Текст книги "Воины бога Паука"

– И вы не можете вернуться, док, – Рита понизила голос. – Вы уже приняли это решение. Лита Добра пропала… Джефри приговорил вас.

В наступившей тишине Лита виновато посмотрела на Филипа. Насколько была права Рита Сарса? Насколько была права Лита Добра? Насколько они обе были правы? Разве не этому пыталась научить антропология? Истина была многоликой – не правда ли? Но человеческие волосы?

Потрясенная, она встала и отошла на другую сторону убежища, чтобы посмотреть на дождь, ливший с серого неба. Озябнув, она задрожала и прислонилась к замшелой скале. Она закрыла глаза и вспомнила всю свою жизнь. Джефри, Вельда, Чэма, всех. Они преследовали ее. Когда она думала о каждом из них, стройный, тревожный образ Джона Смита Железный Глаз не выходил у нее из головы.

– Звездная женщина, не двигайся! – сказал настойчивый голос почти прямо в ухо.

Она осторожно открыла глаза, узнав голос Джона.

– Почему? – безразлично спросила она.

– Я собираюсь стрелять, – прозвучал спокойный ответ. – Не двигайся! Если ты сделаешь это, ты умрешь!

– Я… – сотрясение воздуха от большого ружья было оглушительным в замкнутом пространстве убежища. Кусочки камней и земли впились ей в ноги. Несмотря на предупреждение, Лита подпрыгнула от ужаса.

Она завертелась, испугавшись, сердце колотилось, в ушах еще звенело.

– Иди ты к черту! Ты мог убить меня! – завизжала она на романана, когда тот опустил свое большое ружье. Он не слушал. Он осматривал землю у нее под ногами.

Она медленно опустила глаза и уставилась на нечто, похожее на слизистое черно-коричневое пятнистое желе. Оно медленно извивалось, источая коричневую жидкость.

– Ч…что? – прошептала она.

– Скалистая пиявка, – сказал ей Железный Глаз. – Они выходят в дождь. Если бы она нашла твою ногу, мы ничего бы не смогли сделать. Некоторые спасаются тем, что вовремя отрезают ногу. Это зависит от того, сколько у тебя сил, звездная женщина. Здесь же, когда мы имеем только ножи, чтобы резать, и огонь для прижигания, это было бы очень больно, – он повернулся и медленно пошел обратно к костру.

С трудом глотая слюну, подавляя желание закричать, Лита заставила себя обойти еще раз извивающуюся тварь и направилась за ним – не в силах остановить дрожь – назад к костру.

Филип выглядел безразличным, в то время как Рита выглядела на удивление торжествующе.

– Все миры разные, док, – она вернулась к разговору вполголоса с Филипом.

На следующий день дождь почти прекратился.

– Два дня пути, – соображал Джон, глядя на рваные облака.

– Сумеем добраться до лагеря Гессали? – спросил Филип.

– Думаю, что да. Думаю, верхом будет трудно. Женщины поедут, так как у них нет обуви. Мы побежим по грязи, брат, – засмеялся Джон.

После всего происшедшего выехать на лошади из каньона было настоящим облегчением. Лита чувствовала, как кровь закипела от волнения, когда черная кобыла поскользнулась и съехала по размытой тропе. Джон вел кобылу, уверенно продвигаясь вперед. На голову падала изморось, но от возбуждения она не обращала на это внимания.

Они выбрались из каньона и направились по широко раскинувшейся зазеленевшей травянистой равнине. Лита бросила взгляд на Риту Сарса. Лейтенант выглядела дико и свирепо в своей кожаной одежде, ружье, украденное у сантос, покоилось на седле.

В далеком туманном прошлом, поняла Лита, ее предки жили вот так, без всякой защиты, рассчитывая только на свою сообразительность и оружие. Длинная история человечества будила ее воображение. Она вспомнила благоговение, с каким она прикасалась к древним скелетам, висевшим у Чэма в кабинете. Они жили именно так!

Прошло много часов. Наслаждаясь впечатлениями, Лита даже не обеспокоилась, когда Джон и Филип, не сговариваясь, остановились, внимательно разглядывая траву впереди. Рита, понимавшая больше, вытащила свое ружье, осматривая мокрую траву.

– Воины сантос, – тихо сказал Железный Глаз. – Прошло не более двух часов, как они здесь проехали.

Филип поднял голову, настороженно хмурясь.

– Где-то около шестидесяти.

– По двадцать на каждого, а, мои доблестные воины? – усмехнулась Рита, проверяя, заряжено ли ружье.

У Литы замерло сердце. Еще раз ей пришлось познать страх, когда она испуганными глазами смотрела на траву и ничего не видела.

11

Полковник Ри переключил свое внимание на дымящиеся остатки деревни сантос. При поддержке остальных воздухопланов десантники наступали цепью, обстреливая нескольких беглецов впереди. Поврежденный воздухоплан лейтенанта Сарса лежал на боку, разбитый и явно разграбленный.

Ри снял очки ночного видения и откинулся назад в тусклом красном свете приборов.

– Все еще никаких следов? – допытывался он у Иверсона.

– Нет, сэр. Кроме поясов со снаряжением, ничего. Бластер Сарса все еще не найден. – Он сделал паузу. – Сэр? Эти тела здесь. Я думаю, может быть, вам лучше взглянуть? Мы обезопасили лагерь. Выставлена круговая оборона. Даже если они окажутся способны на контратаку, это не доставит нам хлопот.

Через минуту Ри уже склонился над телом молодого человека. В груди этого малого было огромное отверстие от пули. Капитан Иверсон показал на окровавленный череп, блестевший в ярком свете прожекторов, направленных на тела.

– Этот не единственный. Со всеми мертвыми так обошлись, – Нил смотрел на него озадаченно.

– Будь я проклят! – выдохнул Ри, когда понял, что перед ним. – Вы знаете, что это? Они сняли скальп! – он покачал головой, не веря своим глазам.

– А? – Иверсон тупо посмотрел на него.

– Доказательство убийства. Взгляните на волосы на куртке этого парня. Ясно как дважды два, что это человеческие волосы. – Ри с интересом разглядывал труп. – Я хочу, чтобы все это было задокументировано. Упакуйте тела и отправьте их на корабль. Давайте получим какие-нибудь ответы от пленных. – Ри повернулся кругом и зашагал туда, где лейтенант Моше Рашид устроил место для допросов.

Через полчаса Дэймен Ри ничуть не приблизился к тому, чтобы найти пропавших женщин.

– Пошлите прочесывать местность. Задерживайте любого романана, который попадется. Подсчитайте, что с каждым часом зона поисков расширяется. Прошло четыре часа с момента атаки пауков. Имея лошадей, они могут быть где угодно в радиусе пятидесяти миль. Проклятье! – Ри ударил кулаком по ладони. – Передайте на «Пулю». Я хочу знать, куда направилась каждая группа. Поддерживайте связь. Прослеживайте все направления.

– Полковник, – Иверсон поднял голову, – пришло сообщение, что надвигается очень сильная буря. Штормовое предупреждение, ветер порывами более 120 км/ч. Воздухопланы с этим не справятся, сэр.

– Сколько осталось до подхода фронта? – спросил Ри, чувствуя нарастающее раздражение. Если что-то случилось с Добра…

– У нас есть время до рассвета, сэр, четыре часа – самое большее, – Иверсон был обеспокоен.

– Отправляйтесь. Я хочу, чтобы вы подбирали каждого человека. Если будут убегать, сжигайте лошадей. Если будут продолжать сопротивляться – крушите, пока не сдадутся, – Ри шепотом пробормотал ругательство и поднял глаза к черному небу. – Надо было взять всю штурмовую команду. Черт возьми, всадники, со мной у вас это не пройдет!

Время играло против Ри, и он горячился по мере того, как оно кончалось. Количество пленных росло. Белла Вола получила задание их допрашивать, так как Ри не доверял машинному переводу. И сантос, и пауки рассказывали одно и то же. Сантос видели женщин только до того, как их выдали замуж. Замуж! Ради всего святого! Пауки не видели никаких женщин, но их военный вождь пропал вместе со своим священным двоюродным братом. Что, черт возьми, это могло значить?

Ветер с неожиданной яростью пронесся по каньону, поднимая столбы пыли и клочья сухой травы, и небо осветилось. Ри беспомощно наблюдал за тем, как один из десантников чуть не разбился на своем воздухоплане во время одного из порывов.

– Полковник? До базового лагеря добрых полчаса. Ветер все усиливается! – Иверсон забеспокоился не на шутку. – Что будем делать с пленными?

– Возьмите их! – приказал Ри.

– Но сэр, вес! Нам и так нелегко будет долететь! – запротестовал Иверсон.

– Вы слышали, что я сказал. Отправляемся. Сколько это продлится? – Ри едва сдерживал проклятия.

– Сообщают, что три дня, сэр, затем вслед за этой будет вторая буря. – У Иверсона был такой вид, как будто он проглотил что-то гнилое.

– Сообщают! – прорычал Ри, поднимая в воздух свой внезапно накренившийся и потерявший устойчивость воздухоплан. – Я требую, чтобы штурмовые команды в полном составе прибыли на Землю. Пошевеливайтесь! – Он посмотрел на находившегося рядом рядового, смотревшего на него широко раскрытыми глазами. – Так, если ветер будет слишком сильным, они хоть смогут нас подобрать. Они могут летать при любых условиях.

Единственной небольшой победой было то, что нашлась Нетта Соларе. Последний воздухоплан заметил ее, когда она карабкалась вверх по холму, раздетая, бормоча нечленораздельные фразы. Рашид доложил, что она совершенно невменяема, и рекомендовал психообработку. Он сказал, что ее явно изнасиловали. У Ри все внутри похолодело, он смотрел на клубящиеся серые облака.

Директор Скор Робинсон парил над гигантским пультом. Экономический кризис на Сириусе становился все серьезнее. Проницательный ум Робинсона предвидел беспорядки и направил с Рейнджа два GCI, набитых продовольствием. Он предупредил Патруль, чтобы они находились неподалеку не позже чем через двадцать дней, так как понимал, что продовольствие может оказаться не единственной проблемой в секторе Сириуса. Было ли ошибкой оставлять Ван Чжоу на свободе? Партия независимости все время осуществляла какие-то политические махинации. Ван Чжоу был первым в этих рядах. Нет, один человек не мог вызвать такие крупные статистические изменения.

Удовлетворившись этим, он позволил своему сознанию работать в нескольких режимах, когда каждый занимался проблемами меньшей важности. Почти сразу же он почувствовал возбуждение в одном из режимов. Оно распространялось. Тревога. Сложность. Скор бросил все проблемы и полностью сосредоточился на отчете научной экспедиции на Атлантиде.

Привычным образом Скор направлял любые сообщения о новых станциях или, как в этом случае, о новой колонии через свой коммутатор, прежде чем какая-либо информация предавалась огласке. Никогда нельзя предусмотреть, как новая станция может повлиять на экономику, ее стабильность. Людям не надо было знать об экзотике – это приводит к социальному беспокойству. Просматривая тексты, Скор немедленно перекрыл поступление информации в Gi-сеть.

Предвидение? Воины? Пророки? Религия, основанная на видении будущего? Часть сознания Скора затребовала биографическую информацию об Эммануэле Чэме, авторе отчета. Степень доктора, научные достижения, стабильный характер, считается стареющим, но очень умным, не предрасположен к преувеличениям или эксцессам. Такой человек вряд ли стал бы преувеличивать.

Что, тогда правда? Могли ли эти люди, романаны, как они их стали называть, на самом деле обладать предвидением? Невозможно. Это выходит за рамки физических законов. Но если об этом станет известно… Скор посвятил, может быть, полсекунды рассмотрению последствий для экономики, общества, религиозных групп и так далее.

«Внимание. Планета, известная как Атлантида, объявляется запретной зоной. Боевым патрульным кораблям „Братство“ и „Победа“ приказано сменить курс с Сириуса на Атлантиду».

Благоразумно ли оставлять Сириус без охраны?

Бледное лицо Скора напряглось под шлемом. В первый раз за двадцать лет атрофированные мышцы его лица попытались выразить досаду, вызвав боль на лице. Сначала сознание директора не могло определить это чувство. Он постарался тут же заблокировать передачу сигналов физического состояния, но опоздал.

Забеспокоившись, он подготовил объяснение. Тем не менее Навтов, Рок и остальные наверняка заметили. Им будет очень любопытно узнать, что так расстроило директора.

Может, приказать Ри стерилизовать планету? Слишком поспешно. Скору нужны были данные. Используя военную связь высочайшей секретности, он послал запрос о дополнительной информации на «Пулю». Контролируя свое физическое состояние на компьютере, он позволил пульсу участиться, когда странное чувство отвлекло его. Какое?

Он с изумлением осознал, что этим чувством был страх. Неужели?! Как это стимулирует систему! Скор пытался совладать со своим телом, когда его умственное волнение возбудило тонкие редко используемые нервные волокна, ведущие к его туловищу и членам. Скор заглушил режимы сознания, погрузив свой мозг в тихий сон.

Страх не исчезал. Он никогда до такой степени не терял самообладания! Этот факт заставил его задуматься. Нельзя больше допускать этого ни в коем случае. Если Атлантида и романаны могли так испугать его, то подумать только, что может случиться, если это станет достоянием общественности! Какую угрозу это знание может представлять в руках его врагов!

Скор пошевелил языком. Он почти забыл про язык. Как неуклюже он двигался. Питание поступало внутривенно. Выделения автоматически выводились катетером. Скор упрекнул себя и, посредством умственного усилия, взял себя в руки и начал разрабатывать план действий на тот случай, если события на Атлантиде выйдут из-под контроля. В то же время его любопытство было возбуждено.

Скор отменил отправку нагруженных продовольствием GCI на Сириус. Он сосредоточил основное внимание Патруля на секторе Гулаг и предоставил Партии независимости полумиллиардный анонимный кредит. Дымовая завеса.

Тем временем он составил специальные приказы и с высочайшей секретностью отправил их полковнику Ри, Безошибочно. Приятно, чисто, объективно, хороший способ разделаться с потенциальной угрозой Директорату!

Лита дрожала от холода. Лежа на сырой, холодной и жесткой земле, она никогда в жизни не чувствовала себя такой несчастной! Скрежетание грызущих удила лошадиных зубов не могло заглушить стука ее собственных. Она вся тряслась и не могла остановиться, сжавшись в комок так плотно, как только можно, но мороз продолжал пробираться по телу от занемевших от холода ног.

Она услышала шепот и сжала зубы, чтобы они не стучали. Внезапный страх отодвинул на задний план физические страдания. Сердцебиение буханьем отдавалось в ушах, она молилась, чтобы только сантос не склонился над ее промокшей накидкой.

В ночи едва слышалось тихое хихиканье и шепот. Звуки – определенно издаваемые не сантос – не затихали, пока Лита думала, дрожала и мечтала о тепле, огне, кровати и о том, чтобы выпить чего-нибудь горячего. Чувствуя себя отвратительно, она посмотрела на накидку Риты и увидела, что она движется. Опять звуки. Сон?

Она начала подниматься, думая разбудить свою спутницу. Но тут накидка поднялась. Было видно, как одежду снимают и складывают в темноте. Мужской голос что-то пробормотал. Женский вздох ответил. Звуки продолжали раздаваться с долгими интервалами.

Лита легла обратно и съежилась еще сильнее, прекрасно поняв язык звуков. Наверху на бугре сидел Железный Глаз, высматривая сантос. Рите, по крайней мере, было не холодно.

Одиночество проникало в нее вместе с холодом. Почему я здесь? Злость разожгла в груди огонек жизни. Она снова задрожала. Холодная, несчастная… теперь еще и одинокая. Закончится когда-нибудь эта вечная ночь?

Ее преследовало воспоминание о том, как она прижималась к уютному телу Джефри. Он был теплым. Пока она не оказалась здесь, она за всю свою жизнь ни разу не испытывала холода! Посмотрите на нее теперь – похожа на мокрую крысу! Как скоро наступит гипотермия? Сколько у нее осталось калорий на жизнь?

Приглушенные звуки из-под другой накидки набирали силу. Лита закусила губу и сжала зубы. Она тихо села, поморщившись от возмущенного протеста своих мышц. Это все от езды на лошади. Бедра и колени горели. Ягодичные мышцы имели общие признаки с печеночным паштетом.

Она заставила себя встать, закутав плечи накидкой, с которой капало. Прерывистое дыхание доносилось из-под накидки Риты.

Шлюха!

Лита осторожно поднялась на возвышение.

– Это я, – прошептала она, приблизившись к тому месту, где, как ей казалось, должен был находиться в дозоре Железный Глаз. Она вскарабкалась на бугор, но нашла только острую траву под ногами. Где же Железный Глаз? Ветер разогнал остававшееся на теле тепло. Лита медленно повалилась на мокрую траву, осматривая небо в поисках звезд или луны в кромешной тьме.

Подкатили нежданные слезы. Она приглушенно всхлипнула, но подавила их, не желая поддаваться. Боже! Почему я так несчастна? Что я здесь делаю? Дура проклятая! Разве так плохо было бы быть женой инженера? Они бы с Джефри сейчас перебирались на Рейндж. У нее бы там был дом. Открытое пространство. Ей бы было тепло! Тепло! О, Господи, тепло!

И ее бы обработали! Милый, покладистый человек, совершенный член общества – и ни одной оригинальной мысли в голове.

Она наклонила голову и вытерла мокрым пальцем нос. Дрожь теперь не прекращалась ни на секунду. Когда она попыталась подвигать пальцами ног, то у нее создалось впечатление, что это мокрые деревяшки. Действительность представляла собой холод, сырость, несчастие и страдание. Такова жизнь. Какого черта вообще кто-то хочет жить? Джефри знал правду. Он разумно поступил – выбрался! Это ее вина, такого отродья, как она. Он ушел без нее. Она опять сдержала рыдания и задрожала.

– Еще одна рубашка поможет? – спросил спокойный голос сзади.

Она открыла рот и обернулась, вглядываясь в темноту, пытаясь разглядеть его.

– Я н-не м-могу в-взять вашу р-рубашку, – нетвердо произнесла она, стуча зубами.

Она слышала, как он подошел. Кожаная одежда зашуршала, когда он нагнулся. Теплый палец быстро коснулся ее щеки. Теплый палец!

– Тебе очень холодно. Это нехорошо.

Она услышала, как он снимает рубашку. Его пальцы стянули накидку с ее плеч и дотронулись до сырой кожаной рубашки.

– Сними это, – приказал он.

– Но… – она было начала возмущаться.

– Так будет теплее, – его голос был добрым, заботливым.

Сама не веря в то, что она это делает, она стянула тяжелую мокрую рубашку через голову. Она смутилась, как будто он уже не видел ее обнаженной… да еще на свету! Но он все-таки обещал, что будет тепло. Она помогла ему натянуть на нее его боевую рубашку… Слава Богу, она была теплой!

– Я никогда не думала, что такая простая вещь, как теплая рубашка, может столько значить, – восторженно проговорила она.

– Ты должна была спать, – напомнил он.

– Я так замерзла. Но ты-то что собираешься делать? Ты превратишься в кусок льда! – она запаниковала. Он не должен страдать ради того, чтобы ей было тепло.

– Мне не холодно. Я не могу превратиться в кусок льда, когда вода вокруг не замерзает, – его голос был легким, веселым.

– Мне неудобно, что я взяла твою рубашку, – пробормотала она.

– У меня есть еще одна рубашка, – его глубокий грудной голос ободрил ее. – Я уже надел ее. Тебе нужно поспать. Завтра будет тяжелый день.

– Кажется, можно сказать, что лагерь занят, – она заколебалась. – Филип и Рита, они, ну…

Его смешок удивил ее.

– Я рад. Филип никогда не был близок с женщиной.

– Но он кажется таким добрым, – ответила она нахмурившись.

– Филип не всегда был таким. Предсказания довлели над ним многие годы – еще до прихода звездных людей. Он был очень замкнутым. Его преследовало будущее.

– А ты? – спросила она. – Ты всегда был таким, как сейчас? Тебя тоже что-то преследует, Железный Глаз? Грусть в глазах?

– Какой я? – спросил он.

– Страдающий, – просто сказала она.

– Я воин. – Он сказал это с гордостью. – Воины не чувствуют боли.

– Она, должно быть, была удивительной женщиной, – попыталась угадать Лита. Наступило молчание. – Расскажи мне о ней, – добавила она, ее голос выдавал заинтересованность.

Шло время. Она думала, что он не ответит.

Затем:

– Она была из моего рода – моей семьи. Дочь сестры моего отца. Она была Смит. Мы не могли пожениться. Потом ее убили. Это все.

– Это не все, Железный Глаз, – тихо добавила она. – Ты рассказал мне больше, чем ты думаешь.

– Разве, звездная женщина? – в его голосе была насмешка.

– Да, – добавить было нечего.

Некоторое время они молчали; Лита снова задрожала.

– Сантос найдут нас? – спросила она.

– Паук решит, – его голос был бесстрастным.

– Их много, – напомнила Лита. – Что будет, если они нас схватят?

– Будем сражаться, – ответил он без всяких эмоций.

– Ты не сможешь победить такое количество, Железный Глаз. Каким бы хорошим воином ты ни был.

Она услышала, как он засмеялся над серьезностью в ее голосе.

– Ты рассчитываешь жить вечно, звездная женщина? – ему было весело.

– Но сражаться, когда не можешь победить? Зачем? – она не могла этого понять.

– Мы с Филипом будем сражаться. – Она представила, как он пожал плечами. – Может быть, звездная женщина-воин тоже останется и будет сражаться. Пока мы сражаемся, ты спасешься. В этом есть достоинство.

– Достоинство? В чем? Что толку от достоинства, когда ты мертв? – она почти кричала.

Его голос был таким же спокойным.

– Если сантос настигнут нас, они убьют нас с Филипом независимо от того, будем мы сражаться или нет. Им ничего не остается делать. Не лучше ли умереть мужчиной?

– Я женщина, и я не чувствуя себя чем-то хуже! – парировала она, вдруг припомнив то, о чем думала раньше. Слава Богу, этот человек не может читать ее мысли.

– Может быть, вы звездные женщины не такие, как женщины Паука, – согласился он.

– Это только потому, что вы заставляете своих женщин быть такими. Я уверена, что им даже и думать не разрешается о том, чтобы стать воинами, – она с негодованием фыркнула.

Если он и был уязвлен, то по голосу этого не было заметно.

– Так научил нас Паук. Мужчины на звездах сражаются?

В голове Литы смутно всплыл образ Джефри.

– Нам не нужны воины. На звездах люди мирные. Они торгуют друг с другом. Они не совершают набегов.

– Значит, эти люди не сильные? – Он, казалось, сомневался в ее словах. – Что делает их храбрыми? Кто бросает им вызов?

– У нас по-другому, – объясняла Лита. – Вызов у нас в голове. Как лучше сделать что-то? Можно ли производить больше еды или облегчить что-либо в жизни?

– Получает ли трофей тот, кто это делает? – в голосе Железного Глаза был интерес.

– Не совсем. – Она нахмурилась. Что было? Научное признание? Она никогда не слышала об изобретателях. Если подумать, то она не слышала ни о ком за пределами своего маленького сообщества. Даже имена актеров, политиков, писателей были мало известны. Главным – но мнению Директората – был вклад в общее дело.

– Зачем делать что-то, если нет трофея? – озадаченно спросил он. – Каким они бы хотели видеть народ? Пророк сказал, что звездные люди придут и попытаются сделать нас такими же, как они. Если нет трофея – нет вызова – тогда я не хочу видеть будущее моего народа.

– Это не так, правда, не так, – настаивала она. – Есть вещи, которые облегчают жизнь. Можно изучать, что делали люди в прошлом; можно увидеть далекие миры.

Он засмеялся.

– Видеть прошлое? Облегчить жизнь? Видеть далекие вещи? Что в этом хорошего? Сколько людей видят будущее? Сколько людей отправляются в далекие места?

– Я же оказалась здесь, – подумав, сказала она; но зерно сомнения было посеяно.

– Ты здесь, – согласился он, – но могу ли я увидеть все эти далекие места? Могу ли я, оставаясь самим собой, а не превращаясь в таких, как вы, взять свой народ и полететь к звездам?

Она не могла на это ответить. Как человек мог получить возможность путешествовать? Стать военным? Получить назначение на планету? Люди мало путешествовали. Даже торговля осуществлялась с помощью автоматических кораблей GCI. Только станции передвигались, но люди никогда не покидали станций. Они жили внутри этих огромных консервных банок. Это было перемещающееся общество, а не общество перемещающихся личностей. Она наконец прошептала:

– Я не знаю.

– Значит, если сантос найдут нас, я буду сражаться, а ты спасай жизнь. Если я буду хороню сражаться, сантос запомнят мое имя. Ты будешь жить долго и расскажешь обо мне среди звезд. Таким образом даже Паук узнает меня. Я буду самым великим воином Паука. Чего еще можно требовать от жизни?

Гордость в его голосе поразила ее. Быть известным среди звезд? Разве Директорат допустит передачу подобной информации? Разве они позволят, чтобы слава воина передавалась и была рассеяна, подобно семенам, по галактической целине?

Она снова задрожала. Холод – неистребимый – возвращался.

– Жаль, что нет костра, – прошептала она.

– Чтобы сантос его увидели? Ты заставишь меня отдать душу Пауку раньше времени, – он засмеялся и присел рядом с ней. Теплая рука обвила ее, а накидка поднялась с ее плеч и обернулась вокруг них двоих.

Она на мгновение подумала о том, что нужно отодвинуться – от этого чужого мужчины. Но тут тепло его тела начало вливаться в ее окоченевшие члены.

– Они никогда бы не позволили тебе или таким, как ты, свободно передвигаться в космосе, – прошептала она, думая о приговоре, который вынес ей отдел здоровья. – Ты оказывал бы неблагоприятное влияние на установленный порядок. Они бы не знали, что с тобой делать, Железный Глаз. Твои действия были бы для них непредсказуемыми. Они превратили бы тебя в лабораторный образец, – и она объяснила, что такое лаборатория.

Его голос был грустным и безучастным.

– Тогда нам, наверное, лучше самим найти сантос, звездная женщина. Джон Смит Железный Глаз не будет – как ты говоришь – образцом. Если народ ждет это, то мы будем сражаться с сантос и с вашими звездными мужчинами насмерть. Нас запомнят такими. Пауку принадлежат только наши души, своими телами мы можем распоряжаться сами, – в его словах была непоколебимая уверенность.

– Вы не сможете победить, – она подняла глаза. – Корабль «Пуля», там, наверху, может превратить эту планету в облако пыли, Железный Глаз. Вы не сможете сражаться. Они слишком могущественны.

– Тогда мы умрем с достоинством и с гордостью отдадим свои души Пауку, – просто сказал он.

С этим нельзя было спорить. Его Бог – Паук – все сказал ему. Ей потребуется много времени, чтобы изменить его и его народ, вот и все. Она не могла допустить, чтобы их уничтожили, они были слишком благородными. Она не заметила, как заснула.

Глаза Риты выражали изнеможение, когда они в сумерках поднимались на возвышенность. На стандартном языке Лита язвительно поинтересовалась:

– Плохо спалось?

Рита улыбнулась удовлетворенно:

– Для меня время пролетело довольно быстро. Я заметила, что вы тоже перенесли накидку, док.

– Мы с Железным Глазом имели продолжительную беседу этой ночью. Я никак не могла заснуть в лагере. – Она знала, что сказала это надменно и с высоко поднятой головой.

Рита едва сдерживала смех.

– Если вам так больше нравится, док. Конечно, вы и Железный Глаз…

– Черт возьми! Я же говорю вам… Проклятье! Вы мне все равно не поверите. Думайте, что хотите. – Она подняла брови. – Так скажите мне, что вы нашли в Филипе?

Рита раскачивалась всем телом в такт лошади. Она повернулась, сощурив глаза.

– Свободу, док. Он живет сегодняшним днем. Мне это нравится, – она утвердительно кивала самой себе.

– А как быть с завтрашним днем? Вы же знаете, что Ри ищет нас. – Лита подняла глаза к серому небу; она все еще немного дрожала, но сейчас в ее в желудке было мясо, и она поспала в тепле.

Рита осмотрелась вокруг, настороженно и сосредоточенно разглядывая окрестные холмы. Ее взгляд остановился на затылке Филипа, и легкая улыбка заиграла на ее губах. Обернувшись, она пожала плечами.

– Я надеюсь, что завтрашнего дня не будет, – в ее голосе была задумчивость. – Я не уверена, что я хочу вернуться к должности командира отряда на корабле, который никогда ничего не атакует, – Рита глубоко вздохнула. – Вы знаете, в первый раз я сражалась за свою жизнь с Большим Человеком. До этого моя служба состояла из синхросна, занятий и тренировок в пустой комнате и скучных дежурств. Только подумайте, док. Там где-то полсотни человек, которые убьют нас при первой возможности! – Глаза Риты блестели. – Здесь каждая секунда на счету. Каждый вздох имеет ценность. Кто знает, может быть, через полчаса уже не придется дышать, – она улыбнулась. – А во мне с рождения мятежный дух! Я еще в университете вам об этом прямо сказала.

Лита нахмурилась. Какой во всем этом смысл? Что здесь правильного? Сарса не была варваром – по крайней мере, в смысле подготовки. Мысль о том, что сантос с радостью убьют ее, пугала Литу до глубины души! Она ненавидела страх. Но, похоже, для Риты боязнь была стимулом.

Начало немного моросить, на горизонте собирались облака. Местность становилась все более пересеченной по мере того, как они приближались к подножию Медвежьих гор. Железный Глаз остановился и протянул руку по направлению к горизонту, над которым нависала полоска света.

– ШТ! – мрачно произнесла Рита. – Ри уже не шутит.

Лита вздохнула полной грудью. Спасение!

– А вон там сантос! – показал Железный Глаз.

Под ними на вершине гряды остановились всадники, наблюдая за штурмовыми транспортниками. По тому, как лошади перебирали ногами, было видно, что сантос пришли в замешательство от летательного аппарата, который повернул по направлению к ним.

– Ну что же, – начала Лита, – нельзя отрицать, что для нас это было очень поучительно. Мы многим обязаны вам с Филипом, Железный Глаз, но горячий душ…

Ей так и не удалось закончить, потому что длинный белый ШТ спикировал на сантос, бело-фиолетовые огненные полосы сверкнули в направлении всадников, оставив после себя облако пыли и песка от взорванных скал и обугленные тела.

– Что, черт возьми, происходит? – закричала Рита.

– Они будут атаковать нас? – спросил Филип натянутым голосом.

Побледневшая Рита кусала губы.

– Да, черт возьми! Филип, нужно держаться подальше от вершин. Есть ли здесь где-нибудь место, чтобы мы могли укрыться? Они могут почувствовать тепло наших тел. Они также видят в темноте с помощью этих приспособлений.

Он посмотрел на нее и заговорщически улыбнулся.

Потрясенная, Лита посмотрела на лейтенанта.

– Они просто убили их!

– Совершенно верно, док, – заскрипела зубами Рита. – Похоже, Ри объявил войну!

Джон и Филип пустили лошадей галопом. Лите приходилось изо всех сил цепляться за передний выступ седла. Она уже привыкла к седлу, но до уверенной посадки ей еще было очень далеко.

Джон Смит вел их вниз по труднопроходимому скалистому ущелью. Он ловко перепрыгивал со скалы на скалу, время от времени поглядывая на небо. Лита не могла не восхищаться ловкостью как человека, так и лошади, даже когда она судорожно сжималась от страха, ожидая в любой момент падения.

Она слышала легкое дыхание Железного Глаза. Его легкие не напрягались, когда он двигался так быстро. Черная кобыла навострила уши, ища тропу в таком отчаянном положении.