Текст книги "Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые мировоззренческие концепты французов и русских"

Русское размышление связано с пассивным созерцательным обдумыванием, с роением идей, с одновременным нецеленаправленным обдумыванием сразу нескольких мыслей. Сочетаемость этого слова позволила нам установить, что это состояние обычно связано с негативным эмоциональным фоном и характеризуется аморфностью. Коннотативные образы водоема и некоторые другие полностью соединяют его с понятием мысли, которое в ряде контекстов синонимично размышлению.

Французское méditation – понятие несколько устаревшее и литературное, оно связано с размышлением над «книжными», а не над житейскими проблемами. Иначе говоря, méditation – это глубокое длительное размышление философско-религиозного содержания, размышление о сути и особенностях человеческого существования. Сочетаемость этого слова достаточно узкая, однако общий для всего ментального поля коннотативный инвариант прослеживается четко: méditation ассоциируется с погружением в водную среду.

Réflexion первоначально связано с идеей отражения, возврата назад, а соответствующее действие – обдумывание – осмысляется как возврат мысли к одному и тому же предмету и через это – углубленное его изучение. Коннотативный образ все тот же – погружение в водную среду, а также блуждание по лабиринту – образ, часто использовавшийся, в частности, в средневековой поэзии.

Сравнение русского понятия и двух французских позволяет нам установить следующее: коннотативные образы совпадают, содержательно русское размышление связано с мыслью и представляет собой углубленное аморфное состояние мыслительной деятельности человека, французские слова классифицируют размышления, подразделяя их на философско-экзистенциальные и прочие, связанные с целенаправленным обдумыванием какой-либо проблемы методом постоянного возврата мысли к ней. Таким образом, французское размышление отличается от русского способом совершения этого процесса.

Обобщим эти результаты.

Французское и русское представление о знании

Французское и русское представление о мысли и идее

Французское и русское представление о размышлении

Библиография

1. См. Фреге Г. Мысль: логическое исследование // Философия, логика, язык. М., 1987; Дмитровская М. А. Знание и мнение: образ мира, образ человека // Логический анализ естественного языка: знание и мнение. М., 1988.

2. Гак В. Г. Пространство мысли (опыт систематизации слов ментального поля) // Логический анализ естественного языка: ментальные действия. М., 1993. С. 22–29.

3. Bayley H. The Lost Language of Symbolism. London, 1912 (repr. 1951).

4. Флоровский Г. О почитании Софии, Премудрости Божией в Византии и на Руси // Труды Пятого съезда русских академических организаций за границей. М., 1995. T. 4. С. 145–161.

5. Ранович А. Б. О раннем христианстве. М., 1959. С. 291.

6. Кобозева И. М. Мысль и идея на фоне категоризации ментальных имен // Логический анализ естественного языка: ментальные действия. М., 1993. С. 95–103.

7. Декарт Р. Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках (1637). Цит. по: Метафизическая математика в XVII веке. М., 1993. С. 167.

8. Арутюнова Н. Д. «Полагать» и «видеть» (к проблеме смешанных пропозициональных установок) // Логический анализ естественного языка: проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М., 1989.

Глава десятая Представление французов и русских о причинах, следствиях и цели

Разделение события на причину и следствие, выделение в событии, явлении содержания и формы являются свидетельствами дихотомичности и линейности нашего мышления, действующего через связывание, всегда стремящегося найти для этого две точки, которые можно связать, а связав – противопоставить друг другу. Когда и если эта фраза написана по-русски, она кажется правдоподобным утверждением, в то время как уже применительно к французскому языку мы обнаружим названия для целого множества причин и целого пучка следствий.

Важным в традиционном представлении о причинно-следственной связи является именно употребление слова связь, иногда именуемая генетической связью, в том смысле, что причина и следствие фиксируют генетическую связь между явлениями, при котором одно явление (причина) своим действием вызывает второе (следствие) (1).

Оставим философам – независимо от времени и страны их пребывания, а также независимо от языка – их дебаты о сути мышления, события, причины и следствия и укажем на то, что важно нам.

1. Несомненно, перед нами современный миф, метафоризирующий некоторый способ нахождения ответов на вопросы (не факт, что истинных).

2. Этот миф, описанный европейской философской мыслью, противопоставлен мифу восточному, не утверждающему жестко такую взаимосвязь (2).

3. Обыденное мышление, понимающее анализ – то есть установление причинно-следственной связи – как установление причины и следствия, не связано с пониманием того же принципа в науке, где закон каузальности приводит к открытию многих законов физического мира (3). Отсутствие этой связи объясняется через принципиальное отличие языков естественных наук и естественного языка.

4. Уголовные практики, следствия по делам практикуют исключительно причинно-следственный подход, стремясь установить виновного через реконструкцию события, находящегося в прошлом. В судебной практике факт не считается доказанным, если он не подтверждается также и естественнонаучным путем (баллистической экспертизой, дактилоскопическим исследованием и т. д.) (4).

Основное представление о том, как понимаются причина и следствие, можно составить, прочитав соответствующие разделы в «Энциклопедии философии» Ричарда Тэйлора (5), «Критической истории греческой философии» У. Т. Стейса (6), с опорой на базовые труды Иммануила Канта («Критика чистого разума») (7) и Шопенгауэра («Мир как воля и представление») (8).

Поговорим теперь о том, как понятия причины и следствия мыслятся не в философии, а той или иной этнокультурой.

Русское понятие причина представляется специфическим на фоне общефилософских представлений. По мнению Фасмера, русское слово причина связана с глаголом чинить/учинять, но никак не с глаголом начать, вопреки суждению многих этимологов и, в частности, Шумана. Даль определяет глагол причинять через «делать, со-делывать, учинять» и приводит следующие контексты: «Ливень причинил паводок», «Саранча причинила бесхлебицу», «Он мне причинил убыток, обиду». Тут же Даль отмечает, что употребления причинить барыш, удовольствие – редки, а мы, со своей стороны, можем свидетельствовать о том, что такое употребление в современном языке невозможно вовсе. Для русскоговорящего человека причинить означает сделать плохое, вредное, и не означает создать предпосылку для чего-либо хорошего или нейтрального.

Причина, по Далю – начало, источник, вина, коренной повод действию, случаю; причина – это то, что производит последствия, что служит виною, рычагом, основной силой, начальным деятелем явления. Даль приводит контексты, сохраняющие негативную оценку слова причина: «Ты – причина этому делу», то есть ты виноват в том, что это случилось. Даль указывает: «Причина рождает следствие, которое ведет к цели», определяя тем самым основную логическую структуру действия. «Причина, – уточняет Даль, – исходная точка, цель – конечная».

Во времена Даля у слова причина было еще два значения: причина – «беда, помеха, неприятный случай и болезнь (падучая немочь)». Таким образом, мы видим, что негативная окраска, зафиксированная за глаголом причинять, сохранялась в двух из трех значений этого существительного. Объяснение этому факту мы находим в уже неоднократно цитировавшемся словаре М. М. Маковского. Он обнаружил, что слова со значением «причина» означают одновременно «вина», «наказание» и соотносятся со значением «жечь», «портить», «наказывать», а глаголы, в значении которых есть соответствующий смысловой элемент, соотносятся со значением «кровь», поскольку в древности кровь была неизменным атрибутом сакрального акта.

В современном языке причина понимается как «явление, обстоятельство, которое служит основанием чего-либо, обуславливает другое явление, а также основание, повод, предлог для каких-либо действий, поступков» и имеет следующую сочетаемость:

причина простая, видимая, веская, скрытая, внешняя, внутренняя; первостепенная, второстепенная причина;

послужить, стать причиной;

расследовать, рассматривать, установить, выяснить, объяснить, выявить, видеть, найти, искать, усматривать, обнаружить.

Из приведенной сочетаемости мы видим, что русская причина мыслится как улика, орудие, поддающееся обозрению: внешняя, видимая/внутренняя, скрытая. Основное действие, совершаемое с причиной – поиск и выявление ее (найти и увидеть, а увидев, рассмотреть). Однако в языке эта овеществленно-опредмеченная причина далее никак не прорабатывается образно.

Сочетания стать причиной, послужить причиной отражают представления о ролевых отношениях между фактом, человеком и действительностью: причиной можно стать или не стать, послужить или не послужить. Нечто (некто), становясь причиной, добавляет себе новое качество в структуре ситуации, в русском сознании необязательно связанное с исходно заданным качеством того, что стало причиной.

Связь причины со зрением, а также – в свободной метафорике – с обонянием («он разнюхивал причины этого темного дела») определяется, с нашей точки зрения, особенностями способа воспроизведения в сознании человека прошлого, свершившейся действительности, который часто связан с актуализацией зрительной памяти. Второй образ – разнюхивать – содержит в себе скрытую аллюзию на то, что у темного дела зловонный острый запах (как экскремент).

Русское слово следствие, следствия этимологически связано со словом «след», приблизительно такой цепочкой: след – следовать – следить – наблюдать. След, в свою очередь, связан с идеями о порядке и последовательности, характеризующими всякий чем-то реально оставленный след. В древнерусском языке слово следствие известно с XI века и означало «след, знак, отметку, грань, указание». Старшее значение: «след от скольжения».

В. Даль помешает слово следствие в статью «След» и выделяет следующие его значения:

1) розыск по делу;

2) следствие, последствие, то, за чем неминуемо следует конечное проявление действия, причины, повода.

Сочетаемость этого слова крайне скудная, слово чаще всего используется в сочетании «в следствие…» с винительным падежом существительного. Употребление в основном значении показывает заимствованный характер сочетаемости: следствия вытекают – ассоциация с водой через общее коннотативное поле знания и мысли, следствия проявляются – через коннотации причины: проявляются – делаются осязаемыми. При другой вероятной сочетаемости предпочтительнее употреблять слово последствие, а не следствие, подразумевающее конкретный воспоследовавший за чем-то факт. Так, лучше сказать: «Последствия не замедлили сказаться», нежели: «Следствия не замедлили сказаться».

Итак, следствие – это:

1. вода;

2. обнаруженная улика, предмет.

Мы связываем очевидную недоразвитость образной структуры слов и понятий причина и следствие с несколькими фактами.

Во-первых, аналитические устремления не нашли особого развития в русском сознании в силу повышенного фатализма и особенно ослабленной идеи ответственности. Россия не знала эпохи рационализма (если не считать карикатурных попыток базаровского толка, достаточно высмеянных в русской литературе XIX века). Увлеченность анализом истории, фактов, событий, собственной жизни осталась за пределами обыденного сознания, частью которого такая увлеченность стала в странах Западной Европы. «Так случилось», – идеальное для русского бытового сознания объяснение какого-либо факта. Без разбора причин и следствий. Или: «На все воля Божия» – как вариант каузальности.

Во-вторых, оперирование понятиями причины и следствия, в отличие от предыдущих понятий, подразумевает некий уровень образования, который отнюдь не являлся всеобщим достоянием. В русском языке имеются другие способы справиться о причине («почему?») и о следствии («ну и что получилось?»), которые гораздо доступнее для большинства. Иначе говоря, эти два понятия не обросли сочетаемостью и не «вошли в каждый дом», потому что не было ни субъективных, ни объективных предпосылок для этого, а также потому, что они никогда не были модны.

Французские сознание и язык выделяют две причины – cause и raison (в отличие от русского языка, где существует единственное соответствующее понятие), и сам по себе этот факт свидетельствует о несколько ином, возможно, более детализированном представлении о существующих мотивах и причинах.

Cause (n. f.) произошло от латинского causa (XII век), латинское слово – неизвестного происхождения, поэтому мы ничего не можем сказать об исходном смысле этого понятия (DE). Юридический смысл causa – «интересы одной из сторон в судебном разбирательстве» – латинский. Также латинским, но более древним смыслом представляется и «причина, мотив». Попав в область права, слово causa стало обозначать «судебный процесс», по модели греческого aitia; попав в медицину, слово имело значение «болезнь, увечье».

Все латинские значения унаследованы французским языком, в том числе и интересующий нас смысл «мотив, причина» – он зафиксирован за этим словом в XII веке и являлся очевидным латинизмом. Особый смысл слово получило в философии: смысл «первоначальной причины – Бога», зафиксированный в переводах Святого Августина и сохранившийся по сей день в прециальной философской и теологической литературе (DTP).

В современном языке у этого слова есть следующие значения:

1) событие, предшествующее другому событию или действию; то, что движет человеческим действием;

2) дело, рассматриваемое в суде.

В первом значении этого слова может быть отмечен существенный нюанс: cause – это будто бы объективная причина происходящего, верифицируемая причина, причина, происходящая не от человеческой воли, а из внешних по отношению к нему обстоятельств. В этом смысле очень показательно следующее определение слова hasard, дающееся в DHLF: Le hasard s’emploie absolument pour cause qu’on attribue à ce qui arrive sans raison apparente. Мы видим, что raison – это причина кажущаяся, cause – объективная. Raison устанавливает человек по своему усмотрению, cause предполагает констатацию. Мы можем сказать les causes de I ’incendie, но не можем сказать les raisons de l’incendie. Такой оттенок в значении cause абсолютно обоснован связью этого понятия с идеей судебного разбирательства, оперирующего, в первую очередь, объективными данными, а также со специальным значением «первопричины», о котором мы говорили, то есть причины абсолютной.

Слово cause имеет в современном французском языке следующую сочетаемость:

les causes produisent les événements; enchaînement et effets des causes; établir, rechercher, déterminer les causes de qch; attribuer les causes à qch;

cause directe, obscure, claire, profonde, cachée, occulte, essentielle, fortuite, présumée, déterminée, intrinsèque, suprême, première, secondaire, initiale, principale (TLF, RI, DMI, DGLF).

Приведенная сочетаемость ясно показывает нам, что cause мыслится как нечто объективно существующее, глубинно присущее действительности, высшее, первоначальное, основополагающее, нечто, что «производит» события непосредственно. Иначе говоря, в первой своей ипостаси это – полезное ископаемое, жила в земле, твердь, лежащая в основе чего-либо. Человеку в этом контексте отводится роль «искателя» причины: он может ее установить, определить как нечто существующее и как всякое объективное и абсолютное знание, скрытое от него. Именно «скрываемость» причины особенно описывается языком: причина «спрятана» от человека, его задача – увидеть ее, сделать из скрытой – ясной. Этот мотив восходит к теме скрытого знания, о котором мы писали ранее.

Опроисхождении слова и понятия raison тоже уже говорилось ранее, хотя и в другом значении. В современном языке это слово, помимо уже описанного смысла «разум, рассудок», обозначает также «основу, причину, объяснение», которые помогают понять явление. Так, если основным синонимом слова cause является origine (источник), то основным синонимом raison – explication (объяснение) (DS, NDS).

Origine – явление мира вещей, explication – мира людей. Наряду с этим значением у raison присутствует также значение законного оправдательного мотива, употребляемого исключительно по отношению к человеку. Raison обозначает также аргументы в доказательстве, которых, как мы знаем, может быть несколько, и на обыденном уровне аргументация в большой степени зависит от конкретного человека. В доказательство нашего тезиса приведем тот факт, что raison прекрасно сочетается с притяжательными прилагательными (яркий пример – tout le monde a ses raisons, демонстрирующий одновременно и субъективность, и относительность этого понятия), в отличие от всегда объективной cause.

В современном французском языке слово raison в этом значении имеет следующую сочетаемость:

alléguer, invoquer, présenter, posséder, motiver, fournir, trouver, rechercher, découvrir, admettre, accepter, agréer, peser des raisons;

une raison juste, profonde, sérieuse, admissible, inadmissible, flagrante, pertinente, probante, misérable, spécieuse, futile, inattaquable, principale, essentielle, dominante, ridicule, fausse (TLF, DMI).

Приведенная сочетаемость полностью подтверждает: именно человек является источником этой разновидности причин, он их производит (а не выявляет), предоставляет, он обладает ими. В этом смысле raison ассоциируется с товаром, который можно взвешивать, оценивать, который может быть жалким или роскошным.

Иногда человеку приходится искать их – эти raisons – и открывать, но лишь для того, чтобы самому понять или объяснить свое или чье-то поведение. Человек эти raisons, в отличие от cause, оценивает, взвешивает, считает приемлемыми или неприемлемыми, серьезными или несерьезными, уместными, убедительными или нет, а то зачастую и вовсе «унижает» raison, полагая их жалкими, пустыми, нелепыми и ложными. Все эти эпитеты никак не применимы к объективизированной и высшей cause. Именно в силу своих особенностей raison не описывается как скрытое сакральное знание, raison – знание человеческое, полное заблуждения и несуразицы, его нечего скрывать, поскольку обладание таким знанием оставляет человека человеком, а не делает из него обладающего истиной всесведущего Бога.

Ясно, что французское сознание опредмечивает субъективную причину, ведь ею можно обладать, ее можно представить, ею можно снабжать. Очевидно также, что причины взвешивают, и чем причина больше и тяжелее, тем она лучше; легкие, пустые причины – причины плохие, то есть неподходящие, плохо придуманные, недостаточные аргументы для того, чтобы человек мог при помощи приведения их добиться своих целей.

Возможно, этот образ, эта ситуация отражают значимость умения внятно объяснять причины и извлекать из этого выгоду. Возможно, вескость причины – подлинная или вымышленная – многим спасла состояние или даже жизнь.

Теперь поговорим о следствиях.

Следствия – события, рожденные причинами – во французском языке обозначаются словами conséquences и effet (слово suite мы не рассматриваем по оговоренным во введении причинам).

Effet ставится в соответствие cause, но никак не raison, таким образом effet, по нашему убеждению, объективное следствие (последствие) объективной причины.

Effet первоначально – латинизм (XIII век), заимствование из имперской латыни, от effectus – «исполнение, реализация», «добродетель, сила» и «результат», от effectum, супина от классического латинского efficere – ex и facere (DE). В XIII веке это слово обозначает «следствие какой-либо причины», а также «впечатление, произведенное на кого-либо». В начале XIV века это слово начинает обозначать то, чем человек владеет, состояние, богатство, недвижимость, ткани, одежду и пр., затем слово становится финансовым термином (effet de commercé). Затем слово вновь возвращается к латинскому смыслу «реализация» (homme d’effet – человек, способный к действию). Сегодня от этого употребления осталось, пожалуй, только лишь prendre effet, обозначающее «вступать в силу».

Наречное выражение en effet и другие происходят от этого же смысла. Получило развитие также и еще одно латинское значение effet – впечатление (faire bon, mauvais effet), однако здесь мы его рассматривать не будем (DHLF).

В современном языке слово effet имеет следующие значения.

1. То, что произведено причиной (causé).

2. Специальный смысл: особый феномен (акустический, электрический и пр.), появляющийся в специальных условиях.

3. Реализация чего-либо,

4. Произведенное впечатление.

5. (с конца XIV века) Effet de commerce – «вексель, чек», а также, во множественном числе – «вещи, багаж, имущество» (R1).

В интересующем нас значении это слово имеет следующую сочетаемость:

les effets de qch se font sentir;

effet immédiat, indirect;

effet disparaît avec la cause;

effet du hasard;

effets d’un jugement, d’un acte juridique, effet d’une loi;

loi qui prend effet à telle date;

détruire, espérer, attendre un effet;

un effet néfaste, heureux, malheureux, plein, attendu, inattendu, espéré, inespéré, énorme, souverain, merveilleux, radical, douteux, sûr, certain (TLF, DMI, RI, DGLF).

Effet, причиной которого является человек – это effet-вnечатление. Effet, причиной которого является объективная действительность, это effet-следствие.

Человеку при протекании объективных процессов отводится роль зрителя.

Следствия дают себя почувствовать, исчезают, появляются, равно как и последствия законов, приравниваемые в данном случае к объективной, а не субъективной реальности. Становясь естествоиспытателем, человек может моделировать при помощи объективных средств некие условия и получать некоторые результаты-следствия, которые только в связи с этой или приближенной к этой ситуацией могут быть ожидаемыми или неожиданными, сомнительными или абсолютными. В общем же случае effet – стихийное начало (effet du hasard) и, соответственно, вызывает скорее эмоциональную, нежели рациональную оценку, эмоциональные, а не рациональные ожидания. Effet может быть чудесным, то есть в первом значении этого прилагательного, необъяснимым, произошедшим по воле Бога или случая. Effet может быть счастливым или несчастным, долгожданным и внезапным, он происходит от внешнего и неконтролируемого и соответственно воспринимается человеком.

Коннотативные опоры у этого слова такие: климат, погода, среда обитания. Мы понимаем, что такая реконструкция может вызвать много вопросов. В принципе, есть основания к тому, чтобы не увидеть никакой четкой коннотации за этим понятием. Однако опосредованно мы можем рассудить, что и закон, и случай, и другие объективные причины могут изменить саму систему координат, в которой развивается события. Именно эту систему координат мы условно и назвали «климат, погода».

Conséquence (n. f.) – еще один переводческий эквивалент русского «следствия», термин, заимствованный из латыни (XIII век) от consequentia, образованного от consequens – «последствие, следование». Это слово широко употреблялось в современном языке в значении «последствия какого-либо факта или действия». Этот смысл проявляется в выражениях tirer a consequence (ХIII век), être de grande conséquence (XVI век) и être sans conséquence (XVII век). В двух первых выражениях conséquence сопряжено также с идеей важности, присутствовавшей в этом слове в классическую эпоху и давшей выражения homme de conséquence, homme sans conséquence. У этого слова существует также дидактический аспект значения: оно обозначает логическую связанность рассуждения (DHLF).

В современном языке слово conséquence трактуется через слово suite, а не через слово effet, что позволяет нам сделать вывод о том, что это слово не отмечено непременно объективным характером первоначального стимула.

Слово conséquence употребляется следующим образом:

conséquence sérieuse, grave, heureuse, malheureuse, regrettable, fâcheuse, inévitable, irrémédiable, incalculable, nécessaire, forcée, ultime, suprême;

entrevoir, prévoir les conséquences de;

amener, emporter, entraîner, impliquer des conséquences;

accepter, subir les conséquences de;

dévelloper, peser, supputer, mesurer, déduire, subir, supporter, comporter, éviter, éluder, craindre, redouter une ou des conséquences; une conséquence résulte, découle; remédier aux conséquences; événement gros de conséquences; cela ne tire pas à conséquence; conséquence exacte, erronnee; il s’ensuit telle conséquence (TLF, R1, DMI, DGLF).

Приведенные контексты прекрасно демонстрируют совершенно иное, нежели мы видели, когда описывали effet, отношение человека к conséquence. По отношению к conséquence человек наделен определенными возможностями взаимодействия. Человек может разглядеть или предвидеть эту разновидность последствий, он может разъяснять, истолковывать их тем или иным образом, он может пытаться их избежать, развить, «излечиться» от них – иначе говоря, человек наделен возможностью как-то воздействовать на них. Итак, упрощая, мы могли бы установить следующие соответствия: cause – effet, raison – conséquence.

Между тем, conséquence – результат объективного процесса (в который, как мы уже сказали, может вмешаться человек) и поэтому мыслится как часть внешней по отношению к человеку реальности. Факты, события рассматриваются во французском сознании как носители последствия, они проявляются не постфактум, а уже существуют в нем (событие словно беременно последствиями), та или иная причина влечет (тащит), выносит, вытягивает, выволакивает те или иные последствия, причем прикладывая к этому некоторое усилие. Сочетаемость этого слова позволяет увидеть следующие образы:

1) зародыш;

2) волосы;

3) бомба.

В описанной сочетаемостью образной системе мы видим, что conséquences появляются будто нехотя, через силу, и человек, оценивая их, ведет себя с этим «предметом» как с предметом статическим: тянет, вытягивает, он его измеряет, взвешивает и затем в общем случае испытывает больший или меньший страх: conséquence, как правило – это нечто плохое, нечто, ассоциирующееся с расплатой за неправильные действия или неблагоприятное стечение обстоятельств. Последствия бывают и счастливыми, однако на фоне прочей сочетаемости, позволяющей увидеть «тягостность» последствий (человек страдает от них, переносит их, боится), этот контекст смотрится как вполне уникальный.

С conséquence настойчиво употребляются глаголы движения, однако conséquence предлагается пассивная роль: сначала что-то «тащит» за собой последствия, затем их переносит человек. Это лишний раз доказывает пассивность последствий и инертность последствий, будто бы не желающих проявляться. В некоторых контекстах, однако, conséquence оказывается способным самостоятельно совершать действие, однако действие это не энергичное: последствия вытекают, происходят в результате чего-либо. Это движение характеризует conséquence по-прежнему как неодушевленный предмет, как статическую данность, по отношению к которой, учитывая негативное ее свойство, человек проявляет также и эмоционально-оценочную реакцию: последствия бывают досадными, вызывающими сожаление, а бывают и синонимичными effet, зеркально отражающими особенности cause, необратимыми, неизбежными, невычислимыми, необходимыми и высшими. Уравнивая в таких контекстах conséquence и effet, говорящий несколько меняет угол зрения на первое понятие, иначе оценивает свою роль в ситуации, превращаясь из агенса в пациенса. Именно эти контексты и позволяют нам говорить о синонимии raison и conséquence.

Итак, подведем некоторые итоги.

Русское понятие причины, первоначально связанное с глаголом «причинять», семантически сложным и неоднозначно трактуемым этимологами, однако и по сей день отрицательно коннотированным, понимается как основание чего-либо и на образном уровне связывается с осязательными способностями человека. В основном причина ассоциируется с уликой, орудием преступления, оставленным на месте совершения действия. Связь причины со зрением, явно наблюдаемая в сочетаемости, определяется, на наш взгляд, особенностями способа воспроизведения прошлого сознанием человека – актуализацией зрительных образов, ведь причина – всегда факт прошлого. Современное слово причина, по нашему мнению, сохранило легкую отрицательную коннотацию, это видно из не вполне гармоничной сочетаемости его с положительно коннотированными словами. Не очень хорошо сказать: в чем причина его успеха, его победы и пр., если только мы не подвергаем сомнению моральную сторону успеха или победы. Этот небольшой нюанс также существенен.

Во французском языке различаются причины двух типов – cause и raison. Cause – причина объективная, верифицируемая, причина истинная, raison – причина субъективная, часто неверифицируемая, происходящая от мира людей, а не от мира вещей. Cause – высшее, первоначальное, основополагающее и вследствие этого скрытое. Именно скрытость причины и описывает сочетаемость этого слова, не развивая отдельный признак до целостного образа. Raison же опредмечивается сознанием, человек манипулирует этой разновидностью причины, на которую не налагается в силу ее мирского характера никакого табу.

Сравнение русского понятия и французских эквивалентов позволяет установить принципиально иной взгляд французского сознания на причины, разграничивающий объективное и субъективное. Это связано с многовековой историей французской юридической системы, через которую прошли оба слова, с историей права как такового, оставившей глубокие следы в национальном сознании и языке. Русское же понятие причины свидетельствует о «необработанности» его никакими жестко фиксированными социальными сферами употребления (такими как юриспруденция и право), оно в известной степени более «первобытное», связанное с первоосновными, а не надстроечными явлениями человеческого существования. Отчасти русская причина отражает и свойственный русским природный пессимизм.

Русское следствие и французские effet и conséquence представляют симметричную картину: следствие соответствует причине, effet и conséquence – cause и raison. Сочетамость русского слова почти не дает оснований для каких-либо самостоятельных коннотаггивных реконструкций, она зеркально отражает некоторые рудиментарные образные черты причины. «Следствие» – слово особого стиля общения, для русского сознания более характерны обобщенные констатации «так получилось», «так сложилось», нежели трудоемкий и неоднозначно успешный поиск причин и следствий. Это связано также и с тем, что Россия не прошла через увлечение рационализмом, господствовавшее в Западной Европе более века. Французское effet – это то, что порождено cause, это объективное последствие объективных причин. Коннотативный образ этого слова проявлен крайне слабо. Взаимоотношения человека и effet пассивные со стороны человека, он зритель, который эмоционально реагирует на то, свидетелем чего он становится. С conséquence у человека совершенно иные отношения, он может с ними вступать в контакт.