Текст книги "Война 1941–1945 гг. Факты и документы"

Часть советских военнопленных германское военное командование использовало в качестве рабочей силы. Для того, чтобы они смогли работать, им была назначена немногим более высокая норма продуктов питания. Но 21 октября 1941 г. генерал-квартирмейстер сухопутных войск генерал Э. Вагнер, решив сэкономить, отдал распоряжение о резком сокращении норм выдачи им продуктов питания. Немедленно возросла массовая гибель военнопленных. На совещании начальника генерального штаба сухопутных войск Ф. Гальдера с командующими групп армий, состоявшемся в Орше (Белоруссия) 13 ноября 1941 г., командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Ф. Бок поставил вопрос, что ему делать с русскими военнопленными, которые из-за истощения совершенно не способны выполнять требуемую от них работу. В ответ на это Вагнер заявил: «Неработающие военнопленные в лагерях для военнопленных должны умереть от голода»[241]241
  Die todliche Utopie: Bilder. Texte. Dokumente zum Dritten Reich. Hrsg. von H. Moller.V. Dahm und H. Mehring unter Mitarbeit von A.A. Feiber. Miinchen, 2001. S. 241 (Далее: Die Todliche Utopie.)


[Закрыть].

Голод, холод, сыпной тиф и туберкулез были основными причинами смертности советских военнопленных. Они косили военнопленных десятками тысяч. Квалифицированной медицинской помощи им не оказывалось. Следить за ними могли лишь пленные советские врачи, однако в их распоряжении не было лекарственных средств. Все, что они могли сделать, – это лишь на время облегчить участь уже обреченных. Как правило, после возникновения в лагере какой-либо эпидемии, немцы запирали все входы и выходы и охраняли лишь прилегающую территорию. Военнопленные, таким образом, бросались на произвол судьбы.

В 1942 г. гитлеровская машина уничтожения несколько замедлила свои обороты. Дело в том, что после поражения под Москвой германская экономика стала испытывать острую нехватку рук. Многие немецкие мужчины были призваны на фронт. Заменить их намечалось гражданами других национальностей, а также военнопленными и гражданскими лицами, угнанными из оккупированных вермахтом областей. Программа военного производства, ответственными за которую были Г. Геринг, министр вооружения А. Шпеер, уполномоченный по использованию рабочей силы Ф. Заукель, предусматривала использование на производстве миллионов советских людей. Заинтересованным в поставке военнопленных на заводы Германии являлся и руководитель СС Г. Гиммлер, получавший огромные денежные гонорары от немецких промышленников.

Советские военнопленные, в отличие от граждан других стран (французов, англичан, бельгийцев и других) направлялись на самые тяжелые работы прежде всего в горнорудной, химической и строительной промышленности. Условия их труда были ужасающими. Рабочий день продолжался 11–12 часов, размещение и питание были порой такими же, как в концлагерях. От голода и непосильного труда они быстро погибали. Немецких предпринимателей это мало беспокоило. Многие из них, как и нацисты, видели в гибнущих на их предприятиях советских военнопленных лишь «недочеловеков», которых незачем щадить, а их убыль всегда можно восполнить за счет попавших в плен других их соплеменников.

Свою особую жестокость к советским военнопленным германское политическое и военное руководство Германии пыталось оправдать тем, что с точки зрения международного военного права в отношении к СССР у него якобы нет каких-либо обязательств. При этом оно ссылалось на то, что СССР не ратифицировал ни Гаагской 1907 г., ни Женевской конвенции 1929 г. о законах и обычаях войны. Но нацистская пропаганда замалчивала, что советское руководство объявило о строгом соблюдении со своей стороны Гаагской и Женевской конвенции, которые содержали правила, касавшиеся облегчения участи раненых и больных военнопленных[242]242
  Штрайт К. Указ. соч. С. 590.


[Закрыть]. Нацистское же руководство, хотя в 1934 г. и подписало Женевскую конвенцию, сознательно ее нарушало, так как согласно 82-й статье оно было обязано соблюдать гуманные принципы обращения с военнопленными в любых случаях, то есть как в войнах с участниками, так и не участниками Женевской конвенции.

1 июля 1941 г. Совет Народных Комиссаров утвердил специальное «Положение о военнопленных», которым гарантировалась жизнь и безопасность, а раненым и больным – медицинская помощь. Жестокое обращение с военнопленными было запрещено. Затем в ответе на запрос правительства нейтральной Швеции советское правительство 17 июля сообщило, оно «признает для себя обязательной Гаагскую конвенцию от 18 октября 1917 г. о законах и обычаях сухопутной войны» и довело через шведов до сведения гитлеровского правительства предложение, чтобы и оно взяло на себя обязательство взаимно соблюдать эту конвенцию[243]243
  Документы внешней политики. Т. XXIV. М., 2000. С. 163.


[Закрыть]. Это предложение было не приемлемо для гитлеровского правительства по той причине, что 23-я статья законов и обычаев сухопутной войны обязывала его сохранять жизнь военнопленных, не допускать их ранений и убийств[244]244
  Worterbuch zur deutschen Militargeschichte. Berlin, 1983. S. 416.


[Закрыть].

Советское «Положение о военнопленных» было переведено на немецкий язык в главном управлении разведки и контрразведки ОКВ и 15 сентября 1941 г. представлено его начальником адмиралом Ф. В. Канарисом начальнику штаба ОКВ генерал-фельдмаршалу В. Кейтелю. Одновременно Канарис в докладной записке сообщил, что содержание этого советского документа «соответствует основным положениям общего международного права и, более того, положениям Женевского соглашения о военнопленных»[245]245
  Нюрнбергский процесс. Т 4. С. 210.


[Закрыть].

Колонна немецких военнопленных на улицах Москвы. Июль 1944 г.

Вместе с тем Канарис открыто выразил свое крайне негативное отношение к издавшимся ОКВ приказам об обращении с советскими военнопленными, подчеркнув, что их суть сводится к «произвольным беззакониям и убийствам». Канарис писал, эти приказы так или иначе попадут в руки советской пропаганды и будут последней противопоставлены советскому «Положению о военнопленных». В бесчеловечной установке на уничтожение советских военнопленных Канарис усматривал угрозу возникновения многих вредных последствий для Германии в политической и военной области. Однако ни Гитлер, ни другие представители высшего военно-политического руководства Германии, охваченные победной эйфорией, никакой угрозы для себя за творимые под их руководством преступления по отношению к советским людям не чувствовали.

Что касается СССР, то он соблюдал правила и Гаагской и Женевской конференции на протяжении всей войны, а отдельные их нарушения преследовались в уголовном порядке. Количество советских военнопленных, погибших и умерших в нацистских лагерях (более 2 млн 500 тыс. чел.), почти в пять раз превысило число военнослужащих противника, умерших в советском плену (580 тыс. чел.). Между тем, общее количество попавших в плен с той и другой стороны было примерно одинаковым (4 млн 559 тыс. чел. составили советские военнопленные; немецкие – 4 млн 376,3 тыс. чел.). Хотя после окончания войны число безвозвратных потерь военнослужащих у противоборствующих сторон несколько уменьшилось за счет взаимного возвращения военнопленных (на 1 млн 836,0 тыс. у СССР и на 3 млн 572,6 тыс. чел. у Германии и ее союзников), они все же исчислялись многими миллионами. Основная причина смерти немецких солдат в плену – это различные инфекции. Многие солдаты попадали в плен, будучи уже обреченными. Так было, например, зимой 1943 г. под Сталинградом. Запрет Гитлера на капитуляцию армии Паулюса обошелся Германии не менее чем в 90 тыс. немецких военнопленных, умерших еще на пути в стационарные лагеря от крайнего истощения и обморожения во время окружения.

Советских военнопленных на родине ожидала жестокая проверка, если они не сумели доказать, что оказались в плену, будучи ранеными или при других исключительных обстоятельствах. Согласно приказу Ставки ВГК № 270 от 16 августа 1941 г., каждая советская часть, оказавшаяся в окружении, обязана была «драться до последней возможности». Военнослужащих при попытке сдаться в плен предписывалось «уничтожать всеми средствами, как наземными, так и воздушными», семьи сдавшихся в плен как семьи изменников лишались государственного пособия и помощи. 24 июля 1942 г. Государственный Комитет Обороны подтвердил этот приказ своим постановлением. В соответствии с ним аресту и ссылке на срок до 5 лет подлежали отец, мать, жена, сыновья, дочери и сестры военнопленных заподозренных в измене, если они жили вместе до начала войны[246]246
  См.: Великая Отечественная война 1941–1945.: Военно-исторические очерки. Кн. 4. С. 171.


[Закрыть]. Однако это постановление на практике выполнялось довольно редко. Большинство военнослужащих, попавших в плен, числились в документах своих частей как пропавшие без вести. Репрессивных мер к их родственникам не применялось.

Дети, спасенные советскими воинами. Освенцим, 1945 г.

Советские военнопленные прошли в немецких лагерях все круги ада. Те из них, которые боролись против существовавшего эсэсовского режима или были уличены в связях с подпольным сопротивлением, направлялись в концентрационные лагеря – «фабрики смерти». Мир навсегда запомнил такие мрачные названия, как Освенцим, Дахау, Бухенвальд, Майданек, Треблинка, Маутхаузен и другие, где гитлеровские охранники осуществляли массовое уничтожение советских людей, а также граждан других национальностей, прежде всего евреев, славян и цыган, в газовых камерах. Миллионы жертв, отравленных газами, были затем сожжены в крематориях или закопаны в гигантских рвах. Этим преступлениям никогда не будет ни прощения, ни забвения.

Не желая мириться с нацистским адом, советские военнопленные в массовом порядке бежали из застенков. По неполным данным, за период с 1941 по 1944 г. из почти 4 тыс. лагерей на территории самой Германии и оккупированных вермахтом стран бежали около 450 тыс. советских военнопленных. Многие были схвачены охранниками, убиты, но тысячи добрались до своих войск. Побегов такого масштаба не знала ни одна армия в мире. Самым дерзким по праву считается захват пленным советским летчиком М. Девятаевым и девятью его товарищами немецкого самолета на аэродроме Свинемюнде в феврале 1945 г., на котором они и перелетели на советскую сторону.

С течением времени развертывалась подпольная борьба военнопленных в лагерях. Тысячи, а возможно, и десятки тысяч групп Сопротивления были организованы в невыносимых, казалось бы, условиях плена. Руководили ими стойкие борцы, бывшие командиры и политработники Красной Армии, которым удалось избежать расстрела в районе боевых действий. Совсем недавно в Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации был найден уникальный документ – Записка заместителю наркома обороны СССР Н. Булганину «О подпольной деятельности „Военно-политического центра“ в концентрационном лагере Бухенвальд», которая была подготовлена в штабе 1-го Украинского фронта, по материалам опроса бывших узников и документам германской стороны. В ней, в частности, говорилось, что «всю борьбу с фашистским режимом в Бухенвальде возглавил конспиративный центр. Руководил им ленинградец Николай, по кличке „Толстый“. Конспиративный центр ставил перед собой следующие задачи: борьбу с тиранией эсэсовцев;

политическое воспитание заключенных; создание в лагере боевой организации для вооруженного восстания; выявление и истребление провокаторов; спасение заключенных от голодной смерти и репрессий. Члены центра добывали сводки советского Совинформбюро и ночью зачитывали их своим товарищам. Оружие и боеприпасы помогали добывать заключенные, которые работали на военном заводе. Оружие по частям выносилось из цехов, а затем собиралось в лагерных бараках. Особое внимание подпольщики уделяли контрпропаганде против вступления военнопленных во „власовские“ части»[247]247
  См.: ЦАМОРФ. Ф. 2. Оп. 11569. Д. 171. Лл. 286–288.


[Закрыть].

Известно, что часть советских военнопленных и гражданских лиц сотрудничала с германским вермахтом. Их стали называть «власовцами» по имени бывшего командующего 2-й ударной армией генерала А. Власова, сдавшегося в плен в июле 1942 г. Однако подавляющее большинство сотрудничавших с противником (или коллаборационистов) отношения к Власову не имели и Русской освободительной армии (РОА), которую немцы создали при его участии, не подчинялись. Большинство так называемых добровольцев числились как обслуживающий персонал при частях вермахта, входили в подразделения по охране немецкого тыла, полицейские формирования и участвовали в карательных операциях против партизан в составе различных «восточных легионов». Лишь с 1943 г. некоторые добровольцы стали носить на рукаве шеврон «РОА» – знак принадлежности к армии бывшего советского генерала.

Что же заставило часть советских людей вступать на путь сотрудничества с врагом? Современные исследователи выделяют, как правило, три причины: стремление как-то выжить в жестоких условиях оккупации или плена; неприятие советского строя; национальный сепаратизм. Думается, что в основе своей это объективный подход, но политический мотив сотрудничества не являлся сколько-нибудь значительным. Непримиримыми врагами советской власти были белоэмигранты, оказавшиеся в 1940-х годах на территории, оккупированной германским вермахтом (П. Краснов, А. Шкуро, Каюм-хан и другие), а также часть репрессированных советской властью граждан. Однако число последних было небольшим.

На фронте главным образом воевала молодежь, воспитанная при советской власти; среди мобилизованных старших возрастов подавляющее большинство также доверяло правительству. Другое дело – влияние нацистской пропаганды. Советский боец, оказавшийся в немецком плену, кроме огромных физического напряжения, голода и холода, испытывал на себе еще и колоссальное давление антисоветской пропаганды. Все вражеские листовки в 1941 г. наперебой твердили: с Советским Союзом уже покончено; все, кто еще сопротивляется, будет уничтожен; единственный путь спасения жизни – помогать Германии. Можно только удивляться, что в этой ситуации большинство военнопленных Красной Армии не поддалось на угрозы и уговоры и предпочло мученическую смерть служению в стане врага. Но и тот, кто шел на сотрудничество с немцами, часто делал это с одной-единственной целью – при первой же возможности возвратиться к своим. Коллаборационизм отдельных представителей народов СССР никогда не достигал таких масштабов, как, например, во Франции, Бельгии или Голландии. Советский Союз избежал участи многих европейских стран, где в полную силу действовали так называемые «пятые колонны».

Несмотря на все это, попытки создания такой «колонны» на территории СССР предпринимались. Об этом свидетельствует деятельность некоторых националистических, в том числе мусульманских формирований – «Туркестанского комитета», «Волжско-татарского комитета», «Крымского центра», «Северо-кавказского штаба» и других. Все они находились под пристальным вниманием нацистских спецслужб, одним из направлений деятельности которых было содействие расколу Советского Союза и внедрение национальной розни и нетерпимости. Эти «комитеты» и «штабы» активно помогали немецким властям создавать в оккупированных районах различные воинские формирования. Как правило, людей загоняли туда обманным путем, используя ложь о том, что во всех их бедах виновно московское руководство, «задавившее культуру, искусство и религию национальных меньшинств». Довольно скоро они убеждались, что их затянули в самые обыкновенные бандформирования, возглавляемые немецкими офицерами.

Наиболее распространенной формой сотрудничества части советских военнопленных и гражданских лиц с противником в 1941 г. было их присоединение к отдельным германским частям для выполнения различных вспомогательных работ. Сами немцы называли таких коллаборационистов Hilfswillige или сокращенно – хиви («добровольные помощники»), Дальше прифронтовой полосы их не допускали. Как правило, хиви служили только в тыловых подразделениях вермахта в качестве возниц, шоферов, помощников поваров и т. п. К концу 1942 г. число их достигало 200 тыс. Осенью 1943 г. германской пехотной дивизии полагалось по штату до 2 тыс. хиви при общей численности соединения 12,7 тыс. человек[248]248
  См.: Великая Отечественная война 1941–1945: Военно-исторические очерки. Кн. 4. С. 154.


[Закрыть].

Некоторые военнопленные и гражданские лица из оккупированных областей СССР вступали в полицейские команды и охранные части, предназначенные для борьбы с партизанами и несения караульной службы, другие – в формирования, созданные специально для ведения боевых действий против Красной Армии. Первоначально при комплектовании подразделений из бывших военнопленных предпочтение отдавалось лицам нерусской национальности. Создавались так называемые восточные легионы: туркестанский, азербайджанский, грузинский, армянский, северокавказский и другие. Их основу составляли батальоны численностью по 900 человек. Всего за войну, по немецким данным, было создано 90 таких батальонов.

Впоследствии германское командование приступило к созданию в своем тылу боевых частей, набранных целиком из военнопленных славянских национальностей. На 5 мая 1943 г. на стороне вермахта действовало 90 так называемых русских батальонов. Помимо этих частей в разное время на стороне противника действовали более крупные формирования: Русская национальная народная армия, Казачий стан генерала Т. Доманова, 15-й казачий кавкорпус генерала Г. Паннвица и другие. Все командные посты в «восточных легионах» и «русских батальонах» занимали только немецкие офицеры. В казачьих частях большой процент личного состава состоял из бывших белоэмигрантов.

Осенью 1941 г. немцы сформировали на территории Украины, Белоруссии, западных районов РСФСР несколько десятков подразделений для несения караульной службы в составе немецких охранных дивизий. Были созданы охранные сотни, батальоны и даже полки, набранные из белорусов, украинцев, русских, представителей других национальностей. К маю 1943 г. от 60 до 70 тыс. человек служили во вспомогательной полиции военного управления, а в ведении администрации рейхскомиссариатов (оккупационных властей) имелось еще 300 тыс. человек различных славянских национальностей[249]249
  См.: Великая Отечественная война 1941–1945: Военно-исторические очерки. Кн. 4. С. 155.


[Закрыть].

Немецкие плакаты, призывающие население вступать в войска СС. Крым, 1942 г.

Главное управление СС также располагало различными частями и командами, предназначенными для противопартизанской борьбы и диверсионных акций. В тылу немецких групп армий на восточном фронте действовали «прибалтийские», «украинские», «русские» и другие части СС.

Значительная часть «восточных легионов» использовалась оккупационными властями Германии для подавления движения Сопротивления в различных странах Европы. Особенно активные боевые действия они вели в Югославии и Италии. Однако начиная с середины 1943 г. все больше коллаборационистов стали переходить на сторону партизан и бойцов Сопротивления. Весьма показателен в этой связи боевой путь эсэсовской охранной бригады «Дружина», возглавлявшейся бывшим подполковником Красной Армии В. Гиль-Родионовым. Весной 1943 г. это соединение отказалось подчиняться германскому командованию. Совершив дерзкий налет на германский конвой, военнослужащие бригады освободили большую группу пленных партизан, после чего они ушли в леса и стали сражаться уже против своих бывших немецких «хозяев». Сам Гиль-Родионов, награжденный «железным крестом» рейха и орденом Красной Звезды после перехода на сторону Красной Армии, погиб в одном из боев с немцами в 1944 г.

В некоторых районах Советского Союза сотрудничество советских граждан с противником приобрело вооруженный характер. Речь идет о националистических формированиях крымских татар и некоторых народностей Северного Кавказа, воевавших на стороне вермахта. Созданные из них «восточные» или «национальные» легионы (батальоны), воевавшие против Красной Армии и советских партизан, проявили низкую боеспособность и ненадежность. В 1943 г. только в Ленинградской области свыше 4 тыс. бойцов из национальных легионов перешли к партизанам. В Витебской области волжско-татарский батальон, перебив немецких офицеров, в полном составе (свыше 800 чел.) с вооружением перешел к партизанам. То же самое произошло с туркестанским и азербайджанским батальонами[250]250
  Мединский В. Указ. соч. С. 339 и др.


[Закрыть].

Вместе с тем в этих «восточных» формированиях сотрудничество с врагом привело к прямым потерям личного состава Красной Армии, партизан и местного населения. Так, сразу после захвата большей части Крыма немецкими войсками на его территории стали создаваться крымско-татарские подразделения, предназначенные для боевых действий против советских войск и партизан. Там же было образовано местное «правительство», осуществлявшее управление в условиях немецкой оккупации. Германское командование не раз отмечало заслуги «Крымского центра» в борьбе против советской власти. Значительная часть руководства этого центра в мае 1944 г. была эвакуирована с полуострова вместе с немецкими войсками.

Непростой была ситуация и на Северном Кавказе, куда летом 1942 г. прорвались танковые и пехотные соединения германской армии. Факт, что поддержку вермахту в захвате некоторых территорий этого региона оказали бандформирования из представителей чеченской, ингушской, балкарской и некоторых других национальностей. Отряды бандитов нападали на тыловые обозы Красной Армии, препятствовали перегруппировке советских войск, грабили и убивали местное население.

Руководителями националистов являлись, как правило, немецкие агенты, засланные в советский тыл для организации восстаний и диверсий. Уже после освобождения Северного Кавказа бандиты продолжали борьбу против регулярных частей Красной Армии и войск НКВД. В 1944 г. советским руководством было принято решение о депортации (насильственном переселении) некоторых народностей Северного Кавказа, в том числе чеченцев, ингушей, балкарцев, наряду с калмыками и крымскими татарами, в отдаленные районы Советского Союза – на Урал, в Сибирь и Среднюю Азию[251]251
  Военно-исторический журнал. 1996. № 5. С. 85.


[Закрыть]. Но репрессированы были не только бандиты и пособники врага. Пострадали многие безвинные люди – женщины, дети, старики. На сборы им давалось 24 часа. Переселенцы вынесли много бед и лишений. Справедливость к ним была восстановлена лишь после 1953 г. Последние банды в Чечено-Ингушетии были уничтожены в 1970 г.[252]252
  Мединский В. Указ. соч. С. 321. Подробнее см.: Вторая мировая и Великая Отечественная война в учебниках истории стран СНГ и ЕС: проблемы, подходы, интерпретации / Под редакцией д. и. н. Т. С. Гузенковой и В. Н. Филяновой. М., 2010. С. 192–195.


[Закрыть]

К концу 1944 г. относится создание первых боевых частей Русской освободительной армии генерала А. Власова. В ноябре германское командование сформировало из советских военнопленных 1-ю дивизию РОА (в документах вермахта она числилась как 600-я пехотная дивизия). Ее командиром стал бывший командир стрелковой дивизии Красной Армии полковник С. Буняченко. Это соединение прибыло на восточный фронт в марте 1945 г. В январе 1945 г. был подписан приказ о создании 2-й дивизии РОА (650-й дивизии вермахта), однако ее формирование так и не было завершено до конца войны. В состав войск генерала Власова входили также две авиационные эскадрильи, ряд учебных частей и тыловых подразделений. РОА считалась основой вооруженных сил так называемого Комитета освобождения народов России (КОНР), созданного под покровительством немцев в ноябре 1944 г. Численность войск армии Власова не превышала 50 тыс. человек[253]253
  См.: Великая Отечественная война 1941–1945: Военно-исторические очерки. Кн. 4. С. 156.


[Закрыть].

Части РОА дважды кратковременно принимали участие в боевых действиях против регулярных войск Красной Армии[254]254
  См.: Мединский В. Указ. соч. С. 321.


[Закрыть].

Большинству власовцев не удалось избежать возмездия за предательство. Часть личного состава РОА была пленена

Красной Армией еще на пути следования в Австрию. Сам Власов был захвачен 12 мая 1945 г. в Чехословакии разведгруппой советского 25-го танкового корпуса. Бывшего генерала нашли в кабине легковой машины, спрятавшимся под мешками с одеждой и провизией. Через некоторое время А.Власов вместе с другими руководителями Русской освободительной армии был предан суду военного трибунала и казнен.

После окончания войны в Европе часть добровольческих формирований, участвовавших в войне на стороне вермахта, оказалась на территории, занятой войсками союзников. В западные районы Чехословакии и Австрии стекались остатки РОА, «восточных легионов», охранных частей, отступавших под натиском Красной Армии и англо-американских войск. Согласно ялтинским договоренностям, СССР и его союзники обязались возвратить друг другу всех своих граждан, включая освобожденных военнопленных, перемещенных гражданских лиц, военнослужащих различных добровольческих формирований. Англо-американское командование не считало, однако, советскими гражданами тех лиц, которые не проживали в СССР до сентября 1939 г., т. е. жителей Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии. Значительная часть «добровольцев» сумела таким образом остаться на Западе. Всего «невозвращенцев» (включая как коллаборационистов, так и жителей западных областей СССР) насчитывалось не менее полумиллиона человек.

Отдельного внимания требует вопрос о репатриации советских военнопленных и гражданских лиц, угнанных немцами в годы войны на территорию Германии. Они заслуживали более человечного отношения со стороны Управления по репатриации и спецорганов НКВД. Подозрения в сотрудничестве с врагом зачастую распространялись на невиновных людей. Военнопленным и репатриантам не доверяли, видя в них потенциальных противников советского строя, бывших коллаборационистов. Вместе с тем, документы российских архивов, открытые в последнее время, отнюдь не подтверждают утверждение западных авторов о том, что производились массовые экзекуции советских граждан после передачи их союзниками советским властям[255]255
  См.: Толстой Н. Жертвы Ялты. М., 1996. С. 146–147.


[Закрыть].

В ходе войны и после ее окончания органами НКВД проводилась тщательная проверка всех освобожденных советских военнопленных с целью выявления лиц, сотрудничавших с противником. В конце 1941 г. для этой цели в прифронтовой полосе были сформированы армейские сборно-пересыльные пункты и спецлагеря. До 1944 г. проверку прошли 317 тыс. бывших военнопленных. Из них в действующую армию было возвращено до 70 % от этого числа; аресту и отправке в штрафные роты и батальоны подверглись 19 тыс. человек (6 %)[256]256
  См.: Мереженько А. Военнопленные возвращаются в строй… (Военноисторический журнал, 1997. № 5. С. 32).


[Закрыть].

В начале 1945 г. началось массовое освобождение Красной Армией советских военнопленных и гражданских лиц. Значительная их часть проходила проверку в армейских сборных пунктах. Большинство мужчин затем сразу попадало на фронт. Западные союзники передали советским представителям из своей оккупационной зоны 2,3 млн человек, из которых 960 тыс. являлись бывшими военнопленными. Те, кто имел какое-либо отношение к службе в немецких частях, власовцы, полицейские и т. и. направлялись в спецлагеря НКВД, что фактически означало арест. Всего из 1,8 млн бывших военнопленных Красной Армии, прошедших через проверку в военное и послевоенное время, к месту жительства было отправлено 277 тыс., в рабочие батальоны 344 тыс., арестовано и передано органам НКВД 283 тыс.[257]257
  См.: Мереженько А. Указ соч. С. 32; Земсков В. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба 1944–1956 (Социологические исследования, 1995. № 5. С. 8).


[Закрыть] За годы войны вторично в действующую армию было призвано 939 тыс. военнослужащих, числившихся ранее как пропавшие без вести[258]258
  См.: Гриф секретности снят… М., 1993. С. 129.


[Закрыть]. В основном это были освобожденные из лагерей военнопленные. Лица, попавшие в рабочие батальоны, находились под строгим контролем НКВД, и даже после освобождения их права были ущемлены. В частности, они не имели права жить в Москве и Ленинграде, устроиться на хорошую работу или поступить в высшее учебное заведение, выехать за границу К 1 марта 1946 г. в СССР было репатриировано 5,3 млн человек, включая военнопленных и гражданских лиц[259]259
  См.: Земсков В. Указ. соч. С. 8.


[Закрыть].

Постановление ЦК КПСС и Совмина об устранении нарушений законности в отношении бывших военнопленных (июнь 1956 г.) во многом не выполнялось. Конкретные меры по исправлению такой ситуации были приняты в начале 1990 гг. в результате работы Комиссии при президенте РФ по реабилитации жертв политических репрессий.

Справедливость в отношении военнопленных и репатриированных узаконили в январе 1995 г., когда был подписан Указ президента РФ «О восстановлении законных прав российских граждан – бывших советских военнопленных и гражданских лиц, репатриированных в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период». Они получили удостоверения участников Великой Отечественной войны и скромные льготы. Однако действие этого указа не распространяется на тех граждан, которые служили в годы войны в строевых и специальных формированиях вермахта, в полиции, на изменников Родины.