Текст книги "Женщина-смерть – 2. Книга вторая. ХХХ 33+"

9

Поскольку к моменту начала полового созревания, когда начинают проявлять себя заложенные в человека сексуальные потребности, личность человека уже в значительной мере сформирована, на развитие сексуальности влияют уже имеющиеся в этот период личностные черты, такие как степень усвоения нравственных норм, агрессивность, иные позитивные и негативные социальные черты. Преобладание в период полового созревания агрессивных и иных антисоциальных черт характера может повлечь формирование отклоняющихся и даже сексуальных деструктивных потребностей. На формирование сексуальности оказывает влияние также уровень интеллектуального развития, поскольку в основе высшей формы развития сексуальности человека – эротической любви, наличие которой отличает человека от иных животных, лежит, прежде всего, интеллект.

Хотя основным в процессе формирования сексуальности является запечатление и другие формы самостоятельного освоения индивидом действительности, на него также оказывают влияние действующие в обществе целенаправленные программы формирования сексуальности, которые могут, как подавлять все «ненормативные» формы её проявления, так и способствовать формированию её «нормативных» форм на основе сексуального научного. Необходимо учитывать, что подавление сексуальных реакций зачастую влечёт переход сексуального напряжения в иные эмоциональные формы, в том числе и связанные с агрессией.

Сексуальность является неотъемлемым признаком физического и психического здоровья, как в молодом, так и в пожилом возрасте. Отмечается, что сохранение сексуальных потребностей в старости характерно для людей с более высоким уровнем интеллекта, имеющих более высокое качество жизни, проявлявших большую сексуальную активность в молодом возрасте. Сексуальность является неотъемлемым желанием проявить своё внутреннее либидо для трансформации внешнего проявления поведения в материальной среде.

ВИКИПЕДИЯ

Кабинет высокого Начальника.

П.И. в селектор:

– Вера, давай следующего!

Селектор:

– К вам Иванов Владимир Палыч.

Входит сутулая, сухощавая женщина с измождённым лицом и очень длинными руками.

Напряжённая пауза.

П.И., наконец, стряхивает оцепенение, стучит по селектору:

– Вера, мать твою!..

В.В. потрясённо:

– Вы кто?

Селектор:

– К вам Иванов Владимир Палыч. По паспорту.

Люся хохочет, чуть не падая со стула:

– Ой, я не могу! Я сейчас описаюсь!

П.И.:

– Вы это… Владимир Палыч, что ли?

Иванова понуро подходит к столу и кладёт перед П.И. паспорт:

– Вот. Мне выдали после пожара.

В.В. резко встаёт, прохаживается взад – вперёд перед столом, бормочет, прикладывая ладонь ко лбу: – С ума сойти! Как вы тут вообще работаете?!

Люся, справляясь с нервным смехом:

– Вы поинтересуйтесь, как мы тут вообще живём!

В.В.:

– Вот именно! – садится на место.

П.И.:

– Ну а вас лично как зовут? И чьи вам документы выдали?

– Это паспорт на имя моего покойного мужа. Сам он сгорел. А я – Варвара Петровна, фото моё. И мне теперь ни пособия, ни жилплощади! Живу в шалаше на пожарище! Спасибо соседям, не дают с голоду помереть!

– Ну а ваш-то, ваш паспорт где?

– Мой-то? Мой сгорел. Все документы сгорели. И деньги. Соседи дали тысячу, чтоб за паспорт заплатить, а мне, вон, выдали!.. – шмыгает носом и опускает голову.

В.В. снова встаёт, подходит к Ивановой, гладит её по плечу:

– Вы успокойтесь, уважаемая! Мы очень-очень быстро решим ваш вопрос!

П.И.:

– А это косяк паспортного стола. Они там с мигрантами уже с жиру бесятся!

В.В.:

– И что вам Президент ответил?

Иванова даже выпрямляется, от изумления открыв рот:

– Ка… Какой… Президент?..

– Президент России. Вы что, не писали ему?

– Нет. Я даже и не знала… Господи, да кто ж это!?

Люся с усмешкой:

– Соседи помогли!

В.В. провожает Иванову к выходу:

– Хорошо, Варвара Петровна, мы прямо сейчас займёмся вашим делом! – когда она выходит, возвращается к столу, садится и вдруг взрывается. – Да никто из этих людишек не мог предложить Кремлю ничего путного! В смысле – для страны! Они все погрязли в своём дерьме!

Люся достаёт сигарету и закуривает:

– Дерьмо-то, прямо скажем, ваше… А людишки эти страну содержат, которую вы разваливаете.

П.И.:

– Но-но!

Люся:

– Вот вам и «но-но»! Я знаю, кто сделал Президенту дельное предложение!

П.И.:

– Ну!..

В.В.:

– И кто же?

Люся щурится на них:

– Чо, хлопцы, к халяве попривыкли? Чем платить-то будете?

П.И.:

– Чего ты хочешь?

В.В.:

– А если информация не соответствует?..

– Информуха соответствует!

П.И.:

– Ну! Сколько?

Люся, загадочно улыбаясь, пускает дымные кольца, стряхивает пепел на ковёр, вздыхает:

– Ну, ладно, уговорили. Пятьдесят. Нет, сто! Сто тыщь, и я зову сюда кого вам надо.

В.В.:

– Что тут делает эта хулиганка? Позовите охранника, Пётр Инокеньтьич!

П.И. в селектор:

– Верочка, мне…

Селектор:

– Уже идут, Пётр Инокеньтьич!

В кабинет входят трое: седой, как лунь, старик с посохом, маленькая, округленькая пышечка-старушка и другая – высокая, статная, с густыми длинными волосами и красиво подведёнными бровями, строго, однако, нахмуренными.

П.И. в селектор:

– Это кто?

Маленькая пышечка-старушка простодушно улыбается:

– Мы пришли с Тимофеем Дмитричем!

Селектор:

– Петров Тимофей Дмитриевич с группой поддержки. С Алевтиной Семёновной Соколовой и Зинаидой Матвеевной Снежковой.

Снежкова (маленькая пышечка):

– Эт я Снежкова. А эт…

В.В.:

– Нам уж понятно. С чем пожаловали?

Снежкова:

– Дык нас же с огорода сорвали!..

Соколова:

– Мы писали коллективное обращение в Кремль. Наверное, по этому поводу нас и вызвали. Позвольте нам, ветеранам труда, присесть.

В.В. вскакивает из-за стола, делает приглашающий жест:

– Да-да, конечно! Устраивайтесь поудобней!

Вся вошедшая троица обходит стол и усаживается напротив Люси с В.В.

Снежкова:

– Спасибо. Дело было так… Все мы живём в железнодорожных бараках и казармах послевоенной, в основном, постройки. Отопление – печное, вода в колонке, удобства – считай, на улице.

Соколова:

– И колонка за два квартала!

Снежкова:

– Погоди, Алевтина! Почти все мы – пенсионеры, честно отработавшие по полвека на железной дороге и предприятиях города.

Соколова:

– Верней, пенсионерки.

Снежкова:

– Да, одни бабки остались! Ну вот. Раньше, до всех этих переделок конца девяностых, каждый барак и каждая казарма относились к какому-то домоуправлению. Домуправы строго следили за состоянием зданий. Если что, сразу высылали рабочих. Крыльцо подновить там, крышу подлатать или печку подправить. А потом, когда пошло всеобщее растаскивание народного достояния, к нам стали ходить девочки-техники или юристы, уж не знаю. Стали уговаривать приватизировать жильё.

Соколова:

– Да недолго и уговаривали!

Снежкова:

– Верно, недолго. Все мы работяги, беднота, ютившаяся по казённым квартирам. А тут – в собственность! Головы у всех и позакружились. Но! Как только мы оформили все эти приватизации, будь они неладны, от нас сразу поотказались все Управляющие Компании. Поразделили меж собой пяти-девятиэтажки со всеми удобствами, с платой по пять – семь тыщь за квартиру, и всё! А мы, голь-шмоль барачная, оказались не у дел…

Дверь с треском распахивается, в кабинет врывается молодой человек атлетического телосложения с бритой головой. Это Дима, сын П.И.

Дима:

– Батя, едрит твою за ногу!.. Ты чо не пришёл? Привет, дядь Вась! Привет, Люха!

П.И.:

– Я, между прочим, занят. Как ты видишь. – Приподнимается из кресла. – У меня очень серьёзные дела!

Дима прохаживается, постукивая кулаком в ладонь:

– У меня тоже очень серьёзные дела! У меня бабло кончилось! А ты тут заседаешь!

В.В.:

– Дима, дела действительно очень серьёзные. Иначе меня б тут не было.

Дима:

– А Люха чо тут прохлаждается? Тож по делу?

П.И.:

– В отличие от тебя, вечного директора, Людмила служит в Почтовом отделении!

Дима:

– Да ты прикалываешься!

П.И.:

– Короче, давай, выметайся! У меня дела, и ты мне мешаешь!

– Да никуда я не пойду! Пока ты мне бабла не отсыплешь! – с грохотом выдвигает стул рядом с Люсей и падает на него.

Люся тотчас вскакивает и, огибая стол, подсаживается к Петрову.

Дима пожимает могучими плечами:

– Да ладно!

П.И.:

– Ты когда в последний раз на лесопилке был? Съездил бы, узнал, как там дела!

– Ага! Хрена выгонишь!

В.В.:

– Ты ж был директором ДРСУ!

П.И.:

– А до того – Автобазы. Ладно, сиди тихо! Давайте продолжим, что ли?

В.В.:

– Зинаида… Простите, забыл, как вас по батюшке!

Снежкова:

– Матвеевна. А это Алевтина Семёновна и Тимофей Дмитрич.

В.В. встаёт, складывает ладони у груди:

– Простите уж вы нас за этот беспорядок! Пожалуйста! Продолжайте, Зинаида Матвеевна! – садится.

Снежкова:

– Ну а что тут ещё добавить? Теперь мы собственники жилья. И всяких специалистов, часто не умеющих и гвоздя забить, мы ищем по рекламам в газете. Платим им большие деньги. Это с наших-то пенсий! Вот мы и начали искать выход. Втроём, вот, обошли и объехали все казармы и бараки. Или почти все, в пригороды уж не добрались! Поначалу просто собирали подписи, так сказать, в защиту. А потом один молодой человек нам подсказал. Вам, говорит, женщины, надо создать собственную УК. По бывшему ведомственному жилью. Бывший общий собственник у нас Государство. Заводы, бывшие государственные, пошли с молотка, оставив нас на обочине, то есть, отказавшись от нас. Пусть нас или Государство, или новые собственники предприятий берут под своё крыло! Не так уж и много нам надо – чтоб крыша не текла да печка топилась! Нам и жить-то осталось по три понедельника!

Соколова:

– Вот с этим предложением мы и обратились к Президенту. С приложением всех подписей. Двухсот семидесяти двух.

В.В. очень значительно смотрит на Люсю и ядовито улыбается:

– Ну а что ж вы, уважаемые, через наши-то головы прыгнули? Надо было бы сначала к нам…

Снежкова машет рукой:

– Да были мы тут, в этом кабинете! И не раз! Нас всё куда-то переправляли. Замучились мы по кабинетам шастать! Как побирушки!

Дима ухмыляется:

– Да вы и есть побирушки!

П.И. стукает кулаком по столу:

– Дима!!

Люся:

– Твой батя с твоей всесторонней помощью теперь может легко слететь со своего кресла.

Дима заметно пугается:

– Да ладно!..

В.В.:

– Ничего ладного тут нет. Зинаида Матвеевна, меня специально прислали из области по вашему делу. Можно спросить, что конкретно вам ответили из Кремля?

Снежкова:

– Да у нас почта-то как работает?! За неделю письмо только до Москвы дошло!

Соколова:

– Если дошло.

В.В.:

– А когда вы своё послание отправили-то?

Снежкова:

– Да вот неделю назад и отправили.

В.В.:

– А месяц назад ни-ни?

Женщины озадаченно мотают головами.

Люся хитро щурится:

– Было кое-чего и месяц назад.

В.В. вскакивает:

– Ну, тем не менее, все поданные вами документы, надеюсь, тут в сохранности. Мы их поднимаем сегодня же! Пускаем в разработку. Как замечательно, что вы пришли к нам! Оставьте, пожалуйста, у секретаря контактный телефон, мы вам непременно перезвоним!

Соколова встаёт со стула, откашливается:

– И пусть молодой человек перед нами извинится за побирушек! – садится.

Дима ржёт, разваливаясь на сиденье.

Люся тоже поднимается, трёт пальцами лоб:

– Значит так, начальники, у меня уже башка трещит от ваших косяков! Или вы сейчас же, при свидетелях, оплачиваете мой труд, или я ухожу. А вы уж тут как хотите.

Дима даже подскакивает:

– Эт, какой такой труд?

П.И., злясь, опять стучит по столу:

– Ди-ма! Ты меня доведёшь!.. Я тебе вообще ни хрена не дам!

В.В.:

– Девушке придётся заплатить.

П.И. всё ещё в гневе:

– Пополам!

В.В.:

– Чёрта с два! Я сейчас тоже покину эту дырявую лодку! А ты греби сам!

П.И. заметно остывает, молча встаёт, идёт к сейфу с ключами наперевес. Опасливо оглянувшись, открывает сейф, быстро выхватывает оттуда что-то и захлопывает дверцу.

Дима в то же самое время в два прыжка оказывается рядом с отцом, но опаздывает:

– Ах ты, мать твою!.. – тянет руку. – Ну, нет, мне просто очень интересно, каким местом эта тварь зарабатывает в кабинете моего отца!

П.И., стиснув зубы, обходит сына и бросает на стол перед Люсей две пачки денег:

– Вот!!

Люся старательно прячет пачки во внутренние карманы куртки, достаёт смартфон, набирает номер, воркует еле слышно:

– Котик!.. – и т. д.

П.И. оборачивается и суёт одну пачку Диме:

– На, подавись! И уматывай отсюда!

Комната Котяры стилизованна под тюремную камеру: у стены слева двухъярусная шконка с тумбочкой, посередине – ничем не застеленный стол с лавками, одна лампочка, забранная сеткой, – над дверью, грубо обитой железом, у окна на другой тумбочке электроплитка с чифирбаком (алюминиевой кружкой с оплетённой шерстяной нитью ручкой). Тут нет ничего нужного вольному человеку. В данный момент хозяин в расстёгнутой белой рубашке и галифе, без шляпы и сапог, сидя на нижнем этаже шконки, наблюдает за разрушением его привычного мира. Хозяйничает тут Марьяна, наставляя топчущихся по углам и сидящих на лавках и подоконнике девушек в легинсах и мини-юбках.

– Значит так, девчонки, ваша задача – пережить оргазм на нём! – девушки хихикают. – Но сделать это надо так, чтоб у него ничего подобного не случилось!

Одна из девиц, уже знакомая нам блондинка, шедшая с Рембо и Каратистом, подаёт голос:

– Воще-то мы всегда наоборот стремимся, чтоб клиент поскорей отпыхтел, отстрелялся в гандон и – аля-улю! Гони гусей!

– Эти несколько дней всё будет иначе. Вам платят очень хорошие деньги! В поездах вам таких не заработать! Кроме того, вас и кормят как в санатории! За счёт клиента! Напиток, который я вам готовлю – витаминный, его надо пить перед едой! Обязательно! Он поможет вам ускорить своё удовольствие! И – никаких презервативов! Всё должно быть естественно! Кожа к коже! Клиент, как и вы все, проверен – никакой заразы! Как вы доскачете до оргазма, дело ваше! Можете как угодно стимулировать себя!

Голос из-за спин:

– А чо эт тако?

Громкий смех и подсказки с разных сторон:

– Дрочи себе пальцем!

– Вибратор приставь к се… лю!

– Сиськи себе тереби!..

Ведьма усмехается:

– Ну вот, остальные правильно поняли! Все вы дома маструбировали. Да и теперь, пожалуй, не перестали! Делайте это и тут! Вот и все инструкции!

– Да-а!.. а он глядеть будет!

– Если не хотите, не будет! Можете закрыть ему глаза вот этим! Он даже и рад будет! – бросает на стол санитарные маски на резинках. – Ваша основная задача получить кайф до того, как он перевозбудится! Он знает об этом, и тоже будет стараться не спустить! Если он кончит на ком-то, её сразу увольняют без выходного пособия! И берём другую, начиная всё сначала. Всем ясно?

Вперёд выступает знакомая нам тележурналистка с пирсингом в брови и мелированными в зелень волосами:

– А вы можете объяснить, зачем это вообще надо? За что он платит? Ведь никакого удовольствия он не получит!

Котяра подаёт низкий утробный голос:

– А ты с какой целью интересуешься? Ментовка, что ли?

Девушка смущается:

– Да нет, я просто… – и уходит назад в группу.

Отвечает Марьяна:

– Все вы знаете, что я знахарка, кое-кому из вас помогала. Вот и тут, считайте, что это лечебная процедура! Приятная для вас! У него под кожу члена забито несколько шариков, вы их сразу почувствуете!

Голос из угла:

– У меня был такой! Расписанный, как икона! У того орган, как коряга! Я думала, он меня разорвёт!

– Ну, этот инициативы проявлять не будет! Всё на вас! Сами будьте поосторожней! – ведьма берёт ещё листок со стола. – Вот тут график очерёдности. Первая – Зина. Кто это?

Снова выходит тележурналистка.

– Ну, я…

– За сутки к нему приходит не больше трёх. Даже если он будет просить! Жалуйтесь мне! Если вас это возбуждает, можете пригласить зрительниц!

– А зрителей можно? – смеётся кто-то.

– Это вы у клиента спрашивайте. И раздеваться совсем не обязательно, даже и не желательно!

Другой голос:

– А в какой позе он нас иметь будет?

– Поза должна быть такой, чтоб двигались вы, а не он!

– А если кто от минета кончает?

Другие веселятся:

– Это когда ты сосёшь, или тебе сосут?

Марьяна разводит руками:

– Ну, девочки! Проявите фантазию! Пользуйтесь фаллоимитатром!

– В рот брать?

– Да хоть в анал!

– А вы купите нам фаллоимитаторы?

– Кому надо, сегодня же закажем! Да хоть вы сами заказывайте в интернет-магазинах! Клиент оплачивает! Ну, всё! Я пошла! Следом за Зиной будет Аня! Потом – Ира№1! – выходит.

Тележурналистка, подбоченившись, смотрит на группу, которая и не думает исчезать. Одна из девушек спрашивает:

– Зин, а можно одним глазком? А то я даже не знаю, как это делать!

– Ладно, начало посмотрите. Но и только! Я при вас кончить не смогу! Не уйдёте – ведьме стукану! – оборачивается к слегка удручённому Котяре. – Ложитесь, что ли!..

Котяра опрокидывается на спину и безо всякого стеснения расстёгивает брюки. Зинаида застывает с поднятыми бровями – член похож на кукурузный початок – весь в шишках. Но – не стоит. Котяра опять садится:

– Ладно, девчонки! Проехали! Мне чифирнуть надо. – Прячет изуродованное орудие, но ширинку не застёгивает. Идёт к электроплитке у окна, девицы расступаются. Из пластиковой бутыли наполняет чифирбак, и опускает ещё в него кипятильник. Вода вскипает почти мгновенно. Привычным движением он отмеряет в ладонь мелкого чая и засыпает в кипяток, вынув кипятильник.

– Простите, а как нам вас называть? – осмеливается самая юная брюнетка.

– Кот. Котяра я.

– А много вы отсидели, Кот?

– С чего ты взяла, что я сидел?

– Мой батька сидел, он точно так же чай варит.

– Пришлось и мне немного попариться.

Другая девушка:

– И вы, как Рембо, чемоданы крадёте?

Он смеётся, сверкая рандолевыми коронками:

– Ну, вы меня рассмешили! Даже настроение поднялось! Нет, подруги! Это в молодости я шустрил по мелочёвке! А потом однажды такой куш взял, что мне с вами со всеми тридцать жизней прожить можно!

– А остров можете купить, как Джонни Депп?

– Я не знаю этого парня, но остров у меня уже есть. Но там скукота! Я смог отваляться на песке только два месяца.

– Ух-ты!..

– Ни фига себе!..

– Я с вами хочу дружить! – тонкий голос от окна.

– А в каком море ваш остров? Или в океане?

– Мой остров в Средиземном море, я его у Греции купил.

– Ну, воще!! – девушки восхищённо шушукаются.

Котяра занимается чифирем – когда гуща поднимается, он снимает кружку и помешивает деревянной лопаточкой, а затем снова ставит на плитку. Сняв в третий раз, относит на тумбочку у шконки.

Юная брюнетка, невысокая и полноватая, подходит к нему:

– Кот, а можно мне попробовать?

– Неси свою посудину!

Девушка убегает. Другие подступают поближе, теперь они уже все стоят и смотрят во все глаза.

– А нам можно?

– Давайте договоримся, я буду угощать вас в порядке очереди. По одной. Кто захочет. А так и мне может не хватить!

Полноватая брюнетка возвращается с большой чашкой и ставит её на тумбочку. Котяра вскакивает и, багровея от ярости, кричит:

– А ну, убери с тубаря!..

Та в ужасе хватает чашку и прижимает её к груди. Старый уголовник быстрыми шагами ходит взад-вперёд по комнате. Глубоко вздохнув, садится на шконарь и говорит уже спокойней:

– Ладно, проехали!.. Вы, подруги, какой-нибудь свой столик или тубарь, чтоб свою посуду там держать. А ты, молодая, держи кружку в руке, я налью! Только все учтите, чифирь очень крепкий, может и замутить, и затрясти с непривычки! Так что – не больше глотка! И вот конфетка на закусь! – достаёт из ящика тумбочки карамельку и суёт девчушке в карман юбки.

Девушка осторожно пробует и кривится от терпкости напитка, судорожно жуёт. Котяра переливает чифирь в пластиковую чашку и отпивает два глотка. Посидев сосредоточенно, делает ещё два и откусывает от карамельки. Дамы напряжённо следят за ним. Он закуривает свой «Беломор», заметно оживляясь, глотает чифирь ещё и, найдя взглядом журналистку, с улыбкой жестом приглашает:

– Зина? Ты ведь Зина?

– Ну да…

– Иди сюда, я тебя хоть пощупаю! – хлопает себя по коленке.

Та несколько настороженно подходит, потупившись, присаживается. Он ставит кружку на тумбочку, и, не переставая курить, трогает девушку за грудь через материю.

– Ты ещё и в лифчике?!

– Снять?

– Ну, как-нибудь…

Она, не расстёгивая блузки, поднимает чашечки выше. Груди у неё вытянутые, с маленькими розовыми сосочками. Он изучает их на ощупь. Их расстёгнутой ширинки поднимается шишковатый член. Девушка это замечает и гладит его. Затем, сообразив, приподнимается и приспускает свои легинсы с трусиками. Направляет «початок» в себя и, повернувшись к нему спиной, очень медленно, плавными толчками и возвратами, насаживается до конца. Напрягая ноги и упираясь руками в его колени, поднимается и опускается. Это ей трудно даётся, она оборачивается к нему:

– Я уже устала.… Давай ляжем, а? Ты ложись, а я сверху!.. – высвобождает пенис.

Котяра ложится навзничь, Зинаида совсем обнажается снизу, бросает легинсы с бельём на пол и садится верхом, лицом к нему. Теперь уже всё проходит без затруднений. Она, ускоряясь, движется, трогает себя внизу живота, поворачивает лицо к публике.

– Так!.. Давайте!.. Все прочь!.. – ей уже не хватает воздуха.

Девушки нехотя, неторопливо, выходят. Журналистка дёргается всё интенсивней, запускает ладонь себе под блузу, теребит соски, пальцами трёт клитор. Котяра, наблюдающий все эти манипуляции, вдруг сталкивает её с себя к стенке.

– Что?.. ЧТО?? Что такое?! – почти рыдает девушка.

– Погоди! Мне остыть надо!

Оба замирают, бурно дыша. Он закуривает. Она ударяет его кулачком в плечо:

– Я уже вот-вот!..

– Я тоже! Ты так завлекательно дрочишь!..

Она вздыхает:

– Когда с этим делом разберёмся, я покажу тебе такое!.. Гораздо круче!

– Заметано! – гасит окурок в банку из-под консервов. – Продолжим, что ли?

– Давай я тебе глаза закрою?

– Давай! А то я в натуре!..

В высоком кабинете В.В. обращается к Диме

– Не переживай, эта тварь всего лишь торгует информацией! – и к Люсе. – Ну и кто этот пассажир? – садится на место.

Люся:

– Он должен быть с минуты на минуту! Вы сейчас сами увидите. И он всё расскажет.

Дима:

– Нет, мне тоже интересно, что тут происходит!

Соколова опять встаёт:

– А я продолжаю настаивать, чтоб молодой человек извинился! И мы не уйдём, пока он этого не сделает! Мы – уважаемые члены общества! И не позволим…

Дима:

– Это вы-то уважаемые? – смеётся. – Уважаемые имеют деньги или власть. А вы – никто! Вам только и осталось, что ходить с поклоном и подачки выпрашивать!

Снежкова цепенеет, цедит сквозь зубы:

– Пока что только ты тут выпрашивал и пресмыкался перед отцом! А мы ничего не просим! Это твой отец попросил нас подойти!

Дима резко оборачивается к ней:

– Ты, корова! Я не пресмыкался! Это мои! Это наши семейные деньги!

В.В. примирительно поднимает ладони перед собой:

– Ну-ну! Уймитесь! Дима, тебе придётся извиниться перед дамами! Иначе тебя просто посадят на пятнадцать суток за хулиганство!

Дима:

– Да? А давайте, вызывайте ментов! И мы поглядим!.. Поглядим, кто тут хозяин!

П.И. прижимает руки к груди, склоняет голову в направлении Соколовой:

– Простите вы меня, пожалуйста, за это недоразумение! Я просто…

Оживает селектор:

– Пётр Инокеньтич, Тут опять этот… Рыжий. Фамилию не помню. Говорит, вы его сами вызывали.

П.И. торопится на своё хозяйское место, падает на стул и смотрит на Люсю, та кивает, он откашливается:

– Впусти негодяя!

Леопольд входит с усмешкой:

– Здрасьте снова! Давно не виделись! Вы хотите услышать снова программу выхода региона из кризиса?

В.В.:

– Это об отмене налогов? Об этом вы в Кремль писали?

Леопольд:

– Да никуда я не писал! Я надиктовал первого апреля шуточное письмо Президенту. И все дела!

Люся тем временем достаёт смартфон и включает громкость, звучит голос Леопольда:

– Господин Президент, здравствуйте!

Для начала Вы должны согласиться, что мы живём в стране победившего невежества и бескультурья. Я имею в виду и семнадцатый, и последующие катавасии с подавлением и просто истреблением интеллигенции. И, конечно, девяностые, когда невежество обрело криминальный оттенок. Думаю, и большинство сегодняшних наших несчастий, таких как бюрократия, казнокрадство, беспредел на дорогах и на улице – это всё оттуда.

Однако, Родину, как и родителей, не выбирают. И мы должны заботиться о ней, о её будущем,

тем более, при таком раскладе.

Я, к сожалению тоже не академик и не герой, человек очень маленький и не без греха, но «за Державу, – как говаривал незабвенный таможенник, – обидно!»

Вот Вы всё печётесь о физическом здоровье нации, строите стадионы, бассейны и спортзалы. И это очень хорошо, ибо слишком уж хлипкий пошёл у нас народ, не может достойно постоять за себя перед удивительно здоровыми грабителями и хулиганами в самолётах. Но ведь, господин Президент, Вам ли не знать, что спорт рождает в душах чувство превосходства у победителей и зависть у побеждённых. Уже в школе тот, кто сильней и ловчей, человек первого сорта. А уж имеющий «крутой» планшет или ноутбук и вообще!.. То же и среди взрослых на улице и на дороге – одетый дороже, на тачке супер-пупер чувствует себя почти богом, которому всё позволено. А уж если у него родственник где-то чиновником сидит, тут уж совсем никакие законы не писаны! Я хочу сказать, что физическая культура никак не влияет на культуру, скажем, пития, трапезы, поведения и т. д. А если и влияет, то лишь отрицательно. Все эти «спортсмены» искренне убеждены, что наглость – второе счастье.

Совсем другое – культура духа. О наших нищих душах теперь не печётся никто. В школе в детей стараются впихнуть побольше знаний без тяжкого труда воспитания. Попса из телика и Интернета, как, впрочем, и со сцены, – пропагандирует всё те же «спортивные» ценности. Даже и Церковь теперь больше заботится о благосостоянии служителей, чем о спасении душ прихожан. Престиж интеллигента-ботаника уронен ниже плинтуса. Бессребренников откровенно презирают.

В лихие девяностые мальчишки мечтали стать бандитами, а девчонки – проститутками. Теперь все они хотят стать чиновниками. Это будущее нашей страны, с него надо и начинать.

А предложение моё очень простое – давайте вспомним Конфуция и проверим наших вершителей судеб, чиновников, на культуру. Проведём публичный экзамен перед телекамерами.

И пусть экзаменуют их не такие же чиновники, которых легко купить, а нищие местные художники, поэты и музыканты. Которых идеология Государства с одной стороны и внутренняя честность с другой – загнали в угол безысходности.

И проводить эти мероприятия надо именно в школах, чтоб дети видели своих правителей и понимали, что и с них потом так же спросится. О Данте, Рафаэле и Бетховене или о Лермонтове, Шостаковиче и Венецианове… К примеру. И выявлять надо не сумму знаний, а духовность. Её, духовность, художники, поэты и музыканты выявляют на раз. И даже если их подкупят или, что вероятней, запугают, зритель это непременно заметит. Уж его-то, электорат, на мякине не проведёшь. Поэтому мероприятия эти необходимо демонстрировать по телевидению…

Да нет, я, конечно, понимаю, в пределах страны такие вещи проводить весьма накладно. Хорошо бы начать это делать в таких захолустных медвежьих углах, как мой город. В конце-то концов, это должно всколыхнуть Россию. Остановить повальную дебилизацию.

Перефразируя известного классика, добавим – наш капитализм это продажная власть плюс дебилизация всей страны. И это тянет нас на дно. Моральное и экономическое. Даже в Год культуры.

Люся выключает и прячет смартфон: Вот это я переслала на электронный адрес Президента. Месяц назад. За подписью Лео.