Текст книги "Офицерский клуб. Остросюжетный роман, смесь детектива, приключений и лав-стори"

– Наверное, никакой. И что Марат теперь будет с ней делать?

– Скорее всего, отправит домой, к родителям. Те еще раз выдадут ее замуж, только и всего.

– По-моему она была чем-то напугана?

– Он грозился скормить ее рыбам и спросил, кто ее сюда послал.

– Она сказала?

– А вот это я не понял, спросим потом у Марата… Кажется, мы пришли, – сказал Андриес, пропуская Юлю вперед.

Они оказались в каюте с потрясающим интерьером. От пола до потолка каюта была заполнена антиквариатом и дорогими безделушками. Кровать с балдахином, тяжелые шторы прикрывают иллюминатор. Ни дать ни взять – логово небедного пирата, тащившего к себе все яркое и ценное, что попадалось под руку. Юлька хмыкнула. Барон смутился.

– Моим женщинам здесь нравится, – как бы невзначай заметил он.

«Хорошо, что я больше не твоя женщина», – подумала Юлька и ослепительно улыбнулась бывшему мужу.

Бумаги подписали быстро. Барон внимательно, от начала до конца пробежал их глазами, проверил наличие подписей Киржина на каждой странице, даже посмотрел листочки на просвет. Остался удовлетворен просмотром и черкнул замысловатую закорючку с длинным росчерком рядом со своей фамилией.

– Ну что ж. Деловая часть нашей встречи окончена, – проговорил он, убирая золотой Паркер в футляр. – Сохраним друг о друге приятные воспоминания. Как насчет шампанского?

Он откинул дверцу антикварного бюро из светлого резного дерева, переделанного в бар.

– Давайте лучше нашего, российского, – с гусарской бравадой заявил Олег, достал из сумки зеленую бутылку и пластмассовые одноразовые бокалы на коротеньких ножках. – Никто не возражает?

Барон снисходительно улыбнулся, но возражать не стал. Шампанское было, конечно, теплым, если быть точным – то очень теплым. Поэтому пробка выскочила и сильно ударила в потолок. А в бокалах оказалась почти одна пена, но пили ее с воодушевлением. Олег откупорил банку консервированных фруктов на шпажках, правда, закусывать никто не стал – в такой жаре сладкого совсем не хотелось.

– Лимончик бы сейчас, – мечтательно протянул Андриес.

– Или черной икорочки, – подхватила Света.

– В такую-то жару и икру? – удивился Олег.

– Да, лимончик и коньяк – неплохое сочетание, и повод, как ни странно, есть. Ты-то со мной выпьешь? – обратился Барон к Андриесу. – На посошок?

– А мы все можем жахнуть по стаканчику, – обрадовался Олег. – У нас собой отличный коньячок французской выделки, да и нарезанный лимончик где-то был.

Он опять полез в сумку, достал пузатую бутылку с яркой этикеткой, набулькал каждому до краев фужеров, застыл с поднятым бокалом.

– За свободу? – спросил Андриес.

– За нее, – проговорил Барон, обвел всех глазами, и опрокинул в рот спиртное. Достал из банки вишенку на палочке, да так и застыл с ней в руках. Юля обернулась.

В каюту входил Марат: злой, взъерошенный. Вслед за ним, прячась за его спину, плелась укутанная в покрывало девушка.

Барон рассмеялся.

– Неужели отказался? – Барон поцокал языком. – Зря, зря. Ты бы остался доволен. Умелая девочка. Впрочем, у вас все еще впереди.

Марат не ответил. Протиснулся к Олегу, забрал у него из рук бутылку.

– Погоди, емкость достану, – остановил его тот.

– Насколько я знаю, религия запрещает вам пить спиртное, – продолжал резвиться Барон.

– Бумаги подписаны? – бесцельно взглянув в иллюминатор, спросил у всех Марат.

– Вот видишь, уже обмываем, – ответил Олег.

– Подписаны, Марат, не беспокойся, – подтвердила Юля.

Марат попробовал на вкус коньяк, потом, словно минералку, осушил бокал. Повернулся к Барону и выдал на гортанном языке такую яростную тираду! Юлька, правда, ничего не поняла, но, судя по тому, как побледнел ее бывший муж, и вжалась в дверной косяк женщина, это явно был не комплимент.

– Мы уходим. Ждем вас, как и договорились, на причале, – сказал Марат Олегу, поднимаясь с дивана.

Он и мелко семенящая вслед за ним девушка, не попрощавшись с хозяином яхты, вышли из каюты.

– Счастливо оставаться, просим не держать на нас зла, – произнес развеселившийся Олег, подхватил Светлану, сверкнул в сторону Андриеса глазами и пошел на выход.

Юля обернулась к бывшему мужу попрощаться.

– Убирайтесь, – процедил сквозь зубы Барон.

– Значит, прощай и полная свобода? – беззаботно произнес Андриес, свернул ровными зубами в нагло-ослепительной улыбке, приобнял Юльку и вывел ее на свежий воздух.

Теплый предвечерний бриз, несущий все запахи города – выхлопных газов автомобилей, с припортового рыбного рынка – подтухшей в полуденном зное рыбы, показался ей самым желанным, самым свободным воздухом на свете.

– Ты даже не представляешь, Юля, как все здорово! – сказал Андриес, когда они шагали по длинному бетонному молу.

– Очень даже представляю, – в тон ему ответила Юлька.

Марат шел впереди всех. За ним, словно тень, бежала девушка, путаясь в свободном длинном одеянии. Олег со Светой шли сзади. Журналистка непрерывно щелкала фотоаппаратом и надиктовывала новости на портативный диктофон.

Выйдя из порта, остановились всей компанией в прохладном парке с фонтанами, недалеко от кафе с вынесенной прямо на улицу раскаленной жаровней.

– Я должен ее покормить, – кивнул Марат в сторону женщины.

– В гостинице нельзя, – сказал Андриес. – Здесь это не принято. Опозорим девчонку на всю оставшуюся жизнь.

– Я знаю, – буркнул Марат. – Можно поесть и здесь. В любом кафе есть женская половина – она сможет перекусить там.

– Что будет с ней потом? – спросила Света. – Повезешь с собой?

Марат замотал головой.

– Она хочет остаться здесь.

– Но ведь ее тебе подарили? Она теперь твоя жена?

– Не жена, а, по местным понятиям, просто подруга или, грубо говоря, наложница.

– Ужас, – возмутилась Светка. – Освободи ее немедленно.

– Не говори ерунды. Свободная женщина должна иметь средства на существование, а у нее ничего нет. Барон отказался от нее, не вернув ни пени из ее приданого.

– А потребовать через суд?

– А он расскажет про покушение? – возразил Марат.

– Какая-то ерунда… Безвыходная, – расстроилась Светлана.

– Ладно, не бери в голову, разберемся как-нибудь.

– Помощь нужна? – спросил Олег.

– Сам справлюсь, не маленький.

Они заняли два сдвинутых вместе столика на улице под навесом. Надин – так звали юную то ли подружку, то ли наложницу Марата, поплелась внутрь душного помещения, на женскую половину кафе.

Поданная им еда оказалась сытной, обильной, вкусной и дешевой, как, впрочем, и везде в этой стране. Хозяин суетился возле них, предлагая необычные лакомства и разную экзотику. Но они ограничились мясом, запеченным на вертеле с имбирным соусом, творожными сладостями с орехами и апельсиновым соком.

Как только горячее было выставлено на стол, а хозяин удалился на кухню, Олег приступил к допросу:

– Что все-таки произошло на яхте? – спросил он у Марата.

– Вы сидели все вместе в кают-компании, а я решил неофициально прогуляться по кораблику, – разделывая немаленькую порцию мяса, начал он.

– И что? – нетерпеливо спросила Света.

– Везде тишь, благодать, среди гостей в чалмах – нудные светские разговоры о ценах на нефть и газ… Хренотень сплошная. Я добрался до женской половины – а там – гвалт, какие-то разборки. Кто-то выкрикнул Юлино имя, вот там-то я и решил ненадолго притормозить.

– И что дальше? – хором поторопили его Олег со Светланой.

– Знаете, из-за этого жуткого гвалта я разобрал только очень немного, – он посмотрел на Юлю. – Только то, что они решили избавиться от тебя, а ребенка оставить своему любимому и единственному. Воспитать его как настоящего принца-наследника, но уже без твоего участия.

– Они что – недоделанные? – удивился Олег. – Как это – оставить себе чужого ребенка?

– А леший их знает. Что слышал – то и говорю. Дурные они какие-то. Деньги какие-то делили, наследство, право на воспитание. Кудахтали, как куры в курятнике. И еще орали «Надин пойдет, Надин пойдет» и что-то про одну-единственную царапину. В общем, когда девчонка нарисовалась в нашей каюте, я уже чего-то такого ждал.

– И ты после всего случившегося продолжаешь считать, что Барон оставит нас с Павликом в покое? – спросила у Андириеса Юля.

– Я в этом уверен. Знаешь, в этом отношении Барель похож на тигра. Эта зверюга, если прыгнет на свою жертву и невзначай промахнется, то второй раз нападать ни за что не будет.

– Очень гордая зверюга, что ли? – проворчал Олег.

– Зверюга – да. А у Барона просто такой жизненный принцип. А от принципов, насколько мне известно, он никогда не отступает.

– Попробуем тебе поверить, – вздохнула Юлька. – Другого выхода у меня все равно сейчас нет.

Она достала из сумочки сотовый, набрала Болгарию. Почти сразу ответила бабушка:

– Как ты там, Юлечка? Как дела? Когда собираешься к нам?

– У меня все нормально. Как Пашка?

– Играет на пианино. Ну, барабанит, конечно. Слышишь? – звуки какафонии стали громче – бабушка, по-видимому, зашла в гостиную. – Хорошо, хоть стены в доме толстые. Соседи пока не жалуются.

– Соскучилась я по вам сильно.

– Приезжай.

– Приеду… попозже, как дела закончу. Целуй Павлика. Пока…

– Что-то мне неуютно стало в этой стране, – сказала Юля, отключая телефон. – Не пора уезжать обратно? Мы ведь все дела уже закончили?

– Бумаги у меня, – сообщил Олег. – Но если хочешь – можешь их забрать и везти в Екатеринбург сама.

– Нет, не хочу. Пусть остаются у тебя. Нужно еще решить, что будем делать с Надин. Марат, что ты предлагаешь?

– Да просто отвезу ее родителям. Автобусы еще ходят. До ее города – километров двести пятьдесят. К ночи доедем.

– Она пакистанка? – спросила Света.

– К сожалению.

– Сколько грусти в Вашем голосе, поручик, – пошутил Олег.

– Ты понимаешь, ее же вынудили согласиться напасть на Юлю с отравленным кинжалом. Достаточно было маленькой царапины: на ноге, руке или лице – и через пару минут все было бы кончено.

– Это ты тоже слышал?

– Да нет. Порасспросил Надин – там, в каюте, когда мы остались вдвоем. А когда она появилась в первый раз – просто сопоставил все, что понял из их гвалта. Больше всех тогда орала какая-то солидная тетка – голос у нее был скрипучий, какой-то пряный и немного грубоватый. Сказала, что Надин у них самая молодая, да вдобавок еще и из этой страны. Ей и выполнять их решение. Та даже не пискнула в ответ – бесполезно. Со свету потом бы сжили, если бы отказалась.

– Что ж ты так поздно бросился на нее?

– Не мог же я просто так валить женщину на пол, нужно было брать ее с поличным, – невесело усмехнулся Марат.

– Что скажешь ее родителям? – поинтересовалась Света.

– Сама пусть разбирается. Не маленькая. Что-то она там намекала, что у нее был жених в пору ее девичества. Может, выйдет за него замуж.

– А почему сразу за него не выходила?

– Барон заплатил ее родителям такой выкуп, что и речи о ее дальнейшей судьбе больше не возникало. В общем, вы меня не ждите, уезжайте, если сможете, прямо сейчас…

Единственный рейс из Карачи в Москву был только утром. Олег со Светланой настойчиво предлагали подождать до завтрашнего дня. Но на Юлю накатило такое нетерпение: хотелось как можно быстрее и как можно дальше оказаться от этого города вкупе с Бароном и его нелепым гаремом на дурацкой яхте. И они с Андриесом, не мешкая, уехали в аэропорт.

В расписании полетов на сегодняшний вечер преобладали сугубо арабские и американские города. В конце концов, Юля решила лететь в Екатеринбург через Пекин. Не лучший вариант, но более рационального не было, разве что поездом через весь Пакистан.

– Все-таки летим? – переспросил Андриес.

– Летим, – подтвердила Юлька, и он ушел покупать билеты…

Погода в Пекине не баловала: пять градусов тепла и сильный холодный ветер. Юлька, в легкой курточке и ботинках, замерзла, пока они стояли в ожидании такси. Андриес забрал у нее сумку, распахнул куртку, прикрыл Юльку полой. Она с разгону уткнулась носом ему в грудь, в мягкий пушистый свитер, почувствовала прохладный, до боли знакомый запах Картье.

– Я знаю, в этой стране есть такие мальчики, которые катают на тележках туристов, – она подняла глаза и безмятежно посмотрела на Андриеса.

Настроение у нее почему-то было отличным.

– Велорикши, – догадался Андриес. – Нет, они катают туристов только по городу.

Он прижал Юльку к себе, согревая. Хотел поцеловать в волосы, но не успел: подъехало такси. Андриес наклонился к окошечку водителя. После недолгих переговоров распахнул заднюю дверь, пропуская Юлю вперед.

– Только вам придется оплатить и обратную дорогу, – обернувшись к пассажирам, сказал водитель – щуплый пожилой китаец с тонкой ниточкой усов над верхней губой.

– Без проблем, – ответил Андриес.

– Мы едем к морю, – прошептал он над Юлькиным ухом. Ей стало щекотно, и она рассмеялась. Посмотрела вопросительно на Андриеса.

– Там есть отличные туристические коттеджи с теплым полом и камином, – пояснил он. – Правда, ехать почти час.

– Хорошо. К морю, так к морю, – неожиданно покладисто согласилась Юлька.

После стольких перипетий ее неудержимо потянуло в сон. Она пристроила голову у Андриеса на груди, обняла его и спокойно заснула…

Близость холодного моря почувствовалась сразу, как только вышли из такси. Холодный сырой ветер насквозь продувал легкую курточку, и Юля поежилась.

– Я пошел оформлять документы. Пойдешь со мной? – спросил Андриес.

– Я подожду, – сказала она.

Достала сигареты. Закурила.

Местность вокруг была каменистая, с редкими, одиноко стоящими корявыми сосенками. Впереди, в свете больших, похожих на тыквы, красных фонарей виднелись тяжелые валуны, а дальше – таинственно блестевшее в темноте черным лаковым светом море. Слева и справа стояли одноэтажные небольшие коттеджи. Во многих горел свет. Над крышами при резких порывах ветра трепетали беловатые струйки дыма и мгновенно растворялись в темноте вечернего неба.

Подошел Андриес. Подхватил сумки.

– Идем. Нам уже должны были растопить в домике

камин.

Коттедж оказался небольшим, но очень уютным. Гостиная, от нее распашонкой – две спальни с ванными комнатами. Окна выходят только на одну сторону – к морю. Камин весело потрескивает. Возле дверей выжидающе застыла миниатюрная улыбчивая девушка.

– Когда господам подать ужин? – спросила она по-английски.

– Меню на столе, посмотри, Юль, – попросил Андриес.

– А они смогут быстро приготовить? – поинтересовалась Юля.

– Если это будет не фирменное блюдо, то сервируем стол через двадцать минут, – пояснила девушка. – Фирменные блюда выделены в меню красным цветом, – добавила она.

– Может, пельмени с разными начинками? Смотри, есть креветки, мясо, грибы. Супы у них здесь неплохо готовят. Ну, и овощи? – спросил, подходя к ней сзади Андриес. Он слегка обнял ее, наклоняясь к столику с меню.

– Я согласна, согласна, согласна. Можно, я уже в душ? – Юлька направилась в облюбованную для себя комнатку, достала сотовый, сумочку бросила на невысокий пуфик и позвонила в Софию, чтобы еще раз услышать, что дома все нормально.

Потом с огромным удовольствием залезла под душ, и горячие хлесткие струи быстро смыли с нее усталость и невзгоды прошедшего дня. Все прошлое стало казаться далеким дурным сном. И еще она поймала себя на мысли, что прекрасно понимает, почему оказалась здесь – в далеком уединенном райском уголке наедине с мужчиной, которому она очень нравилась. Пора уже было заканчивать вести монашеский образ жизни. Так почему бы и не с этим сильным, красивым парнем? Как говорят во Франции – pour quoi pas? /почему бы и нет?

Посвежевшая после душа, она вышла в гостиную в отличном настроении и была приятно удивлена: единственным освещением в ней, не считая камина, были три высокие свечи на столе. В центре стола огромным шаром расположился букет роз. Сам стол ломился от обилия и разнообразия блюд: салатов, квадратных тарелок с пельменями, всевозможной рыбы, мяса и овощей. Здесь же стояла фарфоровая супница с супом. Бутылки с вином разместились на отдельном столике. Там же, на подносе стоял стеклянный чайник с китайским желтым чаем и две чашечки.

– Пируем? – улыбнулся Андриес.

Отодвинул стул, помогая Юльке сесть, разлил вино по бокалам.

– За все, что хорошо кончается? – спросил он, поднимая свой фужер с вином.

– И за удачу, – добавила Юлька и осушила бокал. Потянулась, достала из вазы красную розу, отломила черенок и шипы, воткнула цветок в волосы. Насмешливо посмотрела на сидящего напротив мужчину. Андриес шумно выдохнул, отвел глаза. Лицо его потемнело.

– Юля, – только и смог выговорить он.

Она не стала ждать продолжения. Подошла, присела к нему на колени, провела ладонью по его лицу. Он поймал руку, начал целовать быстрыми горячими поцелуями. Подхватил на руки, принес в свою спальню, осторожно опустил на кровать. Долго сдерживаемое чувство вылилось в грубую, горячую ласку. Но и Юльке сейчас не нужны были французские изыски.

Холодный ветер со свистом налетел с моря, ударил в окна, жестко рванул входную дверь. Огонь в очаге резко взметнулся, опал, чуть не погас, но через миг вновь запылал ровно и спокойно, лишь слабо вздрагивая при новых порывах резкого ветра.

Юлькины пальцы с нажимом пробороздили по спине Андриеса. Она заметалась под ним, выгнулась, почти вырвалась. Но он стиснул ее, подмял под себя. Тяжело дыша, целовал ее лицо, плечи. В исступленном движении продолжал любить ее, пока сам не рухнул рядом с ней на сбитые простыни. Чмокнул Юльку в плечо, жарко обнял, притиснул к себе. В хриплом выдохе просипел что-то нечленораздельное про любовь…

Она пришла в себя первой. Приподнялась на локте. Губы распухли от неистовых поцелуев. И она осторожно поцеловала Андриеса в плечо. Слабыми, короткими поцелуями добралась до его губ.

Они лежали почти в темноте. Только бледный свет из гостиной и с улицы – от красных мятущихся на ветру фонарей освещал комнату. Андриес перевернулся на спину, подтянул к себе Юльку. Спросил полушутливо – полусерьезно:

– Будешь моей княгиней?

– Это как понимать? – рассмеялась она.

– Это у нас так делают девушке предложение руки и сердца.

– А мы не слишком торопимся?

– Не вижу в этом ничего плохого.

Он обнял ее за талию. Юлька наклонилась близко к Андрису, ее душистые волосы засыпали ему лицо. Руки побежали вниз, но он не дал ей закончить эту ласку, перевернул Юльку на спину… и все повторилось вновь. Чуть медленнее, с грубоватыми бесконечными ласками. Они были словно два любовника, которым и ночи будет мало.

А потом обоим резко и нестерпимо захотелось есть.

– Сначала покурим, потом будем перекусывать, – предложил Андриес, спрыгивая с кровати. Он целомудренно обмотался широким банным полотенцем и отправился в гостиную.

– Мои лежат в сумке, – крикнула ему вдогонку Юля про сигареты.

Они курили, пили вино. На голодный желудок, не считая обеда в Пакистане и скудного ужина в самолете, вино подействовало на Юльку весьма агрессивно: голова мгновенно пошла кругом, и Юлька снова потянулась к Андриесу.

– Юль, – тихо проговорил он. – Осталась еще одна вещь, которую тебе совершенно необходимо знать.

– Я не хочу пока говорить, – рассмеялась она. – Во всяком случае, на серьезные темы.

– Хорошо. Когда захочешь – предупреди.

Он растянулся на кровати, и Юлька тут же устроилась возле него. Ее рука пробежала по его груди, потом спустилась ниже – на бедро и там замерла… Андриес замер вместе с ее рукой. Лежал, не двигаясь, ожидая ее дальнейшей реакции… Что-то всколыхнулось в ее памяти и исчезло. Но сквозь хмель в голове не пробивалось ни одной умной мысли. И тогда Юлька спросила первое, что пришло ей в голову:

– Почему ты всегда старался во всем походить на моего бывшего мужа?

– Например, в чем?

– Вы пили одинаковый коньяк.

– Если ты имеешь в виду «Хеннеси», то это мой любимый коньяк.

– А как насчет «Картье»?

– Это тоже только мой вполне мужской запах.

– Но Барель тоже им пользовался, – она начала закипать от возмущения.

– И это неправда.

Юлька растеряно умолкла. Тогда Андриес осторожно снял ее руку со своего бедра, чуть помедлил, оттягивая неизбежное, но все-таки поднялся и пошел зажигать свет. На обратном пути натянул трусы, сел рядом с ней на кровать.

Она осторожно провела рукой по длинному – вдоль всего бедра, шраму.

– Откуда он у тебя?

– В Афгане в горах напоролись на засаду. Тогда в живых из двадцати осталось пять человек. Я отделался легче всех.

– А Барон тогда был вместе с тобой?

– Твой бывший муж почти никогда не ходил ни в бой, ни в разведку. Зато он был отличным стратегом.

Она придвинулась к нему ближе. Ее обнаженная грудь коснулась его руки, и он вздрогнул, потянулся снова к ней, понимая, как безумно, безраздельно хочет эту женщину. Взъерошил Юльке волосы. Попытался притянуть ее к себе ближе. Она чуть напряглась, сопротивляясь. Что-то она хотела у него узнать. Вот только – что?

– Юля. Тебе тяжело будет это понять, но ты должна знать, – Андриес замер и, наконец, решившись, произнес:

– Бареля в твоей спальне никогда не было.

Хмель улетучивался, в голове постепенно прояснялось, и очень медленно все разрозненные факты увязывались в одно целое. Все постепенно вставало на свои места. Она молча смотрела на Андриеса, на его литое, сильное тело, узнавая каждый шрам, каждую впадинку на нем, когда-то досконально изученную в их такие короткие, но безумные ночи любви в городском особняке, сразу после свадьбы. Юлька закрыла глаза и опять провела пальцами сверху вниз по тому самому – длинному уродливому шраму.

– Значит, это был ты, – утвердительно сказала она, не ожидая ответа.

«Тот самый мужчина, – добавила она про себя, – который с первой же брачной ночи в кромешной темноте приходил в мою спальню, любил меня страстно, нежно, пылко. И которого так сильно любила я сама, не догадываясь, кого я люблю на самом деле».

– И Павлик – твой сын, – добавила она.

Он молчал. Подтверждения ее словам и не требовалось.

– Подожди. Но ведь по ночам ты был с усами.

– Усы, парик на голове, – Андриес пожал плечами. – В наш-то век техники.

– Но зачем?

– Барону нужен был сын. В этом я его понимаю… А он… в общем, не получалось у него это.

– А цивилизованно это решить было нельзя?

– Нет. Барон – видная личность. Вся эта кутерьма насчет наследника попала бы в газеты, и он перед своими партнерами с Востока на всю жизнь был бы опозорен.

– И все это было в качестве аргумента?

– Не только это. Твой муж преподнес мне историю, которая иногда случается с мужчинами после войны. Нервы расшатаны, нужно восстановиться, а сейчас перед молодой женой позориться не хочется.

– И ты решил его выручить?

– Боевая офицерская дружба – вещь довольно занятная и зачастую необъяснимая… А он меня тогда очень просил ему помочь.

– Но та сказка, которую он тебе преподнес, оказалась ложью?

– Видимо, да. Злата целый месяц была с ним и казалась вполне счастливой и удовлетворенной женщиной. Основная причина все-таки была в том, что у Барона просто не получается сделать женщине ребенка. Ты так и не поняла, из-за чего весь сыр-бор в Пакистане разгорелся?

– Я, к своему удивлению, оказалась главной женой Бареля.

– Ты оказалась единственной, кто родил ему ребенка – сына и наследника. Больше у него детей нет…

– Значит, ты и в этом согласился ему услужить?

– Всего, что он задумал, не знал никто, в том числе и я. Сначала это было на уровне мальчишества. Ну, надо выручить боевого друга, почему бы и нет? Потом я понял, что не могу без тебя. Зацепила ты меня чем-то, очень сильно.

– Ну, понятно, чем, – усмехнулась Юлька.

– Да нет. Не только этим. Я же тебя видел и днем, общался с тобой. Хотя и был для тебя тогда пустым местом.

Юлька коротко взглянула на Андриеса, но ничего не сказала. Он помолчал. Стало отчетливо слышно, как за окном свистит ветер и шумит море.

– Я есть хочу, – неожиданно сказала Юля.

Андриес резко встал, принес поднос с пельменями, нарезанное мясо, овощи на большом блюде. Наполнил бокалы вином. Ему тоже хотелось есть, но еще больше – закончить со всеми стоящими между ними недомолвками.

– Потом Барель отправил меня в Венгрию – там запускалась одна из его дочерних фирм. Через нее он гнал металл на Восток. В Венгрии пришлось отлаживать все схемы работы фирмы, ее охраны, устанавливать контакты с Северным Уралом – металл шел оттуда. Меня тогда почти год не было в городе. Помнишь?

Юлька покивала головой:

– Нет.

Андриес замялся, не зная, как задать долго мучивший его вопрос. Юлька догадалась сама.

– Ну ладно, – допивая вино из бокала, проговорила она. – Задавай свой дурацкий вопрос.

Злость улеглась, и она насмешливо смотрела на Андриеса. Он сидел, сжав кулаки, и рассматривал ковер на полу. Вопрос он так и не решился задать.

– Ничего у нас с ним потом не было, – проговорила Юлька. – Я, по-видимому, нужна была ему только, чтобы родить сына… Да и ты – тоже… Бык и бычица – производители… Забавно… А потом Барель методично уничтожает всех участников и свидетелей этого шоу и спокойно собирается оставить Пашку себе… Слушай, как ты мог поступить так со мной, с самим собой?

– Я думал, что обязан ему всем, – Андриес поднялся, принес с кресла рубашку. – Юль, оденься пока, пожалуйста. Не могу спокойно смотреть на тебя. Мысли разлетаются в стороны.

– Тогда, после Афгана, все разваливалось, – медленно продолжал он, наблюдая за тем, как она одевается, натягивает трусики, джинсы. – Военные были нищими. Он дал мне не просто работу – он платил мне бешеные деньги. А взамен попросил выручить его при необходимости – при условии, что не будет никакого криминала.

– И ты тут же побежал выполнять его просьбу?

– Но он же все объяснил. Сказал, что ты ничего не узнаешь. Я дал слово – не выдавать его тайну.

– Понятно. Благородство, мужская дружба и все такое…

– Я не буду больше оправдываться. Что было – то было. Хочешь ненавидеть меня – пусть так и будет. Но с его и моей точки зрения – я не дал мужику тогда опозориться перед молодой женой.

– Я могла бы все понять, простить. Подождать, в конце концов.

– Да пойми ты, Юля. Не было у него никаких проблем женщинами. Только никто об этом не знал. И ты – тоже. Ты ему нужна была только ради Павлика. И задумал он всю комбинацию еще при вашей первой встрече – в Болгарии. Мы ведь уже тогда узнали все, что могли о вашем со Златой семейном положении, о здоровье. Барель – великий стратег, и весь план – от начала до конца сложился в его голове во время первой встречи с вами.

– Почему ты нас со Златой не предупредил?

– Я – пешка, хоть и высокооплачиваемая. А с пешками стратегией не делятся. И я заранее ничего не знал.

– Как же ты тогда согласился убить меня там – в особняке?

– Согласие с моей стороны было дано Барону только для отвода глаз. Ты что, не понимаешь? Это мог сделать кто угодно. То, что он приказал это сделать именно мне – был подарок судьбы.

Андриес поднялся. Прошел по комнате.

– Я тебя убивать не собирался – сто раз тебе об этом говорил. Ты помнишь – в лодке было чучело? В парике, между прочим. Куда ты дела парик?

Юлька звонко рассмеялась:

– Так вот, что за мочалка увязалась за мной тогда в воду. Еле-еле от нее отделалась.

– Ты прыгнула в воду?

– Ну да. Как только появился вертолет, я испугалась и шлепнулась в озеро.

– Они видели, как ты ныряла?

– Наверное. Вертолет тогда находился почти надо мной. Свет у них, правда, был очень тусклым, но все равно – страшно. Я так неловко упала – почти плашмя.

– У них был слабый прожектор. Чертова конспирация – чтобы никто из посторонних, особенно деревенские, ничего не заметил: номера, марку вертолета. А я собирался вместо тебя бросить в воду чучело. Выходит, в воду все-таки упала ты, а чучело они приняли за меня: благодаря тебе оно стало лысым.

– Ребята тебя контролировали?

– Барон никогда никому не доверял полностью.

– Получается, правильно делал, – улыбнулась Юлька, проследила за Андриесом глазами. – Ты носишься по комнате, как лев в клетке. Садись, давай перекусим. Есть ужасно хочется.

– Тогда уж лучше по-цивильному, в гостиной.

– Как скажешь, – не стала возражать она.

Они перебрались за стол, включили верхний свет. Юлька обнаружила возле двери что-то сильно смахивающее на радио. Щелкнула кнопкой – заиграла приятная музыка.

– В ту ночь ребята передали отчет Барону, – продолжал Андриес, когда они устроились за столом. – И как только передатчик отключился, вертолет взорвался.

– Ты это мне говорил. Но я думала – ты просто пугаешь меня. Чтобы я была осторожнее.

– С такими вещами не шутят. Ребята не успели и полпути пролететь до базы.

– А потом настала твоя очередь?

– Моя и Златы. Барон был уверен в твоей гибели и гибели Зденки Михаловой. Ты только с ней поддерживала связь – это было известно и мне, и ему. Но у тебя оставались отец и мать. Они могли начать расследование, поиски, что-нибудь еще, когда узнали бы, что ты пропала в необъятных российских просторах. Поэтому он организовал публичную гибель якобы собственной жены. Но с участием Златы вместо тебя.

– Подлец, – прокомментировала Юлька. – Она-то тут при чем?

– Когда Злата исчезла, ее никто не стал искать. Лили погибла, родители неизвестно где… И потом, с тобой ни за что не прошел бы фокус: ты – плохая, он – хороший. А это тоже входило в планы Бареля. Злата была большой непоседой. Развлекалась… много. Барон делал вид, что ничего не замечает. А местные аристократы были в курсе всех ее любовных похождений. Думаю, слухи об этом тоже распространял Барон. Злату осуждали. Считали, что девочка зарвалась и забыла о приличиях. Все было организовано так, что местный бомонд нисколько не был опечален гибелью жены Бареля – якобы тебя. И дело о ее гибели, распоряжением свыше, быстро закрыли – зарвавшаяся куртизанка, месть случайного дружка. Все было шито-крыто. В этой ситуации сочувствовали только Барону.

– Не смей так говорить о Злате!

– Юля! Она и правда переоценила свои силы. Вдобавок у всех на виду тратила астрономические суммы на себя, кучу денег переправила в Болгарию.

– Но зачем?

– Пыталась обезопасить себя на тот случай, если вдруг Барон ее бросит, как и тебя.

– Она думала, что я погибла?

– Нет. Барон ее уверил, что отправил тебя в Болгарию без права обратного въезда в Россию.

– Какая дикость! – она тяжело вздохнула.

Стало как-то неуютно в этой красивой комнате. Захотелось на свежий воздух. Но она сдержала себя. В конце концов, нужно было когда-нибудь узнать все до конца.

– Значит, она тратила на себя огромные деньги – просто астрономические?

– Да. Покупала дорогие тряпки, украшения, машины. И за ней каждый день таскалась куча журналистов в поисках новых сенсаций.

– И мой бывший муж так спокойно расставался с деньгами? По-моему, он никогда не бросал деньги на ветер.

– Он знал, что после ее смерти за неимением других наследников, кроме Павлика и его самого, все вернется обратно к нему в карман. Лили погибла при невыясненных обстоятельствах, на следующий же день после гибели Златы. На твою бабушку тоже было покушение. Барон не знал, что оно прошло неудачно. Убийца сразу после выстрела увидел упавшую на балконе женщину. Только случай помог избежать ей гибели.