Текст книги "Возвращение «Летучего голландца»"

Пиратское счастье

Во второй половине дня стало ясно, что скоро разыграется настоящая буря. Сама природа подыгрывала Стрелку. Более удобного момента для того, чтобы избавиться от пассажиров и матросов, и выдумать было нельзя. Шторм все спишет. Когда катер найдут без людей и спасательного плота, всем станет ясно, какая драма тут разыгралась. Судно потеряло управление, двигатель вышел из строя. Предвидя кораблекрушение, люди решили искать спасения среди бушующих волн. Увы, никто из них не дожил до прибытия помощи. Ведь буря унесла несчастных к Антарктике, где они погибли от переохлаждения.

Усмехнувшись своим мыслям, Стрелок повернулся к сидящему рядом Санчесу.

– Поднимись на палубу и поищи спасательный плот. Он должен быть где-то на видном месте.

Санчес поежился и неохотно встал. Было видно, что ему совершенно не хочется покидать теплую кают-компанию и выходить наверх, где холодно, сыро и небезопасно, потому что можно поскользнуться на скользкой палубе и сгинуть в бушующей водной пучине. Тем не менее, он не осмелился перечить, памятуя урок, преподнесенный Шалако и Айсу за пререкания при получении приказа. Натянул кепку, набросил ветровку и вышел.

Стрелок повернулся к Сильве, протирающему свои солнцезащитные очки и подслеповато жмурившемуся при этом.

– Под конец нужно будет сломать мотор и штурвал, – сказал он. – но так, чтобы это выглядело случайностью.

– Не проблема, – ответил Сильва, с облегчением водружая очки на прежнее место.

– Как будем избавляться от пассажиров? – поинтересовался Заза, во внешности которого не было ничего примечательного и запоминающегося, за исключением невероятно плохих, дурно пахнущих зубов.

– Взорвать, к такой-то матери, – предложил Шалако.

– Или расстрелять, – сказал Заза.

Этим они лишний раз продемонстрировали свою тупость и недальновидность.

– Катер обязательно осмотрят, когда найдут, – сказал Стрелок. – Обнаружат следы от осколков или пуль. Что тогда?

– Мы к этому времени далеко будем, – рассудил Шалако.

«Ты уж точно далеко будешь, – подумал Стрелок. – Очень, очень далеко. Вместе с дружком своим татуированным. Это при условии, что загробный мир существует. А если нет, то вас вообще нигде не будет».

– Нам не нужно, чтобы нас искали, – произнес он вслух. – Мы ведь хотим жить на свободе и спокойно тратить свои деньги, верно? Поэтому следов оставлять нельзя.

– Тогда нужно утопить всех, – придумал Сильва.

– Я тоже так думаю, – согласился Стрелок. – У кого-нибудь есть решения? Как применить эту идею? Практически?

– Вывести по одному – и в море, – сказал Шалако, пожимая плечами с таким видом, будто говорил о чем-то само собой разумеющемся.

– Опасно, – возразил Сильва. – Много мужчин. Они обязательно будут сопротивляться.

– Тогда оружие нам на что? – пренебрежительно спросил Заза. – Пусть только кто-то дернется!

– Нам не нужны трупы с огнестрельными ранениями, – сказал Стрелок. – И открывать трюм мы не станем. Вернее, сделаем это, когда все пленники захлебнутся. Там есть два вентиляционных отверстия…

– Подбираем подходящий шланг и вставляем, – продолжил сообразительный Сильва. – И качаем в трюм воду насосом. Когда он наполнится, мы получим десяток натуральных утопленников.

– Сколько это займет времени?

– Зависит от кубатуры. Судя по тому, что я успел увидеть, помещение достаточно большое. Придется ждать до утра. Или даже больше.

– Значит, будем ждать, – кивнул Стрелок.

Он собрался послать подручных на поиски шланга и помпы, когда в каюту ввалился перепуганный Санчес.

– Скорей! – крикнул он. – Они снизу люк вышибают. Уже на честном слове держится!

Не задавая лишних вопросов, пираты, топая и толкаясь, ринулись к выходу. На палубе слепило от пронизывающего ветра и измороси, хлещущей по лицу. В переплетениях мачты и растяжках свистело. Тучи еще не затянули небо окончательно, и солнечные лучи пронизывали громады малахитовых волн с пенными разводами. Весь океан ходил ходуном, являя собой то долину, то водный хребет с курчавыми гребнями. Ветер срывал барашковые шапки с волн и швырял на блестящую палубу, где пена расползалась, пузырясь, как слюна. Катер кланялся из стороны в сторону, трос, ведущий лодку на буксире, натягивался и опадал, стегая по воде, подобно огромному кнуту. Было видно, что Айс за стеклом рубки с трудом удерживает штурвал, придерживаясь заданного курса.

Когда пираты подбежали к люку, тот был приоткрыт на ширину ладони, и засов лязгал, ударяясь о разболтанные скобы. Были видны шляпки высунувшихся шурупов.

Стрелок с разбегу прыгнул на крышку и указал на первый же попавшийся ему на глаза тяжелый предмет, оказавшийся противопожарным ящиком с песком.

– Тащите его сюда! Живее!

Он подпрыгнул на люке, чтобы причинить боль выпирающей снизу спине. Раздался приглушенный вскрик. Давление на крышку прекратилось. Ящик, скользя по мокрому покрытию палубы, наехал на нее.

– Шалако! – окликнул Стрелок. – Останешься здесь. Будешь сторожить их. Если ящик сдвинется, вернешь его на место. Или позовешь на помощь. Сильва, ты и Санчес начинайте качать воду в трюм. Кстати, Санчес, ты плот нашел?

– Целых два, – ответил Санчес. – Они в круглых баках по бортам.

– Сбросить в воду, – велел Стрелок. – Заза, ты сменишь Айса на вахте, а он пусть поможет избавиться от плотов.

Приходилось не просто говорить, а кричать, потому что ветер все чаще срывался на рев, заглушая голоса. Солнце окончательно спряталось за тучи. Мир сделался мрачным и неуютным местом обитания, каким он по сути и являлся, когда не напускал на себя обманчиво-пасторальный вид.

Стрелок почувствовал, что из носа у него течет и запоздало шмыгнул, после чего все равно пришлось вытирать усы.

– Я в каюте, – заявил он. – Без нужды не беспокоить.

Он знал, что парни будут его сейчас проклинать и ненавидеть всей душой, завидуя его привилегиям, но это было в порядке вещей. Подчиненные должны не только бояться своего командира, но и завидовать ему. За счет этого он возвышается над остальными. А как можно управлять людьми, когда ты с ними на равных?

Стрелок все угадал правильно, но недооценил степень злобы, которую испытывали по отношению к нему Шалако и Айс, память которых о недавних побоях была свежа, как и сами побои. Оба в своих мечтах вынашивали планы мести, которыми до сих пор не делились. Время для этого настало, когда Айс, справившись с поручением, подошел к Шалако и встал по другую сторону от металлического ящика.

– Больше не пытались выбраться? – спросил он.

– Пока нет, – пожал плечами Шалако. – А может, и да. Разве услышишь?

Шум и вправду стоял адский. Гудел ветер, взрывались волны, скрежетал катер, рокотал двигатель.

– В такую погоду хозяин собаку на двор не выгонит, – сказал Айс. – Еще и польет скоро. А ты торчи на палубе.

– Пока его превосходительство отдыхают, – с ненавистью процедил Шалако. – Он себя не перетруждает. Зато долю забирает львиную.

– Мы тоже могли бы.

Произнеся эти слова, Айс уставился на бушующее море. Вид у него был такой, словно он ничего не говорил. Могло напарнику послышаться? Запросто.

Но он все понял правильно.

– Ты тоже так считаешь? – задав вопрос, Шалако тоже смотрел в сторону, как будто рассчитывал увидеть там что-нибудь очень важное и интересное.

Видел же он только механично перекатывающиеся валы и угольную мглу, застилающую приблизившийся горизонт.

– Мы могли бы, – повторил свою мысль Айс.

Беседуя, каждый из них держался за борта ящика, установленного на люке. Без этого ни одному, ни другому не удалось бы сохранять равновесие. Катер превратился в гигантские качели.

– Стрелок сейчас один, – сказал Шалако, словно бы между прочим. – Сидит в капитанской каюте, ром жрет и ролики в интернете смотрит. А мы тут, как…

Не придумав сравнения, он пустил комок слюны по ветру.

– Если забежать и сказать, что туристы вылазят, он сразу бросится наверх, – сказал Айс. – Тут мы его и…

Он тоже сплюнул.

Боевики помолчали, вспоминая унижения, которым подверглись. Потом посмотрели друг другу в глаза и кивнули. Никто за ними не наблюдал. Сильва и Санчес устанавливали насос и прикручивали шланги таким образом, чтобы перекачивать океанскую воду в трюм. Заза боролся со штурвалом наверху. Стрелок предавался отдыху.

– Пошли, – сказал Шалако. – Ты вызови, а я в коридоре ждать буду.

– О’кей, – согласился Айс.

Они знали, что Стрелок никогда не расстается с оружием и держит пистолет под рукой. Ворвавшись к нему с автоматом, можно было запросто нарваться на пули. Убивать надо было неожиданно, из засады.

– Но давай сразу договоримся, – сказал Шалако. – Нового босса над собой я не потерплю.

– Я тоже, – откликнулся Айс. – Права у нас будут равные. Мы как братья теперь.

– Да, друг. Как братья.

– И под воду больше не полезем. Зачем? У нас теперь свой корабль имеется. Установим пулеметы, пару торпед…

– Форму наденем, – подхватил Шалако. – Будем представляться патрульной службой, а не шоу с корабликом устраивать. Нас будут на яхты просто так пускать, еще и с оружием.

Держась за перегородки и поручни, они приблизились ко входу во внутренние помещения.

– Отличная идея, – прокричал Айс. – Парни нас поддержат, когда узнают.

– А куда им деваться? – Ветер унес хохот Шалако в неведомые дали. – Мы все одной веревочкой связаны. Кстати, насчет веревки. Как думаешь, субмарина не оторвется? Там оружие, боеприпасы, жратва.

– Если не медлить, то успеем. Ну, с Богом!

– С Богом!

Пребывая в счастливой уверенности, что они зачем-то нужны мирозданию и его творцу, пираты спустились в коридор. У двери в капитанскую каюту они остановились. Каждый подумал о том, что напарник задумал предательство и решил подставить другого, чтобы выслужиться перед командиром. Но менять что-либо было слишком поздно.

Шалако кивнул на дверь и, беря автомат на изготовку, отступил в закуток. Айс потер лицо обеими руками, словно надеясь стереть с него выражение напряжения и коварства. Затем, несколько раз топнув ботинками по полу, он опустил ручку и толкнул дверь от себя с криком:

– Шеф! Шалако куда-то делся, а эти твари лезут наверх!

Остальные пираты не подозревали, что в эти секунды решается не только судьба Стрелка, но и их собственные судьбы тоже. Сильва и Санчес, хлебая соленую воду, хлещущую со всех сторон, закрепляли насос, чтобы его не смыло за борт. Занятые своим делом, они не обратили внимания на то, что возле люка, ведущего в трюм, никого нет. Ящик с песком стоял на месте, и этого было достаточно. Мысли боевиков были заняты совсем другим. Им приходилось удерживать не только громоздкую помпу, но и держаться самим, чтобы не свалиться с палубы во время очередного крена.

Шланг был словно живой, он извивался, бился и сопротивлялся, как могучий удав. Пока Сильва затягивал болты, крепящие резину, он взмок не только от морской воды, но и от холодного пота. Очки давно отправились в бушующую пучину, глаза ослепли от ветра и соли.

– Не работает! – прокричал Санчес, кривя рот. – Не работает эта чертова штуковина!

Сильву охватило отчаяние. Все старания оказались напрасными. Они не догадались проверить двигатель, прежде чем выволакивать его из машинного отделения и прилаживать шланг.

– Провод не отошел? – спросил он.

– Какой провод? – опешил Санчес.

– Электрический! Ты его подключил или нет?

– Черт!

Хлопнув себя по мокрому лбу, Санчес побежал искать удлинитель.

Наблюдавший за ним сверху Заза вернулся к штурвалу, который время от времени отпускал, потому что понятия не имел, в какую сторону плыть и зачем. Когда он вступал в банду, то мечтал вставить себе хорошие зубы и иметь множество безотказных девочек с чистенькими промежностями и бритыми лобками, но реальность оказалась суровой и безрадостной. Уже несколько месяцев Заза болтался в море, ни на шаг не приблизившись к своей мечте. Лишь одну ночь провел с портовой шлюхой и до сих пор не вылечился от грязной болезни, которой она его наградила. Но деваться было некуда. Из пиратов так просто в грузчики или таксисты не подашься.

Вновь предоставив штурвальному колесу крутиться как попало, Заза опять выглянул в окно. В серых сумерках было видно, что помпа заработала, пуская клубы горячего пара. Шум двигателя тонул в клокотании стихии. Санчес ввинчивал шланг в отверстие трюма. Сильва растянулся в луже плашмя и что-то кричал, показывая пальцем.

«Порядок, – подумал Заза. – Скорей бы трюм наполнился и все эти придурки захлебнулись. Тогда пересядем в лодку, и можно будет отдохнуть. Может, босс даже выпивку выставит».

От этой мысли ему стало теплее. Взявшись за медные ручки, он наугад повернул штурвал и попробовал удерживать в таком положении, чтобы чем-нибудь себя занять. В безделье время тянется дольше.

Заза понятия не имел, что Стрелок уже никому не сможет ничего дать – ни зуботычину, ни денег, ни бутылку. Кашляя и пуская кровавую пену, он елозил по полу раскачивающегося коридора и спрашивал себя: «Неужели все кончено?»

Айс и Шалако возились в каюте с хлипким на вид капитанским сейфом, надеясь, что сумеют его открыть и найдут там что-нибудь поинтереснее судовых документов, накладных и морских карт.

– Эй, – позвал Стрелок.

Несмотря на грохот шторма снаружи, они его услышали.

– Что тебе? – спросил Айс, высунувшись в коридор.

В легких и брюшине Стрелка сидело, по меньшей мере, пять пуль, поэтому говорить было очень больно. И все же нужно было пересиливать себя. Стрелок не хотел умирать долго и мучительно. Ему нужна была смерть быстрая, почетная, боевая.

– Вы два придурка, – сказал он. – Жалкие подонки. Слизняки. Когда я встану, вы будете мне не только ноги лизать.

– Что ты сказал? Что ты сказал? – заорал Шалако, выбираясь в коридор. – Тебе мало? Мало тебе?

Расслышать его было невозможно, потому что, задавая свои риторические вопросы, он расстреливал бывшего командира из «узи», беспорядочно дергая коротким стволом.

Изрешеченный пулями Стрелок замолчал, сочась кровью, как пропитанная красным губка. Он своего добился. Это была не самая достойная смерть, поскольку он попался в западню, как неопытный новобранец и подставил спину под выстрелы, но все же боль отступила. Остался страх. Уже готовый провалиться в бездну забвения, Стрелок вдруг почувствовал, что там, в темноте, его ждет нечто такое, что окажется гораздо хуже ран и предсмертных мучений. Он собрал все оставшиеся силы, чтобы удерживать веки приоткрытыми.

– Ты погляди на него! – восхитился Айс. – Из него сито сделали, а он еще живой. Дышит, видишь?

– Сейчас добью, – пообещал Шалако, снова поднимая ствол.

– Погоди. Давай его рыбам отправим. Пуля в лоб – слишком легко для этого ублюдка.

– А сейф?

– Потом откроем, – решил Айс. – Сейчас выбросим нашего офицерика в море и переберемся на «Щуку». Шторм еще не разыгрался по настоящему. Ночью тут такое будет, что лучше под водой пересидеть.

– Годится, – согласился Шалако. – Берем за ноги. Потащили.

Повиснув вниз головой, Стрелок осознавал, что ударяется затылком о ступеньки трапа, но не ощущал этого. А если бы и ощущал, то все равно. Лучше что угодно и как угодно, но здесь, в этом мире, а не за чертой.

Его бросили на палубе и стали смотреть, как он захлебывается, когда волны обрушиваются на палубу. Временами Стрелок плавал, временами скользил. Его глаза были по-прежнему открыты, но уже ничего не видели.

– Что с ним? – спросил Сильва, подбираясь ближе.

– Подыхает, – объяснил Айс. – Ты против?

– Нет, – сказал Сильва.

– Я тоже, – выкрикнул Санчес.

– Насос работает? – спросил Шалако, наблюдая за трупом, легко снятым с носа бурлящим потоком.

– Как зверь, – похвастался Сильва. – Гонит струю толщиной с кулак.

– Напор дикий, – добавил Санчес. – Они, даже если до потолка доберутся, ничем не заткнут.

– Катер не затонет? – обеспокоился Айс.

– Отсек маленький и изолированный, – сказал Сильва. – Потом развернем помпу и откачаем лишнее.

– Ты лодку поведешь, – сказал ему Шалако. – Поплывем под волнами следом за катером.

– Легко. Только я не вижу ни хрена без очков.

– Запасные есть?

– На «Щуке», – ответил Сильва.

– Так мы туда и собираемся, – сказал Айс.

Про Стрелка никто не вспоминал, как будто его никогда не было. Он свое откомандовал. Пришло время других.

– Надеваем костюмы, маски, акваланги и прыгаем в море, – пояснил общий замысел Шалако. – Нырнул, подплыл к лодке, залез. Потом следующий. И так далее.

Сказать было легче, чем сделать. Самым храбрым оказался Заза, вызвавшийся попытать счастья первым.

– А штурвал? – спросил Шалако, начавший входить в роль шефа.

– Я его заклинил, – сказал Заза. – Какая разница. Носом к ветру все равно лодку не удержишь. А без этого хоть туда плыви, хоть сюда…

Сочтя довод убедительным, Шалако распорядился облачаться в подводные костюмы, в которых был совершен налет. Этим занимались внутри, чтобы не смыло. Заза управился раньше всех, пробежал по наклоненной палубе, смешно выбрасывая ноги в желтых ластах, взлетел ввысь вместе с налетевшим гребнем, ударился о рубку и пропал из виду. Навсегда.

– Надо с подветренной стороны прыгать, – догадался Айс.

Расчет оказался верным. Правда, нырнув слишком близко к корме, он чуть не попал под винт, но вовремя опомнился, погрузился глубже и проплыл под корпусом. Фонарь, укрепленный на лбу, шарил лучом среди взбаламученной воды, в которой густо плавали лохмотья водорослей, дохлые рыбешки и всякий морской хлам. Чтобы не промахнуться, Айс не упускал из виду катер над головой. Определить, в какой стороне находится субмарина, оказалось относительно легко. Куда труднее было всплыть в раскачивающейся воде, поймать руками скобы, вскарабкаться на узкую палубу, удержаться и протиснуться в люк.

Вместе с Айсом внутрь проникло несколько ведер воды, но это были пустяки в сравнении с тем, что ему довелось пережить. Следом за ним прибыли Санчес и Сильва.

– Шалако решил плыть последним, – сказали они.

– Это правильно, – рассудил Айс. – Санчес, задраивай люк. И на задвижку.

Крепыш посмотрел на нового командира, пожал плечами и выполнил приказ.

Снаружи раздался стук. Это Шалако просил, чтобы его впустили, но зачем? Когда командуют двое, толку не будет. Каждый тянет одеяло на себя, каждый стремится доказать свою правоту. Айс не хотел делить власть ни с кем. Пусть маленькая, но своя.

– Ты, надеюсь, не против? – мягко спросил он у Сильвы.

– Кто? Я? Нет. А что? Не вижу ни хрена.

– Так иди за очками, – посоветовал Айс. – Надевай их скорее и на командный пункт. Тебе ведь «Щуку» вести.

– Сейчас, сейчас, – засуетился Сильва и полез в глубину лодки.

– Не стучит больше, – сообщил Санчес, задирая голову. – А! Вот, опять!..

– Постучит и перестанет, – пообещал Айс. – Ты отдыхай пока. Потом Сильву сменишь.

– Но я не умею.

Санчес нервно сглотнул.

– Научишься, – ласково сказал Айс. – Мы теперь в одной лодке. Понимаешь, о чем я?

– Да…

– Не слышу?

Айс приложил ладонь к уху.

– Да, босс, – пролепетал Санчес.

Это были именно те слова, которые от него требовались. Босс!

Айс удовлетворенно кивнул.

Спасайся, кто может!

Катер опустел, но продолжал упрямо продвигаться вперед. Нос его изначально был направлен в сторону Индийского океана, но течение, идущее оттуда, корректировало курс, заставляя судно плыть строго на юг – туда, куда его гнали волны и ветер. Пожирая милю за милей, Четыреста четвертый летел в направлении Антарктиды.

По своим размерам он уподобился игрушечному кораблику, брошенному в прибрежный прибой любопытным мальчишкой. Десятиметровые валы угрожающе нависали над катером всякий раз, когда он проваливался в ложбины между ними. Вспененная, бурлящая вода заливала его, а потом океан выплевывал кораблик обратно, словно желая продлить развлечение.

Преодолевая водяные хребты, катер становился почти вертикально, задирая нос к ночному небу. Достигнув вершины, он мчался дальше на гребне волны, молотя винтом воздух, потом отставал и опять проваливался в пучину, настигаемый следующей водяной горой. Казалось поразительным, что всякий раз он ускользает из смертельной хватки океана, но разве легко великану справится с ореховой скорлупкой?

Изнутри невозможно было оценить масштабы происходящего снаружи. Запертые в кладовом отсеке, пленники болтались между стеллажами, уворачиваясь от тяжелых предметов, периодически падающих с полок, выламывая дверцы и бортики.

Всего, как мы помним, пленников было десять человек: пятеро матросов и пятеро участников съемочной группы. Все они держались и вели себя по-разному, в соответствии со своими характерами и врожденными качествами.

Капитан Морган, сохраняя мужественное выражение лица, мог запросто оттолкнуть того, кто норовил приблизиться к нему вплотную. Чарли незаметно терся рядом с Модести. Быков и Алекс лихорадочно обследовали каждый сантиметр обшивки, надеясь обнаружить способ выбраться из темницы. Альф и Джордж переругивались, вспомнив все старые обиды. Сони молча сидел возле трапа, устремив взгляд в одну точку. Симпсон и Дженкинс держались рядом, о чем-то перешептываясь, как будто они остались вдвоем на всем белом свете…

Нет, не белом. Черном!

С наступлением ночи в трюме сделалось темно, как в брюхе кита, проглотившего библейского Иону. Стало трудно дышать, тем более что у каждого из узников имелся мочевой пузырь, и пузырь этот имел свойство наполняться, причиняя обладателю неудобства и требуя опорожнения. Когда кому-нибудь становилось невмоготу, он был вынужден объявлять об этом, чтобы его оставили в дальнем углу одного. Модести тоже пришлось пройти через это испытание, которое, кстати, оказалось не таким уж трудным, как ей представлялось вначале. У людей, попадающих в критические ситуации, кардинально меняются многие понятия и представления о том, что хорошо и плохо, что стыдно, а что в порядке вещей, что можно, а чего нельзя.

Когда же сверху пустили струю воды, ситуация стала еще более опасной и непредсказуемой. Сначала, пока воды было лишь по щиколотку, никто не обращал на нее внимания. Шум работающего насоса и шипение струи совершенно терялись в той какофонии звуков, что сопровождала бурю. Было очень трудно ориентироваться в замкнутом, тесном и душном пространстве, когда оно, это пространство, то и дело меняло свое положение, меняя стороны, верх и низ местами. Находящие внутри уподобились насекомым, посаженным в спичечный коробок и встряхиваемым там с удручающей периодичностью. Чтобы не оставаться на залитом мочой полу, они разместились на стеллажах и болтались там, перебарывая приступы тошноты.

Первым заметил прибытие воды Сони. Он хотел приподняться из лужи, перекатывающейся по полу, но только охнул и остался сидеть, упираясь руками в противоположные полки. Упираясь в люк, он повредил спину, но не хотел никому говорить об этом, потому что не привык расписываться в своей слабости. Для Сони она была хуже самой боли. Ему была невыносима сама мысль о том, что он не только лишился физического превосходства над остальными, но и оказался беззащитен перед ними. Вот почему он промолчал, а только сцепил зубы, привыкая к холоду, поднимающемуся по ляжкам и лодыжкам.

Следующим про наводнение узнал Быков. Крен судна сбросил его на пол вместе с кабельной катушкой, за которую он попытался держаться. Это было не первое его падение, однако до тех пор ему ни разу не довелось погрузиться в воду с головой.

– Где-то протекает! – объявил он. – Тут воды по колено.

– Пробоина? – заволновались товарищи по несчастью. – Мы тонем?

– Спокойно! – сказал Быков. – Сейчас разберемся.

Хватаясь за стойки и стараясь не ушибить ноги о завалы в проходе, он добрел до трапа и наткнулся там на Сони.

– Осторожнее, белячок! – рявкнул тот, убирая ступню.

– Извини, – прокричал в ответ Быков. – Похоже, откуда-то натекает вода. Пошарь вокруг себя.

– Уже шарил, – откликнулся Сони. – Ни черта не разобрать. Вода холодная. Руки немеют.

– Так чего ты сидишь?

– Хочу и сижу. Не твое собачье дело.

– Вставай, идиот, – рассердился Быков. – Замерзнешь, к такой-то матери. Знаешь, что бывает с людьми при переохлаждении организма? Околевают они. Сердце отказывает. Думаешь, почему во время кораблекрушений столько народу гибнет?

Вняв его голосу, Сони попытался приподняться и с плеском грохнулся обратно, отбив ягодицы. Воды было уже по грудь. «Так и утонуть недолго, – подумал Сони. – Надо встать во что бы то ни стало!»

Он опять схватился за полку и трап, вытягивая себя из бурлящей лагуны. Быков, услышавший его стон, поспешил прийти на помощь.

– Что с тобой? – спросил он. – Ты ранен?

– Мне какой-то сукин сын на хребет прыгнул, когда я крышку поднимал, – неохотно признался Сони. – Теперь не разогнуться.

– Тебе нужно лечь, чтобы не сгибать позвоночник, – сказал ему Быков. – Вот здесь нижняя полка свободна. Располагайся. Осторожнее, осторожнее…

– Спасибо, – буркнул Сони, когда принял горизонтальное положение.

Он думал, что его голос не будет услышан, но ошибся.

– Пожалуйста, – сказал Быков. – Не напрягайся. Просто лежи. Если что, зови.

С этими словами он устремился на зов Алекса:

– Нашел! Из потолка льет!

– Что там? – заволновались все. – Дыра?

– Похоже, вода подается под напором, – объявил Быков, вскарабкавшись наверх. – Нас хотят утопить, друзья.

– Без паники! – завопил Алекс, перекрикивая поднявшийся гвалт. – Из любой ситуации есть выход. Дима, давай попробуем заткнуть отверстие. Есть что-нибудь подходящее под рукой?

Чего они только не перепробовали! В ход шло все, что удавалось отыскать в потемках. Однако старания были напрасны. Отверстие диаметром в пятнадцать сантиметров не удавалось перекрыть ни твердыми предметами, ни свернутой одеждой. Струя, бьющая сверху, была столь мощной, что невозможно было противостоять ей даже объединенными усилиями. К тому же от холодной воды сводило судорогой руки.

– Что будем делать? – спросил Алекс, когда понял, что затыкать скважину бесполезно.

– Давай попробуем сдвинуть стеллаж, – предложил Быков. – Тогда можно будет сунуть в дыру что-нибудь и подпереть снизу.

Некоторое время они бродили в воде, дергая на себя освобожденные полки, но те оказались приваренными или прикрученными намертво. Убедившись в тщетности своих усилий, друзья переложили Сони повыше, потому что воды было уже по пояс.

– Какая здесь высота? – тревожно спросила Модести из темноты.

– Что-то около двух метров, – ответил Быков.

– Сколько это в футах?

– Примерно шесть, – подсчитал Алекс.

– Натекло уже почти два, – произнес голос Моргана. – Хватило часа. Значит…

– Заткнись, кэп! – взвизгнул Чарли нервно.

– К черту твою арифметику, – поддержал товарища Альф. – Лучше подумай, как команду спасать будешь. Ты капитан или тряпка?

Морган замолчал на своем насесте и пнул Джорджа, увивающегося рядом.

Быков и Алекс возобновили попытки перекрыть доступ воде. К ним подключились Дженкинс и Симпсон. Модести, обхватив себя руками, стучала зубами, как будто отбивала морзянку с сигналами SOS. Сони, превозмогая боль, перебрался со второго уровня на третий. Выше оставался четвертый и последний. Дальше тянулась твердь потолка. Неужели настанет момент, когда головы несчастных уткнутся в нее макушками и станут хватать воздух жадно открытыми ртами, спеша надышаться вволю, прежде чем в легкие хлынет холодный морской рассол?

Становилось душно. Кислород не успевал поступать сквозь второе вентиляционное отверстие, потому что, когда палубу накрывало волнами, оттуда тоже текло. Переносить качку становилось все труднее. Вода плескалась внутри тесного помещения, то и дело устраивая пленникам холодный душ. Чем выше она поднималась, тем меньше оставалось места для людей и воздуха. Обоих телевизионных техников тошнило, и оставалось лишь радоваться темноте, не позволяющей видеть, что плавает на поверхности.

Алекс, как мог, старался облегчить страдания Модести, но что он мог? Только находиться рядом, оберегая ее от неосторожных движений соседей, и придумывать все новые и новые слова утешения. Даже это делать становилось все труднее и труднее. Вода заполнила собой уже две трети отсека и продолжала прибывать. Ноги утратили всякую чувствительность, застывшие губы не слушались, легкие, скованные холодом, натужно сипели, перекачивая через себя воздух.

– Мод, – сказал Алекс. – Я скажу тебе одну вещь. Сейчас можно.

– Да? – равнодушно произнесла она.

Кричать уже настолько вошло в привычку, что оба не замечали этого.

– Ты мне очень дорога, – сообщил Алекс ей в ухо.

– Сколько нам еще осталось? – спросила она. – Не хочу, не могу поверить, что всех нас ждет конец в этой вонючей дыре.

– И не верь, – быстро сказал он. – Скоро нас найдут и спасут. Мы выберемся.

– Вздор, – отрезала Модести. – И ты сам это знаешь. Никто нас не спасет. И мы позвать никого не можем. Пираты выбросили в море все телефоны и гаджеты, а рацию разбили.

Утомленная столь длинной тирадой, она замолчала и села на настиле так, чтобы вода не касалась подбородка. Ее голова ударилась в потолок. Это означало, что воздушный зазор совсем истончился.

Модести заплакала.

– Не надо, – взмолился плещущийся рядом Быков. – Не плачь, Мод, пожалуйста.

– Почему? – Она шмыгнула носом. – Кому какое дело?

Было странно, что они слышат друг друга. К шуму снаружи присоединились вопли и стенания запертых внутри. Когда катер накренялся, по поверхности пробегала черная волна, заставляя всех закрыть рты, но потом нестройный хор голосов оживал снова.

Не имея понятия, как помочь всем этим людям, Модести и самому себе, Быков принялся шарить по карманам. Он делал это, наверное, в сотый раз, надеясь, что вдруг наткнется на случайно сохранившийся телефон, но чудо не происходило. Да и какие чудеса возможны, когда стоишь на пороге смерти? Разве что получаешь дополнительные мгновения жизни, от которых умирать еще тяжелее…

– Я сейчас! – воскликнул Быков и бросился в черную воду, различать которую в темноте удавалось лишь благодаря слабому свечению пены.

Из ловушки существовал только один выход, значит, нужно было ломиться через него. То, что не получилось у Сони, должно получиться у Быкова. Помощнику капитана почти удалось сорвать засов с петель, когда подоспели пираты. Кто-то из них прыгнул на крышку сверху, повредив Сони позвоночник. Потом пираты завалили люк чем-то тяжелым. Боль в спине не позволила Сони продолжить и попытки пленников освободиться завершились. Но, возможно, им не хватило какой-то малости?

«Пираты давно покинули палубу, – размышлял он, поудобнее устанавливая подошвы на затопленном трапе. – Только самоубийца остался бы наверху во время такой бури. Таким образом, никто мне не помешает. Решимости и сил мне хватит. Сони спасал только себя. Я обязан позаботиться о Модести, Алексе и остальных. На меня сейчас вся надежда. И я не подведу, не имею права подвести. Вот так. А теперь начали!»

Быков встал в позу атланта, отжимая люк не только загривком, но и поднятыми руками. Ему показалось, что крышка начала поддаваться, когда толчок корпуса опрокинул его в воду.