Текст книги "Змеиная Академия. Щит наследника"

Глава 9
Родственные связи

Иршасы особо чувствуют родную кровь. Их тянет к ней велением сердца, неумолимо и ясно позволяя распознать родственную душу.

Из хроник императорского дома Льяш-Таэ

Гулкое эхо чужих шагов, разносящееся далеко за пределы залов. Пустых, мрачных, брошенных. Все это место было пропитано болезненной тоской. Ушедший. Где же ты, узник смерти, узник ненависти? Обжигает шрам на ладони, шрам, оставленный Эскайром. Звук шагов сменяется тихим шелестом. Страх скручивает легкие, дыхание замерзает на губах и отнимается язык. Бежать. Прочь, как можно скорее! Но она не может. Рин понимает, что это всего лишь сон, помнит, как ложилась спать в их с Лэи комнате в общежитии, но страх убивает вернее, чем настоящая опасность. Особенно если ты сама даешь ему волю. А ведь ей, как никому другому, необходимо контролировать свои чувства. Не слишком ведь это легко в возрасте, когда обычные горожанки и аристократки веселятся на балах и вечеринках, заводят романы, сплетничают.

Шуршание стало ближе. Миг – и за поворотом показался длинный мертвенно-серый хвост, а вслед за ним и все остальное – мощное туловище, покрытое той же серо-мглистой чешуей. Одежды на иршасе не было, лишь широкие красивые браслеты на запястьях.

Он открывает рот – и то ли хрипит, то ли смеется, обнажая ряд острых клыков. В пустых глазах нет ни белка, ни зрачка, лишь бушует море ядовитой зелени. Там, в самой глубине, видна воля и разум – безумный, изощренный, отчаянный. В нем живет только ненависть, он и сам еще существует между жизнью и смертью только жаждой убийства. Но тогда почему этот змей кажется таким родным?

Тьма скрадывает все, кроме этих пылающих глаз и тихой безумной феерии шипения. Все блекнет и растворяется вокруг, остается лишь гадать о том, что это было. Прошлое? Будущее? Что мир хотел ей сообщить?

Сон наполняется иными красками, и Рин невольно дрожит, уже точно зная, что это будет. Ни тьмы, ни тлена нет. Жаркие ладони на талии, сильные жесткие пальцы, царапающие кожу кончиками когтей – так, что с губ срывается стон. Она прогибается, подается назад, но жар страсти внезапно уходит, оставляя взамен щемящую до слез нежность. Ей не позволяют обернуться, неизвестный поклонник осторожно расчесывает растрепавшиеся волосы, перебирая пряди. Отчего-то кажется, что он улыбается. На душе легко и спокойно, и хочется обнять весь мир, свиться кольцами, не отпуская этого мужчину ни на мгновение.

Она все же не выдерживает, дергается, пытаясь обернуться… и просыпается.

Одеяло во сне умудрилось куда-то съехать, и теперь правый бок замерз. Жарко и болит голова – немного, как всегда, когда ее призывает мир. Звучит чуточку высокопарно, но так оно и есть. Пожалуй, лучше всего ее бы поняли фэйри. Ее разрывают противоречивые желания, в груди поселился тугой узел страха, почти ужаса, но все, что удается вспомнить из сна, – это ощущение леденящего холода и мертвую чешую. Брр! Невольно руки обхватывают плечи, словно стараясь защититься. И вернуть нежность и тепло чужих объятий. Да, Рин, не надо было читать на ночь роман с названием «Страдания и любовь юной Шиариссы». Итили-ан, дочь воздушного народа, проживающая в соседней комнате, вчера буквально впихнула книгу в руки, обещая незабываемые впечатления. Да уж, незабываемые.

Она как раз успела растормошить сестру, когда раздался знакомый резкий звук, ввинчивающийся в голову. Подъем! За прошедшие с посещения храма два месяца это стало уже привычным. Главное успеть вскочить раньше и попасть на завтрак до того, как соберется толпа злых, невыспавшихся адептов. К тому же приходилось хотя бы изредка успевать мелькать на гражданском отделении.

О происшествии в храме никто более не заговаривал – ни она, ни друзья, ни преподаватели, словно молчаливо решили похоронить данную тему. Эскайр тан-Ши не объявлялся тем более, что давало повод думать, что все происшедшее на самом деле являлось плодом ее воображения или каких-то тайных желаний.

Нельзя сказать, что в академии им были рады. Лэи сохраняла свое инкогнито, сама Рин также предпочитала молчать, каким-либо положением в здешнем обществе они не обладали, а за пределами Призрачного факультета никто понятия не имел о талантах двух скромных будущих архивариусов. Их травили – тихо, исподтишка. Стоял ли за этим тот самый Тарой, который оказался сынком одного из карри, или же это был кто-то еще – неясно. Наушничать было не в их правилах, к тому же Зарг и Ардай обычно крутились поблизости. Даже Киоран иногда показывался. Говорил отвлеченно на учебные темы, вежливо раскланивался, как на светском рауте, и удалялся. А в глазах Лэи мелькала нешуточная злость. Похоже, сын Первого советника заинтересовал строптивую фэйри своим непробиваемым спокойствием и сдержанностью. Или же она чуяла что-то еще?

– Идем, Рин, хватит мечтать! Сегодня первая пара с магистром Дайшареной. А на нее опаздывать не рекомендуется, сама знаешь, – отвлекла от мыслей о прошедших неделях сверкающая глазами Лэи.

Благодаря тому что академия была окружена огромным садом и разнообразными полигонами, фэйри не чувствовала недостатка в природе, но вот в городе, несмотря на то что столица была ухоженной и зеленой, бывать не любила.

– Или тебя так впечатлил вчерашний роман?

Вот язва!

Завтрак пролетел быстро, а на занятие даны Дайшарены опаздывать и правда не стоило. Когда она вошла в первый раз – высокая, хрупкая, тоненькая, с изящно уложенными светлыми волосами и бирюзовыми глазами на почти кукольном лице, все буквально замерли. Вот только первый же инар, раскрывший рот со словами «магистр, а правда ли, что жрицы Смерти обладали весьма специфическими умениями»? – был подвешен костяной химерой под потолком, и только на первый раз – по словам магистра – не был лишен чего-то особо ценного. Иршасса была магистром некромантии, магистром Смерти, и обладала крайне черным чувством юмора, а также весьма своеобразным представлением о методах преподавания. Но нельзя сказать, что она была несправедлива.

– Инар Дейирин, инар Лэйрилин, что же вы стоите на пороге? Неужели подготовка практической работы оказалась настолько непосильной задачей?

Затянутая в изумрудное с черными вставками платье в пол, с пышной юбкой и узкими рукавами, женщина у кафедры улыбалась чуть-чуть доброжелательней, чем гюрза в пустыне, собирающаяся напасть.

– Никак нет, магистр! – Рин ответила четко, без малейшей усмешки. – Мы лишь обсуждали преимущества построения ступенчатого проклятия моровой язвы первой степени от чумы Хгира, возникшей естественным путем, но после усиленной злоумышленником так, чтобы целителям невозможно было вылечить больных.

В ответ на эту тираду им досталась насмешливо-одобрительная усмешка и кивок в сторону первого ряда.

Как всегда, следующим пришел Киоран, за ним Мирсана – та самая третья девушка из их группы. Близнецы опаздывали, нарываясь на очередную отработку. Но, кажется, они уже шли на принцип в этом противостоянии с преподавательницей.

Как ни странно, куда больше удачно прошедшего занятия по некромантии ее волновала следующая пара. Ее вел данэ Шасс, обещавший сегодня после занятия наконец познакомить ее с личным наставником, который должен был оценить ее дар Палача. Рин невольно поморщилась – раньше Палачей называли вершителями судеб, теперь же низвели самую суть дара до низкой расправы. Впрочем, и это было. Не отнять. Невольно облизала губы, чувствуя непонятное предвкушение и волнение. Если только ее догадки верны и ее наставником действительно станет карри Илшиарден… Данэ Риян пообещал, если он увидит, что уже на первых уроках она проявит инициативу и отличится, выполняя упражнения для развития дара, он не только позволит им с друзьями выйти в город, но и выполнит одну просьбу. И, возможно, тогда у нее будет шанс отыскать мать – собственные жалкие потуги успеха не имели, а фэйри, который должен был с ними связаться по приказу повелителя, пока отсутствовал в городе. Дар Слышащей молчал, хотя порой она использовала его так, что после носом шла кровь. Может, потому, что дар был умнее ее самой и точно знал: в глубине души она вовсе не желала найти мать. Если только убедиться, что та жива и здорова.

– Хватит мечтать о красавчике Рияне, дорогая – со смешком нарушила ее мысли Лэйрилин, изящным движением отбрасывая свои косы за спину (сзади послышался чей-то судорожный вздох). Фэйри просто не могла не провоцировать.

– Что ты за глупости мелешь? Он наш преподаватель, вообще-то!

– А может, тебе больше вампир по душе? – беззлобно продолжала издеваться подруга, азартно сверкая глазищами.

Вот так и хочется кого-то иногда стукнуть или за косу дернуть. Впрочем, пусть лучше веселится, чем грустит. Ведь после того, как ни одно божество фэйри не выбрало, ее только каким-то неведомым заступничеством не вышвырнули прочь из академии. К Айнирё она была искренне привязана, вот только воспринимала вампира как строгого дядюшку. Кажется, он чувствовал такое ее отношение и не имел ничего против. Зато инары с военного и адептки с гражданского исходили ядом, и не всегда молча. Обычный женский аристократический серпентарий (иногда и в прямом смысле). К сожалению, ей, скорее всего, придется вращаться именно в этом обществе. Надо лишь надеяться, что в будущем дурная слава новой должности отпугнет большинство от открытого противостояния.

– Инары, здравствуйте! – Негромкий голос данэ Шасса эхом разнесся по аудитории.

Когда только успел появиться? Как всегда, воспользовался не порталом, а дверью. Бесстрастное, дежурно-приветливое лицо, и только морщины на лбу говорят о том, что мужчина чем-то серьезно обеспокоен.

– Приветствуем магистра, – дружно и четко гаркнули в ответ.

Как ни странно, декан преподавал у них вовсе не военную подготовку, как она когда-то думала, а историю. И надо признать, рассказчиком он был великолепным. Только тот, кто знает и любит свою страну, может говорить о ней так жарко, что заставляет загореться чужие сердца и вечно занятые головы адептов.

– Сегодня у нас весьма интересная для многих тема. – На мгновение на губах мужчины мелькнула улыбка – или только показалось? – Брачные обычаи империи Льяш-Таэ. Не все знают о том, как именно строятся подобные отношения у высшей аристократии…

Аристократы женились чаще всего по расчету, но не того толка, о котором бы многие подумали. Ни один альянс политический или торговый не стоил потери магии в семье. Иршасы придавали огромное значение совместимости магии будущей пары. Пока было не очень понятно, что же это за вектора направления, как они могут быть направлены в одну сторону, или же быть направлены в противоположные, пересекаться… Все это просчитывали маги, образующие целую соответствующую отрасль, но главы великих родов и их наследники обучались подобному в обязательном порядке – иначе был слишком велик риск оказаться обманутым. Совместимость, идеальная для рождения одаренного ребенка с сильной магией была от шестидесяти процентов. От сорока процентов – гарантировало появление здоровых детей. С совместимостью ниже двадцати процентов молодых аристократов даже не подпустили бы друг к другу – такие отношения могли вызвать ослабление и болезни, а то и навлечь родовое проклятие. При этом совместимость была не только с чистокровными иршасами, но и другими расами, пусть и в гораздо меньшей степени. Для иных рас степень необходимой совместимости в браке со змеями достигала уже семидесяти пяти процентов.

– Магистр, а что же тогда такое истинные пары? Я слышала, что они есть в империи. Разве это не… – Рин замялась, чувствуя чужие взгляды. Но все же закончила, уже зная, что говорит что-то не то. Щекам невольно стало горячо. – Разве это не дар судьбы?

– Вы имеете в виду некое божественное предназначение, инар Дейирин? – Глубокий низкий голос неожиданно остро полоснул по нервам.

– Деревенщина, – ядовито прошипел сзади высокий смазливый блондин, он-аш Дайкор.

– Виконт Жерс, выйдите прочь из аудитории. Наказание вам будет назначено позже. – Потемневшие до черноты глаза мужчины заставили одногруппника судорожно вздохнуть.

– Но я…

– Вон, – не меняя интонации. Только отчетливо в этом «вон» было слышно угрожающее шипение. – Вы только что увеличили себе срок наказания.

И уже не обращая внимания на побледневшего парня, магистр продолжал говорить спокойным тоном, словно ничего и не было. Только в потемневших глазах ярко выделялся чуть светящийся вертикальный зрачок.

– Так что?

– Да… – Она прокашлялась, чувствуя, что голос подводит. Слишком непривычно так ярко направленное чужое внимание. Хочется стать маленькой и незаметной. Только не для того она сюда пришла. – Да. Именно это, магистр. Получается, это лишь сказки?

Наверное, ей не удалось скрыть разочарование, прозвучавшее в голосе, потому что внезапно в холодных глазах мужчины промелькнули янтарные искры смеха.

– Я не разбираюсь в божественном Провидении, инар, как в предмете истинной любви. Но для высших нашего мира истинная пара – это совместимость на ментальном, физическом, эмоциональном и психическом уровне, не говоря уже о магическом уровне более девяноста процентов. Понимаю, что для многих из вас это может звучать прозаично или даже цинично, но такова правда нашего мира. Могу лишь сказать, что еще не слышал об истинных парах, в которых бы не было любви. Правда, и таких пар совсем не много.

– Благодарю, магистр дан Шасс, теперь все понятно.

Со смущением удалось справиться, к тому же, судя по заинтересованным лицам не только девушек, но и некоторых парней, знали о подобном далеко не все. Или же просто успешно забыли, не придавая особого значения.

– Что ж, прекрасно. В таком случае вернемся к основной нашей теме. Сегодня мы поговорим о первом пересечении иршасов с расами этого мира и о пакте ненападения с княжествами вампиров.

Занятия шли своей чередой. Беспокойство за собственную оплошность постепенно улеглось. Нельзя же знать все в самом деле. К тому же брачные обязательства – последнее, что будет интересовать ее в ближайшие лет семь. Найти бы наконец мать, и отца…

«Ну-ну, милая… Вы, смертные, так забавно пытаетесь расписать свою жизнь, что просто смех разбирает».

Прохладный голос шепотом могил ударил по нервам, чуть не заставив подскочить посреди людного коридора на перемене.

«Господин мой Ши?» – чуть не сказала вслух.

Пришлось срочно отойти в сторону, потому что голова резко закружилась. А сердце застучало слишком радостно, захлестывая возбуждением и восторгом. Не показалось. Не забыл. Не привиделось. Ее сказка… Ее кусочек, только ее!

Смех разбился дождевыми каплями. Божеству явно было весело.

«Ни секунду не жалею, что ты достучалась до меня, маленькая жрица. Но сейчас, увы, я по делу. Ничему не удивляйся».

В коридоре взвился огненным сгустком чей-то магический посланник.

– Огневики. Совсем обнаглели!

– Да чтоб вам в сессию с защитниками экзамен сдавать!

«Не отвлекайся! У меня не так много времени. Сегодня у тебя будет тяжелый день, шайнэ».

«Как вы меня назвали?»

«Потом, – отмахнулся нетерпеливо, это чувствовалось в мысленном разговоре. Его мимика, его жесты. Словно божество было совсем рядом. – Сегодня запомни одно: к кому бы тебя внезапно ни повлекло – не верь своим чувствам. Не бывает ничего внезапного, это всегда является следствием какого-либо воздействия. И пеняй на себя, если не последуешь моему приказу».

Ах, так это приказ… Характер у него не сахарный. Впрочем, чего ожидать от того, кто пробыл в небытии тысячи лет?

Но это не значит, что не стоит прислушиваться к дельному совету.

«Иди. Тебя уже ждут».

«Господин, а вы… Вы нашли второго Палача?»

Тишина.

«Нашел. Все, что нужно, я нашел. – Сухой смешок. – Скажи ему, что, когда надоест изображать бешеного пса на поводке, может обращаться за помощью. Он знает, что я потребую. И скажи, что своей гордыней он ставит под удар всех, кем дорожит».

Втягиваете в чужие разборки? Да уж… На свою голову ты, Рин, сюда явилась. Словно боги дорожки вымостили и пинком отправили. Или… один конкретный?

Но прежде чем подозрения окрепли, чужое присутствие исчезло, словно и не было, снова возвращая в шумный коридор.

Вот же!..

Взгляд на огромные настенные часы подтвердил, что она может опоздать, если не поторопится. А опоздания им противопоказаны.

Теперь ей придется поторопиться… Сердце от быстрого бега по коридорам уже не выпрыгивало из груди, дыхание только немного сбилось – результаты жестких тренировок сказывались, хотя она и плелась со своими результатами в самом конце. А все треклятая змеиная сущность. Что будет, если она так и не появится? Рин отгоняла от себя эти мысли, не делясь своей тревогой даже с Лэи, вот только они от этого никуда не исчезали. Что, если она никогда не станет полноценным иршасом? Останется полукровкой, слабой и бесполезной? Дыхание в очередной раз перехватило от ужаса, даже то, что ее ценный дар в любом случае останется при ней, как-то забылось.

Перед знакомым кабинетом декана пришлось выпрямиться, выравнивая дыхание и одергивая форму. Пальцы привычно коснулись панели на стене, отозвавшейся звоном.

– Войдите, – ровный механический голос.

– Инар Дейирин Атран по вашему приказу прибыла!

– Вольно, инар.

Риян дан Шасс выглядел каким-то усталым даже для декана военного факультета. Словно не спал, не ел и даже не присел за день. В его глазах тлели тщательно скрываемые тревога и досада. Напротив него в кресле сидел высокий иршас с роскошной гривой пепельных волос. Вот он оборачивается на незнакомый голос, приподнимает голову… и весь мир сужается до сверкающих чистым расплавленным золотом глаз. Она почти не разбирает, что он говорит – какое-то обычное приветствие.

Голова кружится. А сердце раз за разом словно нанизывают на иглу. Эскайр, так вот что ты имел в виду? Не спутать это дикое, безумное, почти животное влечение к незнакомцу с любовью? Или вовсе не поддаться ему?

Но зачем? Когда уже все ясно, когда вот же он – единственный, любимый, ненаглядный и такой родной. Ведь она же верила, искала, и всё лгали Мастера про истинные пары, теперь она точно знает – они есть!

– Инар Дейирин, что с вами? Дейирин! – Какой противный, резкий голос…

Он хочет их разлучить?

Сердце замерло в страхе. Только бы не это. А она слишком слабая, слишком беззащитная. Шипение срывается с губ, по рукам отблесками ползет чешуя. Ругань на грани сознания, выворачивающая боль в суставах. Все тело уже горит огнем, и не от страсти, а от боли – пронзительной, острой, непрерывной. Отчаянный крик, смешанный с шипением. Поволока перед глазами, где пляшут, расцветая, то ли звезды, то ли глюки.

Потому что мужчина, такой близкий и желанный, обернулся пепельным иршасом с золотыми полосами и сейчас что-то яростно шипит куратору, который снова встал между ними. Но она теперь сильная! Сейчас она оттолкнет эту преграду, сейчас… Только отчего рука не поднимается?

Мир кружится все сильнее и сильнее, и опускается тьма. Такая холодная и ясная, она облегчает боль, проясняет разум, чтобы ядовито ударить голосом куратора прямо в голове:

«Очень плохо, данэ Дейирин, я недоволен. Вы так легко подчинились наведенному чувству, при этом спровоцировав себя на оборот. Правда, мы не могли предусмотреть некоторых деталей… Давайте возвращайтесь в тело и приходите в себя, вас ждет масса сюрпризов».

Любопытство, видимо, родилось раньше нее. Впрочем, чувство вины также присутствовало. Тело ныло, зудело и казалось совершенно чужим. Еще противнее было, что веки не желали подниматься, будто на них камни положили.

Она хотела шевельнуть ногами, но вместо этого раздался жуткий грохот, шуршание и звук падения вместе с громкой смачной руганью.

– Молодец, малышка, – шепнули вдруг на ухо, заставляя вздрогнуть.

От него пахло знакомым мглистым холодом и отчего-то огнем и домом. Капелькой смятения, смешанного с беспокойством, и обрушившейся на голову невероятной, щемящей нежностью.

– Только обернулась, а уже победила в честном поединке своего декана, который в данный момент пытается выползти из-под твоего хвоста, – со смешком заметил все тот же голос, даже не думая придерживаться официальной линии поведения.

Хвост? Она… обернулась?

– Обернулась, – процедил голос дан Шасса.

Судя по всему, тот все-таки поднялся, направившись к столу.

И тут, словно гром с ясного неба, обрушилось воспоминание: соблазнительный запах, сводящее с ума вожделение, оборот…

– Простите… – вышло тихо и неуверенно.

Впрочем, взять себя в руки быстро все равно бы не получилось. Пепельноволосый мужчина помог ей подняться, проявив недюжинную силу даже в человеческом обличье, и усадил на весьма удобный стул, словно специально созданный для существ с длинным хвостом. Впрочем, скорее всего, так и было, вряд ли декан дан Шасс проводил все время в человеческом обличье.

Безумное притяжение внезапно исчезло, оставив опустошение, стыд и едва заметное тепло и покой в присутствии незнакомца.

– Риян, не будь к ней слишком строг, этого не мог предугадать никто из нас, – негромко заметил второй мужчина, внимательно сверля взглядом декана.

Дан Шасс чуть прищурил глаза, неопределенно качнув головой, но больше никак не выразил своего отношения в происходящему. Все же для иршаса он был удивительно холоден и бесстрастен.

– Что это все-таки было? – Звуки речи, раздавшейся в тишине кабинета, едва ли можно было спутать с человеческой – шипящие, пронзительные, они словно пропитывали воздух своей магией.

Раздвоенный язык на удивление не мешал, как и клыки, но тело было слишком неповоротливым.

– Думаю, вы и сами способны понять, если вспомните ваши уроки по генеалогии и различным типам связей между жителями империи, – прохладно заметил разведчик, присев в свое кресло у стола.

«Нравится? – Тихий смешок в голове чуть не заставил ее сверзиться со стула. Айр Ши был, похоже, чрезвычайно доволен собой. – Как видишь, никаких побочных последствий, а ведь ты могла потерять магию, или вовсе свихнуться от такого оборота. Как я и обещал, все в порядке, только тебе все же стоит быть осторожнее ближайшее время. Я, увы, не настолько силен, как мне хотелось бы… По поводу связи ты могла бы сообразить и быстрей, не ты ли искала отца-Палача?»

И прежде чем Рин успела ответить, чужое присутствие истончилось, исчезая.

В то же мгновение тело снова пронзила легкость – и вместо неповоротливого хвоста вновь вернулись две ноги. К счастью, благодаря вмешательству божества одежда была на месте. Только вот больше всего хотелось зажмуриться и оказаться подальше от внимательных, тяжелых взглядов. Похоже, оба мага почувствовали присутствие иной силы.

Но было ли это важно, если… если…

Рин резко открыла глаза и внимательно посмотрела на златоглазого иршаса. Теперь сердце бешено стучало где-то в горле, а ладони были влажными от пота. Словно на месте преступления застигли. Четко очерченная, жесткая линия губ – только, как и у нее самой, верхняя губа чуть больше нижней. Высокие, резкие скулы, придающие ему более надменный вид, а у глаз – едва заметные темные круги с сеточкой морщин. Словно мужчина был запредельно истощен. Она даже не вздрогнула, когда поймала в ответ такой же жадный взгляд – изучающий, сканирующий.

– Вы и правда мой отец? – сорвался с губ тихий вопрос.

– Я практически в этом уверен, но все же проведу обряд, если ты не против, – неожиданно приглушенно отозвался мужчина. – Не могу понять, почему она мне не сказала, промолчала. Голову морочила! И как такое вообще оказалось возможно… – тихое, чуть раздраженное шипение.

С трудом удержалась, чтобы только не кинуть любопытный взгляд. О ком он говорит? Неужели…

– Мать. Она у вас? Это вы ее похитили?

– Вывез из осажденного города, если быть точным, – невозмутимо ответил пепельный змей, резко поднимаясь на ноги и подходя к ней.

В янтарных глазах танцевали искорки смеха и какой-то бешеной, сумасшедшей надежды.

– Так она у вас?

– Да. В добром здравии и уже почти хорошем настроении. Впрочем, вначале об меня разбили несколько сервизов и засыпали песком пол родового замка, – неожиданно тепло заметил мужчина, будто уже был уверен и принял ее за свою.

А она сама пока едва ли могла принять его и осознать эту правду. Что у нее есть живой отец, что мать жива и здорова и, видимо, счастлива с ним. Больше не нужно мучиться и искать, больше нет той сверхцели, что привела ее в империю, зато есть приобретенные долги и обязательства. Словно в ответ на ее мысли по щеке скользнул лучик солнца, вызывая невольную улыбку.

– Позволишь?

Карри Илшиарден Найритин Ашаэр шэ Льяшэсс протянул ей руку – и почудилось, что сейчас происходит нечто большее, чем просто ритуал родства. Попытка завоевать доверие? Познакомиться?

– Конечно.

Ее рука была совсем крошечной по сравнению с рукой взрослого иршаса. Как и она сама, впрочем. Но злости или отторжения не было, как и этого пугающего вожделения – теперь она вспомнила, что так часто проявлялось сильное кровное родство, если родственники были разлучены и не знали друг друга с рождения. Конечно, сейчас такого почти и не бывало, но во время войны…

Острые когти справились с разрезами не хуже кинжала. Карри даже не поморщился, и Рин стиснула зубы, стараясь не кривиться. Это всего лишь порез. Непонятные строчки древнего языка, тяжелое давление магии и кровь, на миг ставшая серебристой.

Все-таки родственники.

– Твоя мать будет рада! – И крепкие, сильные руки мгновенно прижимают к телу. Мать? Может быть, а может, и нет. – И я рад. Очень. Прости, девочка моя, мы не предполагали, что реакция будет такой острой, да и…

Не надеялись, что она в самом деле его дочь. Он не договорил, но это было и так понятно. Нет никаких восторженных криков, слез, выступающих на глазах, еще чего-то столь же сентиментального. С детства она пугала окружающих излишней сдержанностью, граничащей порой, казалось, с бесчувственностью. Похоже, это передалось ей от отца. А могло ли быть иначе при их даре? Не спасало ли это мужчине жизнь и не спасет ли теперь ей? Защитная реакция?

Зато было тепло чужих объятий и мощная аура, что укрывала и защищала ее, вливала силы, подлечивала незаметно энергетические каналы, позволяя тихо выдохнуть и расслабиться, чувствуя, как невольно сжимает горло. Нет, это не слезы, просто облегчение. Привязанность. Благодарность. Сейчас их ауры и силы словно сливались воедино, стремясь восполнить нехватку в жизни друг друга.

Они оба и вовсе забыли, что в кабинете есть кто-то еще.

– Что ж, Илшиарден, я за тебя искренне рад, – негромкий голос заставил обоих вздрогнуть, – как и за вас, милая дана. Это было, безусловно, несколько неожиданно. – Невозмутимый дан Шасс и правда выглядел несколько ошарашенным. Длинные пальцы все еще с силой сжимали исшир – магическую палочку для письма, в которой был зачарован весьма солидный запас чернил. – Что, впрочем, не умаляет той причины, по которой мы все здесь собрались. Илшиарден, будь любезен, отпусти сейчас свою дочь и скажи, почему сейчас ты ее не можешь признать?

Пальцы отца на плече стали ледяными. На мгновение, кажется, закружилась голова. Кто такой этот дан Шасс, что так разговаривает с карри, с Верховным Судьей? Ноги стали ватными, но благо стул был недалеко. Отец сел рядом, продолжая крепко держать ее за руку, поддерживая, но лицо стало хмурым, почти мрачным.

– Боюсь, твой декан прав, Дейирин. – Золотые глаза вспыхнули ярче, когда он с какой-то особой нежностью выговорил ее имя.

Так, что хотелось отбросить всю мишуру, всю сдержанность, обнимая его. Но… не сейчас. Может быть, позже, когда они лучше узнают друг друга. А сейчас просто жизненно необходимо понять, что происходит. Похоже, она все-таки вляпалась в высокую политику глубже, чем ожидала.

– Я не могу сейчас объявить на всю империю, что ты моя дочь, тайши, как бы мне этого ни хотелось. – Дурацкая улыбка все-таки растянула губы от этого неуместного обращения. «Девочка-змейка, родной змееныш»… Ну надо же! Ее отец оказался вовсе не таким напыщенным, как тот же Первый советник, не к месту будь он помянут. Киорану с папочкой точно не повезло. – У меня много врагов, а ты сейчас беззащитна. По этой же причине сейчас твоя мать не в столице, а в моих родовых владениях, где ей ничто не будет угрожать. Я хотел бы сыграть уже официальную, грандиозную свадьбу, но сейчас не могу себе этого позволить… – Неожиданно карри бросил взгляд на дана Рияна, словно испрашивал позволения продолжать, но тот откликнулся сам:

– Видите ли, инар, у вашего отца много влиятельных врагов, врагов не просто среди аристократии, но среди иршасов, что гораздо опаснее. Вы с матерью – две его самые уязвимые точки, вы должны уже знать, насколько наш народ привязан к своей паре и детям. Учитывая ваш дар, вы еще более желанная мишень для подчинения либо уничтожения. Более того, могу с прискорбием сказать, что даже в императорской семье кое-кто не будет рад вашему появлению. Некоторые представители этой семьи очень не любят вашего отца за его исключительную преданность наследнику. Я сейчас говорю вам это, потому что не только полагаюсь на вашу честность, но и стребую еще одну клятву. Мне придется это сделать раньше, чем ожидалось, но так уж вышло, что я имею право говорить от лица императорской семьи.

При этих словах карри Илшиарден – нет, отец – как-то странно закашлялся, словно услышал нечто весьма смешное, но быстро затих, словно обжегшись, заметив взгляд разведчика.

– Я уже не говорю сейчас про тот переполох, что вы устроили в святилище. Каким-то чудным образом многие забыли об этом происшествии, а некоторые и вовсе не заметили, но, скорее всего, с вами еще захотят поговорить о вашем покровителе.

– Я от него не откажусь! – упрямо сорвалось с губ, прежде чем она сообразила, что и кому говорит.

В ответ раздался лишь короткий смешок.

– От вас этого и не требуют. Даже напротив. Позже поговорим, дана. – Едва заметный жест рукой, словно привык, что ему мгновенно повинуются. – В остальном, думаю, будет разумно, если ваши занятия с карри Илшиарденом будут проводиться в обстановке полной секретности. Думаю, дан Киоран и дана Лэйрилин смогут обеспечить вам поддержку.

Холодный и властный тон не предполагал ни малейших возражений, ее просто ставили в известность.

– Доставлять сюда вас будет один… человек, скажем так. Ни о чем его не спрашивайте и ничего не пытайтесь о нем выяснить, настоятельно вам рекомендую. Он опытный пространственный маг и предъявит вам кольцо с отличительным знаком. Парное кольцо будет у вас, чтобы вы были уверены, что это именно он.

– Ты хочешь поручить это Щиту? – Отец заговорил на языке иршасов, но понять фразу все же удалось, хотя и с некоторыми допущениями.

К сожалению, ответ декана был непонятен, но достаточно резок.