Текст книги "О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованная и не описанная, по вдохновению божьему и опыту собственному. Часть 2"

О нарушении перемирия с турками по наговору папскому и о благородной с ними битве короля Владислава Ягелловича и убиении его у Варны в году Христовом 1444

 
Неоплаканную прославляю смерть Владислава
И как сражалось мужественное племя Ягелла
Славу бессмертную предков своих воскресая
Владислав Ягеллович, в Венгрии ракушан
Разгромив, усмирил потом надменного чешского господина,
Турков из рацких и из сербских волостей выгнал
Замки от них взял и мощь их переломил.
С помощью Гунияда тоже над ними часто одерживал победы
Славным было для турок в то время польское мужество.
Тянулся сам с венграми, с лехами аж до Романии
Через македонские поля вышел к Албании.
Там в горах с натолийским башой в войну вступил
Где сто тысяч турок кровавым Марсом подавил.
Просил Амурат, император, у него мир,
Видя Ягеллово племя непобедимое в бою.
Вернул рацкие и сербские деспотам державы
И король до десятилет имел с ними мир уверенный.
Владислав на священном писании присягнул мир хранить
И турок на Алькоране присягнул его не нарушать.
Когда с турками перемирие уже успешное было
Сразу же итальянцам, грекам, венетам стало досадно.
Так как за Польшей и венграми беспечно сидели
Но как присягу держать, не ведали.
Юлиан, кардинал, будучи при Владиславе
Дал сразу же папе знать о его деле [282]
Освободил его папским именем от присяги
Но Бог нарушенной присяги всегда мститель суровый
Владислав, как молодой, дал себя сразу же уломать
И сразу же начал войну на турок делать.
Сразу же, собрав войско, Дунай у Оршавы
Пересек, и двигался прямо в болгарские державы,
К Каллиполю двигался, с гетманами посоветовался
Дабы там с войсками волошскими встретиться.
Но трудно было пройти горы в Албании
Потому через Болгарию двигался в Тракию.
Таким образом, на двадцать шестой день притянулся
К Никополю, городу, с войском болгарским.
Там для отдыха лагерем встал
И присяги поломанной всегда его молох тревожил.
Там Дракула, мультанский господарь, к нему
Приехал, удивляясь столь войску малому.
Ибо пятнадцать едва конных было
И пеших меньше, и те из крестьянства собрались.
Сказал ему: что более турок, когда на охоту ездят
Людей пеших и конных около себя ведет.
Отсоветывовал ему эту войну, но трудно было,
Так как в короле врожденное мужество зажглось.
Дракула же выговорился, но сына оставил
С четырьмя тысячами люда сын войска прибавил.
Дал тоже двух коней быстрых, давая дань королю
Дабы удрал, когда придет к плохому результату, [282v]
Дал и двоих проводников, что там знали дороги
Дабы короля уводили, когда будет тревога
Ежи, деспот сербский, тоже свой люд привел
Так всегда двадцать тысяч король конных собрал.
Построив их, двигался просто в тракийскую землю
Где турецкое с греками смешалось племя.
Взял несколько городов и замков мощных без боя,
И подданным дал добра своего свободное употребление.
В Сумене и в Петраше турки оборонялись,
Которых наши одним днем штурма добыли.
Тарновский, поляк, ворота сам рассек замковые
Чем к штурму своим дыру сделал готовую.
А Лешек же Добжиньский на петракийские стены
Первый вскочил с хоругвью, когда не были дыры;
Так два поляка умение славно показали.
После чего венгры с королем два замка добыли.
Амурат, турецкий царь, сто тысяч людей
Перешкл через Геллеспонт, и волошскую страж теребит
Генуезцы из Венеты, что там порт стерегли
Перенанятые турками, в разные стороны разбежались
И другие же мерзавцы итальянцы в барках сами
В своих же их возили сманенные дарами.
Верь же итальянцам! Верь же здесь папскому слову,
Который и душу даст из-за жажды золота.
Владислав услышав только эти тревоги. У всех
Из-за итальянского предательства из глаз плывут слезы,
Однако, своих усилив, сразу же войско построил,
И к Варне так в строе дорогой своей шел. [283]
Так взял Варну без боя и своими занял
И с турками встретиться в этом месте решил.
В ночь наши оглядываются, вон огни тлеют
Турки, аж по Геллеспонт, небо, землю светят.
И вскоре Титан золотой воз вытачивал с моря
И солнечная по горам светилась заря
Час один на день и видят наши
Турецкие войска идут как леса.
Король на ноги, заболел, а венгры кричат:
«Бить, турок, бить, бить», войск перевес не считают,
Так Гунияд войско под горами сделал
И венгров на правый фланг с мультанами выставил
Деспот из Сербии Юлиан, кардинал, тоже с крестом
При них стал, и хоругвь белая с золотом бризом (украшенным знаменем)
Варадзинский126126
  Варадзинский – Вараджинский.


[Закрыть], агерский127127
  Агерский – эгерский (загребский).


[Закрыть] при нем епископы
С Франкобаном128128
  С Франкобаном – бан Славонии Франко (Франк Талоччи), правил городом Штеберник. Взят в плентурками в 1442.


[Закрыть] болгары, рацы, хорваты
Сам Гунияд левый фланг держать избрал себе
И королевскому в порядке дал место лицу.
Возов же две тысячи сзади построили
В лагере уставших и холопов хорошо укрепил.
Есть поле, где кончаются горы македонские
С одной стороны, с юга. Море Геллеспонтское
Варна, большое озеро, от которого зовут
Город, сегодня твоей славной, Владислав, головой.
Так между озером, морем и горами
На милю поле стоит ровное с холмиками, [283v]
Пристойное к бою и военному делу
Которые себе посвятил Марс, бог войны кровавый.
На это поле две мили так в строе тянулись
Наши, и потом в деле порядочном встали.
Хоругви распустили, которые ветер, подув,
Разодрал в воздухе, в разные стороны разметав.
Страшный знак результата войны, когда хоругви летят
А вихри с ветром суровым и с громами метают.
Амурат удивлялся тоже Владиславу
Что так смел поломать слово свое Христово
Сказал: «Когда ему ты не доверял, возьму, его я себе
На помощь и науку присягать дам тебе».
Так наши три часа в этом поле стояли
И турок к встрече охотно ожидали.
Эти потом великой мощью от гор пришли с криком
Гала! Гала! Кричат, с искривленным строем.
В правый фланг ударили нашим с великим азартом,
В котором венгры с мультанами стали долгим рядом.
Не додержали поле. Мультаны на горы
Рассыпались и удирали сразу же, кто куда мог.
Король же с Гуниядом сразу же поправили
И турецкой кровью поле все покровавили.
Проломили турок на четыре итальянские мили, дерясь,
Загибов полны поля с этой минуты.
Но на другое их войско ударили смело,
В котором сразу же трех санджаков129129
  Сандзяков – санджак, хоругвь, а также административная область в Османской Порте. Начальник этой области звался санджабеем или санджак-паша, несанджаком.


[Закрыть] затоптали во главе.
Крик, гул, Гала! Гала! звучит.
Звучат о сабли мечи
И стрелы сверхулетят, как когда дождь сечет.
Кони ржут, трубы гудят, и бубны трещат
Хоругви, оружие, с солнца блестят. [284]
Наши мужеством, и турки количеством побеждают
Gушек треск, с ружей гром, и раненые под конями стонут.
Убитые как дровалетят, другие надвигаются
Эти с флангов, эти на лоб, эти в тыл строя стремятся.
Распылили вдруг наши турок, так что те рассыпались
И вся тракийская земля страхом наполнилась.
Удирают там и там, гонят их же наши
Полны горы и поля, полны трупов леса.
Все конные турецкие избиты на голову,
И победа уже в руках у наших готова.
Но Гунияд с венграми либо турок гнал
Либо, как наши пишут, с частью войска стоял в стороне.
Не пришел на спасение, и удрал с волохами
Так наверняка Бог хотел, так что замысел дал победителям плохой.
И король бил и сек турок, назад отступая,
Кричит, имея от смелости сердце пылающее,
Кричит: «О, товарищи! О, куда удираете!
И это запор, морской бегству своему имеете!
Окруженными стали: сзади Варна, и земли не стало,
Смелых в мужестве счастье помочь обещало.
Из-за вас и мужественные дела, и со смертельным
Боремся, выше нас вера, мужеством подлейшими».
Летает на быстром коне и горлом хриплым
Напрасно кричит. Сек турок сердцем пламенным.
Как лев арменский, когда его ловцов множество обскочит
На копье смело идет, веря своей мощи
И гнев, умение врожденное назад удирает, с оружием
Так король Владислав наступал, а венгры сторонятся,
Уже Феб со своим возом холодить начал, когда король
В четвертый раз между войсками турецкими вскочил, [284v]
Там башу мужественно убил азиатского
Своей рукой, наивысшего вождя турецкого,
Амурат уже хотел бежать, когда конные удрали
Турки. Строи смешав, крутятся как бешенные.
При этом Владислав на янычарскую мощь его ударил
Крик, гул, колот, гром вновь, кто бы это измерил
Гунияд с венграми убежал, король остался с поляками
Бил турок, пока самне пришел на их предательские крючки
Ибо янычары перекоп дерном сразу же накрыли
И хворостом, и за ним с императором оборонялись.
И когда король, крича и меч вынув, вскочил к ним,
Упал туда, там же его большое число янычаров побило
Подавил мужественно. Мужественное поколение гибнет
Оттуда Ягловых потомков вечная слава слывет.
Был сам там в тех полях, где наши предки турок били;
Поют сегодня о них сербы.
Видел Варну. С плачем над ней пахарь кривой
Находя сгнившее в пашне оружие, удивляется,
Выпахивает шишаки, щиты, и другое.
Гроты, сабли, заржавевшие булавы, панцыри.
В горах Гема, в албанских, македонских полях
И на тракийских Орфей, где благодарно играл пашням.
Видел это своим глазом. Этим видел глазом,
И в перекопе, куда король попал, глубоком,
Ходил, и грек мне места показывает
И побитых христиан и короля жалует.
Однако это святое Ягеллово племя
Собственной рукой окропило кровью турецкую землю.
За что ему образ вечный слава поставила
И имя незабвенное во веки сотворила. [285]
 

Кромер, fоl. 327, lib. 21, Меховский, lib. 4, саp. 306, Ваповский, fоl. 276. Гербортус и Кромер, fоl. 176, lib. 15, Деций, Эней Сильвиус, Бонфинус, венгерский хронист, и Димитрий болгарский130130
  Деметриус болгарский – историк середины XVI в. Родился
  в Фессалониках.


[Закрыть], также греческую и турецкую историю, которую я у одного венгра потурченного, мужа ученого, с которым я общался в Константинополе, раздобыл, так эти битвы описывают. Но Каллимах, итальянец, который при этом был131131
  Каллимахус… который при этом был – Каллимах, автор произведения Histоriа dе rеgе Vlаdislао sеu сlаdе Vаrnеsi, в минуту битвы под Варной имел семь лет. Histоriа… появилась, вероятно, в 1487.


[Закрыть], и в Кракове, у св. Троицы в костеле Доминиканском лежит, немного иначе порядок этой истории говорит. Он говорит, что Ян Гунияда, воевода семигродский и гетман венгерский, не имел определенного места в строю войска королевского, но с мультанами или волохами за– горными отвечал за пути спасения своих, если бы вдруг где захромали наши. Венгры, которые на правом фланге стояли, густыми и подобными сильному дождю стрелами турецкими опрокинуты были и на прилегающие горы удрали, с которых потом множеством неприятелей в овраги согнаны были и там, когда мужественно и долго оборонялись, перепуганными будучи турками. Там тоже епископы, агерский и варадзинский, в бегстве были убиты, и легат папский Юлиан, кардинал, с деспотами и Франкобаном в лагере заперлись и долго туркам равной битвой с обеих сторон сопротивлялись, до тех пор пока Лешек Борицкий132132
  Лешек Борыцкий – Лешко Бобжицкий, рыцарь польский, который погиб под Варной, вспоминаем Каллимахом.


[Закрыть], который смелостью и командованием мощь неприятельскую задерживал, был убит.

Там же, когда отступали венгры, турки штурмовали лагерь, и когда король с Гуниядом это увидели, то прискакали и турок на две мили итальянские проломили. Потом, когда поворот язычники сделали несколько раз, на разных местах [285v] с ними встречались и все конные войска турецкие распылили и когда наши как после одержанной победы к грабежу бросились, попали на караван верблюдов нагруженных, которых кони испугались и пота их вонючего выдержать не могли, так что в страхе коней конные наши ни задержать, ни править ими потом не могли. А в то время король с немногими конными, в которых последняя опора была, императора турецкого ударил, где (говорят) кровавая битва вновь началась, и уже турки мыслили удирать, но увидели наших, частью с устрашенными конями от верблюдов, частью неуверенной вестью убийства короля потревоженными. Сразу же янычары начали о себе напоминать и битву возобновлять.

Гуниад, увидев тревогу своих и бегство, сразу же короля, бьющегося, из порядка густых неприятелей турок попробовал отвести, но не мог, ибо когда его говорил убежать, и лучшего счастья ждал, король ему ответил, «Удирать есть дело мерзкое, и меня и народа моего недостойное, и тоже негодится потому удирать перед тем, кто на кого войну поднимет». Сказав это, между столпившихся неприятелей, мужественно начиная, сам своей рукой множество их побил. Там же потом, когда к вечеру наклонилось, король убитый с раненными коня саблями янычарскими был рассечен. А Гунияд не в состоянии был королевское тело добыть, когда все порознь удрали и сам тоже с немногими волохами убегал, и турки, потеряв и получив победу над конным войском, не гнали удирающих [286] венгров и волохов и лагерь в течение трех дней штурмовать не смели либо ночью, сомнительную еще победу имея, опасались засад наших. На третий лишь день лагерь добыли, из которого две тысячи возов с великими сокровищами взяв, раненных и немощных жестоко поубивали.

Кардинал Юлиан, удирая с одним мультаном, который его через Дунай, перевез, из-за множества золота, которое с собой тянул, был ограблен, убит и утоплен. Поляков лишь двое с этой битвы неудачной убежали: Ян Жешовский133133
  Ян Жешовский – епископ краковский, 1471–1490.


[Закрыть], который был потом епископом краковским, и Гжегож Саноцкий134134
  Гжегож Саноцкий – Гжегож из Санока (ок.1406–1477), гуманист поэт, архиепископ львовский.


[Закрыть], который был архиепископом львовским. Тарновские брата два убиты и сыновья Завиши Черного. Со всего войска венгерского, которого двадцать тысяч было, едва пятая часть в битве погибла, и турок восемьдесят тысяч, как Длугош и Меховский, fоl. 307, свидетельствует, наши побили. А согласно Бонфину тридцать [тысяч] их на поле пало. Если бы быть король выжил, наша взяла бы. Взятых в плен поляков шляхтичей двадцать четыре было. Из них двенадцать красивых юношей Амурат сам из-за их особенной красоты отобрал себе в Андрианополь в спальню, и сразу же те сговорились тирана убить. И сделали бы дело славное, но их один болгарин выдал, которого тоже к этому совету неосмотрительно припустили. А когда это так вышло на явь, те шляхтичи польские, боясь живо прийти в руки тирану, заперли двери хорошо, сами взяв оружие в руки, бились друг с другом до упаду, [286v] посекли и от своих ран полегли, чем красоту польского благородства язычникам показали.

А случилось это неудачное поражение в году Господнем 1444, правления Владисла в Польше 11-го, и в Венгрии пятого, возраста своего едва двадцать лет дошел. Но Меховиус, fоl. 307, lib. 4, пишет, что двадцать первого вгоду погиб возраста своего. Был стати высокой, лица смелого, греческого, но очаровательного и серьезного, волосов русых, в труде и постах очень терпеливый и трезвый, ибо вина не пил, в щедрости достаточной, добродеятельный, мирный и ласковый тоже и к неприятелю милосердный, большого умысла и сердца веселого, так что никогда ничего другого не мыслил, и никаких трудов не давал от себя отвести, что раз порядочно решил. Напоследок все качества, которые наибольшим князьям и монархам принадлежат, были в нем. А здесь видно в четыре раза большего, чем Ахиллеса смертью и умениями, Ягелловича из народа литовского.

Intеrrеgnum (межкоролевье) после Владислава, в течение двух с половиной лет и о склоках принятия королевства с Казимиром и с Литвой

Как только разнеслась весть об убиении Владислава в Польше, большая скорбь и грусть сердца человеческие по причине смерти господина точила. Еще некоторые твердили, особенно венгры, что здоровым ушел либо в Константинополь, либо в Венецию, либо [287] в Италию, либо в мультанскую землю. Другие тоже говорили, что еще есть в Албании либо Расции с войсками в полном здравии. Верили этому наши, ибо рады бы это видеть, но вскоре эта слава и вести в ничто обратились. Только господа польские отправили в Тракию, Болгарию и Грецию Яна Жешовского и Эгидзия Суходольского. Спрашивали те о короле, но ничего определенного о нем узнать не могли. А когда поляки узнали, что венгры другого себе короля избрали, Владислава, сына Ольбрыхта135135
  Владислава, сына Ольбрихта – Владислав Погробовец,
  1440–1467, король венгерский 1450 и чешский 1453, сын Альбрехта II Габсбурга.


[Закрыть], императора, пятьлет только имеющего, то тоже созвали сейм общий на выборы короля другого в Серадзе вгоду 1445 на день св. Войцеха136136
  День св. Войцеха – 23 апреля.


[Закрыть]. Там по мнению Збигнева, кардинала, решили, дабы Казимиру, великому князю литовскому, Владислава убитого брату, королевство было отдано.

Отправили тогда послов в Литву, дабы Казимира призвали на сейм, в Петркове созванный, где был с обеих сторон общий. О Речи Посполитой Польше, осиротевшей без короля, посоветовались и договорились. Казимир послов коронных без определенного ответа отправил, и в Петрков своих людей направил, таких, как Радзивила, Кежгала и Паца месяца сентября с этим приказом, говоря, что был утомлен скорбью и грустью по вышеупомянутому приключению брата и на этот сейм сам приехать не смог.

Еще говорил о призвании другого короля, как о деле недопустимом и незаконном, так как все дела еще неопределенные, и что он ни королевства, ни правления никакого не хочет принять; но ему [287v] показалось, что те наместники и губернаторы, которых Владислав, в Венгрию отъезжая, на своем месте поставил, Речью Посполитой правили.

Когда этот ответ съезду рыцарства и сенату коронному не понравился, отправили к нему второй раз восемь господ советных (панов радных), дабы его уже законным образом на королевство призвали, и если бы этого не хотел и тянул, то ему сказали, что другого себе короля искать должны. А Казимир все же в своем упоре стоял, когда его господа литовские задержали, которым на всех в делах военных и домашних нравился. Потому послы польские ни с чем должны были назад вернуться. Королева старая Ягеллова тоже Казимиру как сыну приказывала, дабы в этом деле более здорового совета использовал, но его уговорить никаким образом не могла. Казимир просил господ коронных, дабы подождали пока бы об этом на сейме [говорить]. А он с господами литовскими и русскими поговорил бы, которых созвал после Рождества Господнего 1446 в Вильне в месяце январе. И как только то время пришло, собрались господа коронные со шляхтой во второй раз в Перткув, и на этот съезд от Казимира шесть послов господ литовских приехало, прося, дабы еще выборы отложили. Если бы не хотели учинить, войной грозили полякам, так как Казимир с Литвой хочет на них права свои мечом доказывать.

Прибавили, что он Великом княжеством Литовским продолжает править и королевства не хочет. Поляки, будучи озадачены столь суровым посольством, другого короля себе [288] избрать, умыслили, опасаясь того, что если бы склока с Литвой началась, то крестоносцы бы на Польшу наезжали.

Потому еще Казимирового умысла попробовать им показалось, отправил тогда к нему Пшедбора Конецпольского, сендомирского, и Сцибора Шарлея, иновроцлавского, каштелянов, но и эти такой же, как и другие, ответ получили.

Потому сенат коронный и рыцарство на двадцать восьмой день марта в Петрков съехались. Все Священство Господнее набожно приняв, дабы тем самым как можно более свято о Речи Посполитой говорить, начали правила выбора нового короля составлять. Под такими условиями, что Казимиру первое место в принятии королевства оставили. И разговоры епископов все склонялись к Фридриху, марграфу бранденбургскому, который был до этого зятем и наследником Ягелловым провозглашен. Против был лишь Павел Крицкий, епископ плоцкий, который на кого-то из двух братьев князей мазовецких голосовал: или Владислава, или Боле– слава. Его поддержали Ян Чижевский, каштелян, и Ян Тенчинский, воевода краковский, Лукаш из Горки, воевода познаньский, а также большое число рыцарства на Болеслава согласилось.

Так тогда с позволения всего сената Болеслав, князь мазовецкий от Винцентия, архиепископа гнезненского, был бы королем назначен, если бы Казимир перед свидетелями с волей своей отмененной познакомил. А Казимир, услышав, что на сейме петрковском случилось, послал к матери, королеве, тайно, дабы господ вновь к тому ([его избранию]) наговорила. Она это легко получила, что Малые поляки сразу же на него [288v] дали согласие и в Великую Польшу послали, дабы волей своей от избрания Болеслава к избранию Казимиру склонили. Те, это вновь охотно сделав, и вновь послов к Казимиру, великому князю литовскому отправили, дабы в день последний сентября в Парчеве137137
  В Парчеве – Парчев на Полесье Люблинском лежал на пути соединяющим Малопольшу с Литвой.


[Закрыть] с ними на сейм ехал. Когда господа польские съехались в назначенный день в Парчев, то Казимира долгое время напрасно ожидали и когда ему наставляли, дабы приехал, тот сказал: «Еще о воле мы своей о принятии королевства не провозгласили, однако в Брест приехали. Но если господа польские хотят что постановлять, пусть в Брест приедут».

Так тогда господа польские шесть сенаторов из Парчева в Брест послали. Он те условия легатам представил, что иначе не хочет королевства принять, только если бы сперва Подолье, Луцко, Олецк, Лопатин, Великое Гродло Литве поляками должны быть возвращены, земли с уездами. Этих условий когда поляки не хотели принять и разъехаться, не сделав ничего, готовились. Когда ему некоторые из господ польских тихо сказали, что ему это можно будет Литве вернуть и отнять от Короны все, что будет хотеть, когда уже королем станет, то Казимир потом по их желанию дал согласие приехать в Краков на будущий год, на день св. Яна Крестителя для принятия королевства польского. Об этом Кромер lib. 22 шире пишет и Длугош свидетельствует, что Ломазы и Полубице, от староства парчевского и от Польши отняв, к Литве присоединил. И тоже это за это (как мазуры говорят) взамен поляки Литве отдали коронацию Стефанову138138
  Коронация Стефанова – Речь о выборах Стефана Батория, на которые шляхта литовская не прибыла. Тем самым неволей поддержала сделанный выбор.


[Закрыть]: ПЛП Ничего нового под солнцем [289]