Текст книги "Шелк и тени"

– Я тоже приношу вам свои извинения за то, что предал нашу дружбу, – сказал Перегрин с саркастической улыбкой на лице.

– Если в дело вмешивается женщина, то дружба, как правило, заканчивается, – заметил Велдон. – Моя потеря – ваше приобретение. Давайте простим друг друга н станем снова друзьями.

– Конечно, конечно, – заверил его кафир с лукавым блеском в глазах. – Я случайно узнал, что против вашей компании снова выдвинут иск.

Ни один мускул не дрогнул на лице Велдона, хотя он был вне себя от злости.

– Все обвинения ложные, – сказал он как можно увереннее, – и легко могут быть сняты.

– Да? – Брови Перегрина поползли вверх. – В Сити так не думают. Цены на акции стремительно падают. Компании предъявлен иск, инвесторы в панике. Если дела пойдут так и дальше, вы можете оказаться в тюрьме.

– Я полагаю, что за всем этим стоит конкурирующая компания, – ответил Велдон менее уверенно. – Они прекрасно понимают, что за нашей компанией будущее, вот и вставляют палки в колеса. Кроули, фермер, который обвиняет нас в жульничестве, бесследно исчез вместе с семьей. Должно быть, их убили.

– Неужели? – Брови Перегрина изогнулись от удивления.

– Вы, наверное, знаете, какие ужасные случаются вещи, когда сталкиваются интересы конкурирующих фирм? Многие откупаются, лишь бы не терять свой бизнес. Я всегда считал, что это пустая трата денег, но иногда приходится откупаться от истца.

– Вы мыслите совершенно правильно, – согласился кафир.

Велдон решил, что наступило время действовать решительно.

– Из-за всех этих проблем компания столкнулась с финансовыми трудностями. Вы бы не хотели увеличить долю своих инвестиций? Таким образом вы займете более твердое положение в нашей железнодорожной компании, и в будущем вам все окупится.

Перегрин, нахмурив брови, размышлял.

Велдон затаил дыхание, стараясь не выдать своего волнения. Лицо кафира было безмятежным.

– Скорее вы сгорите в аду, – сказал Перегрин, улыбаясь и глядя Велдону прямо в глаза.

– Ч… ч… что? – заикаясь, спросил Велдон. Он не верил своим ушам.

– Скорее я дам вам сгореть в аду, нежели протяну руку помощи, – с явным удовольствием повторил Перегрин. – Вы понесете наказание, которое заслуживаете.

Велдон весь напрягся, не в силах что-либо соображать. Он явственно слышал громкую музыку вальса, запах разгоряченных тел и парфюмерии стал более ощутим, женские юбки хлестали его по ногам. Но более всего его влек к себе гипнотизирующий взгляд зеленых глаз кафира. Велдон никогда не видел таких зеленых глаз…

Нет, однажды он уже встречал похожие. Уже при первой встрече с Перегрином он поймал себя на мысли, что где-то уже видел такие глаза. Но где и когда? Ответ пришел внезапно.

– Триполи! – выпалил Велдон.

Он изучающе смотрел в лицо стоящего перед ним мужчины, пытаясь найти давно забытые черты маленького мальчика…

– Это невозможно! – воскликнул Велдон. – Вы ведь не…

– Что невозможно? – спросил кафир, продолжая вежливо улыбаться. – То, что справедливость наконец восторжествовала? Вы и тогда говорили, что это невозможно. Похоже, вы не верите своим глазам.

Голос, звучащий из далекого прошлого, развеял сомнения Велдона. Все встало на свои места. Ведь его проблемы начались с появлением в Лондоне принца Перегрина.

– Так, значит, все, что случилось со мной, не простая случайность?! – Лицо Велдона от злости покрылось пятнами. – Ты все подстроил нарочно, проклятый ублюдок! Ты следовал за мной по пятам и где мог вредил мне. Леди Сара, железнодорожная компания, а может, и баронство – твоих рук дело!

– Совершенно верно, – спокойно ответил Перегрин, хотя внутри него все ликовало. Он ждал этого момента двадцать пять лет. – Я всю жизнь готовился к этой встрече. Настала пора поквитаться.

На лице Велдона отражалась целая гамма чувств. Там было все: удивление, злоба, но больше всего – страх. Однако он быстро овладел собой и из-под маски джентльмена появилось злобное выражение простолюдина.

– Ты, конечно, очень изменился, – сказал он, презрительно оглядывая Перегрина с головы до ног. – Я бы никогда не поверил, что грязное отродье сможет перенять манеры джентльмена. Однако все это сплошное обезьянничанье.

– Мне было у кого поучиться, – отпарировал Перегрин. – Ты в этом деле непревзойденный мастер.

Снова заиграли вальс, вокруг них закружились пары. Лицо Велдона исказила злобная усмешка.

– Как тебе удалось сколотить состояние? Наверное, ты начал с того, что продал эту маленькую…

Прежде чем Велдон закончил, рука Перегрина вцепилась ему в горло. Он чувствовал, как под его пальцами пульсирует кровь врага.

Перегрин заметил торжество в глазах Велдона и пожалел, что не смог сдержаться. На них уже стали обращать внимание. Еще немного, и они станут центром всеобщего интереса. Такие сцены, как драка двух мужчин, всегда нравятся публике, а в этой ему отведена роль злодея.

Перегрин разжал руку и положил ее на плечо Велдона, делая вид, что снимает с него пушинку. Любопытные отвели глаза, решив, что им показалось. Да и что можно было увидеть боковым зрением?

– Тебе больше не удастся спровоцировать меня, Велдон, – сказал Перегрин, изображая на лице приятную улыбку. – Тебе повезло на сей раз. С каким бы удовольствием я задушил тебя! Пусть бы меня посадили, но ты бы был мертв. Подождем следующего раза. Ожидание тоже приятно.

– Что ты хочешь от меня, грязный ублюдок? – Усилием воли Велдон заставил себя улыбнуться.

– Ты прекрасно знаешь, Велдон, – Улыбка исчезла с лица Перегрина, голос стал твердым. – От имени всех твоих жертв я пришел, чтобы расквитаться с тобой. Я уже отнял у тебя все, чем ты дорожишь, но я не успокоюсь, пока ты не умрешь.

– Ты просто сумасшедший, – презрительно сказал Велдон. – Все это восточные сказки. Не забывай, что здесь Лондон. Несмотря на проблемы, которые ты мне создал, я все еще могущественный и влиятельный человек и могу легко тебя уничтожить. Сейчас, когда я знаю, кто стоит на моем пути, я могу защитить себя от твоих козней. Более того, я сам покончу с тобой.

– Мои козни дали желаемый результат, не так ли? – спросил Перегрин, внезапно почувствовав нелепость положения: они вели серьезный разговор в самый разгар веселья.

Новая догадка осенила Велдона, и его глаза сузились от злости.

– Значит, это ты выкупил у банка мои заемные бумаги и предъявил их к оплате? – спросил он.

– Именно мне выпала такая честь, – ответил Перегрин с шутовским поклоном.

– В таком случае я с большим удовольствием не выполню своих обязательств, – прорычал Велдон.

– Мне жаль лишать тебя такого удовольствия, – с насмешливой улыбкой ответил Перегрин, – потому что по истечении срока выплаты я пришлю к тебе судебного исполнителя, и он лишит тебя всей твоей собственности: городского дома, загородного поместья и всех твоих офисов в Сити. – Перегрин задумчиво почесал подбородок. – Боюсь, что мне придется наложить арест и на все публичные дома, которыми ты владеешь. Конечно, это незаконный бизнес, и мне придется доказывать, что ты им занимаешься, но я думаю, что справлюсь и с этим. Велдон побледнел.

– Что еще ты знаешь обо мне? – спросил он.

– Все, – ответил Перегрин.

Его ответ повис в воздухе. Мимо них в вихре вальса промчалась пара, оставляя за собой запах лилии и пота. Взгляд Велдона сделался диким.

– Тогда война, – твердо сказал он. – Раз ты решил уничтожить меня, то у меня нет другого выбора, как уничтожить тебя первым.

– Конечно, ты можешь попытаться, но в успехе я не уверен. Даже если тебе удастся убить меня, то я достану тебя и из могилы.

– Ба, какая дешевая мелодрама! Тебе есть что терять, и ты потеряешь все. Ты обрек себя на верную смерть, потому что сейчас меня ничто не остановит. Я уничтожу все, что тебе дорого.

– Одного ты не должен касаться, – холодно заметил Перегрин, – это леди Сары. Если ты посмеешь дотронуться до нее, то проклянешь день, когда родился.

– Ну и дурак же ты! – рассмеялся Велдон. – Ты сам вложил мне в руки отличное оружие. Не думал, что эта маленькая хромоножка может кого-либо заинтересовать, но раз ты так дорожишь ею, то именно она ответит за все твои преступления.

Велдон повернулся, чтобы уйти, но Перегрин схватил его за руку.

– Слушай меня внимательно, – сказал он. – Если ты причинишь вред Саре, то за это расплатится твоя дочь Элиза.

Лицо Велдона стало белым как мел.

– Даже такой монстр, как ты, не посмеет убить ребенка, – проговорил он.

– Ты прав, я не буду убивать ее, – в голосе Перегрина зазвучала угроза, – но ты пожалеешь, что она не умерла. Как бы ты ни пытался спрятать ее от меня, я всегда сумею найти ее и продать в бордель. – В глазах Велдона возник ужас. Перегрин сжал его руку и свистящим шепотом продолжал: – Сначала я отправлю ее в «дом девственниц». Представь себе, Велдон, что твою дочь будет насиловать такая же скотина, как и ты. Я прослежу, чтобы она сначала попала в руки человека, который верит, что его может излечить от сифилиса только девственница. Затем переведу ее в бордель, где пользуются всякими механическими ухищрениями. Я найду для нее такое место в другой стране, где ты не сможешь отыскать ее.

Перегрин так вывернул руку Велдона, что у того навернулись слезы.

– Как долго протянет твоя нежная дочь? Что ты думаешь по этому поводу, Велдон? Я позабочусь о том, чтобы она считала, что это ты продал ее в бордель.

– Ты грязный ублюдок, – сказал Велдон срывающимся голосом. – Ты просто дьявол, настоящий дьявол!

– Как и в случае с напускным джентльменством, я учился быть дьяволом у мастера своего дела. Так по рукам? Ты оставляешь в покое Сару, а я не трону Элизу.

– Хорошо, но это единственное, на что я согласен, – Велдон растирал отпущенную Перегрином руку. Его глаза метали молнии. – Ты еще пожалеешь, что связался со мной, – хрипло сказал он. – Ты обычный преступник, и я тебя не боюсь.

– Ты ошибаешься. Я не обычный преступник, а карающий меч. Ты посеял ветер, Велдон, и теперь пожнешь бурю.

Глава 19

Сара уже начала волноваться, куда подевался ее муж. Вдруг он предстал перед ней с глазами, горящими от возбуждения. Поздоровавшись с прабабушкой, с которой Сара вела неторопливую беседу, он шепнул ей на ухо;

– Пойдем со мной, милая Сара. Я нашел место, где мы можем спокойно потанцевать, не чувствуя себя стесненно. Сара засмеялась и попрощалась с прабабушкой.

– Ты нашел еще один балкон, где мы сможем продолжить занятия по языку веера? – спросила она, проталкиваясь за ним к выходу через заполненный гостями бальный зал.

– Я придумал занятие получше.

Странные нотки, звучавшие в голосе мужа, заставили Сару посмотреть на него внимательнее: уж не выпил ли он лишнего? Она никогда не видела Перегрина пьяным.

Он вывел ее из зала и свернул направо в темный коридор. Открыв дверь в середине коридора, он ввел Сару в небольшую, плохо обставленную приемную, освещенную одной лампой.

– Зачем мы пришли сюда? – спросила Сара, с удивлением рассматривая комнату.

– Просто так, – последовал ответ. Перегрин повернул ключ, запирая дверь.

– Я думаю, здесь принимают нежелательных посетителей – мало мебели и очень неуютно.

За стеной находился бальный зал, и в комнате отчетливо звучала музыка.

– Не желает ли миледи потанцевать со мной? – спросил Микель с глубоким поклоном.

– С удовольствием, – ответила Сара, вставая в исходную для вальса позицию, – но должна заметить, что мы ведем себя некорректно, очень невежливо.

– Невежливо танцевать с собственной женой? – спросил Микель, подняв от удивления брови.

– Невежливо убегать от гостей и запираться в чужой комнате, и нельзя прижимать партнершу так тесно к себе.

Сара расслабилась в объятиях мужа, ее ноги едва касались пола.

– Не забывай, что правила хорошего тона позволяют держать партнершу на расстоянии не менее двенадцати дюймов, – заметила она.

– А мне казалось, что я уже усвоил все правила хорошего тона, – ответил Микель, еще крепче прижимая к себе жену. – Право слово, в вашей стране странные законы.

Сара откинула голову и рассмеялась.

– Страна действительно странная. Два или три года, назад леди Го выпустила в свет книгу по этикету, в ней правила хорошего тона запрещают ставить на одну полку книги разнополых авторов.

– Не выдумывай!

– Бог свидетель, что я говорю правду, – торжественно поклялась Сара, чувствуя, как их тела сливаются в одно в кружении вальса. – Если мужчина-автор и женщина-автор женаты, то их книги могут стоять рядом на одной полке.

– Я никогда не смогу понять англичан, – сказал Микель, сияя от веселья. – Но разве тот факт, что меня представили королеве, не заслуживает уважения? Теперь я стал респектабельным человеком.

– Ничто не сделает тебя респектабельным, – рассмеялась Сара, чувствуя, как вибрирует ее грудь.

Микель замедлил темп вальса. Сейчас они почти топтались на месте. Он нагнулся и нежно поцеловал Сару в губы. Она ответила ему жарким поцелуем. Все внутри нее горело желанием. Их движения становились все медленнее, пока они совсем не застыли на месте. Сейчас двигались только их губы, языки да участилось дыхание.

Музыка стихла. Сара встала на цыпочки и зашептала мужу в ухо:

– Моя энергия инь очень сильна сейчас.

Микель улыбнулся и прижал ее к стене, за которой звучала музыка.

– Чудесно, – сказал он, – так как во мне вскипает янь.

Микель снял перчатки и сунул их в карман. Он стал целовать Сару, в то время как его руки блуждали по ее телу, спускаясь все ниже.

– Моя старая гувернантка была права, говоря, что вальс очень опасный танец, – прошептала Сара, дрожа от возбуждения.

– Мудрая женщина твоя гувернантка, – пробормотал он, своим дыханием щекоча Саре ухо. – О чем еще она тебя предупреждала?

Положив руки Саре на ягодицы, он прижал ее к своему телу.

– Бояться волков в овечьей шкуре, – ответила Сара, почти теряя сознание от охватившего ее желания.

– Ты хочешь сказать, что я волк, милая Сара?

– Ты более чем волк.

Оркестр заиграл новую мелодию. Музыка проникала в тело Сары, творя с ней чудеса.

– Моя гувернантка не одобрила бы тебя, – сказала она.

– Какое мне дело до твоей гувернантки? – Микель положил ладонь на пушистый холмик внизу живота и стал поглаживать его. – Бугор Венеры, самое чувствительное место, – прошептал он.

– Ты просто бесстыдник, – заметила Сара, чувствуя, как горит ее лицо. – Пожалуйста, – взмолилась она, – давай поедем домой, иначе я сойду с ума.

– Допускаю, что я бесстыдник, но домой ехать необязательно. По крайней мере не сейчас.

Микель поднял подол ее платья и стал гладить бедра.

– А… ах! – выдохнула Сара, по телу которой прошла судорога.

Как хорошо, что в этой комнате нет софы, иначе она оказалась бы сейчас на ней. Шелк ее панталон был таким тонким, и ей казалось, что Микель гладит ее тело. Но уже в следующую минуту она поняла, что его пальцы действительно блуждают по ее обнаженному телу, проникая в заветные глубины. Но каким образом? Внезапно ее осенило – в панталонах есть разрез. Он подарил их ей перед самым отъездом на бал, и в спешке она не заметила, что они специального покроя.

– Ты дьявол! – Ногти Сары впились в его руку. – Оказывается, ты все подстроил нарочно. Ты это заранее спланировал.

Микель, довольный, рассмеялся.

– Не совсем так, – ответил он. – Откуда мне было знать, что в доме окажется комната, где мы сможем спокойно уединиться? Я сделал это на всякий случай.

Сара понимала малой толикой сознания, что его поведение непристойно, что его рука не должна быть там, где она сейчас была. Одно дело – лежать с мужем в постели или где-нибудь в укромном уголке собственного сада, но вытворять такое на балу, где в зале рядом множество гостей, включая ее собственного отца?!

Однако большая часть сознания и все ее тело хотели, чтобы его рука оставалась там подольше. Тогда он спросил:

– Мне остановиться, милая Сара? Я веду себя неприлично?

Сара закричала:

– Только посмей! Уж если ты решил меня развращать, так делай это до конца.

– Хорошо, моя маленькая развратница. Одну вещь я усвоил твердо – никогда не перечить даме.

Послышался звук отстегиваемых пуговиц и шорох падающей на пол одежды. Руки Микеля подхватили Сару под ягодицы и подняли повыше. Сара инстинктивно помогала ему, пока их тела не слились в одно целое и ее ноги не сплелись узлом на его спине.

– Как ты сейчас себя чувствуешь? – спросил Микель.

– Великолепно. Я просто схожу с ума. Какая же я развратница! – шептала Сара, чувствуя, как он проникает все глубже в ее тело.

Ее ответные движения еще больше возбуждали Микеля.

– Господи, Сара, – шептал он, – ты бросаешь меня в огонь и полымя, мое сердце трепещет.

Сара прижалась щекой к плечу мужа, наслаждаясь его близостью. Сейчас они были близки не только физически, но и духовно. Ее неестественное положение нисколько не смущало Сару, она доверяла своему мужу.

Это был необыкновенный секс, остроту которому добавляла близость людей за стеной. Но здесь они были одни, и никто не видел их сумасшествия. Страсть захлестнула обоих, заполнив сердца, умы и тела. Зубы Сары впивались в тело мужа, оставляя на нем следы.

За стеной снова заиграла музыка, сливаясь с их пре-. рывистым дыханием и биением сердец. Блаженство растекалось по телу Сары, как вода растекается по гладкой поверхности стекла.

Наконец все было кончено. Микель осторожно опустил ноги жены на пол и, прижавшись лбом к стене, крепко держал ее в своих объятиях. Они молча стояли, переводя дыхание.

– А ты говорила мне, что здесь будет скучно, – сказал Микель после долгого молчания. Сара невольно рассмеялась.

– Мне еще никогда не приходилось бывать на таком чудесном балу. – Она взяла протянутый мужем платок и стала вытирать себя. – Как я выгляжу? – спросила она, поправляя платье.

Микель застегнул брюки и расправил пиджак, затем оглядел жену. Его заботливые руки расправили ей складки на платье.

– Платье немного помято, – сказал он, – но на балу такое случается. – Он поправил Саре шиньон. – Ты, как всегда, великолепна.

Сару поразило, как быстро муж пришел в себя, хотя минуту назад сгорал от страсти. Сейчас он выглядел как настоящий джентльмен, холодный и непроницаемый, в то время как ее щеки горели румянцем и, как ей казалось, всякий мог догадаться, чем она занималась.

Натянув перчатки, Микель подал жене руку.

– Миледи, разрешите сопровождать вас на бал, – предложил он.

Кто-то дернул за ручку, пытаясь открыть дверь. Зазвучали мужские голоса. Двое мужчин выражали удивление по поводу запертой двери.

Микель повернул ключ и открыл дверь. На пороге стояли мужчины с незажженными сигарами в руках и с удивлением смотрели на них.

– У моей жены закружилась голова, – сказал Микель, – и ей надо было немного отдохнуть. Сейчас ей гораздо лучше, и мы уступаем вам комнату. Располагайтесь поудобнее, джентльмены, и курите ваши сигары.

Прежде чем джентльмены успели ответить, Микель подал жене руку и вывел ее из комнаты. Сара едва сдерживала смех.

– У тебя редкий талант обманщика, – заметила, смеясь, Сара, когда они свернули за угол.

– Глупости, – ответил Микель, вводя жену в бальный зал. – Ты сама учила меня, что бывает ложь во спасение, разве не так?

– Книги о правилах хорошего тона явно не рассчитаны на тебя, – парировала Сара. Микель промолчал.

– Я вижу Росса, – сказал он немного погодя. – Мне нужно переговорить с ним, а потом мы можем уехать, если, конечно, ты не хочешь остаться.

– Оставаться здесь долго очень опасно, так как я за себя не ручаюсь, – заявила Сара и покраснела.

– Милая Сара, какие замечательные слова. Если бы мы были одни, я бы расцеловал тебя. Но обещаю тебе вести себя разумно. Если впереди меня ждет блаженство, я могу и потерпеть. – Микель обвел глазами зал. – Около двери стоит твоя тетя Маргарита. Иди к ней. Я найду тебя после того, как поговорю с Россом.

После разговора с Перегрином Велдон решил, что ему надо выпить виски, чтобы хоть немного успокоиться. Он нашел комнату, где собрались мужчины для серьезной выпивки. Велдон пил, и в его голове созревал план действий. Сейчас он знал, кто его враг, и это вселяло в него уверенность. Гораздо легче уничтожить противника, когда знаешь его в лицо.

Шаг за шагом Велдон разрабатывал стратегический план. Вне всякого сомнения, герцог одолжит ему денег, чтобы выкупить бумаги, когда узнает, кем на самом деле является его зять. Он не захочет доводить дело до скандала. Затем надо дискредитировать самого Перегрина, но так, чтобы не скомпрометировать себя. Наливая вторую порцию виски, Велдон злорадно улыбался: ублюдок свалял дурака, раскрыв себя. Его месть была бы удачной, если бы он продолжал оставаться в тени, а сейчас ему крышка.

Покончив с третьей порцией виски, Велдон решил поехать домой и посоветоваться с Кейном, с чего начать. Он направился к выходу и уже почти пересек зал, когда заметил входящих в него Перегрива и леди Сару. Велдон застыл на месте и не спускал с них горящего взгляда. Лицо его потемнело. По тому, как они держались за руки и смотрели друг на друга, он догадался, что они целовались в одной из задних комнат или, того хуже, предавались плотским утехам. Какая бессовестная сучка эта женщина!

Побыв немного вместе, пара разделилась: Перегрин пошел в одну сторону, Сара – в другую. И тут в голову Велдона пришла блестящая идея. Он не причинит ей физического вреда, а просто расскажет такое, что вызовет у нее отвращение к мужу и, возможно, даже расстроит их брак.

И самое главное, он может это сделать совсем безнаказанно для себя, потому что Сара никогда не решится повторить мужу то, что он ей расскажет. Таким образом он сумеет отомстить Перегрину и вдобавок отомстит Саре – она никогда не оправится от шока.

Велдон начал сквозь толпу пробираться к Саре. Удача сопутствовала ему: Сара была уже рядом, когда заиграл оркестр.

– Сара, дорогая, – сказал он, вложив в слова всю нежность, на которую был способен, – не откажи в любезности потанцевать со мной. – Чувствуя, что она ответит отказом, Велдон зашептал: – На нас смотрят люди. Давай сделаем вид, что мы остались друзьями. Тур вальса нам не повредит и успокоит присутствующих.

– Хорошо, – согласилась Сара, кладя руку Велдону на плечо, но стараясь держаться от него как можно дальше.

Велдон заметил на шее у Сары красные точки – следы мужской щетины. Запах мускуса, исходящий от нее, не оставлял сомнения, что она занималась любовью. Внутри Велдона все клокотало от бешенства, но он всеми силами сдерживал себя.

– Постарайся выглядеть поприветливее, – попросил он. – Я не сержусь на тебя. Не забудь, что это ты меня обидела, а не я тебя.

Сара посмотрела на Велдона, ее взгляд был печальным.

– Я это знаю, – сказала она, – вот почему мне так трудно смотреть тебе в глаза. Прости меня, Чарлз. Мне стыдно за свое поведение. Мне нет прощения, но только… Я просто ничего не могла тогда с собой поделать.

Ее слова еще больше распалили его злобу. Велдон крепко сжал Саре руку.

– Вечная отговорка распутниц, – заметил он с явным удовольствием. – Похоже, ты не очень разборчива в связях.

Сара покраснела, но промолчала. Решив, что пора приступать к делу, Велдон сказал:

– Ты знаешь, когда я впервые встретил принца Перегрина, у меня мелькнула мысль, что я его где-то видел раньше. Такие зеленые глаза запоминаются надолго. Глаза просто уникальные. Ты не находишь?

Сара неохотно кивнула.

– Хотя глаза мне были знакомы, – продолжал Велдон, – но узнал я его не сразу. Это было так давно и так далеко, что мне и в голову не могло прийти, что он мой давний знакомый, пока сегодня вечером мы не разговорились. Теперь я все вспомнил.

Велдону удалось заинтересовать Сару: она стала слушать его внимательнее.

– Он ненавидит меня. Тебе это известно, дорогая?

– Я знаю, что между вами существует вражда, но не знаю ее причины, – с неохотой ответила Сара.

– Он никогда не расскажет тебе об этом. Мы встретились в Северной Африке, в Триполи. В то время я много путешествовал. Когда мы повстречались, он еще не звал себя Перегрином. Не знаю, откуда он выкопал это имя. Возможно, у него их сотня.

– Он сказал мне, что Перегрин – английский перевод имени, каким его звали в Кафиристане, – сказала Сара, защищая мужа.

– Возможно, хотя он вовсе не кафир, сколько бы он ни врал. Твой муж такой искусный лжец, что он убедит кого угодно, – с наслаждением продолжал Велдон.

Лицо Сары стало сердитым.

– Ты зашел слишком далеко, – сказала она, пытаясь вырваться из рук Велдона. – Я не позволю тебе оскорблять моего мужа.

– Но разве ты не хочешь узнать о нем побольше, дорогая? – спросил Велдон со злорадством, еще крепче сжимая руку Сары.

Сара настороженно притихла.

– Он был таким чудесным мальчуганом и поначалу таким дружелюбным. Мы могли бы стать большими друзьями. Боюсь, что именно я виноват в том, что наша дружба не состоялась.

– Чарлз, давай ближе к делу, – резко заметила Сара. – Что ты хочешь рассказать мне?

– Я пытаюсь объяснить тебе, почему твой муж так сильно ненавидит меня, дорогая Сара. – Велдон так и сиял от возбуждения, стараясь продлить удовольствие, затем внезапно выпалил: – Твой муж торговал своим телом, а я выгнал его из своей постели, и за это он никогда не простит меня.