Текст книги "Офицерский клуб. Остросюжетный роман, смесь детектива, приключений и лав-стори"

– Мой бывший муж – чудовище. Да и ты – со своими офицерскими замашками – ничуть не лучше. Как ты мог дать слово такому человеку?

– На войне все люди видятся совсем в другом свете. Он был прекрасным командиром, казался для многих лучшим другом, старшим братом. Он умел создавать отличные комбинации военных операций. Он ни разу не проигрывал.

Запиликал Юлькин телефон. Она взяла трубку. Звонил Сергей.

– Юля, ты где? Олег сказал, что вы улетели в Китай.

– Мы в Пекине. Сейчас сидим за столом и ужинаем.

– Ты с Андриесом?

– Да.

– Понятно.

– Ничего тебе не понятно, – внезапно разозлилась Юлька.

– Хорошо. Мне ничего не понятно, – покладисто согласились в трубке. – У вас все нормально?

– Да, Сергей, не беспокойся.

– Ну, тогда до завтра.

И он отключился. Юлька недоуменно посмотрела на пикающую трубку. Да что это такое с ним? Может, она ему все-таки нравится? Хотя бы чуть-чуть? Следовало бы расстроиться, но Юльке почему-то сразу стало легко. Настроение, словно футбольный мяч, подпрыгнуло высоко вверх. Она некстати улыбнулась и предложила:

– Знаешь, что? Давай дойдем до моря.

– Не замерзнешь?

– А, ерунда. Потом отогреюсь – здесь тепло…

Они спустились к воде. Лунные блики мерцали на ее блестящей поверхности. Маленькие барашки волн – и это при таком-то порывистом ветре, резво бежали к берегу, с шумом разбивались о камни. Как всегда, море подействовало на Юльку успокаивающе.

Андриес пытался закурить, встав спиной к ветру. Но тот постоянно менял направление, налетал с неожиданной стороны, и зажигалка беспрерывно гасла. Юлька подошла вплотную к Андриесу, загородила его со стороны моря.

– Ты куришь – то сигареты, то сигары, – поинтересовалась она. – Почему?

– Всему свое время: за столом – сигара, на улице – что попроще, – пожал он плечами. – Сергей, кстати, делает также.

Он с наслаждением затянулся, и Юлька, глядя на него, даже пожалела, что не захватила с собой свои, медовые.

– А ты служил под командованием Барона?

– Нет, тогда он был у меня в подчинении. Когда мы познакомились – я был подполковником, а он – только майором… Барон был жестким командиром. Все его приказы всегда выполнялись в точности и без промедлений. Плохо было тому, кто пытался рассуждать. Но относились к нему подчиненные неплохо. Знаешь, у него ребята перед каждым боем получали спирт – грамм по сто.

– Он их спаивал?

– Сто грамм – не литр. Пьяным не станешь. Как ни смешно, от этой дозы и голова лучше соображает, и руки-ноги активней двигаются. Своеобразный допинг. И жизнь сохраняла, и мозгам не давала сдвинуться в сторону. Особенно в том пекле, что было тогда в Афгане.

Юлька прыгнула на большой плоский камень, присела, опустила в воду руку. Холодно. Пальцы вмиг заледенели. Она подула на них, отогревая. Задумалась, опять забулькала по холодной воде рукой.

– Его батальон всегда был лучшим, ребята возвращались с задания в целости и сохранности, да и медальками были не обижены, – Андриес присел рядом с ней, потрогал воду. – Тогда как раз и пристала к нему кличка «Барон». Где он ухитрялся постоянно доставать спиртное, да еще и в немалых объемах, никто не знал. Офицеров после каждой успешно завершенной операции Барон угощал коньяком, а иногда – и деликатесными по тому временя в Афгане апельсинами. Я тоже пару раз был на этих сборищах. Они называл их Офицерским Клубом. Оттуда, наверное, и взял название для своего ресторана. В общем, Барон он и есть барон: с одной стороны – крупный вассал, с другой – представитель высшей знати.

Андриес докурил сигарету, затушил ее в море, обнял Юльку сзади, поднял на ноги.

– Наверное, совсем озябла, – проговорил на ухо. – Вернемся?

Она и вправду уже замерзла, но так не хотелось возвращаться обратно. Она потянула его за руки, стиснула себя еще сильнее в его объятиях.

– Подожди, – сказал Андриес. – Расстегну куртку.

Он распахнул обе полы, укутал в них Юльку. Она оказалась в тепле – и в плену. Так они и стояли, молча, не двигаясь. Только шум набегающих на каменистый берег волн и свист холодного ветра вокруг. Потом Андриес, не выпуская Юльку, поднял ее на руки, перешагнул с камня на берег, понес в дом. Опустил в кресло перед камином. Подложил в огонь новые куски угля, заставил пламя гореть сильнее. Принес из комнаты плед, укутал Юльку.

– Хочешь курить? Я принесу твои сигареты.

– Уже нет.

Он устроился на ковре возле нее. Сел по-турецки, смотрел на огонь, а Юлька смотрела на него.

– Останемся здесь на несколько дней? – осторожно спросил он.

Она качнула головой.

– Завтра уедем?

– Я полечу в Софию.

– Меня возьмешь с собой? Я могу остановиться в гостинице.

– Андриес. Давай договоримся сразу. Я не буду препятствовать твоему общению с Павликом, как бы ни сложились в дальнейшем наши с тобой отношения. Буду только рада. Но влиять на наши с тобой отношения это не должно.

– Ты меня не простила?

– Я должна все это осмыслить. Все это так… невероятно. Мне до сих пор не верится, что рассказанное тобой – правда и что все это произошло со мной… И что мы живыми ухали из Пакистана…, – она пошевелилась под пледом, задумчиво глядя на Андриеса, и добавила. – Пожалуй, нам нужно немного поспать.

– Спать будем у меня, – заявил Андриес. – Мне так спокойнее.

Юлькина бровь в удивлении поползла вверх.

– Обещаю вести себя как джигит.

– Это как? – рассмеялась она.

– У нас говорили, что когда джигиты не хотят трогать женщину, кладут на ночь между ней и собой кинжал.

– А! Была – не была, – махнула рукой Юлька. – Обойдемся без кинжала. Но только ты ночью – джигит.

– Договорились, – театрально запечалившись, согласился Андриес.

София

В Софию Юля добралась только через сутки.

Сначала был Франкфурт: полдня и полночи в его полупустом аэропорту. Ночной двухчасовой перелет, а ранним утром – родной город.

Оказавшись дома, первым делом побежала к Пашке. Он спокойно спал, чуть-чуть посапывая носиком. Все ее невзгоды в момент отступили на задний план, спрятались, съежились, стали не больше булавочной головки. Юлька притащила из соседней комнаты матрац и в момент заснула возле сына. Проснулась от радостного визга. Павлик стоял в своей кроватке, подпрыгивал от удовольствия и что-то радостно лопотал.

Она перенесла его к себе на матрац. Пашка, конечно, не усидел на месте. Начал дурачиться: смешно то ли танцевать, то ли просто – кривляться. Потом, словно метеорчик, с визгом пронесся по квартире. Чуть позже наотрез отказался от завтрака, выплевывая все, что попадало к нему в рот. И Юлька, потакая его капризам, предложила позавтракать в каком-нибудь кафе – выпить стакан молока и заказать что-нибудь горячее: суп-пюре или овсяную кашу.

В Софии наступала очень ранняя весна. В воздухе витал аромат распускающейся зелени деревьев, слабые росточки травы выглядывали из земли. Стояла теплая ясная погода. После завтрака в небольшом кафе, где вкусно пахло кофе и свежеиспеченными французскими круассанами, Юлька потащила Павлика в зоопарк. Сынишка для такой прогулки, конечно, был еще маленьким. Но ему все равно понравилось.

Вечером он прилежно на всех рычал, изображая грозного тигра, гонял бабушку с Юлькой по квартире, заставляя прятаться от него за шторами и креслами, и с восторгом верещал, когда находил их там.

По вечерам зачастил в гости Юлькин отец. Заезжал ненадолго – проведать их, но иногда оставался и ужинать.

Пользуясь случаем, Юлька решила договориться с отцом, чтобы показал ей новинки компьютерной техники и новые компьютерные программы.

– Зачем тебе? – удивился он.

– Пригодятся.

– Ладно, приходи ко мне на работу. Поговорю со своими программистами. Они с тобой позанимаются. Но ты хотя бы представляешь конкретно – что хочешь знать?

– Примерно да.

– Тогда приходи завтра – лучше до обеда.

Банк, где ее отец был генеральным директором и совладельцем, оказался очень большим и красивым. Огромный холл. Широченная центральная лестница, винтом уходящая вверх на четыре этажа. Широкие коридоры с двумя рядами кабинетов идут влево и вправо от нее. Внутри коридоров, между комнатами – глубокие полукруглые ниши с журнальными столиками и креслами, картинами на стенах, зеркалами и ковровым покрытием на полу. Везде – пластик, хромированные перила, итальянский мрамор. Великолепно!

Юлька почти месяц, как примерная ученица, приходила с утра в банк и работала за компьютером под руководством одного из банковских программистов. Освоила сначала простые операции, потом – более сложные. Съездила несколько раз с дилерами на международную биржу. Мешала, конечно, им очень сильно. Но успела понять, как они работают. Почти неделю просидела в валютном отделе, осваивая и эти операции. По вечерам и отец занимался с ней ликбезом, отвечая на ее вопросы.

Уложив спать Павлика, несколько раз звонила в Россию. Сергей рассказал, что и Андриес, и ребята уже дома. У них все нормально. Только Марат вынужден был еще раз слетать в Пакистан. Прилетел обратно с девушкой.

– Это, наверное, Надин, – догадалась Юля.

– Ты ее видела? – спросил Сергей.

– Ее никто не видел – она была все время в покрывале.

– А мы ее уже все видели.

– Когда?

– Взяли и съездили к нему в гости. Надин сначала пряталась на кухне, но потом Марат уговорил ее выйти к нам. А потом она нам еще и стол накрыла.

– И как она тебе – понравилась?

– Да, ничего. Во всяком случае, Марат от нее без ума. Хотя это, конечно, дело вкуса: темнокожая, пухленькая, с большими, чуть сонными глазами. Ходит в длиннющем платье. На Марата смотрит с обожанием, даже с восторгом. Ловит на лету каждое его слово.

– Влюбилась. А сначала и слышать не хотела про Россию.

– Наверное, не сладко пришлось ей, когда вернулась под родительский кров.

– А тебе уже рассказали, как она бросалась на нас с отравленным кинжалом?

– Первым делом, как только все вернулись из Пакистана. Я даже фильм Светин полностью посмотрел, еще до монтажа. У нее получился просто взрывной цикл передач про вашу поездку. Так что ты у нас теперь – известная личность.

– А, ерунда. Лучше расскажи про Марата.

– Я точно не знаю, но, по-моему, она позвонила ему сама. Он, дурак, рванул к ней.

– Почему дурак? Она вам не нравится? Она оказалась плохой?

– Да нет, в том-то все и дело. Марат говорит, что это не жена, а мечта: полы драит, рубахи-носки стирает, завтрак-ужин готовит – да еще как! А в постели такое вытворяет! Выматывает мне мужика за ночь так, что он ничего уже днем толком сделать не может. Ходит, как дурная осенняя муха. Ничего не соображает. Смотрит на всех пустыми глазами и улыбается. Решили отправить его в отпуск на месяц-другой. Пусть потешится в удовольствие. А то ухайдакаем парня. Жалко.

– Вы ему завидуете! – рассмеялась Юлька.

– Еще как, – подтвердил Сергей. – А главное, мы все поняли, где можно достать идеальную жену.

– Как у вас все просто!

– Да мы, мужики, вообще, создания примитивные и приземленные. Не любим мы сложностей. А ты не знала?

– Теперь знаю.

– Обратно к нам еще не собираешься? Квартиру твою продали. Купили трехкомнатную, как ты и хотела, недалеко от моего дома. Третий этаж. Высокие потолки. Большой застекленный балкон-веранда. Огромная кухня.

– Спасибо. Приеду, сделаю ремонт.

– Его уже делают. За неделю закончат.

Они помолчали. Что-то было между ними недосказанным и оттого немного неловко было говорить по телефону.

– Как Клуб? Ты подумал над моей просьбой? – спросила Юлька.

– Подумал. Приедешь – поговорим.

Опять повисла неловкая пауза. Нарушил ее Сергей:

– Я люблю тебя, Юля, – неожиданно сказал он. – Я тебя люблю.

И, не дожидаясь ответа, повесил трубку.

Через месяц Юльке нестерпимо захотелось обратно в Россию. Она уговорила бабушку погостить у нее до лета, и они втроем: Зденка Михалова, Павлик и Юлька полетели в Екатеринбург.

Весны на Урале до сих пор не было. В городе шел снег – и это в начале апреля! Павлик все время резвился. И Юлька, как только они спустились по трапу, спустила его с рук на асфальтовое покрытие аэродрома – попрыгать – четыре часа лета были сущим наказанием для подвижного и непоседливого мальчишки.

До здания аэропорта оказалось всего метров триста, и немногочисленные пассажиры международного рейса пошли к нему пешком.

У Юльки внезапно затрезвонил телефон – властно, настойчиво. Она взглянула на дисплей: номер не определился, и Юля решила не брать трубку. Телефон отключился, помолчал и вновь затрезвонил. Она вздохнула и нажала на зеленую кнопку связи.

– Я слушаю, – сказала Юлька.

– Значит, все-таки решила вернуться, – голос Барона звучал сухо, по-деловому. – А могла бы и остаться в Болгарии. Там спокойнее.

– О чем ты? Что ты говоришь?

Но он, не отвечая на ее вопросы, продолжал:

– Я советую тебе перевести бизнес в Болгарию, остаться там с бабушкой и отцом. Для Павлика, да и для тебя там безопаснее.

– Твои советы мне не нужны.

Барон помолчал. Юлька хотела сказать что-нибудь резкое, чтобы он больше не вмешивался в ее жизнь, но ее бывший муж внезапно заговорил:

– Приедешь домой – на столе возле ноутбука лежит мой подарок – золотая цепочка в виде пластинок. Ну и, конечно с небольшим количеством камушков. Скромная, по моим меркам, цепочка. Но на одной из пластин с обратной стороны – гравировка. Это телефон для экстренной связи. Только набери номер – и мои люди найдут тебя и помогут.

– Все еще играешь в войнушки? – удивилась Юлька.

– И не только я… Очень сильно уверен, что твои приключения не закончились…

– Будешь продолжать пакостить нам?

Барон скрежетнул зубами, но сдержался:

– Теперь я – на твоей стороне… А еще я подумал… Ты была бы идеальной женой для меня. Может, надумаешь… И Пашка… Мой сын. Береги его… и себя тоже… Буду рад, если станешь носить цепочку постоянно.

Юлька фыркнула. Краем глаза посмотрела на Павлика – он пытался отцепиться от бабушки и вернуться к самолету – что-то он там не успел рассмотреть.

– В аэропорту из окна посмотрим на самолеты, – предложила она Павлику, продолжая слушать Барона.

Пашка, недолго думая, уцепился одной рукой за маму, другой – за бабушку и периодически норовил проехать в висячем положении, высоко поджимая ноги и громко повизгивая от удовольствия. Он научился этому фокусу еще в Болгарии и теперь вовсю пользовался им.

– Юлиана, я люблю тебя и нашего сына. И не забывай про цепочку, – еще раз с нажимом повторил Барон и отключился.

Юлька в недоумении посмотрела на телефон.

– Моти́, мама, моти́, – коверкая слова, кричал Пашка, зависая на руках мамы и бабушки.

Юлька улыбнулась, радостно покивала сыну и тут же выкинула этот странный разговор с бывшим мужем из головы.

Их встречали. Прямо на выходе из зала ожидания с огромным букетом роз стоял Андриес. Увидев Юлю с Павликом, бросился к ним, присел перед Пашкой, затормошил его. Удивительно, но тот не возражал, залопотал что-то в ответ на малопонятном для взрослого мужчины языке.

– Он говорит, что хочет показать Вам свой самолет, – пояснила Зденка Михалова.

– Понял. А настоящие самолеты тебе нравятся? – спросил он у Павлика.

Тот обернулся назад, замахал ручонками, объясняя что-то большому дяде.

Вокруг полным ходом кипела и бурлила жизнь: кого-то встречали, кто-то громко смеялся, радостно и возбужденно пищали ребятишки. Юлька ничего не замечала. Она будто враз оглохла. Мир сконцентрировался для нее в одной точке: там, где в конце зала возле закрытого окошка кассы, облокотившись о поручни, стоял Сергей.

– Я сейчас приду, – будто со стороны услышала она свой голос.

Медленно, как во сне, повернулась к своим, отдала цветы бабушке. Боковое зрение отметило удивленный взгляд Зденки Михаловой, ошарашенный – Андриса и хитро-заинтересованный – Павлика. Она улыбнулась им всем сразу, отвернулась и шагнула вперед.

Расстояние между ней и Сергеем постепенно сокращалось. Она уже четко различала его улыбку и сама улыбнулась в ответ.

– Привет, – сказал он, когда она, наконец, подошла к нему. – Едем домой?

Юлька долго молчала, потом рассмеялась: весело, звонко. На нее удивленно смотрели, оглядывались. А она, потерев согнутым указательным пальцем правую бровь, медленно помотала головой, что у болгар, как известно, означает «Да! Конечно – Да!».

М-МАДЕРА