Текст книги "100 великих тайн дипломатии"

В 1773 году по приглашению Екатерины II в Петербург приехал Дени Дидро. Императрица встретила мыслителя ласково, беседовала с ним много часов, но с иронией выслушивала его предложения избавиться от дворцовой роскоши и вложить освободившиеся средства в народное обучение. Екатерина пожаловала Дидро крупную сумму денег на пополнение его библиотеки, также она выплачивала Дидро жалованье в размере 1000 ливров в год за заведование библиотекой.

Этот успех Дидро впоследствии не давал покоя другому просветителю – Даламберу. В своей переписке он не раз намекал Екатерине II, что Энциклопедия нуждается в средствах. В ответ на это Екатерина в середине 1760-х годов пригласила его в Россию на должность воспитателя наследника престола. Однако Даламбер не принял приглашения, поскольку не любил перемены мест и больше увлекался составлением Энциклопедии. Он писал Вольтеру в ироническом ключе: «Знаете ли вы, что мне предложили, хотя я и не имею чести быть иезуитом, воспитание великого князя в России. Но я очень подвержен геморроидальным коликам, а они слишком опасны в этой стране».

Едва ли императрица относилась к этой идее серьезно: получив от Даламбера отказ, она не стремилась найти сыну другого воспитателя. Однако начало было положено, и в парижских литературных кругах распустили слухи, что Екатерина хочет обратиться с таким же предложением к Дидро, Мармонтелю или Сорену.

Несмотря на отказ Даламбера стать придворным воспитателем и перенести Энциклопедию в Россию, Екатерина достигла своей цели: Французская академия занесла в свои протоколы предложение, сделанное ее члену, Вольтер восторженно поздравил друга, а французские газеты разнесли по всему миру известие о просвещенной императрице и ее деятельности. С одной стороны, это способствовало ее личной популярности. С другой – это был яркий пример «мягкой силы» дипломатии, то есть строительства мостов между разными культурами мирным способом.

Вольтер поддерживал переписку с Екатериной в основном потому, что это льстило его самолюбию. Но был в этом и расчет: за статьи по заказу русского правительства он получал деньги.

Екатерина повлияла и на своих придворных. Многие из них начали переписываться с иностранцами. Бецкой, граф Разумовский, граф А.Р. Воронцов также переписывались с Даламбером, а русские люди, посещавшие Париж, встречались с французскими энциклопедистами. В 1772 году Даламбера посетил находившийся в Париже директор Академии наук граф В.Г. Орлов. В 1774 году с ним встретился граф Чернышев. В 1778 году драматург и дипломат Д.И. Фонвизин тоже побывал во Франции, встречал там и Даламбера, и Вольтера.

Именно Екатерине Россия обязана ростом влияния в Европе и улучшением внешнеполитического имиджа России.

Богиня охоты

У этой женщины было два имени – Анаит, данное при рождении, и Диана, которым ее называл муж. Под этим вторым ее и узнали в мире как посла и посредницу в сложных вопросах.

Анаит Абгар появилась на свет 12 октября 1859 года в столице Бирмы городе Рангуне в многодетной семье богатого армянского торговца Ованеса Агабекяна. К концу XVIII века семья переселилась в Индию. Анаит выучила английский и санскрит, дома ее учили еще и армянскому языку. В те же годы в «Восточной семинарии» учился и классик индийской литературы, лауреат Нобелевской премии Рабиндранат Тагор. Замуж девушка вышла 18 июня 1889 года. Пару связывала взаимная любовь, и Микаэл Абгар всегда сравнивал красавицу жену с богиней охоты. Имя Диана прижилось. Поженившись, Абгары совершили путешествие в Гонконг, Китай и Японию. В городе Кобе, на берегу океана, они решили остаться и открыли большую гостиницу – здание на пристани весьма помпезного вида со стеклянным куполом. Тогда же они основали торговую компанию, занимавшуюся перевозками из Японии в Индию. Индия была родиной Микаэла, там жила вся его семья. У семейства имелась своя судоходная компания, а члены семьи Абгар стали в Индии уважаемыми людьми, занимавшими высокие посты. Абгары активно занимались благотворительностью для своих соотечественников, что вообще всегда было характерно для армян. На заработанные деньги они строили школы и реставрировали храмы.

Микаэл Абгар, осев в Японии, имел две цели – сделать приятное жене, которой нравилась эта страна, и расширить семейный промысел, найти новые торговые пути.

Диану никто не ограничивал в ее стремлении получать образование, вникать в торговые дела и заниматься просвещением. Когда они с мужем по делам бизнеса попали в Индонезию, она опубликовала путевые заметки в местной газете и с этого момента стала корреспондентом, специализирующимся на экологии и защите окружающей среды. Диану возмущало состояние городов, грязь и пренебрежение к экологии. Это оказалось настолько злободневно, что журналистка стала знаменитостью и очень быстро обрела почитателей. Для семейного дела такая популярность была тоже очень важна, и дела Микаэла пошли в гору. Диана начала публиковать романы, повести, рассказы. Ее романы «Сьюзан» и «Рассказ с родины», опубликованные в 1890-х годах на английском языке, сделали ее самым популярным англоязычным автором Японии.

Диана Абгар в Японии. 1900-е гг.

Но в 1906 году ее постигла тяжелая утрата – скончался Микаэл. Семейство отправилось в Йокогаму, где открыло торговый дом и завязало связи с Европой, Америкой и Китаем. Диане предложили работу в министерстве иностранных дел Японии. Вначале она оказалась в протокольном отделе, а потом стала выходить на международный уровень. Умная, красивая и отменно воспитанная, она нравилась всем и сразу очаровывала всех иностранных дипломатов. Ее статьи печатались в газетах Франции и Англии, но теперь она была автором серьезных экономических и политических статей.

Рос международный авторитет Дианы Абгар, но ухудшалось положение армян в местах их постоянного проживания. В 1909 году в Османской империи начались нападения и погромы, поджоги, грабежи, убийства. С 14 по 18 апреля в Адане было убито более тысячи человек, а турецкая армия, изображавшая из себя миротворческие силы, примкнула к погромщикам и принялась обыскивать армян, изымая у них оружие. Это был первый сигнал бедствия – предупреждение о будущем. Трагические события не оставили Диану равнодушной. Она публиковала в газетах «Дальний Восток» и «Джапан газет», «Фигаро» и «Таймс» статьи с разоблачением убийц из Османской империи. Трудно сказать, насколько ей удалось повлиять на общественное мнение Запада: ведь будь это мнение по-настоящему активным и сострадающим, не допустили бы впоследствии геноцида 1915 года. Но сама Диана после этих событий сделалась армянской патриоткой, хотя родилась и жила вдали от исторической родины. Именно теперь она стала армянским послом.

Изменился и характер ее художественной прозы. Уже не романтические произведения, а суровые романы о жизни выходят один за другим: «Правда о резне армян», «Армянский вопрос», «Армения, которую предали» (1910), «Своим именем» (1911), «Мир в Европе», «Проблема мира», «Мир и не мир» (1912). Диана затевает переписку с политиками, чиновниками, правозащитниками. Один из ее адресатов – Вудро Вильсон, будущий президент США. Ее голос дошел до всех континентов, а она выступала, читала лекции, рассказывала о судьбе армян, давала интервью. Работу ей облегчало то, что, сотрудничая с министерством иностранных дел, она могла читать корреспонденцию всех стран мира и быть в курсе происходящих событий.

Геноцид 1915 года привел к гибели огромного числа армян, а те, кому удалось уцелеть, спасались бегством и попадали во все страны мира. Диана в 1918 году по долгу службы находилась во Владивостоке, где стояли японские оккупационные войска. Армяне, которых в городе было уже около тысячи, могли превратиться в проблему: от них требовали обеспечить себя, чтобы не стать нищими, попрошайками и ворами. Но что могло быть у людей, которые покинули свои дома, не успев собрать вещи? Речь шла не о деньгах и богатствах, а о спасении жизни – своей и своих детей.

Именно тогда Диана превратилась в посла доброй воли и стала для своих соотечественников единственной защитой. О ней писали, что «ее торговая компания была приспособлена ею под офис дипломатической миссии для армянских беженцев, а дом – под временное прибежище для них. По ее поручительству как японские власти, так и европейские консулы выдавали беженцам-армянам пропуска. У местной полиции одно ее слово стоило больше, чем какой-либо официальный документ. В случае возникавших недоразумений с ее подопечными власти неизменно обращались к госпоже Абгар, и она добрым словом, нравственным воздействием, материальными средствами поддерживала оказавшихся в этих краях страдальцев, отправляя их в нужном направлении. На Дальнем Востоке госпожа Абгар стала единственной персоной, помогавшей армянам, не знавшим ни языка, ни местных обычаев…Частенько представители американских и английских властей под поручительство госпожи Абгар выдавали армянам пособия, чтобы те могли добраться до Америки или Англии. Нередко по просьбе госпожи Абгар пароходные компании предоставляли армянам билеты с большими скидками».

Мы хорошо знаем, что большие армянские диаспоры благополучно проживают в США, Канаде, Италии. Но мало кому известно, что многие из этих людей обязаны своим спасением и благополучием Диане Абгар.

Учитывая тягу Дианы Абгар к армянскому вопросу, глава правительства Армении Амо Оганджанян 21 июля 1920 года назначил ее дипломатическим представителем и генеральным консулом Армении на Дальнем Востоке, «чтобы защищать интересы недавно рожденной родины и смягчить условия наших соотечественников…».

Так она стала первой в истории женщиной-консулом, о чем сообщили все печатные издания мира. В то же время Диана Абгар продолжала оставаться японским дипломатом и была влиятельным человеком в Японии.

Диана не теряла надежды посетить историческую родину, мечтала переступить порог армянской церкви. Она продолжала переписываться с деятелями Армянской церкви до самой своей смерти в 1937 году. Ее похоронили на иностранном кладбище Йокогамы рядом с мужем. А ее дети, забрав все ее наследие и документы, переехали в США.

Посол Советского Союза

В истории были женщины, которые волею судьбы играли роль посла, а точнее – переговорщика, миссионера, когда этого требовали особые обстоятельства. Но на уровне непосредственной дипломатической службы, чиновной деятельности женщин практически не было. Только когда в Советской России появился Народный комиссариат иностранных дел, роль женщины в обществе была пересмотрена, и наравне с мужчинами они начали занимать ответственные посты. Впрочем, первым послом женского пола стала лишь одна советская дама – Александра Михайловна Коллонтай. Одним из ее лучших качеств было умение вести беседу и вступать в диалог с самыми умными противниками. Ее боялись даже интеллектуалы, а ее красота и элегантность были только прекрасным дополнением к умной беседе. Аристократка до кончиков ногтей, она была чрезвычайно эрудированным человеком и владела иностранными языками: английский, французский, немецкий, шведский, норвежский, финский – это еще не полный список. Умела она и окружать себя достойными людьми ее типа: с ней работала за границей семейная пара – столь же элегантная, умная и талантливая Зоя Воскресенская и ее муж Борис Рыбкин, оба – советские разведчики.

К революционной деятельности дочь русского генерала Михаила Домонтовича, ветерана Русско-турецкой войны и губернатора болгарского города Тырново, привела известная дама-конспиратор Елена Стасова. Александре Коллонтай пришлось и скрываться от полиции, и участвовать в уличных демонстрациях 1905 года.

С февраля 1911 года она уже читала лекции в Болонье о Финляндии, об эволюции семьи и в письмах Щепкиной-Куперник признавалась: «Читаю не только ежедневно, но часто по два раза в день, сверх того – практические занятия со слушателями, дискуссии и т. д. Не успеваю даже поспать нормально и от этого сильно устаю», а потом жаловалась: «Ежедневно без отдыха ношусь по Бельгии, среди копоти и гор каменного угля… Гнезда тяжелого упорного труда… Бледные, желтые, худые лица шахтеров, сильные и гордые типы металлистов, чахоточные и почему-то всегда воодушевленные «идеалисты» – ткачи, ткачихи… Залы, забитые тысячью и более слушателей, процессии с музыкой, с которой меня встречают на вокзале…» (Б.В. Соколов «Коллонтай. Валькирия и блудница революции»).

Ее выступления о финляндском вопросе, земельной реформе, роли крестьянства в революции сопровождались дискуссионными обсуждениями будущего России. Одна из лекций называлась «Сексуальный кризис и классовая мораль». Коллонтай настолько всех впечатлила, что известные европейские деятели Э. Вандервельде и К. Гюисманс устроили для нее лекционное турне по Бельгии.

В годы Первой мировой войны она оказалась в Швеции, откуда была выслана за публикацию антивоенных статей в газете. Позднее Швеция встретит ее совершенно иначе.

Прибытие английских послов. Деталь.

Художник Витторио Карпаччо. 1495–1500 гг.

Ангелом Коллонтай, безусловно, не была: в январе 1918 года с отрядом матросов она собиралась захватить Александро-Невскую лавру в Петрограде, что привело к сопротивлению верующих и гибели протоиерея Петра Скипетрова.

Дипломатическая деятельность Коллонтай началась в 1922 году. Два года она была советником представительства СССР, в 1923–1924 годах временным поверенным в делах СССР, в 1924–1926 годах – полпредом и торгпредом СССР в Норвегии. За кулисами мировой политики остался резкий разговор с Г.В. Чичериным: Коллонтай давно уже намекали, что она тратит за границей чересчур много денег на свои наряды. Приехав в Москву 23 декабря 1925 года, она услышала то же самое от наркома. Как пишет Б.В. Соколов, «Чичерин, женщинами по причине своей нетрадиционной сексуальной ориентации никогда не интересовавшийся и к чарам Шуры равнодушный, попенял ей, что, по данным ревизии, только за одну поездку в Берлин она купила 50 платьев. Коллонтай парировала: модные наряды полпреда поднимают престиж страны». На это Чичерин сухо ответил ей, что страна, о которой она говорит, – это государство рабочих и крестьян, которое не пойдет на поводу у буржуазных ценностей. После этой выволочки Александра из гордости подала в отставку с поста полпреда Норвегии и в 1926–1927 годах уже работала полпредом СССР в Мексике. Климат ей не нравился, и она тосковала по Европе и по дому: «Когда ехала сюда, все во мне протестовало. Будто «выхожу замуж по рассудку». Несмотря на это, в 1944 году Мексика наградила ее орденом Ацтекского орла, который она получила в 1946 году.

В 1927 году она опять вернулась в Норвегию, которую любила: «Мне очень нравится Норвегия. Норвежцы относятся к числу самых цивилизованных народов Европы. Они являются также самыми демократичными людьми, с которыми мне когда-либо приходилось встречаться. Этот народ обладает более сильной волей, чем какой-либо другой народ».

В 1930-х годах она стала полпредом в Швеции. Коллонтай всегда пользовалась уважением в тех странах, куда ее назначали, но деятельность ей предстояла отнюдь не простая, и не все проблемы предвоенной Европы могла решить эта мужественная дама. А на севере Европы в это время назревала советско-финляндская война. 3 ноября 1939 года войсками Ленинградского военного округа и Балтийским флотом была получена директива о подготовке боевых действий против Финляндии. А 26 ноября начался артиллерийский обстрел советской территории возле городка Майнила. Руководство СССР возложило вину за инцидент на Финляндию.

Когда наступает острый момент, в дело могут вмешаться энергичные женщины. В 1940 году судьба свела Коллонтай с другой активной женщиной европейского Севера – финской писательницей Хеллой Вуолийоки, автором известных пьес «Молодая хозяйка Нискавуори» и «Хозяйка каменного гнезда». Хелла добивалась налаживания отношений между Финляндией и СССР и прекращения военного конфликта. Она обратилась к Коллонтай за посредничеством, и та не отказала.

29 января 1940 года министр иностранных дел Швеции Х.Э. Гюнтер получил заявление советского правительства, в котором выражалось согласие на заключение мира с финским правительством. Но мирному разрешению конфликта помешали западные интриги, целью которых было затягивание войны и ослабление СССР. Франция и Англия пересылали в Финляндию оружие и готовили к переброске военную экспедицию. Финская сторона в лице министра иностранных дел Вяйно Таннера также стремилась затянуть переговоры и отложить подписание мирного договора. Более того, 5 и 13 февраля 1940 года Таннер два раза приезжал в Стокгольм с предложением послать 30 тысяч шведских военных на войну с СССР и пропустить через территорию Швеции англо-французские отряды. Когда советская сторона попыталась выяснить, каковы будут условия финнов, ей предложили перечислить свои условия.

23 февраля 1940 года Коллонтай передала эти условия мирного соглашения. В то же время советские дипломаты искали другого посредника – более сильного политически. И дело было не в слабости Коллонтай, а совсем в другом. Таким посредником должен был стать британский премьер Чемберлен, причем одной из причин приглашения его на роль посредника было желание этим связать руки ему самому. Предусмотрительный и оригинальный дипломатический ход: так порой уличного бандита просят о защите, чтобы избежать нападок и с другой стороны, и от него самого. Британское правительство не приняло это приглашение, но едва ли это имело тогда значение: через три месяца уже больной Чемберлен вышел в отставку, сохранив себе место в парламенте, а еще через три месяца умер от рака. Впрочем, болезнь не помешала ему выступить 11 марта в парламенте с поддержкой финских военных действий.

Но поскольку Красная армия уже перешла к февралю 1940 года линию Маннергейма, Финляндия была не против мирных переговоров с СССР, о чем финское правительство и сообщило Коллонтай, затягивая при этом время, чтобы добиться помощи западных стран. Первое заседание состоялось 7 марта 1940 года. Финны не решились в тот момент выступить против СССР, несмотря на обещание помощи со стороны Англии и Франции. 12 марта переговоры завершились подписанием мирного договора, по условиям которого к СССР перешли Выборг с Карельским перешейком и несколько финских городков и сел на Ладоге – Сортавала, Ляскеля, поселок Кирьявалахти и др.

Позднее, уже в начале 1944 года, когда Советский Союз одерживал одну за другой победы над гитлеровской Германией, Коллонтай вновь обратилась к финнам с выражением позиции СССР по отношению к финским территориям: она заявила, что Советский Союз не собирается угрожать независимости Финляндии или превращать ее в провинцию, но и Финляндия не должна предъявлять Москве территориальные требования. Финское правительство, предвидя поражение рейха, решило вступить в переговоры с СССР. В середине февраля 1944 года в Стокгольме при посредничестве шведского промышленника М. Валленберга состоялись переговоры посланника А.М. Коллонтай и представителя Финляндии Ю.К. Паасикиви. 16 февраля Паасикиви запросил условия выхода Финляндии из войны, а Коллонтай на следующей встрече сообщила ему, что СССР не требует немедленной капитуляции и не собирается оккупировать финские города, включая столицу, а сообщения газет – это не более чем слухи, распространяемые недругами. Паасикиви был даже удивлен, что условия оказались такими мягкими. В то же время финское правительство намеренно затягивало переговоры и отказывалось принять решение, оказавшись в двусмысленном положении и испытывая давление со стороны Гитлера.

В августе 1942 года и в 1945 году Александра Михайловна уже была разбита инсультами и частично парализована, о дальнейшей работе не могло быть речи. В марте 1945 года 72-летняя Коллонтай вернулась в Москву и вышла в отставку по болезни. А в марте 1952 года она скончалась во сне, и ее смерть повергла в траур те страны, в которых ей довелось работать. Там ее ценили: в Норвегии она получила орден Святого Олафа – высшую награду страны.

Коллонтай стала первой в мире женщиной-послом, в то время как в некоторых странах цивилизованного мира у женщин даже не было избирательного права.

Заложники долга

Начиная с эпохи правления Ивана III перед Российским государством стояли сложнейшие задачи в области осуществления внешней политики. Возникла необходимость в создании особого учреждения, которое могло бы руководить дипломатическими связями. При Иване III дипломатия осуществлялась самим великим князем и Боярской думой путем обсуждения и принятия решений. Протоколом того времени занимались казначеи, то есть финансовые чиновники. Послами же были итальянцы и греки на службе великого князя – люди, знавшие Европу и ее порядки, владевшие языками и ориентирующиеся в политической обстановке. В их числе можно назвать итальянцев Джан-Батисту делла Вольпе и Антонио Джиларди, греков Юрия Траханиота и Дмитрия Ралова.

В XVI веке появилось особое учреждение, ведающее международными делами, стали зарождаться правила и принципы международных связей, а также посольский обряд, особый свод правил дипломатического этикета. Это было время появления больших дипломатических талантов, выделившихся из числа великокняжеских дьяков и подьячих. Однако судьба была очень часто несправедлива к людям этой профессии – отправляла на плаху или превращала в заложников при разрешении крупных конфликтов или дворцовых интриг. Такой вот необычный парадокс: люди, занимавшиеся политикой внешней, часто становились жертвами политики внутренней. Некоторые дипломаты и вовсе канули в Лету – об их дальнейшей судьбе ничего не было известно.