Текст книги "Черная Леди"

Глава 11

Малыш стоял неподвижно, оценивая ситуацию. Время от времени его взгляд останавливался на крыше или темном проеме одного из домов, и тогда я понимал, что он заметил еще одного сидящего в засаде охотника.

Одежда его была выцветшей, неопределенного коричневого цвета. В кобуре на боку висел лазерный пистолет, уже отключенный от батарейного блока, готовый к бою. Звуковой пистолет торчал за поясом, ружье свисало с плеча, а из левого голенища виднелась рукоятка еще одного пистолета. Он был без шляпы, и раскаленный ветер трепал золотые кудри; казалось, голову окружает нимб, вроде тех, с какими люди изображают святых на религиозных картинах.

Очевидно, человек, приказавший нам уходить в убежище, был вне досягаемости, потому что Малыш не обращал на него внимания, всматриваясь в ближайшие дома. Его рубашка взмокла от пота под мышками, прилипла к спине, но казалось, он не спешил ни входить в город, ни уходить назад в пустыню.

– Это же самоубийство! – сказал Хит, глядя на него из окна. – Неужели он не понимает, что это западня?

– Понимает, – ответил Перес.

– Он думает, что справится с ними со всеми?

Перес уклончиво пожал плечами.

Я посмотрел в сторону тюрьмы. Черная Леди стояла в окне и пристально смотрела на Малыша. Ее лицо было совершенно безмятежным. Что же он совершил, что она так предает его, подумал я.

– Начинается, – взволнованно прошептал Перес, потому что Малыш вынул лазерный пистолет и медленно двинулся по улице к тюрьме.

На крыше что-то шевельнулось, блеснул лазер, и через мгновение охотник за беглецами скатился по наклонной плоскости и тяжело упал на землю.

Человек, который приказал нам уходить, выхватил из сапога пулевое оружие и выстрелил. Очевидно, он промахнулся, потому что Малыш вихрем развернулся и выстрелил в ответ, прежде чем противник успел нырнуть в укрытие. В следующее мгновение этот человек уже лежал мертвый, прямо у нашего порога, с обгоревшим дочерна лицом. Я смотрел на него, завороженный от страха, ужасаясь той расе, которая считает такую смерть героической или романтичной.

Раздался еще один выстрел, ружейный. Малыш закрутился на месте, его пистолет отлетел по воздуху, наверное, футов на сорок, и я понял, что он ранен в руку. Он тут же выхватил из-за голенища пулевое оружие и выстрелил в ответ, затем повернулся, заметив еще одного противника в лавке справа от себя. Я не знаю, какое оружие применил тот, но Малыш упал и дважды перевернулся, кровь хлынула из зияющей раны, где только что было его ухо. Боль скрылась под маской ярости, и привстав на колено, он выстрелил в лавку.

Блеснули еще два лазерных пистолета, один с крыши, второй из таверны, несколько пуль взрыли землю вокруг Малыша. Он упал на спину, словно его ударили в грудь чем-то тяжелым. Его тело уже покрывали дымящиеся ожоги, глаза заливала собственная кровь, но он слабеющей рукой вытащил звуковой пистолет и прицелился еще в одного охотника.

Я хотел закрыть глаза, но не смог. Я прирос к месту и, не отрываясь, смотрел, как он делает выстрел за выстрелом, пытаясь перед смертью убить как можно больше противников. Это так противоречило всему, что я пережил до сих пор, что, даже глядя на мрачное зрелище, разворачивавшееся прямо передо мной, я абсолютно не мог понять, почему он продолжает отстреливаться, получив не меньше десятка смертельных ран, почему он не сдастся и не примет неизбежное.

Кругом все так же гремели выстрелы, беспрерывно сверкали лазерные вспышки, а Малыш, дергаясь и обливаясь кровью, разбрызгивая частички плоти при каждом попадании пули или луча, с вырванным глазом, свисавшим на тонком обрывке мышцы, все еще тянул ослабевшую руку с двумя оставшимися пальцами к карману, тщетно пытаясь ухватить последнее оружие. В конце концов я не выдержал этой кровавой бойни и отвернулся.

И то ли случайно, то ли по замыслу свыше мой взгляд снова упал на Черную Леди. Она протягивала к Малышу руки, словно призывая его подняться, встать и идти к ней, и лицо ее, прежде бледное и бесстрастное, казалось, вспыхнуло от волнения. Наверное, она действительно думала, что он способен пробиться через всех охотников и спасти ее… потому что в следующее мгновение к ней вернулось прежнее неотступно-печальное выражение, и я инстинктивно понял, что он наконец умер.

А еще через мгновение она вдруг перевела взгляд прямо на меня, с непостижимым выражением, и я так смутился, что сразу же отвел глаза.

– Вот и все, – заметил Перес со вздохом облегчения.

– Ну и побоище, – высказался Хит. – Скольких он взял за собой?

Четверых?

– По-моему, троих, – сказал Перес. – Придется проверить, может, кто-нибудь еще шевелится.

– Это было ужасно! – произнес я.

Перес обернулся ко мне.

– А мне показалось, что вам нравится вид человеческой крови.

– Как можно наслаждаться такой бойней! Отнимать жизнь у другого существа аморально, независимо от оправдывающих обстоятельств!

Переса это, похоже, рассмешило.

– Если вы думаете, что это аморально, погодите, когда они схватятся из-за того, чей выстрел оказался смертельным. У нас тут, наверное, будет еще два-три убийства, пока все выяснится.

– Что теперь будет с женщиной? – спросил Хит.

Перес пожал плечами.

– Наверное, отпустим, – и вдруг расплылся в довольной улыбке. – Ей понадобится хороший турагент. Я собираюсь конфисковать корабль Малыша, в компенсацию за ущерб от перестрелки.

– Но отпускать ее, лишив возможности покинуть планету – незаконно!

– воскликнул я, удивляясь собственной смелости.

Перес оглянулся на меня с таким видом, словно я насекомое, которое ему легче прихлопнуть, чем удостоить ответом.

– Но я, черт возьми, и не собираюсь кормить ее бесплатно, – произнес он наконец.

– И куда она пойдет? – спросил я.

– Откуда мне знать, черт подери! – ответил он. – Наверное, прицепится к одному из охотников.

– Они все убийцы, – упирался я, понимая, что нарушаю приличия, но не в силах остановиться.

– Тебе-то что? – поинтересовался Перес. – Думаешь, она потащится за полосатым уродом вроде тебя?

– Не стоит острить, – вежливо сказал Хит. – Мой коллега кое в чем прав, мистер Перес. Чем принуждать ее к отъезду в компании одного или нескольких хладнокровных убийц, давайте хотя бы предложим ей на выбор наше общество.

Перес долго смотрел на Хита, и очень внимательно.

– Зачем она вам? – спросил он с подозрением.

– Мне? – удивленно переспросил Хит. – Мне она совершенно не нужна.

Это просто акт гуманности. Она здесь без средств, вы настаиваете, чтобы она покинула планету до конца дня, и единственные люди, которые могут захотеть взять ее с собой – безжалостные убийцы. Если она согласится присоединиться к нам, мы предоставим ей место в корабле, и я высажу ее на любой планете отсюда до Шарлеманя. Сомневаюсь, чтобы охотники за беглецами собирались покинуть Внутреннюю Границу, а я, по крайней мере, доставлю ее ближе к месту, куда она направится.

– Откуда вам знать, куда она направится? – спросил Перес. – Явилась-то она сюда, а? Может быть, ей на Границе нравится?

– Она вправе не принять мое предложение, – ответил Хит. – Но я, по крайней мере, буду спокойнее, если его выскажу.

Перес подумал.

– Все-таки, что вы на самом деле от нее хотите?

– Я уже сказал.

– Но вы хотели с ней встретиться еще до того, как появился Малыш?

– От того, что он убит, мой интерес к ней не уменьшился, – сказал Хит. – И я все еще должен найти того, кто получит деньги Маллаки.

– Вы уверены, что вы двое не собираетесь взять ее в путешествие через границу ради извращенных развлечений? – спросил Перес подозрительно.

– Не представляю, какое вам дело до этого, даже если так, – сказал Хит. – Тем более, что это совершенно не так. Ни один воспитанный человек не воспользуется столь затруднительным положением женщины. Я джентльмен, она – леди, попавшая в беду. Все очень просто.

– Ничего так просто не бывает, – выразительно отозвался Перес. – Если вы ее увезете, и никто ее больше не увидит, мне придется нести эту тяжкую ношу ответственности до самой могилы.

Тут даже я понял, к чему он ведет.

– Я понимаю, это будет очень тяжкая ноша, – сочувственно сказал Хит.

– Как не понять, – согласился Перес.

– Во сколько, по-вашему, обойдется ее облегчение?

Перес улыбнулся.

– Еще тысячи хватит.

– Семьсот, – быстро ответил Хит.

– Восемьсот.

– Идет.

– Порядок, – кивнул Перес и сразу стал очень деловым. – Как вы хотите все это устроить?

– Кое-кому из охотников может не понравиться, если они увидят, как мы с Леонардо уводим ее на мой корабль, – ответил Хит. – Может быть, будет лучше, если вы ее приведете?

– У них есть причины думать, что она захочет пойти с ними? – спросил Перес.

– Честно говоря, понятия не имею, – ответил Хит. – Но не вижу причин, так сказать, вводить их во искушение. Вы – мэр. Вам проще отвести ее на корабль, чем нам.

– А если она не захочет?

– Вы вышвыриваете ее с планеты, у нее нет друзей и нет денег, – парировал Хит. – Почему бы ей не захотеть?

– Она странная женщина. Кто ее знает.

– Просто скажите ей, что у нее только один выбор: пойти с нами или остаться в тюрьме.

– Но я не хочу держать ее у себя в тюрьме, – возразил Перес. – От нее одни неприятности – и убей меня гром, если все, кто ее цепляет, не кончают кладбищем.

– Значит, убедите ее покинуть Ахерон с нами.

– Хорошо, – сказал Перес, хотя по его выражению было видно, что он не уверен, согласится ли она.

– Послушайте, – сказал Хит. – Может быть, вы хотите, чтобы я с ней поговорил?

Перес покачал головой.

– Стоит ей только взглянуть на инопланетянина, и тогда ничто не убедит ее лететь с вами. Я сам этим займусь.

– Отлично, – сказал Хит. Он бросил взгляд в окно, на улицу, где над телом Малыша, яростно размахивая руками, спорили четверо охотников за беглецами.

– Как только они решат свои финансовые проблемы, мы сразу пойдем прямо на корабль.

– Встретимся здесь через полчаса, – сказал Перес, открыл дверь и поднялся по сходням на улицу.

– Ну, Леонардо, – усмехнулся Хит, потирая руки, – мы ее получили.

– Это был единственно возможный поступок, – согласился я. – Я не мог бы смириться с тем, чтоб ее заставят покинуть планету в обществе убийц.

Хит хмыкнул.

– На тот случай, если это ускользнуло от вашего внимания, напомню, что она явилась сюда, проведя некоторое время в обществе охотника за беглецами, а потом связалась с одним из бандитов.

– Все равно, это ужасные люди, – меня передернуло. – Как они могут вот так убивать?

– Удивительно, чего только не сделает человек, когда в деле замешаны деньги, – ответил Хит. – И прежде чем осуждать их, вспомните, что охотники за беглецами на Границе – единственное, что хоть немного напоминает полицию.

– Это было жестокое, предумышленное убийство!

– Малыш знал, что они здесь. Он мог и не появляться.

– Зачем же он пришел?

– Не понял?

– Малыш, – пояснил я. – Почему он вернулся, зная, что его поджидают охотники за беглецами? Я не понимаю, почему он так поступил.

– Вы слышали, что сказал Перес, – произнес Хит. – Он вернулся за женщиной.

– Но он должен был понимать, что погибнет, освобождая ее, – настаивал я. – Зачем добровольно бросаться жизнью?

– Может быть, он думал, что справится, – предположил Хит без особой уверенности.

– Это неубедительный ответ, – возразил я. – Я знаю, что он сразу увидел не меньше четырех охотников. Он должен был понимать, что есть и другие, кого он не заметил.

Хит шевельнул плечами.

– Право, не знаю, Леонардо. В безвыходном положении люди совершают странные поступки.

– Но он не был в безвыходном положении, – подчеркнул я. – Он был в безопасности, в пустыне. Он так хорошо знал шахтные тоннели, что никто не смел туда сунуться.

– Но он думал, что женщину завтра вечером убьют.

– Если он поверил в ее просьбу о помощи, то должен был знать, что не сможет спасти ее. А если не поверил, то у него не было причин возвращаться.

– Это верно, – задумчиво кивнул Хит.

– Тогда где же ответ?

– Не знаю, – сказал он и выглянул в окно, проверяя, не разошлись ли охотники за беглецами. – Может быть, нам ответит Черная Леди.

Глава 12

– Хотите чего-нибудь выпить? – спросил Хит.

Корабль только что вышел из атмосферы Ахерона, он перевел его на автопилот, и мы сидели за столом на камбузе, единственном месте в маленьком кораблике, где помещались все трое.

– Пожалуйста, что-нибудь горячее, – сказала Черная Леди.

Это были ее первые слова после того, как Перес привел ее, и меня поразила музыкальность ее голоса. Она держалась совершенно свободно, с тем же безмятежным видом.

Хит протянул ей чашку кофе.

– Спасибо, – произнесла она и взяла чашку обеими руками, не спеша подносить ко рту.

– Может быть, что-нибудь еще? – спросил Хит.

Она покачала головой.

Хит, казалось, думал, как втянуть ее в разговор. Она не то чтобы чуждалась нас, но в своем абсолютном спокойствии, казалось, почти не замечала окружающей ее реальности.

– Вам пришлось пройти тяжелое испытание там, на Ахероне, – начал он неловко.

Она по-прежнему грела руки о чашку кофе и не отвечала.

– Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы вам было удобно, – продолжал он. – Можем ли мы что-нибудь сделать для вас? Хоть что-нибудь?

Она ответила ему долгим взглядом, и хотя лицо ее оставалось невозмутимым, я ясно почувствовал, что его неловкость ее забавляет.

– У вас есть вопросы, – сказала она наконец. – Спрашивайте.

– Как ваше имя?

– Можете называть меня Нехбет.

Он поморщился.

– Мне придется долго учить, как оно правильно произносится.

– У меня есть другие имена, которые выговорить легче.

– Нет ли среди них имени Шарин Д'Амато, Достойная Леди? – спросил я.

Я думал, что мой вопрос удивит ее, но она просто повернулась и с любопытством посмотрела на меня.

– Или Эреш-Кигал? – продолжал я.

– Вы удивительный инопланетянин, – сказала она чуть задумчиво.

– А я сбитый с толку человек, – вмешался Хит. – Кто такие Шарин Д'Амато и эта Эраш-как-там-ее?

– Просто имена, – отозвалась она.

– Ваши?

Она кивнула.

– А ваше настоящее имя?

– Спросите своего друга, – ответила она. – Он знает.

– Леонардо? – удивленно спросил Хит и обернулся ко мне. – Ну ладно. Кто она?

– Она – Черная Леди, – сказал я.

Она улыбнулась в подтверждение.

– Можно задать вам вопрос, Достойная Леди? – продолжал я.

– Да.

– Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Брайан Мак-Джиннис?

Она ненадолго прикрыла глаза, потом устремила взгляд на переборку, словно смотрела сквозь нее в туманное и далекое прошлое.

– Кто, черт возьми, этот Брайан Мак-Джиннис? – спросил Хит.

– Человек, который умер почти шесть тысяч лет назад, – ответил я.

– Брайан Мак-Джиннис, – повторила она наконец. – Очень давно я не слышала этого имени.

– Вы его знали? – спросил я.

– Как она могла его знать, если он умер шесть тысяч лет назад? – раздраженно произнес Хит.

– Ваш друг прав, инопланетянин, – сказала она с улыбкой. – Откуда мне знать человека, который так давно умер?

– Я не хочу вас обидеть, Достойная Леди, – сказал я, – но вы не ответили на мой вопрос.

– Мне кажется, ответ вам известен, – ее темные глаза встретились с моими. – Я не ошиблась?

– Думаю, что да, Достойная Леди, – сказал я, удивленный тем, что почти не боюсь ее. – Можно спросить, знали ли вы также Кристофера Килкуллена?

– Вы сделали большую работу, инопланетянин, – сказала она без намека на враждебность. – Мои поздравления.

– Но вы мне не ответили.

– В этом нет необходимости.

– Все же я хотел бы услышать это из ваших уст, Достойная Леди, – настаивал я.

Она опять улыбнулась.

– Без сомнения, хотели бы, – и после паузы добавила:

– Вам не суждено получить в этой жизни все, что вы ищете, инопланетянин.

Наступила мгновенная пауза.

– Вы же сами сказали, чтобы мы задавали вопросы, – прервал тишину Хит.

– Вы можете задавать, – ответила она.

– Отлично, – сказал Хит. – Раз мы заговорили о ваших знакомых, что вы скажете о Малькольме Аберкромби?

– Кто такой Малькольм Аберкромби? – спросила она.

– Он собирает ваши портреты, – сказал Хит. – Более того, он затратил на них значительные средства.

– Что мне до этого? – бесстрастно произнесла она.

– Вы не хотели бы с ним встретиться?

– Я никогда не встречусь с ним, – ответила Черная Леди. Это было сказано без малейших признаков пренебрежения или вызова, это была простая констатация факта.

– Он хотел бы с вами встретиться.

– Тогда он будет разочарован.

– Осмелюсь предположить, – настаивал Хит, – что за знакомство с вами он охотно заплатит большую сумму денег.

– Мне не нужны ни его деньги, ни его общество, – сказала Черная Леди.

– Тогда, может быть, вы согласитесь из благодарности ко мне?

– Мне не за что вас благодарить.

– Я понимаю, что намекать на это менее чем благородно с моей стороны, но мы все-таки спасли вас.

– Вы совершенно правы, – сказала Черная Леди.

– Тогда я уверен, что мы сможем достигнуть взаимопонимания, – улыбнулся Хит.

– Вы совершенно правы, это менее чем благородно, – договорила она.

– И я прекрасно вас понимаю, Валентин Хит.

Она сделала глоток и грациозно встала.

– Теперь, если вы не возражаете, я хотела бы отдохнуть.

– Можно задать вам последний вопрос, Достойная Леди? – сказал я.

Она обернулась ко мне.

– Только один.

– Вы человек?

– Конечно, она человек, – вмешался Хит. – Достаточно взглянуть на нее, Леонардо.

Она посмотрела прямо на меня, но не ответила.

– Пожалуйста, Достойная Леди, – сказал я. – Я в самом деле не знаю ответа.

– Ответ – «Нет», – сказала она наконец.

– Вы – инопланетянка? – не веря своим ушам, спросил Хит.

– Нет.

Хит казался раздосадованным.

– Но вы должны быть кем-то из двух.

– Как вам угодно, – бесстрастно ответила она. – А теперь, будьте любезны, проводите меня в каюту.

– Разумеется, – сказал Хит, вставая и идя к двери. – Можете разместиться в моей.

– Спасибо, – сказала она. – Весьма великодушно с вашей стороны.

Он одарил ее улыбкой.

– Для чего же еще существуют друзья?

– Вы не друг мне, Валентин Хит, – ответила она безмятежно, прошла в его каюту и закрыла за собой дверь.

– Откуда она знает мое имя? – сказал Хит, возвращаясь к столу. – Я его ей не называл.

– Может быть, его назвал мэр Перес, – сказал я неубедительно.

Он энергично кивнул.

– Наверное, так.

Потом достал из шкафчика бутылку спиртного, смешал себе коктейль и сел.

– Ну, Леонардо, что вы думаете о нашей гостье?

– Она – Черная Леди, – ответил я.

– Я знаю, что она Черная Леди. Вы мне говорили, что она Черная Леди. Она сказала, что она Черная Леди, – он снова говорил раздраженно.

– Возможно, я проявлю больше понимания, если кто-нибудь мне объяснит, что это за Черная Леди?

– Я не знаю, – сказал я.

– А что за история с Брайаном не помню как дальше?

– Это был человек, который жил почти за тысячу лет до того, как ваша раса осуществила первый полет к звездам.

– Кто он такой?

– Он написал ее портрет, – пояснил я.

– Он, очевидно, писал кого-нибудь, похожего на нее.

– Я видел их вместе на фотографии.

– Вы уверены?

– Уверен.

– А Килкуллен? Тоже художник?

– Да.

– И он тоже давно умер, как я понимаю?

– Да, хотя не так давно, как Мак-Джиннис.

Он нахмурился и задумчиво произнес:

– Интересно.

– Я бы сказал, что это страшно, – ответил я. – Только я почему-то не боюсь.

– Чего вам бояться?

– Она не человек и не инопланетянин.

– И не говорит правды – в первую очередь, – презрительно фыркнул Хит, потягивая коктейль. – Она такой же человек, как и я.

– Тогда откуда же она узнала о Брайане Мак-Джиннисе? – настаивал я.

– Наверное, так же, как и вы.

– Я видел ее изображения, выполненные за две тысячи лет до рождения Мак-Джинниса.

– Вы думаете, она единственная черноволосая женщина за всю историю?

– поинтересовался Хит.

– Нет, – сказал я. – Я думаю, она единственная черноволосая женщина, которая прожила так долго.

– Вам известен примерный срок человеческой жизни? – бросил он.

– Да, – ответил я. – Но она не человек.

– Она выглядит, как человек, она живет с людьми, ее рисуют и лепят люди, она носит человеческие имена. Это вам кажется инопланетным?

– Она сказала, что она не инопланетянка.

Он презрительно фыркнул.

– Если человека мы вычеркнули, и инопланетянку тоже, что еще нам остается?

– Может быть, психическое явление или дух? – предположил я.

Он показал на ее недопитую чашку.

– Духи не пьют кофе.

– Я этого не знал, – сказал я. – Несомненно, вы встречались с духами раньше.

– Будь я проклят! – грубо воскликнул он и допил коктейль. – Я понимаю, что бъйорнну это особенно трудно осознать, но не все женщины говорят правду.

Он поставил стакан на стол и подошел к компьютеру.

– Сейчас мы разрешим этот вопрос раз и навсегда. Компьютер, включись.

– Включился, – ответил компьютер. – Жду…

– Сколько разумных существ на корабле в данный момент?

– Трое, – ответил компьютер.

– Кто?

– Вы, бъйорнн по имени Леонардо, и женщина расы людей, чье имя может быть, а может не быть Нехбет, Шарин Д'Амато, Эреш-Кигал или Черная Леди.

– Выдайте физические данные женщины.

– Рост – 5 футов 6 дюймов, вес – 128 фунтов. Волосы черные, глаза черные, возраст от 28 до 36 лет, на основе состояния кожного покрова и строения скелета, с возможной погрешностью до…

– Выключайся, – скомандовал Хит и обернулся ко мне. – Это что, похоже на описание духа?

– Нет, – сказал я.

– Теперь вы удовлетворены?

– Нет.

– Нет? – повторил он. – Почему нет?

– Ваш компьютер – машина, и как машина, может анализировать только те данные, на которые запрограммирован. Он не может взять в расчет те факты о прошлом Черной Леди, которые я собрал.

Он долго и пристально смотрел на меня, потом заметил:

– Знаете, вы становитесь неплохим спорщиком. Надеюсь, что не я послужил причиной вашей новообретенной агрессивности.

– Прошу прощения, если я вас обидел, – сказал я.

– Я не обижен, я просто удивлен, – он вздохнул. – Ну хорошо, Леонардо, кто она, по-вашему?

– Не знаю.

– Вы не можете объяснить, почему она сказала, что знакома с этими давно умершими художниками?

– Нет, – ответил я. – И должен обратить внимание, что большинство тех, кто писал ее, художниками не были.

– Да? – удивился он. – Кто же они были?

– Я не смог найти между ними ничего общего, – признал я.

Он, казалось, с минуту раздумывал над моим вопросом, затем пожал плечами и смешал себе еще один коктейль.

– Что ж, нам нет смысла сходить с ума, ломая над этим голову. Может быть, Аберкромби сможет внести ясность.

– Как Малькольму Аберкромби удалось бы найти решение? – спросил я.

– Он знает о ней еще меньше, чем вы.

– Мы ее ему доставим, – сказал Хит.

– Не понимаю.

Хит улыбнулся.

– Кажется, «доставим» – не совсем то слово. Мы вступим с ним в переговоры о возможности насладиться ее обществом.

– Вы не можете продать одно разумное существо другому!

– Никто никого не продает, Леонардо, – беспечно заметил он. – Мы просто оказываем светскую услугу двоим людям, у которых может найтись много общего.

– Но она не собственность, которую можно арендовать на время! – в ужасе воскликнул я.

– Кто говорит о проституции? – невинно возразил Хит. – Судя то тому, что вы о нем рассказали, в его годы и с его опухолью, Аберкромби в этой области, вероятно, уже давно ни на что не способен, даже если бы захотел.

Он наклонился ко мне.

– Но он уже потратил десятки миллионов кредитов на приобретение ее портретов. Этот человек одержим, его увлечение отняло у него треть жизни, наверняка возможность увидеть ее во плоти, узнать, что она существует, поговорить с ней, может быть, нанять художника по своему вкусу… для него это будет иметь определенную ценность.

– Она сказала, что никогда не встретится с Аберкромби.

– И уверен, она думает именно так, – согласился Хит. – Но думать именно так – еще не значит, что будет именно так. Черт возьми, она еще думает, что она не человек.

– Это похищение! – запротестовал я.

– Нас могли бы обвинить в похищении, если бы мы увезли ее без ее согласия, – сказал он. – Она полетела с нами добровольно.

– Но она не знала, что вы замышляли.

– Похоже, вы считаете, что она королевских кровей, и к ней следует относиться уважительно и с нижайшим почтением, – недовольно возразил Хит. – Так разрешите вам напомнить, что она якшается с убийцами, она привела своего любовника в ловушку, где с ним безжалостно расправились охотники за беглецами, ее вышвырнули с Ахерона, и у нее нет ни кредита на счету. Она должна благодарить нас за то, что мы вообще согласились ее взять.

Он сделал паузу, потом сказал более хладнокровно:

– Послушайте, если это успокоит вашу совесть, я дам ей 10 процентов того, что получу от Аберкромби. Возможно, эта сумма окажется больше, чем она вообще в жизни видела.

– Она не примет денег.

– Еще как примет.

– Не примет, – повторил я. – Она уже это говорила.

– Примет, когда поймет, что единственная альтернатива – оказаться у Аберкромби и не получить десять процентов.

– Я этого не допущу!

– Леонардо, – сказал Хит. – Разрешите мне быть с вами совершенно откровенным. Я оказался в несколько неловком финансовом положении.

Он помолчал и вздохнул.

– Фактически в данный момент я скрываюсь от правосудия. В ближайшем обозримом будущем я не могу вернуться на Шарлемань, и я уверен, что полиция заморозила все мои местные активы. Они без сомнения следят и за всеми моими кредитными счетами, так что я и этим не рискну воспользоваться. Мне необходимо срочное вливание наличности, а это, кажется, прекрасный шанс их получить.

– Вы получите деньги, когда Тай Чонг заплатит вам за картину Маллаки.

Он покачал головой.

– Этого едва хватит на заправку корабля.

Потом добавил:

– Я не так воспитан, чтобы смешаться с обычной толпой, Леонардо.

Может быть, вам это неприятно, но факт есть факт: мне нужны деньги для поддержания моего уровня жизни.

– А ее уровень жизни? – спросил я.

– Мы нашли ее в тюремной камере, – возразил он. – Какой это, по-вашему, уровень?

– Что бы там ни было, она сидела там добровольно, – заметил я. – Вы же поступаете против ее воли.

– Вы начинаете меня утомлять, Леонардо, – произнес он. – Вы мне гораздо больше нравились, когда во всем подчинялись.

– Я не могу молча находиться рядом и позволить вам так поступить с женщиной.

Он поднял бровь.

– А если бы она была мужчиной, что тогда?

– Это все равно было бы аморально.

– Но вы бы меньше расстраивались?

– Это гнусное преступление и не важно, кто жертва, – с выражением произнес я.

– Если женщина, то хуже?

– Все женщины святы.

– Странный у вас мир, – заметил он.

– Это мой мир, – ответил я. – Я в него верю и дорожу им.

– Что ж, когда мы в следующий раз окажемся в подобной ситуации, я постараюсь похитить мужчину, – сказал Хит. – А пока тема закрыта.

– Тему нельзя закрыть, – сказал я. – Я должен заставить вас понять, какое ужасное преступление вы задумали.

– Тема закрыта, – твердо повторил он. – Мне что, снова укладывать вас в камеру глубокого сна?

Я понял, что продолжая спорить, ничем не смогу быть полезен Черной Леди, так что кротко согласился умолкнуть и подождал несколько часов, пока он заснет. Затем тихо прокрался к ней в каюту, чтобы сообщить о намерениях Хита.

В каюте было пусто.

Я осмотрел другие помещения маленького корабля, и не найдя ни следа, в конце концов разбудил Хита.

– О чем вы говорите? – возмутился он, вылезая из койки. – С космического корабля не исчезают просто так! Где она?

– Она ушла, – сказал я.

– Куда ушла?

– Не знаю.

– Сейчас мы с этим разберемся! – пробормотал он, быстро направляясь к ней в каюту. Он буквально все там перерыл, заглянул даже под койку и в мини-шкафчик, затем проверил рубку управления, кладовую, туалет, и вернулся в камбуз.

– Да что здесь, черт возьми, происходит? – возмутился он. – Компьютер – включись!

– Включился, – объявил компьютер. – Жду…

– Сколько разумных существ в корабле в данный момент?

– Двое.

– Открывались ли люки после старта с Ахерона?

– Нет.

– Мы могли случайно выбросить Черную Леди с корабля, не зная об этом?

– Нет, – ответил компьютер.

– Пыталась ли она покинуть корабль?

– Нет.

– Тогда что с ней случилось? – спросил Хит.

– Не знаю, – ответил компьютер.