Текст книги "Неуловимый бандит"

Глава 35

Вне всяких сомнений, именно это и стало тем самым непреодолимым препятствием, заставившим великого бандита расстаться с мешком, набитым сокровищами. И что же теперь оставалось делать Пенстивену?

Дожидаться, когда собеседники наговорятся вдоволь и разойдутся, он не мог. Вода была ледяной, а, оставаясь на одном месте, он всего через несколько минут закоченеет окончательно, да и компания на берегу, похоже, не собиралась расходиться.

Он решил во что бы то ни стало продвигаться вперед. Это был единственный выход. Если сейчас отступить назад, вниз по течению, то рано или поздно его все равно поймают вместе с остальными бандитами. Возможно, кое-кого из них уже нет в живых.

Пенстивен повернулся на бок, перекинул через плечо ремень сумки и начал медленно ползти. Он практически лежал на левом боку, и вода покрывала его почти целиком. Над поверхностью оставались только ноздри и рот, и ему оставалось лишь уповать на то, что никто из собравшихся на берегу зорких преследователей не станет особо приглядываться к тому, что происходит в воде у самого берега.

Одно обстоятельство было ему на руку – течение ручья, хоть и относительно умеренное в этом месте, все же размыло берег, так что глубины было вполне достаточно, чтобы его тело полностью скрыла вода.

Он полз, дюйм за дюймом продвигаясь вперед. И казалось, что этому мучению не будет конца.

Юноша глядел вверх сквозь тени, отбрасываемые телами преследователей на поверхность воды, и неожиданно подумал о том, что, наверное, провидению угодно хранить его, предоставляя чудесную возможность проплыть буквально сквозь врагов! Размышляя об этом, он продолжал ползти все выше и выше по течению.

Прошел, наверное, целый час, прежде чем часовые остались позади. Пенстивена одолевало дикое желание выскочить из воды и броситься напролом сквозь заросли. Однако разум возымел власть над чувствами. Патроны, которыми были заряжены его револьверы, давно промокли. К тому же тело его настолько онемело, что рассчитывать на точную координацию движений не приходилось.

Усилием воли подавив в себе минутный эмоциональный порыв, он наконец закончил огибать то жуткое место, где берег клином врезался в течение ручья, и почувствовал, как снова над ним опустилась благословенная сень деревьев.

Для гулко стучащего сердца и воспаленного рассудка юноши эта темнота оказалась желаннее всех райских кущ, куда отлетают праведные души.

Он вырвался, теперь он свободен! Стараясь двигаться как можно тише и еще не вполне отправившись от холода и пережитого страха, Боб выбрался на берег и едва не оказался под ногами целого табуна из двух или трех десятков лошадей, которые тут же принялись фыркать и бить копытами.

– Кто здесь? – окликнул мужской голос.

Насквозь вымокший и продрогший до костей Пенстивен бросился ничком в грязь и замер у самого края зарослей.

Широко шагающие ноги – он не осмелился поднять голову, чтобы увидеть голову и плечи человека, – пошли прямо на него и остановились. Шпоры сверкнули почти у самого лица.

– По-моему, здесь кто-то есть, – пробасил грубый голос, показавшийся Пенстивену оглушительным, словно раскаты грома. – Как будто что-то промелькнуло в темноте. Вот и кони забеспокоились.

– Койот, наверное, – откликнулся ему другой голос.

– А вот койотом-то здесь и не пахнет.

Ноги отошли от Пенстивена.

Голоса продолжали что-то обсуждать, а он медленно пополз через заросли кустарника, стремясь оказаться как можно дальше от опасного места.

Теперь почти все страхи и сомнения остались позади. Юноша уже даже не обращал внимания на холод, с каждой минутой все увереннее думая, что этим вечером ему все-таки крупно повезло.

Преодолев еще какое-то расстояние по-пластунски, он встал на ноги, вышел на небольшую полянку и увидел перед собой белеющую в темноте призрачную фигуру. Перед ним стоял совершенно голый человек! Он попятился назад.

– Не бойся, Чужак! – раздался сдавленный шепот Джона Крисмаса. – Это я. Что это у тебя такое? Сумка? Та самая? Черт побери, ты все-таки поймал ее?!

С этими словами он подхватил сумку, взвесил ее в руке и залился беззвучным смехом.

Пенстивен тем временем тоже стащил с себя вымокшую одежду и принялся выжимать ее, последовав примеру Крисмаса.

Вдвоем они быстро управились с этой работой, совместными усилиями отжав вещи, насколько это было возможно. Затем принялись растираться сами. Пенстивен почувствовал, что кровь быстрее побежала по жилам, вернулись надежды, а мир снова начал казаться простым и уютным.

Потом они принялись одеваться, влезая обратно в сырую одежду.

– Еще никогда я не был так близко к смерти, как сегодня, – тихо пробормотал Джон Крисмас. – Признаться, Чужак, я и в самом деле решил, что все, мне хана. Но только удача и на этот раз не отвернулась от меня, все дело в везении и в том, что ты оказался рядом. Сумка уплыла от меня как раз в тот момент, когда я проползал под носом у той кучки ротозеев на берегу. Но я слишком замерз, чтобы возвращаться за ней. Да и все равно не удалось бы нагнать ее, не наделав шума. Черт возьми, Чужак, я на чем свет бранил самого себя за неуклюжесть, однако потом рассудил, что жизнь все-таки дороже мешка с деньгами!

Когда с одеванием было покончено, Крисмас кратко обрисовал созревший у него план. Теперь можно было говорить не понижая голоса. Легкий ветерок, так раздражавший Пенстивена, когда он возлежал на сплетенных сучьях ивы, теперь превратился в настоящий порывистый ветер, усиливающийся с каждой минутой, вытесняя жару с юга и свободно гуляя вдоль ручья. Ивы качались на ветру, их ветви со скрипом и треском бились друг о друга; ровный голос Крисмаса тонул в заунывном вое ветра.

План его заключался в том, чтобы пробраться обратно к тому месту, где среди ив стояли лошади – их там было два или три десятка, – и для начала тихонько увести парочку из них, стараясь при этом не попасться на глаза стерегущим их двоим охранникам. После этого можно будет отправиться в горы. Что же до остальных членов шайки, то ловкому и проворному Элу Спикеру, возможно, удастся пробраться сквозь оцепление и благополучно скрыться. Остальные же, скорее всего, будут убиты в перестрелке или же с рассветом добровольно сдадутся в плен, оказавшись окруженными со всех сторон мгногочисленной армией преследователей. Если их засадят в тюрьму, то тогда бедолагам можно будет помочь, наняв толковых адвокатов для их защиты, или, возможно, удастся организовать побег.

Таков в общих чертах был план Крисмаса. И Пенстивен вслед за ним отправился туда, где мирно паслись лошади.

Осуществить эту, казавшуюся на первый взгляд самой опасной, часть плана на деле оказалось невероятно просто. Внимание двух охранников, само собой разумеется, было безраздельно поглощено наблюдением за берегом ручья. Так что бандиты смогли спокойно выбрать двух коней получше из тех, что находились поближе к ним, после чего потихоньку увели их в ивы.

Удалившись в глубь зарослей ярдов на двадцать, они оседлали коней, и, лишь когда конь Пенстивена резво сорвался с места, устремляясь вперед, юноша почувствовал, как его покидают последние страхи и сомнения.

Вскоре они выехали из зарослей навстречу набравшему силу и разгулявшемуся на воле ветру, верному предвестнику скорой бури. Перед ними раскинулась некогда болотистая низинка, поросшая огромными камышами, большая часть которых засохла на корню. Через эту низину они и стали прокладывать себе путь к тому, что открывалось за ней, – к зеленеющим, кое-где поросшим деревьями холмам, по травянистым склонам которых можно было с ветерком пронестись верхом.

– Ну вот и все, – вздохнул Джон Крисмас.

Он развернулся в седле и обвел пристальным взглядом залитую лунным светом равнину, которая то становилась серебристой, то вдруг тускнела, когда какое-нибудь плывшее по небу облако закрывало собой яркий диск луны.

– Но там, позади, остались ребята, – задумчиво проговорил Пенстивен.

– Проще вытащить дьявола из адова пламени, чем их оттуда, – ответил Джон Крисмас. – Я обязательно им помог бы, если бы только знал как. В нашем деле, Чужак, каждый понимает, на что идет. Если повезет, можно сорвать хороший куш. А если нет, то тут уж смотря по ситуации – петля на шею или пуля в лоб.

– Адово пламя, – пробормотал Пенстивен. – В этом что-то есть. Предположим, мы сейчас бросим зажженную спичку вот в эти камыши. Всего за десять секунд здесь встанет огненная стена высотой в добрую сотню футов, которая в момент подступит к ивняку. Затем огонь перекинется на деревья, они займутся так же быстро, как трава. Ничто не устоит под напором такого мощного пламени и раздувающего его ветра! Всего за пять минут все исчезнет в огне и в дыму.

– И под покровом этой дымовой завесы ребята смогут выбраться из этих самых… из ив, да, Чужак? – воскликнул Крисмас.

– Именно.

– Хорошая идея. Просто замечательная! – похвалил бандит.

Сломав несколько сухих стеблей, они запалили факел, после чего подожгли камыши сразу в нескольких местах. Почти все очаги пламени вскоре погасли. Все, кроме одного. Налетевший порыв ветра вместо того, чтобы загасить его, наоборот, раздул, и неожиданно длинный столб дыма потянулся к северу, вдоль долины.

Пламя, которое предваряла плотная завеса дыма, набирало силу и разносимое ветром разрасталось вширь. Огненная стена в считанные секунды преодолела высохшее болото, перекинулась на ивы и неожиданно ослабела. Но, несмотря на то, что распространение огня несколько замедлилось, он продолжал пожирать кустарник и деревья. Дым из черного стал белым – такими плотными были клубы пара от испаряющейся влаги – и окутал всю нижнюю долину. Но можно было видеть, как из этого клубящегося облака выбегают или выезжают верхом на лошадях, торопясь поскорее оказаться на свежем воздухе, люди, издалека кажущиеся совсем маленькими, словно куколки.

Глава 36

Южный ветер продержался недолго. Вскоре после того, как огонь разгорелся, он начал быстро меняться на западный, сметая дымовую завесу к восточной стороне долины.

– Уж теперь-то они точно выберутся, все до одного! – радостно воскликнул Джон Крисмас. – Все выберутся, если, конечно, еще живы и здоровы, а не валяются раненными где-нибудь по кустам, иначе бедолаги сгорят заживо. Но уж лучше сгореть, чем угодить на виселицу! Знаешь, Чужак, я обязательно расскажу ребятам, что это была твоя идея. А еще расскажу им, как ты выловил из ручья сумку с добычей, уплывшую от меня. Я буду петь тебе дифирамбы до тех пор, пока даже Элу Спикеру не захочется, чтобы ты встал во главе банды после того, как я удалюсь от дел! – Тут он прервал свою хвалебную речь и спросил: – Как твои пистолеты? Небось водой залило, а?

– Ага, – вздохнул Пенстивен. – Ни одного сухого патрона не осталось.

Их лошади стояли совсем рядом, мирно пощипывая высокую траву, доходившую им до самых колен.

Крисмас вынул два своих кольта, оглядел их, затем принялся вынимать патроны.

– Испорчены, все до одного, – заключил он. – Сегодня впервые за много лет я остался практически безоружным, если, конечно, не считать перочинного ножа.

– Правда? – отреагировал Пенстивен. – Ты действительно безоружен?

– Совершенно. Ну ничего, на обратном пути завернем к Жирдяю Мерфи и снова вооружимся. Уж он-то подберет нам все, что надо! Что с тобой, Чужак? У тебя взволнованный вид.

– Я действительно волнуюсь, – признался Пенстивен. – Я много думал о том, как мне быть, потому что всегда знал, что не смогу тягаться с тобой по части владения оружием. А вот сойтись с тобой в рукопашной, пожалуй, рискну, хоть ты ростом и выше меня.

Джон Крисмас недоуменно уставился на него. Изменивший направление ветер гнал теперь облако дыма и пепла с охваченного огнем болота вверх по склону, прямо на них. Но не обращая на это никакого внимания юноша продолжал говорить:

– Ты был честен со мной, Крисмас. И однажды даже спас мне жизнь. Я тоже уберег тебя от смерти. Значит, теперь мы в расчете. Ты неплохо относился ко мне, но ведь и я оказывал тебе кое-какие услуги.

– Черт побери, к чему ты клонишь, сынок? – изумленно проговорил бандит.

– Я хочу особо подчеркнуть, что на данный момент мы с тобой в расчете, но есть еще кое-кто, за кого я должен отомстить тебе, Крисмас. Помнишь старого Тома Пенстивена, того чахоточного старателя, участок которого ты прибрал к рукам?

Джон Крисмас ничего не ответил, а просто потупился и чуть подался вперед. Внезапно лицо его приняло зловещее выражение. Ноздри грозно раздувались, глаз почти не стало видно под грозно сведенными бровями. Воспитанный красавец джентльмен бесследно исчез, вместо него перед Пенстивеном на коне восседал безжалостный убийца, пронзавший его пристальным взглядом.

– Довольно пустой болтовни! – воскликнул Джон Крисмас. – Хочешь сказать, что ты, щенок, – отродье Тома Пенстивена?

– Да. И пусть Господь нас рассудит. Живым с этого холма уйдет лишь один из нас.

– Ах ты, поганый крысеныш! – крикнул Крисмас. – Да я расправлюсь с тобой и голыми руками! – С этими словами он рывком натянул удила и резко всадил шпоры в бока коня.

Могучий мустанг, обезумев от боли, высоко закинул голову, сорвался с места и со всего маху налетал грудью на коня Пенстивена, сбивая его с ног.

По всем законам и правилам юноша должен был вылететь из седла и растянуться навзничь на земле. Но если конь ему больше не повиновался, то руки все еще его слушались! Одной он вцепился в гриву коня Крисмаса, а другой крепко схватил бандита за горло. Даже сотрясение от мощного удара не ослабило его хватки, он лишь еще сильнее сжал пальцы. Крисмас, покачнувшись, не удержался и вылетел из седла.

В падении он попытался вцепиться в горло Пенстивену, и хотя из этого ничего не вышло, ему все же удалось обвить рукой его за шею, которая чуть не сломалась от резкого рывка.

Сцепившись, противники покатились по земле, затем снова как ни в чем не бывало вскочили на ноги, мгновенно оправляясь от падения, которое могло бы любого сделать калекой. Любого, но только не этих двоих!

По высокой траве стелились клубы дыма. Крисмас принял боевую стойку – стоял, выставив вперед левую руку, и был совершенно спокоен. Тогда Пенстивен, не помня себя от злости, подобно разъяренному терьеру, метнулся вверх по склону, налетая на противника с кулаками.

И тут же поплатился за свою торопливость. Левый кулак Крисмаса умерил его пыл, врезавшись ему в голову. У юноши возникло ощущение, будто он влетел лбом в каменную стену. Бандит тем временем перешел в наступление, пытаясь провести борцовский захват. Лицо его исказила злобная гримаса ненависти. Еще никогда за время их знакомства Боб Пенстивен не видел его таким. Благопристойная маска была сорвана – теперь на него глядел сам дьявол.

Молодой человек уступал противнику в весе, однако это давало ему преимущество в движении. Отскочив в сторону и ловко уворачиваясь от бандита, он обрушил на него град мощных ударов.

Но на этом битва не закончилась. Удары, которые наверняка повергли бы на землю такого богатыря, как Винс Картер, просто отскакивали от Джона Крисмаса, не причиняя ему никакого вреда. Он снова перешел в наступление. Его движения были на редкость быстры и легки. Пенстивену удалось опять увернуться и повторить вслед за этим серию сокрушительных тумаков. Однако на третьем броске он неожиданно поскользнулся, и в следующий миг Крисмас поверг его на землю.

Пенстивен распластался на ней, словно придавленный стволом упавшего дерева. Теперь, когда он оказался в железных объятиях бандита, вся мощь его натренированных мускулов оказалась совершенно бесполезной. Боб даже представить себе не мог, что человек может обладать такой невероятной силой, – он будто попал в лапы настоящего чудовища.

Стелющийся по земле едкий, удушливый дым накрыл обоих с головой белым, жарким одеялом, дышать под которым было практически невозможно.

В следующий момент юноша увидел, как голова Крисмаса запрокинулась назад, услышал, как он жадно втянул ртом воздух и закашлялся. Затем бандит грязно выругался, так как изменивший направление ветер загнал тлеющие угольки из выгоревших камышовых зарослей в высокую траву вокруг них, которая теперь вспыхнула.

Жар от горячего, удушливого тумана стал нестерпимым. Джон Крисмас, вскочив на ноги, бросился бежать, спасая свою жизнь.

Избитый Пенстивен тоже поднялся с земли, еще не вполне понимая, что происходит. Рану на левом плече пронзала ноющая боль, а тело было объято жаром от наступающего пламени. Сквозь завесу дыма он увидел огненно-красную границу ползущего по земле огня, развернулся и бросился наутек. Но почти тут же споткнулся обо что-то и упал, растянувшись во весь рост. Это оказалась та самая седельная сумка с награбленным добром. Почти не соображая, что он делает, Боб инстинктивно подхватил ее и помчался дальше.

Впереди смутно маячили чернеющие в темноте очертания деревьев, но гудящее пламя нагоняло его, подбираясь все ближе и ближе. Тогда он резко свернул вправо в поисках избавления от смерти и побежал что было сил.

Вскоре дымовая завеса внезапно расступилась, и ослепленный едким дымом Пенстивен, кашляя и задыхаясь, выбрался на свежий воздух.

А как же Джон Крисмас? К счастью, его нигде поблизости не было. Возможно, разыскав своего коня, он ускакал вперед, рассчитывая опередить пожар, стремительно наступающий на холм широким огненным фронтом.

Зато в ложбинке юноша увидел мустанга, на котором выехал из ивняка. Не долго думая, он направился к коню, то и дело спотыкаясь.

На шее у него, там, где крепко сжимались железные пальцы Крисмаса, начинали проступать синяки. На теле, казалось, не осталось ни одного живого места. Нет, он боролся не с человеком, а с каким-то свирепым животным!

При мысли об этом Пенстивену сделалось дурно, к горлу подкатил тошнотворный ком, будто только что на его глазах с виду обычный мужчина, как по волшебству, превратился в разъяренного зверя. А он, так долго дожидавшийся своего часа, теперь чувствовал себя несмышленым мальчишкой, получившим нагоняй от учителя!

Доковыляв до мустанга, Пенстивен сел в седло и поехал рысцой от огня, продолжающего взбираться вверх по склону. А тот пожирал все вокруг. Набрасываясь на одиноко стоящее дерево или сразу несколько деревьев, растущих рядом, пламя фонтаном взмывало вверх, высоко выбрасывая снопы раскаленных искр. Даже издалека ему был слышен громкий треск горящей древесины.

Всего один или два раза юноша обернулся, чтобы взглянуть на адово пламя, полыхающее за его спиной. Теперь перед ним стояла новая цель, а еще у него появились кое-какие соображения насчет того, как поступить с сумкой, набитой краденым.

Выехав на дорогу, которая пересекала раскинувшуюся внизу долину, Пенстивен направился прямо в Ривердейл. Он не спешил. Занимался рассвет, небо на востоке сначала порозовело, затем постепенно стало золотистым, и еще до того, как юноша выехал на главную улицу городка, раскинувшегося на берегу реки, из-за горизонта выплыло солнце.

Остановился он перед ограбленным банком. Несмотря на ранний час, здесь было многолюдно. Мужчины с мрачными лицами стояли группками на тротуаре и о чем-то негромко переговаривались. Возможно, это были вкладчики, ожидающие новых подробностей о свалившемся на их головы несчастье.

Одному из них Пенстивен сказал:

– Мне нужно срочно встретиться с управляющим банка.

Мужчина угрюмо посмотрел на него и ухмыльнулся:

– На предмет чего? Решил переговорить о вкладе? Или о состоянии текущего счета, сынок?

– Так он у себя? Управляющий у себя? – нетерпеливо переспросил юноша, чувствуя, что его голос дрожит от усталости, а веки тяжелеют и начинают слипаться.

– Ага, у себя. Иди попытай счастья и посмотришь, как быстро тебя оттуда вышвырнут!

Глава 37

Вопиющая нищета способна притягивать чужие взоры ничуть не меньше, чем оружие или, скажем, ослепительная роскошь.

У дверей банка Пенстивену преградили путь два рослых, вооруженных до зубов охранника, – на поясе у каждого висели револьверы, через плечо были перекинуты ленты с патронами, а в руках они держали винтовки. Однако после непродолжительных препираний охранники все же разрешили ему войти.

Усталый взгляд запавших глаз Пенстивена способен был заставить любого дать ему дорогу. Его босые ноги, изодранная одежда, забинтованное плечо с растекшимся кровавым пятном придавали ему вид бывалого человека, с которым следует считаться даже в этом городе, где еще вчера проживало множество преуспевающих людей, которым всего за одну ночь было суждено стать бедняками.

Он вошел в банк и в сопровождении одного из охранников вскоре оказался у двери, на матовом стекле которой была выведена надпись: «Кабинет управляющего». Оттуда доносился голос немолодого мужчины, который говорил:

– Речь в данный момент не о том, как в таких условиях продолжать работу, а о том, каким образом выполнить большую часть наших обязательств. Накопленные нами резервы полностью утрачены, потери наших вкладчиков составляют такую огромную сумму, что открытие банка будет означать для нас неминуемое банкротство. Значит, двери его должны быть заперты. А с кредиторами нужно будет договориться. Лично я намерен внести на покрытие убытков все мое имущество, включая дом, в котором живет моя семья, чтобы тем самым хоть как-то выправить ситуацию. Продажа здания банка и прилегающего к нему участка земли тоже принесет определенную сумму денег, конечно, быстро покрыть миллионные убытки все равно не удастся. Что же касается продолжения бизнеса…

– Видишь, – шепнул охранник на ухо Пенстивену, – они собираются прикрыть свою лавочку. Так что сейчас прорваться к старику никак не получится. Может, ты и совершил подвиг, гоняясь по кустам за проклятыми гангстерами, но сейчас тебе все равно придется обождать еще несколько минут. Что бы они там ни вякали, все равно скоро все будет кончено.

Речь мужчины за дверью и в самом деле прервала недовольный ропот множества голосов.

Пенстивен понимающе кивнул, но в следующий момент шагнул вперед, решительно распахнул дверь и на глазах изумленного охранника переступил порог кабинета.

Он увидел длинный стол, вокруг которого расположилось человек десять, – кое-кто из них отодвинулся далеко от стола и сидел развалившись на стуле, другие замерли в напряженных позах, печально поводя глазами, третьи сидели подавшись вперед и закрыв лицо руками, – и все одновременно, не слушая друг друга, что-то говорили. Управляющий, крепкий старик лет семидесяти с военной выправкой, терпеливо дожидался, когда улягутся страсти.

В этот момент в комнату и ворвался Пенстивен. Метнувшийся следом за ним охранник услышал, как он, бросив на пол сумку, сделал совершенно невероятное объявление:

– Думаю, здесь все, что было украдено!

Охранник замер как вкопанный. Убитые горем пайщики и члены правления повскакивали со стульев, а управляющий, как-то странно сверкнув глазами, молча выступил вперед, поднял с пола мокрую, перепачканную в грязи сумку и взвалил ее на стол. Затем дрожащими пальцами развязал шнурок и перевернул сумку вверх тормашками. Наружу вывалилась объемистая пачка свернутых в тугую трубку ценных бумаг, посыпались драгоценности и ворох бумажных денег. Им тут же стало тесно на столе, и некоторая часть зеленых купюр тихо спланировала на пол, разлетаясь по всему кабинету. После продолжительного купания в реке содержимое сумки оказалось основательно подмочено водой, но все осталось в целости и сохранности. К тому же ценный груз был так основательно утрамбован, что некоторая его часть даже не промокла.

– Все? – переспросил один из членов правления, рассеянно сгребая со стола ворох бумаг и прижимая их к груди. – Вы сказали, что здесь все?

– Все, – подтвердил Пенстивен. – Все, что было украдено, до последнего гроша.

В этот момент раздался дикий вопль и в дверном проеме показалось мертвенно-бледное лицо ночного конюха из городской конюшни, на голове у которого теперь красовалась повязка.

– Держите его! – надрывался он. – Не дайте ему уйти! Это жулик! Это он стрелял в меня! Он из шайки Джона Крисмаса!

Охранник, ставший свидетелем чудесного возвращения сокровищ, винтовкой преградил ему дорогу. А следом управляющий вытолкал в коридор обоих – и охранника, и человека с перевязанной головой.

Закрыв за ними дверь, он привалился к ней спиной и обратился к Пенстивену:

– Нам хотелось бы узнать обо всем поподробнее. Так что же случилось?

Ответ юноши, без сомнения, можно было считать самым сжатым и самым необычным заявлением из тех, что когда-либо делались в Ривердейле.

– Я – Пенстивен, – произнес он. – Много лет назад Крисмас убил моего отца. Я приехал сюда и присоединился к банде, чтобы прикончить бандита. Когда грабили банк, я был с ними. Потом прихватил краденое и выбрался из ада. Дрался с Крисмасом, пока огонь по траве не добрался до нас. Затем я отправился сюда, чтобы вернуть вам награбленное. Вот и все. Я устал и хочу спать.

Сказанного было вполне достаточно.

Недавние печаль и отчаяние сменились всеобщим ликованием. Весть о столь невероятном событии мгновенно разнеслась по всему Ривердейлу, и вскоре можно было наблюдать необычную картину, как почтенный управляющий в сопровождении нескольких наиболее высокопоставленных банковских чиновников препровождают юного героя в самый лучший дом в городе – дом управляющего Дрейтона. В толпе собравшихся у ворот горожан сначала послышался ропот, который вскоре сменился радостными криками.

Оказавшись в доме, Пенстивен принялся стаскивать с себя все еще влажную одежду, а затем в полнейшем изнеможении повалился на кровать, отведенную ему в самой лучшей комнате Дрейтонов.

Позднее пришел доктор, перевязал рану на плече у спящего глубоким сном молодого человека. Пенстивен проспал весь день до вечера, но покинуть Ривердейл ему удалось только через два дня. О том, чтобы уехать раньше, не могло быть и речи – он стал пленником гостеприимного семейства.

На следующий день проведать его пришел помощник шерифа с распухшей и несколько свернутой набок челюстью. Он задавал вопросы, и при этом с лица его не сходила кривая усмешка.

– А в чем дело? – поинтересовался Пенстивен, расположившись в большом мягком кресле. На нем был костюм Дрейтона-младшего. – Хотите упрятать меня за решетку?

– Вообще-то, как мне кажется, некоторое время в тюрьме пошло бы тебе на пользу, – заметил помощник шерифа. – По крайней мере, моя свернутая челюсть не стала бы сильно возражать против этого. Но посади я тебя за решетку, так весь Ривердейл ополчится против меня и от моей старенькой тюрьмы не останется камня на камне. Нет, приятель, все, что мне нужно от тебя, так это уточнить кое-какие подробности и получить точное описание внешности гангстеров, чтобы потом мы смогли опознать их и упрятать за решетку. Например, тут у меня под охраной сидит один рыжий парень. Единственный, кого удалось изловить в ивняке, и мы никак не можем выяснить, то ли он из банды Джона Крисмаса, то ли обыкновенный бродяга, шлявшийся по зарослям. Может, ты его узнаешь?

– Может, и узнаю, – кивнул Пенстивен.

В комнату ввели Рыжего, всем своим видом выказывающего свое безразличие к происходящему. Но тут его взгляд остановился на лице «предателя», и в его глазах вспыхнули злые огоньки. Пенстивен внимательно посмотрел на парня и сказал:

– Лично я не видел, чтобы этот человек что-либо крал. Ни для банды Джона Крисмаса, ни для кого бы то ни было еще.

Рыжий изумленно захлопал глазами. Но ведь, в конце-то концов, Пенстивен сказал чистую правду!

– Ну ладно, раз так, – вздохнул помощник шерифа. – Отпустите его. Если он просто бродяга, то свое уже получил. А я-то уж думал, что мы хоть одного поймали из банды Крисмаса.

Рыжего увели, но перед уходом он все-таки успел еще раз выразительно посмотреть на Пенстивена. Ведь тот только что спас его от виселицы, которая неминуемо стала бы его участью.

Но Бобу не было до него никакого дела. Он хотел свести счеты с Джоном Крисмасом, и только с ним. Против остальных бандитов, даже таких, как Оньяте и Эл Спикер, юноша решительно ничего не имел.

Вечером второго дня Пенстивен расхаживал по комнате, осторожно разрабатывая больное плечо, убеждаясь, что, несмотря на воспаление вокруг раны, может вполне сносно владеть рукой. В это время управляющий банком Дрейтон зашел проведать его и задержался для серьезного разговора.

– Знаете, Пенстивен, что вам сейчас действительно необходимо, так это уехать куда-нибудь подальше от этих мест, – заявил он. – Ну, скажем, в Европу. Все расходы, связанные с этим путешествием, банк готов взять на себя. Побудете там с годик, или пока мы здесь не разгоним банду Крисмаса. Сейчас же они все еще очень могущественны, и, если вы останетесь здесь, я сомневаюсь, что мы сможем обеспечить вам безопасность. Личность вы популярная, ваши фотографии, сделанные репортером по дороге от банка до моего дома, растиражированы всеми газетами. Журналисты сопровождают их всевозможными описаниями, и чем дальше на Запад, тем длиннее статьи. Они сделали из вас бесстрашного героя, потому что вы совершили неслыханный, благородный поступок. Вы пролили свою кровь ради совершенно незнакомых вам людей, а общество любит альтруистов. Однако головорезы Джона Крисмаса теперь наверняка жаждут мести. Они постараются расправиться с вами в назидание остальным, чтобы другим неповадно было. И рано или поздно все равно доберутся до вас, если, конечно, вы не послушаетесь хорошего совета и не уедете. Ну так как вам мое предложение?

– Работа на Крисмаса принесла мне больше тысячи долларов, – ответил Пенстивен. – Большая часть этих денег у меня все еще при себе. На то, чтобы купить коня и кое-что из оружия, этого должно хватить. А потом я возвращусь обратно в Маркэм и буду дожидаться его там. Поймите, мистер Дрейтон, Крисмас убил моего отца и я не успокоюсь, пока не отомщу за него.

Управляющий Дрейтон хотел было что-то возразить, но в следующий момент передумал и лишь поинтересовался:

– И когда вы собираетесь отправиться в путь?

– Сейчас же, – решил Пенстивен.

– Я позвоню мистеру Грегори, хозяину скобяной лавки, попрошу его открыть магазин вечером, чтобы вы смогли купить все, что вам нужно, – пообещал Дрейтон.