Текст книги "Неуловимый бандит"

Глава 21

Комната Пенстивена находилась наверху, под самой крышей. Раздвинув живой занавес из листьев увивавшего окно дикого винограда, он выглянул наружу. Отсюда хорошо было видно окно соседней слева комнаты, где жил Белл. Она была гораздо больше и уютней закутка, куда поселили Боба, он убедился в этом, когда хозяйка знакомила его с домом.

Из окна открывался вид на серебрящийся под лучами солнца ручей, а глянув вниз, юноша отметил, что стена дома с наружной стороны укреплена двумя или тремя подпорками из больших балок с несколькими поперечинами – верный признак того, что остов старого дома утратил прочность и нуждается в подобной поддержке. И все равно, несмотря на принятые меры, стены обветшалого жилища жалобно поскрипывали всякий раз, когда на улице поднимался сильный ветер.

Большую часть следующего долгого погожего дня Пенстивен провел в своей комнате, лежа в кровати на животе и отдыхая. Довольно много времени ушло на перевязку ран на ногах, которые он стремился поскорее залечить, чтобы можно было снова надеть высокие сапоги для верховой езды. После разговора с Шором Боб уже почти не сомневался, что в самое ближайшее время Джон Крисмас за ним пришлет.

У юноши вообще сложилось впечатление, что, подарив ему любимую лошадь, Крисмас будто во всеуслышание объявил, что отныне Пенстивен работает на него.

А что ему делать, если его и в самом деле призовут в бандитское логово? Ведь Боб приехал сюда с твердым намерением убить Джона Крисмаса, к чему долго и упорно готовился, но все то, что вчера ему представлялось вершиной ловкости и мастерства, на поверку оказывалось лишь детским лепетом по сравнению с приемами куда более опытного и умудренного жизнью мастера. Это была совершенно неразрешимая проблема. Поэтому, будучи человеком рассудительным, Пенстивен решил ждать, пока дальнейший ход событий не подскажет ему сам нужного решения.

Вечером он спустился во двор, где Дейв Белл помогал Барбаре чистить и натягивать для просушки оленью шкуру. Но как только присоединился к ним, Белл молча оставил работу и ушел в дом.

– Чего это твой приятель обозлился на меня? – удивился юноша.

– Ты тут ни при чем, – ответила она. – Он злится на всех и на все с тех пор, как обнаружил, что ему недостает примерно восьми дюймов роста. Отсюда и заносчивость этого коротышки. Он постоянно бросает вызов всему миру, который, как ему кажется, должен презирать его, и одновременно сам презирает весь мир за то, что никому на свете до его персоны нет никакого дела. Вот это-то его и злит. Хотя вообще-то он неплохой парень, во всяком случае, не дурак. Мне он нравится.

Она подошла к поленнице и начала колоть дрова.

– Давай я этим займусь, – предложил Пенстивен.

– Думаешь, у тебя лучше получится? – откликнулась она между взмахами топора.

– Я справлюсь, – пообещал он.

– Так ты же в жизни топор в руках не держал!

– Откуда ты знаешь?

– Когда мы в прошлый раз пожимали друг другу руки, твоя ладонь показалась мне слишком нежной для такой грубой работы. Наверное, именно это и наводит на некоторые размышления о роде твоих занятий. Так что отойди лучше в сторонку и посмотри, как это делается. Кстати, для здоровья полезно иногда помахать топором – очень укрепляет мышцы живота.

Топор с широким лезвием размеренно опускался на толстое бревно, от которого с каждым ударом отлетали небольшие чурбачки. Дойдя до сучка, Барбара обрубила его быстрыми, точными ударами. И за все время ни разу не промахнулась.

– Ну и как? – поинтересовалась в конце концов, отступая на шаг назад и указывая на груду аккуратных поленьев.

– Отличная работа, – похвалил Пенстивен. – Вне всякого сомнения, любой индеец по достоинству оценил бы твои способности. Может, ты еще и мокасины умеешь тачать и вышивать бусинками?

– Ладно, собери дрова и отнести на кухню, – распорядилась девушка. Потом с улыбкой добавила: – Ты меня утомляешь.

Ужин прошел в непринужденной обстановке. На десерт был подан огромный яблочный пирог, щедро сдобренный взбитыми сливками. Пенстивен ел молча.

После того как с пирогом было покончено, никто не торопился встать из-за стола. Миссис Стилл заявила, что вечерние часы – самое лучшее время суток, после чего начала жаловаться на свои вконец расшатанные нервы и предаваться воспоминаниям о юношеском увлечении поэзией. На протяжении всего рассказа она попивала крепкий черный кофе и время от времени горестно качала головой, сокрушаясь об утраченном таланте.

– Перестань, матушка! – перебила ее Барбара. – Чужак просто немного подшутил над тобой. Ему откровенно наплевать на твои стишки. Так что хватит действовать людям на нервы!

Миссис Стилл растерянно заморгала.

– Это просто изумительно, миссис Стилл, – поторопился вмешаться Пенстивен. – Я потрясен до глубины души. У меня даже нет слов, чтобы выразить мое восхищение вашим рассказом. – И с достоинством посмотрел на Барбару, сидевшую на противоположном конце стола.

После такого комплимента хозяйка вновь обрела дар речи, к ней вернулось прежнее самообладание.

– Молоденькие девочки готовы на все, лишь бы оказаться в центре внимания, – вздохнула она, словно извиняясь за падчерицу. – Барбара убеждена, что удел старшего поколения – кухня. Но хочу вам напомнить, мисс Егоза, что, даже стоя у плиты или перемывая тарелки, я нахожу достаточно времени, чтобы думать о своем!

Вскоре Пенстивен встал из-за стола и поднялся к себе, с твердым намерением пораньше лечь спать. Он был вполне доволен своим новым жилищем. Место и в самом деле было очень тихое. Единственное, в чем он не был до конца уверен, так это удастся ли ему в конце концов наладить отношения с Барбарой Стилл и снискать ее расположение.

С этой мыслью он и заснул. А ночью увидел сумбурный сон, из которого ему запомнились лишь бледное, лоснящееся лицо Оньяте, Эл Спикер, прижимающий к губам белоснежный носовой платок, и высокий улыбчивый человек с вкрадчивым голосом.

Юноша проснулся от размеренно приближающегося к нему скрипа половиц. За окном только-только начинал заниматься рассвет. Револьвер лежал под подушкой, и уже в следующее мгновение пальцы Боба бесшумно сомкнулись вокруг его рукоятки.

И хотя еще было очень темно, он увидел, как какой-то человек склонился над его кроватью. Послышался тихий шорох, после чего таинственный визитер встал во весь рост, замер на мгновение, а потом воровато пробрался обратно к двери и вышел из комнаты.

Наступила мертвая тишина, но вскоре до слуха Пенстивена донеслись приглушенные звуки возни в комнате за стеной – будто ее обитатель осторожно снимал сапоги.

Итак, к нему только что наведывался мистер Дейв Белл. Но с какой целью?

Пенстивен выждал пять или десять минут, затем встал и, пошарив рукой под кроватью, извлек из-под нее небольшой, но довольно тяжелый холщовый мешок. Разглядеть в темноте, что в нем, было невозможно, но, поднеся находку поближе к лицу, услышал тихое тиканье не одних, а сразу нескольких часов! На ощупь пробравшись к окну, он снова заглянул в мешок и теперь различил денежные купюры, золотые булавки с алмазными головками и другие ювелирные украшения.

И тут его осенило!

Боб выглянул из окна. Там, на довольно приличном расстоянии от подоконника, находилась одна из поперечин, соединяющих большие балки. Она образовала вдоль стены своего рода карниз, ходить по которому было хоть и небезопасно, однако вполне возможно, если передвигаться осторожно, маленькими шажками, стоя лицом к стене, цепляясь за крепкие стебли густо оплетавшей дом виноградной лозы.

Пенстивен снова завязал мешок, сделал петлю из концов шнура, перекинул трофей через плечо и тихо выскользнул в окно.

Теперь многое зависело от того, спит ли уже Дейв Белл или нет? Иначе оставалось уповать лишь на шелест листьев на ветру, чтобы пробраться к его окну незамеченным.

На его счастье, утро выдалось ненастное, ветер усиливался с каждой минутой. Зарываясь в густой листве, он хлестал о стену молодыми гибкими побегами дикого винограда. Это придало Пенстивену уверенности. Неслышно ступая, он прошел на цыпочках по поперечине до комнаты Дейва Белла и здесь обнаружил именно то, что хотел найти, – ползущая вверх по стене растительность тут оказалась более густой, так как виноградные плети в этом месте были чуть сдвинуты в сторону от окна, чтобы открыть его для воздуха и света. В эту пещерку, образованную побегами лозы и зелени, Пенстивен и сунул холщовый мешок. Потом все так же бесшумно вернулся обратно, влез в окно и улегся в постель.

Он был очень взволнован и в то же время удивлен. Беда пришла с той стороны, откуда он ее никак не ждал. Однако стало совершенно ясно, что Дейв Белл твердо вознамерился выжить из дома ненавистного соперника, решив прибегнуть для этого к услугам местного вершителя правосудия. И в следующий момент юноше почудилось, что откуда-то издалека доносится перестук копыт. Затем все стихло. Возможно, всадники свернули под деревья, где земля была помягче.

И все-таки он не ошибся в своем предположении! Через какое-то время на лестнице послышались шаги, деревянные ступеньки жалобно заскрипели. Судя по всему, приехавших было несколько, и они явно старались ступать потише. Прошли по коридору и остановились перед дверью его комнаты.

Пенстивену показалось, что он слышит чей-то срывающийся, взволнованный шепот, каким может говорить лишь женщина. Затем дверь настежь распахнулась, в комнату ввалилось шестеро вооруженных мужчин.

Он сел на кровати.

– Доброе утро, парни! – весело приветствовал их.

Во главе всей компании стоял сам шериф.

– Наденьте ему наручники, – скомандовал он.

На запястьях у Пенстивена защелкнулись железные браслеты.

Он слышал тяжелое дыхание обступивших его со всех сторон помощников шерифа, очевидно, они не успели оправиться от испуга, ожидая за дверью этой комнаты встретить подстерегающую их смертельную опасность.

Было все еще довольно темно.

В комнату вошла миссис Стилл, держа в руках зажженный фонарь. На ее обычно добродушном лице застыло выражение ужаса и безграничного удивления.

– Бедный мистер Чужак! – всхлипнула она. – Ну зачем, зачем вы это сделали?

– А что, извините, я сделал? – спросил Пенстивен.

– Ограбили поезд у…

– Не надо, миссис Стилл, – перебил ее шериф. – Помолчите, пожалуйста, будьте так любезны. Все вопросы здесь задаю я. Итак, Чужак, я пообещал засадить тебя в тюрьму и теперь ты получишь сполна! Во всяком случае, лет четырнадцать – пятнадцать за решеткой ты себе обеспечил. Что, лошадкой захотелось похвастаться? Думал, в темноте тебя никто не узнает? – Он торжествующе усмехнулся.

– Здесь ничего нет, – подал голос один из помощников. – Только его одежда.

Тут в комнату влетела Барбара Стилл, а следом за ней в дверях появился Дейв Белл.

Глава 22

На Барбаре был старый, давно выцветший мужской халат, для нее непомерно большой. Рукава его были закатаны, а длинные полы волочились по полу. Она остановилась, широко расставив ноги, засунула руки в глубокие карманы халата и глядела на всех исподлобья, отчего казалась очень похожей на упрямого мальчишку-подростка лет пятнадцати.

Пенстивен улыбнулся ей.

– В чем дело, мистер Уэйс? – строго спросила девушка.

– Ограбление, Бобби, – пояснил шериф. – Только и всего. Хоть я терпим и незлопамятен, однако не настолько стар, чтобы не раскрыть по горячим следам такое преступление, как это. Так вот, сегодня ночью почтовый поезд, следовавший из Маркэма в Джастис, был ограблен среди холмов Джастис-Хиллс одним шустрым молодчиком на лошади, оказавшейся точной копией Красотки, на которой последнее время гарцует по окрестностям ваш новый постоялец. Мы приехали сюда в поисках злодея. Заглянули в сарай и обнаружили взмыленную Красотку. Рядом на стене висело седло, и потник тоже оказался мокрым насквозь. Преступника мы уже задержали, осталось лишь найти, куда он спрятал похищенное, и дело будет сделано. Это самое легкое расследование в моей жизни – все улики налицо.

– И как много он украл? – поинтересовалась девушка.

– Весь улов, пожалуй, потянет на две-три тысячи долларов. Галстучные булавки, часы, ну и немножко наличности.

Барбара подошла к Пенстивену, сидевшему на кровати среди вороха одежды, и заглянула ему в глаза.

– Ты этого не делал, – твердо сказала она. – Только законченный идиот мог пойти на такое.

– Не делал, – подтвердил он. – Я не стал бы рисковать свободой из-за каких-то паршивых двух тысяч долларов. И тем более не стал бы разъезжать при этом на лошади, которую знает вся округа. А если бы и стал, то уж точно никогда не поставил бы ее, взмыленную, обратно в сарай и не повесил бы на стену мокрое седло. Что я, дурак, что ли?

– Вы ошибаетесь, шериф, – подал голос Дейв Белл. – Это был не он. Вообще-то мы с ним едва знакомы, но я абсолютно уверен, что он не настолько глуп. Тебе, Чужак, наверное, просто не спалось на новом месте, и ты решил немного проехаться верхом, ведь так? Я слышал, как примерно часа два-три назад ты выходил из комнаты.

Пенстивен посмотрел на своего мнимого заступника. В его душе боролись два сильных чувства – любопытство и отвращение. Со стороны могло даже показаться, что Белл настроен очень дружелюбно.

– Я не выходил из комнаты и уж тем более никуда не уезжал, – возразил Пенстивен. – Я провел всю ночь в постели. И это все, что я могу сказать.

Тут в разговор снова вступил шериф:

– Хватит врать-то! Все улики против тебя, да и свидетелей у нас немало. Вот Джо, например. Давай, Джо, расскажи, что ты видел!

– Я знаю Красотку, – начал человек с короткой окладистой бородой. – Она выросла в моем табуне. Уж не ведаю, какими путями лошадь попала сначала к Джону Крисмасу, а потом к этому парню, но только эта кобыла родилась и выросла у меня на ранчо. А сегодня я ехал в поезде, на который совершил налет бандит в маске. Единственное, что мне удалось хорошо разглядеть при свете луны, так это Красотку. Другой такой лошади нет на свете! Я смог бы узнать ее из миллиона других. Мне хорошо знаком ее силуэт, ее поступь. «Это Красотка! – крикнул я. – А грабитель не кто иной, как парень, устроивший мордобой в Маркэме и называющий себя Чужаком. Наверное, он совсем спятил, коли отправился на дело верхом на собственной лошади». Вот что я произнес тогда. Скажи им, Пит.

– Все в точности так и было, – подтвердил Пит. – Ты говорил все это и еще кое-что. Шериф, мы его поймали, теперь самое время доставить проходимца в тюрьму.

– Так куда же ты спрятал добычу? – задал вопрос Уэйс. – Сам понимаешь, чистосердечное признание и добровольная выдача краденого может лет на девять скостить тебе срок. А тогда, принимая во внимание, что это первый в твоей жизни серьезный проступок – если, конечно, он действительно первый, – возможно, тебе придется отсидеть всего каких-нибудь три-четыре года. Надеюсь, это послужит для тебя хорошим уроком, поможет встать на путь исправления!

– Да откуда же мне знать, где эти ваши побрякушки, – соврал Пенстивен. И тут же чистосердечно добавил: – Я их не брал.

Ему вдруг сделалось не по себе от мысли, что мешок с добычей совсем рядом, за окном комнаты Белла, но вот только сообщить об этом окружающим у него нет никакой возможности.

Тут в разговор снова вмешалась Барбара Стилл:

– Шериф, если вы бросите за решетку невиновного человека, то потом вам самому же будет стыдно. Поверьте мне, уж я-то знаю, что говорю.

– Да что ты можешь знать, Бобби? – нетерпеливо отмахнулся от нее шериф.

– Он слишком крутой, чтобы размениваться на подобные мелочи. Такой парень не стал бы мараться из-за каких-то жалких булавок и часов! – объяснила она.

– Когда два дня назад он объявился в нашем городе, – произнес шериф, на которого доводы девушки не произвели ровным счетом никакого впечатления, – то у него не было денег даже на то, чтобы нормально поесть и снять себе приличную комнату. Это объективный факт и я вынужден с ним считаться! Так что, Бобби, выйди из комнаты. Ему еще нужно одеться. А ты, Чужак, смотри мне, без глупостей! Хоть ты и в наручниках, но мы глаз с тебя не сведем.

– Мистер Уэйс, поверьте мне, вы ошибаетесь! – воскликнула девушка.

– Перестань, Бобби! – устало вздохнул шериф. – Ты хорошая, умная девочка, но только не нужно мне диктовать, что и как делать. У меня нюх на подобные вещи. А если не он, то кто же?

– Чужак не единственный мужчина в этом доме, – заявила Барбара и, резко обернувшись, указала на Дейва Белла. – Это мог быть и он! Вот эта скотина! Он ненавидит Чужака. Потому мог запросто провернуть это грязное дельце и подставить его.

У Пенстивена камень упал с души, сердце начало биться куда более размеренно, стало легче дышать. Он внимательно всматривался в спокойное лицо Дейва Белла и не мог не подивиться недюжинному самообладанию притворщика.

– Очень жаль слышать это от тебя, Бобби, – грустно проговорил Дейв Белл. – Я, конечно, понимаю, что Чужак вскружил тебе голову и ты сходишь по нему с ума, но это не дает тебе никакого права пытаться повесить на меня всех собак.

– Комнату мистера Белла мы тоже подвергнем самому тщательному осмотру, – пообещал шериф.

– Милости просим. Можете обыскивать сколько вам будет угодно, – позволил Дейв Белл.

Он был совершенно спокоен, держался с достоинством, был со всеми подчеркнуто вежлив, и Пенстивен не уставал восхищаться его искусной игрой.

Барбара, миссис Стилл, шериф и один из его помощников отправились обыскивать комнату Белла. Сам он остался у Пенстивена, в то время как тот, будучи в наручниках, натягивал на себя одежду.

– Поверь, мне очень жаль тебя, Чужак, – сказал Белл. – Произошла какая-то ошибка. Не думаю, что ты отважился бы на такое… на такое низкое, подлое дельце! В этом я уверен. Но и себя мне тоже жаль. Я имею в виду то, как Барбара Стилл отвергла меня и еще обвинила во всех смертных грехах. Раньше она была весьма обходительна.

Пенстивен промолчал. Это был наглядный урок непревзойденного лицемерия. Он закончил одеваться.

Один из помощников шерифа держал в руках его бумажник. Двое других взяли по пистолету и по кобуре, которые он обычно носил под курткой.

– Нормальному человеку, если, конечно, он не отъявленный убийца, никогда даже в голову не придет вот так вооружиться! – сказал человек, которого все называли Джо. – Так что поделом ему. Теперь его засадят за решетку, и надеюсь, что он там и сдохнет. И я говорю тебе это в лицо, ты, скотина! – Он потряс увесистым кулаком у самого носа Пенстивена.

– Зря вы так надрываетесь, мистер праведник, – заметил тот. – Как видите, руки у меня связаны, ответить вам тем же я все равно не могу.

В комнате за стеной раздался громкий девичий возглас. Затем стали слышны заговорившие наперебой мужские голоса.

– Что-то случилось, – прислушался Джо. – Пойдемте, парни, поглядим, в чем там дело.

Все дружно перешли в комнату Дейва Белла. В руках у Барбары был холщовый мешок. Помрачневший и охваченный нервной дрожью Белл замер посреди комнаты, при этом его подбородок был решительно выдвинут вперед, а руки сами собой сжались в кулаки.

– Все подстроено, – заявил он. – Взгляните в окно, шериф, и сами увидите, что от его комнаты до окна моей можно запросто добраться по поперечной доске. Это же ясно, как Божий день!

– Верно, – согласился шериф, не желая отказываться от своей первоначальной версии случившегося.

– Но какого черта ему понадобилось прятать эти побрякушки у тебя за окном, где утром ты мог их запросто обнаружить? – огрызнулась девушка.

– Ты ненавидишь меня, Бобби, – объяснил Белл. – Не знаю почему, но это так. У меня нет привычки выглядывать из окон в поисках мешков с деньгами. К тому же его было совсем не видно среди густой листвы. У тебя острое зрение. Другие десять раз прошли бы мимо и ничего не заметили.

Тут слово снова взял шериф:

– Я забираю в тюрьму обоих. А там будет видно, что к чему. Белл, ты тоже поедешь с нами. Так что собирайся!

Пенстивен посмотрел на Джо.

– Ну что, мистер праведник, как самочувствие? – с улыбкой поинтересовался он.

Джо смущенно потупился.

Боба вывели на улицу, где все дышало свежестью холодного утра. У миссис Стилл к тому времени уже сложилось собственное мнение о происшедшем, она громко возмущалась и твердила, что это произвол, – среди ночи увозить из дому совершенно невиновного человека.

Однако шериф молча продолжал свое дело, не поддаваясь на ее заклинания.

– Вы просто боитесь отпустить его, – вторила мачехе Барбара. – Боитесь, что если не засадите его в тюрьму, то все в округе станут считать вас слюнтяем. Ну почему вы не признаетесь, что просто струсили?

– Уймись, Бобби! – приказал шериф. – Так, выводите кобылу! Глядите, она до сих пор все еще в мыле. А теперь помогите ему сесть верхом. Пусть едет в тюрьму на собственной лошади!

Люди шерифа помогли Пенстивену сесть в седло, вставили его ноги в стремена и в следующий момент застыли в полном недоумении, так как они оказались слишком коротки, отчего колени юноши задрались так высоко, словно он сидел в английском седле.

– Дейв Белл! Вот так умник! – воскликнула девушка. – Казалось бы, все предусмотрел, а на такой ерунде прокололся. Забыл удлинить стремена после того, как тайком завел лошадь обратно в стойло.

Шериф еще какое-то время продолжал мрачно взирать на происходящее, а когда к нему наконец вернулся дар речи, голос его напомнил окружающим скрип несмазанных дверных петель.

– Отпустите Чужака, – приказал он.