Текст книги "Любовь с первого ритуала"

Покивав с глубоким осознанием вины на лице, я уже собиралась взобраться к себе в комнату следом за белкой. Не успела, в дверь позвонили. Я увязалась за наставником в коридор смотреть, кто пожаловал. Судя по форме, на пороге стояли двое бравых полицейских.

– Господин некромант, – откашлявшись, сказал один из них, чьи залысины на фоне седых волос намекали на то, что ему пора на пенсию. – Мы по делу о смерти господина Бурдона. Можем войти?

По-моему, они его до жути боялись. Он с минуту рассматривал полицейских, будто решал, можно ли им войти или нет. Ох, это же полицейские, с ними лучше не ссориться. Даже сыщик Блэк ругал их нехорошими словами за тупость исключительно про себя, а вслух разговаривал вежливо, потому как эти мстительные остолопы способны крепко осложнить жизнь. В некоторых вопросах господин Вилард совершеннейший профан!

– Тут такое дело… – сказал тот полицейский, что помоложе и подогадливее. Догадался, что в дом их вряд ли пустят. – Вдова покойного уведомила, что заказала вам посмертный допрос. Не могли бы вы сообщить, чем он закончился? Кто убил беднягу?

Ага, кто-то действительно не хочет работать. А придется. В этот раз не выедешь на чужом горбу. Я злорадно потерла руки. Полицейских недолюбливала. Они столько неприятностей доставили моему драгоценному сыщику Блэку, что долюбливать их было совершенно невозможно.

– К сожалению, допрос не удался, – известил их Вилард. – Покойный отвечать отказался, испепелил свой труп и подпортил склеп. Так бывает, когда в убийстве замешана магия.

Надо же, а ведь мог и сдать меня. Но не сделал этого. Надо запомнить, чтобы в следующий раз, когда он снова станет совсем невыносимым (а он станет, тут никаких сомнений), злиться на него чуть меньше.

– Хм, – откашлялся пожилой полицейский и дрожащим голосом заявил: – Это не очень хорошо.

– Почему же?

– Час назад вскрыли завещание господина Бурдона. – Он смотрел на Виларда совсем уж виновато, и в моем сердце зародилось нехорошее предчувствие. – Все свое состояние он завещал вам, обойдя в этом вопросе всех своих родственников и нахлебников.

Мой наставник молчал. Видимо, пытался осознать сказанное. До меня тоже не сразу дошло, что ситуация выглядит очень скверно.

– Вы это, – осторожно проговорил молодой полицейский, – не покидайте город какое-то время.

– Я уже несколько лет его не покидаю, – холодно ответил Вилард. – Доброй ночи, господа.

Таким незамысловатым способом он дал им понять, что пора и честь знать.

– Доброй ночи, господин Рауд, – торопливо попрощались они хором и ретировались.

А мой наставник обернулся ко мне. Такого ледяного взгляда у него я прежде не видела. Еще бы, благодаря мне и моей белке теперь он главный подозреваемый…

– Вилард, я вас спасу! – выпалила на одном дыхании. – Я сама найду убийцу, я умею, честное слово!

И да поможет мне сыщик Блэк.

Глава 5

С ума сойти… Убийство, расследование! Я и помыслить о подобном на практике не могла. Мечты сбываются! Правда, к сбыче мечт прилагался невинно пострадавший и очень сердитый некромант.

– Уйди с глаз моих долой, – сказал Вилард так тихо, что его голос показался особенно угрожающим и даже замогильным.

В голубых глазах холодной сталью светилась ярость, казалось, если смотреть в них дольше секунды, то непременно порежешься. Я потупила взор и, отступив на пару шагов, лишь с такого безопасного расстояния попыталась объясниться:

– Я действительно могу помочь…

– Исчезни. – Он был неумолим. – Меня подозревают в убийстве. Одним больше, одним меньше – уже нет разницы. По крайней мере, не зря будут подозревать.

Я хотела было возразить, что за два убийства и срок дадут двойной, но решила, что некромант в гневе может и проигнорировать какую-то там математику. А я слишком молода и прекрасна, личное знакомство с чарующими объятиями смерти лучше отложить на потом.

С кроткой виноватой улыбкой я быстро поднялась по лестнице и, впустив смирно ожидающую меня Бэллочку в комнату, закрыла за нами дверь. Нет, вряд ли бы Вилард привел угрозы в исполнение, но ему сейчас нужно побыть одному. Выдохнуть, успокоиться, чайку заварить успокоительного на травках… Ну или сломать пару стульев – тут уж у каждого свои способы. А кто я такая, чтобы мешать хорошему человеку? Кто знает, вдруг он решит, что практикантки замечательно подходят для того, чтобы вымещать на них злость.

Долго я в комнате не высидела – снова услышала мелодичную трель звонка. Чей-то новый поздний визит пропустить уж никак не могла. Аккуратно выскользнула за дверь, спустилась на пару ступенек и вжалась в стену, приготовившись вести себя тише мертвой мыши и слушать. И подсматривать, конечно.

Поступила я абсолютно правильно: беседа обещала быть крайне интересной. В нашей гостиной появилась безутешная вдова господина Бурдона, и она была в бешенстве. Не пожелав некроманту доброго вечера, воскликнула:

– Вы!.. – Ее кулачок в черной перчатке гневно сотряс воздух. – Вы уничтожили моего несчастного мужа! Теперь и похоронить-то нечего!

– Об этом не волнуйтесь, – заявил Вилард. – Как раз для похорон кое-что осталось.

Он на минуту исчез из моего поля зрения, потом появился с коробочкой, в которую мы с ним заботливо смели останки господина Бурдона в склепе. Не менее заботливо мой наставник протянул ее вдове.

– Что это? – испуганно спросила она.

– Прах вашего супруга. Точнее, пепел.

Бедняжка отшатнулась.

– Так и отдайте его гробовщикам. Что вы мне эту гадость суете?

Какая несдержанная дамочка! Нет бы увидеть плюсы: похороны не отменились, и на кремации удалось сэкономить. Да и неприлично называть пепел дорогого супруга «гадостью». Похоже, никаких нежных чувств она к нему не питала. Может, сама его и укокошила? Хотя зачем тогда обращаться к некроманту? Он бы живо вывел ее на чистую воду.

И все же она мне казалась очень подозрительной, не знаю почему. Наверное, это особое сыщицкое чутье.

Вилард снова пропал ненадолго и вернулся. В этот раз он протянул вдове не коробочку с прахом, а кошель.

– Поскольку я не выполнил ваше задание, оплату возвращаю.

– Издеваетесь? – Вдова истерично рассмеялась. – Ну да, у вас же и так теперь все мои деньги есть, эти можно обратно отдать.

– Нужно, – поправил ее он, – допрос покойного-то не состоялся.

– Вот именно, деньги нужно вернуть! Но не эти жалкие гроши, а наследство моего мужа, которое вы вероломно оттяпали.

– По закону до окончания расследования никто ничего не унаследует.

– Его убийца вообще ничего не унаследует! – обличительно выпалила она. – Думаете, избавились от тела, замели следы – и все вам сойдет с рук?

– Ну не хотите, как хотите, – спокойно сказал Вилард и сунул кошель в карман.

Бедняжка открыла рот, потом его закрыла, потом опять открыла и закрыла. С минуту она стояла, выпучив глаза и открывая-закрывая рот, отчего сделалась похожей на рыбку. Дохлую. У нас в академии такие в аквариуме плавали, брюшком кверху, а дежурный по аудитории каждое утро их поднимал. Сразу после заклинания рыбки именно так и выглядели.

Кстати, кто сказал, что прелестная вдова обязательно должна избавиться от своего престарелого мужа собственноручно? Возможно, она кому-то поручила убийство, а некроманта наняла, чтобы супруг сказал: «Меня зарезал какой-то незнакомый мужик, в первый раз в жизни его видел. А почему он это сотворил, ума не приложу».

Очень удобно, мигом бы отвела от себя подозрения. Свою собственную супругу убиенный никак не перепутал бы с незнакомым мужиком, даже если зарезали беднягу в самый разгар старческого маразма.

Версия была стройной и правдоподобной, а прелестная вдова при этом стала еще подозрительнее. Полицейские мялись у порога и несмело что-то мямлили, а она вон как с некромантом разговаривает. Дамочка не робкого десятка. На такую аферу запросто бы решилась…

Она еще вяло переругивалась с Вилардом, обещая тому кары небесные и не только, но дальше я слушать не стала. Прошмыгнула в комнату, шуганув от саквояжа Бэллочку, которая была занята его вскрытием. Вот ведь зараза гнездавьющая! Подхватив ее на руки, я накинула пальто и рванула к окну. Известно зачем. Слежка – важнейший и неотъемлемый элемент любой сыщицкой работы.

Спускаясь по лесенке, я несколько раз чуть не сорвалась. Чертыхнулась, но удержалась, а когда одолела большую часть перекладин – мягко спрыгнула на землю. К тому времени, как вдова, ругаясь и проклиная некроманта, вышла на крыльцо, я уже сидела в кустах в засаде.

Погода в эту ночь мне благоволила. Полная луна скрылась за тучами, накрапывал дождик. Достаточно мелкий, промокнуть было невозможно. Но его хватило, чтобы госпожа Бурдон набросила капюшон на голову и теперь наверняка видела только узкую полоску дороги у себя под ногами. Я могла бы спокойно идти сзади, не особенно напрягаясь. Но перестраховка для сыщиков тоже очень важна, поэтому я преследовала объект вдоль дороги, спрятавшись за кустами и цепляя на свое несчастное пальто репейные шарики.

Госпожа Бурдон не пошла домой, и я радостно потерла руки.

Она остановилась возле трактира, того самого, где совсем недавно моя белочка давала сольный концерт и выписывала опасные трюки. Я на всякий случай полезла за пазуху и крепко ухватила ее за шкирку. Вдруг она вспомнит о том, как прекрасен был ее бенефис, как горячо реагировала публика, и решит это дело повторить?

К счастью, Бэллочка лишь потерлась о мою руку щекой, свернулась калачиком и мирно засопела. Слава темным силам.

Я разочарованно выдохнула. Конечно, предпочла бы, чтобы подозрительная вдова направилась к какому-нибудь подозрительному домику на окраине. Трактир – это слишком очевидно. Ничего удивительного, что после беседы с моим некромантом женщине необходимо выпить. И не какой-нибудь там «малиновый шок», а самой что ни на есть крепчайшей настойки.

Я уже думала развернуться и отправиться домой. Не ждать же под дождем, пока она будет напиваться, чтобы потом проводить ее, шатающуюся, до дома! Однако события развернулись неожиданно.

Госпожа Бурдон не стала, как все нормальные люди, входить в трактир через главный вход. Наоборот, юркнула в темноту и остановилась возле окна. Затем, не снимая перчаток, отстучала замысловатый ритм. О, подает кому-то знак! Я замерла, стараясь даже не дышать.

Сообщник! У нее есть сообщник!.. Какая же я все-таки молодец, что проследила за ней. В сыщицком чутье мне точно не откажешь.

Пару минут ничего не происходило. Затем из дверей трактира появился… Ух ты! Знакомый мне бармен – здоровенный детина, который отказался брать мои деньги за информацию, да еще и к лекарю меня посылал. Может, он и есть исполнитель?

Тогда госпожа Бурдон – полная дура. Зачем подсылать убийцу, которого жертва могла бы опознать, да еще и к некроманту обращаться? Впрочем, кто знает, вдруг ее муж по трактирам не шлялся и бармена в глаза не видел.

А дальше произошло то, чего я никак не ожидала. Детина сгреб в охапку несчастную вдову и смачно поцеловал в губы. Любовник – вот оно что!

Я внимательно рассматривала эту парочку, морщась от долетающих чмокающих звуков. Все-таки странная штука – любовь. По моим прикидкам, вся из себя расфуфыренная дамочка могла найти кого поприличнее и пообразованнее. С другой стороны, бармен – парень высокий и крепкий, мышцы под рубахой наливаются. После усушенного сморчка, каким был ее покойный супруг, и такой увалень с простецкой рожей красавцем покажется.

Нацеловавшись, парочка заговорила. Правда, слишком тихо, чтобы я могла хорошо их расслышать, а подобраться ближе не рискнула. Но до меня доносились слова: «наследство», «старый хрыч» и «гадский некромант». В целом тема беседы была ясна.

Потом парочка опять целовалась, да так долго, что мне надоело сидеть в кустах. Сколько можно, духи-заступники!

Видимо, духи услышали мою молитву, и бармен с неохотой оторвался от своей зазнобы и пошагал назад в трактир. Его, между прочим, работа ждет. Пока они тут зажимались, небось все посетители успели протрезветь и теперь колотят пустыми стаканами о барную стойку.

Я устало зевнула. Спать хотелось жутко, а мне еще эту гуляющую дамочку домой провожать. Кто знает, вдруг она не домой идет, а в ту самую избушку на окраине, где ее ждет неведомый наемник? А может, у нее и еще любовники имеются. В общем, отпускать ее было нельзя.

Спустя полчаса выяснилось, что если наемники и любовники у госпожи Бурдон и были в наличии, то сегодня она решила их не посещать. Вдовушка спокойно дошла до огромного домины с пышным садом и исчезла за оградой. Вот, значит, как выглядит дом Бурдонов. Хорошо выглядит, внушительно. Три этажа, массивные колонны, окна с витражами. Во дворе – фонтан, фигурные статуи, красивенные кованые скамьи. А пруд с водопадом, струящимся с горки… Шикарно! Собирал бы мой наставник побольше кошелей с монетами, и у него такой был бы, а мне не приходилось бы ютиться на ужасно розовом чердаке.

Хотя о чем это я? Если господин Бурдон все имущество завещал Виларду, то этот домина ему и принадлежит. Осталось только отделаться от подозрений и готовиться переезжать.

Едва не падая с ног от усталости, я добралась до домика наставника. После созерцания бурдоновской роскоши он показался мне совсем неказистым. Ладно, я непривередлива… Потерплю уж несколько дней. Вряд ли расследование дольше займет, особенно при моем активном и талантливом содействии.

Сонно зевнув, я вскарабкалась на лесенку. Бэллочка выбралась из-за пазухи и в два прыжка оказалась на чердачном окне. Хорошо ей, а мне еще лезть и лезть.

Тело наливалось слабостью, веки закрывались помимо воли, хоть спички вставляй. Я снова зевнула, едва не вывихнув челюсть, и потерла слипающиеся глаза. Это было ошибкой. Роковой! Поскольку одновременно тереть глаза и взбираться по лесенке оказалось невозможно…

Равновесие скончалось, ноги потеряли опору. Успела среагировать буквально в последнюю секунду. Одна ладонь хватанула воздух, другая чудом уцепилась за перекладину. Пальцы сжали ее до боли и скрипа, я повисла на руке. Да уж, скверно вышло. Я взялась второй рукой за перекладину, отчаянно задергала ступнями, ища нижнюю. Нашла, но ненадолго… Ибо сшибла ее. Я засучила ногами, вниз что-то посыпалось. Тонкое и деревянное. Перекладины! Те самые, в которые мне нужно упираться.

Кошмарное положение. Я болталась на лестнице, практически между двух палок, которые, судя по треску, грозились отвалиться следом. Вместе со мной! Зато подействовало очень пробуждающе. Сон как рукой сняло, а глаза вытаращились так, что при всем желании не закроешь.

Сверху пищала белка, протягивая мне лапки. Короткие, к сожалению. Да и с большей вероятностью я потяну ее за собой вниз, чем она меня вверх. Ей-то ничего, и так мертвая, а вот я пока нет!

Я судорожно заозиралась, оценивая обстановку. Чуть ниже было окно. Не передо мной, но на доступном для прыжка расстоянии. Открытое. Кажется, окно гостиной. Да и какая разница, когда речь идет о моей собственной сохранности! Раздумывать и высчитывать планировку времени не было. Лестница опасно шаталась и, кажется, собиралась развалиться с секунды на секунду.

Вспомнив занятия на турнике (эх, спасибо, родная академия), я раскачалась и сиганула в окно. Точно в цель влетела, меткость – мое всё! Приземлившись, я перевела дух, поняв, что подо мной что-то мягкое. Потом огляделась в темноте и…

О силы тьмы! Лучше бы я разбилась в лепешку!..

Чем-то мягким оказался здоровенный матрас, застеленный шелковой простыней. На нем, в десятке жалких сантиметров от меня, лежал Вилард. Я лягушкой шлепнулась в его кровать… И сейчас он смотрел на меня, мягко говоря, удивленно.

– Ой, – только и смогла выговорить я, пытаясь выбраться из этой неловкой ситуации.

То есть слезть с кровати. Но каким-то неведомым образом запуталась руками и ногами в одеяле, снова упала. Прямо на своего наставника, уткнувшись носом ему в шею.

– Полагаю, теперь моя честь в опасности, – выговорил он насмешливо.

Глава 6

Его честь? В опасности?.. Из-за меня?!

Я стала выкарабкиваться из кровати еще энергичнее. И на этот раз удачно. Через минуту я стояла на ногах. Только вот нечаянно зацепила одеяло, наполовину стащив его с кровати. Моему взору открылись широкие плечи и крепкий торс Виларда. Хвала духам-заступникам, больше ничего не открылось! Вторая половина одеяла осталась прикрывать самые интересные места. То есть совершенно неинтересные, приличным-то девам. Но и того, что я увидела, было достаточно, чтобы застыть, как надгробие, и бессмысленно глядеть… Ну, в общем, куда гляделось.

– Если ты уже насмотрелась, – с усмешкой сказал Вилард, – то выйди, пожалуйста, из комнаты.

Я немедленно отвела глаза и даже почти отвернулась. Сообразив, что этого недостаточно, чтобы оказаться за дверью, отмерла и попятилась. Чертово одеяло поползло вместе со мной, вынудив снова замереть и оторопело моргать. Нет, это ужасно! И я вовсе не про тот замечательный ужас, когда кровь стынет в жилах. Моя стыть не думала – активно приливала к щекам, наверняка делая их алее моей челки.

– Кейра, отдай одеяло, – попросили ласково, почти увещевающе.

Дрожащими пальцами я отцепила угол подлого пододеяльника от пуговицы своего пальто, на которую он намотался, и отбросила одеяло прочь, словно ядовитую змею. Оно прилетело в лицо моему наставнику, а лучше бы в этот его замечательный торс! Я перевела взгляд и заметила на простыне грязные мокрые пятна. Ой… Под обильный дождь я не попала, но мелкого, противного и моросящего хватило, чтобы намочить мое пальто.

– Давайте я вам с бельем помогу, – выпалила я. Вилард стянул одеяло с головы и уставился очень вопросительно. – В смысле, постельное перестелить…

– Спасибо, но нет. Со своим бельем я разберусь сам.

Залившись краской до ушей, я рванула к выходу, вслед донеслось:

– Жди в гостиной. У меня есть пара вопросов!

За дверью я судорожно глотнула воздуха и побрела в прихожую снимать пальто. Тянуло не снимать, а дать в нем деру. Предчувствовала, что вопросы будут как раз те, отвечать на которые мне не хочется.

Нет, истинные некромантки не удирают. И не боятся трудностей! Разве что совсем немножко. Прося тьму даровать мне стойкости, я плюхнулась на диван в гостиной. Вилард появился через несколько минут и был вполне одет. Однако я смущенно потупилась, потому что слишком хорошо помнила, что он прячет там, под одеждой.

О темные силы! Неужели теперь каждый раз, глядя на своего наставника, я буду вспоминать его неодетым? На такое не подписывалась. Как жить-то теперь? Вечно опустив глаза в пол? Так не только Виларда – вообще ничего не увижу. Я представила, как спотыкаюсь и падаю всякий раз, когда он появится в поле зрения, и тяжело вздохнула. Лучше бы меня проклял кто! Каким-нибудь маленьким нестрашным проклятием.

– Рассказывай, – велели мне. – Вряд ли ты решила соблазнять меня таким странным способом – влетая через окно в мокром пальто. Так что не вздумай врать. Что случилось?

– Лесенка у вас хлипкая – вот что случилось. Хотя… нет у вас больше никакой лестницы, только груда деревяшек.

Вилард удовлетворенно кивнул. Похоже, и самостоятельно сделал вывод, что я спускалась и поднималась по той лесенке. Для этого сообразительность сыщика Блэка не нужна. Любой, кто не круглый дурак, догадался бы.

– Куда ты ходила?

Убить меня не грозится… Если и злится, то гораздо меньше, чем вечером. Я перевела дыхание и вдохновенно выложила свои новости. В конце концов, должен он узнать, что я действительно кое-что смыслю в расследованиях и достигла некоторых успехов.

Вилард выслушал меня внимательно и ничего не сказал. По поводу моих успехов. Будто они вовсе не считаются. А так-то кое-что сказал, кто бы сомневался.

– Марш наверх! И до рассвета носа из комнаты не высовывай. Утром мне на похороны идти. Подниму тебя рано. Из вредности.

– На похороны? – важно осведомилась я. – Не стоит вам на них появляться. Одна схожу.

– Это почему? – удивленно приподнял он бровь.

– Как почему? Преступники обычно приходят на похороны своей жертвы. Убедиться, что мертвец окончательно мертв, или просто полюбоваться на дело своих рук. Человека убить, знаете ли, не так легко, тут каждый гордиться будет проделанной работой.

Он хмыкнул:

– Интересные у современных дев взгляды на жизнь.

Это замечание я проигнорировала.

– Поймите, вам на похороны никак нельзя. И без того подозревают.

– Если не приду, станет еще подозрительнее. Я допрашивал покойного, обязан проводить его в последний путь.

Дурацкие традиции, кто их придумал?

– Я все равно пойду. Мне необходимо очертить круг подозреваемых. Азы сыщицкой работы.

– Очерчивай сколько душе угодно. Но на похороны полгорода соберется. Успеешь за всеми следить?

– Неужели господин Бурдон был таким популярным? – расстроилась я. – Вы говорили, тип он крайне неприятный.

– Неприятный, только не забывай, что его убили. А у нас в городе событий негусто. Не сомневайся, народу ожидается много.

Наставник меня не обманул. Ни в чем. Поднял ни свет ни заря. Казалось, я только коснулась головой подушки – и вот уже его строгий голос за дверью громко велит:

– Вставай, не залеживайся. Нечего было гулять по ночам!

В том, что касается массовости грядущего мероприятия, тоже сказал правду. Когда мы пришли, на площадке за воротами кладбища яблоку негде было упасть. Впрочем, нам это ничуть не помешало… В том месте, где мы встали, тут же образовалось свободное пространство. Неудивительно. Единственного в городе некроманта и раньше-то побаивались, а уж теперь, когда он может оказаться еще и убийцей, почтительного ужаса в глазах горожан прибавилось.

Похороны были пышными, с музыкантами, играющими скорбную мелодию, морем цветов и столь затянутым началом, что я успела рассмотреть всю собравшуюся толпу. Да уж, за всеми не проследишь… С такой задачей даже сыщик Блэк не справился бы.

Засунув прихваченную из дома белку поглубже за пазуху пальто, я отыскала взглядом несчастную вдову, которая сменила предыдущее черное платье на новое, более шикарное.

– Неплохо она подготовилась к трауру, – шепнула я Виларду. – Такие платья за один день не шьются.

– Ее муж был стар, – тихо ответил он, – мог скончаться в любой момент по совершенно естественным причинам. Возможно, она давно готовилась.

Наставник был прав, и мне это ужасно не нравилось. Не только потому, что он мешал мне от души подозревать главную подозреваемую. Но и просто так, с чего он вообще постоянно прав? Непорядок.

Перед вдовой на постаменте стояла красивая кованая урна, куда, очевидно, пересыпали господина Бурдона из невзрачной коробочки. Возле нее и надо искать тех, кто был близок с покойным. Двоих кандидатов я приметила с ходу: высокого тощего парня с вытянутым грустным лицом и мою старую знакомую Бонну Крауз, ту самую хозяйку общежития. Сегодня прическа на ее голове была еще выше, будто моя белочка не устроила ей «стрижку газона». Впрочем, только издали это монументальное сооружение можно было принять за прическу. Сразу ясно: парик. Может, и в прошлый раз парик был, но поестественнее?.. Тогда моя белка не такая уж вредительница, просто не смогла стерпеть подобное преступление против стиля.

Бонна держала грустного спутника за руку, посматривая на молодую вдову так, словно та заняла все комнаты общежития и не платит за аренду.

– Кем покойному приходится госпожа Бонна? – тихонько спросила я у Виларда. – И почему она такая злющая?

– Это его первая жена. А рядом с ней их сын.

О, тоже наследнички. Очень подозрительные.

– Странно, что она всего лишь хозяйка общежития, когда у ее бывшего мужа было немерено деньжищ. Неудачный развод?

Наставник поморщился:

– Не люблю сплетничать.

– Даже для спасения собственной жизни? – сурово спросила я.

– Поскольку сплетничать я не люблю, то и рассказывать мне нечего.

Нет, ну вы его послушайте! Вопиющая незаинтересованность в обелении своего доброго имени… Я открыла было рот, собираясь это высказать, но он нахмурился и приложил палец к губам. Разве что не шикнул на меня. Мол, болтать на похоронах невежливо, хоть церемония пока и не началась.

Между прочим, здесь не я одна была невежливой. Поодаль от основной толпы крутились две бойкие старушки, переговариваясь приглушенными голосами и ахая. Эти точно сплетничать любят. Вот к ним и подойду!

Я ненавязчиво протолкнулась к потенциальным источникам информации, пристроилась сбоку, развесив уши.

– …недолго-то Стефке красоваться осталося, – расслышала обрывок фразы первой старушки, – поговаривают, что шиш – вот ее наследство.

– Нечиво чужих мужей уводить было, – поддакнула ей вторая, – духи всё видють.

– Мне она тоже не нравится, – совершенно искренне вставила я.

Сплетницы встрепенулись, словно забыли, что они на кладбище не вдвоем.

– Ты хто? – поинтересовалась та, что постарше, сморщенная, как изюм.

– Девушка я не местная. Очень удивлена, что молодая красавица хоронит столь престарелого супруга. Но, может, я ошибаюсь и воспыланию страсти все возрасты покорны…

– Ага, щас, – расстроенно ответила старушка порумянее. Будь оно так, наверное, сама бы от молодого супруга не отказалась. – Вот Боннушка за него по любви выходила, раз сама денег евойных не взяла.

– Вероятно, они по-хорошему расстались?..

Сплетницы окинули меня насмешливыми взглядами и рассказали, что я неправа. Стефания, вдова господина Бурдона, раньше работала горничной в его доме, и Бонна как-то застукала их вместе. Велела немедля уволить негодяйку. Но он подумал и решил, что негодяйку оставит. Видимо, очень уж заботился о порядке. Не выдержав такого унижения, госпожа Бурдон подала на развод и заявила, что ей от старого кобеля ничего не нужно, в том числе имущество и фамилия.

– А общежитие у нее откуда взялось? – полюбопытствовала я.

– То ее двухэтажный домина от матери, – просветила румяная старушка, – недалече от центра города. На то, шоб красоту там навести и открыть двор постоялый, денег у нее не нашлося. Но она не растерялася и устроила общежитие, подрядила сынка своего Элвина помогать. Для тех, кто у них комнаты снимает, недорогая крыша над головой куда важнее, чем интерьеры распрекрасные.

Хм, выходит, мотив у Бонны есть – месть! Что до денег… Это она тогда из гордости отказалась, а сейчас могла и передумать.

Большего я выяснить не успела, музыка заиграла громче, знаменуя начало церемонии. Первым с прощальным словом выступал сын господина Бурдона. Как только зазвучал его тихий скрипучий голос, белочка, которая до этого сидела спокойно, вдруг завертелась юлой. Я мигом прижала руки на груди. Со стороны можно было подумать, что речь осиротевшего парня растрогала меня до крайности. Но на самом деле я изо всех сил схватила Бэллочку.