Текст книги "О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованная и не описанная, по вдохновению божьему и опыту собственному. Часть 2"

О поражении господ литовских и взятии в плен их на реке Ведроше реке согласно летописцам и занятии замков литовских московским

Александр, будучи столь великой грустью угнетаем из-за незаконной войны отца жены своей, князя московского, и из-за предательства тех вышеупомянутых князей, которые, из князей литовских идя, от него в Москву проникли, собрав войска литовские, послал с ними гетмана своего, князя Константина Ивановича Острожского, маршала своего дворного, наместника маженцкого и оныкченского290290
  1 Маженцкого и онукченского – мерецкого и оникштенского, титул этот имел при Александре, короле польском, Григорий Остыкович.


[Закрыть], господина Григория Станиславовича Остыка291291
  Григория Станиславовича Остыка – известны: Григорий Остик (Остык) воевода новогродский и Станислав Григорьевич Остык, воевода троцкий и полоцкий. Первый умер в 1541, второй после 1519.


[Закрыть], подчашего Великого княжества Литовского, наместника бельского господина Николая Николаевича Радзивила292292
  Николая Николаевича Радзивилла – Николай Радзивилл, кравчий литовский 1487, наместник бельский 1491–1503, воевода троцкий и маршалл земский 1505, князь в Гонендзе и Меделях, умер в 1522.


[Закрыть] и маршалла своего, господина Литовора Хрептовича, наместника новгородского и слонимского. Еще господина Ивана [375] Тальвоши Вилькомирского, господина Станислава Се– мета ковенского, господина Ежи Паца293293
  Ежи Пац – Ежи (в тексте оригинала Ижи) Пац, умер в 1505, наместник ковенский ок. 1480, воевода киевский ок. 1486, наместник полоцкий 1496–1501.


[Закрыть] новогродского и слонимского, а также господина Яна Кишку, Ивашка Печковича и других много князей, господ бояр и дворян своих, и сам за ними потянулся к Минску, и из Менска к Борисову и там же немалое время стоял, и гетман его князь Константин Иванович Острожский со всеми господами вышеупомянутыми притянулся к Смоленску. А на Смоленске в то время от князя великого литовского воевода был господин Станислав Петрович, названный Кишка. И пришла новость к Смоленску, что воевода князя великого московского Якоб Захаринич стоит с людьми на Ведроши. Услышав это, князь Константин Остроский взял с собой воеводу смоленского, господина Станислава Петровича Кишку, и всех смолян, и так прямо двигался к Дорогобужу и сперва пришел к Ельне. Там взяли в плен одного из войска московского, по имени Герман, который был дьяком у Богдана Сапеги до того, как удрал в Москву. Он же сказал, что воевода московский Яков Закарнич с малым людом под Дорогобужем лежал, прежде чем как на третий день пришли к нему другие крупные воеводы, то есть князь Данило Васильевич Щеня и князь Иван Mихайлович пшемысльский и с другими много воевод и людей, и уже все на одном месте собрались [375v] и потому не спешил [гетман литовский] битву с Москвой свести, так как наших было мало. Наши, не веря ему в этом, приказали его повесить и сами вперед потянулись и перейдя весь Лопатин, и не дошли до реки и села Ведроши, и в двух милях от войска московского встали, где узнали наверняка, сколь Москвы много, и что уже ждут наших, для битвы одевшись и построившись, на Ведроше. А Константин, учинив тогда с господами и с рыцарством литовским, вперед пошел желая свести битву с Москвой. Так тянулись две мили тесным лесом и болотной дорогой, и, как только вышли на поле, встретились с Москвой и много людей с обеих сторон пало. А Москва, отступив назад и переправившись через реку Ведрошу к своим большим отрядам, едва сразу же назад не подалась, ибо надеялись, что поболе людей литовских из леса прибыло. А когда Литва к реке Ведроше прибыла, то Москва посмотрела, что литовское войско очень мало, и подкрепления никакого из леса к ним не видели, так как было Литвы только полчетверти тысячи, и Москвы было сорок тысяч конных, не говоря о пеших. Удивлялась Москва столь великому мужеству литовскому. И потом, видя их малость большую, вскочили к Литве, и там их победили на голову, взяли в плен помимо прочих еще гетмана самого, князя Константина и господина Грегора Станиславовича Остыка, и господина Литовара Хрептовича, маршалла, господина Николая Юрьевича Глебовича, господина Николая Зеновича и [376] много других господ, которые были побиты, взяты в плен и отосланы в Москву. А как другойлетописец свидетельствует, Яцынич Иван, Юрий Волович, Федора Немира, Богдан Мацкевич294294
  Богдана Мацкевича – Мацкевичей, предков князей гедроцких.


[Закрыть], сотники, мужественно оборонялись, раненными будучи, но с честью убежали в леса. А князь Гедроцкий295295
  Князь Гедроцкий – княжеский род Гедройцев делился на несколько ветвей, так: Бортковичи, Мацковичи, Здановичи и др.


[Закрыть], Вагайловичей, Малусовичей предок со всем рыцарством и князьями другими дрогицким согласно обычаю древних предков князей удельных звание, тянулся в отдельном войске, особенно хоругвью своей под гербом и знаком Китауруса, каклетописец Дметриуш, монах смоленский, Ваповский, а также московские хроники свидетельствуют. Тогда Вагайлович, князь Гелдроцкий, после этого поражения, и взятия в плен литовских господ, все же придя, московские отряды литовского государства после этой победы, унижая, мучал и Дорогобуж, замок литовский 18миль за Смоленском лежащий, в то время прибытием своим защитил.

Князь Константин Острожский был в тяжкой тюрьме храним, так что, как говорили, имел руки вновь свинцом назад залитые, и ноги окованные, ибо когда не мог добротой, тогда его тяжкой неволей Иван московский к присяге верности принуждал, которую потом специально должен был дать, но неискренним сердцем, и был одарен почти княжескими имениями в Москве и великие битвы над татарами получал и выигрывал. [376v]

Эта новость о поражении войска литовского пришла к князю литовскому Александру. Нашли его на реке Бобре, говоря, что войска его разбиты, а гетман и господа советные (паны радные) взяты в плен, из-за чего был очень опечален и пошел с людьми своими к Обельцам к Витебску. Там стоял немалое время, и когда уже был в Обойцах, пришел к нему гонец московский с письмами соответствующими, которого он отпустил и пошел к Полоцку и там всю осень в Полоцке был. Укрепив Полоцк, Витебск, Оршу и Смоленск вернулся в Литву.

В эту же осень воевода князя великого московского Яков Захаринич, царевич козанский Махмечелей и князь Василий Иванович Можайский, и князь Василий Иванович Осемечиц замок литовский Путивль взяли, за Киевом миль 60 в полях и от Чернигова в 30 милях лежащий. Там наместника путивльского, князя Богдана Федоровича Сапегу296296
  Сапига – Сапега.


[Закрыть], и всю шляхту путивльскую в тюрьму взяли и все земли северские взяли. Еще замки Дорогобуж, Залидов и Торопец взял и почти в этом же году большой и жестокий ущерб Александру, зятю своему, и Великому княжеству Литовскому князь московский вопреки присяге, как летописцы свидетельствуют, причинил. [377]

О суровом разорении земель русских и подольских татарами и бесполезном походе Александра с литовским и иностранным войском против Московского

В эту же осень по наговору великого князямосковского Мыдыкирей297297
  Мыдыкерей – Менгли-гирей.


[Закрыть] либо Мендыкерей, царь перекопский послал сына своего султана Ахметкирея с другими сыновьями своими и с большим числом татар в польские, и литовские государства, которые завоевали землю волынскую, подляшскую и польскую и сожгли город Владимир, Брест опустошив в Польше, а также около Белза, Красника, Туробина, КрасногоСтава, Люблина, Ужендова аж до реки Вислы разоряли. Против них собрался Альбрихт, но не мог язычников догнать, и вернулся в Краков. Эти татары вскоре после этого, сложив добычу в Перекопе, в месяце сентябре вернулись в те края, откуда на русские стороны, на юг лежащие, и на часть Литвы по наговору Mосковского напали. В Польше тоже около Ланьцута, Лежейска, Завихвоста, переплыв Вислу, от Опатитова аж до Бреста литовского растянувшись, и все волости унизили. Знаменовала это суровое бедствие языческое комета восемнадцать дней перед первым вторжением татарским была видна.

В это же время великий князь литовский Александр дал звание маршала придворному князю Михалу Львовичу Глинскому [377v], с которым был очень ласков и который потом бесчинством много странных дел натворил и т.д.

Потом, вгоду 1500, великий князь литовский Александр послал в Kорону Польскую, в Чехию и Германию люд служебный собирать за деньги литовские против московского. Собрал число немалое и в Познани им шафарь литовский деньги давал, как Бельский пишет, но Меховский, fоl. 360. lib., саp. 19 свидетельствует, что это какой-то господин великий из Литвы, так как его зовет: ПЛ «рыцарь и граф, казначей Великого княжества Литовского». Над теми солдатами старшим был чех, по имени Ян Черный, и звались все братьями. Но эти господа братики мало пользы и много ущерба в Литве причинили ленивым своим походом, ибо уже холода подходили. Александр с этими людьми и с войсками литовскими потянулся к Минску, а там ему принесли новость, что великий князь московский Иван Васильевич отправил сына своего, князя Дмитрия Жилку, с большими войсками и с пушками под замок Смоленск и уже Смоленск мужественно добывал. И, услышав это, Александр послал против него господина Станислава Яновича Белевича, который был господином троцким и старостой жмудским, со всей землей литовской, также и Черного, чеха, со всеми иностранцами. Сын князя великого московского сам мощно Смоленск добывал, делая штурмы ночью и днем, и не только из пушек громил замок, но также и турами, как летописец именует, и, обсыпая замок песком и землей, неописуемо замок штурмовали. С помощью Бога, а также из-за бдительной обороны [378] Станислава Кишки, воеводы, а также Юрия Паца, наместника его, и Николая Сологуба, окольничьего смоленского, штурмы отбиты были. Большие потери неся и после каждого штурма очень много людей теряя, с большим позором и стыдом от замка они отступили. А староста жмудский со всей мощью литовской, также и чех Черный со всеми иностранцами, перешедши реку Днепр под Оршей, потянулся с татарами заволжскими, и услышал об этом Димитрий Жилка, что Литва идет против него, и как можно быстрее побежал в Москву, к отцу своему, и сказал, что Литва стала лагерем на горах и лежала там в то время всю осень. А почти в это время князь Семен Иванович Можайский, литовский перекидчик или изменник, по нашему предатель, с многими людьми московскими притянулся под Мстиславль. В то время литовского войска немало во Мстиславле было и князь Михайло Лингвеневич298298
  Михайло Лингвиневич – князь Михайло из семьи князей Ивана Юрьевича Лингвеневича, Юлианну.


[Закрыть] Мстиславский с ними, не добыв замок, отошел прочь. А Литва тоже с гор распущена была по домам своим, когда зима пришла. Двойная тогда беда была, как Меховиус, Ваповский, при жизни которых это творилось, и Кромер, пишут, Литва беды в то время встретила: первую от князя Ивана московского, и вторую, что деньги напрасно растратили на солдат, которые, о службе забыв, на неприятеля не напали, но, возвращаясь, унижали и грабили.

О союзе татар заволжских с Литвой и с Польшей и приведении их и татар перекопских Халецким против Москвы, о казни Петра, сына воеводы волошского, и о смерти короля Яна Альбрихта

В году 1501, 11января, вскоре после отправки королем Альбрихтом послов турецких с соглашением, которые в течение целого года ожидали [378v] в Кракове, сразу же приехали тоже послы царя заволжского Шахматкерея, которые299299
  Шахматкерей – Шах Ахмет, последний хан Золотой Орды.


[Закрыть] мир и союз с польским королевством и Великим княжеством Литовским против московского и перекопской орды, вечного их главного неприятеля хотели. За это были королю благодарны и дали присягу на это с господами коронными и с послами Великого княжества Литовского, которые от заславских, с Лингвиневичами связал их брак, взял в жены дочь Александра на это дело посланы были. Присягали тоже послы татарские по-обычному на саблю голую, лья на нее воду, пили ее говоря этими словами: «Кто бы эту дружбу и этот заговор приятельский нарушил либо против него был, путь от сабли так погибнет и в ничто обратиться, как эта вода». Отправлены тогда были эти послы из Орды с великими подарками, и при них Ян Альбрихт, король, послал Кшиштофа Теслика, а великий князь литовский Михала Галецкого (Меховиус пишет: послал другого посла собственного еще Александр. Кромер и Ваповский не знали, что это был Михал Галецкий, человек большой искусный в рыцарских делах, как летописец пишет), обоих в языке татарском опытных, к царю заволжскому Шахмату в посольстве, благодаря его за ту его дружбу и предоставляя ему жалование в тридцать тысяч злотых, кожухов и сукна, а он должен был войско свое иметь тридцать тысяч, которых всегда готов был против каждого польского и литовского неприятеля поставить. Приехали тоже послы от воеводы волошского Стефана на этот сейм, прося, дабы ему согласно перемирию король сдал шпиона Петра, сына воеводы Гелияша, перед Стефаном господствовавшего, потому что думал о господарстве волошском. Об этом, когда долго король с господами советовался, то выдать невинного показалось им делом жестоким, хранить же неприятеля своего, товарища воеводы, которого он хотел войной побеждать, показалось делом опасным, поскольку король в то время в Пруссию ходил и не хотел себе неприятеля Стефана жестокого сзади оставлять. Потому Петра, воеводина сына, приказал казнить, на что смотрели послы волошские. Чтобы его казнь [379] не показалось без причины, расславлено было общенародно, хоть и невинно, что лжи в письмах королевских много допустил, как об этом Кромер, lib. 30, PE, fоl. 651, SV 439, Меховиус, Ваповский, Бельский, Гербортус и т.д. свидетельствуют. Так тогда король Альбрихт, отправив послов волошских, в Торунь отправился, дабы присягу взять от нового мастера прусского Фридриха, который долго из послушания выбивался, и когда к нему король послал, он медлил день ото дня. Король Ян Альбрихт умер300300
  Ян Альбрихт умер – смерть Яна Ольбрахта наступила 17июня 1501в Торуне, и похороны состоялись 26июля.


[Закрыть] от апоплексии в Торуни, тело в Краков отвезено было, в день св. Анны в костел св. Станислава на замке, то есть [z] обычными церемониями и процессиями погребено.

Был Ян Альбрихт роста высокого, костистый, письмо читать любил, особенно у историков, часто занимался, щедростью к каждому склонным был, в латинском и немецким языке краснобай великий. Двор не хотел более одной тысячи и шестисот содержать, меч малый всегда на боку имел, был сообразительный, смелый, великомысльный, но фортуна с ним по– неприятельски обходилась. Правил лет восемь, согласно Меховиусу, который у него был доктором в лекарстве, и согласно Бельскому месяцев восемь и четыре дня, но Кромер и Герборт из него пишут девять лет правления его считают. Имеллет возраста своего сорок и месяц один.

В эту же осень, каклето писец русский и Меховиус свидетельствуют, царь заволжский Шахмат султан, сын Ахмата, давнего приятеля литовского, переплыв Волгу и Дон, либо Танаис, реки, со всей Ордой заволжской Шахматгерей притянулся на помощь Литве против московского, и при нем (был) посол князя великого литовского Александра господин Михайло Халецкий. Насчитывает Кромер, что сто тысяч было (согласно повести послов царских) татар заволжских конных. Втянулся тогда прямо в землю Северскую Шахмат и стал под Новогродом Северским и под другими замками и опустошил государство московское [379v], аж до самого Брянска двигаясь. Взял Новгород Северский, и другие замки поддались добровольно. А царь заволжский, поручив оные замки господину Михалу Халецкому, дабы их держал для Александра, великого князя литовского, сам встал на Днепре между Черниговом и Киевом. Там сперва с войсками Орды, царя перекопского Мендлигерея, когда от него оные поля хотел защищать, вступил в битву. Победил заволжский царь перекопцев и разгромил их войско, так что их мало убежало. А после этой победы отправил господина Михала Халецкого с послами своими в Литву, говоря, что им пришел на помощь со ста тысячами коней орды своей против царя перекопского и против князя московского, прося Александра, дабы к ним приехал и против неприятелей своих воевал. А в то время послали поляки, как летописец свидетельствует, к Александру, прося его, дабы у них королем был, и он оставив войну с неприятелями своими и, на мясную бойню выдав царя заволжского, готовился с господами литовскими в Кракове для коронации.

Александр Казимирович, великий князь литовский, на королевство польское коронованный в году 1501

Вскоре после смерти короля Альбрихта сразу же согласно обычаю для избрания нового короля Фридрих, королевич, архиепископ и кардинал, в Петркове созвал сейм, на котором сенаторы и рыцарство коронное разнообразные кандидатуры выдвигали, мнения высказывали и не соглашались. Одни Владислава, венгерского и чешского короля, советовали стороне своей, и якобы послали к нему на Будзин Петра Кмиту301301
  Петра Кмиту – Петр Кмита, маршалл коронный 1493–1505, каштелян сандомирский, воевода краковский.


[Закрыть], маршала коронного, прося, дабы приехал на дедовское и отцовское королевство. Что Владислав с охотой [380] позволил и к императору Максимилиану, а также к Людвигу, французскому302302
  Лодвика французского – Людвиг XII (1462–1515) король французский.


[Закрыть] королю, и другим господам христианским разослал письма, что его Господь Бог не только на чешское и венгерское королевство возвести изволил, но и на родную Корону польскую. Другие же Зыгмунта, опавского и глоговского князя, сторону держали. Но те перевесили, которые Александру, великому князю литовскому, способствовали, ибо это и определенными доводами, и примерами показали, что Владислав полезен не мог быть Польше со своими королевствами, венгерским и чешским, приводя память безвластия и упадка своего при Людвиге, который тоже, эти два королевства имея и на Венгрии живя, Польшу почти в ничто обратил, которую же лишь литовец Ягелло на плечах своих из упадка вывел.

Этот же Ягелло с Витолтом Великое княжество Литовское с Короной польской вечным союзом связал, как одно тело соединил и подружил, и когда были рассоединения, то будто было так, что друг от друга были отняты и большой из-за этого ущерб Короне нанесен был. Приводили также то, как Кромер пишет: Omnibus bеllis prisсis iuxtа ас rесеntiоribus Lituаnоs multum mоmеnti Pоlоnоrum viribusguе аttulissе, еtс. что во всех военных как древних, так и в свежепамятных нуждах Литва с великой и значительной помощью всегда для поляков бывала, и как оные без поляков, так поляки без них, раздвоенными будучи, мало что славного по одному доказать могли. Это недавно явно на волошском деле показало было, где без Литвы упорно Альбрихт король боролся, вечным этого свидетелем Буковина будет. А если бы кто другой был королем польским кроме Александра, то разорвала бы уже Литва с Польшей союз и не могло бы быть это без большого обоюдного кровопролития, ибо уже брат Александр с войском литовским желал получить право коронное отцовское силой, как Ваповский [380v] пишет, если бы его мать Елизавета, королева старая, от этого не сдержала. И почти в это время литовские господа приехали: Войцех Tабор, епископ виленский, Ян Забжезинский, маршалл великий, Николай Радзивил, подчаший Великого княжества, и Пац Юрьевич303303
  Пац Юрьевич – наверняка Ежи Юрьевич, наместник ковенский ок.1480, воевода киевский ок.1486, наместник полоцкий 1496–1501. Умер в 1505.


[Закрыть], наместник новогродский и Григорий Семет, правитель имущества жмудский. Этих двоих господ Кромер, не зная, пишет: ПЛ «И какие-то два еще», но один старыйлетописец тех двух называет. Эти тогда господа, по приказу и инструкции великого князя Александра и всего сената литовского между долгими трактатами с господами коронными об избрании короля совместном, разговоры общие о союзе трех государств вели, приводя им доказательно широкой речью великие выгоды от общего союза Литвы с Польшей, и великий ущерб и упадок от союза Короны польской с венгерской, знаменуя тоже определенное рассоединение Литовского Великого княжества с Польшей по этой причине, ибо, если бы союз с Венгрией Польша взяла, то уже господа поляки захотели бы обычаев венгерских глотнуть и ими руководствоваться, нас при этом бы презрев, что нам бы большую неприязнь принесло. Так [давно] об этом жалели же, но поздно выведали об обычаях венгерских, какие узнали ваши предки при короле Людвиге, а также Владиславе, которые не только казну вашу из Польши вытянули, но и вас самих [w] великом удручении, мучении и убийствах держали.

Пустили еще весть эти господа литовские упомянутые, что Александр с войском за ними тянется, и явно о возобновлении соглашения древним письмом показали под печатью Александра и двадцати пяти господ литовских, и в этом соглашении некоторые мысли были прибавлены, дабы из Литвы и из Польши один был в дальнейшем народ под властью одного господина, и дабы король в Польше был избираем и коронован на общем съезде, а также чтобы [381] господа литовские все согласно местам их в сенаторским кругу голосовать могли, либо мнения свои подавать должны были. Совет один дабы у обоих народов был также вместе и в удачных или в неудачных приключениях одинаково чтобы было, только суды по обычаю старому, в Литве и в Польше дабы работали. Таким образом и другие дела нужные подписав и решив, сразу же господа коронные Александра, великого князя литовского, королем польским дружно общими голосами назвали. Сразу же в Брест к нему господ из сената передовых отправили: Андрея Рожего304304
  Андрея Рожего – Андрей Боришевский герба Роза, архиепископ львовский, епископ пшемысльский, архиепископ гнезненский. Умер в 1509.


[Закрыть], архиепископа львовского, господина Любравского305305
  Господина Любравского – Ян Любравский, герба Годземба, епископ познанский, 1456–1520.


[Закрыть], епископа познаньского, Андрея из Шамотул, познанского, и Яна Тарновского, по прозвищу Шрам, люблинского воеводу, которые. Приняв от Александра присягу о сохранении прав и договоров союза Литвы с Польшей, королевство ему отдали.

С этим Александр без промедления с тысчью четырьмятсами человек свиты в Краков приехал, ибо опасались, дабы ему брат Владислав, чешский и венгерский король, некоторой частью на королевство польское избранный, не повредил., А он не только на это не гневался, но и похвалил поляков, что Литву, великий народ и воинственный, вновь к себе таким образом присоединили.

А в то время послы от царя заволжского Шахмата, который в киевских полях лежал, приехали в Краков, которые перед всем сенатом жаловались как на поляков, так и на Литву, что они Шахмата, царя их, с большими войсками после столь долгой и трудной дороги на помощь себе [против] татар перекопских призвали. Сами с ними согласно договору и присяге долго откладывают соединение сил, из-за чего товарищей своих вместе с конями обрекают [381v] в полях бесплодных на холода, непогоды и гибель от голода. На это им отвечено было, что король Александр, коронацию пройдя, должен был спешить с польскими и литовскими войсками на помощь Шахмату. Об этом еще король похлопочет, чтобы после столь дальней дороги Шахмат царь не жалел. С этим тогда посольством татары, бедные, получив от них подарки для царя их, отправлены были. А почти в это время почти дружина царя Шахмата, когда надоела ей нищета, голод и непогода зимние в полях, с большей частью его рыцарства к Мендлигерею, перекопскому царю удрала, который, осмелев из-за ее прибытия и, собрав войска свои, вероломно ударил на царя заволжского Шахмата и победил его на голову и орду его всю взял, и сам царь заволжский Шахмат с братом своим Газаком, либо Кодак, султаном, и с некоторыми князьями и уланами прибежал к Киеву (согласнолетописцу), и встав лагерем неподалеку от Киева, послал к князю Димитру Пучатичу, воеводе киевскому, говоря ему о приключении своем. Воевода киевский много дней его потчевал и дары великие давал. А потом Шахмат царь неожиданно из Киева с тремястами коней, как Меховиус пишет, въехал в Белогрод волошский. Хотел потом к Баязету, императору турецкому, удрать и подался ему во власть и хотел помощь против короля польского, желая полякам и Литве, из-за которых все утратил, за обиду свою мстить.

Но когда узнал, что император турецкий из-за Медликирея, царя перекопского, приказал его санджаку белогродскому поймать и к себе в Константинополь прислать, верхом вновь в Киев прибежал и воевода киевский обскакал его [382] и в Вильно привез, где был там в тюрьме вплоть до сейма брестского, как об этом будет ниже.

Александр, великий князь литовский, Фридериком, братом, архиепископом гнезненским и кардиналом двенадцатого дня декабря в костеле краковском обычными церемониями помазанный, коронован был на королевство польское в присутствии всех епископов коронных, виленского епископа Войцеха Табора, Елизаветы, королевы, матери своей, князя Конрада мазовецкого, князя можайского и Михала Глинского из Литвы, Юрия Гродзинского и множества других господ и послов посторонних. Вскоре, восемнадцатого дня декабря Зыгмунт, князь глоговский и опавский, из Венгрии, брат Александра, приехали и Ян Бадуариус, посол венецианский приехал за ним. Все желали королю новому счастливого правления.

Приехала также потом королева Александрова Елена из Литвы, великого князя московского Ивана Васильевича дочь, в начале следующего года 1502 в Краков четвертого дня февраля, но не была коронована королевской короной, потому что в греческом ордене оставалась и католическую веру презревала.