Текст книги "Воины бога Паука"

Лита опустила голову.

– Столько времени такая преданность, – а Скор Робинсон может отнять целую жизнь так просто? Пуф! – она подула на ладонь.

Ри сопроводил быстрый кивок головы кривой улыбкой.

– Совершенно верно. Так просто, – он поднял глаза, в которых опять читалась железная решимость. – Вот почему я не могу проиграть, доктор. Вот почему я не проиграю!

Она еще раз наполнила его бокал.

– Я в таком же положении. Я говорила вам, когда мы заключали наш договор, что я тоже не могу проиграть. Хотя теперь мне кажется, что я лучше стала понимать ставки в этой игре. Вас это не заставляет возмущаться директором? Я имею в виду эту власть? Он такой далекий и такой безличный!

– Меня это возмущает, но что я могу поделать, доктор? Я присягал на верность Директорату. Это неизменный лозунг Патруля. Это наше наследие, которым можно гордиться. С самого образования Конфедерации – пятьсот лет назад – Патруль был орудием цивилизации. Посмотрите, что мы создали.

– Мы? – переспросила Лита.

– Мы! – настаивал он. – Что бы смогли сделать политики сами по себе? Кровью и доблестью Патруль выиграл для них время, доктор. Я часть этого наследия. На протяжении многих веков мы стояли между варварами и цивилизацией. Мы заплатили своими жертвами, своей кровью, своими жизнями и своими кораблями – но мы не дали всему этому развалиться. – Его лицо сияло. – Нечего говорить, Директорат меня возмущает, но благодаря ему мы четыреста лет прожили без войн. Миры и станции выходят из-под контроля. Но тут появляемся мы, и страсти остывают. Мы последнее надежное средство, – Ри медленно кивнул.

– Пока у вас есть корабли, – напомнила Рита.

– Это верно, доктор.

– Дэймен, называйте меня Лита, когда мы одни. – Она наполнила его бокал.

– Лита, такое мягкое, красивое имя, – его глаза потеплели. – Я надеюсь, вы пересмотрели свое отношение к некоторым моим давним предложениям?

«Типичный мужчина! Дай ему палец, он тут же норовит откусить руку.»

– Нет, Дэймен. Это принесет нам больше вреда, чем пользы. Я говорю серьезно. Я также уверена, что я права, – она остановилась и нахмурилась, зная, что он пристально следит за ней. – Знаете, из нас получатся ужасные любовники.

– Вы уверены? – его откровенность испугала ее, но вскоре она поняла, что причина кроется в вине.

– На сто процентов! – она сделала глоток. – Во-первых, я не смогла бы делить вас с вашим кораблем. А во-вторых, мы оба доминирующие личности. Кончится тем, что мы начнем выяснять, кто сильнее, круче, умнее. Это соревнование, в конце концов, превратит нас во врагов. Еще год, или около того, мы будем отчаянно нуждаться друг в друге. Вам нужны мои профессиональные знания, мне нужна ваша поддержка. Вместе мы можем быть неуязвимыми. Ничего не получится, если мы не будем работать вместе как смазанный механизм при нулевой гравитации. Здесь нужна деликатность, Дэймен, очень и очень большая деликатность.

– Пока вроде бы все идет очень хорошо. – Он сделал глоток вина и вопросительно посмотрел на нее. – Я считал, что мы все обделаем за месяц.

Она едва сдержалась, чтобы не засмеяться.

– Месяц? Дэймен, мы сейчас пытаемся изменить общество. Во многом это похоже на вторжение в экологию. Если устранить хищников, то травоядные взбесятся, и во всей системе как бы произойдет цепная реакция. Как говорят романаны, это паутина. Если обрезать одну нить, то это не повлияет на прочность паутины, но, если паук зашевелится, все обрушится. Мы же обрезаем сразу много нитей. Мы должны быть готовы залатать то, что начнет рушиться.

– А если у нас не будет на это времени? – спросил он напрягшимся голосом.

– Вы уже не складываете мертвых воинов штабелями, – сказала она ему. – Туземцы больше не стреляют в десантников. Мы знакомим их с космическими товарами, создаем торговлю. Мы начали создавать учебные центры по разъяснению политики Директората. Прогресс налицо.

– Но есть и другие соображения. Мы не можем держать три боевых корабля постоянно привязанными к планете! – он раздраженно махнул рукой.

– Три боевых корабля? – спросила Лита в замешательстве.

– Три. Еще два корабля прибудут сюда не позже, чем через месяц, Робинсон до смерти напуган способностями Гарсиа. Он отправил вспомогательный корабль, чтобы доставить Гарсиа на Арктур для индивидуального обследования. Проклятый болван! – До Ри вдруг дошло, что он сказал, и он, испугавшись, огляделся вокруг.

– Еще два корабля? – размышляла Лита. – Два линейных корабля?

– «Победа», которым командует полковник Майа бен Ахмад – противная старая летучая мышь – и «Братство» под командованием полковника Шейлы Ростовтиев. Эта мне тоже никогда не нравилась. Я думаю, она спит и видит, как я запутаюсь во всем этом. Она была моим единственным конкурентом на «Пулю». После того, как мне дали полковника, она перевелась, – Дэймен позволил себе вздохнуть. – Формально они будут подчиняться мне, если ситуация потребует их вмешательства.

– Я думала, что «Пуля» более чем способна разнести на куски эту планету! – Лита забеспокоилась. – Зачем же еще два корабля?

– О, будьте спокойны, «Пуля» без особых усилий защитит весь сектор космоса. Дна других корабля нужны для страховки. Что, если я окажусь ненадежным? – спросил Ри. – Что, если что-то будет не так? Что, если мы недооцениваем романанов? Бог знает, что может быть? Но что, если? – он улыбнулся. – Видите, Робинсон боится.

Лита подлила вина в бокал Дэймена и отбросила пустую бутылку, вытаскивая из бара новую.

– Это наверняка из-за предвидения, – решила она. – Он боится, что оно распространится по Директорату.

– Подумайте о последствиях, если это произойдет, – Ри разглядывал вино, прежде чем выпить. – Подумайте! Все перевернется вверх дном. Бизнесмены будут в панике! Страховка? Кто будет приобретать страховку? Они наймут романана. Это невозможно вообразить.

Она покачала головой.

– Это не то, что делают пророки. Разве мой отчет не отослан? Кажется, вы сказали, прочтя его, что он имеет первостепенную важность?

– Я отослал его, Лита. – По его взгляду она поняла, что он действительно это сделал. – Я думаю, что Робинсон не поверит ничему, из чего следует, что все не так уж плохо.

– Играет наверняка, – согласилась она, – как и все общество. Ни в чем не следует рисковать. Никакого риска, никакой опасности, никакой ответственности! Меня воротит от всего этого!

– И заставляет вспомнить о прежних временах, – он оживился. – Тогда у нас были герои. Было добро, которое надо было отстаивать, и зло, с которым нужно было бороться. Люди верили в самих себя. – Он посмотрел вверх на скальп, висевший на стене. – Мы могли похвастаться своими трофеями! – глаза Ри сверкали.

– Говоря словами Марти, думали ли вы когда-нибудь о том, чтобы сделать ноги? – спросила она, задумчиво наблюдая за ним. Он один выпил почти целую бутылку.

– Боже! – улыбнулся он. – Правда, было бы славно? Отправиться за Окраину, просто для того чтобы посмотреть, что там такое! – его лицо опять стало расстроенным. – Это вызовет много шума. Директорат пребывает в таком совершенном равновесии, – он замолчал, запутавшись в своих мыслях.

– Вы хотите сказать, в застое, – поправила Лита.

– Я не смог бы этого сделать, – решил он. – Я отвечаю за «Пулю». Я присягал Директорату. Я не смог бы, Лита. Я не мог бы подвести Патруль. Мы олицетворяем цивилизацию! Что будет, если Патруль устранится? Кто будет поддерживать безопасность человечества? – Он поднял глаза, полные мольбы: – Я не могу все испортить, я должен думать о других. Слишком многие рассчитывают на меня… на нас… на «Пулю».

Она снова наполнила его бокал.

– Дэймен, я рада, что вы такой хороший офицер. Как, скажите на милость, я смогла бы что-то сделать без вас? Но разрешите мне поставить гипотетический вопрос. Что, если бы вам пришлось выбирать между «Пулей» и Скором Робинсоном?

– Корабль или честь? – спросил он. – Что такое мужчина без чести? Патруль гордится своими традициями. Мы цивилизация! – его голова покачнулась. – Я слишком много выпил вина, Лита, – он захлопал глазами.

– Сейчас будет кофе, – она ткнула в автомат, наполняя две чашки. – А корабль?

– О Боже, – прошептал он, – надеюсь, мне никогда не придется делать этот выбор. Я погиб в любом случае.

Она смотрела, как он встает на ноги и добирается до туалета.

– Ставки так высоки, мой дорогой полковник, – прошептала она. – Бог знает, может быть, это погубит нас всех, – и она, сама не зная почему, тоже ощутила себя очень несчастной.

Честер Армихо Гарсиа остановился и пожал руку С.Монтальдо.

– Приятно было поговорить, доктор, – он кивнул. – Ты очень скоро станешь важным человеком. Когда события захлестнут тебя, помни о том, что ты человек, – и храни свою веру в Бога. С тобой связан выбор, доктор. Паук не оставит тебя.

Честер улыбнулся и потел к люку вспомогательного корабля. Неотступные охранники следовали за ним, положив руки на бластеры. Какого черта они им нужны, проворчал про себя Монтальдо. Вслух он сказал:

– Что это, черт возьми значит? Какой выбор? Какие события? – Он повернулся, чтобы уйти. – Потел ты к черту, Гарсиа!

Монтальдо был встревожен. Он сидел в обсерватории и наблюдал, как вспомогательный корабль отчаливал от корпуса «Пули». К нему были приставлены два корабля сопровождения. Яркая полоса света отметила ускорение, когда вспомогательный корабль развернулся в направлении далекого Арктура.

Монтальдо нахмурился. Честер был таким благородным. Какой прием его ожидает, когда он попадет в лапы Скора Робинсона? Монтальдо слегка вздрогнул при мысли о зондах, мониторах, анализах, тыкании и ощупывании, составляющих неотъемлемую часть того, что ожидало Честера Гарсиа. Он должен был знать.

– Храбрый маленький ублюдок, – бормотал Монтальдо. – Прощай, Честер. Я буду скучать – даже если мне ни разу не удалось обыграть тебя в шахматы, – самое смешное, что Честер ни разу не видел шахматной доски до того, как прибыл на «Пулю»… и он обыграл компьютеры. Монтальдо поджал губы. Он размышлял о том, играл ли когда-нибудь в шахматы Скор Робинсон.

18

Джон Смит Железный Глаз закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Почему? – спросил он, стараясь совладать со своим голосом.

Сэм Андохар Смит скрестил руки на груди, взгляд его был суровым.

– Честь, – просто сказал он.

Железный Глаз, закусив губу, мельком взглянул на старика. Тот сидел как мумия в черной от сажи накидке, уронив голову и как будто заснув. Железный Глаз собрался с мыслями.

– Ты знаешь, что народ на троне войны. Мы заключили мир с сантос на то время, пока мы не победим звездных людей. А ты украл лошадей сантос…

– Ты не имеешь никакой власти, Джон Смит Железный Глаз, – взорвался Сэм, его лицо потемнело от гнева. – Я не заключал никаких сделок с сантос! – выпалил он, беспокойно поглядывая на старика. Понизив голос, он пробормотал: – Никто не имеет права указывать воину народа, что он может делать, а что нет.

Железный Глаз кивнул, соглашаясь с этим человеком.

– Так было до того, как звездные люди пришли уничтожить нас. Сегодня у нас другая война, не та, которую мы вели с сантос. Мы сражаемся за все. Мы сражаемся за весь наш Мир, за Паука, за все, во что мы верим. За женщин…

– Мы всегда это делали! – возразил Сэм. – Не вздумай говорить мне, что я должен вернуть этих лошадей, которых я взял так умело и…

– Мы не сражались против звездного оружия! – вскричал Железный Глаз. Он указал на голубой свод над головой. – Там наверху, Сэм, у них есть корабль, который больше, чем все ШТ, вместе взятые! С их оружием они могут уничтожить Поселение так же, как мы можем убить скалистую пиявку из пушки!

Оттуда, где сидел старик, завернувшийся в грязную накидку, вдруг негромко, но пронзительно зазвучал его голос.

– Сэм Андохар Смит, ты достиг точки выбора. Здесь и сейчас ты должен принять решение и держаться его со всей честью воина.

Сэм сглотнул, машинально вперив взгляд в землю. На глазах у Железного Глаза его буйное упрямство улетучилось, как пыль на ветру.

– Да, старик?

Не двигаясь, старик спросил:

– Выбор за тобой, Сэм Андохар Смит. Что ты выбираешь: помогать своему народу – или держаться своих понятий о чести? Что ты выбираешь: путь твоих отцов… или путь будущего? Одно не исключает другое, но что ты будешь делать в настоящий момент?

Сэм мялся, ссутулившись и крутя пальцы, он напряженно думал.

– Я… старик, я ищу у тебя совета. Скажи мне. Будет, как ты хочешь.

Старик медленно качнулся взад и вперед.

– Я не могу видеть за тебя, дитя мое. Я смотрю на тебя, и я знаю тебя всю твою жизнь. Я вижу, каким ребенком ты был, голым, не умеющим ничего делать, бегающим и играющим – и твою радость. Я вижу тебя с твоей первой лошадью – и твою гордость. Я вижу тебя, когда твоей отец был убит во время набега на сантос, – и твою боль. Я вижу тебя, храбро стреляющим в ШТ, – и твое мужество. Я вижу тебя сейчас, неуверенным, стоящим передо мной. Я вижу два пути для тебя в будущем. Я не выбираю. Паук охраняет свободную волю. По какому пути ТЫ решаешь направиться, Сэм?

Андохар Смит нервно переступал своими обутыми в кожу ногами, исподлобья глядя на Джона Смита Железный Глаз.

– Я… Я выбираю народ, старик.

Пророк кивнул своей головой.

– Очень хорошо, Сэм Андохар Смит. Ты поручился своей честью. Слушайся Джона Смита Железный Глаз. Делай все, как он скажет. Он – спасение народа. Иди за ним. Паук стережет твою душу.

Сэм наполнил легкие, он не мог скрыть изумления. Он начал поднимать руку и остановился, делая глубокий выдох. Железный Глаз следил за игрой эмоций. Недоверие сменялось желанием поверить. Человек едва заметно покачивал головой.

– Я не стремлюсь ни к чему другому, кроме того, чтобы идти по пути, который Паук раскрыл передо мной, – добавил Джон дружелюбным тоном. – Меня не очень-то привлекает этот новый путь. Я делаю только то, что я должен.

Сэм поразмыслил над его словами, и его глаза слегка потеплели.

– Возможно, Джон Смит Железный Глаз, – он пожал плечами и громко вздохнул. – Я отведу лошадей обратно к сантос. Но что потом? Что должен делать воин? Мои женщины пасут мой скот. От меня требуется, чтобы я просиживал задницу и бил баклуши? И это честь?

Железный Глаз показал на восток, на ломаную лиловую линию Медвежьих гор.

– Там. В том направлении находится укрытие «Пуповина». Отправляйся туда. Рыжий, Великий Трофеями и Филип научат тебя, как послужить народу. Честь там, Сэм. Там наше будущее.

Сэм опять опустил голову и повернулся к пророку.

– Я иду, старик. Спасибо тебе. – Он повернулся, смерил взглядом Железный Глаз и быстрым шагом удалился.

Железный Глаз опустился на охапку обработанных солью шкур.

– Каждый день все больше и больше недовольных этим звездным миром. Сначала они не поверили, что мы заключили мир. Теперь они думают, как надуть сантос. Другие начали слишком много и напряженно размышлять о прошлых обидах. Дед, как долго я смогу удерживать свой народ? Каждый раз я чувствую, что приближаюсь все ближе и ближе к поражению. Все мои силы уходят на то, чтобы успокаивать кровную вражду между нами и сантос. Если бы не твои добрые слова…

– Паук никогда не делал путь народа легким, военный вождь.

Железный Глаз замер.

– Военный вождь, старик?

– Однажды тебя назовут так – если ты сможешь управлять своими страстями и окажешься достойным. Пока подумай о том, что я сказал. В моих словах урок.

Железный Глаз посмотрел через пыльную площадь туда, где находился ШТ с опущенным штурмовым трапом. Десантники из Патруля бездельничали на посту. Его сглаженный силуэт длиной свыше ста метров нарушался только обтекателями двигателей вещества-антивещества, выступавшими на корме. Тяжелые бластеры покоились внутри обтекаемых орудийных башен. Носовая часть повышенной жесткости заканчивалась иглой из алмазно-стального сплава, которая предназначалась для того, чтобы прокалывать борт звездолета перед выгрузкой штурмовой команды в глубь неприятельского корабля.

– Легкий путь ведет к слабости, – кивнул Железный Глаз, – трудный – к силе.

– Насколько ты силен, Железный Глаз? – спросил пророк, заерзав, его слезящиеся глаза выражали любопытство. Старческое лицо было похоже на изрезанное и обветшавшее дерево, морщинистое, кривое, вечное. Седые волосы, заплетенные в длинные косы, отливали серебром под солнечным светом.

Джон Смит Железный Глаз не сводил глаз со стройных очертаний ШТ. Сверкающая белизна ослепляла на фоне пыльной площади и хижин романанов. Он сиял, символ мощи Директората в самой их сердцевине. Напоминание о том, что нависло над ними, – скрытое от глаз за голубым небом.

– Я не знаю, старик.

– Многое должно измениться, Железный Глаз. – Высохшая рука высунулась из накидки. – Все, что мы знаем, во что верим и считаем правильным, будет поставлено под вопрос, – если мы выживем.

– И ты не можешь увидеть наш путь? – Железный Глаз пытался скрыть надежду в голосе.

Сухой смешок застал его врасплох.

– Нет, Железный Глаз. Я не буду заглядывать так далеко вперед. Остается слишком много точек выбора. Когда я смотрю в будущее, я вижу так много судеб – и каждый раз решение зависит от свободной воли одного человека.

Последовало длительное молчание, пока Железный Глаз мысленно проследовал по тропе, которую ему указали слова старика.

– Но если мы выживем, сын мой, – заскрипел старческий голос, – наш народ будет другим. Наши жизни, наши правила, наше понимание того, кто мы есть, изменится, превратится во что-то новое, как сырые шкуры там, на седле. Мы уже никогда не будем теми, кто мы есть… или кем мы были. Это путь Паука… меняться… учиться.

– Это хорошо или плохо, дед? – Железный Глаз наблюдал за столбом пыли, который кружился по площади. Крутящийся, изгибающийся, бросающийся туда и сюда, он напоминал Железному Глазу его собственную измученную душу.

– Это зависит от народа – и Паука. Хорошее – Паук и плохое – Паук. Только наш способ мыслить отделяет хорошее от плохого, – старик хрипло вздохнул своими дряхлыми легкими и уронил седую голову. – Теперь я посплю, сын мой.

Железный Глаз улыбнулся старику и поднялся на ноги. Дым поднимался неровными столбами из дымовых отверстий в закругленных, сделанных из шкур крышах домов. Женщины скребли шкуры, мелко нарезали растения и болтали с детьми, бегавшими туда-сюда в зимней одежде. Лошади стояли на привязи в ветхих загонах, а старики, усевшись в кружок, наслаждались послеполуденным солнцем, сочиняя небылицы о взятых трофеях, захваченных женщинах и горячих скакунах.

Железный Глаз всем своим существом ощущал жизнь Поселения, чувствуя вокруг движение своего народа. Ребенок плакал, а мать резким голосом ругала его. Из хижины оружейника раздавался звон: тот расплющивал очередной кусок Корабля, чтобы сделать из него ружье. Вдали тихо мычали коровы, из-за прикрытой дверной завесы доносились взрывы смеха.

– А что принесет будущее? – задумался Железный Глаз, кивая молодой женщине, держащей под мышкой охапку хвороста. Она улыбнулась ему, вспыхнув черными глазами. Ее бедра раскачивались, может быть, чуть сильнее, когда она проходила мимо. Может быть, в ее манящих движениях был соблазн и скрытое обещание. Или, может, ему это показалось из-за переполнявшей его любви к народу.

Железный Глаз поджал губы. Что-то уже изменилось. Чуждая настороженность вкралась в атмосферу Поселения и его народа. Все чего-то ждали – беспокойство вызывало и присутствие ШТ на их земле, и неопределенное будущее, которое таилось за сегодняшним закатом. Как бы подтверждая истинность слов старика, жизнь всех их изменилась, хотя каждый мужчина, женщина и ребенок занимались своими повседневными делами, пытаясь играть привычные роли во внезапно переменившемся мире. Здесь и там виднелись знаки траура. На зловещем помосте рядом с площадью лежало несколько трупов, над которыми хлопотали плачущие родные. У каждого было по крайней мере по двое знакомых воинов, захваченных в плен – заложниками – в базовом лагере.

Прячась за смехом и обыденностью, народ ожидал – готовый превратиться в огненную кипящую массу.

«А Лита доверила мне следить за тем, чтобы они этого не сделали». Он принюхивался к воздуху, радостно вдыхая извечные запахи навоза, отбросов, дубильных веществ, дыма и животных. Ветер приносил даже острый запах из пороховой мастерской.

– Эй! – позвал голос на стандартном.

Железный Глаз обернулся. Десантница была молодой, чернокожей, с густыми иссиня-черными волосами.

– Да? – ответил он на стандартном. Он так и не смог привыкнуть к женщинам-воинам. В этом было какое-то внутреннее противоречие.

Десантница закусила губу и опустила глаза.

– Отлично! Ты говоришь на стандартном. Гм, послушай. У тебя много этих трофеев на поясе. Так… ну… во что ты его оцениваешь? Я хочу сказать, знаешь, типа того, что могли бы мы договориться насчет одного? Купить его? – Железный Глаз еле сдержался, чтобы не ударить десантника. Он глубоко вздохнул, успокаиваясь.

– Женщина, я мог бы оказать тебе услугу?

Она нетерпеливо кивнула, ее глаза вспыхнули.

– Да, продай мне один из твоих трофеев!

Железный Глаз покачал головой; десантница не была виновата. Она не знала.

– Послушай. Я могу оказать тебе услугу таким советом: никогда, ни при каких обстоятельствах не проси у романана продать его трофей.

Железный Глаз заставил себя улыбнуться, показывая на молодого воина, проезжавшего на гнедой лошади по площади.

– Если бы ты попросила его, например, он бы перерезал тебе горло за такое оскорбление.

Глаза десантницы расширились.

– Хм, я не знала. Но, что ни говори, эти штуки стоят трехмесячного заработка.

Железный Глаз погладил подбородок.

– Для нас они стоят всей жизни. – Он помолчал. – Но почему они так важны для Патруля?

Глаза десантницы зажглись.

– Разрази меня гром, приятель, это значит, что ты настоящий воин! Знаешь, а не просто…

– Я, кажется, понимаю, – кивнул Железный Глаз, заложив руки за спину и раскапывая ногой землю. «Они думают, что можно купить честь? Что за люди?»

– Задумайся, рядовой. Ты бы продала свою душу? Или тело? А свою честность? Достоинство?

– Э-э… нет. То есть, конечно нет! Человек не может это продать, это…

– Точно так же романам не может продать трофей – по той же самой причине. Понимаешь? – Железный Глаз встретился со смущенными глазами молодой женщины.

Десантница облизала губы и нахмурилась.

– А, кажется да. – Она обернулась к ШТ. – Э-э, послушай, мы не могли бы и подумать, что вы, ребята, так к этому относитесь.

Железный Глаз хмуро улыбнулся ей.

– Именно так.

Десантница уставилась в землю, еще больше нахмурившись.

– Ну а, э-э, послушай, за что бы ты отдал свое ружье?

Железный Глаз засмеялся. Он указал мускулистой рукой вдаль:

– Видишь то низкое здание? То, из которого с одной стороны валит дым. Они делают ружья.

Неожиданная идея осенила его. Он задумчиво оглядел десантницу.

– Но тебе лучше поторопиться.

– Почему это? – Огонек в ее глазах заинтриговал его. Она была красивой женщиной, хорошо сложенной, привлекательной.

Железный Глаз пожал плечами.

– Ну, прежде всего, нужно все делать быстро. Скоро эта идея придет в голову не только тебе, и все бросятся делать заказы. Нужно расплачиваться продовольствием, снаряжением, голографиями, чем-то, что оружейник сможет поменять у других романанов. Мы не берем кредитки. Они бессмысленны. Но спешить следует все-таки не из-за этого.

Женщина кивала, так как была явно уже знакома с бартером.

– Так к чему вся эта спешка?

Железный Глаз беспомощно взмахнул руками.

– Ну, ты, наверное, знаешь, что Директорат считает, что он с нами рискует. Вполне возможно, что Скор Робинсон прикажет «Пуле» уничтожить всю планету. А твое ружье так и не будет изготовлено. И тогда не будет ни романанов, ни трофеев – ничего.

У рядового отвисла челюсть.

– Да, что такое может случиться, а? – она была обеспокоена.

– А как ты и остальные десантники к этому относитесь? Без нас вы опять будете умирать со скуки, патрулируя звезды, правильно? – сочувственно спросил Железный Глаз.

Молодая женщина кивнула.

– Похоже на то, – она была не особенно счастлива от такой перспективы. – Ты хочешь сказать, что мы будем разъезжать и просто убивать ваших людей?

Железный Глаз покачал головой.

– Судя по тому, что мне говорил полковник, нет. Он отзовет вас и сделает это из космоса. Он говорит, что корабль может уничтожить всю планету оттуда, без излишней траты времени.

– Да, «Пуля» может превратить всю эту планету в пепел. Тогда никаких ружей и трофеев, да?

– Нет, – в голосе Железного Глаза слышалась категоричность. – Эти люди, – он показал на стариков, сидящих на солнце, женщину, скребущую шкуру, шалящих детей, – погибнут в лиловом огне ваших бластеров. – Железный Глаз вскинул голову: – Неужели Директорат так боится наших ружей?

От его последних слов десантница начала смеяться, но спохватилась.

– Хм, знаешь, я не… Черт, это будет не совсем правильно, да? – ее темные глаза испытующе смотрели на Джона Смита Железный Глаз.

С торжественной серьезностью Железный Глаз ответил:

– Это будет зависеть от твоей чести, чести воина, разве не так? Как можно гордиться трофеями от сожженных женщин и маленьких детей?

– Нельзя, – твердо ответила она.

Железный Глаз кивнул.

– Тогда я предлагаю тебе собрать своих товарищей-воинов – вам понадобится переводящее устройство – и пойти к народу. Сядьте и послушайте его. Поговорите с ними о чести и узнайте, кто они, прежде чем Скор Робинсон прикажет их сжечь. Может, вы окажетесь единственными людьми, узнавшими романанов. Вы будете единственными, кто пронесет память о нас человечеству. Послушайте рассказы о…

– Эй, подожди-ка. – Лицо женщины воодушевилось: – Я хочу сказать, что, ты думаешь, что они так просто впустят нас в свои дома, чтобы сесть и побеседовать?

Железный Глаз кивнул, его губы тронула теплая улыбка.

– Конечно пустят. Они встретят вас с распростертыми объятиями. Только относитесь к ним с уважением и достоинством воина. Помните, мы люди, которые любят, живут и чувствуют точно так же, как и вы. Скажите им, что хотите узнать их. Но самое главное, скажите, что вас послал Паук.

– Да, черт возьми! Я одобрил передачу, – Ри поджал губы и злобно уставился на Антонию Рири прищуренными глазами. – Доктору Добра были нужны компьютеры и ресурсы для туземцев – я дал добро!

– Оборудование романанам, Дэймен? Поддержка и содействие врагу? В этот раз вы слишком далеко зашли! – Она хлопнула по белому дюралевому столу. В ее карих глазах тлел огонек. – Я отправила рапорт Скору Робинсону.

Дэймен Ри коварно улыбнулся.

– Я знал, что вы это сделаете, майор.

Ее вытянутое лицо напряглось, вокруг слишком тонкого рта залегли гневные складки.

– В таком случае, Дэймен, я считаю, что ваши дни как командира «Пули» сочтены. В самых фантастических снах я не могла бы даже вообразить, чтобы предоставление ресурсов людям в запретной зоне, которые угрожают безопасности, могло упрочить ваше положение.

Дэймен пожал плечами и сказал:

– Может, вы и правы, Антония. В то же время я уже получил личное одобрение директора на передачу материалов романанам. На самом деле он…

– Вы что? – она вскочила на ноги, покраснев от злости.

Ри жестом попытался успокоить ее.

– Сядьте, Антония. Полно, садитесь. Ну вот, так то лучше. – Ри потянулся за своим кофе, давая ей время прийти в себя. Дэймен улыбнулся: – Конечно, он одобрил это. Директорат хочет понять возможности романанов. Мы разработали целую серию экспериментов, чтобы узнать их способности, как скоро они смогут научиться пользоваться связью…

– Что вы сделали? – голос Рири дрожал от едва сдерживаемого гнева. – Вы не имеете права подвергать цензуре мои рапорты!

– Я этого не делал.

– Но ваши шпионы доложили вам о том, что я послала их! – злобно прошипела она.

– Антония, вы всем хороши, – Ри сохранял свой деловой тон, – но вам еще нужно кое-что узнать о политике и командовании – без этого вы не сможете занять мою должность.

– Не играйте словами, Дэймен, – перебила она язвительным голосом.

Улыбка на его лице погасла.

– Я не играю, Антония. Я говорю вполне серьезно. Вы не готовы для того, чтобы стать командиром. Вы не усвоили самого главного, чтобы занимать эту должность.

Она фыркнула и вскинула подбородок.

– И что же это?

– Лояльность, Антония, – он вертел кофейную чашку, рассеянно рассматривая ее. – Видите ли, Патруль нашими усилиями превратился в бардак. Мы больше не одна команда. Знаете, когда есть мы и есть они… Мы превратили это в «мы против нас». В результате…

– Я не нуждаюсь в вашем морализаторстве, Дэймен! – На ее руках вздулись мускулы. – Существует реальность, полковник. Вы там, внизу, заразились от этих утонувших в крови дикарей! Какое отношение туманный идеализм имеет к нам? Сила – вот альфа и омега Патруля. Бросьте, Дэймен. Живите в настоящем!

Ри горько засмеялся.

– Заразился? От романанов? Вы шутите, майор! – Он покачал головой. – Нет, я живу в настоящем. Я думаю о том, как вы настраиваете своих людей сжигать романанов. Плохо сработано. Вы опередили события. Более того, это сыграло мне на руку, когда дело дошло до умиротворения…

– Вы все еще не можете победить в…

– А вы выдали себя, – продолжал он. – Видите ли, я принял контрмеры. Поэтому я смог перехватить ваш рапорт, прежде чем он дошел до Робинсона. После этого я позаботился о том, чтобы расстроить ваши планы и ослабить лояльность ваших людей. Не то, чтобы мне было нечем заняться, но…

– Вы… ублюдок! – она пожирала его глазами. – Вы еще не выиграли!

– Нет еще, – он вскинул голову. – Но теперь мои глаза раскрылись. Вы понимаете, насколько мы уязвимы? Я до сих пор не подумал о последствиях этого для существования Патруля. Задумайтесь над этим, Антония. Если вас это не пугает, то у вас еще меньше ума, чем я думал.

Она непонимающе уставилась на него.

– Выражайтесь яснее, Дэймен.

Его губы скривились.

– Здесь мы впервые оказались лицом к лицу с людьми, нам неподвластными. Потенциальными противниками. С этим мы оба согласны. И как раз сейчас, в первый раз за сотни лет, когда нам брошен вызов, мы используем эту возможность, чтобы разъединиться. Вы, майор Патруля, выбрали подходящий момент, чтобы ослабить меня. Как это характеризует нашу систему? О нашей способности защитить…

– От полуголых дикарей? – фыркнула она. – О Дэймен, как вы нелепы!

Он посмотрел на нее. Она напряженно думала, но не над его словами, а над тем, в чем его можно было бы еще обвинить.

«Во что мы превратились? Неужели мы все такие, как Антония?» Он почувствовал изжогу. Ему вспомнился романан Железный Глаз, спокойный, уверенный в себе, всегда гордый собой и тем, что из себя представляет. В это самое время Железный Глаз там, внизу, используя свой авторитет воина, пытался удержать романанов от нападений на ШТ голыми руками, бедняга. А Антония пытается перегрызть горло своему товарищу, и ей наплевать на последствия.