Текст книги "Рождение Юпитера"

– У меня нет вопросов, дедушка Огр! – сказал Шелли. – У меня гора ответов. И почти каждый из них я получил во время путешествия на Ганомайд.

– Не называй меня дедушкой, бастард, – отрезал Огр Мейда и со смаком отпил из пиалы.

– Я знаю, что на протяжении долгих лет ты поддерживаешь связь с плутонианскими экстремистами и безымянными…

– Безымянными?

– С безымянными прайдами, живущими на астероидах по другую сторону от Солнца.

– Чудно-о… – протянул Огр Мейда. – А такие существуют?

Шелли хлопнул ладонями по лакированным подлокотникам.

– Каждый благородный знает: двадцать лет назад ты был беден… словно каменотес с Хаврона, – с нежностью проговорил он. – Ты лелеял мечту разжиться за счет прайда Шелли. Но твоя дочь – моя благородная мать – вышла замуж и отказалась от тебя… словно от паршивого проходимца.

Шелли с удовлетворением отметил, что круглые щечки Огра Мейды налились кровью, и продолжил:

– Десять лет ты занимаешь пост начальника транспортной безопасности, заседаешь в Пермидионе, хотя, по логике вещей, ты должен мыть полы и стирать скафандры, чтобы заработать на пропитание. О да, безымянным повезло: они нашли благородного, предельно амбициозного, но униженного своим состоянием до потери рассудка.

– Я получил назначение на столь ответственный пост, – перебил Огр Мейда, – потому что в моих жилах течет благородная кровь. Потому что я имею необходимую квалификацию…

– Можешь утверждать, что угодно! – отрезал Шелли. – Золото безымянных превратило Плутонию в гнойную язву на теле Сопряжения. Одно правительство мутантов сменяется другим! Льется кровь! Орбита планеты регулярно десинхронизируется! Звучат грозные речи в адрес Центрального Сопряжения! Ты славно постарался: благородные ненавидят Плутонию. Главные ударные силы Патруля только и успевают усмирять бунты, в Пермидионе не утихают страсти… Плутония замечательно отвлекает внимание! Никто не присматривается к околосолнечному и – тем более! – к «засолнечному» пространству, в котором вовсю хозяйничают безымянные.

– Мой чай остыл, – Огр Мейда почесал живот, – я и так потратил на тебя уйму времени, бастард. Пришла пора прощаться.

Шелли встал.

– Тебе поручили передать меня в руки безымянных. Привлекательная сделка! Но этого тебе показалось мало: ты не упустил возможности опорочить имя ненавистного прайда. Ты обвинил меня в убийстве Алексиса Козо! Уж не знаю, что вы имели против иерарха… Быть может, он самостоятельно пытался разобраться в драматургии плутонианских путчей? Гаджету Козо, кстати, эта версия понравилась!

– Айвен Шелли! – Огр Мейда угрюмо поглядел на внука. – Рабы вышвырнут тебя из Пирамиды, словно… словно твоего паршивого проходимца, стоит мне щелкнуть пальцами. Я здесь – в своем праве.

– Не сомневаюсь! – Шелли отступил. – Я собираюсь дать тебе совет. Можно? – Он пытливо заглянул в округленные, наполненные негодованием глаза Мейды. – Я делаю это, помня о том, что в наших хромосомах – общие гены. Беги, Огр Мейда! Беги из Сопряжения так далеко, как только сможешь. Иначе я отправлю тебя в капсуле в глубь Большого Темного Пятна. Ты познакомишься с его аномалией куда ближе, чем это пришлось сделать Климентине.

– Бежать? – Огр Мейда усмехнулся. – Мальчишка! Бастард! Мне ли пугаться тебя? На Пермидионе твое слово станет против моего. И ни одного доказательства! Дурак! Ты ведь не располагаешь ни одним доказательством! Ха-ха!

– Действительно, – согласился Шелли, пятясь к дверям. – Но на судах благородных не требуют доказательств.

Он повернулся на каблуках и толкнул дверь обеими руками.

О том, что тиран Майя и астроник безымянных дают показания дознавателям Хенцели, и что этот процесс лично контролирует жаждущий возмездия Юлиус Шелли, он не обмолвился ни словом.

Эпилог

Верхний облачный слой Химеры был серебристо-серым и текучим, словно ртуть. Затерянный в глубинах космоса, труднодоступный мир не походил ни на Сэтан, ни на Уранию, ни на Нептунию. Здесь не найти мало-мальски ярких красок, эти газовые глубины не знали штормов и гроз. Тек, едва заметно волнуясь, медлительный туман стального цвета, и казалось, что в нем, словно в темной воде, отражаются звезды.

Химера – серая королева внесистемного пространства, незасветившаяся звезда, газовый гигант. Никто не знал точно, как она появилась на кромке солнечных владений – сформировалась ли из холодных остатков протопланетного диска или же прибыла извне. Химера – мир мрака и холода. Химера – мир пустоты.

Солнце и Юпитерекс с такого расстояния не отличались от других звезд открытого космоса. Химера не получала от них ни тепла, ни света. У Химеры не было спутников, сравнимых по размеру ни с Трайтоном, ни даже с Гиперионом. Вокруг нее по эксцентричным орбитам вращалось несметное число быстрых комет и десяток каменно-ледяных обмылков, родственных Седне. Но даже в перигелии они не приближались к Химере так близко, как к другим планетам их внешние спутники.

Возле Химеры не встретить ни одной живой души…

«Рурк» соскользнул с магистрального луча, проплыл мимо сложнейшей конструкции генератора гравиволны и тянущейся следом за ней батареи цилиндрических реакторов.

Шелли приник к летному визору.

Выследить ядро одинокой кометы в вечной тьме внесистемного пространства было задачей не легкой. Но он с ней справился.

Там впереди готовился к повороту и возвращению в систему Солнца покрытый кратерами зеленоватый ком. Как только к ядру прикоснутся теплые лучи, кратеры начнут выбрасывать в космос белесые струи газов. Но это случится не скоро.

Шелли положил пальцы на сенсорную панель. «Рурк» с преданным рвением отозвался на команду хозяина: сохраняя крейсерскую скорость, он вышел на перехват кометы.

«Странник» возник на радаре как всегда внезапно. Вынырнул из гиперпространства в половине мегаметра на векторе движения «Рурка» и, как ни в чем не бывало, продолжил полет в нормальном космосе.

Комета Око Императора встретила приближающиеся корабли метеоритной заслонкой. Вспыхнули энергетические щиты, обретая материальность. Между кораблями промелькнула ветвистая молния, затем – еще одна.

Через минуту «Рурк» прикоснулся стыковочным узлом к борту корабля-призрака.

…Капитану нужно было поклониться. Они любили, когда им кланялись.

– Я благодарен… каковы бы ни были их мотивы, я благодарен!

Шелли, борясь с неизбежной в невесомости тошнотой, опустил голову.

– Ш-шелли – Ш-шелли… – прошелестела дивная шаровая молния. В этот раз она предстала без привычного плазменно-белого свечения. Бордовая, и как никогда похожая на уменьшенную копию угасающего Солнца, она приблизилась едва ли не вплотную. – Мой мальчик, ты не изменился…

– Что должно было измениться? – спросил Шелли.

– Убивал…

– Убивал, чтобы спасти жизнь себе и друзьям!

– Благородно! – В шипении шаровой молнии прозвучала различимая издевка. – Так говорят все, дружок. Едва не погиб сам…

– Оказалось… – Шелли сглотнул, – я чуть крепче, чем предполагал.

– Видел рождение новой звезды…

– Тепла, излучаемого Юпитерексом, недостаточно, чтобы растопить льды Трайтона и Нереид. Даже в окрестностях Сэтана условия не стали благоприятней.

– Надо же – какой пессимист!.. Но тебе удалось изменить Сопряжение. Больше нет Партии.

Шелли вздохнул.

– Цена тому оказалась чересчур высокой. Если бы я знал заранее…

– То что?

– Отдал бы право нести на себе человечество другому… что это?! Капитан!!!

В шею, в то место, где до сих пор обитало неприятное пятно – сгусток дикого мяса, вонзилось невидимое лезвие. Шелли дернулся. В невесомости это оказалось непростительной глупостью. Он перевернулся через голову и с дребезгом врезался в переборку. Пространство коридора заполонили черные хлопья сажи. Шелли закашлялся, одну руку он держал на пульсирующей шее, а второй разгонял копоть. Ему показалось, что он тонет в саже, словно в трясине.

Сквозь черный калейдоскоп частиц бесстрастно лил тусклый свет Капитан.

– Убери руку! – приказал он.

– Да что же это!.. – Шелли почувствовал, что от боли на глазах выступают крупные слезы. Вот они срываются с лица и уплывают прочь, чтобы присоединиться к черному вихрю. Кожа на месте загадочного пятна натянулась до предела. Раздался сухой треск. Шелли закричал опять: мимо носа проплыла редкая стайка рубиновых пузырьков. Неожиданно он почувствовал, что его пальцы сжимают нечто твердое. Он отвел руку от шеи и увидел в ладони крошечный шар из тусклого металла. От шара тянулся гибкий червеобразный отросток.

– Что ж, ты больше не несешь на себе человечество, – сказал Капитан.

Шелли осторожно потрогал болезненное место. Вопреки его ожиданиям там не оказалось рваной раны. Пальцы нащупали едва ощутимую неровность, похожую на застарелый шрам.

– Что произошло? – спросил он испуганным шепотом.

– И все тебе нужно знать…

– Капитан!

– Звезды похожи на людей. Рождаются, дают жизнь себе подобным и никогда не исчезают бесследно. Когда «Баунти» отправился в путь…

Шелли напрягся. Этого он не ожидал! История Капитана! Рассказанная им… ими… Да какая разница!

– …для входа в гиперпространство они намеревались использовать энергию Солнца. Но вышло так, что Солнце использовало их. Двенадцать человек – восемь женщин и четверо мужчин – погибли в одночасье. Солнце знало, что не так далек час его гибели. Солнце желало продолжить себя. Для этого Солнцу было необходимо дотянуться до Юпитера. Пища! Оно нуждалось в пище! И «Баунти» был превращен в инструмент, которого нет ни у одной другой звезды. Им было приказано искать и транспортировать полезные элементы в Солнце. Последние четыре года Солнце кормил своей кровью ты, Шелли. После того как Солнце дало жизнь Юпитеру, оно перестало нуждаться в подпитке и принялось сжиматься, как положено звездам его класса и возраста. Солнцу больше не нужны внешние органы, теперь оно не нуждается в «Баунти»…

– Капитан! – Шелли обхватил голову руками. – Это ведь невозможно! О чем они говорят, Капитан? Как мог я кормить кровью Солнце? Я! Всего лишь человек!

– Каждый человек – это человек и человечество в одном теле, – ответила шаровая молния. – Вспомни, какие изменения произошли с вами, дерзкой четверкой, осмелившейся бросить вызов Солнцу? А оно всего лишь коснулось вас дыханием.

– Почему я? Почему именно моя кровь продлевала жизнь Солнцу?

– Спроси об этом у Солнца.

– И Солнце ответит?

– Все тебе нужно знать, юноша…

– Так вот почему они пытались уберечь меня от Партии! Понятно… Человек и человечество в одной оболочке… Стоп! А как же Надзиратели? А как же принудительный регресс?

– Надзиратели! – Шаровая молния замерцала. – Они озабочены лишь одним – продлением собственной жизни. Или ее подобия. Знаешь, маразму подвержены не только люди. Далеко отсюда, на границе гало, Надзиратели заперты внутри белого карлика. Людям ничто не грозит…

– Кто запер Надзирателей? – пришел в замешательство Шелли. После истории с безымянными он был готов поверить в распри галактического масштаба. Надзиратели – против людей. Анти-Надзиратели – против Надзирателей и всех остальных…

– Надзиратели заперли себя сами, – пояснил Капитан. – Хотя… – Он вдруг защелкал, как датчик рентгеновского излучения. – …ты, как обычно, заставляешь их смотреть на проблему под иным углом.

– Значит, безымянные заблуждались от начала и до конца. – Шелли почувствовал, что груз пережитого с новой силой сдавливает ему плечи. – Грязные подонки! Их борьба – мышиная возня! Я же говорил им… тогда, на «Кракене»! Но они не стали слушать.

– Безымянные жили под прессом давнего страха. Поэтому у них не было будущего. Обреченная эволюционная ветвь.

– А что… что станет с ними? – спросил Шелли с беспокойством. – Человечество нуждается в их мудрости. Они погибнут?

– Они не могут. Они еще связаны с Солнцем.

– Тогда, быть может, они ответят на вопрос, который я задал когда-то? Открыл ли кто-нибудь способ путешествовать к звездам? Если да, то на чем основана эта технология?

– Ты по-прежнему пытаешься нести на себе человечество, Шелли, – прошелестела шаровая молния. – Ты неисправим, мой мальчик.

– Они ответят? – с нажимом спросил Шелли.

– Ты получишь ответ. Но не от меня.

«Рурк» дрейфовал во внесистемном пространстве. В незнакомом со светом Солнца космосе золотой корпус птицеподобного корабля был тусклым, словно монета древних, извлеченная из-под многовековой толщи грунта.

Око Императора развернулось в сторону Сопряжения Планет. «Странник» исчез с экрана радара, погрузившись в гиперпространство. Под покровом похожих на ртуть облаков молчала Химера. Сиял последний маяк, подсказывая, где искать вход в транспортную сеть.

Пришла пора возвращаться домой.

Шелли сидел за пультом управления, в его руке был бокал белого вина. Красное напоминало ему о мире Солнца и о крови, на которую он вдоволь насмотрелся в Партии и на Ганомайде. Красное вино пришлось полностью исключить из рациона.

Он глядел на звезды. Что-то мешало повернуть «Рурк» к огням маяка. Ему не хотелось в Сопряжение. Не хотелось… ни к Климентине… ни к Кассандре. Звезды как никогда сильно манили его. Поглаживая шею в том месте, где недавно серело неприятное пятно – розетка для подпитки центральной звезды мира людей, он боролся с желанием включить маршевые двигатели на полную мощность и мчать вперед к таким близким, но таким недосягаемым алмазным искоркам…

Он поступил правильно, отказавшись нести бремя всего человечества. Как он посмел возомнить, будто в одиночку способен решить проблему космического масштаба? Сделать то, что оказалось не по силам миллионам более опытных и – нужно признать – более умных людей. Шелли – спаситель человечества… Юнец! Сопляк, который, к счастью, становится на путь исправления.

Он проживет жизнь на Трайтоне в Розовом Берегу. Процессы на Солнце обрели некое подобие стабильности, так что у всех, кого он знает, появился шанс дожить до старости. Да, шанс появился… Когда-нибудь он станет иерархом и займет место в Пермидионе. Но даже нынешний статус позволяет ему начать успешную политическую карьеру. Перед ним – уйма задач. Он должен думать и действовать в интересах прайда и всего Сопряжения, как поступали его благородные предки.

Например, сделать так, чтобы иерарх Контон (куда от тебя деться, проклятая Пангея!) заказал эти гигантские генераторы инфразвука у объединенного прайда Шелли–Бейтмани. С их помощью Контон намерен растопить внешнее ядро Пангеи. Сомнительные иерархи должны вести дела с сомнительными прайдами… Смешно!

На радаре возникла мигающая точка. Шелли вздрогнул: «Странник» что-то забыл? Ведь из ниоткуда способен появляться лишь один корабль.

Следом за первой точкой на экране возникла вторая, затем третья и четвертая… Шелли не чувствовал, что вино льется из бокала ему на колено. Он изумленно глядел в космос: строй неизвестных кораблей сиял, словно ярчайшее созвездие, словно второй Орион.

Шелли услышал щелчок, – это самовольно включилась система связи. Далее последовало сканирование частот и неизбежный жестяной скрежет помех. Шум неожиданно прекратился, и в воцарившейся тишине хорошо знакомый голос изрек:

– Это Ай-Оу… Мы прибыли… с миром… Мы пришли… открыть вам путь…

Послесловие
За пять миллиардов лет до конца света

Пройдет ни много, ни мало – пять миллиардов лет – и наше Солнце остынет. Но, остынув, оно превратится в красный гигант, поглотит внутренние планеты, вынудив людей обживать задворки системы. Новым домом человечества станут спутники газовых гигантов, Плутон и внесистемные планетоиды. Раскаленная Венера, промороженный Марс прекратят свое существование. Земля… Впрочем, о Земле разговор особый, ибо здесь мы уходим от космогонически-футурологической абстракции и вступаем в сферу научной фантастики.

В последние годы вокруг этого вида литературы ведется немало споров. Утверждается, что НФ на развесистом древе русской изящной словесности – отмирающая ветка. Многие радуются этому, но есть и те, кто считает, что научная фантастика у нас еще толком и не плодоносила. Во всяком случае, за минувшее постсоветское двадцатилетие в нашей фантастике не появилось ничего, сопоставимого с произведениями таких гигантов современной англо-американской НФ, как Дэн Симмонс, Вернор Виндж, Майкл Суэнвик, Питер Уоттс.

Последнее утверждение не требует доказательств. Если в жанрах фантастического боевика, фэнтези, социальной фантастики мы пусть и не перегнали западных коллег, но хотя бы дышим им в затылок, то вот в жанре фантастики научной картина не столь оптимистична. И можно сколько угодно ссылаться на объективные причины (как будто у западных фантастов их нет), факт остается фактом. Возникает закономерный вопрос: неужто не тянем? И не пытаемся даже? Пытаемся! Ведь вы держите в руках книгу человека, усилия которого на этом поприще не пропали даром.

Максим Хорсун родился в 1980 в Симферополе. После школы поступил в Таврический Экологический Институт на факультет журналистики, получил диплом специалиста. Долгое время работал в крымских СМИ (более 6 лет – на телевидении), в конце концов, журналистика ему наскучила, захотелось больше времени уделять собственному творчеству, поэтому он переквалифицировался в видеомонтажеры, а писал уже для себя. Первая публикация состоялась в 2006 году. В фэнзине «Безымянная звезда» был напечатан рассказ «Печать Каина», последовали публикации в альманахе «Знание – сила. Фантастика», в журнале Бориса Стругацкого «Полдень XXI век». Хорсун интересуется фантастикой во всех ее проявлениях, не пренебрегая ни фэнтези, ни тем более твердой НФ. Примером ему служат западные фантасты, такие как Джек Венс, Роджер Желязны, Пол Андерсон, Генри Каттнер, Альфред ван Вогт, которые, с одной стороны, писали классическую фэнтези и мастеровито стряпали коммерческие сериалы, а с другой – создали шедевры, ставшие основополагающими в развитии научной фантастики.

Дебютной книгой Максима Хорсуна стал роман «Ушелец», опубликованный в 2009 году. Главный герой романа, исследователь и космопроходец Федор Раскин, подвергся биологической модификации для того, чтобы приспосабливаться к природным условиям других планет. На благоустроенной с виду Земле Раскин почувствовал себя весьма неуютно. И не напрасно, ведь дома далеко не все так замечательно, как казалось на первый взгляд. Пока Федор геройствовал в чужих мирах, родину человечества захватила некая Грибница. На поверку – галактический паразит, подчинивший уже немало планетарных систем. Покорные воле Грибницы люди вынуждены покидать Землю, превращаясь в ушельцев – лишенных отчего мира изгнанников. Само собой, люди так просто не сдаются, из последних сил противостоят Грибнице. У Федора Раскина, который и сам не совсем уже человек, не остается выбора, на чьей стороне сражаться.

Даже из этого краткого изложения видно, что начал Хорсун с традиционных для англо-американской НФ мотивов: герой-одиночка, почти утративший эмоциональную связь с родной планетой, коварные галактические захватчики, отважное Сопротивление и т.д. Однако, в отличие от множества отечественных эпигонов, с разной степенью мастерства копирующих внешний антураж и сюжетные ходы произведений западной фантастики, автор «Ушельца» попытался подойти к теме максимально серьезно. Как отметил московский критик Николай Калиниченко: «Роман Хорсуна отличает внимание к техническим деталям и тщательная проработка сцен, связанных с пилотированием космических кораблей – явление еще более редкое в отечественной НФ, чем, собственно, стремление в сторону НФ. Даже маститые авторы с большой осторожностью подходят к описанию взаимодействия человека и космоса, стараясь обойти этот вопрос при помощи разнообразных художественных приемов и сконцентрироваться на том, что им действительно близко и понятно: тонкой психологической игре, литературным шарадам или проработке любовной линии. Кстати, все это есть и в «Ушельце». А вот высокий уровень знаний в области астрономии и астрогации может показать далеко не каждый литератор. И тем ценнее произведение, демонстрирующее серьезную исследовательскую работу в этой области…»

Высокий уровень подготовки Максим Хорсун продемонстрировал и в романе «Солдаты далекой империи», недавно принятом к печати. Этот роман не похож ни на дебютного «Ушельца», ни на книгу, которую вы держите в руках (до сих пор Хорсун не повторялся). Совершенно иная фантастическая реальность. Время действия – 1902 год. Главные герои – экипаж броненосца «Кречет» Русского императорского флота. Место действия… планета Марс. Не станем пересказывать всех перипетий увлекательнейшего сюжета еще не вышедшей книги, не хочется лишать вас удовольствия. Скажем только, что, пожалуй, такой глубины психологизма Хорсун еще не достигал. Герои его отнюдь не герои, хотя и проявляют в нечеловеческих условиях чудеса человечности. Ведь самопожертвование, милосердие и чувство собственного достоинства в иных ситуациях важнее безрассудной храбрости и показной доблести. Солдаты далекой Российской империи не опозорили Андреевского флага, устояли перед превосходящей мощью инопланетной цивилизации, не только сумели выжить сами, но и помогли другим существам, рожденным далеко от места событий.

Искренний, не натужный гуманизм свойственен творчеству Максима Хорсуна в целом. Даже, казалось бы, в предельно бесчеловечном мире, который предстает перед читателем в романе «Рождение Юпитера», нашлось место любви и самоотверженности. Через пять миллиардов лет в преобразованной угасающим Солнцем системе будет создано единое межпланетное государство – Сопряжение Планет, основанное на принципах, сформулированных некогда Платоном: на верхней ступени иерархии – философы, на нижней – рабы. Земля давно забыта. Большинство граждан Сопряжения уверены, что человек произошел от древних хрящевых рыб, обитавших в океане Европы. Лишь горстка археологов-планетологов считает прародиной человечества одну из ледяных лун Нептуна, якобы перемещенную изобретательными предками подальше от нестерпимого жара расширяющегося Солнца.

Мир Сопряжения живет в ожидании неминуемой катастрофы: Солнце давно должно было стабилизироваться, однако вопреки прогнозам ученых солнечная корона достигает окрестностей Юпитера, и гигант начинает втягивать плазму в себя. Регулярные хромосферные взрывы то и дело уносят в пространство потоки звездного вещества. Каждому ясно, что конец света для человечества может настать в любой момент, и единственный выход – это эвакуация жителей Сопряжения в другую солнечную систему. Каким образом, ведь люди до сих пор не научились путешествовать к звездам? В этом предстоит разбираться главным героям. Они молоды, деятельны и в своей наивности готовы взвалить на плечи все проблемы человечества.

И вот теперь вспомним о Земле. Казалось бы, странно вспоминать о ней в послесловии к книге человека, который, по крайней мере, на начальном этапе творчества посвятил себя описанию далеких миров. Но «о чем бы мы ни плакали, мы плачем о себе», как бы далеко ни уходил в своем воображении писатель-фантаст, он пишет о времени и мире, в котором живет. Присмотримся повнимательней к обществу, кропотливо и не без изящества сконструированному Максимом Хорсуном в романе «Рождение Юпитера». Не оказались ли многие из нас на «задворках Солнечной системы» после развала единого, некогда могучего государства? Не забыли ли некоторые о своей прародине, предпочитая вести происхождение от народов скорее мифических, нежели существовавших в действительности? Не возникает ли в головах наиболее трезвомыслящих вопрос: а куда и как мы будем эвакуироваться, если и без того нестабильное положение современного мира станет сверхнестабильным? И не случайно в «Рождении Юпитера» фигурируют некие загадочные сущности, не заинтересованные в превращении человека, пусть и освоившего ближайшие миры, но все равно привязанного к своему Солнцу, в человека галактического.

Тем не менее, нет оснований подозревать автора в том, что под маской научной фантастики он явил нам остроактуальный политический памфлет. Хорсун вполне серьезно задумывается о далеком будущем человечества, но будущее-то проистекает из прошлого и настоящего. И часто пером писателя, даже помимо его воли, движет злоба дня. Однако свойства гиперболического зеркала НФ таковы, что современность оно преображает порой в туманные, а порой в поражающие достоверностью картины грядущего. И свойством этим обладает именно научная, а не какая-то другая фантастика. Может быть, поэтому писатель, которому в этом году исполнилось только тридцать лет, и который по собственным его словам не пренебрегает фэнтези, начал творческий путь именно с НФ? И хорошо начал! С чем и его, и вас, дорогой читатель, искренне поздравляем.

Игорь Минаков