Текст книги "Чудесное наследство. Книга 2"

Глава тридцать пятая

Хоть дядюшка и отложил наш отъезд из Мерхендорфа на вечер, но в этот день мы с ним так никуда и не поехали. Новые события ворвались в нашу жизнь и перемешали все дядюшкины планы.

А началось все с того, что в тот момент, когда мы с дядюшкой вели на кухне с Кэтрин и Рихардом беседу об ателье мод, поросенку Хрю-Хрю взбрело в голову немного прогуляться на свежем воздухе.

«Хватит торчать в хлеву, – подумал он и весело вильнул хвостиком. – Пора и на мир посмотреть, и себя показать!»

Хрю-Хрю толкнул пятачком незапертую дверцу – она отворилась.

«Сначала поброжу по нашему огороду, потом загляну в сад к господину Шрайберу, ну а уж затем приму ванну в какой-нибудь теплой лужице», – наметил себе маршрут увеселительной прогулки умный поросенок и выскочил из хлева.

Неспешно прогуливаясь по дорожкам между грядками и косясь на густую сочную ботву, которая высилась над землей доставая почти до неба, Хрю-Хрю подумал: «Жаль, что я успел плотно позавтракать! Аппетита теперь нет никакого… Придется после водных процедур снова заглянуть на огород – морковь в этом году удалась на диво!»

Внезапно его глубокие размышления нарушили чьи-то женские голоса. Хрю-Хрю навострил ушки и различил сначала голос своей хозяйки фрау Кох, а потом и голос ее соседки фрау Шварц. Пожилые гнэльфины стояли на дорожке по ту сторону забора и о чем-то оживленно беседовали. Хрю-Хрю не любил подслушивать чужие разговоры и потому хотел было незаметно удалиться прочь, но тут до его чуткого слуха донеслось его собственное имя – его произнесла фрау Шварц, – и поросенок решил на минутку задержаться в огороде. Он подошел поближе к забору и, прячась под бузинной веточкой, вновь навострил ушки.

– Какой прекрасный хряк у вас растет, фрау Кох, – услышал Хрю-Хрю восторженное восклицание фрау Шварц, – ну, просто красавец! На выставке ему дадут, наверное, золотую медаль! А уж серебряную – точно!

Хрю-Хрю невольно зарделся от смущения: что скрывать, он очень любил слушать комплименты в свой адрес, и похвала соседки пришлась ему по сердцу.

– Да, красавчик из него получился отменный, – поддакнула подружке фрау Кох. – Но на выставку я поросенка не повезу.

– Что так? – удивилась фрау Шварц.

– К чему в моем возрасте лишние хлопоты? Да и красавчику этому пора бы в котлетки превратиться!

Ноги бедного Хрю-Хрю враз подломились и он ткнулся пятачком в рыхлую землю. «Вот это сюрприз! – подумал он и чуть было не зарыдал от горя и ужаса. – Не хочу котлеткой быть, не хочу, не хочу!..»

– А какие у него окорочка! – продолжала тем временем нахваливать славного поросенка фрау Шварц. – Таких окорочков во всем Мерхендорфе ни у кого нет – только у вашего красавчика!

«Окорочка как окорочка, – подумал Хрю-Хрю, вытаскивая рыльце из муравьиной кучки, – в меру толстенькие, в меру жирненькие…»

Стряхнув с пятачка муравьишек, он поднялся на ноги и, пошатываясь, трусцой засеменил вдоль забора. Слушать всякие гадости про себя ему больше не хотелось. А зажать ушки он, увы, не мог…

Глава тридцать шестая

Сначала Хрю-Хрю решил поделиться страшным известием только со своей подружкой Ме-Ме. Но глупая козочка, едва услышав про «котлетки», так громко стала причитать, что поросенок невольно пожалел о содеянном.

– Зря я тебе все рассказал, – произнес он печально. – Мне нужен дельный совет, а не твои слезы и вопли. Оплакивать меня ты станешь потом…

– А что же сейчас делать? – Ме-Ме посмотрела на Хрю-Хрю так, словно ждала именно от него спасительный и разумный ответ. – Может быть, фрау Кох еще передумает?

– Вряд ли… – Поросенок копнул пятачком землю, подумал и неуверенно произнес: – Посоветоваться, если, с Маркизом? Он поумнее нас, похитрее…

– С пуппитроллями можно поговорить, – подсказала Ме-Ме. – Они еще хитрее Маркиза!

– Тогда и у Пугаллино совет спросим, – кивнул головой Хрю-Хрю, – и у этой девчонки…

– У Паулины?

– Да-да, у нее!

– Хорошо, сейчас я их всех позову, – пообещала добрая козочка. – Стой пока здесь, а мы скоро прискачем!

И она помчалась сначала за котом Маркизом, а потом и за всеми остальными.

Минут через десять мы собрались в огороде фрау Кох в тени от высокого забора. Мы – это я, Паулина, Маркиз, Пугаллино, Кнедлик, Ме-Ме и, конечно, сам Хрю-Хрю. Кракофакс, сославшись на большую занятость, с нами идти отказался. Тряся маленькой белой бородкой, Ме-Ме проблеяла:

– Вы слышали ужасную новость?! Фрау Кох решила превратить Хрю-Хрю в отбивные котлетки!

– Неужели?! – всплеснула руками Паулина. – Вот это новость так новость! Никогда не думала, что фрау Кох – злая колдунья!

Хрю-Хрю досадливо поморщился:

– Ты не так поняла ее слова, Паулина. Ме-Ме не говорила, что фрау Кох умеет колдовать…

– Она умеет хорошо готовить, – поправилась козочка. И с невыразимой грустью в голосе добавила: – Особенно хорошо ей удаются отбивные котлетки. Ну вы сами понимаете, из чего…

– Я не «что»! Я «кто»! – подпрыгнул на месте Хрю-Хрю. – И «ктом» останусь!

– Такого слова «ктом» в гнэльфском языке нет, – сказал кот Маркиз. – Я прочитал кучу словарей и…

– Если ты такой умный, – перебила его Паулина, – то дай бедняге совет: что ему теперь следует делать?

– Проклинать судьбу, – не задумываясь ни на секунду, ответил кот. – Бить себя кулаками в грудь, рвать волосы, посыпать голову пеплом… Дел хватит, не беспокойтесь!

– Ну уж нет, – воскликнул Хрю-Хрю, – рыданий вы от меня не дождетесь! Лучше я сбегу в дремучий лес и стану там диким кабаном! Или этим… как его… ужасным вепрем!

Он выкрикнул последние слова с такой убежденностью, что все вокруг поняли: Хрю-Хрю свое обещание выполнит! И мы, конечно, сразу же кинулись отговаривать нашего несчастного друга от его безумной идеи. Наконец сопротивление было сломлено и Хрю-Хрю на какое-то время отказался мчаться в глухой и темный лес и становиться ужасным вепрем.

– Ладно, – сказал он, сдаваясь, – в лес удрать всегда успеется. А пока я еще поломаю голову над тем, как мне из этой истории выпутаться.

– Мы тоже поломаем, – пообещал Пугаллино.

А кот Маркиз, растягивая слова, промурлыкал по-гнэльфски:

– Я вычитал в одной книге, что есть на юге страны, в которых совсем не едят свинину. Даже самые отъявленные обжоры от нее отказываются!

– Вот бы Хрю-Хрю в такую страну попасть! – мечтательно воскликнула Ме-Ме, закрывая глазки.

– До юга пока дотопаешь, все копыта собьешь, – печально вздохнул поросенок. – А летать я не умею!

– А самолеты на что? – вспомнила Паулина. – На самолете – хлоп! – и ты на юге!

– Не «хлоп», а «чик», – поправил девочку кот Маркиз. – Только свиней в самолет не пускают.

– Это еще почему? – удивилась Паулина.

– Насвинничать могут, – охотно объяснил умный кот.

Над грядками повисла тяжелая, давящая тишина. Наконец все тот же умник Маркиз, как бы невзначай, произнес:

– Пожалуй, идейка неплоха… Попробовать можно, все-равно ничего не теряем…

– Что ты имеешь в виду? Говори яснее! – потребовала Паулина.

Пришлось Маркизу подчиниться и выложить свою «идейку» поподробнее.

– Вы, наверное, читали книгу Сельмы Лагерлеф «Удивительное путешествие Нильса с дикими гусями»? – окинул он всех нас изучающим взглядом красивых изумрудных глаз. – Ах, не читали! Ну, тогда я вам вкратце ее перескажу. Итак, жил-был на свете мальчик по имени Нильс. И вот однажды случилось чудо: он стал маленьким, маленьким…

– Тефтелем? – перебил его догадливый Хрю-Хрю.

– Нет, он стал маленьким, маленьким мальчиком! И полетел, усевшись на спину своему гусаку, на север…

– Ну-у-у!.. – протянула с досадой Ме-Ме. – Нам этот пример не подходит, нам на юг надо!

– Постой, не перебивай! – фыркнул Маркиз на глупенькую козочку. – Нильс полетел на север, а Хрю-Хрю полетит на юг.

– На ком полетит? – удивился Пугаллино. – У фрау Кох гусей нет!

– Купим на рынке, – нашелся Маркиз. – И не одного, а целую стаю. Один гусак нашего поросеночка в небеса не поднимет.

Ме-Ме снова мечтательно прикрыла глазки:

– На зиму, Хрю-Хрю, ты будешь улетать на юг, а весной возвращаться обратно в Мерхендорф. В летнее время твоя хозяйка вряд ли станет делать котлетки… Рождество и другие зимние праздники ты проведешь у теплого моря, Хрю-Хрю! Разве это не чудесно?

– Чудесно, – как эхо отозвался поросенок. И печально вздохнул: – Только боюсь, что весной я не смогу к вам вернуться…

– Это еще почему? – удивились мы все.

– А потому что я толстею не по дням, а по часам. К весне я стану таким упитанным, что никакая стая не поднимет меня в воздух!

– Поменьше ешь, побольше занимайся спортом и ты не прибавишь в весе, – посоветовал Пугаллино.

А Маркиз, сладко потянувшись, добавил:

– Уверен, Хрю-Хрю, что тебя будет съедать тоска по родине. К весне от тебя останутся только кожа да кости!

– Вот здорово! – обрадовалась Ме-Ме. – Тогда фрау Кох уж точно не захочет превращать Хрю-Хрю в отбивные котлетки! Видите, как все отлично складывается? А мы-то горевали, мы-то горевали!..

И она, не удержавшись от душившего ее восторга, чмокнула поросенка в его розовенький пятачок.

Хрю-Хрю смущенно хрюкнул – все-таки это был первый в его жизни поцелуй! – и тихо пробормотал:

– Да, впереди у меня радужная перспектива… Жаль, что нельзя завидовать самому себе, а то бы я обязательно позавидовал!

Он вильнул хвостиком и, желая нас всех подбодрить, добавил:

– А теперь, друзья, давайте разойдемся по домам. Подумаем в тишине, а потом решим что мне делать и как мне быть. Должен же быть выход из безвыходного положения!

И мы все с ним охотно согласились.

Глава тридцать седьмая

Когда мой дядюшка узнал о страшной беде, нависшей над милым Хрю-Хрю, он печально хмыкнул, пробормотал какую-то загадочную фразу на тарабарском языке (я хорошо ее расслышал, она звучала так: – «Зиг транзит глория мунди»!), потом подумал немного и добавил уже по-гнэльфски:

– Правильно, поросенка нужно отправить в южные страны. Например, в Аравию.

– И его там никто не съест?

– Ну, за львов я поручиться не могу… Во всяком случае, в городской черте смертельная опасность ему грозить не будет.

– А как Хрю-Хрю попадет в Аравию? На самолет его не пустят.

Кракофакс улыбнулся:

– Что верно, то верно! Можно и не пытаться!

Дядюшка несколько раз прошелся по комнате из угла в угол, заложив руки за спину, потом вдруг остановился:

– Ты что-то говорил о диких гусях? О том, что кто-то уже на них путешествовал?

– Это Маркиз рассказывал. О мальчишке Нильсе, который летал на гусаке.

Кракофакс резко взмахнул правой рукой и, тыча указательным пальцем в потолок, радостно воскликнул:

– Вот!.. Вот именно то, что нам нужно! Мы отправим Хрю-Хрю в Аравию… Нет, не на гусаке, с некоторых пор я терпеть не могу эту птицу… Мы отправим Хрю-Хрю на диких утках! Скоро стаи уточек потянутся на юг и заодно прихватят нашего поросеночка!

– Ты думаешь, они согласятся взять Хрю-Хрю с собой?

Дядюшка недовольно поморщился:

– Тупсифокс, не говори глупостей! Мы даже спрашивать их не будем! Привяжем на шеи ремешки, сделаем корзиночку, посадим в нее поросенка и – прощай, наш незабвенный друг!

– Но как ты поймаешь диких уток?! – удивился я еще больше. – Да они тебя и на пушечный выстрел к себе не подпустят!

Кракофакс взглянул на меня изподлобья, и в его глазах я заметил некоторую растерянность. «Об этом я не подумал…» – довольно красноречиво говорил дядюшкин взгляд.

Однако мой старик не любил долго пребывать в состоянии неопределенности. Уже через пол-минуты он вновь повеселел и поделился со мною своей новой «блестящей идеей».

– Мы сделаем громкокрякатель! – сказал Кракофакс, сияя гордой улыбкой. – Я запишу на магнитофон голоса уток, затем расшифрую их кряканье – они же не так просто вопят, а передают какую-то информацию! – а после выделю самые главные крики: «Вперед!», «Назад!», «Ко мне!», «Вверх!», «Вниз!», «Влево!», «Вправо!». Ну и еще парочку – троечку необходимых фраз, с помощью которых Хрю-Хрю сможет управлять утками.

– Гениально! – прошептал я, глядя с восхищением на дядюшку. – И как ты до этого додумался?!

Кракофакс смутился:

– Сам не знаю… Наверное, осенило свыше!

И он, хотя и любил слушать комплименты в свой адрес, на этот раз попросил его больше не хвалить и поскорее браться за дело.

– Так и быть, – сказал дядюшка, кладя мне дружески руку на плечо, а другой рукой поглаживая Кнедлика, – так и быть, мы задержимся еще ненадолго в Мерхендорфе. Ты, конечно, прав, Тупсифокс, глупо отказываться от бесплатной кормежки, шикарных апартаментов и личных портных. Ни один пуппитролль на нашем месте не отказался бы от такого счастья. Не станем исключением и мы с тобой!

Глава тридцать восьмая

Дядюшка и раньше увлекался изобретательством. Например, однажды он изобрел чудесный автомобиль, который ласково назвал «Воробышком». Но ту волшебную машину, способную ездить без горючего и выполнять любые приказания водителя, разобрали на отдельные сувениры лесные черти (к ним мы попали в одно из наших с дядюшкой путешествий). Теперь же Кракофаксу предстояло создать миниатюрный громкокрякатель, с помощью которого уже не мы, а поросенок Хрю-Хрю смог бы отправиться в дальний путь на диких утках. Чтобы ускорить дело, дядюшка вынужден был привлечь к работе и наших друзей.

Например, Пугаллино с охотой взялся полазить по берегу озера и записать на магнитофон кряканье уток.

– Я привык стоять неподвижно, – сказал он нам перед тем, как уйти из замка. – Главное, не спугнуть дичь!

– И еще не утонуть, – добавил Ганс-Бочонок и ласково погладил своей лапищей мальчишку-гнэльфа по торчавшим в разные стороны вихрам.

Ольгерд взялся кроить и шить для уток сбрую.

– Уздцы Хрю-Хрю пригодятся? – спросил он у дядюшки. – Ах нет? Тогда я сделаю для уток хомутики и поводья. Я когда-то шил их для своей лошади, надеюсь, навыки остались!

Паулина и Улла пообещали связать из тонкой лозы корзиночку для Хрю-Хрю.

– Корзинка должна быть легкой, но прочной, – напомнил им Кракофакс. – Иначе поросенок полет совершит, но не тот, который мы с вами планируем.

Ну а дядюшка взялся за самое трудное – за изобретение громкокрякателя. Он раздобыл где-то сломанный игрушечный телефон и маленький, но к счастью, работающий портативный магнитофон и стал думать, как все это соединить в единое целое.

– Так… – бормотал он, сидя над своими бесценными находками и почесывая время от времени мизинцем плешивый затылок. – Телефонные кнопочки – это нужные команды… Допустим, кнопка с цифрой «1» будет командой «Ко мне!», тогда кнопка с цифрой «2» будет обозначать команду «Подъем!». А кнопки «3» и «4» – «Влево!» и «Вправо!». Ну что ж, кажется, я на верном пути…

Дядюшка так увлекся изобретательством громкокрякателя, что даже стал передвигаться немного по-утиному: вперевалочку, припадая при ходьбе то на левую ногу, то на правую. А в разговоре он невольно переиначивал отдельные слова: вместо «кровать» говорил «крявать», вместо «красивый» – «крясивый», вместо «закрепить» и «крапинки» – «закряпить» и «кряпинки», а вместо «раскрашенный», «кроссворд» и «проклятье» у него выскакивало «раскряшенный», «кряссворд» и «прокрятье». Как-то споткнувшись, он даже произнес такую удивительную фразу: – «Прокрятье, я крякнулся! Некрясиво, Крякофакс, некрясиво…»

Я уж было подумал, что дядюшка начинает потихоньку превращаться из старого пуппитролля в старого селезня, и очень испугался. Но к счастью, я ошибся. Вскоре вся эта история с изобретательством закончилась, и Кракофакс постепенно стал избавляться от странной манеры разговаривать и ходить по-утиному вперевалочку.

Глава тридцать девятая

Идея изобрести громкокрякатель и отправить Хрю-Хрю на диких утках в Аравию пришла Кракофаксу в голову вечером в пятницу. А уже в понедельник, вскоре после обеда, он, возвратясь в нашу комнату и вновь взяв в руки пинцет и паяльник, гордо произнес:

– Ну, дорогой племянник, можешь меня поздравить! Сейчас припаяю последние контакты – и начну пробные испытания!

– А ты не боишься, что я сглажу?

– Нет, не боюсь. Я в себе уверен. Но, пожалуй, оставь поздравления на потом. А пока сбегай к Хрю-Хрю и скажи ему, чтобы он готовился к полету. Тянуть с отправкой не станем – сегодня поросенка и запустим!

Я заглянул к Паулине, потом к Пугаллино, и мы вчетвером (Кнедлик, конечно, увязался за нами) отправились к Хрю-Хрю в гости.

Когда поросенок узнал, что работа над громкокрякателем подходит к концу и час расставания с друзьями и родиной близок, он едва не зарыдал. Но сдержался и только печально хрюкнул.

– В Аравию, так в Аравию… – вздохнул бедняга. – Все лучше, чем на сковородку…

– В Аравии, – вспомнила вдруг Паулина (совсем некстати, нужно сказать!), – жарче, чем на сковородке! Солнце так и палит, так и палит!

Хрю-Хрю после ее слов скис еще больше.

– Может быть, не нужно мне в Аравию лететь? – посмотрел он с затаенной надеждой на меня и Пугаллино. – Что я там не видел?

– Пустыню, – подсказала Паулина, – верблюдов, скорпионов…

– А там есть хоть одна лужица? – спросил Хрю-Хрю. – Я так привык лежать в луже, особенно в жару…

– Придется потерпеть, – строго произнесла юная гнэльфина. – Насчет луж не знаю, а вот Красное море в Аравии есть.

– Красное? – удивился поросенок. – Я думал, что все моря синие!

– И это синее, – успокоила его Паулина, – оно только называется «Красное». И еще в нем водится много разных чудесных рыб: барракуды, пираньи, акулы…

– А осьминоги там есть? – поинтересовался у девочки Пугаллино. – Ты представляешь, Хрю-Хрю, у тебя четыре ноги, а у этого животного восемь!

– Наверное, из спины растут? – лениво полюбопытствовал кандидат в путешественники.

– Я не знаю, я не видел, – честно признался Пугаллино. И добавил с легкой завистью в голосе: – А вот ты увидишь, если тебе повезет с осьминогом встретиться.

– Я увижу – ведь я везунчик! Только вряд ли я долго буду на него любоваться… – вздохнул Хрю-Хрю. – А жаль: некоторые моменты хочется длить и длить!

Он снова посмотрел на меня своими умными маленькими глазками и спросил, делая короткие паузы между фразами:

– Когда назначен старт? На какой день и час? Ах, уже на сегодня?! Тогда я побегу собирать жолуди – путь предстоит неблизкий, я могу проголодаться!

Взбрыкивая ножками, Хрю-Хрю помчался в свой хлев, где у него хранились запасы жолудей и вкусных корешков. А мы пошли к Кракофаксу, нам не терпелось поскорее увидеть, как действует чудесный громкокрякатель.

Однако в замке нас ждало глубокое разочарование: дядюшка на озеро никого не взял.

– Вы что! – вскрикнул он, едва узнав о нашем намерении сопровождать его на «испытательный полигон». – Да вы мне всю дичь распугаете! К ней нужно подкрадываться тихо, почти не ступая…

Для большего убеждения он даже прошелся несколько раз по комнате на цыпочках, показывая как нужно приближаться к диким уткам. После чего категорически заявил:

– Только посмейте за мной увязаться! Тогда вашему поросенку точно придется стать котлетой!

– Но ты один не справишься! Тебе нужны помощники! – напомнил я вредному старику пуппитроллю. – Кто будет таскать за тобой большую корзину? Кто станет запрягать уток? Кто, в конце концов, вытащит тебя из тины, если ты в ней вдруг увязнешь?

Дядюшка искоса взглянул на меня и смущенно пробормотал:

– Не умничай, Тупсифокс, я все предусмотрел. Со мной на озеро пойдут Ганс-Бочонок и Ольгерд. Они призраки, их не видно и не слышно. К тому же, они могут летать над водой. А вы не можете!

И он, считая разговор законченным, повернулся к нам спиной и стал упаковывать громкокрякатель в небольшую картонную коробку.

Мы дружно вздохнули и разошлись кто куда: я, Кнедлик и Пугаллино вернулись снова к Хрю-Хрю, а Паулина, обиженно поджав губки, отправилась в свою комнату.

Глава сороковая

И вот что натворила эта девчонка! Войдя в свою комнату, она сначала взяла в руки какую-то книгу и стала ее читать. Но разве можно усидеть спокойно в кресле, когда рядом разворачиваются такие удивительные события? Конечно, нет! И Паулина вскоре отбросила книжку в сторону, встала из кресла и несколько раз прошлась по комнате из угла в угол. Ей хотелось бежать на озеро вслед за Кракофаксом, Ольгердом и добрым толстячком Гансом и только любовь и жалость к несчастному Хрю-Хрю заставляла ее торчать в четырех стенах и терпеливо ждать конца испытаний громкокрякателя.

Чтобы чем-то занять себя, Паулина взяла чистую салфетку и стала протирать корешки книг на полке и висевшую на стене картину. Когда она подошла поближе к полотну, на котором были изображены прадедушка фрау Луизы старый барон Генрих фон Флинк и его пес Миништоф, она подумала: «Нарисованы, а как живые! Наверное, на охоту собрались: вон и ружье взяли, и патронташ…»

Девочка провела салфеткой по картине, и яркие краски стали еще насыщеннее. В глазах старого охотника и его верной собаки даже появились чуть заметные искорки, а на длинном стволе ружья с широким раструбом на конце заиграли солнечные блики.

«Ну, совсем как живые! – снова подумала Паулина, отходя от картины немного назад и любуясь ею. – Вам бы сейчас на охоту сходить, а вы тут висите… Пылитесь, вот…»

Она еще раз провела салфеткой по гладкой поверхности живописного полотна и печально вздохнула.

«А что если попробовать повторить тот фокус, как с огородным пугалом? – мелькнула вдруг в ее голове смелая и дерзкая мысль. – Тогда здорово получилось, Пугаллино до сих пор от радости опомниться не может!»

Паулина улыбнулась, вспомнив о своей давней проделке, и подошла вплотную к картине.

– Вы согласны, господин барон, на маленький эксперимент? – спросила она своего далекого предка.

– Да-а-а… – протянул чуть слышно Генрих фон Флинк не открывая рта.

– А ты, собачка?

– Га-а-ав… – ответил Миништоф и едва заметно подмигнул Паулине левым глазом.

Но у шустрой девчонки было прекрасное зрение и очень тонкий слух.

– Так вы согласны?! – обрадовалась она, получив ответы на свои вопросы. – Тогда я попробую еще раз сотворить чудо. Только, чур, не обижаться, если у меня не получится!

И Паулина, порывшись в памяти, выкопала там нужное заклинание и без особых колебаний громко и четко произнесла его слова.

– Благодарю вас, милая фроляйн, благодарю! – услышала она через мгновение радостный и счастливый голос Генриха фон Флинка. – А я уж думал, что в сотый раз пропущу охотничий сезон! Вперед, Миништоф, вперед!

Старенький барон и его пятнистый пес раздвинули кусты, за которыми скрывались, и ловко спрыгнули с живописного полотна на пол.

– Еще раз благодарю, фроляйн! – поклонился растерянной Паулине ее оживший предок. – Жаль, что не могу задержаться и выразить вам полностью свою признательность! Но мы еще вернемся! Да, Миништоф?

– Гав! – по-военному четко ответил пес и вильнул хвостом.

Генрих фон Флинк снял с головы шляпу с большим петушиным пером, еще раз поклонился юной гнэльфине и выскочил с Миништофом за дверь.

– Куда же вы?! – запоздало крикнула им вслед Паулина. – Ведь мы не успели даже толком познакомиться!

Но ответа она, конечно, уже не получила.