока шли по палубе, рядом с Юлькой оказался Андриес.

– Они говорили по-арабски, – сказал он.

– Я догадалась. А о чем?

– По-моему, он отдал ее Марату.

– Как это отдал?

– Ну, подарил, какая разница?