Текст книги "Дикий глаз"

– Да, подоспели.

В диспетчерскую вошел майор.

– Товарищ подполковник, сообщение от дежурного по городу. Звонил неизвестный и сообщил о трупе на Сущевском валу, двадцать пять, квартира тридцать один. Убийство. Это недалеко.

– А мы тут при чем?

– Убитый, по словам звонившего, – телохранитель нашего покойничка, некий Николай Мамонов.

Подполковник скорчил недовольную мину и встал.

* * *

Дежурному по городу звонил Андрей. После визита к Жанне он прямиком направился к телохранителю. Город спал крепким сном. Квартира Мамонова была не запертой. Он вытер ноги, вошел, включил свет и прошел в комнату. Мамонов с простреленным лбом лежал на ковре в гостиной. Поверх рубашки кобура с пистолетом. Вид у мужика внушительный, такого трудно обидеть.

Покончив со съемкой, Андрей тут же ушел, на Петровку позвонил из машины.

– Имени своего я вам не скажу. Тележурналист. Адрес убитого мне полчаса назад дала секретарша застреленного сегодня Аркадия Голованова. Труп уже остыл, так что я его убить не мог. Дверь квартиры плотно закрыта, но не заперта. Это телохранитель Голованова Николай Мамонов. Остальное и без моих комментариев понятно. Работайте, ребята! Удачи!

Сегодняшний рабочий день Андрея закончился, и он поехал в контору с отчетом.

* * *

Двухэтажный офис, огороженный забором, располагался во дворе. Судя по типовому проекту, когда-то это был детский сад, до сих пор сохранились беседки и карусели. Бронзовая табличка у входа ни о чем не говорила. «Управление по водоснабжению и канализации Северо-Восточного округа г. Москвы». Разве что вызывала недоумение – при чем Северо-Восточный округ в десяти минутах ходьбы от Кремля? Уже рассвело, но в окнах все еще горел свет. Андрей позвонил в звонок у калитки, потом прошел по аллейке до корпуса и позвонил в дверь здания.

Руководил конторой энергичный решительный мужчина лет сорока пяти. В какое бы время Андрей ни появлялся в офисе, он всегда заставал шефа на месте. Не понятно, когда он бывает дома и занимается своей молодой красивой женой. Команду Сергей Михайлович собрал вокруг себя крепкую и надежную, что называется, группу единомышленников. Помимо него в кабинете, а точнее в студии, мало отличавшейся от телевизионной аппаратной, присутствовал еще один начальник – Гена Осипов. У Осипова имелась своя бригада. Она занимались разведкой и безопасностью. Об их прошлом Андрей знал мало, несмотря на то, что был ветераном команды. Здесь было не принято говорить о себе, семье, прошлом и других вещах, не касающихся работы. Андрей помнил слова, сказанные однажды Сергеем: «Оставь прошлое тем, кто в нем застрял. На прошлом денег не заработаешь, если ты не пишешь мемуаров». Но кое-что о Сергее и Геннадии Андрею было известно. Он их встретил в клубе МВД, когда отмечался День милиции. Оба были в мундирах полковников милиции. Это случилось три года назад, когда он снимал репортаж о награждении ветеранов Чеченской кампании. Из Московского ОМОНа с войны вернулись единицы, а до дня награждения дожили и того меньше. Сергея он запомнил. И не потому, что тот мужик видный, Андрея заинтересовала его жена, очень красивая женщина. Все генералы целовали ей ручку. Как потом выяснилось, Таня Снежинская – популярная писательница, сочиняющая «сказки» о подвигах доблестных оперов. На операторов никто не обращал внимания, так ему тогда показалось. Однако через три дня ему позвонили и предложили работу. Каково же было его удивление, когда на встречу пришел Сергей, тот самый полковник, чьей женой восхищались все присутствующие. Встреча состоялась в скромном кафе. Полковник пришел в штатском. И вообще, он уже не служил в милиции, а на вечеринку был приглашен как ветеран первой Чеченской кампании.

– Ты снимал боевые действия в Чечне, значит, крови насмотрелся, – начал без вступления Сергей.

– Там дня хватит, а я год из окопов не вылезал по собственной инициативе. Платили хорошо.

– Значит, нервы крепкие. В Москве крови не меньше. Ее тоже надо снимать. Оплата по результату. Ставки у меня выше, чем ты получал. Риск тоже есть, но несравнимый с боевой обстановкой. Хороший материал будет показан в эфире.

– В рубрике «Кровавые новости столицы»?

– Название не имеет значения. Каналам нужны рейтинги. Чем выше рейтинг, тем больше они берут за рекламу. А реклама их воздух. Чем больше зрительского внимания, тем выше рейтинг канала. А что мы можем продать?

– Я вас понял. Дайте хлеба и зрелищ.

– Правильно понял. Мир за две тысячи лет не изменился. Гладиаторские бои собирали стадионы. Съемки с места боевых действий смотрят все от мала до велика. Война в Чечне кончилась, но она продолжается под нашими окнами, возле наших домов, в наших подъездах.

Андрей ухмыльнулся.

– На войне ты знаешь время атаки. Все ясно и понятно.

– Так ты согласен?

– Приезжать к шапочному разбору дело не трудное. – У нас есть служба оповещения. При определенной сноровке мы будем появляться в нужном месте в нужное время. Тебя такие мелочи не должны интересовать. Твое дело снимать.

– Я согласен. Цель понятна.

– Хорошо, – улыбнулся Сергей. – Человек чувствует себя очень комфортно, когда сидит в мягком кресле собственной квартиры и видит на экране кровь, слезы, огонь и трупы. То, что для нас – уличная жизнь, для них – цветное кино.

Так началась работа Андрея. Сколько операторов было в системе, он не знал, но слышал о текучке кадров. Даже у профессионалов нервы сдавали. Деньги платили большие, но люди не выдерживали нагрузки и тех самых «зрелищ». Они сталкивались с ними вплотную, нервишки сдавали, и о деньгах уже никто не думал. Андрей прошел трудную школу и к этой адовой кухне оказался подготовленным. Но взявшись за такую работу, он продал душу дьяволу. Теперь на том месте, где жила душа, груда камней. Чувства исчезли, он превратился в робота, который управлял бездушной и бесчувственной видеокамерой, которую называл «диким глазом» или «оком дьявола». С ней он уже не расставался.

В комнате сидела Анфиса и долбила по клавиатуре компьютера, на экране шел отснятый материал. Гена Осипов давал краткие пояснения, а девушка печатала комментарии, которые тут же переправлялись по электронной почте телевизионщикам. Анфиса была личной секретаршей и, по слухам, любовницей Сергея. Бывшая журналистка, недооцененная в свое время, спецкор «Московской правды». Надо отдать должное шефу, Сергей имел чутье на талантливых людей и учил их работать в экстремальных условиях. Сам же обладал незаурядными организаторскими способностями. В конторе всегда кипела работа, круглые сутки без передышек и перекуров.

Андрей считал Анфису таким же роботом, как и других. Единственным отличием оставался теплящийся огонек любви, который еще искрился в ее огромных карих глазах, когда она смотрела на хозяина. Конечно, не красавица, но и Сергея понять можно. Жену он видел слишком редко при таком бурлении адовых котлов.

– Я завез материал для дневного выпуска, – доложил Андрей, не здороваясь.

– Отлично, – кивнул Сергей, просматривая лист с отпечатанным текстом. – Куликов уже заинтригован и ждет продолжения.

Андрей передал кассету Осипову. Гена первым просматривал материал и выстраивал возможные варианты дальнейших событий. Кассету вставили в аппарат. На экране появилась секретарша убитого бухгалтера в халатике и в домашней обстановке. Запись просмотрели все.

– По логике вещей, девчонка дала тебе исчерпывающую информацию после того, как ты показал ей снимок ее парня? – задал вопрос Осипов.

– Да.

– Значит, завтра ее шлепнут.

Андрей ухмыльнулся:

– Этот тип торгует на авторынке.

– Ты не понял, Андрюша, – вмешался шеф. – Эту фотографию мы тоже сдадим телевизионщикам.

– Ошибка! – тут же поправил Осипов. – Где ты взял снимок? Следил за домом секретарши? С какой радости? Тут может быть только два варианта. Первый и верный: типа в бейсболке убьют люди Саида Хабирова. Они казнят убийцу. Но сначала вывернут из него кишки. Кому нужен исполнитель? Им нужен заказчик. Вариант второй. Его возьмут менты. Но те из него ничего не вытрясут. Доказательной базы не хватит. И в том и в другом случае мы в это дело не вмешиваемся. Нам ничего не стоит взять парня под контроль и зафиксировать его уничтожение. Но получится перебор. Пусть эту историю додумывают телевизионщики, мы и без того слишком много знаем. Конкурентами парфюмеров нам заниматься ни к чему. В команде Хабирова осталось еще одно звено. Евгений Плоткин. Он заведует всеми складами фирмы и знает, где хранится товар. Его задача – убрать концы в воду, если история с наркотой имеет под собой основание. Не думаю, что в него будут стрелять. Главарей убрали, гидра обезглавлена, теперь надо выяснить, где хранится товар. Плоткин напуган, он понимает свое положение. Расколется мгновенно, без нажима. Киллер нас не интересует. А Плоткин – звено очень важное.

– Где он? – спросил Сергей.

– Удрал к любовнице в город Видное. Менты его дня два будут вычислять, а мы можем действовать уже сейчас. Так что, Андрюша, бери его в объектив. Адресок я тебе дам.

– Как скажете, ребята.

Дверь отворилась, и вошел бомж. Тот самый, что нашел труп бухгалтера Голованова в подвале.

– Привет. Уже отпустили? – спросил Сергей.

– А что проку с полуслепого бомжа?

Мужчина подошел к стальному шкафчику, похожие стоят в спортивных раздевалках, открыл его, достал сумку и, не обращая внимания на Анфису, начал сбрасывать с себя лохмотья, пока не разделся до трусов.

– Кто взял дело? – спросил Осипов.

– Подполковник Железнов с Петровки.

– Что у него есть?

– Ничего, кроме вопросов. Камеры все зафиксировали. Я видел отснятый материал в диспетчерской.

– Как убийца?

– Точная копия того, что вы мне показывали на фотографии.

Псевдобомж подошел к умывальнику с принадлежностями для бритья и принялся сбривать недельную щетину и срывать наклеенные брови. Парик полетел на пол, оказалось, что под седой копной была лысая голова.

– Задержка получилась. – Он взглянул на Андрея. – Долго ехал. Выкручивался как мог.

Мол, бегал на улицу, за помощью. Тянул время как мог.

– Нормально, – успокоил его Сергей. – Не каждый день люди на трупы натыкаются в собственной постели. Ваша кровать ведь в подвале. Очень правдиво получилось.

– Мне бы до своей кровати добраться. Устал я сегодня.

– Сейчас поедете, ваша машина у калитки.

«Бомж» надел приличный костюм с галстуком. Андрей смотрел на него и думал, если бы этот артист пришел к нему на кастинг, он ни за что бы не дал ему роль бомжа. Роль министра – пожалуйста, но бродягу играть?

Сергей подал артисту конверт и сказал:

– Будем на связи. Частить не следует, сделаем паузу. «Бомж», похожий на министра, тихо ушел, заперев предварительно свой шкафчик. А их тут немало стояло. Раньше Андрей не обращал на это внимание.

– Я себе стажера взял, – начал он. – Ты не возражаешь, Сергей Михалыч?

– Насчет стажера не возражаю, но пока он лишь свидетель. А свидетелей мне не нужно. Что за фрукт?

– Выпускник ВГИКа. Практику у меня проходил. Неженка еще, но в своем деле дока.

– Ты ведь за него головой отвечаешь, – прищурился Осипов. – Систему знаешь.

– Знаю, Гена, и отвечаю. У этого парня есть нужная жилка, а денег ни гроша.

– Не балуй его, Андрюша, – пробурчал Сергей. – Денег я ему дам. Через тебя. Пусть почувствует их запах.

– Но не больше, – рассмеялся Осипов. – Надо дать, а потом отнять. Потом опять дать. Так он быстрее им цену узнает.

Андрей получил пакет, намного пухлее, чем «бомж».

– Премиальные после эфира. – Шеф похлопал оператора по плечу. – Думаю, что этот сериал у нас пройдет на ура. И не забудь, завтра работаешь в Видном. Начало в шесть, успеешь выспаться.

2

Будильник зазвонил без десяти минут восемь. Таня с трудом открыла глаза и тут же встала. Заставила себя встать, иначе опять провалилась бы в сон. Умывшись холодной водой и выпив стакан сока, прошла в гостиную, включила телевизор. Ровно в восемь начались новости. На этом канале происшествия прошли третьей строкой. Первой – кремлевские встречи, следом строительство нефтепровода через Балтику, и только потом страсти-мордасти.

Сначала пошла история о сгоревшем ночном клубе. Десятки пожарных машин, карет «скорой помощи», милицейских патрулей. Ничего внятного, кроме краткого интервью командира пожарного расчета. Причины пожара расследуются, но налицо явные нарушения. Работало только два выхода: центральный и служебный, ведущий во двор, через него выскочили повара, официанты и прислуга. Посетители имели доступ только к центральному выходу, но из зала к нему вел узкий коридор. В гибели людей обвинили владельцев клуба. Аварийный выход не предусмотрен, в отделке использовали легковоспламеняющие материалы и прочее. Смотреть не на что. Таня специально начинала просмотр новостей с этого канала. У него оперативность хромает, рейтинг низкий, а значит, мало денег.

Следующий репортаж велся с места убийства. Двор, огороженный лентой, вынос из подъезда тела в черном целлофане, толпа зевак и короткий комментарий полковника милиции. Ни бе ни ме. Все репортажи построены на послесловии. Поезд уже ушел; начальники, стоящие на пепелище с деловыми физиономиями, отделываются общими фразами.

Таня отправилась на кухню пить кофе. Следующий блок новостей начнется через пятнадцать минут по другому каналу. Из просмотренного она узнала, что попало на телевидение, а какие события остались за кадром. Подробности будут известны через пятнадцать минут. Таня выпила кофе, закурила и вернулась в гостиную. Усевшись поудобней, переключилась на нужный канал и вздрогнула – висящая на стене пятидесятидюймовая жидкокристаллическая панель с ярким экраном полыхала. В следующее мгновение она поняла – это не сама панель, а то, что шло в эфире. Горел тот самый клуб «Боливар», пламя взмывало в небо, из здания выбегали горящие люди, слышались ужасающие, раздирающие душу крики. У Тани сжалось сердце. Ничего более страшного она еще не видела. Когда зритель пережил первый шок, начались комментарии. Надо иметь железные нервы, чтобы снимать на камеру объятых пламенем людей, обреченных на кошмарную смерть. Но вот кадр сменился и в этой дикости появился просвет надежды. Какой-то парень, очевидно прохожий, выхватил из общей массы пылающую девушку в длинном платье с распущенными волосами, сорвал с себя пиджак и начал хлестать ее. Огонь погас, от платья остались только лохмотья. Девушка качнулась, спаситель подхватил ее на руки, отнес в сторону и положил на землю. Он кричал, звал на помощь. На его крике кадр остановился. Такое зрелище может довести до инфаркта.

Картинка продержалась в эфире чуть больше минуты. Появился ведущий и сделал пояснения – чей это клуб, каковы возможные причины пожара. С точки зрения журналиста, мог быть поджог, так как у владельцев клуба были враги. Отчетливо вырисовывался детективный сюжет. Ни слова о нарушениях правил пожарной безопасности, весь упор на клановые разборки и варварство звероподобных подонков, по вине которых гибнут ни в чем не повинные люди.

Таня поймала себя на мысли, что шаблонные фразы уже не попадают в цель. Слова «ни в чем не повинные люди», «и только по чистой случайности никто не пострадал» не работают. Выходит, падающая с крыши сосулька обязана убить прохожего, а если она разбивается о землю, то это случайность. Пусть даже «чистая» или «счастливая». Можно понять милицию, разговаривающую шаблонами, можно простить депутатов, не знающих ни одного падежа, кроме предложного, но журналист обязан владеть хотя бы родным языком.

Следующий сюжет Таня ждала с нетерпением. Начинался он с кошмарной рожи бомжа, сидящего на ступенях подъезда.

– Я живу в этом подвале. Днем попрошайничаю, а спать прихожу сюда. Сегодня мое место было занято. На нем лежал труп с дыркой в голове.

В кадре появилось лицо другого мужчины. Все в крови. Камера перешла на ступени лестницы и начала подниматься вверх по кровавым следам.

– Его волокли, – звучал голос за кадром, – кровь размазана. Стреляли в затылок. У выходного отверстия вырвана лобовая кость. Убийца подошел к жертве со спины. Выстрел скорее всего произошел здесь, когда человек ждал прихода кабины лифта. Тут самое большое пятно крови.

В кадре опять появилось лицо бомжа.

– Я столкнулся с убийцей в подворотне. Высокий, худой, в черном коротком плаще и черной бейсболке. Лица не видел. Ночь. Я тут давно ошиваюсь, всех жильцов знаю, а этого никогда не видел. Шел он быстро, воротник поднят.

Опять лужа крови, и вдруг лицо пожилой женщины в интерьере жилой квартиры.

– Да это же Аркадий Семенович Голованов. Он живет на шестом этаже. Очень солидный мужчина.

Тот же интерьер, старик, стоящий у окна и показывающий пальцем на улицу:

– Вон его «Мерседес» стоит. Обычно Аркадия Семеновича привозит шофер и сопровождает его до квартиры.

В кадре застыло лицо трупа. После паузы появился ведущий в студии.

– Напрашивается простой вопрос. Где же был шофер? Если машина осталась во дворе, может быть, это его встретил обитатель подвала в подворотне? Или водитель по непонятным причинам в ночь убийства не захотел отвозить хозяина домой? Боялся? Значит, что-то знал. Или он и есть убийца? По логике вещей шофер Голованова вполне подходит под категорию подозреваемых. Солидный мужчина заходит ночью в свой подъезд, вызывает лифт. Его совершенно не беспокоит подозрительный тип, стоящий за спиной. Версия, будто в жертву могли стрелять с расстояния, ну, например, убийца спускался вниз по лестнице пешком, не выдерживает никакой критики. У трупа порохом обожжены волосы на затылке. Выстрел сделан в упор и точно.

Теперь закономерный вопрос. Почему господин Голованов должен быть напуганным? Вспомним наш вчерашний репортаж. Перед вами труп известного предпринимателя Саида Хабирова, руководителя известной парфюмерной фирмы. По некоторым непроверенным сведениям, Хабиров импортировал не только духи и дезодоранты из стран Запада и Ближнего Востока, но и печально известный афганский героин. Убитый сегодняшней ночью Аркадий Семенович Голованов был правой рукой убитого сутками ранее Хабирова. Уж он-то наверняка знал причины, по которым убрали его шефа. А тут такая беспечность. Один, ночью, без охраны приезжает домой. Убийца, стоящий за спиной Голованова, не мог быть посторонним человеком.

Наша редакция продолжает следить за событиями, мы начали вести свое собственное журналистское расследование. Первые вопросы будут заданы службе безопасности парфюмерной фирмы. Смотрите наш дневной выпуск в четырнадцать часов.

Таня выключила телевизор. Отлично закрученный детектив. Свои крутые триллеры она записывала в дневник, который вела уже третий год, и там позволяла себе быть откровенной и эмоциональной. Что касается ее книг, то они писались для домохозяек и строились на чувствах. Действительности хватает на экране. Страна утопает в насилии, а людям нужны сказки с хорошим концом, торжество добра над злом.

Скинув халатик, Таня пошла в спальню досматривать оборванный будильником сон. Сегодня ей снилось что-то приятное. Редкий случай.

3

Опять его разбудил этот проклятый тошнотворный звонок в дверь. Данила вскочил. Глупая мысль о возвращении Сони улетучилась, как только он открыл дверь. На пороге стоял Андрей Стромов, с которым они простились под утро. В руках он держал большой сверток.

– Вижу, ждал ты не меня.

– Я уже давно никого не жду. Сколько времени?

– Половина второго. Я так и буду стоять у порога?

– Заходи. Не обращай внимания на мою халупу. Я знаю людей талантливее себя, живущих еще хуже.

– Бывает хуже? – оглядываясь по сторонам, спросил гость.

– Вчерашний бомж, к примеру, – засмеялся Данила, натягивая джинсы. – И мне в постель не подбрасывают покойников. Чего приволок?

– У тебя даже телевизора нет?

– Через компьютер смотрю, если идет футбол.

– Придется подарить панель. Ты как мой стажер обязан смотреть все новости по всем каналам. Сегодня тебя уже показали. Я думал, вырежут, но ты попал, что называется, в масть. Помнишь, как ты девчонку тушил?

– Классная девка.

– Зовут ее Ева, фамилия Вербина. Лежит с ожогами в шестьдесят восьмой больнице, третий корпус.

– Тоже из новостей узнал?

– У меня свои каналы информации. По ним мы получили задание на сегодняшний день, работка нас ждет не пыльная.

Данила уставился на приятеля:

– Думаешь, из меня выйдет толк?

Андрей развернул сверток и достал очень красивый костюм, сорочку и галстук.

– Фирма возмещает тебе ущерб, нанесенный пожаром.

– Мать честная!

– Носи! Последний писк от «Версачи».

Данила надел пиджак и достал из шкафа зеркало.

– Класс! Но он же бешеных денег стоит!

– Бешеных денег не бывает, Даня. Они или есть, или нет. Много их или мало, рассуждать бесполезно. С какой колокольни смотреть.

Он сунул в нагрудный карман пиджака Данилы доллары.

– Твой гонорар за вчерашнюю работу.

Парень не верил своим глазам – тысяча долларов свалились с неба.

– За что? Мне нечем отдавать.

– Они твои, отдавать не придется, ты их заработал. И хватит об этом. Я еще не завтракал, а уже обедать пора. Хочу хороший кусок мяса.

– Я бы тоже не отказался.

– Тогда вперед.

Возле дома стоял тот же джип. В машине сидел огромный пес, немецкая овчарка с умными глазами.

– Твой? – спросил Данила.

– Мой. Иногда беру его с собой на задание. Он тоже умеет работать.

– Красив.

Они сели в машину и поехали в центр.

– В первую очередь надо заплатить за телефон, квартиру и свет, не то меня выселят, – сказал Данила. – В моей жизни, кроме долгов, ничего нет. Ужасная тоска. Я картинка в пустоте. Контур абстрактного мазка, который хотелось бы разрисовать в цвета радуги. Вот тогда я оживу.

Андрей привез Данилу в дорогой ресторан, заказал дорогой обед.

– Знаешь, Андрюша, мне всю ночь снился этот кошмарный пожар, – признался Данила, устраиваясь за столом. – Он произвел на меня ужасающее впечатление. Труп, найденный в подвале, уже не напугал. Когда видишь горящих людей, живые факелы – душа наизнанку выворачивается. Ночью не раз просыпался в холодном поту. Как можно показывать такое людям?

– Наш продюсер мне как-то сказал: «То, что для нас жизнь, для зрителя – цветная картинка на экране. Наша профессия обязывает доносить до них эту картинку. Мы не врачи, не спасатели и не пожарные. Твой инструмент – камера. Она не спасает и не лечит. Бросишь ее, и люди не узнают правды».

– А кому нужна такая правда? – вспылил Данила.

– Всем. Мясо вкусное?

– Отличное. Лучшего не ел.

– Всем нравится есть хорошую вырезку, седло барашка, но никто не думает при этом о бойне, о том, что коровы были живыми существами, божьей тварью. Наше дело – отражать действительность, а результаты нашей работы мы видим в рейтингах телеканалов. Историю с пожаром будут мусолить еще неделю. А, к примеру, визит какого-нибудь президента Франции в Россию могут и вовсе не показать.

– Значит, мы живем среди хищников?

– А ты не знал, что люди те же звери? Только опаснее, потому что имеют ум. – Андрей глянул на часы. – У нас есть немного свободного времени. Я хочу тебе кое-что показать. Поехали.

Остановились у высокого деревянного забора, за которым находилась какая-то давно замороженная стройка. Ни строительной техники, ни материалов, ни людей, площадка вычищена и отдана под стоянку, где хватало машин всех марок.

– Джек, охранять! – приказал Андрей собаке, и они направились к недостроенному зданию. Возле основательной железной двери стояли двое охранников в униформе. За дверью был совсем другой мир, все напоминало действующий клуб – просторное фойе, дорогая отделка, широкая лестница, ведущая на нижний уровень, коридор с ковровой дорожкой. В конце него еще одна тяжелая железная дверь. Слева окошко, над которым висела табличка: «Касса». Андрей заплатил какие-то деньги, и дверь открылась.

Из полутемного помещения повалил дым и послышался рев, словно они попали на упоминавшуюся в ресторане бойню. Тут находилось невероятное количество народа, и все кричали, будто им собирались рубить головы. Это был большой спортивный зал, построенный по принципу боксерского турнирного клуба. Так оно и оказалось. В центре зала вниз вела лестница. Свет горел только над рингом. Конструкции рядов были сборными, ступенчатыми, и вся махина покачивалась. Услышать друг друга было невозможно и дышать нечем. Курить не запрещалось, помещение плавало в тумане. Они спустились вниз. Мест не было, но садиться новые зрители и не собирались, Андрей пропихнул Данилу вперед.

Соображать что к чему он начал минут через пять. Ринг находился за плетеными канатами, похожими на теннисную сетку значительных размеров. Ринг имел углубление, в которое залили какую-то зловонную жижу цвета цемента. Женщины на ринге утопали в густой жиже чуть ли не по колено. Их тела покрывала зловонная грязь, смешанная с кровью. Никаких перчаток на руках – это не бокс, а самая настоящая драка. Женщины били друг друга со всей силы. Слышался хруст костей. Тут не существовало правил и раундов. Бой шел до победы, пока противник уже не мог подняться на ноги. Одни пары сменялись другими, каждый удачный удар встречался ревом публики. Даниле понравилась одна драчунья, вышедшая на ринг в третьей паре – фигура красивая. Ее соперница выглядела коровой с бычьей шеей. Значит, соперников не разделяют на весовые категории. Понятно, что «корова» зашибет девчонку. Через десять минут после появления на бойне Данила превратился в болельщика. Когда девчонка сбила «корову» с ног, он закричал и захлопал. Обернувшись, увидел ледяное выражение лица Андрея, который курил и ленивым взглядом осматривал сумасшедшую публику.

– А она не хухры-мухры! – крикнул Данила. Его вопль утонул во всеобщем реве.

Девчонка победила. Аплодируя, Данила отбил себе ладони. Зрелище для него кончилось в следующем бою. Женщина-монстр ударила соперницу локтем и выбила ей глаз. Он вылетел из глазницы, как бильярдный шар, и повис.

Андрей развернул приятеля и вытолкал его из зала. Когда за ними захлопнулась железная дверь и звон в ушах затих, сказал:

– Красивое зрелище. Не находишь? Зал вмещает полторы тысячи зрителей. Мы заглянули лишь на минутку, а многие из этого крысятника не вылезают. Тут делают ставки, как на ипподроме, только ставки выше и зрелище сочнее. На этих бойнях делаются бешеные деньги.

– Они же могут убить друг друга, – промямлил Данила.

– Не могут, а убивают. Ставка возрастает вдвое, если та, на которую ты поставил, снесла башку сопернице. Только не думай, что это единственное место ада, таких площадок в городе немало.

– Почему их не закрывают?

– А почему не закрывали «Черкизон» десятки лет? Думаешь, там трупов было меньше? Потребовалась воля президента для уничтожения гадюшника. Хозяин «Черкизона» отель выстроил за миллиард долларов. На него обиделись – почему в Турции, а не в Москве?! Ты видел, кто присутствовал на открытии и кто тосты поднимал за здравие? К этому добавить нечего. Если мы увидим, кто пасется у кормушки, ты посмеешься над своим вопросом. – Андрей похлопал парня по плечу. – Я хотел показать тебе, как обыватель относится к насилию. С должным азартом, сам видел. Поехали. Пора.

* * *

Сегодняшняя работа показалась Даниле странной. Они не дежурили в центре, а уехали в город Видный, что располагался в пяти километрах от Кольцевой дороги. Андрей привязал пса к дереву на тонкий поводок из прозрачной ленты, в сумерках такой не разглядеть. Собака не могла отбежать от подъезда дальше чем на пять метров, а Андрей снимал Джека на пленку из открытого окна машины, стоящей метрах в десяти от дома. Данила стеснялся задавать вопросы, ждал, когда Андрей сам расскажет, в чем заключается фокус.

Люди возвращались с работы. В пятнадцатиэтажном здании проживало немало народа, и дверь подъезда постоянно хлопала. Многие жильцы попадали в кадр. Сплошное однообразное занудство. Вдруг раздался звон разбитого стекла, посыпались стекла, Андрей поднял камеру вверх. Из окна восьмого этажа вылетел человек. Именно вылетел, а не упал. Так можно выпрыгнуть только с разбега. Мужчина летел вниз с диким криком. Полет оказался недолгим, тело шлепнулось о землю и застыло. Данила зажмурил глаза. Андрей выскочил из машины и с камерой подбежал к трупу. Долго он не снимал, а направился к подъезду и, отвязав собаку, вернулся к машине. Съемка продолжалась из окна, дикий глаз камеры был направлен на подъезд. Из него вышел мужчина, высокий, худой, в черном кожаном плаще и черной бейсболке. Поднятый воротник не позволял увидеть хотя бы контуры лица. Оператор не использовал возможность объектива приблизить идущего.

Вокруг трупа собралась толпа зевак. Люди расталкивали друг друга, чтобы увидеть окровавленный труп.

Андрей завел двигатель и тронулся с места.

– Очумелая страна. Все скатились с катушек, – злобно пробормотал Данила.

– Не преувеличивай, – закуривая, сказал Андрей. – Любопытство можно расценивать по-разному. На нем строится наша работа. Люди любят подглядывать. Такова человеческая натура. В рейтинге наши репортажи стоят на первом месте, и потому мы зарабатываем больше всех. Нам на пятки наступают ковырялочники. Так мы называем тех, кто ковыряется в личной жизни звезд и медийных персон. Кто с кем переспал, кто кому дал в морду по пьянке, чью жену пригласили в баню, кто кого бросил. Публику хлебом не корми, дай покопаться в чужом грязном белье. Проблема в том, что у нас нет звезд в полном смысле слова. Звезда – это мировой бренд: Мадонна, Пол Маккартни, Николь Кидман, Бельмондо, Стивен Кинг. А у нас все звезды. Ложкой со дна сгребаем. Но на безрыбье и рак рыба. Даже наши мальки заслуживают внимания и отдельных передач. Десятка два на плаву только потому, что им ежедневно перемывают косточки. Третье место уверенно держит Жириновский, лучший пиарщик страны. Без него скучно, без него нет политики. А больше и смотреть не на что. Скопированные по западным лекалам шоу быстро надоедают. Фабрика «Большевичка» не может шить костюмы дома по лекалам «Армани», руки не из того места растут. Мы живем в каменном веке и пародируем то, что на Западе уже не работает. Вот почему наши рейтинги переплюнуть невозможно. Мы каждый день выбрасываем в эфир адреналин, мы делаем новости. Криминальная Россия имеет свою специфику, а мы ее фиксируем на пленку. И все это держится на любопытстве и любви к подглядыванию.

– А тебе не кажется, что все, что ты приводишь в пример, ведет к деградации нации? Мы скатываемся в пропасть, теряем сочувствие и превращаемся в засохшие или заплесневелые корки. Все эти «рейтинги» отупляют людей.

– Причем умышленно. – Андрей рассмеялся. – В нашей команде есть талантливый писатель, но никто не будет экранизировать его книг. Над ними думать надо. «Мыльные оперы», бессодержательные детективы с шаблонным героем-ментом, тупые комедии – вот что идет на «ура». И ты думаешь, продюсеры этого не понимают? Все они понимают. Но «пипл хавает» – значит, надо снимать.