Текст книги "Станция Вечность"

Часть 2. Связи

Надо было затянуть удавку крепче, А то все равно никто не умер, хэй. Мы придем к тебе под звуки барабанов, (Бах!) Едем по району, ты – ходячий труп. Гнал на нас, мразота, прикуси язык, Видишь наш корабль в небе? Ну давай, беги.

clipping «Air ’Em Out»

9. Священный долг

Как и Мэллори, Ксан недоучился в университете. Не из-за убийства – хотя, стоит признать, он сам иногда подумывал кого-нибудь убить.

Когда ему было восемь, а его брату Финеасу – три, их родители погибли в автокатастрофе. Землетрясение в Грейт-Смоки-Маунтинс раскололо виадук Линн-Коув, и их машина свалилась со склона.

Благодаря детским сиденьям и ремням безопасности они с братом практически не пострадали, только жутко перепугались, и несколько часов им пришлось просидеть в машине с мертвыми родителями, дожидаясь спасателей.

Финеас утверждал, что ничего не помнит, но Ксан слышал, как он плачет по ночам, и знал, что он до смерти боится высоты.

После аварии их забрала к себе бабушка. Она владела большим участком земли в Теннесси, неподалеку от Пиджен-Фордж. Норма Морган – злая, как змея, и такая же хитрая. Лучшим воспоминанием из детства оставался день, когда он поступил в Университет Северной Каролины на бюджет и наконец-то сбежал из дома.

Когда ему было двадцать, бабушку разбил инсульт. Он отчислился и пошел в армию, чтобы оплачивать ее лечение и образование Финеаса.

Друзья спрашивали, почему он решил пойти в армию, а не вернулся в родной город, но Ксан пробубнил что-то про патриотизм и замял тему.

Дело было в бабушке.

Ксан вырос в мать, тонким и жилистым. Финеас, высокий и крепкий, напоминал отца. Бабушка ненавидела их мать и всегда отдавала предпочтение младшему брату. Только поэтому Ксан не боялся оставлять его с ней наедине.

В армии оценили рационализаторские и организационные способности Ксана и отправили его в отряд снабжения. Он распоряжался поставками, растягивал их до предела, превращая любой поход в практически безотходное предприятие. Его отправили в Афганистан в составе квартирмейстерской роты, назначив в похоронную службу. Он присутствовал при Первом контакте, но едва ли обратил на него внимание. Слишком занят был поисками людей, переписью ран и сбором личных вещей с трупов сослуживцев, и его не интересовали новости, не связанные напрямую с его работой.

Похоронная служба не приносила радости, но им давно вбили в голову ее важность. Это был их священный долг – и Ксан исполнял его, молча вынося насмешки, которыми одаривали квартирмейстерскую и техническую роты солдаты боевой части. Но если бы его младший брат пал в бою, он бы хотел с ним попрощаться – и поэтому никогда не бросал чужих братьев. Отслужив, он вернулся домой и попал в форт Сэм-Хьюстон.

Иронично, переломный момент наступил не на войне, а на родине, и после ужасной трагедии он бросил похоронную службу (по большей части), и его перевели на новую военную базу – форт Боузер в Северной Каролине.

Он располагался ровно посередине между гарнизонами форта Ли в Вирджинии и форта Брэгг в Северной Каролине, и многие задавались вопросом, зачем военным понадобилась очередная база, если поблизости есть еще две. Ответ удавалось узнать лишь немногим: форт Боузер разбирался с проблемами внеземного характера. От Ксана требовалось организовать квартирмейстерскую роту и подготовить отряды снабжения к встрече с пришельцами. И молчать в тряпочку.

Его работа подразумевала доступ к засекреченной информации. Люди не хотели, чтобы на других планетах узнали о линии обороны, которую земляне выстраивают против нападения из космоса, пока их политики проводят мирные переговоры. Официально в форте Брэгг проводились масштабные ремонтные работы, в связи с которыми рядом с Роли построили временную военную базу. Такая секретность Ксана устраивала – он не хотел, чтобы бабушка узнала о его возвращении.

Он не ожидал ни повышения, ни доступа к государственной тайне; наоборот, боялся, что кто-нибудь прознает, что произошло на техасской границе, и его разжалуют. Помимо него только один человек знал правду о потере отряда, но женщина та была, мягко сказать, непредсказуемой и легко могла его сдать.

В итоге она не проболталась; Ксана повысили, подпустили к тайнам высшего уровня, и последствия Первого контакта вдруг стали основой его работы.

Вскоре после перевода в форт Боузер Ксан получил по электронной почте письмо от Финеаса: тот сообщил, что решил не поступать в университет, потому что хотел «преследовать творческую карьеру». Ксан подумал про собственное неоконченное образование, про службу в армии и все, что было с ней связано, и ощутил на языке пепел. В тот вечер он напился до потери сознания.

А на следующий день не успел толком проснуться и отойти от похмелья, как его позвали к генерал-квартирмейстеру и сообщили, что помимо организации Земной гвардии им понадобится помощь с похоронной службой, и нести ее придется ему одному.

В кабинете генерал-квартирмейстера Родригеса воняло свежим пластиком и ковровым ворсом. Его не помешало бы хорошенько проветрить, но генерал будто не чувствовал запаха: так и сидел за столом под плотно закрытыми окнами, включив кондиционер на всю мощность.

Он привычно натянуто улыбался; складывалось впечатление, что гвоздь, торчащий из стула, впивается ему в мягкое место, но он готов вытерпеть что угодно, лишь бы не выдать свой дискомфорт. Ксан отдал ему честь; от пластиковой вони голова заболела только сильнее. В кулаке он сжимал сырой от пота документ, подробно описывающий его новые обязанности.

– Закройте дверь, специалист, – сказал Родригес.

Ксан молча исполнил просьбу.

– Вольно, – сказал генерал-квартирмейстер. – Я хочу обсудить ваше новое назначение.

Шея взмокла от пота, но Ксан сдержался и не вытер ее. Стараясь ничем не выдать волнения, он произнес:

– Не совсем понимаю, почему вы решили определить меня в похоронную службу отдельно от квартирмейстерской роты. Я думал, мои обязанности заключаются в другом. Сэр, поймите, мое время в похоронной службе прошло весьма плодотворно, но я боюсь, что дополнительные обязанности повлияют на качество моей работы.

– Говори прямо, Александр. Никто не хочет разгребать чужое дерьмо.

Он напрягся.

– Похоронная служба выполняет священный долг. Никто не…

Родригес отмахнулся от него, и Ксан, замолчав, стиснул зубы. Людей, не служивших в снабжении, было видно за версту. Они не считали починку оружия, доставку еды и поиск трупов достойной работой. «Настоящие солдаты таким не занимаются. А кому не хочется быть солдатом?»

Во время военной подготовки Ксан много узнал о том, как работают квартирмейстерские роты и продовольственные отряды в военное время. Он искренне восхищался командирами, которые понимали, что хорошее снабжение – залог победы.

«Люди, которые пренебрегают нашей работой, обычно об этом жалеют, – как-то сказал ему предыдущий командир. – Варианта два: либо псы сожрут твой труп, а враги заберут обручальное кольцо, либо твои останки похоронят со всеми почестями. Вот ты бы какой предпочел?»

– Не доверяешь своему командиру? – спросил Родригес.

– Доверяю, сэр, – сказал он. И мысленно добавил: «Как будто у меня есть выбор».

– Тогда не отказывайся от должности.

– Так точно, сэр, – сказал он. – Но почему я, сэр?

– У тебя есть подходящий опыт и допуск к засекреченной информации. Ты знаешь, чем мы здесь занимаемся, а нам нужны твои навыки. К нам в руки попало несколько инопланетных трупов. Их нужно исследовать.

Как солдат, Ксан понимал, откуда вдруг взялись эти трупы, и по спине пробежал холодок. Он еще не встречал ни одной инопланетной расы, которая не могла бы уничтожить все человечество, будь у них на это причина.

– Но к чему повышение? Почему мне нельзя было остаться в снабжении?

– У них недостаточный уровень допуска. Все очень серьезно, Ксан. Мы близки к прорыву. Присаживайся, и я объясню.

Ксан хотел поговорить со Стефанией наедине, но знал, что с гнейсами сложно вести личные беседы. Точнее, ей и так приходилось кричать, чтобы говорить с ним – пошептаться бы не получилось. Но он не готов был выкладывать все перед Мэллори.

Она бесила его. Единственный человек на станции, с которым он мог поговорить, и та его утомляла. Отчасти из-за зависти; она действовала инстинктивно и не задумывалась о последствиях, а он слишком часто обжигался из-за таких людей. Без четких планов все постоянно шло наперекосяк. В университете им обоим была свойственна импульсивность, вот только Мэллори так и не повзрослела. Но тогда необдуманные действия не приводили к смерти друзей.

Он знал, что Мэллори многое повидала. В отличие от него, это ее не сломило.

– Стефания. Нужно поговорить.

Все обернулись к нему. В мрачном взгляде Мэллори сквозило очевидное недоверие.

– Ты знал? – спросила она.

– Кое-что, да, – признал он. – Я его не убивал.

– Но знаешь, кто убил? – Мэллори перевела взгляд на Стефанию. Тина практически вибрировала на месте, но молчала.

– Нет, – сказал он.

– Может, перестанете от меня все скрывать? – сказала Мэллори.

– Хорошо. Я расскажу, что смогу.

– Как вы познакомились? – спросила она, оглядываясь на гнейсов. – Вы толком так и не рассказали.

– И… все? Тебя только это интересует?

– Да, – ответила она. – Для понимания ситуации мне нужна полная картина. Я ничего о тебе не знаю, но если ты продолжишь все скрывать, ни о каком доверии не может быть и речи.

По сравнению с остальными тайнами эта была относительно безобидной. Ксан кивнул:

– Ладно. С чего начать?

– С дня рождения. Ты принес «Бойню номер пять» и постоянно зевал, как будто напился снотворного.

Спустя несколько месяцев после перевода в форт Боузер Ксан пришел на день рождения к сослуживцу Билли. На руках у него была информация, за которую его легко могли отправить в тюрьму, если не хуже. Передача была назначена на определенное время – оставалось только дождаться.

Встреча с Мэллори шокировала его, заставила ненадолго забыться. Отвлекаться было нельзя, но после бутылки пива его потянуло в сон, а потом вдруг объявилась его бывшая одногруппница. Он даже не знал, что гражданских пускают на территорию базы, особенно на вечеринки всяких придурков вроде Билли, который вовсю разглагольствовал на запрещенные темы. Кто угодно мог подслушать этого идиота.

Но из рассказа Мэллори стало понятно: она не знала, что Анира тоже работала на военных.

Так почему Анира пришла? И зачем привела с собой Мэллори?

– Анира работала на военных? – перебила Мэллори. – Как… интересно. Она не рассказывала. Ну, теперь-то все ясно. – Она смотрела куда-то мимо него.

– Да, вот и я удивился. Ты думала, они с Билли просто друзья?

– Да, – кивнула Мэллори. – Прости, что перебила. Продолжай.

Ее задумчивый взгляд ни капли не прояснился.

С самого начала все пошло не по плану. В девять вечера Ксан должен был пойти на кухню за пивом и «случайно» забыть книгу на столе, откуда ее подобрал бы его связной.

Он боялся оставлять ее посреди чужой кухни, но знал, что холодное пиво волнует присутствующих куда больше, чем какой-то там Воннегут.

Но уйти вовремя не получилось. В половину девятого все вдруг решили поиграть, и он мог ускользнуть, но на кухню пошла Мэллори – единственная, кого заинтересовала бы лежащая в одиночестве книга. Он очень хотел поговорить с ней подольше, но слишком волновался из-за передачи и не мог подпустить ее к засекреченной информации.

Она ушла, напоследок устало и грустно посмотрев на него. Удивившись, он проводил ее задумчивым взглядом и не услышал правила игры. Свет вдруг погас, но годы подготовки не прошли даром: все чувства разом обострились.

Точнее, должны были. Мысли растягивались патокой, и с нарастающим ужасом Ксан понял, что не просто устал: его опоили. А раз его опоили во время передачи сверхсекретной информации, нужно было уйти. Срочно. Он направился к двери.

В мыслях всплыл голос старой подруги.

«Если все правильно сделаешь, время словно замедлится. Это не бой, это танец – ты должен чувствовать не только противника, ты должен чувствовать даже воздух. Так, хватит ерзать, постой ты спокойно. Прислушайся к остальным чувствам. Четырехбазисный бой основывается не только на зрении».

«Четырехбазисный бой? Это что-то из разряда кунг-фу?»

«С ума сошел? Нет. Меня ему научил дядя, а сам он узнал про него в тюрьме, когда сидел за торговлю наркотиками. Если лишишься одного из чувств, нужно уметь ориентироваться на оставшиеся четыре. Обычно проблемы возникают со зрением, но мы с дядей проработали не только его, но и все остальные. Без осязания сложнее всего. Отсутствие вкуса помешает разве что распознать яд. Он постоянно твердил: «Кто знает, Шелупонь, вдруг однажды тебе понадобится увернуться от заточки в темноте?» Так что слушай сюда, Ксан. Вдруг и тебе однажды понадобится увернуться от заточки в темноте».

Кто-то шевельнулся у него за спиной, и время замедлилось. Потревоженный воздух овеял шею, и Ксан отступил в сторону, слегка покачнувшись. Руку обожгло болью и холодом; нападавший не успел остановиться – по инерции он шагнул вперед, и кто-то захрипел, кто-то рассмеялся, а потом Билли повалился на Ксана. Тот не сразу сообразил, что произошло, а за спиной его распахнулась дверь.

Зажегся свет, и он мгновенно все понял. Кровь Билли заливала футболку и руки, и Ксан опустил его на пол, не отводя глаз. Все в нем вопило, что нужно проверить, не потерял ли он книгу, а потом бежать со всех ног, пока не подействовало снотворное и у убийцы не появился второй шанс.

И Ксан сбежал.

Он вывалился на улицу, путаясь в собственных ногах. Его дом располагался на противоположном конце базы; он бы туда не добрался. А Билли жил напротив поля, где должны были построить очередной засекреченный исследовательский центр, до которого пока не дошли руки. Он мог бы успеть добежать до лесополосы и уже там отключиться. Надо было только пережить действие наркотика, которым его опоили, а с последствиями разбираться потом.

Небо вдруг осветила вспышка, и над головой возник инопланетный корабль. Это была «Бесконечность». Он увидел ее – и отключился.

– Так это тебя пытались убить? – спросила Мэллори изумленно. – Почему ты ничего не сказал?

– Потому что у тебя бы возникли вопросы, – ответил он. – А это секретная информация. Я и так удивился, как охрана пропустила на базу гражданское лицо.

– Разумеется, у меня возникли вопросы. Давай говори, почему тебя хотели убить?

Он вздохнул.

– Думаю, ты и так догадалась. Форт Боузер разрабатывал сверхсекретные технологии. Я слишком много знал. Меня опоили и попытались убить, но вместо этого погиб Билли. – Он нахмурился. Билли был тем еще идиотом, но не заслуживал ножа в сердце.

– А мы тебя спасли! – радостно провозгласила Тина.

– Скорее, все усложнили, – добавил Фердинанд.

Ксан пришел в себя в луже крови. Уши болели, рука намокла, а влажная футболка липла к груди. Открыв глаза, он увидел инопланетян. Они… спорили? Несмотря на огромные размеры, он с трудом слышал, о чем они говорят.

Но слышал.

Он поднес руку к уху, на котором не лежал. Все лицо было залито кровью. Они что, установили ему тот переводчик, про который все говорили? Обычно их удостаивались только чиновники и крупные дипломаты.

Похитители продолжали ругаться. Они напоминали подростков, которые без спроса взяли машину родителей, подобрали на дороге грязную дворнягу, а теперь не знали, куда ее деть.

– Ну что, подобрала ты это «милого и забавного», а дальше что? – раздался раздраженный голос.

– Не надо было давать ему переводчик, ты сделала только хуже, – вторил второй, но весело и невозмутимо.

– Да ладно, он и так был весь в красной жиже. Все нормально, – ответил третий.

– А ты точно вставила его в ухо?

– Да, я потом вколола заживляющую штуку, и жидкость остановилась, так что все хорошо, – встревоженно оправдалась инопланетянка.

– Кажется, он проснулся, – произнес первый голос.

Поморщившись, Ксан присел; он столько времени пролежал на металлическом полу, что щека успела прилипнуть. Потерев голову, он скривился от боли в ушах.

– Что случилось? – спросил он.

– Привет! Ты нас понимаешь? – Третий голос принадлежал красновато-серой гнейске, нависшей над ним. Она говорила громко и медленно, словно пыталась донести смысл до иностранца (чисто технически Ксан им и был).

– Да, я вас понимаю. Хватит орать, – раздраженно ответил он. – Что случилось? Что вы мне вкололи?

Он ощупал руку, но ран не нашел. Даже порез зажил, оставив шрам.

Ксан попытался подняться. Ноги подгибались от слабости, и красновато-серая инопланетянка протянула ему руку. Он ухватился за нее, как за каменную стену, встал и слегка пошатнулся.

Пока он лежал в отключке, ему что-то снилось. Что-то про ремонт моста и теплое одеяло, в которое он завернулся. Но сон ускользал; он не мог его вспомнить.

– Ты шел по полю, и я решила, что ты ищешь попутку, – сказала Красная. Она была огромная, выше остальных двух гнейсов, и практически задевала головой потолок корабля.

– Нет, ты захотела себе питомца, – возразил второй голос. Он принадлежал фиолетовой гнейске, сидящей в кресле перед какой-то замудренной консолью. – И мы его подобрали. К сожалению, дедушка потребовал переключить шаттл в режим автопилота, и он случайно унес нас с планеты. Потому что, понимаете ли, в начале поездки кое-кто тут решил, что мы слишком напьемся и не сможем управлять кораблем.

– Но мы же напились! Что, я была не права? – сказала Красная.

– Да. Мы до сих пор трезвые, – сказал первый гнейс, опирающийся на стену. Все его тело было высечено из темно-серого гранита, пронизанного затейливыми узорами серебра.

– Ладно, ладно, – сдалась Красная и снова посмотрела на Ксана: – Мы подсоединили переводчик к твоему ушному нерву. Ну, вроде как. Если ты нас слышишь – значит, точно подсоединили. И еще мы вкололи тебе заживляющую штуку, которую делают осы. Ну, так, на всякий случай. Ты нас понимаешь?

– А это не очевидно? – проворчал Ксан. – Что вы там говорили про автопилот?

– На станции можно будет отвести тебя в медотсек, – сказала фиолетовая гнейска. – Хотя не уверена, что они разбираются в устройстве людей.

– На станции? Какой станции? Куда вы меня везете? – спросил он. Наркотическая дымка постепенно спадала, уступая тревоге.

– На станцию Вечность, – ответила фиолетовая гнейска.

– Погодите, мне нужно на Землю! – В панике он не мог вспомнить ни единого конкретного места, но это, видимо, было неважно.

– Ее дедушка бы не разрешил нам взять корабль без автопилота, – сказала Красная. – Мы им не управляем.

– Раз вы им не управляете, как вы меня подобрали?

– Долгая история, – ответила Фиолетовая.

– Но до Вечности несколько световых лет! Как я вернусь домой? Меня вообще на станцию пустят? Людям же туда нельзя! – в панике сказал он. Ну зато под адреналином наркотики усваивались быстрее. Сознание ощутимо прояснилось.

– Что, правда нельзя? – спросила Красная, глядя на своих друзей.

Она была то ли пьяной, то ли тупой. Ксан пока не решил. Но она сама говорила, что напилась, так что не стоило спешить с выводами.

– Правительство моей страны только-только отправило на станцию посла, но переговоры пока в тупике.

Он посмотрел на фиолетовую гнейску, которая заговорила первой. Видимо, она была здесь главной – серый гнейс явно не собирался ничего решать, а красная была для этого слишком пьяной.

– Тогда попросим Вечность отправить тебя домой, – сказала Красная. – Все равно это мы виноваты, ты ни при чем.

– «Мы»? – переспросила Фиолетовая, отворачиваясь от панели управления кораблем. – Нет уж.

– Это ты виновата, Тина, – сказал серый гнейс.

– Эй! – обиженно воскликнула Красная – видимо, Тина? – Меня же накажут, ребят, вы чего?

Складывалось впечатление, что отношения между ними давние и довольно неловкие. Ксан не имел ни малейшего желания в них разбираться – собственные эмоции казались ему искусственными и ненастоящими, словно события вчерашнего вечера произошли не с ним, а с кем-то еще. На футболке запеклась кровь – и Билли, и его собственная.

– Значит, мы летим на станцию, и точка? У меня нет права голоса? – спросил он.

– Не волнуйся, у нас тоже! – успокоила его Тина.

– Чудесно, – ответил Ксан. Пришла мысль, что стоило бы рассердиться, но он слишком устал. Он попытался потереть виски, но руки будто налились свинцом. Черт. – Ладно, у меня нет сил об этом волноваться. Раз домой мне путь заказан, можно у вас где-нибудь помыться и поспать? Я плохо себя чувствую.

Двое ответственных гнейсов – они представились Стефанией и Фердинандом – дали ему мокрое полотенце и отвели в каюту, где стояла кровать, односпальная по гнейским меркам, но двуспальная для него. Повалившись на нее, он тут же вырубился.

Время, что он провел на «Бесконечности» без сознания, пошло Ксану на пользу. Он спал, постепенно отдаляясь от Земли на корабле гнейсов, а когда наркотики окончательно вышли из организма с потом и кровью, он пришел в себя, окутанный чувством спокойствия и безопасности. Это не было похоже на привычное умиротворение, которое приносил сон; скорее, он ощущал вес чужой заботы и вспоминал завтраки, которые в детстве готовила ему бабушка, пока он не узнал ее поближе.

Ксан пытался оставаться настороже, но ситуация казалась слишком нереальной. На смотровом экране «Бесконечности» даже не было видно Земли, и из-за того, что в глаза ничего не бросалось, он никак не мог осознать происходящее. Да и инопланетяне пообещали придумать, как отправить его домой.

Знал бы он, куда возвращаться.

Путь до станции занял два дня, не больше. Изредка он просыпался, каменные инопланетяне подбадривали его, как щеночка, и он снова уходил спать. Они нашли для него воду, а когда он переборол себя и объяснил основы человеческой биологии – показали, где он может справить нужду.

К моменту прибытия на станцию он изголодался до смерти.

Всю дорогу Тина паниковала; она боялась наказания за то, что они притащили человека на станцию, и когда Ксан все-таки встретил Вечность, от него пахло кровью и потом, и он ощущал себя так, словно заново родился.

– Ты ведь еще не был на разумной космической станции? – спросила его Стефания.

– Ни на какой не был, – сухо ответил он.

Стефания кивнула.

– Она хочет сначала с тобой пообщаться. Она сама проникнет в твой разум. Не бойся, это нормально. Ты ничего от нее не скроешь, но она вряд ли тебя осудит – смотри, она даже Тину на борт пустила.

– Она читает мысли? – спросил Ксан, и его затошнило. – Получается, все на станции под постоянным контролем?

– Не совсем. Сложно объяснить, я не уверена, что переводчик справится. Ей тяжело читать мысли, поэтому обычно она общается только со своим распорядителем – тот еще кусок базальта, советую держаться от него подальше, – который помогает ей установить связь с остальными гостями станции. Это не обсуждается, так что не надо сопротивляться.

Ксан отступил от смотрового экрана, за которым висела переливающаяся металлическими цветами Вечность.

– А если она меня не пустит? Что тогда?

– Придумаем, как вернуть тебя на Землю, – отозвался Фердинанд с кресла пилота. Он говорил уверенно, что утешало.

Ксан не знал, чего ждать от встречи с Вечностью, но ее сознание захлестнуло его волной – а когда схлынуло, он ощутил: станция приняла его.

Ему разрешили подняться на борт и даже остаться; Вечность предоставила ему убежище. Пообещала, что никто не сможет забрать его против воли.

Он не знал, увидела ли она то, что он скрывал от нее – и от гнейсов, и от всех, кто был на том дне рождения. Если увидела и все равно пустила на борт, то сама обрекла себя на погибель. А если нет, то как долго он сможет скрывать эту тайну?

Разумная станция оставалась загадкой. Вместо собственной комнаты она выделила ему «Бесконечность» – но обслуживание шаттла свалилось на его плечи.

– Ну а где-то через месяц объявилась ты, – сказал Ксан.

Мэллори внимательно наблюдала за ним все время, что он говорил, и даже сейчас по пристальному взгляду было видно, что она ждет чего-то еще.

«Она все знает. Просто скажи ей, – мелькнула непрошенная мысль. Но чем меньше ей было известно, тем лучше. – Она ведь понимает, что ты что-то скрываешь, и ни за что тебе не поверит».

Мысленно он вздохнул, но промолчал.

– Так, теперь об убийстве, – сказала Мэллори, обращаясь к ним со Стефанией. – Вы ведь что-то знаете, так почему сразу не рассказали?

Он пожал плечами.

– Смысла не было. Я его не убивал, но ты все равно мне не поверишь, особенно если узнаешь всю правду.

– Могу и поверить, – сказала она.

Перепуганная Мэллори, мечтающая сбежать, пропала, прихватив с собой импульсивную Мэллори, без оглядки бросающуюся навстречу опасности. Стоящая перед ним Мэллори оглядывала их цепким взглядом, словно ничто не могло укрыться от ее взора.

– Погодите, – сказала Стефания. – Вас просят срочно подойти в медотсек.

– Откуда ты знаешь? – спросила Мэллори и буркнула себе под нос: – Как же меня задолбало вытягивать все клещами.

– Гнейсы общаются при помощи вибраций, ты это знаешь, – сказала Стефания. – Медсестры просили передать, что им нужна помощь с человеческой анатомией. Они не понимают, что делать с вашими внутренностями.

– Неужели мы единственная раса с кровью и органами? – сказала Мэллори, но отвела от Ксана пронзительный взгляд, и тот слегка выдохнул. – Пойду переоденусь. Встретимся в медотсеке, Ксан.

– Вас просят поторопиться, – сказала Стефания.

Мэллори подняла ногу и помотала болтающимся сапогом скафандра.

– В этом я никуда быстро не дойду. У них и так есть информация по женскому телу, а понадобится что-то еще – пусть сначала просканируют Ксана.

Они пошли к выходу из усыпальницы, но Мэллори снова холодно посмотрела на Ксана:

– Мы не договорили. Рано или поздно тебе придется рассказать, что происходит.

– Понимаю, – ответил он, ответив на ее взгляд.

Но что ждет его, когда она узнает всю правду?