Текст книги "В стране слепых"

– Буду рад с ним познакомиться, – сухо заметил Ред. – А вы уже выбрали фирму, которую собираетесь купить?

– Откровенно говоря, у меня на примете их несколько, но одна представляется особенно заманчивой – инвестиционная фирма с уже довольно внушительным послужным списком. Не вызовет никаких подозрений, если мы приберем ее к рукам и, пользуясь клиологическим анализом, начнем приумножать ее прибыли. Никого не удивляет, когда богатые становятся еще богаче. Кроме того, будет вполне естественно, если они откроют филиал для маркетинговых исследований. Это вполне соответствует их профилю.

– Угу. А название у этой фирмы есть?

– Да. «Детвейлер, Бэррон и Стоун».

– Никогда о такой не слыхал.

– Это старая бостонская фирма, но она работает также на биржах Нью-Йорка и Чикаго. – Последовала долгая пауза. – К сожалению, Бостон – не Сан-Франциско, но ближе к восточному побережью ничего подходящего нет.

Сара подошла к окну и поглядела в сторону квартиры Кеннисона. Горы, сверкающий белый город, Голден-Гейт. Она расслышала, как дрогнул голос у Кеннисона. Проявление искреннего чувства у чудовища – этого она не ожидала.

– Вам будет не хватать Сан-Франциско, да, Кеннисон?

– Конечно. Другого такого города нет, мисс Беннет. Нет во всем мире. Редьярд Киплинг как-то сказал, что самое трудное – это расставание.

Ред принялся напевать вполголоса старую мелодию Тони Беннета «Я оставил свое сердце…» Сара обернулась и сделала строгую гримасу. Ред ухмыльнулся и замолчал. Это проявление чувства почему-то сделало Кеннисона более человечным, не таким похожим на чудовищную карикатуру. Со стороны Реда нехорошо издеваться над чужими привязанностями, даже если речь идет о Кеннисоне.

– Хорошо, – объявил Ред. – Я устрою деловой обед с людьми Детвейлера. Откуда вы знаете, что они собираются продавать дело?

– Я этого не знаю, но продается все, главное – назначить цену. Нам надо только узнать, какую цену следует назначить, и сообщить ее им.

– Да? Только без всяких сюрпризов. Ясно? Это не наш стиль. Как нам связаться с «Флетчером Оксом» и дать ему знать, чем кончится встреча?

– Я сам с вами свяжусь, когда это будет безопасно.

– Имейте в виду, это вашу шкуру мы спасаем. Нам это не так уж и нужно.

– А Деннис Френч?

– Ах, да. Если только вы на самом деле знаете, где он.

– К тому времени, как дело будет сделано, буду знать.

Устройство для прослушивания они оставили на месте. На всякий случай, как сказал Ред. Кроме того, он пристроил на окно еще несколько маленьких машинок, похожих на механических пауков. Когда он их подключил, они начали дружно колотить ножками по стеклу. Ред объяснил, что таким способом в стекле возбуждается множество несинхронных колебательных движений, и это исключает всякую попытку «прочесть» разговор, идущий в комнате: в сумме все эти случайные колебания гасят друг друга.

Оставив Босуорта стеречь номер, Ред повел Сару обедать. Босуорту он сказал, что если тому станет скучно, он может заняться компьютерной задачкой, которую задал им Кеннисон. Босуорт мрачно взглянул на него, но возражать не стал.

– Можете немного порезвиться, ребята, – сказал он. – Только приведи ее обратно не позже полуночи.

Реду это почему-то показалось остроумным.

Он взял ее под руку, и они направились к лифту. Сара сказала Хелен, что «мистер Кальдеро» пригласил ее пообедать, и Хелен пожелала им хорошо отдохнуть. Однако когда они вошли в лифт, Ред нажал кнопку своего этажа. Сара пристально посмотрела на него.

– Ты что-то забыл?

– Нет, – сказал он.

Двери лифта открылись, и он привел ее в свой номер, где в гостиной был накрыт стол на двоих под белой скатертью, с алой розой в вазе. Тарелки были прикрыты крышками и стояли под переносными инфракрасными грелками, чтобы не остыли. Шторы были закрыты, и комнату освещали свечи в золоченых подсвечниках.

Сара огляделась.

– Я думала, ты поведешь меня куда-то обедать.

– Не смог заказать столик.

– Тебе не кажется, что получается немного интимно?

– Нет, получается здорово интимно. А что, тебе что-то не нравится? Можно вызвать официанта, чтобы подавал.

Он подвинул ей стул. Она села и вздохнула.

– Только смотри, чтобы тебе ничего не взбрело в голову.

– Да я, черт возьми, ничего такого не думал с июня девяностого года!

Сара заметила, что он вдруг весь напрягся, как будто нечаянно проговорился.

– Да? А что такое случилось в июне девяностого года?

– Я принял постриг.

Он сказал это небрежно, но глаз не поднял. Сара смотрела, как он ставит кассету в проигрыватель. Ред очень многое тщательно скрывал – между ними словно стояла какая-то невидимая стена. Она его видела и слышала, могла приблизиться к нему как угодно близко, но дотронуться до него почему-то не могла.

Ред нажал кнопку, и в воздухе поплыли звуки одинокой арфы. Не концертной арфы с ее резонирующими аккордами, а какой-то необычной, с металлическим звучанием. Мелодия была странная, почти средневековая – ей сразу пришли на ум кафедральные соборы и короли.

– Что это за инструмент? – спросила она, когда Ред сел за стол.

– Ирландская арфа с медными струнами, на ней играют ногтями. Музыка О'Каролана. Он жил в конце тысяча семисотых. Последний из великих гэльских арфистов – по крайней мере, так его всегда называют. Он был слепой; для музыканта это, наверное, лучше, чем быть глухим. Эта вещь называется «О'Флаинн» – он назвал ее в честь Лиама О'Флаинна, который поднес ему последний стакан виски, когда он умирал.

Сара ела молча, наслаждаясь едой и музыкой. Лишь изредка Ред нарушал молчание, объявляя название мелодии: «Сэр Феотус Бэрк», «Бриджит Крус». Музыка казалась ей мучительно знакомой. Старые, полузабытые мелодии, которые переходили от одного деревенского скрипача к другому, а потом возродились в песнях горцев и в блюзах Дельты. Она посмотрела через стол на Реда, он улыбнулся ей в ответ и кивнул. Почему-то молчание казалось ей вполне естественным.

Она вспомнила, как Кеннисон призвал их на помощь. Какой странный был разговор! Кеннисон – редкая птица. Внушает омерзение и в то же время симпатию. Наполовину дьявол, наполовину джентльмен. Но ведь дьявола всегда изображают в виде джентльмена? Центральная фигура в Обществе, которая хочет выйти из Общества. Не из отвращения к тому, что оно наделало, а только потому, что его честолюбивые планы потерпели крах. А Ред согласился помочь ему – не потому, что одобряет эти планы, а потому что готов на все, лишь бы насолить Обществу. И вот они на время стали союзниками, не переставая опасаться друг друга. Враг моего врага – мой друг. Она подумала, действительно ли Кеннисон догадывается, как узнать, где находится Деннис. Когда она снова его об этом спросила, он предложил попробовать подслушать его телефон в «Кеннисон Демографикс». Но как это может помочь разыскать Денниса?

Музыка умолкла, и Ред прислушался, наклонив голову набок.

– Сейчас будет то, что я хотел тебе сыграть. Называется «Фанни Пауэр».

– А кто это?

– Фанни была дочь покровителя О'Каролана. Он написал эту пьесу к ее свадьбе. Я хотел, чтобы ты ее услышала – тогда ты поймешь, что на свете есть не только одна безупречная мелодия.

Он отложил свой прибор, облокотился на стол и устремил взор в бесконечность.

Начало было очень простое – незатейливая, грациозная мелодия, парившая в верхних регистрах. За ней следовала другая, тоном ниже, дополнявшая ее. Потом арфист начал повторять эти фразы, разукрашивая их кристально чистыми, изящными фиоритурами и арпеджио. Понемногу музыка становилась громче и величественнее, пока не наступила торжественная кульминация, из которой снова родилась первоначальная простая мелодия. Потом арфа умолкла, и только обертоны еще звучали в воздухе.

Несколько секунд Ред сидел молча. Потом, когда началась следующая вещь, он встряхнулся, встал и выключил проигрыватель.

– Ну? – спросил он. – Что ты об этом думаешь?

Сара с удивлением заметила, что глаза его стали влажными.

– Наверное, она была очень красива.

Он посмотрел на нее.

– Кто?

Голос его прозвучал резко и настороженно.

– Да Фанни, – Сара вздохнула. – Наверное, в этой музыке есть какое-то волшебство, раз она может тронуть нас до слез красотой женщины, которая умерла два столетия назад.

– Ах, Фанни, – рассеянно повторил Ред, и в голосе у него прозвучала печаль. – Да, наверное. То есть наверное была красива. Только ведь, знаешь, каждый понимает красоту по-своему. А О'Каролан был слепой, для него все женщины были прекрасны.

8

– Саудовская Аравия? – Адриан Детвейлер V пожевал губами и оглядел всех сидящих за столом по очереди. – Саудовская Аравия… – повторил старик.

Ред сидел с непроницаемым лицом и решил предоставить Кеннисону вести беседу и дальше. Все равно. Было уже очевидно, что старик не собирается продавать дело, да и никогда не собирался. Ничего удивительного, если ты пятый подряд Адриан Детвейлер и твоя семья владела фирмой на протяжении полутора столетий.

Но тогда почему Детвейлер вообще согласился с ними встретиться?

Ред взглянул на Сару, которая сидела по другую сторону от Кеннисона, и недоуменно поднял брови. Она ответила взглядом, в котором ясно читалось: «Кто его знает?» Так. Значит, Сара пришла к тому же выводу. Переговоры зашли в тупик. Пустая трата времени. Только Кеннисон этого как будто не сознавал. Впрочем, для «Флетчера Окса» это, конечно, вопрос жизни и смерти.

– Саудовская Аравия, – сказал наконец Детвейлер, – считается вполне безопасным местом для капиталовложений.

Интересно, подумал Ред, почему они так прицепились к одной этой экстраполяции? Кеннисон доказывал – и Сара согласилась, – что они должны продемонстрировать свою особую проницательность, показать, что они не просто рядовые дельцы, желающие перекупить дело. Такую процветающую фирму, как «ДБС», дилетантам не продадут. Поэтому они подготовили несколько клиологических экстраполяции, достаточно эффектных, чтобы произвести на Детвейлера впечатление своей предусмотрительностью. Благодаря Саре и Босуорту работа была проделана добротно, Ред считал, что ею можно гордиться. Поэтому его удивило, что Детвейлер и его люди стали держаться еще осторожнее.

Кеннисон улыбнулся.

– Сэр, мы не хотели бы раскрывать свои методы. Достаточно сказать, что мы исходим из весьма отчетливых представлений о том, что там происходит. Фундаменталистская революция неизбежна, и случится она не позже чем через пять лет. Мы давно уже незаметно избавляемся от наших интересов в этой стране.

– Да? – Детвейлер облизал губы, нахмурился и повернулся к своему соседу. – Мистер Стоун, что вы можете сказать?

– Сплошное шарлатанство, сэр, – ответил его молодой партнер высоким, гнусавым «гарвардским» голосом. – И если бы миссис Бэррон была здесь, я убежден, она сказала бы то же самое. – Он повернулся к Кеннисону. – Вы в Бостоне, мистер Окс. Это вам не Нью-Йорк, здесь дела делаются иначе. Все эти хитрости, которые так любят у вас на Манхэттене, нам не подходят: у вас быстро делают деньги, но еще быстрее их теряют. «ДБС» благополучно просуществовала больше ста пятидесяти лет и все это время вела дела на старый манер. – Портреты, висевшие на стене зала заседаний, дружно насупились в знак согласия. Строгая, солидная новоанглийская живопись, строгие, солидные новоанглийские стены. С панелей мореного дуба с важным видом хмурились Адрианы Детвейлеры под номерами с первого по четвертый. «Интересно, как чувствует себя человек, у которого все предки пронумерованы?» – пришло в голову Реду.

Сара наклонилась вперед.

– А оскорблять гостей без особой причины – это тоже означает действовать на старый манер?

Детвейлер взглянул на нее.

– Прошу прощения, мисс Беннет?

– Мисс Беннет хотела сказать… – начал Кеннисон, беспокойно покосившись на Сару.

– Я вполне в состоянии сама сказать то, что хочу, Флетчер. – Она пристально поглядела на Стоуна. – Я согласилась участвовать в этой сделке, потому что она представляется хорошим капиталовложением и позволяет мне достигнуть определенных личных целей. Мы трое убеждены, что располагаем некоторыми ценными ресурсами, способными улучшить положение вашей фирмы на рынке. Чтобы присутствовать на этой встрече, я прервала свой отдых в Сан-Франциско, и перелет сюда был долгим и утомительным. Кроме того, я не люблю, когда меня называют шарлатанкой. Кстати, мистер Стоун, я тоже скопила свое состояние, действуя на старый манер. Но я начинала с нуля. А вы?

Детвейлер, не сводя глаз с Сары, поглаживал свою седую бороду, в точности как у коммодора Вандербильта[58]58
  Вандербильт, Корнелиус (1794—1877) – американский финансист и промышленник, в свое время один из самых известных богачей США.


[Закрыть]. «О чем он сейчас думает?» – мелькнуло в голове у Реда. Потом Детвейлер кивнул и улыбнулся, как благодушный дед.

– Мистер Стоун, пожалуйста, принесите даме свои извинения. Будьте уж так добры.

Бросив на своего партнера быстрый взгляд, Стоун наклонил голову.

– Прошу прощения. Я был слишком резок. Но наша фирма считает, что мания перекупки – бич американского бизнеса. Это приводит к растранжириванию капиталов, которые лучше было бы использовать на исследовательские работы или на обновление оборудования, и не приносит пользы никому, кроме японцев и европейцев. Мы отказываемся принимать в этом участие.

Ред подумал, что извинение получилось не слишком удовлетворительным. Но он знал, что Сара подняла вопрос об оскорблении только ради того, чтобы заставить Детвейлера занять оборонительную позицию. «Хорошо, что она с нами. Деловой стаж у нее побольше, чем у нас с Кеннисоном, и тактикой переговоров она владеет лучше. Надо было всю беседу поручить ей. Детвейлер, конечно, разгадал ее уловку и решил, не упорствуя, сразу покончить с этим делом. Интересно, а не было ли так же точно рассчитано и замечание Стоуна?»

Детвейлер продолжал внимательно смотреть на Сару, и это вызывало у Реда растущее раздражение. Что такого старик в ней нашел? Он не сводит с нее глаз с тех пор, как она впервые раскрыла рот. Старый бабник? Мысль о том, что Детвейлер мог счесть Сару привлекательной, почему-то выводила его из равновесия.

«Не думай об этом, – приказал он себе. – Он из старинного бостонского рода, они считают себя высшей кастой и о цвете кожи никогда не забывают. Разве что путаются иногда со своими негритянками-горничными. К тому же мне-то какое до этого дело?»

Он подумал, что есть только одна причина пойти на встречу с предполагаемым покупателем, если не имеешь намерения продавать, – это острый интерес к самому покупателю. «Они согласились встретиться с нами не для того, чтобы продать нам свою фирму. Они хотели именно встретиться с нами».

Но зачем? Может быть, просто для того, чтобы осторожно обнюхаться. «Нет, в данный момент это ваше предложение нас не интересует, благодарим вас. Впрочем, мы не исключаем, что нам еще представится случай иметь с вами дело».

Если не удастся перекупить «ДБС» на корню, может быть, стоит предпринять с ними какие-то совместные действия. Например, демографические опросы. Реда это вполне устроило бы, но он не знал, как отнесется к этому Кеннисон. Этот человек не только рвется к власти, он еще и честолюбив. Власть для него очень важна, но не менее важны символы власти. Реду было безразлично, заполучит ли Кеннисон эту уютную норку в свою собственность или просто арендует ее у «ДБС» в качестве филиала фирмы, – лишь бы при этом он выступил против Общества. Однако Кеннисону это, вероятно, отнюдь не безразлично.

При обычных обстоятельствах Реду, разумеется, было бы наплевать, что думает Кеннисон. Но у Кеннисона есть какая-то нить, ведущая к Деннису Френчу, а это важно для Сары.

Реду было чертовски неприятно хоть в чем-то зависеть от Кеннисона. Что-то скользкое было в этом человеке. Что-то нечистое. И особенно сильное омерзение он вызывал, когда пускал в ход свое обаяние. На других он, по-видимому, не производил такого впечатления, однако никто не знал его так, как Ред.

Ред понял, что Кеннисон с каждым днем нравится ему все меньше. Его рейтинг по десятибалльной шкале давно уже опустился ниже нуля. Говорят, что близость не способствует уважению, а с тех пор, как у Реда завелись дела с Кеннисоном, он оказался с ним в слишком большой близости.

Детвейлер был вежлив, но непреклонен. Стоун был столь же непреклонен, но далеко не так вежлив. Бэррон вообще не явилась, а остальных можно было не считать. Когда в конце концов Детвейлер формально отклонил их предложение, Кеннисон начал было поднимать предложенную цену, но и Ред, и Сара одновременно лягнули его под столом, и он умолк. Никогда нельзя показывать противнику, насколько ты заинтересован. Это знал даже Ред.

Кроме того, он подозревал, что если старику Детвейлеру предложить больше денег, тот оскорбится. Первоначальная цена была вполне справедливой, это признали обе стороны. Детвейлер отказал им из принципа, а принципами ради денег не жертвуют. Ради чего-нибудь другого – возможно, но не ради денег. Если принципы можно купить за деньги, – значит, это вообще не принципы.

Встреча закончилась вполне дружески ровно в два часа. Даже Кеннисон ухитрился сохранить хорошую мину при плохой игре и был весьма любезен. Детвейлер приказал подать коктейли. Они выпили за здоровье друг друга и расстались, обменявшись сердечными рукопожатиями. Детвейлер, старый козел, даже поцеловал Сару в щечку.

Они прошли по коридору и через обширный зал, где помещалась бухгалтерия. Сара взяла Реда под руку, словно своего кавалера, и у него даже в ушах зазвенело от легкого прикосновения ее перчатки к его локтю.

Оглянувшись, он увидел, что Стоун и Детвейлер о чем-то оживленно беседуют в дверях зала заседаний. Детвейлер несколько раз провел пальцем по шее, под самым ухом.

В этот момент Ред почувствовал, что Сара стиснула его локоть. Он удивленно взглянул на нее. Она молчала, но по ее лицу было видно, что она чем-то встревожена. Ред внимательно оглядел комнату, пытаясь найти причину ее тревог. Однако бухгалтеры и аналитики, сидевшие за столами, не проявляли к уходящим гостям особого интереса. Ред повернулся и вопросительно взглянул на Сару.

– Потом, – шепнула она.

Они зашли в крохотное кафе на боковой улочке в центре Бостона. Ред заказал три чашки кофе со сливками, без сахара. Когда официантка отошла, он развел руками.

– Мы сделали все, что могли. Что дальше, Флетч? У вас были какие-то другие варианты?

К кофе Кеннисон даже не притронулся.

– Было несколько, – признал он. – Но ни одного столь же подходящего. Блестящий послужной список фирмы Детвейлера был бы замечательной маскировкой. Любая другая фирма из моего списка привлечет к себе нежелательное внимание, если разбогатеет слишком быстро. Возникнут вопросы, на которые лучше не отвечать.

– Ну, главное – терпение, – сказал Ред. – Важнее всего вам основать самостоятельную компанию. Такую, где им в голову не пришло бы вас искать.

– Нет, – возразила Сара. – Важнее всего выяснить, что на уме у Детвейлера, Бэррон и Стоуна.

Этого они не ожидали. Ред взглянул на нее и увидел, что она сидит, закусив нижнюю губу, и пристально глядит в свою чашку, словно гадает на кофейной гуще.

– А что такое? – спросил он и тут же вспомнил, как она напряглась, когда они шли по рабочим комнатам фирмы Детвейлера. – Что ты там заметила?

– Я увидела Джереми Коллингвуда.

– Кого?

Кеннисон поднял голову.

– Коллингвуда? Того, из Денвера? Но ведь он погиб при взрыве, ведь так? Что он может здесь делать?

– Кажется, он был сожителем Денниса Френча? – спросил Ред.

Наступило молчание. За стойкой звякнула касса, кассирша что-то сказала уходящему посетителю, люди, сидевшие у стойки, рассмеялись. Зазвенел звонок у входной двери, Кеннисон нахмурился и отхлебнул кофе.

– Вы уверены, что это был ваш приятель?

Сара покачала головой.

– Я не так уж хорошо была с ним знакома, но ошибиться не могла.

– Сообщения печати могли быть ошибочными, – сказал Кеннисон. – Вполне возможно, что этот Коллингвуд остался в живых и переехал сюда всего лишь для того, чтобы порвать с прошлым.

Сара отрицательно мотнула головой.

– Вы не знаете Джереми. Нет, он пытался разыскать Денниса. Он и сейчас пытается разыскать Денниса.

– В компании «Детвейлер, Бэррон и Стоун»? – спросил Кеннисон.

Сара протянула руку через стол и стиснула запястье Реда.

– Джимми, а что если они тоже играют в эти игры?

– Кто? Детвейлер? – Этот благодушный дед в костюме-тройке? Ред не мог представить себе старика в такой роли. Его на это просто не хватило бы. Другое дело – Стоун. У младшего партнера хладнокровия достаточно.

– Да. Что, если они спасли Джереми от взрыва?

– Зачем это могло им понадобиться? – спросил Кеннисон.

– Может быть, они просто не любят, когда убивают людей, – резко ответила Сара.

– Тогда почему они не спасли всех остальных? – резонно возразил Кеннисон.

– Ну хорошо, допустим, что Джереми остался в живых сам по себе. Исследовательская группа Денверского университета что-то узнала и поэтому была уничтожена, а Джереми выследил Денниса, и следы привели его в «ДБС».

– Все это сейчас неважно, – сказал Ред. Господи, об этом можно рассуждать до второго пришествия. Можно придумать и забраковать тысячу сценариев, и все это будет чепуха. Нужны точные факты. – Вот что. Нужно сделать две вещи. Переговорить с Коллингвудом и разузнать побольше про «ДБС». Наши люди в Бостоне могут выяснить, где живет Коллингвуд, и озвучить его квартиру. А я велю Босуорту поинтересоваться историей «ДБС».

– Когда? – спросила Сара.

– Давайте не будем спешить, – сказал Кеннисон. – Поспешишь – людей насмешишь. Если они играют в эти игры, мы не должны их спугнуть. А если этот… хм… сожитель вашего друга работает у них инкогнито, мы не должны его раскрыть.

Ред улыбнулся. Кеннисон беспокоится, что они заполучат другую нить, ведущую к Френчу, и тогда смогут обойтись без него. У него уже не будет возможности влиять на Сару.

«Не волнуйся, Дэнни, я ни за что не упущу случая попортить твою базу данных. Но я с удовольствием заставлю тебя попотеть от страха».

Ред одним глотком допил кофе и встал.

– Когда? – переспросил он беззаботно. – А что, если позвонить Босуорту прямо сейчас?

Кассирша сказала ему, где находится ближайший телефон-автомат. Он сунул в щель четвертак и набрал номер. Голос, прозвучавший в трубке, не тратя времени на любезности, потребовал, чтобы он сообщил код. Ред назвал свой код, код Босуорта на ранчо и номер автомата, откуда звонит, и повесил трубку.

Несколько минут он нетерпеливо ждал, успев за это время поцапаться с какой-то дамой, которая тоже хотела позвонить. Кеннисон прав в одном: поспешишь – людей насмешишь. Если «ДБС» и есть Тайная Шестерка – или банда из Европы, – ни в коем случае нельзя махать руками наобум. Тут требуется крайняя осторожность. Когда телефон зазвонил, он снял трубку после первого же звонка.

– Босуорт? Это Кальдеро. Есть для тебя работа. Первостепенной важности.

– Брат Кальдеро, я только что оставил вам записку в отеле…

– Брось эти пустяки, малец. Я хочу, чтобы ты…

– Но это срочное сообщение, Джимми.

«Джимми»? Ред отодвинул трубку от уха и уставился на нее. «Срочное сообщение»? У него появилось нехорошее предчувствие. Он еще не знал, что скажет Босуорт, но ничего приятного не ждал. – Ладно, малец, слушаю. Валяй.

– Сегодня сработали капканы на «Кальдеро» и «Беннет».

– Что-что? Повтори.

– Кто-то без разрешения проник в сеть «Дэйта-Нет». Пытался забраться в закрытые файлы на вас. Знаете – социальное страхование, регистрация рождения и прочее.

– Знаю. А как насчет «Окса»?

– А надо было и там поставить капкан?

– Да. Никогда не знаешь, с кем сведет тебя политика.

«Иногда даже приходится якшаться с такими, как Дэн Кеннисон».

– Подождите полсекунды, я посмотрю, что можно выяснить.

– Где и когда это случилось?

– Я сказал – секунду. – Наступила пауза. – Это был какой-то общедоступный терминал в Бостоне. Как раз где вы сейчас. Сегодня в четырнадцать тридцать пять. Ни до чего особенно серьезного они не добрались.

«В четырнадцать тридцать пять. Сразу после того, как мы вышли от Детвейлера. Ну-ну, времени они не теряют, надо отдать им должное. Как в „Алисе“: становится все страннее и страннее».

– Ага, вот, – сказал Босуорт. – Сейчас проверю. – Пауза. – Вы были правы. С того же самого терминала пытались проникнуть и в файлы «Окса». Есть предположения, кто это?

– Пожалуй, да. По крайней мере, довольно основательная догадка. Только не могу понять, зачем. – Он наспех рассказал Босуорту об их встрече с «ДБС» и о загадочном присутствии там Джереми Коллингвуда. – Ты не мог бы запустить «мышь» в их систему и там немного пошарить? Так, чтобы они не узнали?

– Будьте уверены, запросто!

– Хорошо. Выясни все, что можешь. И поскорее. Встретимся в нашем номере в Сан-Франциско… скажем, в четверг.

– Будет сделано, шеф.

Ред повесил трубку и немного постоял, пытаясь собраться с мыслями. Мимо него с ревом и гудками неслись по Стейт-стрит автомобили, но он ничего не слышал. Значит, «ДБС» их проверяет, так? Но почему? Конечно, любая фирма может наводить справки о тех, с кем имеет дело. И получить закрытые сведения из сети пытаются многие, несмотря на запрет. Но если так, почему они сделали это не до, а после того, как ответили отказом на их предложение? Нет, тут все не так просто.

Что-то заставило их насторожиться, заинтересоваться Кальдеро, Беннет и Оксом. Он не понимал, как это могло произойти: легенды у них железные, непробиваемые. Но этим можно объяснить их осторожность во время переговоров. Если в «ДБС» тоже играют в эти игры, они должны опасаться любых попыток выйти на них, особенно после того, как опубликована бомонтовская распечатка. Всем семейством уйти в подполье, как всегда делает мафия. Черт возьми, может быть, дело в той экстраполяции по Саудовской Аравии, которую продемонстрировал им Кеннисон? Они могли догадаться, что никто не сумел бы прийти к таким выводам без клиологического анализа.

Впрочем, все это пустые рассуждения. Нельзя выходить за пределы тех данных, какие у тебя имеются. Нельзя строить необоснованные догадки. Только один раз, в Джексонвилле, он пренебрег этим правилом, и вон чем это кончилось. Нет, надо идти только от фактов. А: Кто-то в Бостоне проявляет чрезмерное любопытство. В: Они занялись этим немедленно после того, как Ред и его спутники покинули «ДБС». С: Там, в бухгалтерии, сидел Джереми Коллингвуд. А теперь, если сложить А, В и С, получится…

Кто его знает, что получится? Ред никогда не был силен в алгебре.

Коллингвуд. Ред потряс головой и направился обратно, в кафе. Как Коллингвуд попал из Денвера в Бостон? Интересно было бы услышать эту историю, даже если бы больше ничего из этого не следовало. Все страннее и страннее. Алисе такое и не снилось.

Джереми так и не знал толком, как ему относиться к тому, что его приняли на работу в компанию «Детвейлер, Бэррон и Стоун». Обе стороны не имели особого выбора. К тому же по какой-то странной случайности его взяли на что-то вроде руководящей должности – это лишь подтвердило его первоначальное мнение, что в «ДБС» ничего не понимают в людях. Счесть его подходящим на руководящую должность… Тем не менее это был еще один шаг вперед в поисках Денниса. Теперь его возможности стали куда больше. Ему помогают люди, которые сами чего-то не знают и хотят это узнать не меньше, чем он.

Но зачем Детвейлер вызвал его к себе и велел посидеть в общем зале вместе с бухгалтерами? Чем-чем, а бухгалтерией он теперь занимался меньше всего.

Как и все остальные, он с любопытством взглянул на уходившую троицу. Среди служащих компании распространился слух, будто поступило предложение ее перекупить, хотя Джереми считал, что это невозможно. «ДБС» – частная фирма, и, если учесть, чем она на самом деле занимается, невозможно себе представить, чтобы старик решился ее продать.

Тем не менее трое посетителей произвели на него необычное впечатление. Высокий джентльмен достойного вида; низкорослый, коренастый человек, который более естественно выглядел бы на стройплощадке, чем в зале заседаний; и высокая, гибкая чернокожая женщина с тщательно уложенными волосами. «Кальдеро, Беннет и Окс», – шепнула ему женщина, сидевшая за соседним столом. Джереми кивнул и принялся размышлять, кто из них – кто.

Чернокожая женщина заметила, что он смотрит на нее, и вся напряглась. «Можешь не волноваться, – подумал он. – Ты не в моем вкусе».

Когда они ушли, в дверях появился Питер Стоун и поманил Джереми пальцем.

– Коллингвуд, зайдите сюда, пожалуйста, на минутку.

Джереми встал и поправил манжеты и галстук. Питер Стоун ему не очень нравился, и он подозревал, что чувство это взаимное. У этого человека всегда такой вид, словно он держит во рту лимон. Когда Джереми проходил мимо Стоуна, тот вежливо посторонился. Джереми усмехнулся про себя. «Можешь не волноваться, ты тоже не в моем вкусе, – подумал он. – Слишком угрюм и постоянно насторожен».

Старик Детвейлер обменялся с ним быстрым рукопожатием. «Вот этот ничего не скрывает. Никакой затаенной враждебности. Почему эти потомственные богачи все такие? Noblesse oblige?[59]59
  положение обязывает (франц.)


[Закрыть] Или просто чувствуют себя увереннее, чем любой нувориш? Детвейлер явно не боится стать жертвой нападения какого-нибудь взбесившегося гомосексуалиста. А Стоун этого так же явно опасается. Может быть, у нас со Стоуном просто не совпадают феромоны. Мы с ним из разного теста – так, кажется, говорится?»

Улыбнувшись, Джереми сел за стол рядом с Дженни Бэррон, дочерью Детвейлера. Стоун уселся по другую сторону от нее. Бэррон искоса взглянула на Стоуна и едва заметно отодвинулась от него. Джереми усмехнулся про себя. Интересно, знает ли Стоун, что действует на нее так же, как Джереми на него?

– Джереми, – сказал Детвейлер, – вы обратили внимание на высокую чернокожую женщину, которая только что вышла отсюда? На ту, что называет себя Глорией Беннет?

Джереми повернулся к Детвейлеру, сидевшему во главе стола, и осторожно кивнул.

– Не так чтобы очень. Но я ее видел. А что?

– А то, что у моего отца какие-то шизофренические фантазии, – сказала Бэррон.

Джереми взглянул на нее через плечо.

– Разве это хуже, чем чересчур благодушные фантазии?

Она недовольно фыркнула и отвернулась.

– Я вам говорю, что это Сара Бомонт, – настаивал старик. – Когда она уходила, я чмокнул ее в щечку – только для того, чтобы посмотреть на нее вблизи. У нее вот здесь шрам, – он провел пальцем под левым ухом. – Точь-в-точь как после пластической операции.

– Но, папа, в этой стране тысячи людей делают себе пластические операции! И она совсем не такая, как на фотографиях.

– А разве не для этого делают пластические операции, миссис Бэррон? – спросил Джереми.

– Да нет…

– Ну, хватит, дитя мое. Джереми, она не показалась вам знакомой? Обычная пластическая операция, как прекрасно знает моя дочь, сводится к тому, что убирают морщины или выправляют курносый нос, не более того. Возможности хирургии ограничены. Нос, щеки, кожа под глазами. Но строение костей при этом не меняется, если не говорить о несчастных случаях. Подумайте, Джереми.