Текст книги "Возвращение «Летучего голландца»"

– Сашка! – крикнул он во всю силу голосовых связок. – Сюда! Нужна твоя помощь!

Алекса не пришлось упрашивать. В ту же секунду он был тут как тут. Быков объяснил ему задачу. Теперь, пока он упирался в преграду над собой, Алекс, как мог, удерживал его на трапе, не позволяя свалиться во время кульбитов, выделываемых катером.

– Пошел! – пропыхтел Быков. – Пошел!

Услышав его, пленники трюма дружно спрыгнули со своих насестов и устремились к спасительному люку.

Возле трапа образовалась беспорядочная толкотня. Больше прочих усердствовали Морган и трое моряков, намеревавшиеся во что бы то ни стало опередить товарищей по несчастью, невзирая ни на что. Модести поняла это и была вынуждена уступить дорогу совершенно обезумевшему Альфу. Симпсона и Дженкинса оттеснили Чарли и Джордж.

Усиливая общую панику, Сони издавал истошные вопли, требуя, чтобы ему помогли слезть со стеллажа. Ушибленная спина не позволяла ему согнуться, и он боялся, что его, не способного добраться до выхода самостоятельно, попросту бросят на произвол судьбы.

Воды в трюме было уже столько, что, даже погрузившись по подбородок, люди ударялись головами о потолок.

– Скорее! – услышала Модести собственный голос. – Мы сейчас захлебнемся!

Ее отчаянный крик удесятерил силы Быкова. Рыча от напряжения, он стал распрямляться, давя спиной на люк. В следующее мгновение сопротивление прекратилось. Крышка откинулась и вновь попыталась упасть на место, брошенная ветром. Выбираясь, Быков попросту выломал ее из петель и пустил в океан, подобно гигантской пластине фрисби.

Пенистые горы вырастали то по одну сторону от катера, то по другую, болтая его, как елочную игрушку, вывешенную на ветру. Теряя равновесие, Быков пробежал несколько шагов и обхватил обеими руками железный ящик, даже не подозревая, что этот предмет, спасший его от падения в море, еще недавно стоял на люке, являя собой надгробье для тех, кто был заперт внутри. Качка сдвинула его с места. Но эта же безумная качка грозила погубить тех, кто выбирался теперь из плена.

Бросившись к входу в трюм, Быков заорал:

– Алекс! Где Мод? И Сони не забудь, Сони!

Морган и двое чернокожих матросов были уже наверху, сопротивляясь приливам кипящей воды. Джордж колотил по голове Модести, попытавшуюся прорваться вперед. Быков ухватил его за волосы, выдернул из трюма, как редиску из грядки, и отправил на палубу, нимало не заботясь о том, что будет с этим трусливым подлецом дальше.

Модести вылезла самостоятельно и, не поднимаясь на ноги, поползла на четвереньках к рубке. Из черной полыньи вынырнула такая же черная голова Сони. Рядом появился задыхающийся Алекс. Быков помог ему, а потом они вдвоем выволокли Сони и, подставляя ему плечи, повели в укрытие надстройки.

– Я сам, я сам, – приговаривал здоровяк, тем не менее опираясь на друзей.

Втроем они без приключений добрались до двери, за которой успели скрыться все спасшиеся. Здесь Быков оглянулся.

– А эти двое? – воскликнул он. – Дженкинс! Симпсон!

Никто не ответил на его призыв. Оставив Сони одного, друзья стали пробираться обратно. Ветер отжимал их обратно, заставляя преодолевать чудовищное сопротивление. Очутившись возле прямоугольного входа в трюм, Быков, не задумываясь, приготовился нырнуть туда, когда отхлынувшая волна открыла его взору мокрую спину в оранжевой штормовке. Такие куртки носили на судне только Симпсон и Дженкинс, за что матросы дразнили их рыбаками.

Когда Алекс с Быковым выволокли утопленника на палубу, на месте первой оранжевой спины всплыла вторая. Оттертые назад, парни не успели покинуть ловушку. Может быть, один из них застрял, и второй потерял время, освобождая товарища. Может быть, Симпсона или Дженкинса оглушило при ударе о переборку. Эту тайну они унесли с собой в могилу, а могилой для них стал океан, потому что удержать тяжелые мертвые тела не удалось. Сначала Дженкинс, за ним Симпсон выскользнули из рук и были унесены буйными потоками. Оранжевые пятна помелькали немного в белой пене и исчезли навсегда.

– Как думаешь, они гомики были? – спросил Быков, перекрикивая ветер.

– Почему гомики? – не понял Алекс.

Быков пропустил над собой волну, перевел дыхание и пояснил:

– Ну, они все время вместе были. Практически не расставались.

– Тогда мы с тобой тоже гомики, – сказал Алекс. – Знаешь, мне плевать. Хорошие ребята были. Смышленые, расторопные, покладистые.

– Больше морская болезнь им не страшна, – вздохнул Быков.

Вот и вся эпитафия по погибшим.

Прежде чем присоединиться к остальным, друзья выключили насос, который все это время продолжал работать.

– Прикручен стальной проволокой, – определил Алекс. – Голыми руками не отвязать.

– А зачем? – спросил Быков. – Потом все равно придется воду откачивать.

– Не подумал. Голова совсем не варит.

– Нам просто нужен отдых, и будем в норме.

Но до отдыха было еще очень и очень далеко. Под утро ураган немного утихомирился, но после полудня взялся за катер с новой силой. Глаза у всех слипались, но сон не шел. Гибель двоих товарищей подействовала на уцелевших угнетающе. Модести корила себя, что не позаботилась о сотрудниках и бросила их на произвол судьбы. Капитан и матросы банально опасались разделить судьбу погибших. Шторм словно решил добить суденышко или забросить его в такие дали, откуда не будет возврата.

– Вот почему пираты покинули катер, – заключил Алекс на третий день урагана. – Они не рискнули остаться здесь.

– Да и зачем им оставаться? – пожал плечами Быков. – Их целью было убрать свидетелей. Они решили, что своего добились, и убрались восвояси.

– До сих пор не могу поверить в то, что ребят больше нет, – сказала Модести, занявшая верхнюю койку Джастина.

С исчезновением двух техников в каюте стало намного просторнее, но никого этого не радовало. Трое уцелевших участников съемочной группы были опустошены морально и физически. Им совершенно не хотелось общаться с моряками, проявившими себя в беде с худшей стороны. Часами они лежали пластом, раскачиваясь вместе с потолком и стенами, и, казалось, этому никогда не будет конца.

– Знаете, – призналась Модести однажды, – мне кажется, что древние мореплаватели были правы. На самом деле Земля плоская и где-то она кончается. Именно туда нас и несет.

– Насчет плоской Земли я мог бы поспорить, – сказал на это Александр Брин. – Но кое в чем готов с тобой согласиться. Мы действительно плывем на край света. Прямиком в Антарктиду.

С этими словами он поплотней укутался двумя сырыми одеялами. Его взгляд был устремлен на переборку, покрытую серебристым пушком инея.

Нам бы, нам бы, нам бы всем на дно!

Каждому школьнику и очень многим взрослым известно, сколько на нашей планете континентов. Те, кто не спутает континенты с частями света и материками, назовет их шесть и перечислит по названиям: Евразия, Африка, Северная Америка, Южная Америка, Австралия и Антарктида.

Если последовательно загибать пальцы одной руки, то на последний шестой континент их не останется. В этом есть своя логика и своя справедливость. Ведь Антарктида была открыта позже всех прочих и до сих пор исследована лишь поверхностно, по краям и выборочно.

Англичане убеждены, что были впереди планеты всей, ибо именно они первыми наткнулись на Антарктиду. И сделал это, по их мнению, Джеймс Кук. Два его парусных корабля совершали кругосветное плавание в предельно доступных южных широтах. По существу они обошли континент вкруговую.

Но историки все более неохотно отдают пальму первенства представителям Туманного Альбиона. Последние исследования свидетельствуют о том, что еще в бронзовом веке, когда на Земле-матушке было значительно просторнее и теплее, мореплаватели, курсировавшие вдоль побережья Африки, отваживались поворачивать на юг и идти до упора, пока не натыкались на плавучие ледяные горы.

Полярные льды занимали тогда куда меньшую площадь, так что первопроходцы вполне могли достигать твердой суши. Однако поныне остается загадкой, каким образом им удалось нанести очертания Антарктиды на древние карты. Ведь даже для самых грубых и примитивных изображений требовались знания навигации и геодезии, далеко выходящие за рамки того, что могло быть известно тогдашним мореходам.

Как бы то ни было, но шестой континент появился на картах мира за столетия до открытия Кука. На них отчетливо видны точные очертания материка и даже горные гряды ближе к Южному полюсу, поразительно схожие с их действительным местоположением.

Как это было сделано? Кем? Наука об этом умалчивает. Не сохранила она и имен сотен капитанов, посетивших Антарктиду до прибытия туда официальных исследователей. Их влекла туда не слава, а банальная жажда наживы. Острова Южного океана были населены тюленями. Эти весьма умные, грациозные, но совершенно неспособные к защите звери подверглись массовому и беспощадному истреблению ради их жира и шкур. Иначе как «тюленьим геноцидом» это не назовешь. Животные были стерты с лица земли. Их убивали дубинами, наспех обдирали и бросали на съедение медведям и рыбам. Большинство видов тюленей существует теперь в «Красной книге», цвет которой намекает на реки и моря бессмысленно пролитой крови.

Тюлени были почти полностью уничтожены к середине девятнадцатого века. Риск больше не оправдывался богатой добычей, и интерес к антарктическим плаваниям мог бы угаснуть совершенно, если бы не изобретение гарпунной пушки. Получив возможность убивать китов десятками, не опасаясь возмездия, предприимчивые люди тотчас взялись за дело. Уничтожив китовые стада в теплых водах, они продолжили преследование до самой Антарктиды.

И уже после них началось время настоящих научных экспедиций. Нашлись смельчаки, организовавшие первые зимовки или предпринявшие походы вглубь материка. В результате этой деятельности Антарктида обзавелась десятками станций, как открытых, известных всему миру, так и секретных. Принадлежат они самым разным государствам. Но, несмотря на такой международный интерес, в Антарктике человечество продвинулось немногим дальше, чем в космосе. Покрытая льдом, необитаемая и труднодоступная земля продолжала хранить свои тайны.

Капитан Морган никогда не мечтал о лаврах первооткрывателя. Ему было достаточно ноутбука, подключенного к интернету, бутылочки не самого дорогого рома и какой-нибудь простой, сытной еды, чтобы чувствовать себя довольным жизнью. Для полного счастья ему требовалась также некоторая власть над людьми, и она у Моргана была. Для того, чтобы иметь все это, ему было вовсе не обязательно отправляться в Антарктику.

А именно туда и несло катер.

Прижав морской атлас к груди, Морган задумался. Две лампы в потолке тускло освещали каюту, в которой царил полный беспорядок.

«Здесь нельзя больше оставаться, – размышлял капитан. – Но в одиночку я из этой передряги не выберусь. К тому же, если придется отвечать, у меня будет веская причина, почему мне пришлось покинуть корабль. Я спасал команду. Благородная цель? Конечно. Любой адвокат это докажет».

Одна лампа замигала и погасла. Лежащему в желтом свете Моргану почудилось, что он умер и теперь перед ним проносятся предсмертные видения.

Вторая лампа тоже погасла. Стало темно. Шум, доносящийся до капитана, неуловимо изменился. Перестал работать двигатель. Электрический генератор выдохся одновременно с тем, как опустели топливные баки.

«Это знак свыше, – понял Морган. – Мне говорят: ты прав, парень, уноси отсюда ноги, пока не поздно. Когда катер налетит на айсберг или застрянет среди льдин, будет поздно».

Накануне, рискуя жизнью, Морган проверил обе емкости для спасательных плотов и с оторопью обнаружил, что они пусты, как бутылка, которую пристраиваешь рядом на ночь. Оставалась, правда, моторная шлюпка, но вмещала она только шесть человек.

Морган неплохо разбирался в людях и понимал, что никто из троих пассажиров и не подумает сбежать с катера, бросив остальных. Значит, придется действовать скрытно. Другого выхода не было. Или пропадать всем вместе, или спасаться по отдельности. Никто не мог требовать от Моргана, чтобы он разделил скорбную участь с людьми, которых почти не знал. Кто ему эта высокомерная американка и двое ее сотрудников? Заносчивые, вздорные, задиристые типы, от которых только и жди подвоха. И разве не правы моряки, утверждая, что женщина на корабле до добра не доведет? Так и вышло. Это Модести накликала беду на седую голову капитана Моргана.

Она и «Летучий голландец»!

Морган повел себя как безрассудный юнга, когда подписался на это плавание. Это была его ошибка. Но ошибки, даже непоправимые, для того и совершаются, чтобы на них учиться. Больше Морган дураком не будет, о нет!

Едва дождавшись серого рассвета, он поплелся в общий кубрик. Десять футов пути заняли пять минут, потому что на ходу Моргана подбрасывало и швыряло, как горошину в жестяной банке. С выключенным двигателем катер совсем потерял устойчивость и мог в любой момент перевернуться вверх килем.

Протиснувшись в каюту, Морган увидел там Джорджа, готовящегося завалиться спать.

– Мотор заглох, – сказал молодой моряк. – Вахту нести больше незачем.

В принципе, следовало устроить ему выволочку за самовольное оставление штурвала, но сегодня это было лишним. Капитану нужны были лояльные, доверяющие ему подчиненные.

– С вахтами покончено, – сказал Морган, отыскав местечко, где можно было присесть и удержаться, чтобы не свалиться на пол в самый неподходящий момент.

– Кэп, у тебя должна быть выпивка, – сказал Джордж. – Сам хлещешь, а с нами не делишься. Нехорошо.

Пришлось проглотить и это нарушение субординации.

– Выпивка подождет, Джорджи. Буди парней.

– Зачем?

– Дело срочное. Не задавай лишних вопросов.

Показав таким образом, кто здесь хозяин, Морган дождался, пока Альф, Сони и Чарли поднимут головы, и заговорил, распределяя свою речь на короткие выкрики:

– Нас гонит на юг. В Антарктику. Там смерть. Плотов нет. Осталась только лодка. Через час отплываем.

– Потонем к черту, – с сомнением произнес Чарли, поскребывая редкую кудлатую бороденку. – Перевернет.

– Шторм стихает, – сказал Морган. – Продержимся первые часы, дальше легче будет.

– Маловата лодка для восьмерых, – нахмурился Сони. – надо ведь воды набрать, жратвы, горючего… Как все это поместится?

– Нас пятеро, – возразил Альф, сосчитав присутствующих.

– Правильно мыслишь, – одобрил Морган. – Чужаки нам ни к чему.

– Но потом за это могут срок припаять, – пробасил Сони. – Парням еще ничего, а капитан и помощник… Мы не имеем права бросить судно, пока на нем кто-то находится.

– Ну и оставайся с кэпом, – заявил Чарли. – Мы и втроем…

Было ясно, что он имеет в виду, однако договорить ему не удалось. Могучая рука Сони свесилась с койки и приподняла за волосы. Спина у гиганта еще побаливала, но передвигался он уже самостоятельно и не собирался допускать неуважение к своей персоне.

– Тебя не спросили, – сказал Сони, лежа на животе и заставляя Чарли кривляться от боли в натянутых корнях волос. – Ты пока помалкивай, чувак. Мы сообщим тебе решение, когда оно будет принято.

– О’кей, о’кей! Отпусти, шеф! Башку оторвешь.

– Запросто.

Сони разжал пальцы, вытер их о простыню и посмотрел на Моргана:

– Как быть с тремя пассажирами, капитан? Что скажешь?

– Скажу, что не видел пассажиров, – ответил Морган. – Мы думали, что они на спасательных плотах уплыли. Бросили нас. На катере оставались только мы впятером.

– Так и договоримся, – обрадовался Джордж. – Никто американку и русских не видел. Они исчезли.

– Может, уплыли, а может, их за борт смыло, – рассудительно произнес Альф.

– Нас осталось пятеро, – повторил Морган с нажимом и посмотрел на Сони. – Все усвоили?

– Они же погибнут, – буркнул помощник.

– А ты хочешь, чтобы мы все погибли? – задиристо спросил Чарли и забился в самый угол, чтобы его нельзя было достать сверху.

– Вспомни, как Алекс тебя мутузил, – предложил Джордж. – Он тебя пожалел? Кто-нибудь из них? Почему ты их должен жалеть?

Сони помнил. Но помнил он также и то, кто его вытащил из затопленного трюма и кто помог пересечь раскачивающуюся палубу. Увидев внутреннюю борьбу на его лице, Морган сказал:

– Сони, не будь глупцом. Не делай того, о чем пожалеешь очень скоро, когда уже ничего изменить будет нельзя. Ты чувствуешь, как похолодало? Катер прибьет к льдам, и оттуда не выбраться, потому что батареи разряжены. Еды на всех хватит примерно на две недели, это если экономить.

– Можно охотиться, – сказал Сони.

– Можно. А можно околеть на морозе. Знаешь, какая температура в Антарктиде? Самолеты туда не пошлют, спасательные суда тоже. Слишком дорого и опасно.

– Эта американка тебя Кинг-Конгом называла, – мстительно сообщил Чарли из своего закутка. – И смотрела, как на зверя.

– Заткнись!

– Не нравится правда?

Сони закряхтел, свешивая ноги с койки.

– Успокойся, – сказал ему Морган. – Парень прав. Мы для этих чистоплюев – ничтожества. Грязь. Особенно… – Он хотел сыграть на расовых чувствах, но решил не затрагивать скользкую тему. – Особенно для миссис Блейс. Да и те двое не лучше. Ты их пожалеешь, они тебе на шею сядут. Будешь у их компании на побегушках.

– Это мы еще поглядим, кто у кого будет на побегушках!

Сони опять улегся, уставившись в раскачивающийся потолок. Было видно, что реплики товарищей задели его за живое.

– Начинаем потихоньку собирать вещи, – сказал Морган. – Теплых вещей побольше, одеяла, крем от обморожения. Я составлю список и распределю, кто за что отвечает.

– Завтра, – буркнул Сони.

Негромко, но его услышали.

– Почему завтра? – спросил Морган раздраженно.

– Подождем сутки.

– Но зачем? – воскликнул Альф.

– Во-первых, пусть волны улягутся, – ответил Сони. – Во-вторых, поглядим, куда нас понесет дальше. Сутки. Иначе я не согласен.

Морган взвесил разные варианты дальнейших действий. Если бы помощник получил серьезную травму спины, можно было бы с ним не церемониться и вообще не брать в расчет. Но Сони очухался и был снова силен как бык. Связываться с ним – себе дороже выйдет.

– Принимается, – решил Морган. – Остаемся до завтрашнего рассвета. Пока будем собираться в поход.

Существенных изменений в лучшую сторону за сутки не произошло. Шторм за ночь заметно утих, однако, выйдя утром на палубу, Морган моментально продрог до костей и, хуже того, увидел множество льдин, пляшущих на волнах. Их таки несло в крайние южные широты. Промедление означало верную гибель.

Матросы при виде льдин забегали, как заводные. Даже Сони заразился общим нездоровым азартом. Качка сделалась умеренной, волны перестали перехлестывать через палубу, так что ничто не мешало беглецам загрузить вещи в шлюпку и спустить ее на воду.

Первым место занял Джордж. Натягивая веревочный трап, он облегчил задачу остальным. Удерживаемая тросами, шлюпка гарцевала, как заарканенный мустанг. Ударяясь о борт катера, она грозила сбросить своих седоков.

– Скорее! – заорал Морган, махая рукой. – Отчаливаем.

Обращался он к замешкавшемуся Сони. Черный великан смотрел не вниз, на шлюпку, а через плечо.

– Что там? – нервничали товарищи. – Куда ты уставился?

Сони глядел в глаза Алексу, поднявшемуся на палубу.

– Драпаете? – спросил Алекс.

– Давай с нами, – неожиданно для себя предложил Сони. – Одно вакантное место есть. Решайся.

В ответ не было произнесено ни единого слова. Их заменил выразительно отставленный средний палец Алекса. Это было красноречивее любых проклятий, ругательств и угроз. Сони тоже хотел показать палец, однако почему-то не смог. Рука не поднялась.

Путаясь в перекладинах и веревках, он опустился до середины лестницы, где Алексу его не было видно. Здесь Сони стало значительно легче. Не очень-то приятно бросать людей в беде, когда они за тобой наблюдают.

Когда мотор завелся и шлюпка отошла от катера, Сони еще долго искал глазами Алекса, но того нигде не было. Словно, потеряв интерес к происходящему, он удалился с палубы. А и правда, чего смотреть? Все было и так ясно.

Предельно ясно.

Скорость набрать не удалось, поскольку вокруг, сколько хватало глаз, выныривали и вновь погружались глыбы льда. Некоторые были незаметны на расстоянии. Напитанные морской водой, они почти сравнялись с нею цветом, выдавая свое присутствие холодными проблесками граней и белыми прожилками. Все взгляды были устремлены вперед и по сторонам, чтобы избежать столкновения, грозившего гибельными последствиями.

Выбросив руку перед собой, Альф воскликнул:

– Перископ слева по борту!

Спутники недоверчиво повернулись в указанном направлении.

– И где твой перископ? – спросил Морган, напряженно щурясь.

– Погрузился, кэп, – сказал Альф.

– Померещилось тебе, брат, – решил Чарли.

Медленно и тяжело волнующаяся поверхность была пустынна. Правда, если обернуться, можно было увидеть покинутый катер. Именно этим занимался Сони. Если бы кто-то мог прочитать его мысли, то распознал бы среди них одну – самую отчетливую и тоскливую. Звучала она примерно так: «А что, если броситься в море и поплыть обратно? Так ведь не доплыву. Бесполезно. Бесполезно. Бесполезно».

Эту мысль заодно с другими вышибло из головы Сони одновременно с мощным ударом в днище. Свалившись на дно, он, как и остальные, подумал, что их атаковал кит или кашалот. Ясность внес Альф, завопивший во всю глотку:

– Я же говорил, что был перископ! Это подлодка!

– Подлодка! – подхватил Чарли.

– Она нас таранит! – заволновался Джордж. – Гони, кэп!

Морган с радостью бы, но при столкновении винт заклинило, и он больше не крутился, а попытки оживить его лишь сожгли двигатель.

Окутанная дымом корма стала новой целью для развернувшейся субмарины. Небольшая и маневренная, она наполовину выпрыгнула из волны и с разгону боднула шлюпку.

Сони, только что грустивший на корме и подумывавший о том, чтобы броситься в воду, неожиданно оказался там не по своей воле. Ахнув от холода, сковавшего грудь, он успел увидеть, как рядом сыплются в море остальные, а сверху, подобно гробовой крышке, падает перевернутая шлюпка.

– Ты сделал их, Сильва, – похвалил Айс, наблюдая за поверхностью в перископ.

– Со второго захода, – цокнул языком Санчес.

– Мог бы и с первого, – скромно произнес Сильва. – Но я решил сначала мотор вывести из строя. Иначе могли бы уйти. У них скорость в два раза больше нашей.

– Они медленно шли, – сказал Айс, не отрывая глаз от настроенных окуляров.

Как и сообщники, он пребывал в уверенности, что только что были уничтожены последние обитатели катера, которым удалось пережить бурю. Остальные, как полагали пираты, нашли смерть в затопленном отсеке. Теперь Айс с удовольствием наблюдал за тем, как барахтаются, тонут и топят друг друга потенциальные свидетели.

Они сами облегчили пиратам задачу, покинув корабль. Не зря все это время они тащились следом, дожидаясь своего часа. При этом Сильва руководствовался показаниями эхолота, так что субмарине даже не пришлось подниматься на бушующую поверхность, чтобы следить за катером. Фортуна не переставала дарить Айсу одну ободряющую улыбку за другой.

– Я сам поведу лодку к кораблю, – решил он. – Вы, парни, можете отдохнуть. Сколько суток за штурвалом? Очумели, наверное.

Сильва и Санчес, сменявшие друг друга каждые четыре часа, согласно закивали.

– Есть такое дело, – признали они.

– Тогда расслабьтесь, – сказал им Айс. – Релакс, бойз. Пора и мне попробовать. Как там в песне? – Он промычал мелодию, вспоминая слова. – В желтой субмарине мы живем, вместе мы живем, вместе хлеб жуем, ха-ха!

Смех не получился, оборвавшись на середине. Подлодка вдруг вздрогнула, точно наткнулась на каменную скалу. Нос «Щуки» стал стремительно задираться вверх. От удара выскочил предохранитель на электрощите, и командный пункт погрузился в темноту.

– Что это? Что это? Что это? – причитал Санчес.

– Заткнись! – рявкнул Айс. – Просто закрой пасть и молчи! – Он поймал Сильву за рукав и спросил: – Что это было? Взрыв? Нас торпедой шарахнули?

– Минутку… Пусти, кэп. Нужно предохранитель поменять.

Когда Сильва устранил последствия замыкания, лица у всех словно состарились и похудели всего за несколько минут.

– Льдина, – доложил Сильва, глянув в перископ. – И еще одна. Здоровенные. Каждая величиной с дом. Сходятся…

– Что? – заорал Айс. – Что ты сказал? Кто сходится? Куда?

Новый толчок был сильнее прежнего. Падая, Айс ударился грудной клеткой о выступ приборной доски. Его оглушила боль, в глазах поплыли красно-зеленые круги. Санчес вскрикнул дурным голосом. Сильва шарил по накренившемуся полу в поисках соскочивших очков. Вскочивший на ноги, Айс схватил его за шкирку и потянул к креслу:

– Садись, придурок. Нужно погружаться. Скорей, скорей!

– Льдины, – бормотал Сильва. – Эхолот их не обнаружил.

– Вниз, вниз! – крикнул Айс.

Мотор завыл, переходя на подводный режим, но тут снова выбило предохранители, сразу несколько. В тусклом мертвенном свете лампы аварийного освещения лица пиратов казались восковыми масками. Глаза всех были устремлены на диск глубиномера. Стрелка судорожно дергалась, но никак не могла оторваться от нулевой отметки.

– Не идет… Застряла, тварь! – процедил Сильва.

Субмарину опрокинуло на борт. Раздался скрежет. Санчес заскулил пронзительным детским голосом.

«Вот и все, – подумал Айс. – Неужели все? Что дальше? Смерть? Но я не могу умереть, нет, это просто невозможно. Как же так? Получается, что все будут жить, а я нет? Меня не будет? Кому тогда все? Зачем?»

– Господи, – быстро забормотал он. – Не дай овце заблудшей… нет, рабу Твоему… не дай, не дай умереть. Я ведь не жил еще совсем. Надо пожить, опыта набраться…

Пока он так бормотал, электродвигатель завывал как бешеный. Лодка трещала, словно скорлупа ореха, которую стараются разгрызть. Палубу, переборки, стеклянные колпаки плафонов сотрясало лихорадочной дрожью.

– Нас зажало! – крикнул Сильва. – Льдами зажало!

– Подай балласт в кормовую цистерну и попробуй нырнуть, – предложил Санчес, который, в отличие от Айса, не потерял голову от страха.

Сильва послушался совета. Стараясь уйти вниз, на спасительную глубину, он неотрывно смотрел на глубиномер, боясь пропустить момент, когда стрелка покажет, что лодка, наконец, вырвалась из ледяного плена. Они стали как бы одним живым, неразрывным существом, субмарина и ее бессменный штурман.

Выпустив воду из носовой емкости и заполнив кормовую, Санчес надеялся раскачать подлодку и вырвать корпус из тисков. Несколько раз он наполнял и опорожнял цистерны, однако «Щука» не трогалась с места. Сошедшиеся льдины держали ее мертвой хваткой.

– Аккумуляторная батарея садится, – мрачно констатировал Сильва. – Воздух на исходе.

Сделавшись бледным как полотно, Айс приказал выжать из батареи все, что возможно.

– Нельзя, – ответил Сильва, мотая головой. – Электролит вытечет. Ты пожара хочешь?

Нет, Айс не хотел пожара. Он хотел вырваться из ледяной западни.

Вытряхнув Сильву из штурманского кресла, он уселся туда сам и принялся переключать, крутить и нажимать все, что попадалось ему на глаза. Санчес, попытавшийся помешать Айсу, получил такую зуботычину, что отлетел в дальний угол и там затих. Сильва сел на пол рядом и обхватил голову обеими руками.

Корпус лодки хрустел все сильнее. Из сальников заслезилась вода, а потом ударила хлесткими струями, похожими на сабельные лезвия. Айс, не прекращающий насиловать приборы, задыхался. Все трое испытывали недостаток кислорода. Приходилось вдыхать все тот же густой, уже не раз побывавший в легких воздух, который впитал в себя запахи внутренностей, выделений человеческого организма, ротовых полостей, машинного масла, железа и резины.

Субмарина вырвалась из ледяных тисков и стала опускаться, судя по показаниям глубиномера, едва успевающего отсчитывать десятки футов.

– Вот и все, – самодовольно провозгласил Айс, вытирая потоки пота, льющиеся по лицу.

– Воздух наверху, а не внизу, – просипел Сильва.

И засмеялся безумным смехом, напоминающим собачий лай.

– Так поднимай лодку, – предложил Айс, уступая место за панелью управления. – Давай, парень, давай. Всплываем, слышишь?

– Мы не можем всплыть, – ответил Сильва, укладываясь на пол в позу покойника. – Я же сказал, батарея накрылась. Лодка потеряла управление. Теперь только вниз.

Больше никто из троих не проронил ни слова. Так и молчали до тех пор, пока давлением не сорвало крышку люка, и отсеки не начали стремительно наполняться бушующей водой.

Примечательно, что ни один из пиратов не вспомнил о том, как они намеревались таким же образом утопить пленников на захваченном катере. Но это уже частности, не имеющие никакого значения.