Текст книги "Черная Леди"

Венциа ответил улыбкой.

– Я имел в виду, что он пригодится нам в поисках Черной Леди. А если он попытается ограбить Аберкромби, то вероятнее всего, угодит в тюрьму. Полагаю, что в усадьбе Аберкромби современнейшая система охраны.

– Я думаю, что друг Валентин способен удивить и вас, и мистера Аберкромби, – сказал я.

– Возможно, – Венциа сменил тему. – Интересно, почему он так скептически настроен.

– Вероятно, потому, что видел ее не в тех обстоятельствах, в которых столкнулись с ней вы, – предположил я.

– Вы тоже, – заметил Венциа. – Но похоже, вы без проблем принимаете ее, как есть.

– Это верно, – согласился я.

– В его распоряжении те же факты, что и в вашем, – озадаченно продолжал Венциа. – Почему он не делает тех же выводов?

– Наверное, потому, что всегда полагался только на себя и не нуждается в вере в нечто более могущественное.

– А вы?

– Я верю и полагаюсь на тех, кто сильнее меня. Меня так воспитали, – объяснил я.

– Интересно…

– Что, друг Рубен?

– Почти все, с кем она, когда бы то ни было, сближалась – люди, вполне уверенные в себе. Интересно, во что они верили?

– Я думаю, нам придется спросить у следующего, – ответил я.

– Если мы успеем к нему добраться, – сказал Венциа, нахмурившись.

– Вас послушать, она чуть ли не убийца, – сказал я. – Но мы оба знаем, что это не так.

– Мне все равно, кто она. Меня интересует то, что она знает.

Я мысленно снова представил ее лицо.

– Кажется, меня больше интересует, чего она хочет, – ответил я.

– Чего она хочет? – повторил он. – Смерти, чего же еще?

– Я так не думаю, друг Рубен.

– Почему?

– Если бы она жаждала смерти героев, то наверняка уже пресытилась бы.

– Некоторые никогда не пресыщаются, – сказал Венциа.

– Я не могу забыть ее глаза, печаль в лице, исходящую от нее почти осязаемую тоску, – возразил я. – Меня не покидает чувство, что она что-то ищет, и еще не нашла.

– Ищет? Чего?

– Я не знаю, – ответил я честно.

Мы еще несколько минут поговорили о чем-то незначащем. Потом Венциа отправился в нашу каюту спать. Я остался один размышлять о Черной Леди, и обнаружил, что я надеюсь. Надеюсь, что она когда-нибудь найдет то, что ищет, и тогда, наконец, вечная печаль покинет ее черты.

Глава 16

Оказавшись на Дальнем Лондоне, я явился в галерею Клейборн, где Гектор Рейберн сообщил мне, что Тай Чонг была арестована в прошлое воскресенье, за участие в мирной демонстрации протеста против нарушений прав инопланетян в соседнем мире, на Кенникотте VI. Она отказалась уплатить залог и должна была отсидеть еще два дня.

– Я предложил организовать уплату залога через Клейборн, – закончил он, – но она отказалась наотрез. Теперь сидит в каталажке и обращается с речами ко всем, кто согласен ее слушать. По-моему, она даже провела пресс-конференцию из камеры!

Его, видимо, очень забавляло ее поведение.

– Весьма прискорбно об этом слышать, друг Гектор, – посочувствовал я. – Наверное, заключение в кенникоттской тюрьме ее очень угнетает.

– Да она так в жизни не развлекалась! – ответил он со смехом. – Между прочим, я, кажется, должен вам обед.

– Сейчас только десять часов утра, – заметил я.

– Никогда не слышали о раннем обеде?

– Признателен за предложение, друг Гектор, но я в самом деле не голоден.

Он пожал плечами.

– Предложение остается в силе. Только предупредите с вечера.

– Непременно, – пообещал я.

– Ресторан, о котором я говорил вам в прошлый раз, закрылся, – продолжал он. – Но я слышал еще об одном, где обслуживают инопланетян.

Может, сегодня проверю, стоит ли туда идти.

– Вы очень внимательны, друг Гектор, – ответил я.

– Кстати, – доверительно поинтересовался он, – что за человек Валентин Хит на самом деле?

– Очень обаятельный человек, – сказал я. – Почему вы спрашиваете?

– Он нам уже сколько лет сдает краденые картины, – пояснил Рейберн.

– Просто интересно было узнать.

– Почему вы принимаете картины, зная, что они краденые?

– Да боже мой, все, что стоит украсть, за свою историю бывает украдено раз, а то и больше. По крайней мере, его картины трудно проследить.

– Как давно вы узнали, что Хит торгует крадеными произведениями искусства?

– Догадался, когда услышал, что он никогда не выставляет их на публичные аукционы.

– А Тай Чонг об этом знает? – спросил я, надеясь, что ответ будет отрицательным.

– Официально об этом не знает никто, – ответил Рейберн с многозначительной улыбкой. – И на вопросы властей все будут наверняка утверждать, что им ничего не известно.

Тут он понизил голос.

– Я сам говорю об этом с вами только потому, что мы коллеги, и вы, оказалось, коротко знакомы с Валентином Хитом.

– Знакомство с Валентином Хитом не значит, что я вор! – запротестовал я.

– Конечно, не значит, – утешил меня Рейберн. – Но с другой стороны вы же не остались невинным, как новорожденный младенец?

– Я никогда ничего не крал, друг Гектор.

Он усмехнулся.

– Я не сужу вас за аморальность, Леонардо.

– Судите, – настаивал я. – Вы говорите, что меня испортило общество Валентина Хита.

– Ну, полиция действительно обращалась к Тай Чонг по поводу вас, когда вы уехали с Шарлеманя.

– Произошло недоразумение. Я не сделал ничего плохого.

– О'кей, – он все еще улыбался. – Я вам верю.

– Мне кажется, что нет.

– Послушайте, я, наверное, вас расстроил, а я совершенно этого не хотел. Мы говорили о Хите.

– Мы говорили о том, знала ли Тай Чонг, что Хит продавал ей краденые картины, – поправил его я.

– Вы бы хотели услышать, что она ничего не знала и не участвовала в пикетах, борясь за ваши права?

– Я не подозревал, что она боролась за права бъйорннов, – сказал я, признательный за перемену темы.

– Бъйорнны, канфориты, раболиане – какая разница? Вы ж все, ребята, за равенство боретесь, правда?

– Бъйорнны не борются, – ответил я.

– Вы понимаете, что я имел в виду, – смутился он.

– Да, друг Гектор. Я понимаю, что вы имели в виду.

– Ну хорошо, – он направился к двери. – Я ушел. Встретимся во второй половине дня.

– Это должен быть весьма обильный обед, – заметил я.

– И к обеду, – усмехнулся он. – Не есть же всухомятку. Вы в самом деле не хотите присоединиться? Когда Тай Чонг вернется, пятичасовые обеденные перерывы выйдут из моды.

– Нет, спасибо, друг Гектор.

Он развел руками, помахал мне на прощанье и вышел на улицу.

Так как у меня не было определенного задания, а оба непосредственных руководителя отсутствовали, я все оставшееся утро просматривал каталоги аукционов за прошедшие две недели, безуспешно пытаясь встретить хоть одно изображение Черной Леди. Вторая половина дня ушла на исследование списков частных предложений, с тем же результатом.

Вечером я уже собирался уйти из галереи, когда позвонил по видеофону Малькольм Аберкромби.

– Я слышал, вы вернулись, – буркнул он, когда произошло соединение, и нас стало видно.

– Я приехал сегодня утром, – ответил я.

– Привезли картину Маллаки?

– Да.

– Так какого же черта не показываетесь?

– У меня сложилось впечатление, что вы и Тай Чонг еще не договорились о цене, – сказал я.

– Ну и что? Она попытается ограбить меня, я предложу свою цену, мы несколько часов поторгуемся, но всем известно, что в конце концов я ее куплю.

– Мне нужно спросить Тай Чонг, как поступить в данном случае.

– Ваш босс парится в тюрьме на Кенникотте, если вы еще не в курсе.

– Я знаю об этом.

– Тогда вы должны знать и о том, что ее выпустят не раньше, чем через несколько дней, – продолжал Аберкромби, гневно сверкнув глазами. – Я не могу столько ждать. Она нужна мне сейчас!

– У меня нет полномочий передать ее вам, – сказал я извиняющимся тоном. – В отсутствие Тай Чонг решение должен принять Гектор Рейберн.

– Где он?

– Не знаю.

– Завтра он будет в галерее?

– Да, будет.

– Возьмете у него разрешение, как только он покажется в дверях, – сказал Аберкромби, – и тут же явитесь ко мне с картиной. Ясно?

– Да, мистер Аберкромби, – сказал я. – Предельно ясно.

– До завтрашнего утра, – с угрозой произнес он и прервал связь.

Я вернулся на ночь к себе в комнату, а на следующее утро, получив согласие Рейберна, доставил картину Аберкромби, как тот и приказал.

Следующие два дня не были богаты событиями. Я продолжал искать изображения Черной Леди, но без успеха.

Утром того дня, когда Тай Чонг должна была вернуться, Хит разыскал меня в галерее.

– Привет, друг Валентин, – сказал я, поднимая взгляд от настольного компьютера. – Надеюсь, у вас все в порядке.

Он кивнул.

– А у вас?

– Вполне, – ответил я, удивляясь, зачем он пришел в галерею.

– Вы общались с Венциа после полета?

– Я с ним каждый вечер беседую, друг Валентин.

– Интересный человек, – сказал Хит.

– Да, интересный, – согласился я. – Могу ли я чем-нибудь быть вам полезен, друг Валентин?

– Откровенно говоря, да, – ответил он. – Вчера вечером я получил новые известия от своих адвокатов. Большая часть обвинений снята, но мои счета по-прежнему заморожены.

Он сделал паузу.

– Все счета, не только те, что на Шарлемане, – он удивленно тряхнул головой. – Они нашли даже счет на Спике II.

– Сожалею, что не могу ссудить вам денег, друг Валентин, – сказал я, – но весь мой заработок перечисляется в Дом Крстхъонн. Даже счет за жилище и питание поступает в Клейборн, и они вычитают эту сумму, прежде чем отправить деньги моей Матери Узора.

– Мне не нужен заем, – раздраженно фыркнул Хит. – Мне нужно не одолжение, а деньги.

– Не понимаю, – ответил я, хотя, конечно, все понимал.

– Что, сказать по буквам? Я хочу, чтобы вы помогли мне вскрыть систему охраны Аберкромби.

– Я не могу вам помочь, друг Валентин. Может быть, Рубен Венциа найдет вам работу?

– Хиты не зарабатывают деньги, – сказал он презрительно. – Они их тратят.

– Я очень вам сочувствую, друг Валентин, – ответил я. – Но я не могу стать соучастником преступления.

– Я думал, мы друзья.

– Друзей не подстрекают к нарушению закона, – подчеркнул я. – Я не допущу, чтобы общение с вами подорвало мой моральный кодекс. То, что вы мне нравитесь, не значит, что я соглашусь помогать вам совершить преступление против человека, пусть он даже мне не нравится.

– Избавьте меня от ваших нравоучений, – Хит недовольно поморщился.

– Тогда разрешите сделать практическое замечание, друг Валентин.

Даже если вы ограбите Малькольма Аберкромби, денег у вас все равно не будет. У вас будут только его картины.

– Которые я и превращу в деньги.

– Как? Они застрахованы.

– Тай Чонг уже приходилось решать для меня подобные щекотливые вопросы.

– Но не с картинами, украденными у ее собственного клиента, – ответил я.

– Вы не поверите.

– Может быть, и поверю, – откликнулся я грустно. – Но помогать вам не стану.

Он вздохнул.

– Ладно, Леонардо. Придется делать все самому.

– Вы будете задержаны и попадете в заключение.

– Ну, не скажите. Случалось щелкать системы и покрепче.

– Если бы вы надеялись, что сможете украсть эти картины без моей помощи, вы бы ее не просили, – сказал я.

– С вашей помощью это было бы намного легче, – ответил он. – Но и без нее это вполне возможно.

Он помолчал.

– Сам дом особой проблемы не представляет: наверное, мне знакомы все охранные приспособления, которые там установлены. Вот подобраться к дому будет труднее, там я окажусь на виду. Придется несколько дней ломать голову над безопасными подходами и продумать пути отступления, но с этим можно справиться. Нерешенным остается один вопрос, – и он пристально посмотрел на меня.

– Какой же, друг Валентин?

– Если дело выгорит, вы донесете на меня в полицию?

– Я бы предпочел, чтобы вы не предпринимали такой попытки.

– Я знаю, что вы предпочли бы, Леонардо. Потрудитесь ответить на мой вопрос.

– Но я действительно не знаю, – растерялся я.

Неожиданно он улыбнулся.

– Не вешайте нос. Если его система охраны в самом деле так надежна, как вам кажется, может быть, выбора делать не придется, – с этими словами Хит похлопал меня по плечу. – Я с вами еще свяжусь.

Прежде чем я нашелся, что сказать в ответ, он повернулся и вышел, оставив меня размышлять над заданным вопросом. Я все еще был погружен в размышления, когда вошла Тай Чонг.

– С возвращением, Леонардо, – кивнула она.

– И вас, Достойная Леди, – поднялся я. – Надеюсь, с вами все хорошо?

– Насколько это возможно, – ответила она. – Кухня и обстановка в кенникоттской тюрьме оставляют желать лучшего.

Она помолчала.

– Я была в центре внимания на Дальнем Лондоне?

– Гектор Рейберн говорит, что да, – сказал я. – Я вернулся всего три дня назад.

Она победно улыбнулась.

– Я знала, что так будет! Здесь транслировали мою голограмму?

– Не знаю.

Она дернула плечами.

– Неважно. Зато мы привлекли внимание общественности к бедственному положению инопланетян на Кенникотте.

– Были проведены какие-нибудь реформы, Достойная Леди? – поинтересовался я.

Вопрос ее, похоже, удивил.

– Право, не знаю, Леонардо… Но я уверена, что это всего лишь дело времени.

И она снова улыбнулась.

– Ну, довольно обо мне. Вас разыскал Рубен Венциа?

– Да, разыскал.

– И передал посылку от вашей Матери Узора?

– Да.

– Прекрасно. Я бы не говорила ему, где вы, но подумала, что посылка может оказаться важной.

– Так и было, Достойная Леди. Спасибо за заботу… Мне хотелось бы объяснить вам, что на самом деле произошло на Шарлемане.

– Нет необходимости. Ваше сообщение было достаточно подробным, этим вопросом занимались, и он решен ко всеобщему удовлетворению.

– Боюсь, что Валентин Хит не удовлетворен.

– Он на Дальнем Лондоне?

– Да, Достойная Леди. Его активы до сих пор заморожены.

– Это плохо, – сказала она.

– Боюсь, что для пополнения своих средств он замышляет нелегальные действия.

– Вот как? – она подняла брови. – И вы знаете, какие именно нелегальные действия у него на уме?

– Ограбление.

– Деньги?

– Произведения искусства, Достойная Леди.

Она нахмурилась.

– На Дальнем Лондоне?

– Да, Достойная Леди.

– Идиот, – пробормотала она.

– Согласен, – сказал я. – Вы смогли бы убедить его не делать этого?

– Может быть, – сказала она. – Вы знаете, где он?

– Нет, Достойная Леди. Но я видел его сегодня утром, и он обещал связаться со мной в ближайшем будущем.

– Когда выйдет на связь, передайте ему, что я хочу с ним поговорить.

– И вы разубедите его?

– Я сделаю все, что смогу, – заверила она.

– Спасибо, Достойная Леди, – сказал я. – Я к нему очень привязался, и мне не хотелось бы увидеть его за решеткой.

– И мне не хотелось бы, – искренне сказала она и посмотрела мне в глаза. – Он уже видел коллекцию Аберкромби?

– Как вы узнали, что он собирается ограбить Малькольма Аберкромби?

– спросил я испуганно.

Она улыбнулась.

– Я знаю вкусы Валентина.

– В искусстве?

– Во всем, кроме искусства. А коллекция Аберкромби – единственная на планете, которая по стоимости может удовлетворить эти вкусы.

У двери своего кабинета она еще раз обернулась ко мне.

– Пожалуйста, попросите его сначала связаться со мной.

– Сначала? – повторил я озадаченно.

– Пока он не сделал ничего, о чем пришлось бы жалеть.

– Попрошу, Достойная Леди, – пообещал я.

– Отлично. Не хочу показаться невежливой, но у меня масса работы, надо наверстать…

– Понимаю, – сказал я. – Очень рад, что вы вернулись, Достойная Леди.

– Большое спасибо, Леонардо, – кивнула она и скрылась в кабинете.

Весь остаток дня я снова безрезультатно искал картины и голограммы с изображением Черной Леди. По пути домой зашел в свой обычный ресторан и обнаружил, что меня ждет Рубен Венциа.

– Есть успехи? – спросил он вместо приветствия.

– Нет, – ответил я. – А у вас, друг Рубен?

Он покачал головой.

– Я просмотрел, наверное, тысячи две информационных лент, – сказал он. – Никаких следов. Завтра примусь за журналы.

Он поморщился.

– Страшно подумать, сколько этого мусора придется перекопать.

– А я изучил все каталоги и брошюры, полученные нами за прошедшие две недели, – ответил я. – Предложений о продаже ее портретов нет нигде.

– Почему только за две недели? – спросил он.

– Потому что с тех пор, как она была на Ахероне, прошло меньше трех недель, – объяснил я. – Хотя всегда есть шанс увидеть в продаже более давний ее портрет, ваши находки убедили меня, что в этом случае автор почти наверняка окажется покойным. Нам надо найти человека, с которым она встретилась после того, как исчезла с корабля друга Валентина.

– Это если она опять появилась, – мрачно сказал Венциа. – Бывали периоды, когда она просто исчезала на многие годы, даже столетия.

– Возможно. Но ведь возможно и так, что она вовсе не исчезала, а просто вы не смогли пока определить, где она была в то время?

– И это возможно, – устало ответил он и зевнул. – Боже мой, как я устал! Мне, кажется, надо сделать перерыв и отдохнуть остаток вечера.

Он глубоко вздохнул.

– Я убиваю по двадцать часов в день над этими проклятыми пленками. И все равно ничерта не знаю, появилась она снова или нет?

– Отдохните получше, друг Рубен, – сказал я.

– Спасибо, – ответил он. – Может быть, нам обоим стоит закончить на сегодня с работой? Вы ведь тоже не отдыхали, как следует.

– Нет, я, наверное, пойду в библиотеку. Мне еще надо кое-что сделать.

– Для Клейборна?

– Нет, для нас. Вы предложили очень интересное направление поиска.

– Я? – удивился он.

– Да, – ответил я. – Я поужинаю, а потом попробую поработать в этом направлении.

– Дадите мне знать, если наткнетесь на что-нибудь перспективное?

– Непременно, друг Рубен, – пообещал я.

Мы расстались, я съел легкий ужин, а затем пошел в библиотеку, по дороге собираясь с мыслями для разговора с компьютером.

Глава 17

Я сидел в своей кабине в библиотеке, глядя, как оживает компьютер.

– Добрый вечер, – сказал он наконец. – Чем могу помочь?

– Я Леонардо с Бенитара II, мы разговаривали раньше.

– К сожалению, должен сообщить, что не нашел больше ни одного портрета интересующего вас объекта.

– Знаю, – сказал я. – Сегодня вечером мне нужна другая информация.

На экране стал прокручиваться бесконечный список.

– Получено указание от Рубена Венциа, информировать вас по появлении, что он уже просмотрел эти ленты и журналы без успеха.

– Меня не интересуют ленты или иные электронные материалы, – ответил я.

Экран очистился.

– Жду ваших команд.

– Кто из живущих ныне людей – величайший герой?

– Я не способен на субъективное суждение, необходимое для ответа на данный вопрос.

– Тогда не сможете ли вы назвать, кто из живущих ныне военных человеческой расы имеет больше всего наград за доблесть?

– Адмирал Эванджелина Во.

– Женщина? – разочарованно протянул я.

– Да.

– Кто из живущих мужчин имеет больше всего наград?

– Суги Ямисата.

– Его звание?

– Звания нет.

– Он в отставке?

– В настоящее время он находится в военной тюрьме за убийство сослуживца, совершенное под влиянием нелегальных стимулянтов.

– Он провел в тюрьме больше трех недель?

– В настоящее время отбывает пятый год тринадцатилетнего срока заключения, – ответил компьютер.

Я тут же сообразил, что Ямисата не может быть тем человеком, кого посетит Черная Леди. Он не привлекал ее минимум пять лет, и в последующие восемь – в силу своего положения – не будет достоин ее внимания.

– Сколько времени понадобится вам, чтобы составить список всех мужчин человеческой расы, чьи занятия вовлекают их в ситуации, опасные для жизни?

– Это невозможно, – был ответ.

– Почему?

– В настоящее время более двадцати миллиардов мужчин по роду занятий попадают в ситуации, опасные для жизни. Ко времени, когда я закончу составление списка, он будет недействителен.

– Двадцать миллиардов? – повторил я с удивлением. – Сколько из них военных?

– Тринадцать миллиардов.

– Назовите несколько других профессий.

– Охрана правопорядка – четыре миллиарда; пожарная служба – один миллиард; уничтожение токсических отходов…

– Стоп, – сказал я.

Компьютер мгновенно замолчал.

– Как мне установить личность одного мужчины человеческой расы, который более настойчиво, чем все остальные, играет со смертью?

– Играть со смертью – неточный термин, а потому требует субъективного суждения, составить которое я не компетентен.

– Тогда мне нужна ваша помощь в более точном формулировании вопроса, – сказал я. – Оригинал портретов, которые вы разыскивали – женщина, известная, как Черная Леди. На протяжении тысячелетий она появлялась в обществе многих мужчин, и ее неизменно привлекали те, кто находил удовлетворение в смертельной опасности. Последние двое, которых она посетила, были охотник за беглецами и преступник. Можно ли предсказать, где она появится в следующий раз?

– В вашем утверждении содержится несколько внутренних противоречий, – ответил компьютер.

– Пожалуйста, конкретнее, – попросил я.

– Леди – термин, применяемый к женщинам человеческой расы. Согласно имеющимся данным, максимальный возраст женщины человеческой расы составляет 156 лет. Вы утверждаете, что Черная Леди прожила много тысяч лет. Либо она не человек, а следовательно, не леди, либо вы ошибаетесь относительно ее возраста.

– Я не думаю, что она обычный человек.

– Ни одна разумная форма жизни на углеродной основе, дышащая кислородом, не обладает продолжительностью жизни в несколько тысячелетий.

– Примите как данное, факт ее существования, а также то, что она – не инопланетное существо.

– Это противоречит моей программе.

– Тогда считайте ее гипотетической, – сказал я. – Если эта гипотетическая женщина существует, есть ли какой-нибудь способ предсказать, где она появится в следующий раз?

– Даже если для данного примера допустить ее существование, в вашей первоначальной предпосылке остаются внутренние противоречия, – ответил компьютер. – Нет фактических данных, доказывающих, что охотники за беглецами или преступники находят удовольствие в опасных для жизни ситуациях.

– Понятно.

– И поскольку под вышеназванными терминами подразумеваются целые классы, в отличие от Черной Леди, которая подразумевается конкретным индивидуумом, я не могу допустить гипотезу, согласно которой все охотники за беглецами и преступники находят удовольствие в опасных для жизни ситуациях, потому что располагаю данными, доказывающими обратное.

– Я понимаю. Но если принять существование Черной Леди, как данное, в целях построения гипотезы, сможете ли вы подсказать наиболее эффективный способ предсказания ее следующего появления?

– У меня недостаточно данных о Черной Леди, – ответил компьютер.

– Разрешите сообщить вам больше?

– Да.

– По-видимому, Черную Леди привлекают мужчины – самцы человеческой расы – которые сознательно и добровольно ставят себя в опасные для жизни ситуации, – тут я сделал небольшую паузу, почти уверенный, что компьютер вмешается с обоснованием несостоятельности моего утверждения, но он промолчал.

– Это, по-моему, может служить ограничивающим фактором, ибо исключает военнослужащих и служащих в правоохранительных органах, как оплачиваемых, так и добровольных, которые вступают в бой по непосредственному приказу, в противоположность тем, кто выходит за рамки приказа, совершая поступки личного героизма.

– Противоречие, – заявил компьютер. – Поступки личного героизма часто совершаются, как следствие выполнения непосредственного приказа, например, в случае солдата, которому приказано удержать позицию перед лицом превосходящих сил врага, но не сказано, как.

– Спасибо, – сказал я. – Пожалуйста, не учитывайте мое определение.

– Принято.

– Возможно, что ее может привлечь военный, – продолжал я, стараясь тщательно формулировать свои мысли, – но поскольку война – это ряд кратких боев, перемежающихся периодами затишья неопределенной длительности, я полагаю, что предсказать ее появление в пылу боя невозможно, просто потому что невозможно предугадать время и место самого боя. Я также допускаю, что тот же подход верен в отношении служащих правоохранительных органов, и любых других, занятых наведением общественного порядка.

– Согласен.

– Таким образом, хотя она и в самом деле может в следующий раз появиться в компании военного, полицейского или охотника за беглецами, мы должны искать в другой области, если хотим получить реальный шанс определить, где она в конце концов появится.

Я опять подождал, не скажет ли компьютер, в чем я ошибаюсь, но он хранил молчание.

– Поэтому я предлагаю искать человека, который не служит в армии и не занят наведением общественного порядка, но тем не менее занят такой работой, что регулярно подвергает свою жизнь опасности.

– Противоречие. Это исключает всех, кто подвергает свою жизнь опасности не по долгу службы, а по иным причинам.

– Очень интересная идея, – сказал я. – Действительно, человек, глядящий в лицо смерти, не надеясь на финансовое вознаграждение, вполне может быть более привлекателен для Черной Леди, чем, скажем, циркач-сорвиголова. Вы согласны?

– У меня нет своей точки зрения. Черная Леди – ваше гипотетическое создание.

– Тогда давайте примем, как данное, что она может счесть такого человека более привлекательным.

Я помолчал.

– Рассмотрим далее, какие категории относятся к этой группе:

Альпинисты, спортсмены-любители, занимающиеся военными искусствами… – я удрученно вздохнул, представив дюжины подобных увлечений и хобби. – Список бесконечен.

– Оба примера, приведенных вами – профессии, – заметил компьютер. – Согласно вашему определению, необходимо также включить ментально и эмоционально неустойчивые личности с навязчивой идеей смерти.

– Нет, – возразил я. – Такие люди не по собственной воле создают себе опасные для жизни ситуации. Они психологически вынуждены так поступать.

– Разве не все, кто добровольно создает себе опасные для жизни ситуации, поступают так по психологическому побуждению? – спросил компьютер.

– Возможно, – признал я. – Однако где-то надо подвести черту. Я предлагаю рассматривать лишь тех, кто клинически здоров.

– Принято, – сказал компьютер. – Есть ли у вас причина для выбора этого критерия?

– Я не верю, чтобы Черную Леди, существо в здравом уме, мог привлечь сумасшедший.

Компьютер не возражал, и я с растущим волнением осознал, что сделал еще один шаг, пусть незначительный, к определению человека, которого ищу.

– Итак, мы значительно сузили сферу поиска до психически здоровых людей, которые добровольно рискуют жизнью, не думая о вознаграждении, – продолжал я. – Далее для таких людей, которых могут быть сотни миллионов, возможна большая или меньшая степень риска. В конце концов, отец, входящий в комнату ребенка с заразным заболеванием, добровольно рискует жизнью, не думая о материальном вознаграждении, но сам поступок менее рискован, чем охота с примитивным оружием на опасных зверей из любви к спорту и сильным ощущениям. Вы способны уловить разницу?

– Для этого требуется большее количество данных, чем могут предоставить все доступные мне источники.

– Включая Центральное бюро Переписи на Делуросе VIII? – спросил я.

– Совершенно верно.

– Хорошо, – сказал я. – Вы помните, как я однажды спросил у вас, что общего у разных художников, изображавших объект, известный, как Черная Леди?

– У них не было ничего общего, – сказал компьютер.

– Но у них есть общий личностный профиль, не так ли?

– Да, – отозвался компьютер. – Это очень широкий профиль, но он существует.

– Тогда исключим всех людей, которые не попадают в данный профиль.

– Принято.

– Далее, исключим всех, кто употребляет наркотики. Они почти наверняка рискуют жизнью каждый раз, предаваясь наркомании, но неспособны осознать риск, которому подвергаются, или, по крайней мере, не считают этот риск опасным для жизни.

– Принято.

Оставались еще десятки миллионов возможных кандидатов… но начинал я с миллиардов. Сделан еще один шаг.

– Далее, – продолжал я. – Черная Леди, насколько мне известно, ни разу не являлась ребенку, так что примем произвольное ограничение возраста, минимум 16 лет.

– Принято.

– И человек должен вести активную жизнь.

– Мне неясно последнее замечание, – сказал компьютер. – Он должен быть физически дееспособным, или активно искать смертельную опасность?

– Какая разница?

– Человек в инвалидной коляске может рискнуть своей жизнью, равно как и здоровый человек может решить больше не рисковать.

– Он должен регулярно ставить себя в опасные для жизни ситуации, – ответил я.

– Принято.

– Он может быть некрасив и непривлекателен физически, – добавил я, – потому что многие из мужчин, знавших ее, не могли считаться привлекательными ни по одному из известных стандартов.

– Принято.

– Она не принимает материальные формы для тех, кто рискует жизнью всего раз или два, так что давайте примем далее, что искомый человек подвергал свою жизнь опасности в течение значительного периода времени.

– Значительный период времени – слишком неточное определение, – произнес компьютер.

Я попытался представить, как долго мог пробыть вне закона Малыш, один из самых молодых ее сожителей.

– Скажем, минимум пять лет, – предложил я, надеясь, что не преувеличиваю срок его преступной деятельности.

– Принято.

Я попытался придумать еще какие-нибудь ограничивающие критерии, но в голову ничего не приходило, и в итоге я просто спросил:

– Сколько человек обладают требуемыми характеристиками, на основании предложенных мною данных?

– Для ответа на ваш вопрос я должен связаться с Бюро переписи на Делуросе VIII.

– Будьте любезны, свяжитесь.

– Доступ к данным за пределами планеты требует оплаты. На чье имя предъявить счет?

Вопрос был сложным. Конечно, я не мог отослать счет ни Клейборну, ни Аберкромби, потому что это их никак не касалось. С другой стороны, сам я не мог заплатить, потому что весь мой заработок переводился в Дом Крстхъонн.

– Пожалуйста, предъявите счет Рубену Венциа, – ответил я, немного подумав.

– Нет разрешения на предъявление счета. Будьте добры подождать, пока я свяжусь с его личным компьютером.

После минутного молчания:

– Рубен Венциа согласен оплатить все расходы. Связываюсь с Делуросом VIII. Предполагаю, что смогу закончить поиск за 30—40 минут.

Тем временем могу продолжать с вами разговор. Если вы желаете воспользоваться другими услугами библиотеки, я вызову вас, когда буду готов.

– Наверное, я на несколько минут отойду, – сказал я.

Экран компьютера погас, и я вышел из кабины, ожидая привычной волны тепла и покоя, как бывало всегда, когда я попадал в близкое окружение разумных существ. Я прошел в середину зала, где оказалось около двадцати не-землян, и действительно ощутил благодатное тепло, но это чувство не шло ни в какое сравнение со всплеском эмоций, охватывавших меня всякий раз, когда мне удавалось сузить список потенциальных поклонников Черной Леди. В другое время, в нормальной обстановке, это меня глубоко обеспокоило бы, но сейчас я был настолько увлечен вычислением личности следующего человека, который соблазнит ее перейти границу между духом и плотью, что едва ли замечал это.

С полчаса я оставался среди себе подобных, и нетерпение мое росло с каждой минутой. Наконец, я вернулся в кабину и просто уставился на пустой экран. Через несколько минут компьютер ожил.