Текст книги "Станция Вечность"

10. Первое официальное дело Мэллори

За время «работы» с полицией и Госбюро Северной Каролины Мэллори сталкивалась с ненавистью, недоверием и довольно агрессивным вмешательством в личную жизнь. Когда правоохранительные органы понимали, что не справляются, они с большой неохотой просили ее помочь, но каждый раз делали вид, будто подобного больше не повторится.

Единственным человеком, который не хотел отпускать ее с Земли, оказался агент Госбюро Дональд Дроун. Он никогда не скрывал искреннего отвращения, которое вызывала у него Мэллори; как-то раз даже сказал, что настолько ненавидит интересоваться ее здоровьем, что с куда большим удовольствием согласился бы на колоноскопию. Но именно он допустил – допустил! – возможность выдать ей лицензию частного следователя, если она согласится остаться.

Мэллори рассмеялась ему в лицо:

– Нет уж, слишком поздно.

Что и говорить – несмотря на всю оказанную помощь и редкое признание ее заслуг, ее отношения с правоохранительными органами оставляли желать лучшего. Она понятия не имела, чего ждать от инопланетян.

Переодевшись в удобные джинсы и толстовку (и попутно переобувшись), она пошла в медотсек, где ее ждал Фердинанд.

– Вы сообщили службе безопасности про крушение? – спросила она. – А то у нас тут есть выжившие и куча трупов, которые валяются в трюме «Бесконечности». Наверное, стоит предупредить их.

– Зачем? У них и так много дел. Вечность психует, отсеки для шаттлов переполнены. Что важнее: кучка выживших землян или тысячи жителей станции, включая ее саму, которые могут пострадать? – сказал Фердинанд. – Мертвецам уже не помочь… наверное. Я плохо знаком с человеческой биологией, но вы же не восстаете из мертвых?

– Может, пару раз за историю человечества, – отозвалась она, кусая губу, и пробормотала: – Кажется, мы с вами относимся к преступлениям совершенно по-разному.

Внутри приемная медотсека ничем не отличалась от остальной станции: те же стальные стены, тот же белый пол и перегородки, разделяющие пространство. Та часть помещения, где они находились, явно предназначалась для ожидания: вокруг стояли пластиковые стулья разных размеров, в основном значительно больше человеческих. На другой половине виднелись экраны, отображающие человеческую анатомию, клеточную структуру и прочую непонятную научную чепуху. Несколько гурудевов, изучающих информацию, о чем-то переговаривались с небольшим роем Сонма.

На стене у входа в приемную висел коммуникатор станционной системы связи, которую Мэллори про себя называла инопланетным интернетом. Разобраться в нем было непросто – она до сих пор не выучила все символы наизусть.

Из медотсека показался Ксан, злой и очень недовольный. Он подошел к Мэллори, кутаясь в кожаную куртку как в одеяло.

– Больше я к себе инопланетян не подпущу, – огрызнулся он в ответ на приподнятую бровь.

– Зато теперь они знают особенности мужского тела и смогут помочь пострадавшим, – ответила она и продолжила изучать коммуникатор.

– Что делаешь? – спросил он.

Покосившись на него, Мэллори перевела взгляд на мудреную панель, пытаясь вспомнить, как через нее позвонить.

– Надо сообщить службе безопасности про шаттл. – Она с сомнением потянулась к кнопке с пятью точками, выстроенными в круг, словно кто-то начал рисовать пентаграмму, но не закончил.

Ксан, наклонившись, указал на иконку, похожую на аккуратную охапку палочек:

– Вот эта кнопка.

Нажав ее, она оглянулась через плечо:

– Спасибо.

Дозваниваться пришлось секунд двадцать, не меньше.

– Служба безопасности станции слушает, говорите быстрее. Мы заняты. – Мэллори узнала голос Деванши, фантасмагорки, которая помогла ей в первые дни пребывания на станции. Где-то на фоне выла сирена, и Мэллори поморщилась.

Пол под ногами содрогнулся.

– Это Мэллори, с Земли, ты меня помнишь? – неловко спросила она. – Я хотела сообщить про крушение шаттла с людьми. Есть погибшие и раненые. Не знаю, в каком состоянии экипаж гурудевов.

– Где выжившие? В медицинском отсеке? – спросила Деванши.

– Да, гнейсы помогли их перенести. Мы посадили шаттл в…

– Тогда зачем мне об этом знать? – резко перебила она.

– Потому что вы служба безопасности, вы должны знать про разбившийся шаттл! Погибли высокопоставленные лица! Это потенциальный дипломатический скандал, Земля это так не оставит.

В голосе Деванши послышалось напряжение:

– Мы тут пытаемся успокоить огромную паникующую станцию, которая ответственна за тысячи жизней. Если не преуспеем, смерть ваших высокопоставленных лиц покажется просто пшиком.

– Я думаю, что крушение связано с убийством Рена, – рискнула предположить Мэллори.

– Откуда ты знаешь про Рена? – резко спросила Деванши.

– Птичка на хвосте принесла, – ответила она, надеясь, что переводчик справится со смысловыми нюансами. – Ну, и я догадалась, что с распорядителем станция бы так не паниковала. Помочь вам найти убийцу?

– Что? – растерянно переспросила Деванши. – Нет, нас не это сейчас волнует. Станции нужен новый распорядитель, который сможет с ней связаться. Если она не успокоится и не выберет нового симбионта, то умрут все. Ты, я, ваши люди, моя кладка – все. Нет смысла искать убийцу, чтобы все равно умереть.

В горле пересохло, и Мэллори кашлянула.

– Понятно. Так как…

– Если тебя это так волнует, разбирайся сама. Вот выживем, тогда и скажешь, кого мне арестовать, – сказала Деванши, и звонок прервался.

Огни, освещающие ее лицо, погасли, но Мэллори осталась стоять перед коммуникатором. Предложение шокировало ее – ей ни разу не поручали найти убийцу самостоятельно. Обычно только орали и просили не вмешиваться, а на следующий день умоляли помочь, но даже тогда запрещали действовать в одиночку.

Ксан за это время вернулся к Фердинанду. Они о чем-то разговаривали, но при приближении Мэллори замолчали.

– Как все прошло? – спросил он с усталым ужасом в голосе.

– Ну, Фердинанд был прав, – ответила она, пожав плечами. – Деванши предложила мне самой разобраться с убийством Рена, потому что у них нет на него времени.

– Видимо, разгуливающий на свободе убийца их не волнует, – сказал Ксан.

– Станция волнует их куда больше. – Мэллори повернула к нему, глядя прямо в глаза. – У меня вопрос…

– Я понял, – перебил он. – Стефания его не убивала.

– Я не это хотела спросить, – раздраженно ответила она. – Просто скажи, откуда вы столько всего знаете. Она была в курсе про тело в усыпальнице, да и ты тоже не удивился. Станция из-за этого безумствует, а вам как будто плевать.

– Ты многое не знаешь про гнейсов, – сказал Фердинанд.

От Мэллори не укрылся благодарный взгляд, который бросил на него Ксан.

– Некоторые вещи для нас священны, – тем временем продолжал тот. – О многих ты просто не успела узнать, потому что мы знакомы совсем недавно. Мы уже говорили, что усыпальница – это просто место для сна. Все, кто находятся там, начиная от самого мелкого камушка и заканчивая боевым кораблем, живы, просто погружены в сон. И в отличие от остальных рас, гнейсы не вступают в симбиотические связи с другими видами. Только друг с другом. Все мы так или иначе связаны. И глубже всех идут семейные узы. Все, у кого есть родственники в усыпальнице, сразу же узнают о любых происшествиях. Особенно учитывая, что они случаются крайне редко. Неудивительно, что всех заинтересовал внезапно появившийся труп.

– То есть какая-нибудь бабушка-тетушка написала в семейный чат и сказала Стефании, что рядом выбросили труп Рена? – спросила Мэллори.

– Наверняка, – ответил Фердинанд. – По крайней мере, я узнал именно так.

Мэллори покачала головой, не упустив уклончивый ответ.

– А ваши родственники, случайно, не знают, кто его убил и выбросил тело?

– Нет, – ответил Фердинанд, отведя взгляд.

Господи, ну почему она не умела читать эмоции инопланетян? Статую Давида и то допрашивать было бы легче.

Внутри стены лаборатории были отделаны сланцем приятного серого цвета, среди которого висели встроенные компьютерные панели. На противоположной стене располагались экраны и голографические проекции. Среди изображений Мэллори узнала медленно кружащийся тромбоцит, который рассматривали два переговаривающихся гурудева. На большинстве экранов отображались не известные Мэллори органы, и только на том, что был ближе к двери, одна за другой сменялись фотографии выживших.

Она уже хотела продолжить допрашивать Ксана, но тут к ней подлетело четверо ос Сонма.

– Спасибо, что привела мужчину-человека, – сказали они. – Поучительно. Необычно. Признательны. Нам придется ввести пострадавшим бактерию, и мы хотели убедиться, что человеческое тело справится, – сказали они. – Исцелится. Окрепнет. Взаимодействует.

– Бактерию? Это точно безопасно? – нахмурилась Мэллори.

– Насколько мы понимаем, эти бактерии подходят всем организмам на углеродной основе. Универсальные. Полезные. Пищеварительные. Но мы улучшили их, и теперь они полезны не только для пищеварения. Сильные. Целебные. Загадочные.

Мэллори слабо кивнула.

– Когда можно будет поговорить с выжившими? – спросила она.

– Через несколько часов, – ответил Сонм. – Исцеление. Терпение. Здоровье.

– Что-то вы зачастили с «исцелением». Буду надеяться, что это хороший знак, – сказала она. – А станция точно продержится несколько часов? Потому что я понятия не имею, как эвакуировать двенадцать раненых человек, если придется бежать.

Словно в ответ на ее слова, металл заскрипел; Мэллори с Ксаном встревоженно встрепенулись, но остальные инопланетяне даже не дрогнули.

Одна из гурудевов отошла от экрана с вращающимся тромбоцитом и подошла к ним.

– Можете подождать на балконе, – сказала она.

Мэллори так устала после выхода в открытый космос и спасения корабля и так перенервничала из-за смерти Рена, что даже не обратила внимания на устройство медотсека. Он чем-то напоминал старую операционную, которую со всех сторон окружал балкон с мягкими креслами. С него открывался вид на двенадцать полупрозрачных капсул, установленных в два ряда; судя по размерам, в них легко уместился бы даже самый большой гнейс. Но сейчас внутри лежали люди, а справа на экранчике отображались показатели, считываемые капсулой.

– Подозреваю, нескольких часов у них нет, – сказал Ксан, подходя к ней и заглядывая вниз через перила.

Врачи, вошедшие в палату, ходили между капсулами и сравнивали показатели с экранов с планшетами, которые держали в руках.

Одна из капсул погасла; остальные одиннадцать продолжали гореть.

– Не к добру это, – сказал он.

– Что именно? – спросила она. – Убийство Рена? Нападение станции на шаттл? Или ты про погибших? Про раненых? Про Адриана, который все еще хочет вышвырнуть нас отсюда?

За спиной что-то шевельнулось, и Ксан стремительно развернулся. Но Мэллори слишком устала бояться и просто оглянулась через плечо.

– Господи, не подкрадывайтесь вы так! – рявкнул Ксан, делая шаг назад.

Оказалось, к ним подошли двое фантасмагоров из службы безопасности. Мэллори узнала Деванши, но ее напарника видела в первый раз.

– Мы с Озриком не подкрадывались, – сказала она, и ее кожа, замерцав, приобрела привычный коричневатый оттенок.

Обычно фантасмагоры не носили одежду, но в блестящую кожу груди Деванши и Озрика были вживлены небольшие металлические пластины. Повязки на их руках напоминали те, что Мэллори видела у медиков, только изображен на них был красный квадрат с жирным черным контуром. Как-то раз Мэллори попыталась разобраться, зачем им нужны блестящие металлические пластинки. Насколько она понимала, они означали принадлежность к правоохранительным органам станции, но Деванши так и не уточнила, чем их не устроили одни только повязки. Металл не подстраивался под цвет кожи фантасмагоров и мешал им сливаться с окружением, но, видимо, Мэллори просто в очередной раз наткнулась на непонятную ей культурную особенность.

– Мы хотим узнать про разбившийся шаттл, – сказала Деванши. – Что вам известно?

Мэллори прищурилась.

– Я думала, вас не интересуют наши проблемы.

– Мы передумали, – ответил Озрик. Красная лоза симбионта, вьющегося по его ноге и спине, слабо запульсировала.

– Экипаж полностью погиб, – сказал Ксан. – Из людей – десять трупов, двенадцать пострадавших. Пока непонятно, в каком они состоянии. Все, больше мы ничего не знаем.

Озрик сверлил их взглядом так, словно это они были во всем виноваты. «Хотя, может, так и есть», – мелькнула у Мэллори мысль.

– То есть все высокопоставленные пассажиры мертвы, – повторил Озрик, словно не верил им. – Судя по общему списку, среди выживших в основном остались незначительные члены общества. Вы что, не могли спасти самых важных?

Ксан мгновенно напрягся.

– Ты издеваешься? Мы не решали, кого спасать, просто доставили на станцию всех живых и вытащили мертвых из открытого космоса, где они все перемерзли, кстати. И не называй выживших незначительными членами общества. Если вы так беспокоились за важных шишек, сами бы их спасали, а не сваливали все на людей.

– Не смей так… – начал Озрик, но Деванши выступила вперед, вставая между ним и Ксаном.

– Помолчи, Озрик, – сказала она. – Мы также пришли сообщить, что неотложная проблема решена. Мы нашли нового распорядителя станции, и Вечность понемногу успокаивается.

– Это хорошо, – сказала Мэллори. – Что будете делать теперь? Искать убийцу Рена?

– Мы проведем расследование, – ответила Деванши. – А вам тем временем будет поручено разобраться в причинах крушения шаттла.

– Что, серьезно? – потрясенно спросила Мэллори.

– Может, лучше посла попросите? – поинтересовался Ксан. – Мертвые богатеи – его проблема.

– Он занят иными дипломатическими обязанностями, – ответил Озрик.

– Дипломатическими обязанностями, говоришь, – задумчиво повторил Ксан.

– Мы попросим его связаться с вами при первой же возможности, – сказал Деванши.

– Не надо, – ответил Ксан. – Нам просто интересно, как у него дела. – Он посмотрел на Мэллори: – Мэл, ты как? Возьмешься?

По его взгляду было видно: он думал, что она откажется или просто сбежит. Но она кивнула, сжав зубы.

– Я постараюсь разобраться, что произошло, когда раненые очнутся. Но мне нужно будет пообщаться с гурудевами, которые разбираются в кораблестроении, и с семьями экипажа.

– Сомневаюсь, что они согласятся, – сказал Озрик. – Гурудевы не любят делиться с людьми информацией.

– Чт… они же везли на станцию целую толпу народа с Земли! Их товарищи тоже погибли! – воскликнула Мэллори.

– С ними побеседую я, – холодно возразил Озрик.

– Нет, ты будешь помогать мне, – сказала Деванши. – Если понадобится, я лично попрошу их с тобой пообщаться. Но советую сначала рассмотреть другие зацепки.

– Вы же понимаете, что скрывать информацию от следователей – крайне подозрительно? – спросила Мэллори.

– Зачем вообще что-то выяснять? Обвиним их в саботаже, и дело с концом, – предложил Ксан, но Мэллори бросила на него недовольный взгляд.

– Я не это имею в виду. Но вы все равно скрываете от меня важную информацию, и меня это не радует.

– У нас есть проблемы поважнее, чем твоя радость, – сказал Озрик. – Не путайся под ногами и занимайся своим шаттлом, а мы пока разберемся с остальным.

– Сообщите нам, когда что-нибудь обнаружите, – вежливо попросила Деванши, словно они с Озриком играли в хорошего и плохого полицейского.

– Хорошо, – ответила Мэллори. – Только раз уж вы поставили меня во главе расследования – не надо мне мешать, ладно?

– Я передам вам схему шаттла, – сказала Деванши.

– А смысл? Они все равно в ней не разберутся, – фыркнул Озрик.

– Прекрасно разберемся, – возразил Ксан, и Мэллори удивленно на него посмотрела.

– Серьезно? – шепнула она.

– Нам пора. Спасибо за помощь, – любезно сказала Деванши, словно ее напарник секунду назад не бросался в них оскорблениями.

На этом фантасмагоры растворились, слившись с обстановкой; их передвижение выдавал лишь блеск металлических пластин и слабое колыхание воздуха, похожее на марево, поднимающееся над горячим асфальтом.

– Ага, всегда пожалуйста, – отозвалась Мэллори. Она так и не поняла, с чего это они решили возложить на нее такую ответственность. «Видимо, им просто плевать».

Когда фантасмагоры ушли, она медленно покачала головой.

– Какой же этот Озрик урод. И я все еще думаю, что станция сама напала на шаттл.

– Но почему? – спросил Ксан, глядя на капсулы с людьми. – Переволновалась из-за убийства Рена? Тогда оба дела связаны.

– Вполне возможно, – согласилась она. – Правда, пока они без сознания, вряд ли мы что-то узнаем, а мертвые уже ничего не расскажут. Но ты прав; все началось с убийства.

– Вопрос вот в чем: она задела шаттл случайно или решила намеренно сбить?

Мэллори задумалась, вспоминая собственное прибытие на станцию.

– Может, она заглянула в сознание пассажирам, и они ей не понравились?

– Как вариант, – задумчиво сказал Ксан. – С другой стороны, нашего посла она пропустила, так что порог вхождения явно не особо высокий.

– Ксан, – сказала она, повернувшись к нему. Он все еще смотрел на капсулы, и она дождалась, пока он поднимет глаза. – Расскажи, что ты скрываешь. Как я могу тебе доверять, если ты постоянно мне врешь? Я не могу рисковать. Слишком многое на кону.

Он вновь повернулся к перилам и задумчиво посмотрел вниз. Потом поправил болтающуюся на плечах куртку.

– Помнишь, ты говорила, что пассажиры будут связаны? Или между собой, или с кем-то на станции?

Она кивнула:

– Думаю, и то и другое. Узнаем, когда они очнутся. – У нее было еще много вопросов, но она ждала, пока он заговорит сам.

– Одна связь точно есть, – наконец, нехотя признал он.

Она промолчала, выжидая.

Он вздохнул.

– Один из выживших – мой младший брат.

Ксан остался ждать в медотсеке. Мэллори не хотела оставлять его одного – он рассказал ей про брата, но она знала, что он скрывает что-то еще.

Но она попросила поделиться хоть чем-то, и он просьбу исполнил.

Ксан не знал, как его брат оказался на корабле. Он утверждал, что они не общались уже несколько лет, но в подробности не вдавался, и Мэллори решила пойти размять ноги, пока врачи не дадут добро. «Мне нужен список пассажиров», – в очередной раз промелькнула мысль. И пусть ей было страшно даже представлять, кто мог среди них оказаться, Мэллори понимала, что выбора нет.

Сегодня она практически не заблудилась и вскоре уже подходила к Сердцу станции, разумно предположив, что нового распорядителя стоит искать именно там. И хотя процесс слияния с новым симбионтом был Мэллори неизвестен, Вечность должна была чувствовать хаос и панику, творящиеся внутри. Мэллори не волновало, привык новый распорядитель к своей позиции или нет; ей нужно было во всем разобраться. Уж станция-то должна была знать, кто убил ее симбионта?

Коридор к Сердцу, раньше залитый теплым желтым светом, сейчас непривычно пульсировал алым.

– Вы, разумеется, ничего не видели? – спросила она, заметив на потолке несколько ос Сонма. Те промолчали.

Она двинулась дальше и на середине коридора наткнулась на мясистую перепончатую мембрану, перекрывшую путь. Пленка растягивалась от пола до потолка, заползала на стены и тоже пульсировала, словно была лишь частью огромного органа, рядом с которым Мэллори оказалась.

Сглотнув тошноту, подступившую к горлу, она медленно приблизилась и коснулась мембраны. Тошнота вспыхнула с новой силой, и она отдернула руку; перед ней возвышался барьер из ритмично пульсирующей плоти. Вечность отрезала путь к своему Сердцу, а вместе с ним – к новому распорядителю. Можно ли было счесть это хорошим знаком? Мэллори сомневалась.

Отступив, она кашлянула.

– Вечность! Есть там кто-нибудь? Нам нужно поговорить! – крикнула она.

Ответа не последовало.

– Что ты тут делаешь? – вдруг раздался голос Деванши, и она вышла из стены у нее за спиной.

Мэллори отпрыгнула.

– Господи! Заканчивай так делать!

Деванши терпеливо ждала. Мэллори оглянулась на мембрану и отступила еще на шаг.

– Я хотела спросить у Вечности, почему она напала на шаттл. И видела ли она, кто убил Рена. Я просто хотела поговорить.

– Думаешь, мы не пытались связаться с Вечностью? – прохладно поинтересовался Озрик. Он появился из стены напротив, и Мэллори снова вздрогнула. – Ситуация под контролем.

Мэллори посмотрела на мембрану, которая постепенно становилась все более и более плотной, словно поверх нее нарастали слои.

– Под контролем? Это точно нормально?

Они не ответили.

– Здесь нельзя находиться, – сказал Озрик.

Мэллори не шевельнулась.

– Больше мне никто ничего не расскажет. Мы точно знаем, что на шаттл напала станция, так что я хочу с ней поговорить. Но что… – она коснулась мембраны костяшкой и тут же об этом пожалела, – это такое?

– Меры предосторожности, – ответила Деванши. – Станция отгородилась на время знакомства с новым распорядителем.

– Ладно. Надолго? Я подожду. Или ее, или пока люди очнутся. Еще могу сходить поискать нашего посла. Он, конечно, бесполезный, но лучше рассказать ему, что происходит. Вы же знаете, где он?..

Деванши кинула на Озрика взгляд блестящих черных глаз.

– В данный момент ваш посол занят, – сказал тот, будто заранее подготовил ответ.

– Да что у него за дипломатические обязанности таки… – Осознание накрыло ее тяжелым одеялом. Она обернулась к стене из плоти, скрывающей нового распорядителя от чужих глаз. – А. Вот оно что.

– Да как такое вообще возможно? – Вне себя от злости, Мэллори вернулась в медотсек и передала новости Ксану. – Разве люди могут взаимодействовать со станцией? У нас нет симбионтов! Нас же поэтому и считают отсталыми!

– Почему нет, – спокойно ответил Ксан. – У человечества просто не было возможности проверить.

Мэллори схватилась за голову, пытаясь сдержать гнев.

– Господи, это что, станция его выбрала? Его?!

– Возможно, у нее не было выбора, – ответил он. – На безрыбье и рак рыба, ну, сама понимаешь. Вдруг ей пришлось выбирать между ним и смертью всех, кто есть на борту.

– Ты знаешь, чем нам это грозит, – сказала она, расхаживая в разные стороны.

– Теперь нас точно выпрут со станции? Да, я догадался, – мрачно сказал он.

Мэллори продолжила расхаживать, размышляя, как бы успеть выбраться со станции, пока Адриан до них не добрался.

– Снова хочешь сбежать? – спросил он.

– А что, это так плохо? – поинтересовалась она.

Он вздохнул и коротко опустил голову, а потом повернулся к ней:

– Нет. Но я никуда не уйду. Не могу. Слишком поздно. – Он смотрел на нее, но всем телом склонялся к перилам, словно капсулы с пострадавшими тянули его к себе.

– Точно. Твой брат, – сказала она. – Как у него дела?

– Пока непонятно, – ответил он, но движение в смотровой привлекло их внимание.

Одна из капсул открылась. Двое врачей склонялись над молодой темнокожей женщиной, лежащей внутри. Глаза ее были закрыты, а по щеке и лбу тянулась рваная рана. Один из гнейсов подвинулся, и Мэллори заметила перевязь на ее левой руке. Откуда она взялась? Была изначально? У местных врачей не было бинтов; скорее всего, они считали перевязку варварским пережитком прошлого. Кивнув на нее, они что-то негромко обсудили, а потом один из них разрезал бинты карманным лазером. Осмотрев ладонь, они обратили внимание на отсутствующий мизинец, а потом аккуратно уложили ее руку ей на живот и закрыли капсулу.

Стало понятно: проснутся люди не скоро. Мэллори отвернулась; у стены рядом с большим креслом стоял столик, на котором светился планшет. Забравшись в кресло с ногами, словно ребенок, Мэллори устроилась по-турецки.

– Чей это планшет? – спросила она.

– Местный, – отозвался Ксан, глядя в пол. – Корабельный журнал.

– Откуда ты знаешь? Тоже выучил инопланетную письменность?

– Немного, но журнал с Земли. Он на английском, – спокойно ответил Ксан.

Мэллори взяла планшет, мыслями возвращаясь к текущей ситуации и всем связанным с ней вопросам.

– Станция не нападает на разумных существ, – вслух сказала она. – Так почему она сбила шаттл, даже не дав им пристыковаться?

– Ты же предупреждала Вечность, что кого-то могут убить, да? – спросил он.

– Да, разумеется. Она бы не удивилась, если бы на шаттле оказались люди с плохими намерениями.

– Значит, нам остается только ждать.

«Нам». Только когда Ксан сказал это, Мэллори осознала, что всегда разбиралась с проблемами самостоятельно. Одиночество глодало ее, но сейчас напряжение схлынуло, и с плеч упал камень.

– Остается только ждать, – тихо повторила она, включила планшет и нашла список выживших. Среди них не было знакомых имен – кроме последнего.

«Твою мать. Это она».

С колотящимся сердцем Мэллори отложила планшет. Ее резко перестало волновать, уговорит ли Адриан станцию отправить их с Ксаном на Землю.

«Сначала Адриан, теперь это».

«Может, еще не поздно сбежать?»