Электронная библиотека » Мануэль Пуиг » » онлайн чтение - страница 6

Текст книги "Крашеные губки"


  • Текст добавлен: 14 ноября 2013, 05:47


Автор книги: Мануэль Пуиг


Жанр: Современная проза


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Эпизод седьмой

…все, все вдруг озарилось

Альфредо Ле Пера


Коскин, суббота, 3 июля 1937 года

Дорогая моя!

Как видишь, выполняю обещанное, конечно, еще немного и срок бы у меня вышел, завтра кончается неделя. Ну а ты, как там? наверняка уже и не вспоминаешь о нижеподписавшемся, сама видишь, вроде тебе и простыни было мало, чтобы утереть слезы и сопельки в день прощания, а нынче вечером стоит мне зазеваться, как ты сразу побежишь на танцульки. А вообще ты не сильно и рыдала, так, пролила пару крокодильих слезинок, что для женщины в конечном счете особого труда не составляет.

Сладкая моя, чем ты занимаешься в этот субботний час? даже интересно, спишь после обеда? укрывшись потеплее? вот бы стать твоей падушкой, чтобы быть к тебе ближе. Грелкой с горячей водой мне бы не хотелось, а то вдруг ты еще окажешься грязнуля и соня. Нет, лучше без всяких вывертов, лучше уж падушкой, и как станешь со мной советоваться, и чего я только ни узнаю, одна старая цыганка меня предупреждала: не доверяй блондинкам, – о чем ты будешь советоваться с падушкой? Если спросишь у нее, кто тебя любит, она ответит, что я, ну и ахинею несут эти падушки… Ладно, крошка, оставлю тебя на время, так как звонят к чаю, это мне кстати, хоть отдохну немного, а то засел за письма сразу после обеда.

Ну вот я и вернулся, ты бы видела, как меня тут холят и лелеют, выпил две чашки чая с тремя разными тортами, ты у нас сластена, так что чувствовала бы себя здесь в своей стихии. Завтра, в воскресенье пойдешь в кино? кто тебе купит шоколадки?

Блондиночка моя, теперь выполняю обещание и рассказываю, как выглядит это место. Знаешь, если хочешь, даром тебе его отдам. Все очень красиво, только скукотища тут смертная. Пансионат весь белый с крышей из красной черепицы, как и почти все дома в Коскине. Городишко маленький, и ночью, когда кто-то из этих чахоточных кашляет, слышно за два километра, такая стоит тишина. Еще есть река, она течет с острых вершин сьерры, ты бы видела, я на днях нанял двуколку и поехал в Ла-Фальду, там вода холодная и все поросло деревьями, но когда вода доходит до Коскина, она нагревается, ведь тут все сухо и ничего не растет, ни чертапалох, ни растения, так жарит солнце. Этот абзац я написал одинаково во всех письмах, а то еще мозги судорогой сведет от такого усилия мысли.

Ну что еще? Говорят, на следующей неделе с началом июльских каникул приедет много туристов, но вроде здесь, в городке, никто ночевать не остается, боятся заразится, а ведь они самые гнилые, прости за выражение. Знаешь, долго это не продлится, потому что такие деньги тратятся, и все из предосторожности, какая еще предосторожность, да если бы все сделали себе рентген, Вальехос разом обезлюдел, все бы сюда примчались. Ладно, все ради мамани, лишь бы ее сынок вылечился. И ты, блондиночка, лучше веди себя осторожней, а то я выставил надежные дазоры, так что давай без подвохов, все равно же узнаю, думаешь, нет? Если расфуфыришься, нацепишь цацки и пойдешь гулять с каким-нибудь местным фраером, я в один момент про все узнаю. Нет, правда, грязной игры я не прощаю, ты этого, пожалуйста, никогда не забывай.

Куколка моя, бумага кончается, больше о здешней жизни рассказывать не буду, сама представляешь: еда и отдых.

Что до медсестер, они здесь все пуленепробиваемые, самая младшая ходила в школу еще с Сармьенто.

Целую тебя, пока не скажешь «хватит»,

Хуан Карлос.

Ну ладно, отвечай с обратной почтой, как и обещано, я здесь скучаю больше, чем ты думаешь. Не меньше трех страниц, как в моем письме.

Под солнцем на балконе он собирает свои черновики, откладывает в сторону плед, поднимается с шезлонга и спрашивает у молоденькой медсестры, в какой комнате живет старик, сидевший напротив него за столом, когда они пили чай в зимней столовой. Дверь комнаты номер четырнадцать отворяется, и старый профессор латыни и греческого приглашает гостя войти. Он показывает фотографии своей супруги, детей и внуков. Касается своего восьмилетнего пребывания в пансионате, неизменного характера своей болезни и того, что не знаком ни с одним из трех своих внуков по различным причинам, главным образом материальным. Наконец, он берет черновики гостя и, как обещал, проверяет орфографию всех трех писем: первого – на семи страницах, адресованного сеньорите, второго – на трех страницах, – адресованного семье, и третьего – также на трех страницах, – адресованного другой сеньорите.

Коскин, суббота, 27 июля 1937 года

Дорогая моя!

Передо мной лежит твое письмо, сколько я его ждал, оно помечено 8-м числом, четвергом, но штамп почты Вальехоса от 10-го, почему ты так долго не опускала его в ящик? Как видишь, я стою с вентовкой наготове.

Сначала пришло письмо от сестры, ты бы видела, до чего вонючее письмецо, полторы страницы, написанные во время урока, пока ученики рисовали рисунок, небось изобразили ее с короткими ножками? я на нее зол. Маманя обещала писать обязательно, а теперь дала задний ход, у нее, мол, рука сильно дрожит и ей стыдно слать мне каракули. Но это же почерк моей родной мамани, неважно, что каракули. Сестра ее критикует и держит в страхе.

Дело в том, что за почти двадцать дней, что я здесь, не получил ничего, кроме этого письма и теперь вот твоего. А сейчас давай я опущу вентовку и положу ее на стол, чтобы освободить руки, в эту минуту я глажу падушечками пальцев твой загривочек, а если позволишь, расстегну пуговичку блузки сзади и проведу рукой вдоль твоей спины, и почешу твою нежную, как мимоза, кожицу.

Какое красивое письмо ты мне прислала… это правда – все, что ты мне пишешь?

У меня тут всегда одно и то же, не описываю тебе в подробностях, что мы делаем целыми днями, не люблю об этом. Ты бы видела, что творится в нашем санатории, пансионатом тут и не пахло – брехня все это. Люди даже умирают, я не хотел этому верить, но на днях одна девчонка лет семнадцати, которая давно не появлялась в столовой, умерла в своей комнате. И мне здесь приходится все это терпеть, я тут по-настоящему заболею, столько себе крови порчу. Если дать им во все соваться, тогда мне каюк, держат тебя на коротком поводке, кругом столько врачей, что в голове у них полная каша и они уже не помнят, тяжелый ты больной или кто, и в итоге всех стригут под одну гребенку, чтобы не промахнуться, лечат тебя, словно ты прям завтра собираешься откинуть копыта. Поэтому я их упреждаю и не говорю им всего, что делаю, ведь по сути я особо ничего и не делаю. В общем, вода в реке Коскин тепленькая, а в сиесту и подавно лучше всего, но по распорядку ты должен спать в тихий час или для полного кайфа залечь в шезлонге на зимнем балконе под кордовским одиялом, тяжеленным, как три наших, на солнце. Так что мое юркое тельце сматывается и купается в реке. Плаваю, как Адам, плавки-то я с собой не захватил, да и полотенце выносить нельзя, так что приходится сохнуть прямо на солнце. Если выйдешь из пансионата с полотенцем, швийцар сразу засечет. Солнце в горах что надо, если ветра нет, обсохнешь и даже не дрожишь, отряхнешь воду, как собака, и чао. Какой мне может быть от этого вред? Хуже – спать в сиесту, а то потом ночью будешь ворочаться в кровати без сна, и такие мысли в голову лезут, что лучше не вспоминать.

Об этом я говорю одной тебе, мамане ничего не пишу, но мне здесь совсем невмоготу, потому что тут никто не вылечивается. С кем ни заговоришь, никто не скажет, что думает вернуться домой, только и думают, что о расходах, ведь пансионат – самое дорогое место в Коскине. Они без конца говорят, что надо перебраться в частный пансион и лечиться на стороне или снять домик и привезти семью. В Коскине есть еще больница, на днях мне чего-то в башку втемяшилось, и я пошел на нее взглянуть, вот такие дела, чего тут от скуки не придумаешь, жизнь моя. От души люблю называть тебя «жизнь моя», вот такие дела, когда мы снова увидимся, ты поможешь забыть мне все, что я здесь видел, ведь ты иное дело, ты другая.

Я тебе расскажу про больницу для бедных, расскажу, чтобы ты знала, что это такое, только обещай потом никогда не поднимать эту тему, ты ведь здоровая и даже представить себе не можешь, как все зайдутся в кашле просто оглохнуть можно. В пансионате иногда слышен кашель в столовой, но, к счастью, там крутят пластинки или радио играет, пока мы едим.

Я первый раз вышел к больнице, когда шел купаться на реку. Но дул свежий ветер, тогда я начал кружить по округе, чтобы не идти на тихий час, а когда опомнился, был уже высоко в горах, у самой больницы. У больного, который лежит у двери, в палате для тяжелых, никого не было, и мы с ним разговорились. Он рассказал о себе, как они там гуляют, что каждому выдают пижаму и купальный халат, потом подошли еще двое поговорить. Приняли меня за врача-стажера, и я их не стал разубеждать.

Меня туда уже не тянет, но из жалости все-таки хожу, чтобы поговорить с этим бедолагой с первой кровати, и ты мне не поверишь, но с каждым моим приходом туда всегда есть кто-то новенький, понимаешь, что я имею в виду? и ведь никто не вылечивается совсем, жизнь моя, если кровать освобождается, значит, кто-то умер, да, не пугайся, туда поступают только очень тяжелые больные, поэтому они и умирают.

А теперь забудь обо всем этом, тебя это не касается, ты здоровая, тебя и пуля не возьмет, такая ты крепкая, совсем как алмазик, которым в скобяной лавке режут стекло, хотя алмазы бесцветные, как стакан без вина, нет, лучше полнехонькая вина, румяненькая, как рубин, жизнь моя ненаглядная. Пиши скорей, будь паинькой и не забудь сразу бросить письмо в ящик, не как в этот раз.

Жду тебя с нитерпением и крепко целую

твой Хуан Карлос.

Ну вот: забыл тебе сказать, что в пансионате у меня есть добрый друг, в следующем письме расскажу о нем.

Под солнцем на балконе он собирает свои черновики, откладывает в сторону плед и поднимается с шезлонга. Направляется в комнату номер четырнадцать. В коридоре обменивается почти неуловимым заговорщицким взглядом с молоденькой медсестрой. Больной из четырнадцатой комнаты встречает его приветливо. Незамедлительно приступает к исправлению орфографии всех трех писем: первого – на полстраницы, – адресованного сеньорите, второго – на двух страницах, – адресованного сестре, и третьего на шести страницах, – адресованного другой сеньорите. Затем происходит продолжительная беседа, в ходе которой гость рассказывает почти полностью историю своей жизни.

Коскин, 10 августа 1937 года

Моя жизнь!

На днях пришли вместе твое второе письмо и второе письмо от сестры. Ясно, что разница огромная… так что твое письмо я прочел раз восемьдесят, а письмо сестры – два раза, и чао, кого видал, того не помню. Сразу видно, когда тебе пишут по обязательству. Но, жизнь моя, пусть хоть так пишут, ты не поверишь, если я тебе скажу, что эти четыре письма – единственные, которые я получил с момента приезда сюда, что случилось с людьми? боятся заразиться по почте? Уверяю тебя, они дорого за это заплатят. Права была маманя: когда тебе худо, все от тебя отварачиваются. Я тебе когда-нибудь рассказывал о моем отце?

Так вот, у отца вместе с другим братом было большое поле в сорока километрах от Вальехоса, оно еще дедушке принадлежало. Отец был бухгалтером, с университетским дипломом, закончил в Буэнос-Айресе, понимаешь? не простым был товароведом, как я. Конечно, отец поехал учиться в столицу, потому что его послал дедушка, он видел, что у отца светлая голова по части цифр, а другой брат был скотина, так и остался пасти коров. Ну вот, дедушка умер, и отец продолжал учебу, а тот тем временем его обскакал, топай, мол, по шпалам, продал поле, почти все себе прикарманил и слинял с земной поверхности, пока мы не узнали, что теперь он где-то в Тандиле, и поместье у него – закачаешься! Но он еще свое получит.

Бедному отцу пришлось это стерпеть, и он обосновался в Вальехосе, не то чтобы жил он плохо, работы у него было навалом, и я не помню, чтобы он когда-нибудь жаловался, но маманя, когда он умер от сердечной нидостаточности, ревела как безумная. Помню, после ночи бдения у гроба утром позвонили в дверь, было часов восемь утра, а маманя слышала поезд из Буэнос-Айреса, он тогда приходил в половине восьмого. Мы все сидели в полном молчании, и послышался шум паровоза и свисток поезда, который прибывал из столицы и шел дальше в Пампу. Видно, маманя подумала, что брат отца может приехать этим поездом, но как? если ему никто не сообщил… Ну в общем через какое-то время позвонили в дверь, и маманя побежала в сарай и схватила ружье: была уверена, что заявится этот подонок, и хотела его убить.

Но это пришли из похоронной конторы – заколотить гроб. Тут маманя принялась кричать и кататься по полу, бедная мать, все повторяла, что у отца сердечная нидостаточность случилась из-за брата-прохвоста, столько он ему крови попортил, и вот теперь сын и дочь остались без земли, которая им полагалась, что отец был слишком благородным и не протестовал, не подавал в суд на это жульничество, но теперь приходится страдать жене и детям. По ночам, когда мне не спится, всякий раз в голову лезет это.

Как все теперь далеко, да? И ты тоже далеко, рубинчик мой. А теперь я должен объяснить, почему не написал тебе сразу, почему выждал несколько дней… Я столько думал о тебе, о других вещах, думал о том, что теперь, когда я далеко, я начинаю кое-что понимать… Хочу написать тебе об этом, но рука как будто сама застопоривается, что со мной, моя блондиночка? неужели мне стыдно обманывать? не знаю, чувствовал ли я раньше то же самое, может быть, чувствовал и не замечал, но сейчас я чувствую, как сильно тебя люблю.

Если бы ты могла быть поближе, если бы я увидел, как ты приезжаешь на микроавтобусе из Кордовы, кажется, ты бы сразу вылечила мой кашель, одной лишь радостью. И почему это невозможно? все из-за этих проклятых денег, ведь будь у меня лишние деньжата, сразу бы послал тебе переводом, чтобы ты приехала сюда с твоей мамой провести несколько дней. Жизнь моя, я без тебя скучаю, пока не получил твое письмо, мне было не по себе, все боялся заболеть по-настоящему, но теперь, всякий раз, как читаю твое письмо, ко мне возвращается уверенность. Как мы будем с тобой счастливы, рубин ты мой бесценный, я выпью все винцо, которое у тебя внутри, напьюсь вдребадан, веселенькая выйдет пьянка, все равно потом ты дашь мне поспать в сиесту рядышком с тобой, на виду у твоей матери, не бойся, пусть сидит нас охраняет, как там твой отец? никто не тобчет его цветы теперь, когда я в отъезде?

Ну хорошо, любовь моя, напиши мне скорее красивое письмо, из тех, как ты умеешь, шли поскорее, не обдумывай его долго, как я.

Люблю тебя по-настоящему

Хуан Карлос.

Ну вот: опять забыл рассказать, что тебе шлет привет один очень хороший сеньор, он здесь, как я, на лечении. Я взял на себя смелость и показал твои письма, они ему очень понравились, учти, он человек сильно образованный, бывший профессор университета. Мне-то он говорит, что я пишу, как осел безголовый.

Под солнцем на балконе он собирает черновики, откладывает в сторону плед, поднимается с шезлонга и направляется в комнату номер четырнадцать. Он любезно встречен, и после того, как в его присутствии исправлено единственное имеющееся письмо, гость вынужден удалиться в свою комнату в связи с внезапным приступом сильного кашля, сопровождающимся обильным потовыделением. Обитатель четырнадцатой комнаты задумывается над положением своего юного друга и над возможными последствиями его состояния.

ВОПРОСЫ, СФОРМУЛИРОВАННЫЕ ОБИТАТЕЛЕМ ЧЕТЫРНАДЦАТОЙ КОМНАТЫ ПОСЛЕ РАЗМЫШЛЕНИЙ О ПОЛОЖЕНИИ СВОЕГО ДРУГА:

отважился бы Хуан Карлос, знай он о тяжести своего недуга, вынудить женщину связать с ним свою жизнь узами брака?

осознает ли Хуан Карлос тяжесть своего недуга?

согласилась бы Нене, будь она девственницей, выйти замуж за больного туберкулезом?

согласилась бы Нене, не будь она девственницей, выйти замуж за больного туберкулезом?

если Хуан Карлос все-таки чувствует к Нене нечто новое и именно по этой причине хочет предложить ей сочетаться браком по возвращении в Вальехос, почему он так часто вспоминает о неловкости Нене в тот далекий день, когда она угостила его наполненным до краев бокалом домашней настойки, водруженным на десертную тарелочку?

почему он несчетное число раз повторял, что Мабель скверная эгоистка, но умеет одеться и подать чай безукоризненным образом?

Эпизод восьмой

Вдалеке огни мерцают,

все сильнее их сиянье,

к ним лежит мой путь обратный.

Те же огоньки сияли,

бледным светом озаряли

горький час моей тоски.

Альфредо Ле Пера


Коскин, 19 августа 1937 года

Жизнь моя!

Получил твое письмо в полдень, прямо перед тем, как пойти в столовую, и вот уже отвечаю. Сегодня я ничего не стыжусь, выскажу тебе все, что чувствую, я так доволен, что хочется прыгнуть с этого балкона вниз, в сад, уже давно хочется, здесь очень высоко, но сегодня я уверен, что приземлился бы в лучшем виде и побежал, как заправский кот, без единой сломанной косточки.

Ты скажешь, что я недобрый, но в твоем письме мне очень понравилось, как заведующий отчитывал тебя за то, что ты часто ходишь в туалет, прячешься, когда тебя неудержимо тянет плакать из жалости ко мне. Глупышка, тебе не надо плакать, но неужели ты так меня любишь?

Сегодня я даю обещание и буду выполнять все указания врачей, а то на днях они меня прописочивали, и раз мы с тобой в разлуке, пусть будет веская причина, так что когда ты снова увидишь меня в Вальехосе, мы будем уверены, что я излечился полностью и мне не придется больше сюда возвращаться, по сути место неплохое, но вдали от тебя, это и плохо. Тогда ты должна обещать мне одну вещь: что будешь терпеть и перестанешь плакать украдкой, даже если мне придется остаться здесь до конца года, но уж будь уверена: когда я отсюда выйду, значит, я и правда вылечился. Выходит дороговато, но здоровье ценнее всего. Вернувшись в Вальехос, заживем новой жизнью, и навеки вместе ты меня принимаешь? Ну, начинай строить планы.

Сказать правду, по части лечения я валял дурака, но с сегодняшнего дня все будет иначе, труднее всего отказаться от купанья, не ходить на реку, ведь об этом прознал врач и чуть было не вытолкал меня взашей из кабинета. Но теперь я так доволен, это уж точно, вспоминаю день, когда отец разрешил мне поехать за пять лиг на велосипеде до того поля, которое раньше было дедушкиным. Я столько о нем слышал, что хотел посмотреть, какое оно, мне было лет девять или десять примерно, и когда я приехал, то встретил другого мальчика возле построенной незадолго до этого центральной усадьбы. Мальчик катался на жеребеночке один, потому что ему запрещали играть с пеонами, это был сын хозяина, и он стал играть со мной, и выпросил у меня половину котлет, которые мне приготовила маманя. А когда его позвали обедать, нянька заметила, что он уже ел, и провела меня в дом, чтобы я тоже подкрепился. Наверное, поняли, что я не какой-нибудь приблудный оборвыш, и посадили меня за стол, сначала отвели помыть руки, и мать

Под солнцем на балконе он прерывает письмо, откладывает в сторону плед, поднимается с шезлонга и направляется в комнату номер четырнадцать. Он радушно и тепло встречен. По обыкновению он отдает черновик, но теперь просит о другом: не столько проверить орфографию, сколько помочь в составлении данного письма. Он намеревается послать прекрасно написанное любовное письмо, и его просьба принята с воодушевлением. Профессор незамедлительно предлагает составить письмо, в котором девушка сравнивается с Летой, и подробно объясняет, что речь идет о мифической реке, расположенной у выхода из Чистилища, где души после очищения смывают дурные воспоминания, прежде чем воспарить на пути в Рай. Юноша язвительно смеется и отвергает предложение, сочтя его «слишком литературным». Его собеседник обижается и говорит, что больному человеку следует с недоверием относиться к обещаниям женщин, если они много чего обещают, не исключается возможность того, что ими движет жалость, а не любовь. Юноша опускает глаза и просит разрешения удалиться и отдохнуть в своей комнате, пока будет составлена новая редакция письма. Дойдя до двери, он поднимает взгляд и смотрит старику в глаза. Тот пользуется случаем и добавляет, что это несправедливо обрекать девушку на подобную судьбу. Улегшись в кровать, юноша пытается заснуть в соответствии с тихим часом, предписанным врачами. Отдых его оказывается весьма относительным, нервное состояние позволяет добиться лишь тревожного сна, нарушаемого частыми кошмарами.

Образы и слова, проносившиеся в голове Хуана Карлоса, пока он спал: печь для обжига кирпича, человеческие кости с засохшей коркой и подтеками жира, жаровня посреди поля, туша жарится на медленном огне, селяне, собирающие уголь и сухие ветки для поддержания огня, селянин, которому поручено следить за приготовлением мяса, выпивает целую бутылку вина и засыпает, отчего мясо подгорает и пересушивается, ветер раздувает уголья и пламя стреляет искрами, мертвец насажен на вертел над огнем, вертикальный кол пронзает его сердце и втыкается в землю, другой штырь протыкает ребра и поддерживает его руки крестообразно, мертвец шевелится и стонет, он сгорает до костей, отчасти покрытых сухой и опаленной шкуркой, человеческие кости вымазаны черным жиром, длинный темный коридор, карцер без окон, женские руки, держащие мокрую тряпку и мыло, таз, полный теплой воды, видимая со спины женщина направляется к реке набрать в таз еще воды, Нене стирает руками тряпку и взбивает белоснежную пену, бережно моет кости, упавшие в золу жаровни, «подумайте, Хуан Карлос, как прекрасна эта идея реки Леты, где остаются дурные воспоминания, души движутся вперед нетвердым шагом, все напоминает им о прошлых терзаниях, им мерещится боль там, где ее нет, ведь она у них внутри, и на своем пути они расплескивают ее, пачкая все вокруг», шприц с толстой иглой погружается меж ребер мужественной и широкой груди, больной не страдает благодаря анестезии и признателен медсестре Нене, внезапно юноша вскрикивает от боли, так как другая рука делает ему укол в шею, Нене сдирает корку с костей, и кто-то благодарит ее за это, доктор Аскеро зажимает Нене в коридоре больницы и силой задирает ей юбки, другой коридор, длиннее, погружен во тьму, и там, на полу, разбросаны кости, Нене берет метлу и осторожно подметает, стараясь не повредить костей, Нене единственная, кто жив, «души выходят из этих черных искупительных пещер, и светлые ангелы указывают им на реку с прозрачными водами. Души несмело приближаются», кости полые и невесомые, поднимается ветер и увлекает их вверх, кости летают в воздухе, ветер несет их с пылью, листьями и прочим сором, «наконец, души умащены водами, пелена страданий все скрывала от их незрячего взора, но теперь они возводят очи горе и впервые видят лик неба. Хуан Карлос, сорвите пелену ваших страданий, возможно, она скрывает от вас самые лучезарные небеса», долетает дым сжигаемого мусора, сильный ветер вихрем взметает мусор и уносит вдаль, ветер срывает крыши домов и выворачивает с корнем деревья, в воздухе кружат листы железа, среди зарослей чертополоха раскиданы кости, застоялое озеро, вода загнила, кто-то просит у Нене стакан воды, Нене не слышит – она далеко, кто-то просит Нене, пожалуйста, принести стакан воды, а то жажда невыносима, Нене не слышит, кто-то просит Нене поменять наволочку, Нене разглядывает пятна крови на подушке, кто-то спрашивает Нене, противно ли ей это, больной уверяет Нене, что он не кашлял и что наволочка забрызгана красной краской, Нене не желает этому верить, кто-то говорит Нене, что речь идет о красной краске или томатном соусе, вовсе не о крови, какая-то женщина сдерживает смех, но это не Нене, неведомая женщина смеется над медсестринским фартуком Нене с большими пятнами крови, кто-то спрашивает Нене, правда ли, что ее фартук был запачкан кровью, красной краской или томатным соусом, когда она работала медсестрой, Нене несет стакан воды жаждущему больному, больной обещает ей не купаться больше в реке, больной обещает своей матери бриться перед работой и есть все блюда, которые ему подают, поезд из Буэнос-Айреса приходит студеным утром на станцию Коронеля-Вальехоса, поезд приходит, но еще ночь, Хуан Карлос лежит мертвый в гробу, мать Хуана Карлоса слышит гудки паровоза и переглядывается с Селиной, Хуан Карлос рассказывает, что, кашляя, он захлебнулся собственной кровью и потому подушка, на которой он лежит в гробу, запачкана кровью, мать и сестра идут в сарай, Хуан Карлос, захлебываясь кровью, пытается крикнуть им, чтобы они не убивали дядю, чтобы не искали ружье, дядя стучит в дверь, Хуан Карлос пытается предупредить его о грозящей опасности, дядя входит, и Хуан Карлос замечает, что он очень похож на обитателя четырнадцатой комнаты, Хуан Карлос уверяет своего дядю, что он во многом исправился и бреется утром и что он очень трудолюбив, у дяди в руке какие-то документы, и у Хуана Карлоса рождается надежда, что это бумаги, по которым он станет хозяином дядиных поместий, Хуан Карлос скрывает от дяди свои мысли и предлагает себя в качестве управляющего, дядя не отвечает, но улыбается доброй улыбкой и удаляется отдыхать в четырнадцатую комнату, Хуан Карлос думает, что, когда дядя проснется, он расскажет ему, что мать и сестра всегда отзывались о нем плохо, дядя возвращается очень быстро, и Хуан Карлос упрекает его за то, что он поселился в четырнадцатой комнате, а не остался в своем поместье, Хуан Карлос слышит шаги, мать и сестра приближаются с ружьем, Хуан Карлос тщетно пытается предупредить дядю о грозящей опасности, Хуан Карлос лежит мертвый в гробу и не может ничего сделать, у ружья толстое дуло, и голова обитателя четырнадцатой комнаты разлетается на кусочки, как яичная скорлупа, пятна – это пятна крови, Хуан Карлос думает, что ему не придется никому лгать и он всем скажет, что это пятна крови, а не красной краски или томатного соуса.

Коскин, 31 августа 1937 года

Моя жизнь!

Сегодня я ждал твое письмо, но оно не пришло. Все равно сажусь тебе писать, потому что я получил письмо из дома и немного растерян. Похоже, мне придется вернуться в Вальехос, а потом приехать сюда для завиршения лечения как можно скорее. К тому же маманя хочет, чтобы я лично переговорил с жильцами обоих домов и попробовал поднять квартирную плату.

Сказать тебе кое-что? Врач сказал, что я иду на поправку, теперь я во всем его слушаюсь.

Целую тебя очень крепко

Хуан Карлос.

Он берет лист, написанный без предварительного черновика, помещает его в конверт и поспешно отдает швейцару, прежде чем в 16.00 заберут ежедневную порцию писем. Температура воздуха для этого времени года высокая, погода стоит безветренная. Он думает о теплой воде в реке. Направляется в комнату номер четырнадцать, чтобы предложить партию в карты как развлечение, пока не настало время чая.

Коскин, 9 сентября 1937 года

Жизнь моя!

Возможно, я приеду раньше, чем ты получишь эти строки, но мне все равно необходимо немного с тобой поговорить. Что-то мне нехорошо, я имею в виду на душе.

А сейчас я прошу тебя, причем очень серьезно, пожалуйста, не говори никому, даже у себя дома, что я возвращаюсь не долечившись. Я до последней минуты надеялся, что сестра и маманя смогут все уладить без меня, но не тут-то было. В управе не хотят продлевать отпуск, чего им стоит, все равно ведь без сохранения содержания.

Думаю, если все улажу, то вернусь сюда как можно скорее. Вот видишь, блондинка ты моя светлая, чуть поговорил с тобой, и мне уже лучше, – каково будет, когда я тебя увижу! Сегодня был один из худших дней моей жизни.

До скоренького, целую тебя и обнимаю

Хуан Карлос.

Под солнцем на балконе он собирает черновики, откладывает в сторону плед, поднимается с шезлонга и оглядывается вокруг в поисках чего-нибудь, чем порадовать взгляд. Ничего не находит. Думает о том, что этой ночью будет дежурить молоденькая медсестра Матильде, которая с готовностью приходит по первому зову пациентов. Ему ужасно хочется сигарету. Он окидывает взглядом небо. Оно безоблачно, и погода стоит безветренная. Хотя близится время чая, он решает пойти искупаться в реке, к тому же это будет одна из последних возможностей поплавать, поскольку его отъезд уже назначен и остается три дня.

УПРАВЛЕНИЕ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ

ПРОВИНЦИИ БУЭНОС-АЙРЕС

Районная больница округа Коронель-Вальехос

Дата: 11 июня 1937 года

Отделение: общее клиническое

Врач: д-р Хуан Хосе Мальбран

Пациент: Антония Хосефа Рамирес

Диагноз: беременность, течение нормальное.

Симптомы: последняя менструация – вторая неделя апреля, тошнота, головокружение, общая клиническая картина – подтверждающая.

Примечания: поступление в родильное отделение намечено на последнюю неделю января. Пациентка проживает по адресу: улица Альберти, 468, в качестве домашней прислуги г-на Антонио Саэнса, не замужем, имени предполагаемого отца не сообщила.

Передать дубликат карточки в родильное отделение

Полиция провинции Буэнос-Айрес

Участок или отделение: Коронель-Вальехос

Дело направлено в: местный архив

Дата: 29 июля 1937 года.

Текст: Настоящим подтверждается посадка на пассажирский поезд, следующий в федеральную столицу указанного числа в 19 час. 15 мин., перечисленных ниже кандидатов в унтер-офицеры: Нарсисо Анхеля Бермудеса, Франсиско Каталино Паэса и Федерико Куэльо. Следуют в сопровождении старшего капрала Ромуальдо Кастаньоса, имеющего при себе требуемую документацию, а именно, вербовочную книжку и регистрационный лист каждого из кандидатов. Старшему капралу Кастаньосу поручено сопровождать их во время пересадки с вокзала Онсе Западной железной дороги на вокзал Конститусьон Южной железной дороги, откуда они первым отбывающим поездом проследуют в город Ла-Плата, где обязаны немедленно явиться в расположение дивизиона № 2 провинциальной полиции. Начало курсов продолжительностью шесть месяцев намечено на 1 августа.

Бенито Хайме Гарсиа,

заместитель комиссара.

Управление земледелия и животноводства

провинции Буэнос-Айрес

Ла-Плата, 12 сентября 1937 года

Административный ордер

Подача иска – копия для архива

Сегодняшним числом представлены в третий отдел свидетельство о продаже и протокол, составленный в присутствии комиссара Коронеля-Вальехоса по заявлению г-на Сесила Браф-Кройдна, проживающего по адресу: поместье «Парсифаль», округ Коронель-Вальехос, в отношении г-на Антонио Саэнса, аукциониста, проживающего по адресу: ул. Альберти, № 468, Коронель-Вальехос, который обвиняется в том, что продал первому скот с дефектами, ведущими к аннуляции сделки, а именно: клещом и карбункулом.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации