Текст книги "Возвращение «Летучего голландца»"

– Погодите! – нервно окликнул Морган визитера, видя, что тот собирается уходить. – Если то, что вы рассказали, правда, то каким образом вам удалось выбраться с проклятого корабля?

– Я не выбирался, – невесело улыбнулся Хендерсон. – Как только прозвучало последнее слово проклятия, как все исчезло.

– Все? Вы хотите сказать, что очнулись в другом месте? Это было что-то вроде обморока или бреда?

– Думайте, как хотите. Но чертов корабль просто… просто испарился. Его не стало – вместе со всеми его призраками и приготовленной мною шлюпкой. Я оказался в океане, хлебая соленую воду. Не знаю, сколько я плыл куда глаза глядят. Пережитый ужас удесятерял мои силы. Я боялся, что если останусь на месте, то с приближением ночи кошмар вновь настигнет меня. Золото в карманах тянуло меня на дно, и я был вынужден избавиться от него, чтобы не утонуть. Оставил только одну монету, вот она.

Перед глазами Моргана тускло сверкнул золотой кружок, похожий на изъеденную временем луну.

– Вы самостоятельно доплыли до берега, сэр? – спросил он, разглядывая предъявленную монету.

– Нет, конечно, – ответил Хендерсон. – Меня подобрал проходивший мимо танкер. Увидели, спустили на воду лодку, подняли на борт. Но, признаться, все чаще я жалею об этом. Может быть, было бы лучше, если бы я остался там.

Он посмотрел в сторону океана, понурился и стал спускаться по сходням. По спине его было заметно, что он ждет, чтобы его окликнули, однако Морган этого делать не стал. Дождавшись, пока Хендерсон исчезнет из виду, он взял ноутбук и открыл первую попавшуюся страницу, посвященную «Летучему голландцу».

Там было написано, что в 1641 году капитан Филипп Ван дер Деккен возвращался из Ост-Индии, везя не только полный трюм товаров, но и молодую пару. Девушка ему приглянулась, так что ее суженого он убил, а ей предложил в качестве замены себя, но она выбросилась за борт.

При попытке обогнуть мыс Доброй Надежды корабль был остановлен встречным ветром, снова и снова относившим его назад. Матросы, истосковавшиеся по суше, усмотрели в этом кару Господню и взбунтовались. Они решили убить своего подлого капитана, чтобы заслужить тем самым милость небес и унять ветер.

Насчет дальнейшей судьбы злосчастного Ван дер Деккена существовало столько различных и подчас противоречивых версий, что у Моргана голова пошла кругом. Он остановил свой выбор на той, которая подходила к рассказу Хендерсона. Когда начался бунт, Ван дер Деккен заперся в своей каюте и, прибегнув к заклинаниям, призвал на помощь самого дьявола.

О чем они там сговорились, никому не ведомо, но, заручившись поддержкой адских сил, капитан предстал перед командой и предложил мировую. Были выставлены бочки с вином и ромом, началась попойка. Перессорившись, моряки поубивали друг друга, а капитан, оставшись один, обнаружил, что в одиночку он не в состоянии управлять кораблем. Ветер и волны носили его то вперед, то назад, не позволяя пристать к берегу. Обреченный скитаться в океане, Ван дер Деккен пытался расторгнуть союз с демоном, но все напрасно. Время остановилось. Каждое утро все происходило сначала, а потом наступала ночь, и грешник вновь оставался один среди тел погубленных им людей. Не в силах выносить эту муку и ужасающие угрызения совести, он повесился. Однако и это не принесло покоя ни ему, ни его команде. Их неприкаянные души озлобились настолько, что нашли утешение лишь в том, чтобы обрекать на страдания всех, кто встречался им на пути. Проклятие же, наложенное на «Летучий голландец», будет действовать до второго пришествия, и нет в мире силы, способной отменить его.

Тень, упавшая на капитана Моргана, заставила его вздрогнуть.

– А вы сами не хотите сойти на берег, кэп? – спросил Фрезер, довольно жмурясь на солнце. – Вкусная еда, хорошее пиво, даже девочки смазливые попадаются.

– У тебя только девочки на уме, – упрекнул Морган.

– Ошибаетесь, кэп. – Фрезер осклабился, скаля сразу все зубы, которыми одарила его природа. – Молодые женщины меня тоже интересуют.

Развивать эту тему капитан не стал. День выдался утомительный. Виски, интернет, страшилки – все вместе выбивало из колеи.

– Где парни? – спросил Морган.

– Сейчас подтянутся. – Фрезер обернулся всем корпусом, хотя его ноги остались стоять на месте. – Да вон они плетутся. Джордж перебрал слегка, каюсь. Чарли проспорил Альфу три бутылки пива и теперь злой как черт.

– Не поминай черта, Сони!

Слова вырвались прежде, чем Морган успел прикусить язык. Фрезер посмотрел на него с любопытством:

– С каких пор вы стали суеверным, кэп?

– Лишняя осторожность еще никому не мешала.

– Это как презерватив, – согласился Фрезер. – Может и пронести, но лучше поберечься.

– Глупая аналогия. – Морган поморщился. – Глупая и неуместная.

– Как скажете.

Помощник пригасил улыбку, но полностью с губ не убрал. Они у него были большие и пухлые и занимали почти всю нижнюю часть лоснящейся физиономии.

Морган дождался, пока вся команда окажется в сборе, прошелся по палубе и спросил:

– Про «Летучий голландец» кто-нибудь из вас слышал?

– В баре болтали что-то такое, – подтвердил Джордж, прилагая немалые усилия для того, чтобы не позволять зрачкам съезжаться к переносице. – Но я не особо прислушивался.

– Один чувак заливал про призрачный корабль, – сказал Чарли. – Я назвал его долбаным лжецом, и он заткнулся.

– Понятно, – произнес Морган, продолжая расхаживать перед подчиненными с заведенными за спину руками. – Так вот что я вам скажу, ребята. Я не хочу иметь дела с этим чертовым «Голландцем». Не хочу приближаться к нему даже на чертов пушечный выстрел. Это понятно? Надеюсь, да. Надеюсь, среди вас не найдется того тупицы, который заорет, что видит «Голландца». Потому что в этом случае он не только лишится своего заработка, но и останется мне должен. – Морган остановился перед членами своей маленькой команды, чтобы многозначительно посмотреть каждому в глаза. – Я найду, к чему придраться, вы знаете. Нарушение контрактных обязательств, порча имущества, все такое.

– Но телевизионщики затем и плывут, чтобы заснять корабль, – напомнил Чарли, никогда не отличавшийся особой сообразительностью.

– Ты телевизионщик? – спросил его Морган, подступая вплотную. – Нет? Тогда не высовывайся. Многого от тебя не требуется. Просто, если заметишь в океане парусник, совсем не обязательно разевать пасть. Шепнешь мне на ушко, чтобы я изменил курс, этого будет вполне достаточно.

– Но почему, босс? – спросил протрезвевший Джордж. – Что случилось? Что не так с этим… как его?

– С «Летучим голландцем», – подсказал Альф.

– Он заразный? – предположил Фрезер.

– Вот именно! – обрадовался Морган удачному определению. – Считайте его заразным. От парусника следует держаться подальше, ребята. У меня внучка позавчера родилась, и кредит за дом не выплачен. Я не хочу никаких неприятностей, ясно? Никто из нас не хочет. Даже намека на неприятности. Верно? Или кто-то считает иначе?

Желающих спорить не нашлось. В выражении лица капитана и в его голосе было нечто такое, что обязывало с ним согласиться.

Великолепная семерка

Хендерсон, наблюдавший за собранием на катере издали, довольно усмехнулся. Находясь достаточно далеко, он не слышал ни слова, но примерно догадывался, о чем идет речь. Не за выпитое же пиво капитан распекал команду! Правда, такая вероятность не исключалась. Кроме того, глазастыми могли оказаться не только моряки, но и пассажиры. Принесла же их нелегкая!

Прежде чем позвонить Стрелку, Хендерсон прошелся вдоль пристани, разглядывая стоящие там суда и суденышки. Новых, как и следовало ожидать, за ночь не появилось. Таких, которые могли бы представлять собой интерес, среди них не было. Вот только проклятый катер… Сделать бы так, чтобы он вообще убрался отсюда!

Поднявшись по тропе на скалистый утес, Хендерсон обвел взглядом океанскую синь, раскинувшуюся вокруг. Линия горизонта была очень четкой и почти фиолетовой, что сулило благоприятную погоду. Приложив мобильный телефон к уху, Хендерсон сказал:

– Я побывал на катере, Стрелок. Рассказал капитану одну страшную сказочку. По-моему, у Гофмана ее когда-то вычитал. Капитан проникся.

– Но все равно они выйдут в море, – сказал Стрелок. – Предупреди меня, Хэнк. Их нужно будет встретить.

– Может быть, проще остановить их на берегу? Несчастный случай с оператором или телеведущей…

– Нет, телевизионщики поднимут шумиху или пришлют других. Просто присматривай за ними, Хэнк.

Таково было настоящее имя человека, представлявшегося на суше Хендерсоном. Его биографии тоже были различными, в зависимости от того, для чьих ушей и глаз они предназначались. Одно было несомненно: родился он в южном предместье Лондона и полтора года проучился в Королевской театральной академии, откуда был изгнан за незаконное пользование банковскими картами сокурсников. В суде вину лже-Хендерсона доказать не удалось, так что он остался на свободе и впредь был осторожнее. К банде Стрелка он пристал, как пристают металлические стружки к магниту, неосознанно, повинуясь внутренней тяге.

– О’кей, босс, – сказал он, поворачиваясь к ветру спиной, чтобы прикрыть телефон. – Я твои глаза и уши, ты знаешь.

– И нос, Хэнк, и нос. Нюхай, как следует. Нам нужна жирная добыча.

За неполные два месяца «вольные стрелки» успешно атаковали пять яхт и в общей сложности отжали у владельцев более семи миллионов. Таким образом затраты и время, потраченное на подготовку, давно окупились, и теперь следовало совершить еще несколько удачных налетов, прежде чем покинуть прибыльное местечко и затаиться, пока у мыса Доброй Надежды будут курсировать военные и пограничные суда. В том, что вскоре это произойдет, сомнений не было. Рано или поздно – скорее, рано, чем поздно – власти захотят навести порядок, чтобы ни у кого не возникло сомнений в надежности и безопасности морского пути вокруг южной оконечности Африки.

Об этом с самого начала предупреждал Стрелок, и никто не стал оспаривать его слова. Во-первых, как правило, он всегда оказывался прав. Во-вторых, это был не тот человек, который любит и умеет вести дискуссию.

Внешне Стрелок не производил впечатление опасного головореза. Даже наоборот, он умел очаровывать окружающих своими приятными манерами, кротким взглядом карих глаз и мягким, чуть картавым баритоном. Нужно было обладать сверхъестественной интуицией или секретной информацией, чтобы распознать жестокого, беспринципного и умного преступника, скрывающегося под обманчивой личиной.

– У меня все под контролем, Стрелок, – сказал Хэнк, сгорбившись, чтобы ветер не заглушал его слова и не разносил по округе. – Как только появится подходящий клиент, я дам знать.

– И фараонов не забывай отслеживать. Они любят работать под прикрытием, ты знаешь. Вполне могут появиться под видом плейбоев с девочками в бикини.

– Тогда, может, эти телевизионщики тоже…

– Не надо много разговаривать, Хэнк, – сказал Стрелок. – И думать много не надо. Для этого у вас есть я. Достаточно, если ты будешь просто выполнять поручения. Ты понимаешь?

– Да, Стрелок.

Хэнк послушно кивнул, хотя собеседник никак не мог этого видеть.

– Вот и отлично. Теперь слушай. У нас большая рыба на подходе. К мысу направляется яхта «Мальтийский сокол». Ее арендуют молодожены, которым хорошо за сорок. – Стрелок скептически хмыкнул. – Но это их дело, в каком возрасте устраивать брачные игры. Наше дело ощипать их хорошенько. Оба – известные личности, поэтому даже не пискнут, чтобы не предстать перед публикой в невыгодном свете. С каждого можно легко стрясти по пять-десять лимонов.

– Ух ты! Аппетитный куш!

– Вот именно. Так что смотри в оба. Их фамилия Сандерс. Он высокий, пучеглазый, с рыжеватой челочкой и усиками. Она худая и сухая, как палка, длинноносая, спортивная. Зовут Натали. Он – Дайм. Запомнил? Повтори. Правильно. До связи.

Стрелок отключился. Его акцент свидетельствовал о том, что он является выходцем откуда-то из Восточной Европы. Хэнку «Хендерсону» было не понаслышке известно, как опасны бывают тамошние уроженцы. Он заканчивал общение с шефом всегда с одним и тем же чувством, которое называется облегчение. Такое чувство появляется, когда заканчиваешь опасный обгон или разминаешься с большим псом без поводка и намордника.

Что касается Стрелка, то он позабыл о существовании разведчика, как только выключил телефон. Пока помощники исправно исполняли свои функции, о них незачем было помнить. Не думаем же мы о своих пальцах, легких, зубах, если специально не сосредотачиваемся на них.

Осторожно, чтобы не уронить телефон, Стрелок спрятал его в карман просторных пятнистых штанов. Он находился в десяти милях от берега и был окружен волнующимся океаном, раскачивающим лодку.

Лодка была не простая, а подводная.

Идея использовать свою собственную мини-субмарину пришла Стрелку в голову, когда он увидел репортаж о колумбийской наркомафии, перевозящей кокаин тоннами с помощью маленьких, чаще всего кустарно изготовленных подлодок. В них умещалось всего три человека, но они были способны проходить до трех тысяч миль, лишь изредка поднимаясь на поверхность, чтобы пополнить запасы воздуха.

Провидению было угодно, чтобы сразу после этого пульт в руке Стрелка включил передачу про окончательный разгром незадачливых сомалийских пиратов. Они действовали слишком нагло и тупо, чтобы преуспеть в своем деле. Вырученная ими добыча тоже не впечатляла. Сам замысел был неплох, но исполнение оставляло желать лучшего.

И Стрелок решил, что будет действовать иначе.

Будучи профессиональным наемником, провоевавшим без малого двадцать лет в разных горячих точках планеты (накалявшихся значительно сильнее при его появлении), бывший подполковник без особого труда нашел поставщиков нужного ему товара. Это была югославская субмарина класса M31E, предназначенная для операций коммандос, или десантников, как привык называть их сам Стрелок. Такие «малютки» широко применялись в восьмидесятые и девяностые годы прошлого века, после чего попали под программу разоружения. Умные люди демонтировали все вооружение, включая торпеды, и продали отдельно, а субмарины стали сбывать по завышенной цене черным археологам и искателям кладов.

Стрелку, скормившему поставщиков рыбам, M31E досталась даром, если не считать накладных расходов и денег, истраченных на патроны. Став обладателем собственной двадцатиметровой субмарины, он стал выбирать зону ее применения и выбор его пал на мыс Доброй Надежды.

Лодка получила название «Щука». Неся в себе экипаж из семи человек, она была способна выпускать боевых пловцов, развивать скорость до 8 морских узлов в час и идти на стометровой глубине шесть суток без передышки. Электрический двигатель мощностью в 24 лошадиные силы подзаряжался от мобильных генераторов и работал так тихо, что его не могли засечь даже современные гидрофоны.

Главное неудобство подводного плавания состояло в тесноте, духоте и невозможности пользоваться интернетом и мобильной связью. Но Стрелок не собирался плавать в субмарине до конца жизни… разве что это будут жизни нынешних сообщников. Он никогда не оставлял свидетелей, в этом был залог его свободы и неуловимости. Разыскиваемый правительствами многих стран и даже международным трибуналом, Стрелок знал, как заметать следы и проделывал это регулярно.

О чем, понятное дело, не догадывались члены его команды.

Закончив разговор с Хэнком, Стрелок открыл люк, ведущий в недра подлодки. Надстройку демонтировали, чтобы водолазам было проще выбираться наружу. Из-за этого в щели люка постоянно просачивалась вода, и, спустившись по вертикальному трапу, Стрелок привычно перепрыгнул собравшуюся на полу лужу.

Пост управления находился в носовой части субмарины. Всеми приборами, приводами, рулями и прочими механическими штучками заведовал похожий на коалу Сильва. Из-за болезни глаз он не расставался с темными очками даже в сумерках, а голова его была так велика, что окуляры казались непропорционально маленькими. Бережно покручивая штурвал перископа, он наблюдал за поверхностью.

– Что там? – спросил Стрелок. – Опять девочек на лайнере рассматриваешь?

– В океане пусто, – сказал Сильва. – Тащится пара сухогрузов, вот и все. Скоро в дело?

– Когда придет время, узнаешь.

Стрелок покинул рубку и перешел в маленький отсек, служивший кают-компанией. Здесь резались в нарды Айс и Шалако, разложив перед собой стопки денежных купюр. Все свободное время они посвящали игре, ведя ее с переменным успехом и всегда в угрюмом молчании. Внешность Айса скрывалась за многочисленными цветными татуировками, которыми он был покрыт от головы до ног и в обратном направлении. Шалако можно было принять за араба или индийца, но на самом деле он был родом откуда-то из России, о чем говорил с гордостью и придыханием. Оба нюхнули достаточно пороха, чтобы навсегда утратить интерес к любому образу жизни, кроме военного. На них можно было положиться. До известной, конечно, степени.

– Где остальные? – спросил Стрелок – не потому, что на субмарине было так уж много мест, чтобы уединиться, а исключительно для порядка.

Армия быстро разлагается, если ее не держать в постоянном напряжении и ожидании боя.

– Санчес дрыхнет, – пробормотал Айс, встряхивая игральные кости в ладонях. – Заза порнуху крутит. Все как обычно.

Докладывая, он ни разу не оторвал взгляда от доски и не поднял глаза на Стрелка. Это было неправильно. Солдат, который не боится своего командира, ни на что не годен. Морской разбойник – тем более.

– Зовите их, – произнес Стрелок бесцветным тоном. – И сами закругляйтесь. Тренировочный бой.

Прежде чем отреагировать, Айс метнул кости.

– Семь, – объявил он. – Хватит этих боев, командир. Вчера только упражнялись. Сколько можно?

– Процесс отлажен, – поддакнул Шалако, взбалтывая кубики в молитвенно сложенных руках. – Все свои обязанности знают.

Стрелок взял его за шею, умело вонзив пальцы в выемки за ушами. Рот Шалако открылся в болезненном крике. Ему стало гораздо больнее, когда Стрелок приложил его физиономией к инкрустированной доске.

– Мы все поняли, командир, – быстро сориентировался Айс. – Сейчас созовем парней.

Едва успев встать, он сразу сел на место, кашляя от удара кулаком в кадык. Обхватив себя пальцами за горло, он все никак не мог вдохнуть, и глаза его начали наполняться ужасом. Стрелок с холодным любопытством наблюдал за его мучениями.

– Убью, тварь! – просипел Шалако, что-то вытаскивая из кармана.

Стрелок не стал смотреть, что именно. Поднял согнутую в колене ногу и отправил ею Шалако в дальний угол, где тот осел, беспорядочно хватаясь за все, что попадалось под руки.

Айса стошнило прямо на стол и его половину игральной доски. Он поднял слезящиеся глаза, ожидая продолжения. Оно не замедлило последовать. Стрелок как следует повозил Айса лицом в отвратительной каше, потом отпустил и велел:

– Взял ведро и убрал. И чтобы дочиста! Останется вонь, заставлю языком вылизывать.

Шалако, сидевший в углу, посмотрел на выроненный нож, потом на Стрелка. Тот слегка наклонил голову и показал движением лица: «бери». Шалако медленно сдвинул руку с места. Уподобившись пауку, его пятерня, перебирающая пальцами, поползла по полу к рукоятке ножа. Он считал себя очень проворным, но Стрелок оказался быстрее. Он так стремительно топнул, что Шалако не успел отдернуть руку. Боль пронзила его от кисти до плеча и головы. Он невольно зажмурился и получил вторым ботинком прямо в губы, после чего рот наполнился горячей соленой кровью.

– За что? – спросил Шалако, трогая языком шатающиеся передние зубы.

Ответом был еще один удар в лицо.

– Сам скажи, за что, – предложил Стрелок. – А то ты, кажется, не понял.

Айс, вернувшийся с ведром, в нерешительности застыл в узком проходе, не зная, приступить ли ему к уборке немедленно или лучше не мешать. Его распухшее адамово яблоко с трудом умещалось в глотке.

– Стой там, – сказал Стрелок, не сводя глаз с Шалако. – Ну? Я жду.

– Я был неправ.

– Не то.

– Я… Стрелок, ну хватит, а?

– Нет, тля. Не хватит.

Айс зажмурился и прижался спиной к переборке, чтобы не видеть последующего избиения. Он бы и уши заткнул, но мешало ведро, да и приказа такого не было. Айс уже решил для себя, что самое благоразумное – это все делать по приказу. Он, в отличие от Шалако, не отличался твердолобостью и быстро учился.

Как следует потоптавшись по жертве, Стрелок отступил назад. Его круглое, слегка отекшее лицо подергивалось, ноздри раздувались, редкий чуб облепил взмокший лоб. Драгунские усики встопорщились над губами, выпяченными выпуклым сердечком.

– Ты понял, за что отгребаешь? – спросил он.

– Я нарушил, – простонал Шалако. – Эту нарушил… су… субординацию.

– Ты на меня оружие поднял, – сказал Стрелок. – Ты кем себя возомнил, тля?

– Прости, босс. Прости. Больше не повторится.

– Не повторится, если прямо сейчас тебя кончить.

– Не надо! – Шалако нашел в себе силы подняться на колени. – Не надо убивать. Я понял, понял.

Стрелок выставил вперед ногу и выразительно шевельнул ботинком.

– Понял? Проси прощения.

– Извини, босс. Я…

– Не так. – Стрелок опять подвигал ногой. – Ползи, тварь! Быстрей, пока я не передумал.

Шалако посмотрел на него снизу вверх и уперся пятернями в пол. Одна из них успела распухнуть и приобрести синюшный оттенок. Переставляя ее, Шалако невольно вскрикивал. Но главную боль он испытывал от унижения. И, потянувшись губами к командирскому ботинку, он знал, что никогда этого не забудет, не простит.

Ни себе, ни Стрелку.