Текст книги "Чудесное наследство. Книга 2"

Глава сорок первая

А минут через пятнадцать со стороны озера грянули оглушительные, похожие одновременно на пушечные залпы и раскаты грома, выстрелы.

– Чудеса-а-а! – проблеяла испуганно Ме-Ме. – На небе ни единой тучки, а как громыхает!

Она робко высунула голову из хлева, посмотрела вверх и снова проблеяла:

– Нет, ну точно чудеса! Вы только посмотрите, как рано в этом году началась осень! Вот уже и уточки на юг потянулись!

Мы с Пугаллино, Хрю-Хрю и Кнедликом выскочили из хлева наружу и тоже задрали головы в небеса.

– Сколько их там! – воскликнул восторженно мальчишка-гнэльф. – Тысячи! А мчатся – быстрее ракет и лайнеров!

– Господи, да это же наши уточки! – сообразил я мгновенно и, не разбирая дороги, кинулся стремглав к озеру. Хрю-Хрю, Ме-Ме, Пугаллино и Кнедлик бросились следом за мной.

Когда мы примчались на «испытательный полигон», то увидели ужасное зрелище. Вся водная гладь красивого озера была усыпана утиным пухом и перьями. На берегу, зарывшись чуть ли не с головой в песок, лежали мой бедный дядюшка Кракофакс и его славные помощнички Ганс и Ольгерд. Неподалеку от них валялись громкокрякатель, пустая картонная коробка и плетеная из тонкой лозы корзинка. А из густых зарослей озерного ивняка с паузой в одну – две секунды вырывались снопы огня и клубы черного едкого дыма и раздавались оглушительные выстрелы.

Не сговариваясь, мы тоже рухнули ничком на землю и закрыли головы руками (Я имею в виду себя и Пугаллино, а не Ме-Ме, Кнедлика и Хрю-Хрю).

Бах! Бах! Бах! – гремели орудийные залпы, мешая нам сосредоточиться и что-либо сообразить.

Наконец я набрался храбрости, посмотрел в сторону «огневой точки» и увидел в прогалах ивняка седую голову барона фон Флинка в шляпе с петушиным пером и пятнистый бок его собаки.

– Да это же старый барон с картины! – воскликнул я громко. – А рядом с ним Миништоф – родственник Шнапса и Кнедлика!

– Ты хочешь сказать… – Пугаллино не договорил и, словно ящерица, закопался еще глубже в песок, потому что очередная порция шрапнели просвистела прямо над нашими головами.

С риском для жизни я пополз по-пластунски к дядюшке. Когда я приблизился к нему и тронул рукой за плечо, старик вздрогнул и посмотрел на меня изумленным взглядом.

– Кряк, и ты здесь?! – вскрикнул он. – Зачем ты сюда пришел?! Уходи немедленно!

Я замотал отрицательно головой и остался лежать рядом с дядюшкой. Немного успокоившись, Кракофакс с горечью прошептал:

– Я потерпел полный крях! Загубил такое изобретение!

– Кто-то оживил старого барона с картины, – объяснил я ему. – Вот он и прискакал на озеро поохотиться! Только я что-то не вижу трофеев…

– Мазила! – с презрением прошипел дядюшка. – Все выстрелы мимо!

Он помолчал, переводя дыхание, и уже по-деловому спросил у меня:

– Кстати, Тупсифокс, ты не помнишь сколько патронов было нарисовано в патронташе барона?

– По-моему, не меньше сотни.

– Надеюсь, эта сотня подходит к концу…

Мой дядюшка вновь оказался прав: прозвучало еще несколько залпов и над озером повисла мертвая, звенящая тишина.

– Как ты думаешь, наши уточки еще вернутся на озеро? – спросил я Кракофакса, поднимаясь с песка и помогая встать на ноги старому пуппитроллю.

– В этом году навряд ли… Наверняка они уже в Аравии!

Кракофакс печально усмехнулся, подобрал с песка громкокрякатель, нежно прижал его к груди обеими руками и медленно побрел по ежиной тропке прочь от озера.

Глава сорок вторая

Вечером вся наша славная компания собралась в гостиной замка фрау Луизы. Забрел к нам на огонек даже кот Маркиз – этот знаменитый домосед и лежебока. Настроение у всех, скажу честно, было подавленное: еще бы, такая блестящая идея – отправить Хрю-Хрю в Аравию – провалилась с треском. Генрих фон Флинк, когда узнал, что натворил своей пальбой по диким уткам, ужасно огорчился и дал клятву спасти нашего друга поросеночка от неминуемой гибели во что бы то ни стало.

– Я пойду сейчас же к фрау Кох, – сказал он решительным тоном, – упаду перед ней на колени и стану умолять, чтобы она продала мне Хрю-Хрю за любые деньги.

– А они у вас есть? – скорее по привычке полюбопытствовал мой дядюшка и вновь погрузился в глубокое раздумье (старик пребывал в сильной меланхолии и даже упоминание о «любых деньгах» не смогло надолго вывести его из этого состояния).

– Когда-то были, – ответил старый барон, – но последние сто лет я не вел дела и поэтому не знаю какой суммой располагаю в данный момент…

– На покупку поросенка денег должно хватить, – успокоила Генриха фон Флинка его прямая наследница фрау Луиза. – Но захочет ли хозяйка Хрю-Хрю уступить нам свое сокровище? Вдруг она привязалась к нему так же, как вы к Миништофу?

– Собака не поросенок, разве можно их сравнивать!

– Золотые слова, – мурлыкнул Маркиз, – за любого пса я и ломаного гроша не дал бы! А поросенок…

Кот господина Шрайбера не договорил и, млея от блаженства, плотоядно облизнулся.

– Бессовестный! – пристыдила его Паулина. – Хрю-Хрю наш друг, а ты… Не можешь помочь, так лучше помолчи!

– А я и молчу. Хотя еще один совет мог бы вам дать…

Маркиз снова сделал паузу, явно напрашиваясь на то, чтобы все кинулись его умолять поделиться умными мыслями. И он, конечно, этого добился. После долгих уговоров, хитрый кот решил над нами сжалиться.

– Хорошо, – сказал он, сладко потягиваясь в кресле и царапая коготками бархатную обивку, – я подброшу вам одну идейку. По-моему, она не так уж и плоха…

Маркиз перестал потягиваться, окинул всю нашу компанию насмешливым взглядом изумрудных очей и вновь проговорил:

– Я тут на вас насмотрелся за последнее время; по-моему, вам нужно открыть цирк. Публика на вас валом повалит! А фрау Кох тогда поросенка не тронет: вряд ли у нее на артиста рука поднимется.

Мы переглянулись: мысль хитроумного кота нам всем показалась насколько сумашедшей, настолько и очень мудрой. Действительно, история еще не помнит случая, когда бы из артистов делали котлетки!

Первой нарушила невольно возникшее молчанье фрау Луиза.

– Мы подумаем над твоим предложением, Маркиз, – сказала она, пряча в уголках рта улыбку. – Я всегда мечтала стать гимнасткой в цирке, но боюсь, что мое время упущено…

– Вы будете продавать билеты, – нашелся сразу же умный кот. – А гимнастикой займется Паулина. У Пабло Пикассо есть чудесное полотно под названием «Девочка на шаре». По-моему, можно сделать на эту тему неплохой номер!

Услышав о том, что кто-то собирается продавать кому-то какие-то билеты, мой дядюшка слегка встрепенулся.

– О чем речь? – спросил он, поднимая голову и поглядывая то на меня, то на старую баронессу. – Финансовые дела могу вести я сам, помощники мне не нужны!

Пришлось фрау Луизе немного огорчить моего старика:

– Не беспокойтесь, господин Кракофакс, вам не придется трудиться. Мы пока подождем с открытием цирка – дело это хлопотливое, а время не терпит. Лучше я сама попробую сначала уговорить фрау Кох продать мне поросенка. Ну, а если не удастся…

– Тогда Хрю-Хрю станет циркачом! – добавила Паулина и метко щелкнула в нос невидимку Кнедлика.

Глава сорок третья

На следующий день старая баронесса в сопровождении внучки и прапрадедушки Генриха отправилась с визитом к фрау Кох. А мы остались ждать их в замке: нельзя же ходить в гости огромной толпой да еще без приглашения! Минут через сорок – они тянулись как вечность! – баронесса вернулась. И в свите фрау Луизы мы обнаружили кроме Паулины и Генриха фон Флинка еще и Хрю-Хрю!

– Неужели фрау Кох его продала?! – вскрикнул радостно Пугаллино и бросился им навстречу.

– А вот и не продала! – улыбнулась Паулина. – Она его подарила!

– Красивый жест, ничего не скажешь, – скрипнул зубами мой дядюшка. – Хотя известно: гнэльфины такие мотовки!

А Хрю-Хрю, захлебываясь от счастья и гордо виляя хвостиком, затараторил, обращаясь ко всем нам по очереди:

– Моя мамочка часто говорила мне: – «Хрю-Хрю, ты, конечно, хороший поросеночек, но ты, все-таки, не подарок!» Как она ошибалась моя мамочка! Оказывается, я – подарок! Да еще какой: лучший на свете! Так сама госпожа баронесса сказала, когда фрау Кох ей меня подарила!

– А что же еще я должна была сказать? – смутилась слегка фрау Луиза. – «Спасибо за подарок»? Меня могли бы не так понять!

Она посмотрела на подпрыгивающего, словно мячик, Хрю-Хрю и уже гораздо спокойнее проговорила:

– Что я с ним в Гнэльфбурге делать буду – вот чего я не знаю…

– Будешь на него любоваться! – подсказала бабушке Паулина.

– Пожалуй, верно… Я так и поступлю! – обрадовалась фрау Луиза. И поинтересовалась: – А он еще подрастет? Или таким до глубокой старости останется?

– Конечно, подрастет, – заверил свою хозяйку Ганс-Бочонок. – К зиме ни в какие двери не пролезет!

– Да, проблема… – вздохнула старая баронесса и вновь надолго задумалась. Потом вдруг улыбнулась и сказала: – Ну ничего, это не беда, мы его сквозь стены проходить научим!

– Вот здорово! – засмеялась Паулина. – Только мы Хрю-Хрю позовем, а он уже тут как тут! Прямо из стены к нам навстречу выбежит!

– Лишь бы на Еву не натолкнулся, – с беспокойством проговорил рыцарь Ольгерд, услышав последние слова своей любимицы. – Боюсь, она не оценит вашу прекрасную выдумку.

– Не натолкнется, – махнула бесшабашно рукой Паулина. – Он медленно из стены вылезать станет: сначала пятачок высунет, потом рыльце, затем голову… Пока очередь до хвоста дойдет, все его уже увидят!

– Ну, если так… – Ольгерд немного успокоился. – Тогда ладно, пусть из стены вылезает! Не он первый, не он последний!

– Я вылезу, – пообещал Хрю-Хрю, – даю честное слово!

И он, весело хрюкнув, ткнулся пятачком в ногу старой баронессы, выражая ей этим жестом свою любовь и признательность.

Глава сорок четвертая

Итак, все дела были сделаны, все проблемы решены: господин Дитрих нашел драгоценный шлем Зверкса Третьего, проклятые злюки вновь надежно упрятаны в зеркало, а славный поросенок Хрю-Хрю спасен от ужасной участи превратиться в отбивные котлетки. И всем стало ясно, что наступила пора собираться в обратный путь.

– В Гнэльфбурге у меня накопилась куча дел, – сказал за ужином господин Дитрих, – Паулине скоро идти в школу – нужно ехать!

– И снова наш замок придет в запустение, – вздохнула печально фрау Луиза. – А мы потратили столько сил, чтобы привести его в порядок!

– Ах, молодежь, молодежь! – пожурил ее Генрих фон Флинк. – Разве можно падать духом при малейших трудностях? И потом, Луиза, ты забыла обо мне и Миништофе! Мы останемся в замке и о нем позаботимся!

– Га-ав… – зевнул, лежавший на полу, пятнистый пес. – Хозяин прав, мяы обязательно позаботимся!

Баронесса отщипнула кусочек бифштекса и бросила его Миништофу. Хап! – и угощение скрылось в пасти собаки.

– Да, – улыбнулась фрау Луиза, – несмотря на солидный возраст, на этого сторожа можно положиться: хватка у него хорошая.

Однако через минуту ее лицо вновь стало грустным:

– И все-таки вам нужны помощники, вдвоем вы не справитесь. Кэтрин и Рихард вьют свое гнездышко, им теперь не до нас. Вот если бы Гансик и Ольгерд согласились бы здесь остаться…

Два привидения поднялись из-за стола:

– Как прикажете, госпожа!

– Приказывать я не хочу. Пусть вам прикажут ваши сердца.

– Я останусь, – отчеканил по-солдатски рыцарь.

– Я тоже, – пробасил толстячок Ганс.

– Так я и думала! – улыбнулась фрау Луиза. – Это и ваш дом, друзья, и он должен стоять вечно!

– Вечные дома бывают только в сказках, – хихикнул мой дядюшка. – Всему когда-нибудь приходит конец, уж это я точно знаю!

И он старательно подобрал кусочком хлеба остатки соуса с тарелки и отправил угощение в рот.

– Это сказкам приходит конец! – с жаром воскликнула Паулина. – А таким домам, да с таким наследством… Разве я не права, дядюшка Ольгерд?!

– Конечно, вы правы, милая фроляйн! – поклонился благородный рыцарь. – Клянусь, наш замок будет стоять вечно!

– Уж я об этом позабочусь! – добавил Ганс-Бочонок и в порыве чувств ударил кулаком по стене. Висевшее под потолком на ржавом гвозде чучело зайца рухнуло на пол, подпрыгнуло вверх и вдруг заметалось по столовой, потом стремглав выскочило в холл, а оттуда на улицу.

– Держи, держи его!! – завопил старый барон Генрих фон Флинк и, схватив незаряженное ружье, помчался за зайцем в погоню. Шнапс, Кнедлик и Миништоф, заливисто лая, кинулись за ними следом.

– Ну вот, – проворчал Кракофакс недовольно, – опять началась суматоха! Какой-то сумашедший дом, а не замок! Нет, Тупсифокс, пора возвращаться в Гнэльфбург! «В гостях хорошо, а дома лучше», – эту истину я теперь отлично усвоил! Да чтобы я еще куда-нибудь поехал… Да ни за что, ни за какие сокровища! Честное пуппитролльское слово!

Конец