Текст книги "Неуловимый бандит"

Глава 23

К тому времени, как Дейв Белл, который напускал на себя победоносный вид, был доставлен к конюшне, в его вине здесь уже никто не сомневался. И все-таки, чтобы лишний раз убедиться в этом, его первым делом усадили на Красотку и удостоверились, что стремена укорочены точно по длине его ног. Возможно, где-нибудь на Востоке суд присяжных счел бы такой факт несущественным и не заслуживающим внимания, но для людей, толпившихся в этот предрассветный час во дворе при свете фонарей, одной этой улики оказалось более чем достаточно. Дейва Белла стащили с седла и усадили на мустанга, накрепко связав ему ноги под брюхом полудикого коня.

Кто-то предложил выпустить мустанга с привязанным к нему седоком на волю, чтобы тот в конце концов разбился о скалы или свернул бы себе шею о ствол или нижние сучья какого-нибудь дерева, когда животное будет мчаться напролом через лес.

Как и все жители Запада, эти люди обладали обостренным чувством справедливости.

Здесь, на Западе, человек мог совершить преступление из мести, ради добычи золота или просто так и, если повезет, избежать наказания. Но подлая попытка переложить вину за собственные грехи на чужие плечи никогда не прощалась и каралась жестоко. Вот и тут никто не остался равнодушным. Собравшиеся поносили Дейва Белла на все лады и наверняка избили бы его, если бы только он был чуть повыше ростом.

Даже суровый шериф был тронут таким поворотом событий. Он подошел к юному Пенстивену и сказал:

– Я недооценил тебя, сынок. Может, ты и имеешь какое-то отношение к этой проклятой шайке Джона Крисмаса, но только, если бы у меня был сын и пришлось бы выбирать, на кого ему быть похожим, на тебя или Дейва Белла, я бы, наверное, предпочел, чтобы он стал таким, как ты. Я бы скорее пожелал ему сгореть в аду, чем быть таким, как Дейв Белл. Возможно, завтра я в этом уже не буду так твердо уверен, но сейчас мне бы хотелось пожать твою руку. Держи пять!

Пенстивен посмотрел ему в лицо, затем перевел взгляд на протянутую руку.

– Ты просто сентиментальный старый дурак! – грубо огрызнулся он.

Для шерифа это было большим оскорблением. Сказать в ответ ему было решительно нечего, самолюбие его было уязвлено. Опустив глаза, он недоуменно посмотрел на собственную руку, словно видел ее впервые в жизни, а затем удалился, уводя с собой задержанного.

Слухи об этом инциденте мгновенно распространились по Маркэму. Город запомнил последнюю реплику Пенстивена ничуть не хуже самого оплеванного шерифа. «Очень крутой парень этот Джон Чужак», – единодушно говорили жители. Они решили уважать его за доблесть, физическую силу и умение метко стрелять, но при всем при этом держаться от него подальше.

После того как Дейва Белла увезли, Пенстивен отправился обратно в кровать, на которой и пролежал весь день.

Дважды в дверь его комнаты стучали и предлагали еду, но он, ощущая себя еще не вполне оправившимся от усталости после долгого путешествия в седле и перехода через горы, восстанавливал силы, отдавшись власти сна.

Весь следующий день Боб бесцельно слонялся по дому, много ел и широко зевал. В перерыве между этими занятиями съездил в город, где купил замечательные сапоги для верховой езды. Сшитые из мягчайшей кожи, они были на размер больше, чем он обычно носил, так как ступни его ног все еще оставались перебинтованными.

Проезжая верхом на Красотке по городским улицам, он заметил, что, завидев его, прохожие – мужчины, женщины, даже дети – собираются небольшими группками и провожают его долгими взглядами. На их лицах он видел ужас, подозрение и откровенное восхищение. Пенстивен догадывался о причинах такого к себе отношения, но это его нисколько не задевало. Он еще был очень молод, эти испуганные и восторженные взгляды заменяли ему все остальное.

По пути из города он ненадолго заглянул в «Элбоу-Рум», где провел некоторое время в приятной беседе с Джерри, хозяином заведения. Бармен был щедр и услужлив, как никогда, предлагая ему выпить то одно, то другое, однако юный Пенстивен, как всегда, довольствовался исключительно пивом и никуда не спешил, потягивая напиток маленькими глотками.

– Может, все-таки налить чего-нибудь покрепче? – настаивал Джерри, придвигая к нему бутылку виски и демонстративно срывая с пробки бумажный ярлычок, чтобы показать тем самым, что выпивка ничем не разбавлена.

– Видишь ли, Джерри, – пояснил Пенстивен, – мне бы, конечно, очень хотелось быть таким, как все. Но я не могу себе позволить такой роскоши. Если я стану предсказуемым, то вряд ли доживу до вечера.

– Да уж, – согласился Джерри, – некоторые рождаются мудрецами, а другие учатся разным премудростям на собственных ошибках.

Всего за час новая реплика юного Пенстивена облетела весь город, как это обычно происходит с подобными меткими высказываниями, и горожане пришли к единодушному выводу, что парень умен не по годам.

А в то время, пока Пенстивен находился в «Элбоу-Руме», в городе стало известно еще об одном важном происшествии. Дейв Белл сбежал из тюрьмы, и случилось это средь бела дня!

Скорее всего, в первый же день его ареста некий доброжелатель услужливо доставил ему в камеру две миниатюрные пилы, которыми тот и умудрился перепилить пять толстых прутьев стальной решетки, после чего пролез через три окна, сломал замок и пешим выбрался из города.

Позднее один фермер, чьи владения раскинулись недалеко от города, не досчитался одного коня вместе со сбруей. После этого никто уже не сомневался, что Дейв Белл обзавелся средством передвижения на случай погони. Однако преследовать его никто не собирался.

Эта новость дошла и до салуна. Узнав о случившемся, Пенстивен поспешил вернуться обратно в дом миссис Стилл и разыскал Барбару.

Она оказалась на заднем дворе, за сараем, где заканчивала строить навес. Столбы-опоры были уже вкопаны в землю, стропила надежно закреплены. Теперь она была занята тем, что обшивала стены досками, плотно подгоняя их друг к другу. В руках у нее был столярный молоток, а во рту она держала длинные гвозди.

Пенстивен уселся на ближайший пенек и произнес:

– Бобби, дорогая, послушай, что я тебе скажу. Надеюсь, ты не против, если я буду так тебя называть? Неужели этот негодяй Дейв Белл и в самом деле любил тебя?

Девушка выплюнула гвозди в ладонь, недовольно взглянула на него через плечо и сердито бросила:

– А тебе-то, черт возьми, какое до этого дело?

– В общем-то никакого, – ответил он, – просто Дейв Белл только что сбежал из тюрьмы.

– Я так и знала! – буркнула она. – И поэтому не плакала, когда его уводили вчера поутру. С таким же успехом можно было запереть змею в клетку.

– Ты сегодня остроумна, как никогда, – поддел он ее. – Ну так как? Он действительно был в тебя влюблен?

– А почему тебя это интересует?

– Хочу выяснить, много ли у него оснований для того, чтобы желать мне смерти.

Барбара задумалась, потом призналась:

– Да, я ему нравилась.

– А откуда ты знаешь? Он что, предлагал тебе выйти за него замуж?

– Нет. Ничего такого он мне не предлагал. Все гораздо проще. Стоило лишь тебе появиться на горизонте, как он начал беситься.

– Скажи еще раз! – взмолился Пенстивен.

– Обойдешься. Ты хорошо расслышал. Он с самого начала почувствовал, что я стала уделять тебе гораздо больше внимания, чем ему. Понял, что с тобой мне интереснее. Вот тебе и вся любовь, – добавила она.

– Ну да, разумеется, – кивнул он. – Хотя мы-то с тобой знаем, что тебе до меня нет ровным счетом никакого дела. – Немного помолчав, Пенстивен продолжал: – Думаешь, это из-за тебя он решил меня подставить?

– Да, из-за меня, – спокойно согласилась она. – Хоть у меня и нос не дорос, и челюсть слишком большая.

– Хватит, Бобби, перестань кривляться!

– А ты-то что такой серьезный?

– Отчасти потому, что я в некотором смысле опасаюсь его. От таких недомерков можно ожидать всего, чего угодно. А отчасти потому, что мне хотелось бы уяснить для себя, какими были ваши отношения. Он что-нибудь значил для тебя?

– В каком смысле?

– В самом прямом. Ты поощряла его ухаживания?!

– Да на кой черт он мне сдался со своими дурацкими ухаживаниями?

– Ты слишком высокого мнения о себе, – заявил Пенстивен. – И это твой главный недостаток. Привыкла, что все по тебе сходят с ума. Это тебе вскружило голову.

Она пронзительно взглянула на него, после чего снова сунула в рот гвозди, подняла очередную доску и приготовилась прибить ее на место. Пенстивен поднялся с пенька и взялся за другой конец доски.

Барбара бросила в его сторону свирепый взгляд, попыталась что-то возмущенно промычать, не разжимая губ, потом все-таки выплюнула гвозди обратно в ладонь и решительно проговорила:

– Я работаю. И не приставай ко мне со всякой ерундой!

Боб лениво зевнул:

– Зря ты так. Ведь рано или поздно ты все равно выйдешь за меня замуж. Так почему бы тебе не оказать мне посильную помощь уже сейчас? Тем более, что в будущем тебе это зачтется.

Ее щеки гневно побагровели.

– Уйди с глаз моих долой! – взорвалась она. – Тебе сказано, я работаю.

– Ты прекрасно знаешь, Бобби, что я все равно женюсь на тебе, – не отступал он. – Времена сейчас настали трудные, и ты докатилась до того, что готова бросаться на шею разным недомеркам вроде Дейва Белла. Оно и понятно, ведь всех нормальных парней ты разогнала. А теперь все-таки скажи мне правду. Ты поощряла его ухаживания?

– И по какому праву, интересно знать, ты устраиваешь мне этот допрос? – приняла она невозмутимый вид.

– А по такому. Если ты хотя бы однажды как-то по-особенному улыбнулась ему, он не успокоится до тех пор, пока не расправится со мной. Возможностей масса: яд, пуля в лоб или нож в спину.

Барбара задумалась, скользя отсутствующим взглядом по верхушкам деревьев, и наконец покачала головой.

– Нет, никаких поводов я ему не давала. И вообще он мне никогда не нравился. Я так ему и сказала. Но вот он действительно был в меня влюблен. С мужчинами такое порой случается. Да, он убьет тебя, если, конечно, у него появится такая возможность. Ну что, доволен?

– Не совсем, – признался юноша. – Послушай, Бобби, а почему бы тебе не быть со мной поласковее?

– С чего это вдруг?

– Да хотя бы потому, что я тебе небезразличен и ты мне тоже нравишься, даже очень. Конечно, не мешало бы устроить тебе хорошую выволочку, но это дело поправимое. Если мне когда-нибудь и придется поднять руку на жену, то я, по крайней мере, постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы в остальном она была счастлива.

Барбара швырнула гвозди в траву и гневно взглянула ему в лицо.

– Мне на тебя наплевать!

– Это вранье, – возразил он и тут же поправился. – Я имею в виду вовсе не то, что небезразличен тебе именно в том смысле, в каком ты интересуешь меня. Ты еще слишком мала для того, чтобы задумываться о подобных вещах. Но ведь если бы тебе было действительно на меня наплевать, ты не стала бы заступаться за меня прошлой ночью. Видишь ли, Бобби, я хоть парень и простой, но далеко не дурак. И вообще, кто тебе нужен? Гориллоподобный урод, который для начала свернет тебе челюсть, а потом за волосы утащит в свою пещеру?

– Хотелось бы мне взглянуть на такого красавца, – спокойно отреагировала девушка.

– У тебя довольно скоро появится такая возможность, – пообещал он, – если я решу, что это и есть твой долгожданный идеал.

– Послушайте, мистер Чужак, идите к черту! – крикнула девушка.

Пенстивен тяжко вздохнул и с явным сожалением посмотрел на нее.

– А теперь, Бобби, послушай, что я тебе скажу. Человек я решительный и слов на ветер не бросаю. Если я решил жениться на тебе, значит, так тому и быть. Я мог бы загипнотизировать тебя прямо сейчас, не сходя с этого самого места, и отвести к алтарю, если бы только знал наверняка, что у меня есть хотя бы один шанс из десяти протянуть до конца следующего месяца. Не хотелось бы оставлять тебя вдовой сразу после свадьбы: я не так богат. Но все равно, рано или поздно я женюсь на тебе, если, конечно, доживу до этого светлого дня. Пойми это, Бобби, и перестань упрямиться.

Она во все глаза глядела на него.

– Такое впечатление, что ты говоришь это на полном серьезе, – пробормотала девушка. – А с чего ты взял, что долго не протянешь?

– Я имел неосторожность ввязаться в одну заведомо проигрышную игру, в которой от меня уже ничего не зависит, – признался он. – И я это понимаю. Так что остается лишь стоять в сторонке и наблюдать за происходящим. Ты считаешь меня бандитом, но это не так. Я лишь играю мою роль, потому что так надо. Просто немного подыграй мне, и я в лепешку расшибусь, только чтобы ты была счастлива.

– А ты расскажешь мне, что это за игра такая?

– Ни за что! Я, конечно, молод, но не настолько же, чтобы раскрывать карты перед женщиной.

– Тогда помоги мне собрать гвозди, – велела Барбара. – Минуту назад мне показалось, что ты мне действительно небезразличен. Но теперь я вижу, что ошибалась.

Глава 24

Проснувшись на следующее утро, Пенстивен умылся, побрился, оделся и едва успел сунуть израненные ноги в шлепанцы, как в дверь его постучали.

– Кто там? – окликнул он.

– Привет, это я, – раздался за дверью голосок Барбары Стилл. – Там, внизу, дожидается этот бездельник Шор. Говорит, что ему срочно надо с тобой увидеться. Если хочешь, я могу спуститься и сказать ему, что ты завтракаешь и вообще очень занят.

Боб открыл дверь и остановился на пороге.

– Очень любезно с твоей стороны, Бобби. Но только почему бы мне и не поговорить с ним?

Девушка смерила его пристальным взглядом.

– Отчасти потому, что он мошенник, негодяй и вообще скотина, – объяснила она, – а также из-за того, что ноги у тебя еще не зажили, чтобы натягивать на них высокие сапоги. – И немного помолчав, полюбопытствовала: – А правда, что ты в бурю перешел через перевал?

Пенстивен недовольно глянул на распахнутое окно, затем снова перевел взгляд на нее и в конце концов проговорил:

– Этот ручей под окнами так гремит, что я тебя совсем не слышу. Иди и скажи Шору, что я спущусь к нему через минуту.

Барбара сделала шаг вперед, приблизилась к нему вплотную и угрожающе прошептала:

– Если ты выйдешь к нему, я не желаю тебя больше видеть!

Он презрительно посмотрел на нее, что, впрочем, не имело ничего общего с настоящим презрением, и ответил:

– А твое мнение здесь никого не интересует. Я люблю тебя, Бобби, но только работу мою я люблю еще больше.

Гневно сверкнув глазами, она порывисто развернулась и выскочила за порог. Но затем также быстро вернулась обратно, схватила его ладонь двумя руками, заглянула ему в глаза и взмолилась:

– Не ходи туда, Джон! Не надо. Я не хочу, чтобы ты встречался с ним. Он что-то задумал. Пожалуйста, не ходи!

– Ты еще слишком молода, – заявил Пенстивен. – Но сейчас речь не о тебе. Возвращайся и скажи ему, что я уже иду.

Позднее Бобу пришлось сильно пожалеть о сказанном тем утром. Он понимал, что если накануне ему и удалось добиться от Барбары хотя бы некоего подобия взаимности, то теперь он одним махом перечеркивал все свои прежние достижения. Но в тот момент не придал этому значения, ибо Шор был частью другого замысла, всецело занимавшего его воображение, – частью того пути, по которому он был намерен пройти, чтобы отомстить убийце за смерть отца. Пенстивен был так поглощен мыслями об отце, который, предвидя свою скорую кончину, изо всех сил старался достойно обеспечить семью, что даже не обратил внимания на то, как Барбара побледнела.

После ее ухода он скинул шлепанцы, прошел в угол комнаты и вытащил новые сапоги, которые тут же натянул на перевязанные ноги, что оказалось довольно болезненной процедурой. Зато, когда с этим делом было покончено, почувствовал себя гораздо лучше. Пройдясь взад и вперед по комнате, снова нацепил обе плечевые кобуры, в которые сунул револьверы. И наконец сошел вниз по лестнице, где столкнулся с миссис Стилл, направлявшейся из кухни в столовую с высокой стопкой пустых тарелок в руках.

Увидев постояльца, она задержалась в коридоре, а на глаза ее навернулись слезы.

– Там Бобби плачет, – сообщила она. – Зачем вы заставляете ее страдать, Джон? Хоть она мне и не родная дочь, но только лучше ее вам все равно не найти на всем белом свете!

– Черт возьми, миссис Стилл! – раздраженно воскликнул он. – Я вот уже на протяжении нескольких последних дней пытаюсь втолковать ей это, но она считает, что я просто заигрываю с ней, как обыкновенный дурак! – И вышел на переднее крыльцо дома.

Шор, поджидая его, раскачивался на стуле, откидываясь на задние ножки и пытаясь удержать равновесие.

– Привет! – поздоровался Пенстивен. – Ну что, кого еще собираешься грохнуть?

– А с чего ты взял, что я собираюсь кого-то грохать? – обиженно отозвался Шор. – Чего это ты так взъелся?

– Ну да, ведь ты у нас старый святоша, – заметил юноша.

– Зато ты молодой головорез, – невозмутимо парировал Шор, сосредоточенно сворачивая цигарку. Закончив с этим, он провел языком по краешку бумаги, заклеил ее и закурил. Сделав глубокую затяжку, выпустил дым, после чего спросил: – Ну, как дела?

Пенстивен спокойно глядел в лицо собеседника. Он чувствовал в нем незаурядную решимость, целеустремленность и сообразительность, но вместе с тем видел человека жестокого, для которого не было и не могло быть мелочей. У него были сердце и душа убийцы. К тому же у Пенстивена были все основания полагать, что Шор – один из приближенных великого Джона Крисмаса.

– Все просто замечательно, – отозвался юноша. – Мог бы и сам догадаться.

– Не имею привычки терять время на догадки, – огрызнулся Шор, после чего насмешливо добавил: – Ну как тебе здешняя фурия – хозяйкина падчерица?

Пенстивен сел на перила крыльца и глянул сверху вниз на незваного визитера.

– Полагаю, у тебя уже есть кое-какие соображения на сей счет?

– Пока еще нет, – ответил Шор, невозмутимо глядя в глаза собеседника. – Ее зовут Бобби Сти… – И внезапно осекся, увидев дуло направленного на него кольта 45-го калибра. – Ты собираешься меня убить?

– Вряд ли можно считать убийством избавление мира от такой гадины, как ты, – заявил Пенстивен.

Шор сокрушенно вздохнул, оглядел свою цигарку и вновь глубоко затянулся.

– Ясное дело, – заговорил он, выпуская дым из носа и рта. – Этим женщинам ничего не стоит вскружить голову молодому парню. Иногда на это клюют и мужчины постарше. Правда, это уже сложнее. Каждый ребенок приходит в этот мир со своими собственными представлениями о том, как нужно общаться с себе подобными. Но, вырастая, все почему-то очень быстро об этом забывают, особенно когда дело касается молоденьких девушек.

– Но мы говорили не об этом, – перебил его Пенстивен.

– Мы не говорили ни о чем другом, – напомнил Шор. – Но для меня и это очень важно. Теперь я, по крайней мере, знаю, что ты не слишком-то высокого мнения обо мне!

– Да. Я считаю тебя подлецом, – подтвердил молодой человек. – И теперь ты об этом знаешь. Если, конечно, это что-то меняет.

– Ужасно хотел выхватить пистолет и прострелить тебе башку, – признался Шор, – но тут слишком много свидетелей. К тому же я знаю, что ты в этом деле гораздо ловчее и проворней меня. Поэтому на этот раз я тебя прощаю, но все-таки хочу спросить: почему ты назвал меня подлецом?

– С радостью отвечу. Потому что ты послал меня на верную смерть. Ведь ты был уверен, что мне никогда не одолеть Оньяте, Эла Спикера и тот перевал. Не говоря уже о Кракене и Джоне Крисмасе.

Док Шор как ужаленный вскочил со стула и воровато огляделся по сторонам.

– Ты что, ополоумел? Чего разорался? – испуганно пробормотал он. Затем снова поспешно уселся на стул и продолжил: – Я отправил тебя туда, чтобы ты смог в некотором смысле прославиться. Подумай хорошенько, и тогда сам поймешь, что я никогда не обратился бы к тебе с подобным предложением, если бы не был уверен, что ты наилучшим образом выполнишь мое поручение. Я отправил тебя туда, потому что знал, ты парень волевой, с характером, и надеялся, что именно на этой работе сможешь в полной мере себя проявить. Именно поэтому мой выбор пал на тебя. И теперь я открыто говорю тебе об этом. Подобными вещами не шутят!

Юноша кивнул.

– Ладно, – примирительно буркнул он. – Забудем о прошлом, что было, то было. Хочешь обсудить со мной какое-нибудь еще маленькое дельце?

– Дело большое и вполне серьезное, – поправил его Шор.

– Тогда меня в него не впутывай.

– Рад бы, да не могу.

– С чего бы это?

– У меня приказ.

– Чей?

– Джона Крисмаса.

Юный Пенстивен слез с перил, а Шор тем временем договорил:

– Тебе нужно проехать вниз по течению реки и встретиться с ним близ утесов. Отправляйся прямо сейчас. Он уже ждет тебя там.