Текст книги "Женские судьбы Гражданской войны"

А в известном очерке того же автора о шести тетрадках воспоминаний А. Т. Пальшиной-Придатко указано, что Георгиевский крест и чин младшего унтер-офицера она получила за взятие языка.

Не всё совпадает в рассказах о том, как в полку узнали, что доброволец Антошка на самом деле девица Антонина. Есть две версии, которые обе приводятся с её слов. Первая рассказывает о том, как случился с ней конфуз на исповеди у полкового священника. Этот эпизод приводит в своей публикации историк С. Н. Базанов. «Шло лето 1915 года. Рота, где служила Пальшина, выстроилась на плацу. По традиции перед боем полковой священник отец Анисим отпускал каждому солдату грехи. Когда подошла очередь Антошки, как солдаты называли безусого бойца, отец Анисим, привычно перекрестив солдата, сказал: „Ну, кайся отрок, в прегрешениях“. Пальшина неожиданно ответила: „Грешна я, батюшка, ведь я девушка, а не парень“. Священник, очевидно приняв ее ответ за неуместную шутку, вместо отпущения грехов закричал на весь плац: „Изыди, сатана, проклинаю тебя, святотатец!“». Так её секрет снова был раскрыт, несмотря на тайну исповеди. Однако её оставили в строю, хотя командование имело полное право отправить добровольца Антошку домой.

Возможно, что здесь была допущена какая-то неточность, поскольку в очерке С. Зубарева «Бабушка военная» автор приводит другую версию того, как раскрылся её секрет. Со слов А. Т. Пальшиной-Придатко, это выглядело следующим образом. «Рядовым солдатом, – читаем в очерке, – дважды раненная, прошла всю Западную Украину. Но никто не подозревал, что она девица. Командир полка, узнав об этом лишь через год, вызвал ее к себе. „Честь имею явиться, рядовой Пальшин“, – доложила она ему. Пристально посмотрел он на нее, помолчал с минуту, как бы обдумывая, что сказать и при этом не обидеть молодую девушку. Не торопясь, по-отцовски тепло сказал: „Да ты ведь не Пальшин. Ты подражаешь Дуровой“. Но Антонина впервые услышала это имя.

„Почему раньше не призналась, что ты девушка?“ – спросил он ее.

„Могли уволить из части, а я не хочу быть в тылу“, – ответила она ему. Как она позже поняла, командир никому о ней ничего не рассказал. Она продолжала нести службу наравне с солдатами-мужчинами». Что в этом рассказе вызывает сомнение? С какой целью полковник Григорьев Ф. Ф. наблюдал за рядовым Пальшиным? Почему эти наблюдения растянулись на целый год? Согласно этой версии, её тайна была раскрыта в середине 1916 года, тогда как в предыдущем случае речь шла о летнем месяце 1915 года. Было ли это связано с её признанием на исповеди, или это результат наблюдений полкового командира? Не соответствует действительности и то, что она якобы впервые услышала о своей героической землячке Дуровой от полковника. В родном Сарапуле её сравнивали с ней и называли второй кавалерист-девицей ещё в начале 1915 года, когда её доставили жандармы с Кавказского фронта к месту жительства.

Искажения истории и фактов

По воспоминаниям и рассказам самой Антонины Тихоновны восстановить её боевой путь в составе 75-го пехотного Севастопольского полка достаточно сложно, поскольку приводятся неполные описания военных событий и боевых эпизодов, без их привязки к датам и месту, где они происходили. Отчасти это можно объяснить особенностями её автобиографической памяти, а также тем, что свою первую тетрадку с воспоминаниями она датировала февралём 1958 года. Иными словами, она стала записывать свои воспоминания на 62-м году жизни – спустя четыре с лишним десятилетия. Вполне возможно, что какие-то детали прошедших событий стёрлись в памяти, перепуталась их последовательность, забылись фамилии участников и однополчан. Немало искажений исторических событий и фактов добавили журналисты, писатели, историки и краеведы. Со временем биография фронтовички А. Т. Пальшиной наполнилась мифами, недостоверными фактами и небылицами. Описание одних и тех же событий имеет по 3–4 разных версии, что создаёт ощущение неправдоподобия текста и недостоверности фактов из биографии нашей героини.

С её слов, она участвовала в боях за Перемышль, Львов, Владимиро-Волынск, Монастырское, Ковно, Ровно, Гродно, Люблин, Черновцы, Вильно, Станислав, Карпатские горы, реку Быстрицу. Путь достаточно извилистый, если переложить его на карту боевых действий. И упоминаемые ею боевые эпизоды не всегда совпадают с реальными военными действиями 75-го пехотного Севастопольского полка. Приведём один из примеров изложения воспоминаний Антонины Тихоновны об участии в боях. «Как-то удалось вынести, – вспоминала фронтовичка, – с поля боя и сделать перевязку 18 солдатам. За это была представлена к медали „Георгиевский крест“ четвертой степени». Опять никакой конкретики. Когда и где это было, во время боя или после него? К тому же упомянутой в публикации медали не существовало. Среди солдатских наград были Георгиевская медаль и Георгиевский крест. Обе награды имели по 4 степени. Возможно, это какая-то редакторская ошибка, поскольку солдат-фронтовик не мог перепутать названия этих наград.

«Под Черновцами, – вспоминала позже Антонина Тихоновна, – вела в бой полуроту. Командира взвода ранило, и я взяла команду на себя. Тоже получила ранение. Лежала в госпитале. А с выздоровлением вернулась в свою часть, получила звание ефрейтора и была назначена командиром отделения». Как читатель помнит, выше мы уже рассматривали очень похожий боевой эпизод, только там она за эти же боевые отличия была, с её слов, удостоена Георгиевского креста и чина младшего унтер-офицера. И сам генерал Брусилов приколол ей на грудь Георгиевский крест. По другой версии, вручение было в госпитале, и генерал, зная, что геройский солдат – девушка, смущённо положил награду на тумбочку у кровати.

Кстати, и по описанной ситуации в бою тоже есть вопрос. Из приведённого рассказа непонятно, где находился в это время второй взводный командир, поскольку в полуроте два взвода. Не указано, когда и где она находилась на лечении. Когда она вернулась в строй? Скорее всего, судя по тексту воспоминаний и в зависимости от тяжести ранения это могло произойти осенью 1916 года. Однако в предыдущем схожем случае речь шла о феврале 1917 года. И таких загадок немало.

С её слов, она в боях на фронте была два раза ранена и один раз контужена. Последний раз она получила ранение в ногу и находилась на излечении в киевском госпитале. «Но в часть, – вспоминала Антонина Тихоновна, – я больше уже не вернулась».

Можно предположить, что боевой эпизод мог иметь место в сражении под Черновцами в ходе Брусиловского прорыва. Во 2-й половине июня 1916 года город был занят русскими войсками. Однако то, что она была удостоена Георгиевской награды, также нуждается в подтверждении. В архивах 75-го пехотного Севастопольского полка должно сохраниться представление о награждении рядового А. Т. Пальшиной (или Пальшина). Согласно положению о георгиевских наградах, подобное боевое отличие вознаграждалось Георгиевским крестом. Скорее всего, речь могла идти о её награждении Георгиевским крестом IV степени.

Следом в воспоминаниях доброволицы приводится очередной боевой эпизод, и вновь без указания даты и без привязки к событиям на фронте. «Как-то мы втроем, – писала она в одной из своих тетрадок, – доставали „языка“. И когда выполнили это задание, то меня представили к медали „Георгиевский крест“ третьей степени и присвоили звание младшего унтер-офицера».

Удивительно, что практически все авторы материалов о Пальшиной, переписывая в основном уже известные факты, не удосужились перед публикацией удостовериться в реальности приводимых фактов. Например, в списках георгиевских кавалеров упомянуты шесть её однофамильцев-мужчин, но ни один из них не был Антоном. Поиск по другим базам награждённых георгиевскими наградами результата тоже пока не дал. Возможно, что ответы на подобные вопросы находятся в архивах 75-го пехотного Севастопольского полка.

Не насторожило многочисленных авторов и то, что, по воспоминаниям Антонины Тимофеевны, награды она получала практически по две сразу. Притом в сочетании Георгиевский крест плюс Георгиевская медаль «За храбрость» разных степеней. В некоторых публикациях приводится ссылка на приказ генерала Брусилова и даже приводится номер её Георгиевской медали IV степени, но сверить его тоже пока не представилось возможным.

Вполне вероятно, что в архивах эти документы отложились, поскольку наградные правила в империи предписывали соблюдение определенного алгоритма действий. Представление к награде с описанием конкретного подвига или боевого отличия писал начальник, от командира роты (эскадрона, сотни) и выше. Далее наградной лист проходил по цепочке и утверждался командующим фронтом, армией или иной соответствующей армейской структурой, наделённой правом награждения.

Подтверждением полученных наград могут служить разные документы, например ведомости выплат денежного довольствия, поскольку все награждённые получали доплаты за георгиевские награды.

Подвиги и георгиевские награды добровольца Антошки

Почему-то о георгиевском кавалере Антоне Пальшине или Антонине Пальшиной не упоминается в историях ни казачьей дивизии, ни 75-го Севастопольского пехотного полка. Хотя, конечно, не обо всех награждённых нижних чинах там писалось. Так, в годы Первой мировой войны в 75-м Севастопольском пехотном полку было награждено георгиевскими наградами 984 нижних чина, включая 680 чел. – Георгиевским крестом IV степени и 304 военнослужащих – Георгиевской медалью IV степени. Однако в нашем случае это не рядовое событие. Речь идёт о женщине, удостоенной двух Георгиевских крестов и медалей «За храбрость» III и IV степени.

Ранее уже предпринимались попытки уточнить сведения о наградах доброволицы А. Т. Пальшиной. К сожалению, до сих пор никому из историков, исследователей и краеведов не удалось найти документального подтверждения по её награждению Георгиевскими крестами. Кстати, часто цитируемые наградные приказы приводятся в изложении, а не в виде копии архивного документа, что тоже снижает степень доверия к этой информации и не позволяет определить степень фактического соответствия. Некоторые авторы статей о жизни и военной судьбе Антонины Тихоновны утверждают, что им известны документы по её награждениям Георгиевскими медалями III и IV степени, однако копий приказов и описаний её героических поступков и боевых отличий на фронтах Первой мировой войны не приводят.

Надо отметить, что сомнения в отношении наград остались до сих пор. Уже в наше время историк из Удмуртии профессор А. В. Коробейников высказал сомнения по поводу награждения А. Т. Пальшиной Георгиевскими крестами, поскольку этот факт не подтверждён документами. В то же время были найдены и опубликованы приказы о её награждении Георгиевскими медалями III и IV степени. Однако и в этом случае копии документов не приводятся.

Легенды продолжают множиться и в наши дни. Так, на популярном информационно-справочном портале города Ижевска в разделе «Люди, связанные с историей Удмуртии» указывается, что А. Т. Пальшина «трижды награждалась Георгиевским крестом». При этом свою лепту в наградную путаницу внесла и сама героиня той далёкой войны. В опубликованных в январе 1997 года её воспоминаниях она дважды упоминает о том, что награждалась медалями «Георгиевский крест» III и IV степени. Вряд ли могла уже бывалая фронтовичка перепутать две разные солдатские награды – Георгиевский крест и Георгиевскую медаль «За храбрость». К тому же здесь же она упоминает о том, что в 1921 году сдала в фонд помощи голодающим свои Георгиевские медали III и IV степени, а также Георгиевские кресты III и IV степени. Тогда же они вместе с мужем сдали все свои сбережения, а также золотые вещи: брошь, браслет, медальон и два кольца.

В конечном счёте получается, что её серебряные Георгиевские кресты и медали затерялись среди множества других пожертвований. Тогда так поступали многие. Тем более что в это время она служила в ЧК. Однако здесь вот какая незадача. До сих пор не удалось установить номеров её георгиевских наград, как и описаний подвигов и боевых отличий, за которые она была отмечена в годы Первой мировой войны. Проведённый поиск, с учётом того, что, с её слов, первые две награды были получены Пальшиным Антоном, а две другие – уже Пальшиной Антониной, результата не дал. Среди её однофамильцев нет ни совпадающих имён, ни мест службы. Однако это только указывает на то, что этот вопрос подробно не изучен. На войне всякое бывало. Да и в списках награждённых есть немало пропусков, когда напротив номера награды указано, что фамилия и имя не установлены. Хотя, конечно, достаточно сложно предположить, что сразу все четыре её награды, полученные в разное время и за разные боевые отличия, не попали в книги учета георгиевских наград. Думается, эта тема ждёт своего исследователя, чтобы подтвердить наличие этих наград у героической доброволицы, снискавшей славу кавалерист-девицы.

Сомнительные факты и фотографии

Вопросы о её награждениях не ограничиваются только георгиевскими наградами. Упоминается и о её награждении медалью «За спасение погибавших». Согласно этой версии, она спасла двух солдат, тонувших в Чёрном море. Можно предположить, что такое событие могло иметь место в период её службы на Румынском фронте на плавучем госпитале летом 1917 года. И медаль такая вручалась за подобные отличия. К сожалению, не уточняется, когда и кем она была награждена этой медалью. Поскольку ни на одной из её фотографий у неё нет этой медали на колодке других наград, то можно предположить, что речь, возможно, шла о медали «За спасение погибавших на море», которая с 1894 года вручалась в золотом или серебряном исполнении. Медаль не предназначалась для ношения на груди и выпускалась в настольном виде. При этом отметим, что сама Антонина Тихоновна о такой своей награде никогда публично не упоминала. В этой связи полагаем, что была бы достойным вкладом в работу по восстановлению некоторых страниц биографии женщины-воина публикация всех наградных документов с описанием её фронтовых подвигов и боевых отличий.

Наводит на размышления и её фотография времен Первой мировой войны, которая обычно используется в различных публикациях. Правда, она очень низкого качества с фрагментами, похожими на реставрацию или просто дорисовку. Это относится и к её наградам, и к погонам с добровольческой оплеткой, но без обязательного указания номера части. По правилам ношения военной формы одежды тех лет на погоне должна была быть жёлтого цвета цифра «75». Притом обязательно с точкой в конце.

Судя по тому, что на фото она изображена без шинели, в фуражке с погонами младшего унтер-офицера и четырьмя георгиевскими наградами, то это, скорее всего, осень 1916 года или весна-лето 1917 года.

То, что её погон имеет оплетку шнуром охотника, подтверждает, что фото сделано не ранее октября 1916 года, когда был введён этот элемент формы для данной категории добровольцев в русской армии. На гимнастерке, кстати женского образца, судя по застёжкам, и с двумя нагрудными карманами (офицерского образца), справа ближе к ключице то ли пулевое отверстие, то ли дефект фотографии. Что касается наград, то создаётся впечатление, что они просто нарисованы.

Есть и другая фотография лучшего качества, на которой изображены три женщины с унтер-офицерскими погонами. В центре сидит женщина – унтер-офицер в высокой папахе черного цвета. На груди у неё два Георгиевских креста и четыре медали. Помимо двух Георгиевских медалей III и IV степени, у неё есть ещё две другие медали. Как считает Р. Коренев, это медали «В память 100-летия Отечественной войны 1812 г.» и «В память 300-летия царствования дома Романовых».

В некоторых публикациях утверждается, что на фотографии в центре изображена А. Т. Пальшина. При этом никаких доказательств, что это именно так и есть, не приводится. Сама Антонина Тихоновна никогда не упоминала о других наградах, кроме как о двух Георгиевских крестах и двух Георгиевских медалях III и IV степени соответственно.

К тому же на этом снимке не указаны дата и место фотосъёмки. Не приведены сведения о двух других женщинах с унтер-офицерскими погонами, которые изображены рядом с ней. У них нет никаких наград. При этом у двоих гимнастерка застегнута на левую сторону, а у одной – на правую. У той, что изображена на снимке в фуражке, на погонах три лычки белого цвета, что свидетельствует о том, что она в чине старшего унтер-офицера.

Сама фотография является студийным снимком, поскольку сзади на стене какая-то рисованная декорация с изображением дерева слева и небольшого куста справа. Возможно, поэтому в некоторых публикациях высказывается предположение, что на этой фотографии изображены так называемые «ряженые», не имеющие отношения к русской армии. Вполне возможно, что для установления достоверности этой фотографии и лиц, на ней изображенных, потребуется проведение экспертизы по установлению её подлинности.

Как видим, вопросов по уточнению героической биографии фронтовички Антонины Тихоновны Пальшиной-Придатко за прошедшие десятилетия накопилось немало. Время стёрло некоторые факты, перемешало последовательность событий, боевых эпизодов, мест сражений и календарных дат. Постарались и многочисленные популяризаторы её героического прошлого. Ведь если все перечисленные в её воспоминаниях и публикациях о ней города и географические точки на её фронтовом пути в годы Первой мировой войны сопоставить с картами боевых действий Юго-Западного фронта 1915–1917 годов, то может сложиться впечатление, что 75-й пехотный Севастопольский полк многократно перемещался по линии фронта, в то время как другие части 19-й пехотной дивизии оказывались в других местах. Поэтому боевой путь добровольца Антошки в составе полка тоже нуждается в документальном уточнении.

3.5. Вырванная страница биографии

Доброволицы, оказавшиеся волею судеб и в силу своих убеждений в рядах Красной армии, по понятным причинам не любили вспоминать о своей прежней службе. Особенно если они побывали в строю женских батальонов. К таким женщинам-солдатам относились весьма недоброжелательно. По некоторым сведениям, Антонина Пальшина служила в составе доброволиц женской команды смерти Марии Бочкарёвой. Отважная доброволица-фронтовичка, поступившая в армию под мужским именем и ставшая георгиевским кавалером, Антонина Тихоновна никогда не вспоминала о своём участии в женском добровольческом формировании. Этот лист её боевой биографии был вырван из книги жизни георгиевского кавалера. Чего опасалась эта храбрая женщина, заслужившая в боях два Георгиевских креста и две Георгиевские медали?

Младший унтер-офицер упорно пропускала в своих автобиографиях и рассказах о прошлой жизни отрезок времени после выписки в начале мая 1917 года из госпиталя в Киеве и до осени того же года, когда она вернулась домой в город Сарапул. Чем она была занята в течение примерно 4–5 летне-осенних месяцев того революционного года? В книге Д. Козака «Вятские дочери» приводится факт, который хотя и косвенно, но подтверждает вклад георгиевского кавалера, унтер-офицера и фронтовички Пальшиной не только в формирование «женской команды смерти» Бочкарёвой, но и её личное участие в первом и последнем бою женщин-доброволиц на Западном фронте 9 и 10 июля 1917 года. Скорее всего, именно за участие в этом бою две вятские доброволицы из состава женского формирования, включая А. Т. Пальшину, в конце июля получили трехмесячные отпуска на родину.

Часть своего отпуска Антонина провела в городе Вятке. В начале августа 1917 года газета «Вятская речь» писала: «В Вятке в настоящее время проживают по отпускным билетам штаба унтер-офицер 1 женского батальона смерти Антонина Пальшина (с 28 июля) и рядовой первой женской команды смерти Вера Штепан (живет в Вятке с 19 июля)… Обе указанные женщины-солдата, не дожидаясь истечения трехмесячного отпуска, 4 августа вновь возвращаются на фронт». Других подтверждений либо опровержений этого факта до сих пор не выявлено.

Согласно другой версии, фронтовичка Пальшина, всегда стремившаяся на передовую, вдруг внезапно решила вернуться в состав сестёр милосердия. В 1979 году в журнале «Медицинская сестра» была опубликована статья, посвящённая сестре милосердия Пальшиной. Там также отмечалось, что после её зачисления в резерв с 30 апреля 1917 года она неожиданно отправилась на Румынский фронт. Этот фронт образовался в ноябре 1916 года. В августе того года Румыния объявила войну Австро-Венгрии. В боевые действия вмешались германские войска и примерно за два месяца разгромили довольно слабую румынскую армию. Так русская армия получила ещё один фронт, куда стали спешно стягиваться войска. Строевой унтер-офицер и георгиевский кавалер, проведший всю войну в боях на фронте, в этих условиях вдруг вновь стала сестрой милосердия на плавучем госпитале, перевозившем раненых по маршруту Батуми – Одесса. Судно вмещало до 1200 раненых и больных, размещённых в два яруса. Когда конкретно и сколько состоялось таких эвакуационных рейсов, А. Т. Пальшина не указала. Как проходили эти рейсы и какие-либо особенности санитарной помощи на воде, она не вспоминала ни письменно, ни устно. Даже продолжительность рейса от Батуми до Одессы она не приводила. Но до конца жизни бережно хранила расчётную книжку сестры милосердия, выданную комитетом Румынского фронта. В ней было записано, что она занимала «должность – медицинская сестра, месячный оклад 50 р.». В глаза сразу бросается название должности – «медицинская сестра», тогда как в то время обычно использовалось формулировка «сестра милосердия». Кстати, в своих воспоминаниях и автобиографиях Антонина Тихоновна довольно часто использовала термин «медсестра» вместо традиционного «сестра милосердия».

Поскольку оба описанных выше события происходили примерно в одно и то же время, но в разных частях России, то можно предположить, что одно из них является не вполне достоверным. Остается только выяснить, какое именно. Однако, возможно, что оба эти утверждения являются верными, если предположить, что события развивались следующим образом. Выписавшись из киевского госпиталя, она могла записаться доброволицей в команду смерти Марии Бочкарёвой и принять участие в боях на Западном фронте 9 и 10 июля. Оказавшись среди оставшихся в живых женщин-солдат, она вполне могла получить трехмесячный отпуск на родину. Как известно из местных газет, пробыв около недели в родных местах, она досрочно 4 августа снова отправилась на фронт. В это время она вполне могла по линии Красного Креста оказаться на Румынском фронте и попасть в качестве сестры милосердия на госпитальное судно. В случае если наше предположение верно и будет подтверждено документально, то сразу станет на две загадки меньше в военной биографии кавалерист-девицы из Сарапула.

Вместе с большевиками

Еще одно белое пятно в её линии жизни этого периода связано с тем, что в опубликованных воспоминаниях нет объяснения, когда и в связи с чем она примкнула к большевикам и потом сражалась в рядах Красной армии. Со слов А. Т. Пальшиной, на сторону красных её привлёк известный в их краях большевик И. С. Седельников. На сайте С. Жилина (Ижевск) размещено несколько историко-публицистических материалов, посвящённых судьбам Ивана Семёновича Седельникова и Антонины Тихоновны Пальшиной. Прапорщик Седельников был из студентов. Он ещё в годы Первой мировой войны вступил в РСДРП. Вернувшись в родной Сарапул после февральских событий 1917 года, он активно включился в политическую борьбу. Создал городскую большевистскую ячейку и установил связь с ЦК РСДРП. После Октябрьской революции он организовал отряд Красной гвардии и был назначен военным комиссаром в Сарапульском уезде. Со своими он держался запросто, и называли его просто по имени. Бывшему прапорщику было тогда всего 20 лет.

Свою первую встречу с главным большевиком Антонина Тихоновна описала в своих воспоминаниях лишь в 1968 году. Она его тоже называет без каких-либо чинов, а запросто – Ваней. «Он принял меня очень любезно, – вспоминала фронтовичка, – и пригласил сесть. Я смутилась, но всё это скоро прошло, как только Ваня заговорил о том, что работа сейчас очень серьезная и напряженная… После этой первой встречи я часто стала бывать в доме Седельниковых, в маленьком доме, в подвальном помещении. Наша работа происходила всегда ночью…» Так продолжалось примерно три месяца. За это время молодой большевистский начальник, со слов А. Т. Пальшиной, похудел и стал более задумчив.

Но тут вмешалась её родная тётка. «Моя тётя, – вспоминала позже Антонина Тихоновна, – была категорически против того, что я отсутствую по ночам. Она сказала очень строго: „Если ты не изменишь свое поведение – шататься по ночам, то пеняй на себя, открывать тебе сени не буду…“ Так и решила уехать в Сычёвку Смоленской губернии. По этому поводу я посоветовалась с И. С. Седельниковым. Он сказал: „Жаль, очень жаль, но что поделаешь“. После моих доводов он согласился…» Осенью 1918 года захватившие Сарапул белогвардейцы расстреляли Седельникова и многих его единомышленников. В это время А. Пальшина была за полторы тысячи вёрст от родных мест, и это спасло её от расправы.

Рассматривая её переход к большевикам, надо признать, что и здесь тоже концы с концами не сходятся. Непонятно, когда и по какому поводу георгиевский кавалер Антонина Пальшина обратилась к большевистскому военкому. Судя по тексту её воспоминаний, это произошло уже после октябрьских событий 1917 года. По другой версии, она вступила в красногвардейский отряд и участвовала в установлении советской власти в Сарапуле. Объяснение её решения о переезде в Сычёвку лишь угрозой родной тётки не пускать её домой после ночных встреч выглядит неубедительно. Антонине в то время было 20 лет, а за спиной у неё был богатый военный и жизненный опыт. Возможно, что-то здесь недоговаривается, а что-то преподносится в форме неподходящего объяснения. Как, впрочем, и в других случаях описания искажённых событий и приведения непроверенных фактов из биографии фронтовички-героини Первой мировой войны.

Эти обстоятельства могут породить альтернативные размышления о том, что подлинная биография этой женщины необычной судьбы кем-то была вполне осознанно и профессионально вычищена настолько, что в ней не осталось достоверных опорных дат и фактов, подтверждаемых документами или воспоминаниями других людей. Сюда же можно отнести и вопрос о её участии в женской команде смерти в 1917 году.

Служба в уездной ЧК на Смоленщине

В начале января 1918 года Антонина прибыла на новое место жительства и начала работать машинисткой в исполкоме. Затем её направили на работу в уездную ЧК города Сычёвка. К августу 1918 года губчека имела свои филиалы и своих представителей не только во всех уездных городах, но и в некоторых волостных центрах. Деятельность чекистов находилась под жестким контролем исполкома, на еженедельных заседаниях которого председатель местной ЧК отчитывался о работе «своего ведомства».

Сычёвская Чрезвычайная комиссия в то время состояла из пяти сотрудников, из которых трое были большевиками, двое – сочувствующими. Одной из сочувствующих новой власти была Антонина Пальшина.

В Сычёвском секретно-оперативном отделе уездного ЧК сразу после его создания работала единственная женщина-оперативница Антонина Тихоновна Пальшина. Эта отважная женщина, не знающая страха, была командирована в Сычёвку смоленской парторганизацией, несмотря на то что Антонина Пальшина была беспартийной.

Очень интересны и важны воспоминания Антонины Тихоновны, где она рассказывает о своей работе в Сычёвской ЧК. «Особенно трудно было вести борьбу, – вспоминала она, – за хлеб, за обеспечение Ленинграда, Москвы… Казалось, не было конца беспризорникам и мешочникам, которые буквально заполонили железнодорожную станцию… Шныряли охотники за ответственными работниками и чекистами, стреляли по ним из-за угла. В 1918 году ранили в живот первого заместителя председателя горисполкома Н. И. Березина. Врачи в то время саботировали. Для того, чтобы сделать ему операцию, пришлось взять из тюрьмы хирурга. Под страхом народного гнева он сделал операцию. Ассистировала ему я, как умела, как могла… Но особенно тяжело мы переживали „Варфоломеевскую ночь“. Банда появилась со стороны Ржева… было три часа утра. Выбежав на улицу, мы увидели страшное зрелище. От гостиницы через площадь по Советской улице около многих домов лежали изуродованные трупы мужчин, некоторые из них ещё были живы. Бандиты вызывали жителей города на улицу и тут же около домов их уничтожали… Впоследствии выяснилось, что участником этого гнусного дела был эсер Н. Беднушкин…

В Сычёвском уезде в то время были ещё князья и помещики, но уже не имеющие никакой власти. Весной 1918 года князь Мещерский (последний владелец усадьбы Дугино) с женой помогали нам подметать площади, наводить порядок и чистоту… Как-то в имении князя Урасова наши чекисты арестовали управляющего. При обыске у него обнаружили мешок… в мешке оказалось много золота, жемчуга, бриллиантов. Особенно бросался в глаза золотой голубь. Как выяснилось, этот голубь украшал царские ворота в церкви. Здесь же мы нашли массивные золотые поповские кресты… Обнаружили прекрасное ожерелье из крупного жемчуга… Впервые в своей жизни я узнала тогда, что такое бриллианты… всё это богатство мы на второй день сдали в Сычёвское отделение Государственного банка по акту…» Заметим, что в начале цитаты из чекистских воспоминаний А. Т. Пальшиной она упоминает Ленинград. Конечно же, здесь допущена неточность. Так Северная столица стала называться с января 1924 года. А во время её работы в Сычёвской ЧК в 1918 году это был город Петроград.

В боях с белогвардейцами на Юге России

Возможно, что некоторые факты из своей героической биографии она не рассказывала из осторожности. Время было такое. Да и судьба её тогда круто изменилась. Она стала женой красного комиссара, вместе с которым отправилась на фронт воевать против Добровольческой армии на Юге России. Как вспоминала Антонина Тихоновна, её муж Г. Г. Фролов получил назначение политкомиссаром в 4-ю кавдивизию Конармии Будённого.

4-я кавалерийская дивизия Красной армии была создана 14 марта 1919 года. До этого она с конца ноября 1918 года носила названия 1-й сводной, а затем отдельной кавдивизии. После переформирования она вошла в состав Конармии С. М. Будённого. С марта 1919 по ноябрь 1920 года дивизией командовали прославленные военачальники Гражданской войны. Среди них были Б. М. Думенко, С. М. Будённый, О. И. Городовиков и другие. Среди семи комиссаров 4-й кавдивизии за тот же период Г. Г. Фролов не значится. В то же время в биографии А. Т. Пальшиной-Придатко, опубликованной в Википедии указано, что в Сычёвке «она вышла замуж за комиссара 4-й кавалерийской дивизии 1-й конной армии Григория Фролова и они вместе ушли на фронт. Участвовали в боях за города Ростов-на-Дону, Ставрополь, Краснодар». Вполне возможно, что в своих воспоминаниях Антонина Тихоновна имела в виду, что её муж служил комиссаром в составе этой кавдивизии. Сведений о всех тех, кто находился на комиссарских должностях в 4-й кавалерийской дивизии, в открытом доступе найти не удалось.