Текст книги "Шелк и тени"

Глава 24

Когда Саре требовалось что-то обдумать, она принималась за вышивание. Подбирая к рисунку зеленые шелковые нитки, она внезапно осознала, что ее вышивание значительно продвинулось в последние два дня. С тех пор как они приехали в Сулгрейв, она не переставая ждала, когда же Микель продолжит свой рассказ. Но он молчал. Молчала и она. Ей не хотелось первой начинать этот нелегкий разговор.

Все внутри Сары и даже в воздухе, ее окружавшем, было напряжено. И это напряжение могло вот-вот лопнуть, как лопается нить расплавленного стекла, достигая предела разрыва. Сара рассеянно поглаживала лежащего у нее на коленях Фурфейса, стараясь понять, почему ей так тревожно.

Размышления Сары прервал дворецкий, принесший чай. Она хотела было поблагодарить, но выражение тревоги на его землистом несчастном лице остановило ее. Значит, не только она чувствует себя удрученно. Отложив вышивание, Сара спросила:

– Что-нибудь случилось, Гейтс?

Дворецкий молчал, не решаясь поведать хозяйке о своем горе.

– Вы были правы относительно инвестиций, миледи, – наконец осмелился он. – Мне стоило послушать вас и продать акции, когда они были в хорошей цене.

– Цена на них уже упала?

– Стремительно. Газеты пишут, что компания находится на грани банкротства. – Немного поколебавшись, дворецкий с надеждой спросил: – Может, принц Перегрин говорил вам, что это временное явление и они снова поднимутся в цене?

Сара покачала головой, и лицо Гейтса снова стало несчастным.

– Мне жаль, но я никогда не спрашиваю мужа о делах, – сказала Сара. Глаза дворецкого потухли, и она поспешила добавить: – Возможно, это временное явление, и дела компании снова пойдут в гору. Я мало разбираюсь в этом. Почему бы тебе самому не спросить у мужа?

Гейтс был шокирован.

– Как такое возможно? – сказал он, и Сара отлично поняла, что он имел в виду.

Воспитанный в доме Хеддонфилдов, он пользовался привилегией разговаривать с хозяевами, но принц для него совершенно посторонний человек.

– Хорошо, сегодня вечером я сама спрошу мужа об этом, – сказала Сара.

– Я буду вам очень признателен, миледи. Дворецкий салфеткой принялся стирать со стола несуществующую пыль.

– Мне следовало бы знать, что игра на бирже – привилегия богатых, – заметил он с горечью. – Таким дуракам, как я, нечего соваться туда, где ты ничего не понимаешь.

Сара разделяла горе своего дворецкого, и в то же время она была вполне уверена, что банкротство железнодорожной компании, любимого детища Велдона, вызовет несомненный восторг у ее мужа.

Их беседа была прервана шумом, донесшимся из холла. Встревоженная Сара бросилась туда.

К своему ужасу, она увидела там Микеля, который с помощью конюха втаскивал в дом безжизненное тело кузена. Муж и Росс были в крови. Ноги Сары подкосились. Прислонившись к косяку, она выдохнула:

– Боже мой, что случилось?

Микель посмотрел на жену. Его зеленые глаза вспыхнули злым огнем.

– Какой-то дурак охотник случайно подстрелил Росса.

– Он… он жив? – спросила Сара, еле живая от страха.

– Пока жив. Надо немедленно послать за доктором. Я отнесу его наверх, в постель.

Сара кивнула и немедленно принялась за дело. Посмотрев на Гейтса, в испуге стоявшего на пороге, она приказала:

– Немедленно отправь кого-нибудь за доктором. Скажи, что мы заплатим любую сумму, если он приедет незамедлительно.

Гейтс кивнул и бросился выполнять приказ. Зажав руками виски, Сара стояла, не зная, что предпринять дальше. Господи, не дай ему умереть! Всю жизнь Росс был рядом с нею, подбодряя хорошим советом, развлекая шуткой, всегда такой внимательный и заботливый. И вот сейчас его жизнь висит на волоске.

Чувствуя, что дыхание становится прерывистым, а на глаза набегают слезы, Сара поняла, что она на грани истерики. И это тогда, когда так нужна ее помощь! Она сжала руки в кулаки и стала быстро соображать, что делать дальше.

Весь дом пришел в движение. Слуги кипятили воду, а сама Сара, спустившись в бельевую, принесла чистые простыни и полотенца.

Войдя в комнату раненого, Сара увидела мужа, снимавшего с Росса пропитанные кровью повязки.

– Он снова истекает кровью, – сказал Микель. – Ты можешь помочь мне перебинтовать его? Если ты боишься вида крови, то пришли кого-нибудь из слуг. Не хватало, чтобы ты упала в обморок.

– Я не боюсь крови, – твердо заявила Сара. Взяв ножницы, она стала нарезать простыни на бинты. Они вместе с Микелем быстро перебинтовали Росса.

– Мы ехали по вершине холма, – объяснял Микель, не переставая работать, – когда раздался одиночный выстрел. Охотник сбежал, когда увидел, что попал в человека.

– Должно быть, это браконьер, – сказала Сара, отводя глаза от зияющей раны на плече Росса.

– Вполне вероятно. – Микель наложил на рану вчетверо сложенный кусок материи и перевязал его поданным Сарой бинтом. – Лошади понесли, но мне удалось перехватить Искандера. Недалеко от дома нас встретил старший конюх – он понял, что что-то случилось, когда моя лошадь прибежала домой одна. У нее на шее была глубокая рана.

– Боже мой, – прошептала Сара. – А если бы пуля вместо лошади попала в тебя, вы сейчас оба были бы мертвы.

– Но мы живы, – ответил Микель, продолжая бинтовать Росса. – Мне страшно подумать, что могло бы случиться, если бы я не перехватил лошадь Росса.

Служанка принесла таз и кувшин с горячей водой, и Сара принялась смывать кровь с тела кузена. Его лицо было серым, как мрамор. Саре было мучительно видеть, что Росс, всегда такой веселый и жизнерадостный, сейчас неподвижно лежит перед ней, не подавая признаков жизни.

– Мне очень жаль, Сара, – сказал Микель, кладя руку на плечо жены. – Лучше бы он попал в меня.

– Не говори таких вещей, я бы этого не вынесла, и не надо винить себя – на охоте случается всякое. Пальцы мужа еще крепче сжали Саре плечо.

– Мне надо переодеться, – сказал он, – а то и ты скоро будешь в крови. Подожди здесь, я скоро вернусь.

Не обращая внимания на слова мужа и его испачканную кровью одежду, Сара протянула к нему руки.

– Обними меня крепче, – попросила она. Муж привлек ее к груди.

– Так лучше? – спросил он.

Сара чувствовала, как напряжено его тело. Как, наверное, ужасно было ему видеть, что его друга чуть не застрелили у него на глазах. Она еще теснее прижалась к мужу.

– Я посижу здесь в ожидании доктора, – сказала она.

Когда Перегрин ушел переодеться и осмотреть раненую лошадь, Сара села у кровати Росса и взяла его руку. Чем еще она могла сейчас помочь родному человеку?

Ближе к обеду приехал доктор. Осмотрев рану Росса, он сказал Саре, что ее кузену повезло, так как кровь была вовремя остановлена, а рана тщательно обработана. Внутренние органы не задеты, а плечо скоро заживет. Он дал Саре настойку опия против боли и пообещал вернуться на следующий день.

– Слава Богу, – сказал Микель, услышав рассказ Сары о визите врача.

– Аминь! – добавила Сара, облегченно вздохнув.

– Ты сообщишь его родителям?

Немного подумав, Сара покачала головой.

– Думаю, что нет. Россу не понравится, если я без надобности расстрою их. А ты как считаешь?

Микель пожал плечами.

– Это твои родственники, и ты знаешь их лучше. Идем, – сказал он, подавая жене руку. – Позвони и попроси кого-нибудь из слуг побыть с ним. Тебе надо переодеться и хоть немного поесть, а то ты скоро заболеешь. Я встану за твоим стулом и прослежу, чтобы ты все съела.

– В этом нет необходимости. После визита доктора я успокоилась и сейчас могу позаботиться о себе сама. Я немного отдохну и проведу с ним остаток ночи. – Сара с вызовом посмотрела на мужа.

– Другого я от тебя и не ожидал, – ответил Микель, поглядев на все еще лежавшего без сознания Росса. – Но боюсь, что не смогу быть рядом с тобой.

– Этого и не требуется, – ответила Сара. – Росс без сознания, и ему все равно, кто сидит у его постели. Микель обнял жену и поцеловал.

– Как ты все хорошо понимаешь, Сара. Ты такая чудесная женщина.

Пока Микель с Сарой ужинали, у постели раненого сидела Дженни, затем ее сменила Сара.

Еще днем Перегрин съездил за трупом Кейна, завернул его в одеяло и, привезя в Сулгрейв, спрятал в надежном месте. После того как стемнело, он запряг в телегу, используемую для сельскохозяйственных работ, ничем не приметную лошадь и, одевшись во все темное, отправился в Лондон. Была полночь, когда он выполнил свою миссию и, никем не замеченный, вернулся в Сулгрейв. Какие шаги теперь предпримет Велдон? Вендетта продолжается…

Сара обрадовалась, когда Росс зашевелился и стал метаться по кровати. Его метания не были похожи на лихорадку, и она успокоилась. Ей удалось влить ему в рот немного мясного бульона с добавлением настойки опия.

Сара задремала, но вскоре слабый голос разбудил ее.

– Салли? – этим именем ее звал Росс, когда они были детьми.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Сара, склоняясь к кузену.

– Как будто тысячи чертей били меня, – ответил Росс слабым голосом. – Такое впечатление, что мои мозги расплавились.

Рука Росса потянулась к забинтованному плечу.

– Не трогай повязку! – Сара перехватила его руку. – Я дала тебе опий, поэтому ты себя так слабо чувствуешь. Ты можешь припомнить, что случилось?

– Мы с Микелем катались верхом, – ответил Росс, сморщив лоб. – Он ранен?

– Нет, – ответила Сара. – Та же пуля, что ранила тебя, задела его коня, но сам он ничуть не пострадал. Он перевязал тебя и привез в Сулгрейв.

– Я рад, что с ним ничего не случилось, – проговорил Росс, слабыми пальцами поглаживая Саре руку. – Если бы Велдон послал двоих бандитов вместо одного, мы бы сейчас лежали мертвыми.

– Велдон? – вздрогнув, переспросила Сара. Она была готова сказать Россу, что тот ошибается, что он стал жертвой несчастного случая, но кузен продолжал:

– Какая ирония судьбы! Как раз перед выстрелом Перегрин сказал мне, что очень опасно ездить верхом в таком хорошо просматриваемом месте, но он был уверен, что Велдон пока не решится на убийство. – Росс здоровой рукой потер лоб, стараясь все вспомнить. – Уверен, что снайпер метил в Микеля, а не в меня. Я увидел вспышку и попытался оттолкнуть его, а вместо этого получил пулю сам. Какая непростительная глупость!

Сара чувствовала, как разрывается ее сердце.

– Вы уверены, что за всем этим стоит Велдон? – спросила она.

– Конечно. Велдон знает, что Микель собирается убить его, и поэтому нанес удар первым. – Взгляд Росса стал осмысленным. – Проклятие! – выругался он. – Ты ведь ничего не знаешь об этом.

– Не знаю, но сейчас ты расскажешь мне все, Росс. Что же все-таки происходит?

– Микель решил ничего тебе не рассказывать, чтобы напрасно не волновать.

– Мой муж допустил ошибку, – холодно заметила Сара, – и тебе придется исправить ее.

Возможно, если бы Росс не испытывал такую слабость от выпитого опия, он сумел бы взять себя в руки и сохранить все в тайне, но сейчас у него не было на это сил.

– Мне кажется, Микелю следовало посвятить тебя во всю эту историю. Что тебе на самом деле известно? Сара задумалась: что же такое ей рассказывал муж?

– Я знаю, что Чарлз и Микель ненавидят друг друга. Микель говорил, что Чарлз сам дьявол и что это он убил свою первую жену, столкнув ее с лестницы. Однажды ты сказал мне, что Чарлз занимается незаконным бизнесом, но это показалось мне настолько нелепым, что я не поверила. Неужели все это правда?

Росс вздохнул и на мгновение закрыл глаза. Он начал свой рассказ, и кровь Сары застыла в жилах. Росс рассказал ей, что Чарлз действительно содержит игорные притоны и публичные дома, в одном из которых находилась Дженни Миллер, что он владеет несколькими судами, поставляющими рабов, что часто по его приказу убивают людей. В заключение Росс сказал, что ее муж полон решимости покончить с Велдоном.

Рассказ Росса поверг Сару в шок. Но многое оставалось неясным. Почему ее муж так сильно ненавидит Чарлза и что он собирается делать, чтобы уничтожить его? Сара чувствовала себя так, будто всю жизнь прожила в игрушечном домике, но вот стены рухнули, и она увидела мир во всей его неприглядности. Она считала, что они с мужем поженились, чтобы создать семью и быть счастливыми, а вместо этого она оказалась на краю пропасти, на дне которой лежала развязка, и эта развязка грозила обернуться жуткой трагедией.

– Росс, ты действительно не знаешь, что Микель собирается делать дальше? – спросила Сара как можно спокойнее, чтобы не волновать кузена.

– Не знаю, – устало ответил он. – Однажды, когда я вошел к нему в кабинет, он быстро спрятал в ящик стола какие-то бумаги. Возможно, в них ответ на твой вопрос.

– Я обязательно просмотрю их.

– Надеюсь, ты не наделаешь глупостей? – спросил Росс, покрываясь потом от слабости.

– Нет. Я просто хочу понять, что происходит, – Сара задумчиво нахмурила брови. – Ты не будешь возражать, если я позову миссис Адаме посидеть с тобой вместо меня? Она обещала подменить меня, когда я захочу спать.

– Мне никто здесь не нужен, – ответил Росс.

– Зато мне нужно. Так будет спокойнее. – Сара нагнулась и поцеловала Росса в лоб. – Поспи немного, мой дорогой. Все будет хорошо.

Сказав это, Сара сама далеко не была уверена в том, что все будет хорошо. Она подождала, пока Росс уснул, затем позвонила миссис Адаме и попросила подменить ее. Сара прошла в кабинет мужа и без труда нашла нужные бумаги. Полная решимости, она унесла их к себе в комнату.

Было около трех часов утра, когда Перегрин незаметно вернулся в дом. Он осторожно приоткрыл дверь комнаты Росса и увидел, что Сары там нет. Лицо друга было спокойным, и Перегрин, стараясь не разбудить его и прикорнувшую в кресле миссис Адаме, тихо закрыл дверь.

Он заглянул к жене в надежде, что она спит. Но Сара, одетая в голубой пеньюар, с распущенными по плечам волосами сидела в кресле и что-то читала. Когда он вошел, она положила на колени бумагу и посмотрела на него. Сейчас она напоминала скорее богиню возмездия Немезиду, нежели мудрую сивиллу.

Перегрин немного помедлил на пороге, стараясь понять, что происходит, затем вошел в комнату, прикрыв за собой дверь.

– Раз ты не с Россом, – сказал он, – значит, он поправляется.

– Ему действительно гораздо лучше, – холодно ответила Сара. – Он уснул со спокойной совестью, рассказав мне интересные вещи. Будь добр, объясни мне, что ты собираешься делать с Чарлзом Велдоном и почему? – спросила Сара, помахав перед носом мужа бумагами.

– Что я вижу, благородная леди Сара читает мои личные бумаги, – заметил Перегрин, насмешливо выгнув брови. – Вот уж не ожидал такого!

– Не пытайся уйти от ответа. Мои понятия о чести сильно пошатнулись после знакомства с тобой, – твердо заявила Сара. – Какого дьявола ты затеял все это? И как много людей пострадает из-за твоей ненависти к Чарлзу?

– Я делаю только то, чего он заслуживает, – спокойно ответил Перегрин.

Глаза Сары вспыхнули гневом.

– Кто дал тебе право быть судьей, присяжным и палачом одновременно?

– Ты слишком цивилизованная, Сара, – отпарировал Микель. – Если государство действует от имени индивидуума, то почему индивидуум не может действовать от имени государства?

– Меня совершенно не интересует твоя софистика. Ты действуешь как анархист, и твоя война с Чарлзом Вел-доном чуть не стоила Россу жизни. Если ты хочешь, чтобы Чарлз Велдон расплатился за свои преступления, то почему не передать его в руки правосудия? У тебя накопилось обвинений более чем достаточно, чтобы упечь его в тюрьму на всю оставшуюся жизнь.

– Тюрьма – слишком легкое для него наказание, – спокойно ответил Перегрин. – Я хочу заставить его страдать. Я поклялся, что отберу у него все, что ему дорого, и именно этим я и занимаюсь сейчас.

Сара взяла листок бумаги с перечнем преступлений Велдона и пометками Перегрина об их исполнении.

– Я это вижу, – сказала она. – Здесь говорится и обо мне. Но тебе было необязательно на мне жениться, достаточно и того, что ты расстроил нашу с Чарлзом помолвку.

– Вот в чем дело, – протянул Перегрин, думая, что понимает возмущение Сары. – Так вот что расстроило тебя. В этом ты права, мне было достаточно расстроить вашу помолвку, чтобы досадить Велдону, но я женился на тебе, потому что мне этого хотелось.

Перегрину казалось, что он успокоил жену, однако он ошибся.

– Я никогда не обольщалась на свой счет, – сказала она, – и не это меня беспокоит. Почему в твоей войне с Велдоном страдают невинные люди? Ты знаешь, сколько людей стало банкротами из-за того, что ты уничтожил железнодорожную компанию?

Перегрин безразлично пожал плечами.

– Все спекулируют на бирже. Одним везет, другим нет. Почему это должно меня беспокоить? Каждый заслуживает того, чего заслуживает.

– Но при этом страдают совершенно безвинные люди, – заметила Сара. – Ты знаешь, что наш дворецкий вложил в эту компанию все свои сбережения, потому что безгранично доверял тебе?

– Я не знал этого, – смущенно ответил Перегрин. – Постараюсь возместить ему его потери.

– Ему ты поможешь, а что будет с остальными инвесторами? – возмутилась Сара. – Возможно, многие из них богатые люди и потеря небольшой суммы для них ничего не значит, но ведь есть и такие, которые отдали последние деньги в надежде немного заработать.

– Здесь у всех равные возможности.

– Да, но они ведь не знали, что вкладывают деньги в компанию, которую ты использовал в качестве оружия против Велдона? – Рот Сары был плотно сжат. – Кто дал тебе право так поступать с людьми? Вместо того чтобы уничтожать компанию, лучше бы занялся публичными домами и освободил таких девушек, как Дженни.

– У меня для этого пока не было времени. Надо выбрать подходящий момент.

– К черту подходящий момент! – Сара вскочила со стула. – Ты уже давно знаешь об этих ужасных местах и не делаешь ничего, чтобы такие, как Дженни, девочки не страдали от этих чудовищ.

– Я помог Дженни, – попытался оправдаться Перегрин.

– Этого недостаточно, Микель, – заметила Сара дрожащим голосом. – Ты помог только одному человеку, а сколько невинных людей страдает, пока ты наслаждаешься каждым шагом своей мести.

– Мир полон зла. Я не в силах изменить его. Если мне удастся закрыть дом миссис Кент, то ровно через неделю на его месте появится новый.

– Но ведь что-то надо делать, а ты сидишь сложа руки. Ты даже не понимаешь, почему это так беспокоит меня. Ты сильный, ты сумел выжить, и тебе нет дела до слабых. Конечно, ты не откажешь в помощи тому, кого знаешь лично, но как же другие?

– Почему я должен всем помогать? Достаточно и того, что я помогаю тем, кого знаю. Я никогда никого намеренно не обижал, а только тех, кто этого заслуживает.

Перегрин почувствовал, что ему жарко, и, сняв пиджак, бросил его на стул.

– То, что ты намеренно не обижал людей, не снимает с тебя ответственности. Никакие злодеяния Чарлза Вел-дона не оправдывают тебя в том, какой вред ты причинил другим людям.

Критика Сары задела Перегрина за живое. Лицо его стало злым.

– Вот тут ты ошибаешься, моя милая женушка. Какой вред я бы ни нанес Чарлзу Велдону, это будет каплей в море по сравнению с тем, чего он заслуживает. Я выжил только благодаря тому, что одна мысль согревала мне сердце все эти годы: я знал, что наступит день, и Чарлз Велдон будет страдать, как страдал когда-то я. Я поклялся себе, что буду рядом, чтобы увидеть его страдания.

– И поэтому ты решил продать его дочь в публичный дом? – спросила Сара дрогнувшим голосом. – Я глазам не поверила, когда увидела эту запись.

– Я бы никогда не сделал этого, – резко ответил Перегрин. – Правда, подобная мысль приходила мне в голову, но потом я решил, что достаточно будет и того, если она исчезнет т несколько дней, а Велдон будет думать, что она в публичном доме, и от этой мысли ему будет нестерпимо больно.

Не в силах поверить его словам Сара в ужасе смотрела на мужа.

– Как хорошо, что судьба свела тебя с Элизой. Теперь ты знаешь ее личико. Ты бы не моргнув глазом отправил ее в бордель, если бы ее имя для тебя было пустым звуком. То, что такое вообще могло прийти тебе на ум, делает из тебя просто чудовище.

Сара отвернулась, чтобы муж не увидел у нее на лице выражение отвращения.

Перегрин схватил ее за руку и резко развернул к себе лицом.

– Если я монстр, то таким сделал меня он.

Сара презрительно оглядела его с головы до ног.

– Я не вижу, чтобы Чарлз Велдон погубил твою жизнь. Ты здоровый, умный, преуспевающий человек. Ты можешь делать все, что пожелаешь. Но, похоже, тебе нравится быть чудовищем.

Перегрина охватила ярость. Ему захотелось взять Сару за плечи и как следует встряхнуть ее, но он сдержал себя и выпустил ее руку.

– Ты сама не понимаешь, что говоришь, – сказал он.

– Тогда расскажи мне, – попросила она, спокойно глядя мужу в глаза. – Что такого страшного сделал тебе Чарлз Велдон? Почему ты считаешь себя вправе уничтожить его?

Как Перегрину хотелось избежать этого разговора! Но он знал, что если сейчас не откроет ей правду, то потеряет ее навсегда. Его тайна всегда будет стоять между ними.

Перегрин начал рассказывать, не смея поднять на Сару глаза:

– Помнишь, я говорил тебе, что Джеми Мак-Фар-ленд взял меня юнгой на свой корабль? Два года мы плавали по морям и океанам, посмотрели мир, и при каждой удобной возможности он учил меня. Когда мне было десять, на наше судно напали пираты и увезли нас в Триполи. – Перегрин тяжело вздохнул и продолжал: – Многие из тогдашних пиратов были корсарами и действовали по специально разработанной системе, одобренной их правительствами. Некоторые европейские торговые державы платили им дань за безопасный проход своих судов. Перегрин подошел к окну и уставился в темноту. – Но были и другие пираты. Мы плыли под английским флагом и чувствовали себя в полной безопасности, когда пираты напали на нас. Часть команды была сразу же убита, другую привезли на невольничий рынок в Триполи….Какая тогда стояла нестерпимая жара, казалось, сам воздух был проникнут страхом и болью, вспоминал Перегрин…

– Тогда в Триполи находился Чарлз Велдон. Он совершал круиз по Средиземному морю и был почетным гостем города. Мне кажется, что он пришел на невольничий рынок из простого любопытства. Так как я был ребенком, меня отделили от взрослой части команды во главе с Джеми и привезли на рынок с группой женщин и детей. Я увидел Велдона и сразу решил, что он англичанин. Я подбежал к нему и сказал, что я тоже англичанин, и умолял его спасти меня.

…Как тяжело Перегрину вспоминать об этом, хотя уже прошло четверть века. Каким же молодым и красивым был тогда Велдон! Несмотря на несносную жару, его лицо оставалось сухим, а костюм безукоризненно сидел на нем. Он брезгливо повел носом, увидев перед собой грязного ребенка.

– Так ты англичанин? Как это я сразу не догадался по твоему ужасному кокнийскому выговору? – Двумя пальцами он взял мальчика за подбородок и заглянул ему в глаза. – А ты красивый парнишка, хотя тебя надо скрести и скрести. Я никогда прежде не видел таких зеленых глаз.

В это время один из пиратов оттащил Майкла к его группе рабов.

– Посмотрим, что можно сделать, – услышал мальчик голос Велдона…

Перегрин сжал кулаки так, что ногти впились в ладонь. Боль вернула его в настоящее.

– Христианам запрещается покупать рабов, – продолжал он свой рассказ, – поэтому Велдон попросил об этом человека, у которого гостил. Когда меня привели к нему в дом, я рассказал Велдону о Джеми Мак-Фарленде и его команде. Я знал, что, если о нашем несчастье узнает английский консул, он вмешается, и всех выпустят на свободу. Я просил Велдона связаться с консулом. Он мне обещал сделать это.

…Как тогда радовался маленький Майкл, что сможет сделать что-то и для Джеми, который был так добр к нему…

– Только спустя несколько недель Велдон поведал мне, что и не думал обращаться к консулу. Прошло много лет, прежде чем мне удалось вернуться в Триполи. Я делал все, чтобы узнать о судьбе Джеми и его команды, но они исчезли бесследно. Я уверен, что Джеми умер в рабстве, хотя, может быть, и нет… Но тогда я еще ничего не знал и думал, что меня Велдон от рабства спас.

…Два дня в доме Велдона прошли спокойно. Мальчик почти не встречался со своим благодетелем который приказал ему вымыться и сжечь старую одежду. Мальчика одели в красивую арабскую одежду, подогнанную по его размеру. Его хорошо кормили, давали много фруктов. Майкл уже начал беспокоиться, когда Велдон пригласил его к себе.

Он был рад встрече со своим благодетелем. Он уже успел полюбить молодого человека, который спас его от рабства. Конечно же, человек, обладающий такой властью, спас и Джеми. Возможно, капитан уже ждет его, чтобы забрать с собой.

Однако в комнате был только Велдон, сильно пьяный и жаждущий удовольствий. Сначала Майкл даже не понял, чего от него хочет молодой аристократ. Боясь обидеть своего спасителя, он осторожно вырывался из его объятий, которые становились все настойчивее. Когда Велдон совсем распоясался, Майкл попытался убежать. Он вырывался и царапался, но Велдон был гораздо сильнее его, и ему без труда удалось повалить мальчика на диван. Что мог сделать ребенок, оказавшись в руках сильного взрослого…

Даже годы не заглушили тех сердечных жук я того унижения, которые он тогда испытал. Перегрин задыхался не в силах продолжать. Когда он снова заговорил, его голос стал чужим и далеким:

– С каким наслаждением и жестокостью он воспользовался моей беспомощностью.

Сара в ужасе вскрикнула, и Перегрин понял, что она догадалась. Но она и представить себе не могла, что он тогда чувствовал. Ужас, боль, но главное – оскорбительное унижение, сознание того, что Велдон надругался над его телом.

– Я боролся. Господи, как я боролся, – с горечью сказал Перегрин, – но это только сильнее возбуждало его. Я боролся каждый раз, когда Велдон приближался ко мне. Тогда он стал привязывать меня к кровати и бить хлыстом, чтобы сделать послушным.

…Какое же сексуальное удовольствие получил тогда Велдон! Глаза его горели, лицо сияло. Он хлестал с оттяжкой, не жалея сил. А хлыст был крепким, сделанным из кожи носорога…

– Ты видела рубцы от этого хлыста. Я продолжал бороться, не с каждым разом становился все слабее, и он без труда справлялся со мной.

…Велдона также возбуждал вид крови. Он давал Майклу возможность немного отдохнуть и снова пускал в дело хлыст. Наконец мальчик совсем ослаб и уже не мог сопротивляться…

– Не помню, как долго он держал меня взаперти. Думаю, что пару месяцев. Тогда я совсем потерял счет времени.

Сара подошла к мужу и встала у него за спиной. Он сильно вспотел, и его белая рубашка прилипла к спине. Сердце Сары болело: ей было жалко и того десятилетнего мальчика, и этого взрослого мужчину, в душе и на теле которого до сих пор сохранились шрамы от жестоких побоев. Стремясь утешить его, она нежно коснулась плеча мужа.

Он весь ушел в прошлое, и ее прикосновение стало для него как удар хлыста. Сжав кулаки, Микель резко повернулся и чуть было не ударил ее. Его глаза горели диким огнем.

Они стояли, глядя друг на друга. Казалось, время остановилось, его безумный взгляд был красноречивее всяких слов: он все еще видел перед собой Велдона…

– Как тебе удалось убежать от него? – Губы Сара пересохли от волнения.

– Я не убежал, – с горечью ответил Микель. – По всей вероятности, Велдону пора было уезжать. Считая, что я ему больше не нужен, он подарил меня местному паше с предложением меня кастрировать. Он сказал, что оказывает мне великую честь, так как евнухи пользовались большим уважением в Оттоманской империи.

– Господи, неужели человек может совершить такое по отношению к ребенку? – сказала Сара, содрогаясь при мысли, что ее муж мог стать бесполым существом. Тогда бы между ними не возникли та близость и страсть, тот обмен энергиями, которые соединили их. Да и вообще Микель мог умереть во время этой страшной операции.

– Велдону доставляет удовольствие мучить детей. Он решил сделать мне прощальный подарок и вырезал у меня на бедре букву X – хозяин, обработав ее для большей отчетливости сажей. Я проклял его и дал себе слово, что наступит день, когда он мне за все ответит. Я сказал ему об этом, он только рассмеялся мне в лицо. Уверен, что, покинув Триполи, он сразу забыл о моих угрозах. Для него я был просто небольшим развлечением, незначительным эпизодом в его проклятой жизни.

– И как ни странно, тебе удалось сделать то, в чем ты поклялся.

Сара содрогнулась, вспомнив, как Велдон переиначил правду относительно прошлого ее мужа. У Микеля есть все причины ненавидеть Велдона. Это ненависть маленького мальчика, не знавшего отца. Ему хотелось любви, а вместо нее он получил предательство и унижение. Микель абсолютно прав, говоря, что Велдон сущий дьявол.

– Как ты попал из Северной Африки в Азию? – спросила Сара.

– Вместо того чтобы кастрировать меня, паша решил подарить нескольких мальчиков, среди которых был и я, султану в Константинополь. – Рот Перегрина скривился в усмешке. – Мои зеленые глаза, которые тебе так нравятся, привлекали всеобщее внимание. Может быть, моя жизнь сложилась бы по-другому, будь они у меня голубые или карие.

Сара почувствовала себя виноватой – она так часто восхищалась зелеными глазами мужа.

– Судно достигло Константинополя и стало на якорь, – продолжал Микель. – Мне удалось прыгнуть за борт и вплавь добраться до берега. К тому времени я немного владел арабским я турецким языками, знал мусульманские обычаи и вполне мог сойти за уличного оборванца неизвестного происхождения. Очень скоро мне посчастливилось найти работу у персидского купца, не имевшего детей. Поняв, что я смышленый мальчик, он начал учить меня счету и своему ремеслу. После его смерти я стал вести дела самостоятельно и водил караваны по Шелковому пути вдоль границ Туркестана. Остальное ты знаешь.

– Просто невероятно, что тебе удалось выжить, но еще невероятнее, что ты стал богатым человеком, – сказала Сара не в силах представить, как такое может вынести человек. – И после стольких лет ты приехал в Англию, чтобы найти Велдона и отомстить ему?

– Совершенно верно. Я хочу заставить его страдать и в конце концов убить. – Голос Перегрина дрожал от возбуждения. – Теперь ты понимаешь, почему моя месть справедлива?

– Я все отлично понимаю, но не могу допустить, чтобы ты сам вершил правосудие. – Сара закрыла глаза, и ее лицо исказилось от боли. – Велдон заслуживает наказания за свои преступления, но то, что собираешься сделать ты, лежит за рамками правосудия. Это просто убийство.

«Лучше бы Росс мне ничего не рассказывал», – малодушно подумала Сара. Но теперь она все знала и не могла оставаться равнодушной. Боясь потерять сознание, она опустилась в кресло и потерла виски.

– Полагаю, не мне судить, что ты собираешься сделать с Велдоном. Но как бы там ни было, ничто, слышишь, ничто не может оправдать того, что при этом страдают невинные люди. Это плохо, Микель. Как бы сильно ты ни страдал, у тебя нет права причинять вред другим, ни в чем не повинным людям.