Текст книги "Возвращение «Летучего голландца»"

Пекло, олл инклюзив

Вышли двадцать девятого июля, в разгар жаркого сезона, продолжающегося обычно до первых чисел августа. Задержка была вызвана не организационными вопросами. Алекс Брин давно разработал маршрут и продумал мельчайшие детали экипировки. Они могли бы отправиться в путь на пару недель раньше, однако это было бы не то.

– Если уж гулять по Долине Смерти, то в самую жару, – рассудил Алекс. – Иначе какой смысл?

– Мы там что-нибудь ищем? – деловито поинтересовался Быков.

– Конечно. Бесцельных путешествий и походов не бывает, Дима.

– И что это будет в нашем случае?

– В нашем случае это будем мы, – пояснил Алекс. – Полезно время от времени испытывать себя. Поглядим, чего мы стоим, а ты заодно фотографий редких нащелкаешь. Прямая выгода во всех отношениях.

Он был непростым человеком, этот Александр Брин. Все свободное от тренировок и работы время проводил в медитациях и чтении заумных текстов на санскрите. Никогда и ничего не рассказывал о себе, утверждая, что биография ничего не стоит, а важен лишь сам человек, каким он является здесь и сейчас. Быков не видел его болтающим по телефону с друзьями или подругами. Если Алекс брал телефон, то говорил всегда коротко и по делу. Про свою семью ничего не рассказывал и, похоже, был убежденным холостяком. Одним словом, этот человек предпочитал никого не подпускать к своей душе, ограничиваясь чисто внешним общением. Но Быкова это устраивало, поскольку он и сам являлся интровертом. А еще Алекс его, по правде говоря, заинтриговал, и ему хотелось получше узнать человека, столь бесстрашно и безрассудно бросившегося ему на помощь.

– Я бы тоже хотел тебе помочь, – сказал Быков, когда они прибыли в Соединенные Штаты и готовились к поездке в Калифорнию. – Будет справедливо, если я возьму половину расходов на себя. Ну и экипируюсь я за собственный счет, разумеется.

– Согласен, – кивнул Алекс, лишенный ложной скромности. – Признаться, мне пришлось порядочно потратиться на всякие формальности. Согласование с властями национального парка, приобретение туристической лицензии, аренда джипа, поставка воды…

– Погоди, – удивился Быков. – Мы что, берем с собой какую-то особую воду? Обычная не годится?

Новый друг смерил его долгим взглядом и покачал головой:

– Я вижу, ты до конца не понял, во что ввязался, Дима. Рекордная температура в долине – 57 градусов по старине Цельсию. Это значит, что на солнце там зашкаливает под девяносто. Чтобы кровь не свернулась, нужно пить постоянно и очень много.

– Сколько?

– На себе мы смогли бы нести дневную норму, – ответил Алекс. – А что потом? Водопровод в Долину Смерти не проведен.

– И как же быть? – спросил Быков.

– Я заключил договор с рейнджерами заповедника. Они проедут по нашему маршруту и оставят пять закладок воды, снабдив их метками. Они же встретят нас в конце шестого дня, чтобы отвезти в мотель.

– Как-то не совсем честно получается.

– Честно? – усмехнулся Алекс. – Но других способов пересечь эту пустыню попросту не существует. Ты же не станешь требовать, чтобы тебя сбрасывали с самолета без парашюта, верно? А когда ныряешь на глубину, то надеваешь баллоны с кислородом. Так и здесь, Дима. Честность здесь ни при чем. Это вопрос выживания.

Быкову однажды довелось совершить переход по африканской пустыне, и он напомнил об этом. Алекс покачал головой, невесело усмехаясь:

– Это не одно и то же, мой друг. Долина Смерти находится на километровой высоте. Это делает ее особенной. Это не Сахара. Это нечто особенное.

– Но ты бывал в Долине раньше, верно? – спросил Быков.

– Да, – не стал скрывать Алекс. – Мне было двадцать тогда. На второй день я испугался и повернул обратно. Чудом выбрался. Нашел брошенный «Виллис» с канистрой воды. Это был почти кипяток, и железо обжигало губы, но я все равно пил. До сих пор помню вкус той воды.

– И поэтому решил вернуться? Чтобы доказать себе…

– Нет, – перебил Алекс. – Мне нет необходимости доказывать что-либо себе или кому-нибудь другому. Но все начатое должно быть закончено. Назови это кармой, назови судьбой или дхармой, все равно. Каждое дело требует завершения. Не в этой жизни, так в следующей. Так что лучше не откладывать на потом.

– Интересная у тебя философия, – отметил Быков.

– Я не философ, а практик, Дима. И очень скоро ты убедишься в этом.

В этом Алекс не обманул. Не доехав пятнадцати километров до входа в Долину Смерти, они разбили лагерь и приступили к тренировкам. С началом полуденного зноя товарищи выходили на открытое пространство и проводили там сначала час, потом два и так далее, доведя время адаптации до шестичасового периода на солнцепеке. Потом, вернувшись в спасительную тень лагеря и залившись водой по самые ноздри, Быков не переставал удивляться тому, что снова выдержал, не растаял и не расплавился на солнце.

Лишние килограммы ушли как по волшебству. Друзья загорели и высохли, сделавшись похожими на бедуинов. Оба отпустили бороды и позабыли о существовании расчесок. Зеркала у них не было, но Быков знал, что наконец привел себя в ту физическую форму, которую было не стыдно иметь мужчине его сложения и возраста.

Когда настал первый день похода, он был уверен, что с честью выдержит испытание. Фотоаппарат был взят только один, чтобы не тащить лишний груз. Вещей и без того хватало. Ведь путешественникам предстояло противостоять не только несусветной жаре, но и холоду, ожидавшему их по ночам среди камней и скал.

Рейнджеры уехали вперед, пожелав друзьям удачи.

– Будет плохо, звоните, – сказали они, забираясь в свой вездеход, оснащенный сверхмощными кондиционерами, крейсерской навигационной системой и сверхпроходимостью танка.

– Нет, – возразил Алекс, вручая им мобильники. – Эксперимент будет чистым.

– Тогда просто зовите мамочек, – хмыкнули американцы. – При условии, что у них есть вертолеты.

Ничего не придумав в качестве ответной шутки, товарищи подождали, пока осядет пыль за кормой джипа, и двинулись вперед. После полуторачасового перехода они очутились у входа в каньон. Во рту у Быкова будто костер развели, а ноги отяжелели так, будто жаронепроницаемые кроссовки были отлиты из свинца. Около часа они брели между отвесными каменными стенами, все выше уходящими к небу. К сожалению, на дне лежала не только тень, но и множество валунов, через которые приходилось перебираться, расходуя в два раза больше сил и пота, чем при обычной ходьбе.

Приходилось непрерывно вливать в себя горячую воду, но она тотчас испарялась из организма, и кожа вновь становилась сухой, как камни под ногами. Дважды на пути попадались довольно высокие хребты, вынуждавшие путников демонстрировать способности альпинистов. Потом каньон резко повернул вправо и вывел их к каким-то развалинам, вокруг которых белели черепа людей и животных.

– Это заброшенная шахта, – хрипло пояснил Алекс. – Когда-то здесь добывали золото.

– Где же они брали воду? – спросил Быков, промочив глотку тремя большими глотками из бутылки.

– Сначала золотоискателям пришлось вырыть колодец.

– Они что, суперменами были?

– Тот, кто одержим какой-то идеей, обретает сверхчеловеческие способности, – пояснил Алекс.

– Почему же тогда эти храбрецы вымерли? – спросил Быков. – И колодец вырыли, и шахты построили, но где они теперь? Не удивлюсь, если узнаю, что они плохо кончили.

– Плохо, Дима. Иначе и быть не могло. Все дело в выбранной цели. Страсть обогащения дает силы, но очень быстро сжигает.

– А какая конечная цель у тебя, Саша?

– Освобождение, – сказал Алекс.

– От чего?

– От всего, что мешает.

– Расшифруешь? – Несмотря на пересохшую глотку и красные круги перед глазами, Быкову не терпелось узнать, что имеет в виду новый друг.

Но Алекс отрицательно покачал головой:

– Каждый определяет это для себя. Кому-то мешают шумные соседи, кому-то собственные недостатки, а кто-то мечтает о свободе. Все строго индивидуально. Бессмысленно обсуждать.

Если бы не жара, Быков бы, наверное, обиделся. Он привык открывать друзьям душу и ожидал от них того же. Но Александр Брин предпочитал держать дистанцию. «Что ж, его право, – решил Быков. – Я тоже буду отмалчиваться. Прогуляемся на пару по этим каньонам и распрощаемся. Приятельские отношения – это еще не дружба. Так и надо их воспринимать, чтобы потом не разочаровываться».

Дав себе такое обещание, он крепился до самого привала, когда, напившись до изнеможения, они приступили к скудному ужину, состоящему из галет и вяленого мяса, высушенного до такой степени, что оно уже не могло испортиться на солнце. Десерт состоял из сухофруктов, орехов и изюма.

– Здесь тоже были золотоискатели? – спросил Быков, поглядывая на дощатый остов, под навесом которого им предстояло провести ночь.

– Это фургон, – сказал Алекс. – Видишь, колесо из песка торчит? Тут ехали переселенцы. Скорее всего, у них передохли лошади. А может, индейцы всех перебили.

– Больше ста лет прошло, а брезент сохранился.

– Это парусина. Просмоленная.

Он все знал, этот специалист по выживанию в экстремальных условиях. Но это не давало ему права задирать свой массивный ацтекский нос! Быков решил, что пришло время показать, что он тоже не лыком шит и кое-что повидал в этой жизни.

– Знаешь, – заговорил он, – живи я века полтора назад, тоже отправился бы осваивать Дикий Запад. Есть у меня такая, гм, авантюрная жилка.

– Да? – вежливо спросил Алекс.

– Да! – подтвердил Быков, начиная горячиться. – Я и на песчаном острове Фрейзер побывал, это возле Австралии. Мы там с Камилой буньипа искали, это такой песчаный дьявол. А потом она потерялась в амазонских джунглях, и мне пришлось отправиться туда с Морин…

Минут десять Быков красочно описывал свои похождения, не забыв ни попытку заново открыть копи царя Соломона, ни погружения в районе затонувшей Атлантиды, ни мытарства в Бермудском треугольнике. Выслушав все это с непроницаемым видом, Алекс заметил:

– У тебя было много подруг.

– При чем тут подруги? – Быков раздраженно пожал плечами. – Можно подумать, я бабник какой-то!

– Вот! – кивнул Алекс. – Я именно так и подумал, между прочим.

– Я что, виноват, что мне женщины попадались? Я их спасал, а не соблазнял. Если между нами что-то и было, то я не виноват, что они сами в меня влюблялись. Сердцу, как говорится, не прикажешь.

– Сердцу и приказывать не надо, Дима. В распутстве виноваты другие части тела.

– Ну, знаешь ли!

Окончательно надувшись, Быков отправился спать. Но стоило ему забраться в спальный мешок и немного поворочаться, придумывая острые ответы на прозвучавшие уколы, как до его слуха донесся подозрительный шум. Было такое впечатление, что кто-то водил палкой по земле, то приближаясь, то отдаляясь. Когда шорох зазвучал совсем рядом, Быков не выдержал и включил фонарь. К своему ужасу он увидел перед собой тонкогубую рябую морду гремучей змеи, уставившейся на него янтарными пуговицами глаз. Сдержав возглас испуга и отвращения, Быков не придумал ничего лучше, чем забраться в мешок с головой и откатиться в сторону.

Перевалившись через доски, он грузно шлепнулся на землю и охнул от боли в пояснице. Подбежавший Алекс схватил палку, отбросил змею на открытое место и обрушил на нее большой камень.

– Интересно, – желчно произнес Быков, – убийство животных – это грех? Подпортил ты себе карму, Саша.

– А вот и нет, – сказал Алекс. – Я вторично спас тебя от смерти. Мне это зачтется как благодеяние.

– Я ведь грешник, погрязший в прелюбодеяниях.

– Тем более. У тебя будет шанс исправиться.

Если это была шутка, то Быкову она не показалась смешной. Он опять забрался в свой кокон и уснул.

Под утро он продрог, а часа через два скалы снова раскалились, полыхая жаром, словно чудовищные печи. Второй день пути дался Быкову значительно труднее. Его организм был обезвожен и требовал больше жидкости, а ее не хватало. Нужно было терпеть, экономить воду и идти вперед и вперед, надеясь, что вечером можно будет раскидать камни и найти под ними два десятилитровых баллона, оставленные рейнджерами. А если нет? Если американцы пропустили условленное место по рассеянности или намеренно, сводя с чужаками какие-нибудь свои счеты? При этой мысли Быкову становилось не по себе и он ускорял шаг, торопясь скорее добраться до тайника.

– Полегче, Дима, полегче, – говорил ему Алекс. – Не будет никакой пользы, если ты выложишься за два часа, а потом будешь ползти, вывалив язык. Силы надо расходовать экономно, это раз. А еще их нужно применять точно по назначению. Мы часто вкладываем слишком много энергии в пустяки. Большая часть ее используется, мягко говоря, неэффективно.

– Вот и не трать энергию на разговоры, – посоветовал Быков, мстя за вчерашнее.

– Хорошо, – согласился Алекс. – Ты прав, Дима.

Его миролюбие не было напускным. Он просто избегал ссор и конфликтов. Но при этом не любил кривить душой и предпочитал говорить правду, не прибегая к маскировочной завесе туманных фраз. Это подкупало. Быков решил, что не будет больше дуться на спутника. Но разговаривать не хотелось. Они шли молча, лишь изредка указывая на какое-нибудь необычное явление: причудливое переплетение трещин на каменной стене, необычно окрашенный утес или ящерицу, пробежавшую с поднятым хвостом, чтобы не обжечь его о раскаленный песок.

– Ноги горят, сил нет, – пожаловался Быков под вечер.

– Сколько ты носков надел? – спросил Алекс.

– Две пары.

– А я говорил сколько?

– Ну, четыре.

– Ну так и не жалуйся.

Пройдя несколько шагов Алекс велел Быкову сесть и разуться в тени позолоченной закатом скалы.

– Это могло плохо закончиться, – бесстрастно сказал он, поливая красные, словно вареные, ступни товарища остатками воды из баклажки. – Мы чуть не погибли из-за твоей неисполнительности, Дима. Еще немного, и твои ступни покрылись бы ожогами. Это верная смерть. Еще и рейнджерам пришлось бы за нас отвечать.

– Почему за «нас»? – не понял Быков. – У тебя-то с ногами все в порядке.

Алекс поднял на него взгляд:

– Ты думаешь, я бросил бы тебя?

– Нет, но…

Быков смешался.

– Нет, – кивнул Алекс. – А это значит, что я взвалил бы тебя на закорки и нес, сколько хватит сил. И далеко бы мы так ушли?

– Извини, Саша. Теперь буду умнее.

– Отлично. Ошибки не страшны и даже полезны, когда из них делаются правильные выводы. Я, кстати, тоже сделал ошибку.

«Сейчас скажет, что напрасно взял меня в поход», – подумал Быков.

– Какую? – спросил он.

– Не предупредил, чтобы ты старался не наступать на белые пятна, Дима. Это соль. Здесь она такая едкая, что самую прочную подошву разъедает моментально. Эти испарения и обожгли тебе пятки.

– Ничего, терпимо. – Тут Быков спохватился. – Постой, постой! Ты же всю свою воду на меня израсходовал. А у меня глотка три осталось, не больше.

– Поделимся, – подмигнул Алекс. – Осталось километра полтора. Дойдем.

Они дошли и долго пили, восстанавливая баланс. На ночь Быков смазал пятки кремом, а утром натянул на ноги четыре пары носков. И все же третий переход дался ему еще тяжелее, чем предыдущий. Он плохо помнил, как забрался на скалистый холм, где их ждал вожделенный водопой. Лишь утолив жажду, Быков по достоинству оценил красоту скал, пламенеющих вместе с садящимся солнцем.

– Погляди туда, – предложил Алекс. – Это пересохшее соляное озеро, видишь? Говорят, что положение камней на нем постоянно меняется. Если запомнить, как они лежат вечером, то утром увидишь совсем другую картину.

Быков не поверил и сфотографировал пейзаж. Утром его ожидал сюрприз. Все камни оказались на других местах, иногда за метр или два от прежнего расположения.

– Каким образом они передвинулись? – не поверил глазам Быков. – Может, это ветер их перекатывает?

– Ты ощущал ночью ветер? – спросил Алекс.

– Ночью я спал без задних ног.

– И не заметил урагана, способного катить валуны размером с машину?

– Тогда в чем причина? – не успокаивался Быков.

– В нашем невежестве, я думаю, – сказал Алекс. – Мы мало что знаем об истинной природе вещей. Привыкли считать камни неживыми, и не желаем признавать, что ошибались.

– Дух противоречия призывает меня спорить, но я не буду. Поберегу энергию, как ты советовал. Далеко нам сегодня идти?

– Как обычно. – Алекс пожал плечами. – Все те же тридцать с лишним километров. Видишь те две высокие скалы, похожие на развилку сухого дерева? Ночлег под ними.

– Но туда не больше пяти километров! – воскликнул Быков.

– Это по прямой, Дима. По прямой не получится. Придется спуститься в каньон, пройти по нему до конца, а потом совершить подъем.

Объясняя все это, Алекс ни разу не сверился с картой, настолько хорошо он запомнил все детали местности. Подумав о его фотографической памяти, Быков спохватился, что сделал всего несколько не слишком удачных снимков, ленясь брать фотоаппарат в руки. В качестве компенсации он всю дорогу делал снимок за снимком, умудрившись при этом не подвернуть ногу и не сверзиться в одну из многочисленных щелей-ловушек.

При входе в каньон друзей здорово перепугало стадо диких ослов, выскочивших словно из-под земли, а ночью им не давали сомкнуть обожженные веки пронзительные рулады, выводимые койотами. Утром, надевая рюкзак, Быков решил, что Алекс подшутил над ним, подложив камней. Не найдя в себе сил, чтобы проверить свое предположение, Быков много часов подряд куда-то брел, пробирался среди валунов, обминал солончаки, спотыкался, падал, вставал и снова брел. На исходе дня Алекс порадовал его сообщением о том, что они миновали точку, где несколько лет назад зарегистрировали 89 градусов на солнце.

– Пустяки, – произнес Быков белесыми, потрескавшимися губами. – Пусть хоть девяносто.

Утром он через силу заставил себя встать, однако каким-то образом оказался на ногах и даже сделал лишних три километра, потому что старый проход между скалами завалило камнями. В какой-то момент нелегкая занесла его в солончаковое болото, и Алексу пришлось его оттуда вытаскивать. После этого ноги горели так, словно их обули в «испанские сапоги» и сунули в костер. Быков не жаловался и не ругался. Жара давно перестала быть для него жарой – разве карасям на сковородке жарко?

Когда голос Алекса сообщил ему, что они пришли, Быков сел на раскаленную землю и стал смотреть перед собой, ожидая, когда из зыбкого марева появится машина, которая увезет его из этого пекла с большой и восхитительно прохладной бутылью воды в обожженных руках.

Бригантина поднимает паруса

В мотеле Быков беспробудно проспал тридцать часов, а потом еще сутки, просыпаясь лишь для того, чтобы попить и пожевать чего-нибудь. Побрившись и полюбовавшись своей опухшей багровой физиономией, он сказал себе, что немедленно закажет билет и полетит домой. То же самое было сказано и Алексу.

– Как знаешь, – пожал тот плечами. – А я собирался предложить тебе еще одну авантюру.

– Какую? – спросил Быков.

– Тебе же это не интересно. Ты ведь улетаешь.

– И улетаю! Я, между прочим, уже не мальчик – по долинам смерти козлом скакать…

– Ослом, Дима, – вежливо поправил Алекс. – В пустыне мы видели ослов, они безрогие, помнишь?

Быков поискал достойный ответ, ничего путного не придумал и осведомился самым равнодушным тоном, на который был способен:

– Так куда ты намылился?

– В плавание, – ответил Алекс. – Воды будет много, обещаю. Правда, пить ее нельзя.

– Море?

– Бери выше! Океан.

Быков встал с кровати, сжал кулаки в карманах и потребовал:

– Выкладывай уже! Долго томить меня собираешься?

– В котором часу твой рейс? – осведомился Алекс. – Не опоздаешь?

– Я сейчас тебя убью! – пообещал Быков. – И любой суд меня оправдает, потому что ко мне была применена жесточайшая пытка любопытством!

Товарищ рассмеялся. Потом жестом предложил сесть и приступил к рассказу.

Оказывается рейнджеры из национального парка вовсе не бросали их на произвол судьбы. Опасаясь, что двое самонадеянных туристов переоценили свои силы и могут попасть в беду, американцы временами незаметно сопровождали их, ведя наблюдение издали. При этом, чтобы как-то скрасить дежурства, они снимали путешественников с помощью сильной оптики. В результате получился получасовой ролик, который был выложен в интернет и за два дня собрал там миллион просмотров.

– И вот мы стали знаменитостями, – рассказывал Алекс, поглядывая на Быкова. – В первую очередь я, потому что видео называется «Борьба за выживание Александра Брина». Я получил массу заманчивых предложений, начиная от спуска в жерло действующего вулкана и заканчивая рекламой плавок, не выгорающих на солнце. Международное общество нудистов готово заплатить круглую сумму, если я совершу нечто подобное без одежды и заменю – цитата – «этого вялого здоровяка» на привлекательную спутницу.

– Я вовсе не вялый! – возразил Быков, не найдя нужным оспаривать вторую половину своей характеристики.

– Договорились, – согласился Алекс. – Ты бодрый здоровяк. Хотя нудисты предпочли бы видеть на твоем месте даму.

– Надеюсь, ты явился не для того, чтобы обсуждать их предложение.

– Нет, Дима. Меня заинтересовало другое предложение. Думаю, тебя оно тоже заинтересует.

– Я весь внимание! – нетерпеливо произнес Быков.

И услышал, что его товарищу предложено принять участие в дорогостоящем и претенциозном телевизионном проекте под названием «Вокруг света».

– Они хотят видеть меня ведущим, – объяснил Алекс. – Потому что ведущему этой передачи предстоит не просто показывать красоты природы, а вести репортажи из эпицентров разных опасных событий.

– Логично, – сказал Быков. – Специалист по выживанию – идеальная фигура для такой передачи. Но при чем здесь я?

– Если я приму предложение… а я его, фактически, принял… то мне понадобится оператор, Дима. Надежный, смелый, такой, что не подведет в трудную минуту.

– Ты имеешь в виду меня?

– Ты поразительно догадлив! – кивнул Алекс. – Ну, говори же скорее, ты согласен?

– Не знаю, Саша. – Быков с сомнением покачал головой. – Я фотограф, а не кинооператор.

– Что толку, если я возьму с собой профессионала, который побежит наутек или обделается при малейшей опасности? Нет, Дима. Мне нужен ты. Я видел тебя в деле и могу на тебя положиться. Ты тоже знаешь, чего от меня ожидать. Ну, что скажешь?

– Ты говорил об океане, – напомнил Быков.

– Нам предстоит отправиться куда-то к южной оконечности Африки, – сказал Алекс. – Подробности при личной встрече с продюсером. Она состоится… – Он посмотрел на часы. – Через двадцать часов в Нью-Йорк-граде. Предупреждаю сразу: это будет только пробный шар. Если мы не справимся с задачей, нам найдут замену. Но все расходы оплачены. Кроме того, поплывем мы не абы как, а на быстроходном военном катере, предоставленном в наше распоряжение.

– Почему на военном?

– Скоро узнаем. Собирайся, Дима.

– С чего ты взял, что я еду с тобой? – проворчал Быков, натягивая джинсы.

– Какой же идиот откажется? – Алекс покрутил головой. – Побывать во всех опасных точках планеты, пережить множество приключений, да еще и получать деньги за это? И все удовольствия за чужой счет.

– Меркантильный у тебя подход, Саша.

– Поглядим, как ты запоешь, когда полетишь бизнес-классом.

– Как птичка, – ухмыльнулся Быков. – В золотой клетке.

Встреча состоялась в полукилометровом небоскребе «Уан Уорлд», выросшем на месте двух печально известных башен Всемирного торгового центра. Его стоимость, приближающаяся к четырем миллиардам долларов, не казалась завышенной на фоне остальных зданий Манхэттена. Нью-Йорк был дорогим городом. Настолько дорогим, что чашечка капучино за четыре бакса удивляла своей дешевизной. Алекс, решивший угоститься мохито, выложил в два раза больше и впал в состояние задумчивой прострации. Наверное, подсчитывал, во сколько обходится жизнь в Нью-Йорке любителю кофе.

Они взлетели в прозрачной капсуле лифта на сто седьмой этаж и, обменявшись десятком улыбок с вышколенным персоналом, были идентифицированы и препровождены в просторный офис для переговоров. За длинным элегантным столом сидели трое: представитель телекомпании, адвокат и финансовый директор. Звали их, соответственно, мистер Лоу, миссис Пейдж и мисс Сомерсет. Вступительная беседа велась по-английски и заняла три минуты сорок пять секунд. По завершении ее мистер Лоу удовлетворенно произнес:

– Я рад, джентльмены, что ваш английский находится на должном уровне. Это позволит нам успешно общаться и достигать взаимопонимания. Мы также приняли к сведению отсутствие у вас профессионального опыта, но такова общая концепция передачи. Шероховатость, дилетантство, ляпы. Сюжеты будут стилизованы под видеоролики на «Ютубе». Впрочем, этим займутся специалисты. Ваша задача состоит в том, чтобы идти навстречу опасностям…

– После подписания соответствующих контрактов и обязательств, – вставила миссис Пейдж, половину темного лица которой занял сияющий улыбчивый оскал. – Как вы понимаете.

– Как вы понимаете, – машинально подтвердил мистер Лоу. – Идти навстречу опасностям, снимая их и комментируя. Потом, естественно, передавать материалы нам…

– С исключительным правом использования, – уточнила адвокат.

Она не считала нужным усмирять свою пышную шевелюру и походила со своей круглой прической на одуванчик, опрысканный черной краской.

– Всякий раз это будет акт купли-продажи, – добавила финансистка, внешность которой лучше всяких слов объясняла, почему в свои сорок лет она до сих пор не замужем, откликаясь на кокетливое «мисс».

Слушая американцев, Быков заскучал и стал спрашивать себя, что он делает в этом шикарном офисе с панорамным видом на самый богатый город мира. Разве ему не хватает тех денег, которые он зарабатывает? И разве он готов поменять свободу, творческую и личную, продавшись каким-то там телевизионщикам, которые будут указывать ему, куда ехать, что делать и что снимать, а что нет? «Встать, извиниться и уйти», – подумал он.

Его ноги уже сместились под стул и напряглись, готовясь оттолкнуться от пола, когда взгляд его упал на сидящего рядом Алекса. Мог ли Быков так подвести товарища, понадеявшегося на него? Нет. Во всяком случае, если уходить, то не сразу. Пусть Алекс сдаст свой экзамен, а потом уже, когда получит официальный статус ведущего передачи, Быков уступит место другому оператору. Человек, спасший ему жизнь, заслуживает благодарности.

Пока Быков был занят своими мыслями, Алекс вовсю общался с американцами и, оставшись довольным всеми организационными вопросами, перешел к сути, пожелав знать, в чем состоит первое задание.

– Тест, – поправил его Лоу. – Мы говорим не о задании, а об испытании ваших способностей, мистер Брин. Приходилось ли вам слышать что-нибудь о сомалийских пиратах?

– Конечно, – подтвердил несколько удивленный Алекс.

– Но это было довольно давно, – заметил Быков. – В последнее время возле Сомали не происходило ничего такого.

– А название мыс Доброй Надежды говорит вам о чем-нибудь?

– Полуостров близ Кейптауна, – сказал Алекс. – Самая южная часть Африки.

– Совершенно верно, – подтвердил мистер Лоу.

Что не помешало Быкову остаться при своем мнении. Ему было известно, что в действительности южной оконечностью континента является мыс Игольный, который располагается в ста милях от мыса Доброй Надежды, что подтверждает надпись с точными координатами, установленная там. Считается, что прямо напротив нее сходятся Атлантический и Индийский океаны, смешивая свои течения. По этой причине воды там неспокойные и коварные.

Изначально мыс Доброй Надежды был наречен голландцами мысом Бурь, что больше соответствовало действительности и о чем по сей день напоминает неумолчный рев прибоя вдоль поросших зеленью скал. В океанской бездне у этого мыса погибли тысячи кораблей, от легких парусников до дизельных тяжеловесов. Не так давно гигантская волна в одном километре от берега просто переломила надвое большой британский сухогруз, а несколькими годами ранее волны-убийцы, получившие название «кейпроллеры», отправили на дно один из первых в мире супертанкеров.

Энциклопедические познания Быкова этим не ограничивались, но пока что его соображениями никто не интересовался.

– Насколько я понял, сомалийские пираты перебрались к побережью Южной Африки? – предположил Алекс.

– Не совсем так, – возразил мистер Лоу. – Это другие пираты. Они успели совершить несколько дерзких нападений и, похоже, не собираются на этом останавливаться.

– Ничего не читал об этом и не слышал, – признался Быков.

– Это информация из закрытых источников, – объяснил американец, сделав мину сурового шерифа, поучающего новичка. – Власти Южно-Африканской Республики не заинтересованы в огласке. В их водах проходит торговый путь, постоянно пополняющий казну. Они будут хранить молчание, сколько получится.

– Теперь не очень получится, – заметил Алекс.

– Да, мы не станем утаивать информацию, – согласилась миссис Пейдж, качнув своей копной, которой позавидовал бы сам легендарный Джимми Хендрикс. – Это не в наших правилах.

«В ваших правилах устраивать сенсацию по любому поводу и даже без», – подумал Быков, а вслух спросил:

– Вы собираетесь отправить вместе с нами отряд спецназа?

– Отправляетесь только вы, – сказала адвокат. – По собственной инициативе.

– Мы обеспечиваем финансирование проекта, – поспешила добавить мисс Сомерсет. – И покупаем отснятые материалы. Пока только так.

– А если пираты нападут на нас? – не унимался Быков.

– Ни в коем случае, – заверил его мистер Лоу. – Я уже имел честь сообщить вашему партнеру, что вам выделят небольшой военный катер. Разумеется, без вооружения, но откуда пиратам знать об этом? Они будут обходить вас десятой дорогой. Их жертвами становятся преимущественно владельцы и пассажиры дорогих яхт. Это их фирменный почерк. Захватив заложников, они добиваются перевода денег на свои банковские счета, после чего исчезают.

– Минутку, – нахмурился Алекс. – Что-то тут не вяжется…

По-английски он говорил бегло, но не всегда правильно применял идиомы, переводя их буквально.

– Не вяжется? – переглянулись американцы.

– Не сходятся концы с концами, – поправил друга Быков.

– Пираты будут избегать встречи с нами, правильно? – продолжал Алекс. – Как же мы снимем репортаж о них?

– Не о них, – сказала мисс Сомерсет с тенью улыбки на бледных губах.

– Не о них, – повторила эхом миссис Пейдж.

– О «Летучем голландце», – пояснил мистер Лоу.

От неожиданности Быков издал нечленораздельный горловой звук, похожий на карканье.

Насколько ему было известно, в мире существовал только один «Летучий голландец» – корабль-призрак, приносящий несчастье всем, кому встречается на пути. Легенда о нем живет с семнадцатого века, когда опрометчивый капитан голландского брига Ван дер Деккен продал свою душу дьяволу в обмен на возможность спастись в бушующем океане близ мыса Доброй Надежды. С тех пор там он чаще всего и появлялся, порождая слухи и новые легенды. Факт появления брига-привидения был неоднократно зарегистрирован в отчетах спасательных станций местных пляжей, где многие отдыхающие воочию наблюдали старое потрепанное парусное судно, словно бы испаряющееся при приближении к берегу. Во время Второй мировой войны встречи с «Летучим голландцем» заносились в бортовые журналы немецких подлодок.