Текст книги "Найтблюм"

Найтблюм
Мэри Блэкуотер

© Мэри Блэкуотер, 2017

ISBN 978-5-4485-8595-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

НАЙТБЛЮМ

ЧАСТЬ I

Глава 1

Пронизывающий, холодный ветер быстро привел в чувство раскисших от необычно теплой погоды прохожих. Стены бледных зданий по одной стороне были усеяны калейдоскопом осколков солнечных бликов. Все еще влажная после вчерашнего дождя мостовая мягко поблескивала в рассеянных лучах блестящего солнца, то выглядывающего, то прячущегося за светлыми облаками. Как говорится: «У природы нет плохой погоды», особенно если не забыл с собой зонт.

Выделяющееся своей приятной белизной здание, что на углу Колмор и Темпл Роу, увесисто возвышалось над мостовой. Его крупные сводчатые окна, глубоко вдавленные в камень, создавали ощущение тяжелых крепостных стен. Темная окантовка бордюра несколько выделяла здание на фоне окружавшей его монотонно-бежевой массы. Вход располагался прямо на углу – дверь красного дерева пристроилась в римской арке, доходившей до второго этажа. На самой двери располагалась до блеска начищенная золотая табличка с названием.

Прямо за ней находилось просторное помещение с высоким потолком. В выдержанных тонах и умело обставленное, оно располагало к себе аристократических персон, а именно они являлись основными посетителями, к диалогу с крайне обаятельного вида секретаршей. Дутое сиденье коричневой кожи с каретной стяжкой и золотыми пуговицами, стояло на хромированной ножке в форме римской колонны – специально на заказ под зад любимого клиента.

Секретарь сидела за столом красного дерева, с позолоченными завитками. Ее ухоженные тонкие пальчики с завидной скоростью сновали по плоским клавишам, набирая текст. Прекрасная осанка, светлые волосы, располагающие зеленые глаза и строгий фасон с иголочки создавали необходимый эффект. Сколько прыти она проявила, сколько претендентов на свое место буквально передушила, знал владелец этого места, в данный момент находившийся в соседнем помещении. Сидя за большим дубовым столом в просторной комнате, выполненной в спокойных бежевых тонах, он, сложив руки, смотрел в документ, лежащий перед ним. Яркий свет выливался из окна прямо позади, затемняя фигуру и сливая ее с высокой спинкой кресла. В дверь вошла секретарь.

– Вот ваш чай с «любой ягодой», – сказала она, аккуратно поставив чашку на стол.

– Благодарю, – безразлично ответил директор, не прерывая чтения.

Секретарь удалилась.

В комнате царила тишина, было слышно тиканье настенных часов. Отложив документ, директор задумчиво повернулся к окну. Напротив, через дорогу, за черной, не к месту, оградой виднелся Сайнт Филипс. Вид собора действовал на управляющего благотворно, позволяя быстро собраться с мыслями. Вдруг до его слуха донеслись звуки громкой речи, быстрые приближающиеся шаги и резкие возражения секретарши. Неспешно повернувшись на кресле, он выдвинул ближний ящик стола и сунул туда руку.

Почти что пинком открыв дверь, в комнату ворвался молодой человек в коричневом полосатом костюме и бросил на стол директора папку в красной обложке, которая проскользив по столу задела чашку, расплескав чай. Сдвинутая на бок модная шляпа, козлиная бородка и выбритый висок никак не писались с его широким подбородком и несоразмерной головой. Он победно улыбнулся, показав ровные желтые зубы.

– Вот он, – громко произнес молодой человек, отрешенно глядя по сторонам, будто не замечая сидящего перед ним – Не то чтобы это было трудно для меня, но я нашел его. Итак, я жду. У меня мало времени!

Директор вынул руку из ящичка и задвинул его. Откинувшись на спинке, он сложил пальцы «домиком» и внимательно посмотрел на бесцеремонного посетителя. Дождавшись, когда его наигранно-безразличный взгляд, наконец, встретит его, он сдержано помахал ладонью:

– Приве-ет. Я здесь.

– Я заметил, – быстро ответил тот и вновь отвел взгляд в сторону. – Итак?

Директор перевел взгляд на пролитый чай, заляпавший документ, на стоявшую в дверях возмущенную секретаршу.

– Своим бесцеремонным поведением, – размеренным бесчувственным голосом начал он, – ты испортил настроение мне…

– Да бросьте, – едва успел вставить молодой человек.

– …Моей секретарше, – продолжал директор, не обращая на это внимания, – и посмел заляпать мой стол, словно жалкий свинопас.

Секретарь скрылась из виду.

Его протяжный гулкий голос, казалось, заставлял стены содрогаться.

– Неужели? Тогда, наверное, мне стоит отдать их Блаубергу или Хэртвуду быть может? – поддел молодой человек и потянулся за папкой.

Директор его опередил, подтянув папку к себе. Репортер остановился, на лице его заиграла победная улыбка.

– Все что лежит на моем столе, – сказал директор, – принадлежит мне.

Вылетев из кабинета, молодой человек приземлился точно на стол секретарши и, наверное, сгреб с него все вместе с ней, если бы та предусмотрительно не освободила его за минуту до этого. Но долго лежать на столе ему не пришлось, так как за его ремень и ворот уже схватились жилистые руки директора. Стащив со стола, он швырнул парня прямо на пол, на котором к счастью оказался мягкий ковер. Подняв за шкирку, как провинившегося котенка, он протащил пытающегося протестовать беднягу через всю приемную. Собрав им пару светильников, за один из которых тот попытался ухватиться, директор подтащил его к двери. Он чуть было не расквасил тому нос об входную дверь, но сметливый репортер быстро догадался, собственноручно открыть дверь, в которую и был вышвырнут. Дверь с грохотом захлопнулась.

Опешивший репортер поднялся и, отряхнув одежду, попытался собрать остатки своего достоинства. Пару мгновений спустя он повернулся к двери и, не успев прийти в себя, получил в лицо денежным конвертом.

– Минус разбитый светильник, – рявкнул директор, вновь захлопывая дверь.

– Я не упаду до такого. Можешь оставить деньги себе! – в сердцах выпалил репортер и пинком запустил пачку в дверь красного дерева.

Но заметив, как подозрительного вида подросток впился в конверт взглядом, поспешил подобрать его. Нагнувшись, чтобы поднять пачку, он не сразу заметил стройные ножки во вновь отворившейся двери. Застыв в таком положении, он почувствовал себя глупее некуда и поспешил разогнуться.

– Ваша шляпа, мистер Робби, – умело сдерживая улыбку, сказала секретарь.

Вручив ему шляпу, она исчезла за дверью.

***

Словно по щелчку улицы окатил мягкий свет – солнце проглядывало сквозь белоснежные облака. Хмурые тучи бежали к горизонту, словно испугавшись внезапно появившегося солнца. День обещал быть хорошим. Посмотрев еще раз в окно и с умилением вздохнув, человек в дорогом костюме снова посмотрел в большое зеркало перед собой. Повертев головой в поисках пропущенных расческой волос, он снова окинул себя взглядом с головы до ног. В зеркале отражался высокий мужчина с едва занимающейся сединой. Строгий, тяжелый взгляд, орлиный нос, узкие черты загорелого лица, широкий подбородок. Несмотря на то, что пиджак сидел на нем как влитой, он еще раз одернул ворот и вновь поправил галстук. Он взглянул на часы: 12:56. Как можно было предположить, он был очень щепетилен когда дело касалось его внешности.

Он бросил взгляд на офис, хорошо просматриваемый через стеклянную дверь. Работники суетились, никто не сидел без дела, несмотря на близившийся перерыв. На работу он никогда не приходил раньше девяти, впрочем, как и с работы он уходил ровно в шесть, ни минутой раньше, что, несомненно, показывало пример его подопечным. Хотя и без этого работники его «скромной», как он сам любил говорить, риэлтерской фирмы, которая включала в себя сорок один офис и стояла в пятерке крупнейших во всем Королевстве, были из числа тех людей, которые в свое время были готовы придушить за место в ней. Действительно чтобы попасть на работу в «Хэртвудс» нужно было из кожи вон лезть. Обычно конкурс составлял пятьдесят человек на место. И не просто человек, требования были действительно высокие.

Хэртвуд потирал запонку на манжете, он вспомнил о недавнем звонке его теперь уже бывшей супруги и его передернуло. А ведь когда-то он был просто без ума от этой женщины. Буквально на минуту он задумался о том, как же можно было прожить с ней столько лет и в итоге понять, что он совсем не знает ее. Возможно в чем-то была и его вина, он этого не отрицал. Но так как она обошлась с ним, он даже и подумать не мог. Так подло ударить ему в спину, когда он больше всего нуждался в поддержке. Много чего было, конечно и до этого, но такого вытерпеть он не смог. Тем не менее он позаботился о том чтобы лишить ее всего и приложил все свои силы, а их у него было предостаточно, для того чтобы в итоге суд присудил ей жалкие гроши, которые она с ее расточительностью спустила бы за неделю. Подавив грустные воспоминания, балласт которых уже давно нужно было сбросить, он схватил шляпу со стола и, открыв дверь, оторопел, увидев ехидную улыбку в дверях.

– Как поживаешь Мэни? – бодро отчеканил высокий человек в плаще.

– Как же тебя занесло в такую глушь? – быстро подхватив настрой, ответил Мэннинг.

– Решил повидать старинного друга, – натянув улыбку, ответил нежданный гость.

– Старинного?! Умеешь подбодрить. Теперь я чувствую себя на все сто… лет.

– Мы же опаздываем, – сказал человек, взглянув на часы с наигранным удивлением.

– Куда?

– Все туда же. У меня к тебе дело.

В скором времени они уже сидели в «Лазане», близость к которому, собственно и являлась основоположным фактором при выборе места расположения центрального офиса «Хэртвудс». Как бы забавно это ни казалось, Мэннинг был очень щепетилен в такого рода вопросах и всегда предпочитал обедать в лучших ресторанах.

Наблюдая за тем, как Хэртвуд расправляется с ароматной ножкой ягненка, человек напротив, попивая крепкий чай, тихо поражался тому, как желудок этого человека может справляться с ежедневной индийской кухней. Мэннинг был не в настроении и готов был обрушиться на кого угодно, в том числе и на своего заклятого друга, сидевшего с ним за одним столом. Тот в свою очередь об этом знал и потому некоторое время активно поддерживал молчание.

Человек поставил чашку на блюдце, достал из кейса папку, молча выложил ее на стол и едва придвинул Хэртвуду. Переведя взгляд с официантки на алую обложку, тот недолго думая, ознакомился с содержимым папки. Он нахмурился и поджал губы, на мгновение в его глазах промелькнула досада. Это не ускользнуло от внимательного взгляда его молчаливого собеседника. И тот, откинувшись на спинку, лукаво посмотрел на него. Однако в следующий миг Мэннинг ухмыльнулся и издевательски взглянул на него:

– Не получится.

– Неужели?

– Понимаю, – ответил Хэртвуд, отодвинув папку с фотографиями, – это приличный кусок. Но поверь, ты разочаруешься. Мы уже связывались с владельцем. Ничего не вышло, он не собирается его продавать.

– Быть может ты ему мало предложил?

– Предложение было приличнее некуда, уж поверь.

– Ты тоже обратил внимание на…

– Естественно, – оборвал его на полуслове Мэннинг.

– Уж не показалось ли мне, что ты, дорогой друг, злишься? – он взглянул на него как мурена.

– Ты, мать твою, чертовски прав, – отчеканил Мэннинг, посмотрев на него металлическим взглядом. – Но, – продолжил он, перейдя на шутливый тон, – не по этому поводу.

– Снова вспомнил об этой гадюке? – поддержал его друг.

– Не смей… – Хэртвуд указал на него вилкой, но запнулся. – А знаешь, самое подходящее для нее слово, – взгляд его вновь стал безразличным.

– Высылал ли ты эксперта на место?

– Какой смысл? Я уверен, что весь фасад заменен. Ему лет десять, не больше, – при этом Мэннинг углядел сомнение на лице собеседника и продолжил. – О чем говорить, я лично встречался с владельцем. Кстати, знаешь кто это?

Тот кивнул.

– Так вот, – продолжил он. – Он упирался так, что даже у меня сложилось мнение, будто этот Гринхэлм специально согласился на встречу, чтобы поиздеваться. Как бы там ни было, он оказался достаточно гостеприимным человеком. И еще раз повторю, дал ясно понять, что ни сейчас, ни через год, ни через десять продавать его не собирается. И еще одно…

– То есть, – задумчиво оборвал его собеседник, – ты хочешь сказать, что игра не стоит свеч?

– Да, – невозмутимо ответил Хэртвуд.

– Тогда почему ты встретился с ним лично? – лукаво спросил собеседник. – Ты никогда не встречаешься с ними лично, если это не сулит хорошую выгоду для тебя. А я знаю твой аппетит.

– Ну что я могу сказать. Я поспешил тогда с выводами. Посчитал, что одному толстосуму он придется по вкусу. Но, все мы люди, а людям свойственно ошибаться.

Мэннинг все еще созерцал полное сомнений выражение лица.

– Знаешь в чем твоя проблема Хэм? – продолжил он. – Ты не веришь людям.

– Они этого не заслужили? – отрезал он.

– Разве все должны перед тобой выслуживаться?

– Ты действительно хочешь начать этот разговор? – в этот момент лицо Хэмминга приняло издевательское выражение и приобрело зловещую ухмылку, свойственную скорее сомнительным и опасным личностям, за тем лишь исключением, что такие личности уничтожали человека физически – а это противоречило его природе. Он презирал такое отребье, предпочитая уничтожать словом. Его можно было бы с полной уверенностью назвать «Рыцарем слова», если бы в этом случае не пришлось употреблять слово «Рыцарь».

– Уж не много ли ты о себе возомнил?

– Не больше твоего.

– Учти, у меня в руках вилка.

– Тебе же хуже.

Хэртвуд одарил его схожей улыбкой. Вскоре они оба рассмеялись. Смеялись так наигранно, так зловеще, что создавалось впечатление, будто за одним столом сидели два головореза, державшие под столом направленные друг в друга пистолеты.

– А знаешь Хэм, – быстро сменив тон, сказал Мэннинг, – если не веришь мне, спроси его сам.

– Наверное, ты прав. Не буду его спрашивать.

Нахмурив брови, Хэртвуд посмотрел на него недоверчивым взглядом.

– Раз игра не стоит свеч, оставь их себе. Меня интересуют подсвечники, – ответил Хэмминг и, встав из-за стола, натянул улыбочку. Мэннинг скривил такую же.

– Счастливо, Мэни, – попрощался с ним Хэмминг и покинул помещение.

Оба заочно обменялись проклятиями.

Мэннинг заказал виски.

***

За окном быстро мелькали редкие деревья. Словно мелкие комки ваты вдалеке виднелись овцы, спешно покидающие зеленые луга. Сгущающиеся темные тучи и отголоски грома вдалеке сулили хороший дождь. Проступающий сквозь сплошные тучи солнечный свет клином освещал мелкие клочки земли. «Какая красота», – подумал про себя Найтблюм, откинувшись в мягком кроваво-красном кресле скорого поезда, и его обычно мрачное настроение стало немного светлее, он даже перестал хмуриться. Человек средних лет и прекрасных манер, но увесистого характера. Не понаслышке знающий толк в культуре и искусстве, особенно в архитектуре, попивая свой любимый чай с тимьяном и бергамотом, естественно без сахара, он думал о том, как же некоторые люди любят портить чай, добавляя туда сахар. Еще раз вдохнув аромат бодрящего напитка, он вновь посмотрел в окно.

Занимался он торговлей «особой» недвижимостью – старинными домами с богатой историей, коих в Англии предостаточно. Можете себе лишь представить те суммы, которые сильные мира сего готовы отдать за старинный особняк или поместье, имеющие собственную историю, которая богаче событиями, чем целая жизнь некоторых людей. И он с удовольствием предоставлял толстосумам такую возможность. А еще он думал о том, какие же ощущения испытает на этот раз, увидев вживую то прекрасное творение рук старинных мастеров, к нынешнему владельцу которого он собственно сейчас и направлялся в Западный Беркшир.

Обладая поистине редким свойством завоевывать расположение людей совершенно разных сортов и возрастов, Найтблюм преуспевал в своем ремесле. Эта работа по-настоящему делала его счастливым глубоко в душе, однако со стороны он всегда выглядел хладнокровным и бесстрастным. У обычного прохожего при взгляде на него складывалось впечатление, что это надменный человек с опасным характером, с которым лучше не связываться, а уж спрашивать дорогу и подавно. Это было близко, но никак не могло описать глубину натуры этого человека со столь незаурядным отношением к жизни. Сколько он себя помнит, его всегда интересовала архитектура и история своей родины, а к эпохе средневековья он относился с особым трепетом. Отважные рыцари, хитроумные правители, дворцовые интриги, подъемные цепные мосты, ведущие за огромные зубчатые стены замков, все это не на шутку привлекало Найтблюма с ранних лет. Он посетил огромное количество экскурсий по старинным дворцам и замкам. Среди них был Лидс, простоявший еще с девятого века, стены которого помнят таких правителей как Генрих седьмой и Эдуард Первый; серый замок Харлех с его мудрено придуманными тайными ходами и богатой военной историей; Стерлинг, с его монументальными укреплениями, в котором была коронована Мария Стюарт. А о знаменитом Виндзорском замке – символе английской монархии, и говорить нечего: Георгиевский зал, Великая приемная, прекрасный сад вокруг замка. Он представлял себе, как в тех залах сотни лет назад творилась история и проливалась в спорах кровь.

Он посмотрел на часы – без пятнадцати одиннадцать. Спустя семь минут поезд с двухминутным опозданием прибыл на перрон. В целях конфиденциальности и по очень веским причинам я не стану называть тот скромный городок, куда прибыл и конкретное место, в которое собирался мистер Найтблюм. О причинах этого читатель узнает далее.

Сойдя с перрона, Найтблюм поднял голову и посмотрел на темные облака – ни одной капли так и не упало с неба. Не теряя времени на осмотр достопримечательностей сонного городишка, он сразу же отправился в «ИнРентс» чтобы забрать машину, которую забронировал. Как оказалось, машину, которую ему обязались сдать в аренду, так и не смогли предоставить. Как объяснил менеджер, она попала в аварию. Он, конечно же, принес извинения за неудобства и пообещал, что другая машина будет предоставлена через три часа. Но у Хэмминга не было столько времени, поэтому, оставив соответствующий отзыв в книге жалоб и предложений, он предпочел взять в аренду велосипед через дорогу.

Такси здесь и не пахло, а к частным извозчикам и автостопу он относился с крайней настороженностью, так что иного пути не было – он не мог позволить себе опоздать. Сверившись с картой, Найтблюм отправился в путь, ехать было не далеко.

Отъехав от города, он снова стал любоваться природой. По добротной дороге он частенько встречал велосипедистов, машин почти не попадалось. Редкие деревья рядом с дорогой постепенно становились чаще. Было спокойно и очень тихо, не то, что в Бирмингеме, с непривычки даже шумело в ушах. Тишину временами нарушали легкие порывы прохладного свежего ветра и редкое щебетание птиц.

В пути он думал о предстоящей встрече с Ричардом Гринхэлмом – владельцем поместья, из-за которого и был весь переполох. Конкуренты Найтблюма, прознав о таком лакомом куске, уже связывались с Гринхелмом в попытках предложить продать его поместье. Они предлагали самые выгодные условия, но тот был непреклонен. Найтблюм думал о том, с какой стороны будет удачнее начать разговор о продаже. У него, конечно же, было больше шансов убедить владельца старинного поместья, особенно после личного знакомства с ним на приеме у его старого друга Джеймса Даутстока. Он давно закинул эту удочку. Они довольно быстро нашли общий язык – оба они были большими ценителями старинной архитектуры. Однажды мистер Гринхэлм даже представил ему свою младшую дочь Кэтрин – бледную девушку с роскошными черными волосами, игривыми синими глазами и дурацкой улыбкой. Не теряя времени даром, Хэмминг выманил у Ричарда обещание показать этот дом, это показалось ему даже легче, чем он ожидал. Но самое главное подспорье было в том, как узнал Найтблюм, что его семья в далеком прошлом имела некие родственные связи с семьей Гринхэлмов, а именно его прапрадед Джоффри. Этот факт был очень важен для Ричарда. Выше всего он ценил родственные связи и считал, что иметь дела предпочтительнее с родственниками, если конечно у них «кишка не тонка». Вскоре Найтблюма лично пригласили в поместье, в котором всего два раза в год собиралась вся семья. Этот довольно скорый факт удивил его. Либо Ричард был очень простодушным и открытым человеком, в чем Найтблюм сильно сомневался, либо он преследовал свою выгоду, но какую, Хэмминг не знал.

Спустя час езды, свесив язык набок, еле крутя педали и чертыхаясь, он докатил до скромненькой автозаправки. Прислонив велосипед к заправочному автомату на улице, Найтблюм, переведя дыхание, зашел внутрь, взять чего-нибудь попить. Зазвенел колокольчик у двери, он вошел в хорошо освещенное помещение. У стойки кассир и какой-то человек вели неспешную беседу, они оба на мгновение бросили взгляд на единственного посетителя. Взяв из холодильника бутылку минеральной воды, он направился к кассе. Подойдя к кассиру – скуластому лысому человеку средних лет, с почти отсутствующей переносицей, заросшему двухнедельной щетиной, он расплатился. Тот глянул через окно на улицу, на стоящий у заправочного автомата велосипед.

– Бензин кончился, приятель? – добродушно ухмыльнулся кассир.

Не придав его шутке никакого значения Найтблюм расплатился. Забрав бутыль, он бросил взгляд на стоящего рядом. Это был худой, высокий человек в коротком черном плаще. Его узкое, худощавое лицо имело черную прямую бородку, идущую от нижней губы и уходящую под подбородок. Полная гетерохромия глаз придавала его лицу очень странное двусмысленное выражение. Не моргая, человек молча смотрел на него. Показалось, что на лице того мелькнула тень удивления. Одарив его безмятежным взглядом, Найтблюм вышел на улицу.

Хрустнув крышкой бутылки, он посмотрел на уходящую за холм дорогу – лес редел и ветер стал прохладнее. Хэмминг быстро отпил полбутылки газированной воды. Газ ударил в нос, и он прослезился. Найтблюм любил так делать – это хорошо бодрило. Он взглянул на часы, взобрался на велосипед и двинулся дальше. Едва он отъехал, из магазинчика выбежал человек с отвратительной бородкой и пустился вдогонку. Но, не поспевая, тот вскоре остановился и, не произнеся ни слова, молча проводил взглядом удаляющегося велосипедиста.

Спустя несколько минут дорога вышла на открытую местность, и путнику открылся еще один красивый пейзаж. Огромные вздымающиеся поля с редко посаженными домами вдалеке. Владения старинных домов были окружены невысокими каменными ограждениями того же возраста что и сами дома. Вдалеке, на фоне просвечивающего сквозь облако солнечного диска, мягко устилающего своим светом поля, долину окружали темные горные холмы с зелеными золотистыми вершинами. Они добавляли этой местности уютной отчужденности и сокровенности.

Медленно вздымаясь и опускаясь, дорога уходила далеко в сторону и, огибая большой темно-зеленый лес, устремлялась в горы. Доехав до самого леса, он свернул на гравийную тропу, уходящую вглубь его. Спустя некоторое время густой лес, окружавший дорогу, разошелся в стороны, открыв взгляду огромное поле. И вскоре Найтблюм уже подъезжал к тому самому дому, что и на фотографиях, присланных его репортером.

Одно дело было смотреть на фотографии поместья и совсем другое видеть его воочию. Высокое, массивное двухэтажное здание с раздвоенной усеченной крышей, казалось, словно росло из земли. Выложенное из темного серого камня с бежевым оттенком оно хорошо вписывалось в окружающую цветовую гамму. Русты на углах были тоном темнее и прекрасно очерчивали здание. Высокие ланцетные окна по бокам от центрального входа и на втором этаже были обрамлены причудливыми пилястрами и выглядели как обвитые лозами дорические колонны. К сожалению, от старых оконных рам на фасаде первого этажа ничего не осталось – они были заменены современными сплошными стеклами – это, конечно же, скажется на цене. Центральный вход расположился на широких полукруглых ступенях меж двух массивных ионических колонн, упиравшихся в высокий архитрав с диковинным фризом. Барельеф изображал подталкивающих друг друга людей в шлемах, идущих от краев к центру. Люди в свою очередь укрывались за массивным выступающим картушем в виде щита по центру. От герба на нем почти ничего не осталось, и опознать его было уже не возможно.

На самом архитраве, соединяющем балюстрады второго этажа, по бокам расположились две каменных горгульи. «Довольно чудное сочетание. Предположительно между четырнадцатым и шестнадцатым веками», – подумал Найтблюм.

С окнами на втором этаже был полный порядок. По обеим сторонам фасада находились два очень высоких сдвоенных стрельчатых окна напоминающих угловатую букву «U». По центру этажа, прямо за горгульями в стене находилось углубление с аркой, но было ли что-то в нем – не видно. Прямо над аркой, соединяя два внутренних ската крыши, тоже висел щит – еще больший по размеру.

Что же касается сада, то здесь его не было. Две аккуратные клумбы с пестрыми цветами по бокам от ступеней, вот и все что было. Ступени в свою очередь располагались на большой полукруглой площадке, примыкающей зданию. Справа, в ста семидесяти футах от дома, в поле, уходящем к реке, он заметил небольшое озерце, окруженное длинной, стелящейся словно шерстяной ковер, травой. Найтблюм оставил велосипед у входа, поднявшись по ступеням, прошел между двух массивных колонн и подошел к двери. Дверь была одностворчатая из дерева красно-коричневого цвета с едва заметными темными прожилками. Ее держали три увесистые петли в форме направленных в сторону зазубренных изогнутых листьев. Они в свою очередь удерживали дверь посредством металлических полос, прикрепленных к ней. По каждой из них шла жила в виде лозы. Колотушка тоже была выполнена в виде пузатого зазубренного листа. Он постучал по дереву и прислушался. Костяшку пальца заныло, словно он постучал о камень, а звук почти утоп в толще двери. Это было не что иное, как железное дерево. «Очень интересно!» – удивился он. Использовав по назначению колотушку, он поправил ворот плаща и прислушался. Спустя двадцать секунд дверь тяжело отворилась. «Точно, оно самое».