Текст книги "Неуловимый бандит"

Глава 17

Когда много позже он проснулся, лежа в мягкой постели уже в Маркэме, его воспоминания о возвращении в город носили довольно отрывочный характер. Помнил лишь, как, уже сидя в седле, несколько раз выслушал подробнейшие объяснения, какой дорогой лучше добираться до Маркэма. Затем ехал по незнакомой тропе, крепко держась обеими руками за переднюю луку, чтобы не вывалиться из седла, из последних сил пытаясь бороться с одолевавшими его сном и усталостью. Впереди ехал другой человек, который и вел за собой его лошадь. Наконец они выехали из-за деревьев и он увидел перед собой широкую долину с редкими перелесками и зеленеющими холмами, а где-то далеко-далеко на стеклах городских окон искрились солнечные блики.

– Вон там твой Маркэм, вот тропа. А я дальше ехать не могу. За мной там и так числится немало подвигов, – объявил ему провожатый.

Дальше Пенстивен помнил только, как под ним колыхалась земля, вздымаясь и опускаясь, подобно морским волнам. Но ему было невдомек, что причина этой качки крылась в быстром беге лошади, легко несущейся по холмистой равнине. Окажись под ним любой другой конь, не обладающий такой плавностью движения, он уже давно вылетел бы из седла и немедленно уснул, растянувшись на земле.

В конце концов он выехал на главную улицу Маркэма, вдоль которой с обеих сторон лепились дома.

Люди произносили вслух его имя – Джон Чужак. Какой-то человек сошел с тротуара, пробежал немного рядом с его лошадью и даже поинтересовался, хорошо ли он себя чувствует, не заболел ли.

– Отведите меня в «Элбоу-Рум», – попросил Пенстивен.

Ведь именно там ему впервые встретился Шор.

Заботливый горожанин и присоединившийся к нему еще один прохожий привели его в салун «Элбоу-Рум», где Пенстивен подошел к стойке бара и, облокотившись на нее, обратился к бармену с вопросом:

– Который час?

– Без двадцати три, – ответил Джерри. – А что это ты с собой сделал? На тебе же лица нет…

– Мне нужен Шор. Разыщи его, да побыстрее, – велел Пенстивен.

– Посиди здесь. Я мигом.

– Садиться не стану. А то засну. Так что поторопись. Я подыхаю от усталости.

Джерри бросился на улицу. Но уже в следующее мгновение двери салуна настежь распахнулись и послышались тяжелые шаги.

– Этот, что ли? – громогласно осведомился у присутствующих рослый здоровяк. – Я Стю Картер. И давно уже тебя разыскиваю, Чужак.

– Я с вами не знаком, – пробормотал Пенстивен, тупо уставившись куда-то в пространство перед собой.

– Чего это он? Пьяный, что ли? – удивился Стю Картер.

– Не похоже. Выпивкой от него не пахнет. Наверное, просто сильно устал. Да ты глянь на него. Он же еле на ногах стоит.

– Жаль, – огорчился Стю. – Вечно мне не везет. Но вы, ребята, все равно передайте ему, что я с ним еще разберусь. Потом, после того, как он выспится!

Затем где-то у плеча Пенстивена послышался совсем другой, далекий и вкрадчивый голос.

– Сейчас без пяти три, – констатировал Шор, в его голосе слышалось явное удивление. – Ты все успел?

– Я сделал полный круг, – доложил Пенстивен. – Дважды проехал по пустыне, а потом еще через горы. Был у Хуана Оньяте…

– Да-да, я понял! – поспешно перебил его Шор. – Черт возьми, а ведь я все-таки оказался прав насчет тебя! Давай-ка я тебе помогу. Вот, держись за меня.

– У меня осталось немного денег, – вспомнил Пенстивен, чувствуя, что должен успеть разделаться с делами прежде, чем окончательно впадет в забытье. – Я истратил только пятьдесят долларов.

– Не дури! – отмахнулся Шор. – Все, что осталось, – твое. Кстати, помимо этого, тебе еще кое-что причитается. И гораздо больше, чем ты можешь себе вообразить. Ты просто молодец. Пойдем со мной. Я отведу тебя в гостиницу. Подумать только! Ты обернулся туда-обратно за какие-то двадцать четыре часа! Всего за сутки!

Затем он еще что-то говорил о горах и о том, какие они неприступные.

Пенстивен помнил, как время от времени принимался твердить:

– Вы думаете, что я здесь, с вами, но это не так. Вы видите лишь мое тело. Остальная часть меня умерла и осталась где-то высоко в горах, на перевале. Я даже повернул назад и стал снова карабкаться вверх. Вы думаете, что я здесь, с вами, но это не так. На самом деле я остался там, на перевале. Где-то там я умер.

– Ну да, конечно, – поддакивал Шор всякий раз, когда Пенстивен начинал утверждать, будто он призрак. – Я все понимаю. Конечно ты умер. Идем со мной. Обопрись на меня. Ну конечно же ты уже умер, и теперь все в полном порядке!

Это было последнее, что сумел вспомнить Пенстивен, лежа в кровати, укрытый чистыми прохладными простынями.

Он чувствовал пустоту и необыкновенную легкость. На потолке комнаты играли блики необычного сияния, а в воздухе витал смолистый запах соснового леса.

– Я проспал до заката, – сказал он сам себе.

Однако в следующий момент Пенстивен сообразил, что вряд ли ему хватило бы столь короткого времени для того, чтобы хорошо отдохнуть. На самом же деле это должны были быть долгие часы мирного сна, протекавшие через его тело и рассудок, подобно полноводной реке, прокладывающей себе путь среди засушливой пустыни.

Было очень тихо. За окнами не было слышно ни привычного городского гомона, ни криков играющей на улице ребятни. И внезапно он понял – главным образом, по необыкновенной свежести, наполнившей комнату, – что за окном уже утро!

Пенстивен встал с кровати.

Мышцы нещадно болели, и ему пришлось прибегнуть к одной маленькой хитрости, которой он научился давным-давно. Взяв жесткое сухое полотенце, он принялся сильно хлестать и растирать им тело, а после облился студеной, почти ледяной водой из огромного глиняного кувшина, стоявшего у рукомойника. Холод пробрал его до костей, но зато это был верный способ разогнать кровь в жилах.

Отряхнув одежду от пыли, Боб оделся. Затем оглядел сапоги и был вынужден с сожалением признать, что их, пожалуй, придется выбросить. Каменные уступы и острые, словно лезвие бритвы, льдинки изодрали некогда добротную кожу в клочья. Разумеется, ноги его тоже были покрыты порезами и ссадинами. Так что ближайшие несколько дней он все равно не сможет носить никакой другой обуви, кроме шлепанцев. А о сапогах можно будет побеспокоиться и попозже. И Пенстивен влез в старые шлепанцы.

В этот ранний час город только-только начинал пробуждаться. В гостиничных коридорах царила утренняя суета. Юноша решил для начала спуститься вниз и как следует позавтракать, но тут в дверь постучали и в комнату вошел Шор.

На этот раз его лицо казалось более желтым, чем всегда, а бородавка на щеке стала как будто еще больше и чернее. Остановившись у порога, он уставился на Пенстивена.

– Ну что, проснулся, стало быть?

– Выходит, что так, – согласился Пенстивен.

– И совсем неплохо выглядишь! Я-то уж думал, что тебе придется не меньше недели проваляться в больнице.

– Вот только ноги немного натер. А так все в порядке.

– Удивительно, что ты ими вообще еще передвигаешь. Сильно обморозился?

– Да так, ерунда.

– Вот погоди, скоро почувствуешь, ерунда это или нет, – недовольно пообещал Шор. – А сейчас куда собрался?

– Позавтракать.

– Тогда, может, составишь мне компанию, а? Я угощаю. К тому же я должен тебе еще кое-что. Половину получишь сейчас. – С этими словами Шор подошел к стоявшему посреди комнаты столу и, отсчитав десять стодолларовых купюр, пояснил: – Небольшая премия.

– Я рядился работать только за жалованье и оплату накладных расходов, – напомнил Пенстивен. – Ни на какие дополнительные доплаты я не рассчитывал и не прошу о них.

Ему казалось очень странным, что с ним расплачиваются наличными деньгами за уже выполненную работу!

Док Шор нахмурился, затем кивнул:

– Понимаю. Я знаю, каково тебе сейчас. Ты гнал изо всех сил, душу на этом положил. Никакие деньги на свете не способны оплатить такое усердие. Но только денежки-то я тебе плачу не из своего собственного кармана. Это они платят за все!

– Кто они? – спросил Пенстивен. – Оньяте, Эл Спикер и Кракен?

– Хм, – произнес Шор. – Давай для начала спустимся вниз и позавтракаем. Я тоже что-то проголодался.

Они спустились в столовую и принялись за еду, начав трапезу с персиков со сливками, за которыми последовала овсянка, яичница с ветчиной и бифштекс с картошкой. У Шора, как и у многих людей с вечно голодными глазами, оказался поистине зверский аппетит, но Пенстивен превзошел его, заказав двойные порции всех блюд и дочиста съев все, что было на тарелках. Он едва успел расправиться с бифштексом, когда хозяин гостиницы снова подошел к ним, держа в руках блюдо, на котором аппетитно дымился огромный кусок жареного мяса.

– Оленина, джентльмены, – шепотом объявил он, нагнувшись над столом. Затем снова вышел из комнаты, то и дело оглядываясь и самодовольно улыбаясь.

– А я уже сыт по горло! – простонал Шор. – Почему бы ему не проделать этот трюк пораньше? А дело в том, что в этом городе тебя теперь уважают и изо всех сил стараются угодить. К тебе здесь относятся как блудному сыну, возвратившемуся домой после долгих скитаний. Интересно, чем ты их так сумел очаровать? Думаю, это все из-за Винса Картера. Он всегда был слишком высокого мнения о себе. Вообще-то парень он неплохой, но больно уж хамоватый. Его хлебом не корми, дай только поиздеваться над окружающими, что популярности ему отнюдь не прибавляет, с какой стороны ни посмотри.

– Да, наверное, – расплывчато откликнулся Пенстивен, поскольку его внимание было всецело сосредоточено на поглощении оленины.

Затем настал черед последней чашки горького черного кофе.

– Да ты только погляди, как на тебя смотрит официантка! – не унимался Шор. – Как на любимого племянника и золоторудный прииск, вместе взятые. Да уж, ты попал в самую точку, когда прилюдно взгрел юнца Картера. Теперь весь город в тебе просто души не чает.

– Главным образом, потому, что вы уделяете слишком много внимания моей скромной персоне, – заметил Пенстивен. – Интересно, что делает вас таким влиятельным в этом городе, Шор? Или, может быть, знаменитые бандиты пользуются здесь куда большим почетом и уважением, чем все прочие смертные?

Шор удивленно вскинул брови и выжидающе уставился на него.

– Теперь мне все ясно, – изрек он наконец. – Всего за какие-нибудь сутки ты прошел настоящую школу жизни. Встретился с Оньяте и Элом Спикером. Сперва уехал как будто в никуда, а возвратился обратно верхом на Красотке. Что ж, раз уж тебе довелось свидеться с самим Джоном Крисмасом, то, полагаю, ты теперь имеешь представление о том, что представляет из себя настоящий бандит!

Глава 18

Теперь настал черед Пенстивена удивляться. Он был так поражен услышанным сообщением, что даже не пытался этого скрыть. Ведь именно это имя не давало ему покоя, имя человека, которого он задумал убить, и был готов на все ради достижения этой цели, посвятив многие годы изнурительным тренировкам.

– Крисмас? – охнул он.

Шору, похоже, этот разговор был явно не по душе.

– Но ты же приехал на Красотке, разве не так? – нетерпеливо бросил он.

– Ну и что с того?

– А разве ты не знаешь, что это одна из лучших лошадей Крисмаса?

Пенстивен закрыл глаза, вспоминая высокого смуглого человека с улыбчивым лицом и его вкрадчивый, тихий голос. Ну конечно же это был Джон Крисмас! Разве не таким описывали его люди Эла Спикера? Сомнений быть не может. То был Крисмас.

– Это напоминает мне одну историю, – медленно проговорил он в конце концов, почти не открывая глаз.

– Какую историю, сынок? – живо поинтересовался Шор.

– Хрестоматийную притчу о братьях, которые отправились в путь, задумав найти Врата Желаний.

– Что-то не припоминаю. О чем там речь?

– Они бежали как оглашенные день и ночь, взбирались на кручи и в конце концов совершенно выбились из сил. Кое-как добрели до старенькой неказистой калитки и в полном изнеможении опустились на землю возле нее, чтобы хоть немного перевести дух. Они не помнили себя от страха и усталости, и единственным их желанием было поскорее вернуться домой. И вдруг они обнаружили, что сидят на пороге своего собственного дома. Старенькая обшарпанная калитка и была теми самыми Вратами Желаний. Ребята вкалывали как черти, а когда все-таки оказались там, куда так стремились, не сумели узнать своего счастья.

– А ты-то тут при чем? – не понял Док Шор.

– Да так, ни при чем, – буркнул Пенстивен и задумчиво поглядел в окно.

Ну конечно же, ведь того высокого мужчину называли Джоном, а он, Пенстивен, от усталости напрочь утратил способность соображать и не смог распознать очевидного, того, что, казалось бы, само бросалось в глаза.

– Ты хотел встретиться с Крисмасом, да? – продолжал Шор. – Что ж, как говорится, все приходит вовремя для того, кто умеет ждать. А теперь, когда Крисмас сам испытал тебя в деле, ты обязательно увидишься с ним снова. Можешь не сомневаться. Он не из тех, кто упускает свою выгоду! Так сколько же передал Оньяте?

– Сто восемьдесят тысяч долларов. Мне так сказали, – пробормотал Пенстивен.

– Сто восемьдесят тысяч… – Шор даже привстал на стуле. – Хочешь сказать, он доверил тебе такие деньжищи?

– Да.

– Черт возьми!

– Их там было действительно много, – признался Пенстивен. – Я не знал, сколько именно, и вообще, что лежит в сумке, пока Спикер не сказал мне об этом. А уж как он стреляет!.. Второго такого не сыщешь!

– Так, значит, ты не знал, что в сумке? И даже ни разу не заглянул в нее по дороге? – издевательски уточнил Шор.

Пенстивен вскинул голову:

– Нет, не знал.

– Только не нужно так зарываться! – угрожающе проговорил Шор. – Я просто задал вопрос. Ведь ты один из этой шайки блистательных проходимцев, не так ли?

– С чего вы взяли, что я проходимец? – едва сдерживаясь, вскипел Пенстивен.

– Тогда кто же ты такой, черт возьми? И какого черта морочишь мне голову? Забыл, на кого работаешь и что из себя представляют Оньяте и все остальные? Ну и кто ты после этого, сынок?

– Наверное, дурак, – решил Пенстивен.

– Да, вполне вероятно. Но только обмануть меня тебе все равно не удастся, – проворчал Шор. – И вообще ты начинаешь действовать мне на нервы. С чего я взял, что ты проходимец? Да все очень просто: ты либо проходимец, либо обыкновенный придурок. Может, ты решил, что я заплатил тебе три сотни аванса и выдал еще три сотни наличными просто так, по доброте душевной, в расчете, что за такие деньги ты будешь лучше других доить коров? Так, что ли? Или, возможно, думаешь, что премия тебе причитается за стрижку овец? Я правильно тебя понял? Большие деньги за безделье. Ты это хочешь сказать?

Пенстивен вздохнул:

– Ладно. Я позволил себя уговорить.

– Между прочим, тебя тут никто не держит, – заявил Шор. – Все в порядке. Ты славный парень. Просто мне кажется, ты сам не понимаешь, что несешь. – Постепенно его гнев несколько поутих. – Вот ты тут оговорился, что Спикер здорово стреляет, – напомнил он. – Еще бы! Ведь этому его учил сам Крисмас.

– Сам Крисмас?

– Разумеется. Разве можно обрести такую ловкость в обращении с оружием еще где-нибудь, кроме как пройдя школу у Крисмаса? Спикер единственный, кому это удалось.

Услышав это, Пенстивен снова тяжко вздохнул. Его ничего не выражающий взгляд был устремлен куда-то вдаль. Проблема казалась неразрешимой. Он знал, что для того, чтобы расправиться с Крисмасом, ему придется взяться за оружие. Но даже против такого стрелка, как Спикер, он оказался бы совершенно беспомощным. Что же говорить о Крисмасе? Ведь именно он и был тем наставником, у которого Спикер перенял тонкости мастерства! Куда уж ему, Пенстивену, тягаться с ним! Но он решил не отклоняться от темы разговора, поэтому попросил:

– Расскажите мне о Спикере.

– Все очень просто, – отозвался Шор. – Раньше у него был подбородок. А теперь нет. Вот и все.

– А что произошло?

– С ним-то? Он тогда был молодым бездельником, нахальным и самоуверенным. Его отец владел большим ранчо. Я видел его фотокарточку тех лет, и надо сказать, парнем он из себя был видным. Самая красивая девушка во всей округе была в него влюблена, и дело будто бы шло к свадьбе. Но в один прекрасный день наш герой ввязывается в перестрелку. Дело было в салуне, куда он завернул, чтобы пропустить кружечку-другую имбирного эля, будучи в то время поклонником не слишком крепких напитков. Так вот, тот парень, с которым они повздорили, прицелился и отстрелил ему подбородок. Тогда наш малыш Спикер, захлебываясь собственной кровью, выхватил нож и воткнул его в противника. И готово – насмерть.

После этого ему пришлось несколько месяцев проваляться в больнице. Когда же он наконец вышел оттуда, то девица, едва взглянув на него, передумала выходить замуж. И я ее не осуждаю. А Спикер словно взбесился. Он наделал столько шуму, что, прослышав о его похождениях, Джон Крисмас взял его к себе. Так что Спикер запросто всадит тебе пулю в лоб и даже не поморщится. Вот так. В нем не осталось ничего человеческого. Совсем ничего. Чуть что не по нем – тут же хватается за пистолет.

Пенстивен вспомнил, как спокойно и выжидающе переглядывались между собой трое обитателей хижины. Теперь ему все стало ясно. Они просто терпеливо дожидались, когда тщедушный человечек пристрелит-таки непрошеного гостя, нагло нарушившего его покой.

– Мне это ровным счетом ни о чем не говорит, – заявил он вслух. А затем добавил: – Думаете, Крисмас может мною заинтересоваться?

– На кой черт ты ему сдался! – небрежно бросил Шор. – Ты же не бандит и не проходимец. А какие у него могут быть дела с таким образцово честным парнем, как ты?

– Не надо больше об этом, – попросил Пенстивен.

– Ладно, – согласился Шор. – Просто твоя болтовня действует мне на нервы. А лошадь все-таки хороша, да?

– Вообще-то я ее совсем не разглядел, – честно признался Пенстивен.

– Ты что, не помнишь Красотку?

– Признаться, не очень хорошо.

– Хотя ничего удивительного, ты тогда был совсем плох, – заключил Шор. – Это я признаю. Но я бы сказал, что только слепец не заметит достоинств Красотки. Старина Крисмас… ты, наверное, ему очень понравился, раз он велел отдать тебе эту лошадь. И сто восемьдесят тысяч баксов тут ни при чем. С лучшими лошадьми просто так не расстаются! Ведь зачастую быстрый конь становится единственной надеждой на спасение. Это одна из его причуд. Рисковый он человек.

– А мне показался таким спокойным, уравновешенным… – пробормотал Пенстивен.

– И этого у него не отнять. Он многолик и непредсказуем. Как тот черт, что, если верить молве, водится в тихом омуте. Ну так что, ты наелся?

– Да.

– Тогда идем взглянем на это сокровище!

Они отправились на задний двор гостиницы, где у ограды загона стояла толпа. В загоне находилось около десятка лошадей, но лишь одна привлекала к себе всеобщее внимание – Красотка.

Она была поистине прекрасна. Пенстивен смотрел на нее во все глаза и не находил ни малейшего изъяна. Эта лошадь была само совершенство, а он был без ума от нее.

Юноша облокотился о столб ограды и не сводил с нее глаз. Лошадь будто сошла с картины, нарисованной рукой мастера, каждое ее движение было исполнено легкости и грации. Всякий раз, когда она вдруг оборачивалась и поднимала голову, по толпе пробегал восторженный ропот, слышались восхищенные возгласы.

Однако вскоре Пенстивену стало ясно, что многие из толпившихся у загона людей хотя и были захвачены созерцанием этого волнующего зрелища, но с не меньшим интересом, чем на Красотку, смотрят и на него! И в их глазах угадывались восторг и восхищение, с какими обычно созерцают что-то прекрасное и недосягаемо возвышенное.

Неожиданно за спинами Шора и Пенстивена раздался низкий голос, принадлежавший не кому иному, как шерифу Чарльзу Уэйсу.

– Ну что, Шор, вовремя подсуетился и захомутал парня? Что ж, к сожалению, конкретных улик против тебя у меня нет, но уж я-то знаю, что ты за птица. Так же как знаю, на какого босса ты работаешь. До сих пор ему везло, впрочем, как и тебе. Но рано или поздно я все равно доберусь до тебя. Уж можешь не сомневаться!

– Да ладно тебе!.. Заткнись, Чарли, – лениво отмахнулся Шор, медленно оборачиваясь.

– Ты – паршивая крыса, – процедил сквозь зубы шериф. – Гадкая, мерзкая крыса, вот ты кто! Но я все равно прижму тебя. Если бы не ты, этот парень мог бы остаться честным человеком. Он оказался на мели, а ты поспешил воспользоваться этим, чтобы обратить его в свою веру. Я знаю, что он сделал. Он присоединился к шайке Крисмаса. Да, я знаю лишь то, что известно всем остальным сбежавшимся сюда ротозеям, – прежде на этой кобыле ездил Крисмас, а теперь ее хозяином стал он. Ты можешь сколько угодно злорадствовать у меня за спиной, но только очень скоро я найду способ поквитаться с тобой! Не сомневайся.

Шериф замолчал, и Пенстивен краем глаза видел, как он развернулся, зашагав прочь.

– А я не сомневаюсь, что ты старый дурак, – огрызнулся Шор, но не очень громко.

Юноша с большим интересом отметил про себя эту маленькую деталь. В этот момент он понял, что заключил сделку с дьяволом. И об этом теперь знали все.