Текст книги "Все оттенки мрака"

9

Проснувшись, Гриша потянулся к соседней подушке. Но Ксюши рядом не оказалось. Он даже чего-то испугался. Вскочил с постели, натянул джинсы и вышел из дома. Ксюша никуда не делась. Сидела в плетеном кресле-качалке и о чем-то думала. Рядом с ней в стол был воткнут кинжал, тот самый, что он нашел в подземельях усадьбы.

– Этот ножичек ты тоже из мачехиной сумочки спер? Ни в одну ее сумку такая штука не поместится. Тоже ведь княжеский.

– Нет. Я нашел его в комнате одной из ваших горничных. Не знаю, как ее зовут. Но не черная. Лежал под матрасом.

– Значит, у Соньки. То-то она из склепа не вылезает. В могилах роется.

– Из склепа? – удивился Гриша, будто не понимал о чем идет речь.

– В каждом имении есть фамильный склеп. И в твоей гостинице тоже. Отель «Источник» – бывшая малая усадьба князей Салтыковых. Там жил младший сын княгини Анны. Чего-то они не поделили, и старший брат выставил младшего за дверь. Тогда Анна построила ему второй дом. Теперь это отель.

– А ты хорошо знаешь историю.

– Плохо, – парировала Ксюша. – А историю князей можно прочитать в книгах. Не редкость, если искать целеустремленно. Мне было интересно. Особенно когда мачеха начала продавать картины из коллекции Салтыковых. Редчайшие вещи. Список полотен я нашла. Ни одной в собрании живописи Салтыковых, из тех, что она продала, не было.

– И как же тебе удалось разыскать такой список? Не врешь?

– Он у меня. Вот почему мамаша боится меня убивать. Список попадет в нужные руки, и в один миг люди узнают, что мачеха им сбагривала туфту. Умышленно. Мошенничество, подделка, незаконное предпринимательство и подлог – лет на десять тянет. Но сначала ее пришьют те, кому она сбагрила фальшивки. Теперь у нее нет защиты. Раньше ее прикрывали генеральские погоны. А теперь она голая.

– Так где же ты взяла список? – повторил свой вопрос Гриша.

– В архиве ФСБ. Украла. Допуск мне помог сделать мэр. По старой дружбе. Там целая папка документов собралась на князей. И там же лежала опись проведенного обыска ГУБ ЧК. Золото, то, что нашли, вывезли. Не так уж много нашли. А картины, не имея помещения, перенесли на чердак и поставили на них инвентаризационные номера. Опись делалась по бронзовым табличкам, прикрепленным к рамам. В коллекции имелось четыре полотна Айвазовского. Их передали музею. Князь Борис дружил с художником и часто ездил к нему гостить. Здесь не далеко. О князьях Салтыковых разрешалась говорить и при Советской власти. Зря бежали. Парадокс, но Николай Первый забыл историю Бородинского сражения, если разжаловал князя Иоанна в рядовые и послал его на Кавказ. Иоанн был декабристом. Тут он и остался. Тесть его – князь Голицын, помог построить наш дом. Так тут и прижился.

– А почему ты решила, будто ваша горничная в могилах роется?

Ксюша засмеялась.

– Она уверена, что князья не могли вывезти все нажитое добро. Чекистам практически ничего не досталось. А Салтыковы были очень состоятельными людьми. На повозке много не увезешь. Да и красные кругом. Очевидно, они погибли.

– Кто они? – заинтересовался Гриша.

– Младший брат князя, живший в малой усадьбе, должен был забрать старшего и старуху, их мать. Он обещал подогнать катер к берегу и забрать их. Младший был офицером флота. Командовал эсминцем. Но матросы перешли на сторону красных и расстреляли его на палубе, как и других офицеров. Об этом в архиве есть докладная записка. Так что старуха со старшим сыном уехать не смогли. Но и в доме их не нашли. Если они решили уйти на своих двоих, то налегке. А золотишко спрятали до лучших времен. Никто ж не верил, что красные пришли к власти надолго. Но вот задержались на семьдесят лет. Кто же знал?

– И ты эту историю рассказала горничной?

– Рассказала. Но, похоже, Сонька больше меня знает. Я ее ничем удивить не смогла. Она лишь кивала. Вот только я думаю, что портсигар и зажигалку ты тоже у нее своровал. Если бы мачеха знала о сокровищах, то сейчас в усадьбе шли бы раскопки. Дом ее собственность. И все, что она в нем найдет, по закону принадлежит ей, а не государству. Пусть нефть или что-то еще.

– Нефть относится к полезным ископаемым и принадлежит государству. А вот насчет кладов я не уверен. Но даже если ей отдадут двадцать пять процентов, этого хватит до конца жизни.

– Ладно. Давай позавтракаем, и проводи меня до дома. Хватит. Набегалась. Да и ты парень не надежный. Можешь взять и исчезнуть на недельку, а меня тут резать будут.

– Так мне искать нам квартиру?

– Я еще подумаю. Сегодня всю ночь тебя сторожила. Дрых как убитый. Защитничек!

Ксюша встала и направилась на кухню.

Гриша глянул на часы. Девять утра. А он думал, будто проспал до полудня.

10

Сегодня Елена Еланская не выглядела сонной, шатающейся куклой. Балабанова она встретила при полном параде, и ему показалось, будто хозяйка не ложилась спать, а приехала домой за несколько минут до его визита.

– По какому вопросу, подполковник?

Он ни разу не встречался с ней в форме. Откуда она может знать его звание?

– Я рад, что вы уже бодрствуете. Можно начинать без вступления. Первый вопрос. У вашего мужа есть оружие?

– Полно. Он был заядлым охотником. Где-то в горах есть охотничий домик. Его личный. Адреса я не знаю. Туда он приглашал других женщин. Там целый арсенал.

– Я говорю сейчас о боевом оружии. Пистолете.

– Да. У него даже разрешение имелось. Но он никогда его с собой не носил. Так и лежал в столе.

– Будьте добры, проверьте, пожалуйста, на месте ли оружие.

– Хорошо. Пройдите со мной.

Балабанов подчинился. Они поднялись по мраморной лестнице на второй этаж, свернули в широкий, ярко освещенный коридор без окон и дошли до конца, уткнувшись в тяжелую двухстворчатую дверь. Она не запиралась. Тут ни в одной двери не было скважин для ключей. Они вошли. Кабинет выглядел достойно, а стены увешаны чучелами голов разного зверья, от кабанов до горных козлов.

Женщина пересекла огромный кабинет, подошла к столу и выдвинула средний ящик. На столе оказалась черная замшевая коробка с золотым тиснением.

– Вот он, лежит на месте.

Балабанов подошел к столу. На коробке стояла надпись «Беретта». Он ее открыл. Внутри было пусто. Гнездо в форме рисунка знакомого ему оружия и два пустых гнезда от обойм с патронами.

– Здесь ничего нет. Кто мог взять пистолет? Дети?

– Нет. Не думаю, – удивилась женщина, глянув в пустую коробку. – Они не заходят на наш этаж. Здесь жили только мы с мужем. Вряд ли они вообще знали об оружии. Сын и дочь имеют комнаты на третьем этаже, там, где живет прислуга. Так они не ощущают за собой контроля. Этот этаж убирает Белла. Та черненькая. Кабинет тоже. Но у нас никогда ничего не пропадало.

– Давайте посмотрим комнаты детей.

– Пожалуйста. Но можете вы мне все же объяснить, что произошло?

– Чуть позже. – Они направились к дверям. – А мог ваш муж передать пистолет третьему лицу?

– С какой целью?

– Не знаю. Для собственной охраны.

– В последние дни, перед… ну вы понимаете… мужа везде сопровождал Рубен. Его личный адвокат. Они таскались по судам. В детали не вникала, но что-то связанное с банком. А телохранителей он не нанимал.

– Доверил это дело адвокату.

Женщина рассмеялась.

– Рубен и оружие? Не смешите меня. Он же без очков меня с одного метра не узнает. Адвокат хороший, грамотный, но только не стрелок и не охранник.

Балабанов живо нарисовал для себя картину места происшествия. Очков они не видели ни на убитом, ни рядом с покойником.

– Он их постоянно носил?

– При мне нет. Они ему не шли, а ему очень хотелось мне нравиться. Интересный мужчина, но не в моем вкусе. За руль он вообще не садился. У нас узкие и кривые улочки, подъемы и спуски. Тут даже очки не помогут.

Они поднялись на третий этаж, и хозяйка открыла первую комнату, достав ключ из-за рамы висящего в проеме зеркала.

– Это комната моего сына. На бардак не обращайте внимания. В свои комнаты дети никого не допускают и уборку делают сами. Они даже замки установили на двери.

– Я не вижу ваших горничных.

– Вчера я дала им выходной. Так что в доме я одна, да еще повар на кухне возится. Без него никуда. Я даже яичницу приготовить не могу. Не дано.

Комната походила на каюту. На стенах висели гравюры кораблей всех мастей и марок. У окна – двухъярусная кровать по типу корабельной.

– Вы знаете, где ваш сын?

– Я его вижу не чаще раза в неделю во время завтрака. Нас кормят по расписанию. Опоздал, остался голодным.

– А его друзей или подруг вы знаете?

– Сюда он их не водит, а вместе с ним я на свидания не хожу. Если принимать во внимание слухи, то он гуляет с разными девочками. Одной постоянной у него нет. Мальчик он хорошенький, вот и пользуется популярностью. Идемте в комнату Ксюши.

Краем глаза Балабанов заметил на столе снимок Лангемака возле недоеденной банки шпрот. На лице фломастером был нарисован крест, будто его хотели зачеркнуть. Когда женщина повернулась к подполковнику спиной, он быстро взял снимок и сунул его в карман. Фломастер, лежащий рядом, не успел. Еще на столе стояли две пустые бутылки из-под вина, а на кровати из-под подушки торчали кружева женских трусиков. Девочек он все же в дом приводил, вот только мамаше до этого не было дела. Похоже, они вообще не общались. Приемные дети могли ревновать отца к молодой жене. Правда, они уже развелись к моменту его мнимой смерти.

Комната Ксюши очень отличалась от комнаты брата. Скорее всего, в таких хоромах живут музыканты. На стенах висели гитары и плакаты. Портретов одного из музыкантов было слишком много.

– Ваша дочь любит музыку?

– Нет. Этого солиста, – Елена указала на один из плакатов. – Молодой очаровательный мальчик. Его она даже в дом приводила. Но мужу он не приглянулся. Он всех музыкантов называл бездельниками. Они здесь выступали в течение месяца. Надо сказать, имели большой успех. Ведут кочевой образ жизни, переезжают из города в город. Погулял он с дочкой, попьянствовал за ее счет и уехал. Таких у него в каждом городе толпы наберутся. А Ксюша до сих пор переживает. Сочувствую. В такого парня можно влюбиться. Вот и вся ее история. Сейчас у нее никого нет. Она все с подружками тусуется. Но Диму она вряд ли забыла. Сейчас опять пропала. Дня три ее не видела. Но задавать деткам вопросы бесполезно.

– Вы меня извините, Елена Макаровна, но ваш сын этой ночью был убит.

Женщина резко побледнела и присела на край кресла. Вообще-то так не делают. Бац и огорошил. Надо бы с подходом. Но Балабанов так не умел.

– И еще. Рядом найден труп адвоката Лангемака. Дело произошло в его доме. Стрелял в Алешу по предварительной версии Рубен. Из оружия вашего мужа. Так что коробку от пистолета я возьму с собой для экспертизы.

– Спасибо, что сказали, подполковник. А теперь я хотела бы остаться одна.

– Конечно. Мы поговорим позже.

Балабанов зашел в кабинет и, взяв салфетку со стола, положил футляр в полиэтиленовый пакет. Направляясь к воротам, он встретил Ксению. Девушка поздоровалась.

– Опять вы у нас. Что на этот раз стряслось?

– Позволь полюбопытствовать, Ксения. Твоего нового дружка не Григорием зовут?

– Докопались все же. Только он ни в чем не виноват. А была я в охотничьем домике отца в горах. Пока меня не пришили. А потом плюнула и вот решила вернуться домой.

– Здесь нет никакой охраны. Даже двери не закрываются.

– От пули не увернешься, как говорил мой отец. Телохранители – это выброшенные на ветер деньги.

– Алеша с тобой был в охотничьем домике?

Ксюша наморщила лоб.

– Кто это вам сказал?

– Не Гриша. Но то, что Гриша вынимал ему пулю из груди, в этом я не сомневаюсь. Почерк его знаю.

Девушка напряглась.

– А про пулю вы откуда знаете?

– Давай договоримся. Вопросы задаю я. Отвечай.

– Когда мы с Гришей пришли на дачу, то Алешка там уже был со своей новой подружкой. О ране наплел какую-то небылицу. Я не поверила. Он вообще любит приврать. Я поняла лишь одно: стрелявшего он не видел. Ночь, темно.

– Должен был видеть. Стреляли в упор спереди. Считай, лицом к лицу.

– Я же говорю, он врет. Вы сами его допрашивайте.

– А где его подружка?

– Шурка, что ли? Понятия не имею. Она же курортница. С родителями приехала. Вроде бы дикарями. Значит, у частников живет. Я не расспрашивала. У него каждую неделю новая пассия. Сезон долгий. Одни приезжают, другие уезжают. Смазливая мордашка, как у всех. Шаблон. В памяти не откладывается. А позавчера он с ней уехал. Мою машину забрал. Точнее, Дианкину. Мы же с ней поменялись на несчастье.

– А что Алеша мог делать у Лангемака?

– Это у Рубена, что ли? А где еще денег взять? Мать выдает нам по сто долларов каждое первое число. На день хватает. Но не больше. А что это вы Алешкой заинтересовались. Натворил чего?

– Лангемак его убил.

Глаза Ксении стали еще больше. Из них полились слезы, но лицо не изменилось, а превратилось в маску. Несколько секунд она с ужасом смотрела подполковнику в глаза, будто ждала извинения за глупую шутку, а потом пулей побежала к дому.

Идиотское задание. Но кто же еще, если не он. «Иди и расскажи родне о случившемся». Попробуй не подчинись. Слава богу, еще дочь жива. Надо бы прислать сюда несколько толковых ребят, чтобы за домом присмотрели, пока всю семью в расход не пустили.

Балабанов хотел поговорить с Еланской о присланном ей пальце мужа. Но до этого дело не дошло. А если это правда, значит, Суконников мертв.

Бандитские разборки тут ни при чем. Когда убивают банкира, а следом директора престижного клуба, тут задействованы тузы, а не шестерки. Балабанову не давали покоя сбежавшие генералы. Они могут быть в городе, несмотря на опасность и узнаваемость. И приехали они сюда не за своим барахлишком, а ради мести. Эти люди не умеют прощать обид. Еланская тоже числилась в его списке, но о ней он не мог ничего сказать. Красивая, элегантная женщина. Это все, что он о ней знал. Запрос из Москвы до сих пор не пришел. Что важно: она не поменяла фамилию, выйдя замуж. Значит, ей скрывать нечего. Или Еланская не ее девичья фамилия. Вероятно, она не ходила в девках до тридцати лет, а уже была замужем до того, как встретила Суконникова. Надо поискать Еланского в архивах. Возможно, она носит фамилию первого мужа. Как он сразу не догадался.

Балабанов все еще стоял на месте. Очнувшись, быстрым шагом направился к воротам.

Глава 4

1

В свои восемьдесят шесть лет дед Митяй сохранил живой ум, хорошую реакцию и умение радоваться жизни. Его дочь жила с мужем по соседству и приходила готовить отцу. Все остальное по дому он делал сам. Настоящий живчик, подвижный, суетливый и веселый. Ну а гостям он всегда рад, вот только к нему никто давно не ходит.

А тут двойной праздник. Фимка привел журналиста из Москвы, который заинтересовался историей князей Салтыковых.

– Знаете, мой отец вел дневник. В начале прошлого века это было модно. Стиль был другим. Автор не записывал хронологию событий, а высказывал свое мнение и впечатление. Иногда не понятно, о чем идет речь. Но сам-то он знал и многое мне объяснял. Я был любопытным парнем. И грамоте меня отец обучил. По старой методе, как его учили. В школу пришел, а мне там делать нечего. Меня во второй класс с порога взяли. Папаша мой княжескую выправку имел. На их корнях воспитывался, а корни не вырубить.

– А дневник у вас уцелел? – спросил Григорий.

– Берегу как зеницу ока. Из дома выносить не дам, а здесь читайте.

– Мы принесем портативный ксерокс и сделаем с него копию. А что будет непонятным, к вам обратимся. Скажите, любезный Дмитрий Николаевич, а что вам известно о судьбе князей? На чем их история закончилась?

– Две дочери успели уехать заблаговременно. Елизавета и Александра. Их посадили на пароход за неделю до прихода красных. Их тетка уехала на Капри лечиться. Но так там и осталась. Богатая женщина. Могла себе позволить и виллу построить на острове. Вроде бы ей писали, и она ждала сестер. Оба брата остались с матерью. Но уехать не успели. Когда красные ворвались в дом, то никого не нашли. Это и понятно. Там в стенах тайные проходы. Дом с двойным дном. Сейчас…

Старик встал, подошел к шкафу и с нижней полки достал папку на тесемочках. В ней лежала книжка, очень потрепанная, но в кожаном переплете. Он открыл ее и пролистал.

– Украла, чертовка! – сказал он с печалью в голосе.

– О чем вы? – переспросил Ефим.

– Тут схема дома лежала. Очень подробная. Отец рисовал. В ней все ходы, проходы и потайные двери в стенах были обозначены. Заходила тут ко мне одна краля из исторического музея. Только она в руках дневник держала.

– Давно заходила? – спросил Гриша.

– Да нет. В начале ноября. Красивая такая, любезная. Усадьбой интересовалась. Хотела ее внести в статус памятников архитектуры.

Ефим порылся в карманах и достал конверт с фотографиями. Выбрал одну из них и показал старику.

– Эта барышня вас навещала?

Тот долго вглядывался, потом кивнул.

– Она. Только ко мне она пришла брюнеткой и в очках.

Гриша глянул на снимок. На нем была изображена Соня.

– Мы знаем эту женщину. От нее ни вреда, ни пользы. Но схему вы наверняка на память знаете. В доме есть склеп. А под ним есть помещения?

– Должны быть, – сказал Митяй. – Вот только на схеме они не обозначены. Ее же рисовал отец, а он не мог знать всего. Если собрать все ценности в доме, то понадобится поезд. А красным ничего не досталось. Один сервиз на двадцать четыре персоны из китайского фарфора династии Мин чего стоит. Его императрица Екатерина подарила своей фрейлине княгине Салтыковой за службу отечеству. Семья очень дорожила этим подарком. Сто восемьдесят шесть предметов в чемодан не положишь. А золотые каминные часы швейцарских мастеров весом в два пуда… Я уж не говорю о табакерках Фаберже и прочей мелочи. Среди прочего имелся кулон с бриллиантом в двести двадцать карат. Такого даже в императорской семье не было. Трофей. Турецкий султан подарил, сдавая ключи от крепости во вторую русско-турецкую войну, когда Ушаков разбил весь турецкий флот. А золотая сабля, преподнесенная генералом Скобелевым Денису Салтыкову! Там на эфесе изумрудов больше, чем поместится в руке. Из дамасской стали. Не затупляется. Князья жили в музее. А новой власти достался шиш с маслом. Все проходы мой отец еще в двадцатые годы облазил. Тогда и схему составил. Там даже в потайных комнатах пусто. Ни черта он не нашел. Куда все делось? Вывезти не могли. Впереди море, но весь берег патрулируется. На воде военные катера. За спиной горы. Так в горы такой груз не поднимешь, да и кто тебя туда пустит. По документации чекистов офицеры высшего ранга в плен не попадали. И солдаты таких людей не расстреливали на улице, как о них говорят теперь. Смекалистые мужики служили у Фрунзе. А деревенский мужик свой расчет понимает. Князь Андрей был генерал-лейтенантом. И погоны он не сорвал бы ради спасения шкуры. Честь тогда стоила дороже золота. Мамаша их тоже простушкой не была. Во время Первой мировой войны в особняке госпиталь открыла и раненых перевязывала. Двумя медалями награждена. А по жизни все были милыми приветливыми людьми. Вот отца моего из помоев вытащили. Не то бы подох с голодухи.

– У семьи Салтыковых было две усадьбы. В одной сейчас располагается отель «Источник». Там в свое время жил младший сын княгини, и по идее у них тоже есть склеп и потайные ходы. Почему там никто не ищет сокровища?

– Потому что это поздняя постройка. Идею потайных ходов взяли с западных образцов. Тогда это было модно. Чертежи князь Борис привез из Англии. По ним и строили. А в малой усадьбе есть склеп. Это уж так положено. Вот только входа нет. Заколотили новые владельцы.

– Вы это точно знаете?

– Да. Сам видел. Дочь меня к ним в ресторан водила на свой день рождения. Дальняя угловая стена. Вход был там. А теперь везде деревянные панели. Так что ресторан находится над склепом. Но кому он сейчас нужен? Костям князей почести отдавать? Эта девушка с фотографии тоже про склеп спрашивала. Но ее больше интересовали чердаки и подвалы. Она очень удивилась, узнав, что в малой усадьбе нет никаких хитростей. Особняк сам по себе неплохой, но ценности не представляет. Сокровища в нем не спрячешь. Их тут же найдут.

– Ладно. Спасибо. Но мы еще к вам вернемся. Копию сделаем на ваших глазах. Так, чтобы ничего не пропало больше, – улыбнулся Григорий.

Оба приятеля вышли на улицу в задумчивости.

– Я думал, тебя Соня интересует, а не мифические сокровища.

– Сокровища интересуют Соню. Она знает, где искать. Мне в руки попал список этих богатств. Старик назвал лишь несколько предметов из этого списка. В одном он прав. Вывезти все это добро будет нелегко. Главной помехой могут стать хозяева. Их надо убрать. Отца уже нет. Остались сын, дочь и мать. В сына стреляли, на дочь тоже покушались.

– А мать можно оставить на закуску. Соня дает ей лекарства и делает уколы.

– Это не Соня, а монстр какой-то. Ты сам-то веришь в сказанное? А при чем тут Колпакчи? Чем он помешал?

– Тем, что слишком много знал. Возможно, он знал, как погиб Суконников. Свидетели Соне не нужны. Я думаю, она сделала его своим любовником. Так ей было легче к нему подобраться. К тому же он развелся с женой три месяца назад. На все эти вопросы есть ответы у адвоката Суконникова.

– Так он тебе и ответил. Не дождешься.

– А мы попробуем. Надо лишь сделать несколько снимков с видеопленки. Рубен Лангемак не мог не знать, что творится в соседнем генеральском доме. Тем более что там бывала Еланская.

– Жидкие аргументы.

– А мы их преподнесем с довеском.