Текст книги "Киев – Москва. Расхождение"

Юрий Долгорукий – Князь Киевский. Раз.

Сев в Киеве, Юрий дал Святославу Ольговичу Курск и Туров. Сыновьям же: Ростиславу – Переяславль, Андрею – Вышгород, Борису – Белгород, Васильку – отчую Суздаль, Глебу – Канев.

Изяслав стал сколачивать коалицию из Венгрии, Чехии и Польши, с королевскими дворами которых он был связан родственными узами. Плюс Смоленск и Новгород, где княжили его брат и сын.

Юрий опирался на княжества сыновей и на привычных половцев. Плюс союзником стал князь Галицкий Владимирко Володаревич.

Сражение произошло через полгода. Все остались при своих: Юрий в Киеве, Изяслав во Владимире Галицком. Юрий обещал отдать Изяславу сбор дани с Новгорода и пленных с добычей, взятых при Переяславле; но не вернул.

Изяслав – реванш. Раз.

Еще через полгода, летом 1150, Изяслав, тайно договорившись с венграми и «черными клобуками», стремительно пошел на Киев. Юрий союзников собрать не успел – и поспешно оставил город.

Изяслав вернул себе Киевский престол.

Юрий Долгорукий – Князь Киевский. Два.

Через пару месяцев Юрий собрал все силы и двинул на Киев. Изяслав ушел при его приближении.

Киевляне приняли Юрия покладисто. Они боялись входа в город его союзника – Владимирско Галицкого. О жестокости того ходили легенды. (А прав на Киев он имел не меньше Изяслава, в том же поколении был даже от старшей ветви.)

Изяслав – реванш-2. Княжение-3.

Еще через полгода, по зимнему снежку, стремительным маневром, Изяслав с венгерской подмогой оказался под Киевом.

Юрий бежал.

Изяслав воссел.

Дуумвират

Изяслав придумал гениальный ход. Он обратился к своему дяде Вячеславу, старшему брату Юрия. Которого не так давно оставил и без престола, и без Турова, откуда Вячеслав, держа карман шире, уже отправился княжить в Киев – ну, раз племянник Изяслав сверг Игоря Ольговича, которого там вообще не стояло, выражаясь народным языком позднейших и не столь важных очередей – видимо, хороший мальчик для законного дяди престол освободил, и ждет, возможно, награду.

Как вы понимаете, лидерскими качествами Вячеслав не обладал. В Киев не попал, в Туров не вернулся, Изяслав выделил ему вполне паршивую Пересопницу. И вот сейчас он по анкетным данным и складу личности оказался именно тем, кто мог спасти Изяслава.

Переведя суть речей Изяслава, почти все утеряны в веках, а оставшиеся искажены, на современный язык, мы услышим примерно:

«Дядя! Прости, я был неправ. Трудная жизнь, сплошные стрессы, то и дело ошибаешься, сам видишь, как и я настрадался. Сколько пережил.

Я уже немолод. Душа просит покоя. И болит о родной стране. За державу обидно. Все перессорились, а народ страдает.

А посему признаю твое старшинство – и пусть ты княжишь на престоле Киевском. Он твой по праву.

А я при тебе буду. Как соправитель. Ну, тоже типа князя, но уже не главный. Главный – ты. Тебе все почести и положенные богатства. И думать ни о чем не надо. Все размышления я беру на себя. И решения. И дела тоже.

Намекаю тонко: ты царствуешь – я правлю.

Соглашайся – лучших условий тебе никто не предложит. Не то так и сгниешь в своей супнице, в смысле – Пересопнице.

Целую,

остаюсь любящий племянник твой Изяслав».

Как вы думаете, сколько времени понадобилось Вячеславу, чтобы приехать в Киев?

Но на самом деле все выглядело несравненно благороднее. Договоренность началась еще за год до этого, до последних пертурбаций. Сегодня уже и Вячеслав был попрошен из Пересопницы – Юрий отдал ее одному из сыновей. И когда сладился княжий замысел – оглашено было послание Великого Князя Киевского Вячеслава к племяннику. Что стар уже дядя и немощен, и не под силу ему тащить груз всех дел. И пусть племянник возьмет все на себя, такова к нему просьба. А дружина Вячеслава и средства его – в полном распоряжении Изяслава.

…Это был крепко взявшийся якорь. Прочный опорный столб. Не мог Юрий идти свергать родного старшего брата. Уж это вовсе не по понятиям, и никакой закон не оправдает. С большой ловкостью Изяслав проложился дядей от назойливого Юрия.

Но – не тот им попался мальчик. Была в нем эта черта – несокрушимое норманнское упрямство.

Юрий – хотел!

Все три года последнего, третьего княжения Изяслава Юрий предпринимал наступательные действия – терпя поражения. Княжеская распря продолжалась с участием волынцев, галичан, черниговцев и т. д. Нет никакого принципиального смысла перечислять имена, места и даты.

Между вторым и третьим

Умер Изяслав. Старший соправитель, дядя Вячеслав, пригласил княжить в Киеве его следующего брата, Ростислава Мстиславича.

Это вызвало возмущение другого претендента – другого дяди Мстиславичей! (Из старшей ветви, от Святослава Ярославича.) Изяслава Давыдовича, князя Черниговского.

Союзы и их распады, походы и отходы, сражения, поражения, победы.

Итого:

– Ростислав Мстиславич, Князь Киевский, просидел буквально полгода соправителем дяди Вячеслава. Отражая с родней вооруженные претензии Изяслава Давыдовича.

Потом дядя Вячеслав умер.

После этого Ростислав не решился вступать в сражение с Изяславом Давыдовичем и отступил, часть союзников его покинула. И?

– Изяслав Давыдович быстро пришел в Киев и занял престол.

Когда до Юрия дошли эти вести, он собрал войско и двинул к месту событий. Он также не собирался отказываться от Киева.

Под Смоленском он встретился и помирился с Ростиславом Мстиславичем, и тот признал его старшинство и право на Киев. За соответствующие уступки и льготы, естественно.

Объединенное войско приблизилось к Киеву.

Изяслав Давыдович освободил престол и уехал из Киева. Быстро.

– В третий раз Юрий Долгорукий стал Великим Князем Киевским.

Конец религиозного раскола

Собственного русского производства полупризнанный-полунепризнанный Митрополит Климент Смолятич мог бы служить национальной иллюстрацией много позднейшего европейского слогана «Кого власть – того и вера». Климент признавался в тех княжествах, где признавали старшинство Изяслава – и до тех пор, пока Изяслав был Великим Князем Киевским. Отправляясь на переговоры или в походы, Изяслав, от греха подальше, брал Климента с собой. Чтоб с ним чего не случилось.

Со смертью Изяслава Климент разумно и предусмотрительно исчезает из Киева – с сыном Изяслава уезжает на Волынь.

Юрий Долгорукий Климента за митрополита не признавал никогда. Он извещает Константинополь об отсутствии митрополита и просит прислать. Патриарх рукополагает и шлет Митрополита Константина I. Константин весьма быстро прибывает в Киев и первым делом придает анафеме далекого Климента и еще более далекого покойного Изяслава. Все службы, проведенные Климентом, объявляются недействительными, все назначения им священников и диаконов силы не имеют. Лишь через время им позволяется подать прошение с раскаянием и осуждением Климента, и некоторых возвращают к службе.

Номенклатура и нелюбовь

К тому времени киевское боярство и городская верхушка вошли в большую силу и власть свою понимали. А посему: князья стали приходить княжить в Киев со своей командой. Людьми давно знакомыми, верными, испытанными, с кем уже сработались, так сказать.

Поэтому не всех князей Киев привечал. Вот Ольговичей – не привечал. Те приводили собой черниговскую администрацию. А черниговцы имели свои исторические (и недавние) претензии к Киеву. И с киевскими ладили плохо: тем было унизительно начальствование чужаков.

Юрий эти прелести любви народной уже испытал. И, естественно, с собой привел верхушку суздальской, собственной, администрации.

Он был законный правитель! Он рассаживал сынов на места получше – так это в порядке вещей. Он издалека греб что можно под себя – так потому и Долгорукий. Он был хозяйственным руководителем и заботился о владениях – вот тут не всегда согласуясь, скажем так, с мнением подчиненного боярства. Местных феодалов, выражаясь в иных терминах.

А посему? Ну да, был уже немолод, жизнь прожил бурную, профессия повышенного риска. И:

10 мая 1157 года Юрий пировал, то есть ужинал соответствующим образом, у киевского боярина Осмянника Петрилы. Той же ночью занемог. И через пять дней умер. Объелся ли и опился на ночь, в своем немалом возрасте, или отравили его, – никто не узнает.

Сразу же после смерти двор его был разграблен народом.

…Что характерно: соперники-конкуренты к тому моменту уже совсем изготовились к походу на Киев – изгонять Юрия с престола.

Юрий не отличался дипломатичностью, и с «братьями»-князьями не уживался. То есть был склонен к индивидуализму и волюнтаризму и не стремился налаживать отношения, предпринимать совместные действия. Это стоило ему нескольких военных неудач. И вызывало неприязнь многих рюриковичей, которых несравненно полезнее было бы иметь в союзниках.

Он совершил бестактный и принципиальный поступок, увеличивший нелюбовь киевлян к «суздальцу». В Киеве давно уже повелось, что князь после интронизации заключал «ряд» с народом киевским, то есть договор: оговаривались права и обязанности как народа, так и князя. Юрий пренебрег этим. То есть отнесся к восшествию на Киевский стол как к приходу в свою вотчину, где имел все права от предков.

…Так закончился первый этап установления прочных связей, стянувших Киев и Суздаль в долгое противостояние, которое кончится перетеканием власти и могущества из центра славной Киевской Руси в Северо-Восточное Залесье, где мало кто еще слышал название деревушки Московы.

Ах, лучше бы Изяслав Мстиславич не садился на Киевский престол, лучше бы не звали его бояре, лучше соблюли бы почитавшееся ранее лествичное право и пришел княжить старший в роду.

Но, как мы увидим чуть позже, это бы ничего не изменило. Мягкое победит твердое, и слабое возобладает над сильным. Через большую силу и большое богатство приходят в свой срок слабость и нищета.

Портрет того, кто завязал узел

Отец: Великий Князь Киевский Владимир Мономах.

Мать: первая жена Мономаха Гита Уэссекская, дочь короля Англии Гарольда II.

Седьмой из восьми братьев.

Годы жизни: 1190–1197 (нет точной даты) – 1157.

Прожил: 59–67 лет.

Первая жена: в крещении Мария, дочь половецкого хана Аепы.

Вторая жена: Елена, из византийского царского рода Комнинов.

Сыновья: 11 (одиннадцать) от двух браков. Самые известные и сыгравшие большую роль в истории:

– Андрей Боголюбский, второй по старшинству;

– Всеволод Большое Гнездо, самый младший.

Дочерей: трое.

Основанные им города:

Кострома

Звенигород

Переяславль-Залесский

Дмитров

Дубна

Юрьев-Польский

Городец

Характеризуя его, Татищев писал на основании Киевской летописи, что был высок и толст, любитель женщин, вина и яств, а труды перекладывал на других – что крайне сомнительно, принимая во внимание его бурную деятельность. Извлеченные в начале XXI века из саркофага – Юрия ли Долгорукого были останки, или нет: сухощавый невысокий старик с большими ступнями и ладонями – никто уже точно не узнает.

На реке Москове у частокола при деревушке угощал он как-то обедом союзника Святослава Ольговича – и с Москвой связано более всего имя Юрия Долгорукого у потомков.

Часть пятая. Сила регионов – крушение центра

Переходный период

На протяжении двенадцати лет после смерти Юрия Долгорукого в Киеве княжили, то и дело сменяя друг друга и возвращаясь вновь:

Изяслав Давыдович из Чернигова – еще два раза.

Ростислав Мстиславич из Смоленска – еще два раза.

Мстислав Изяславич с Волыни – еще два раза.

Владимир Мстиславич из Дорогобужа – один раз.

Для большей понятности – события 1158–1161 гг. в рамках этого двенадцатилетия историки назвали «Междоусобной войной на Руси».

Ничего принципиально нового.

Начало конца

Началось все с Новгорода. С него Киевская Русь началась – с него и кончилась. История любит кольцевую композицию.

Утвердив за собой вечевое право, новгородцы обрели милое обыкновение: со сменой политической обстановки они сменяли себе и князя. Как бы сами. Логично: исходя из собственной пользы.

Чаще всего это имело традиционную форму: садился новый Великий Князь в Киеве – от него и просили князя себе в Новгород. Лояльность как собственная польза. Но в кармане – возможность: не понравится – выгоним и присланного Киевом. Если так полезнее.

И вот сел в Киеве Мстислав Изяславич. И новгородцы турнули своего князя Святослава Ростиславича. Освободили место.

Но тут имелась одна закавыка.

Лишь несколько лет назад новгородцы на кресте клялись Великому Князю Киевскому Ростиславу Мстиславичу, что званый и принятый ими на Новгородское Княжение сын его Святослав Ростиславич будет княжить у них вечно, до самой своей смерти. Чего, как говорится, не пообещаешь начальству ради собственного покоя.

Новгородцы передернули безбожно. Они порешили, что правил сын вечно до самой смерти своего отца. Целых семь лет. Смерть крестную клятву спишет.

Святослав пришел в гнев и возмущение. Новгородцы подумали о заключении его под стражу. В результате Святослав поспешно ушел с дружиной. И получил в подмогу войско из Суздаля. И тогда он разграбил Торжок с окрестностями. А Торжок, он же Новый Торг – ключевой пункт, через который шел хлеб из Суздальского Ополья в Новгород.

Братья Святослава, Роман и Мстислав Ростиславичи Смоленские, в то же время с грабежами и пожарами прошли по новгородчине и взяли Великие Луки.

В Новгороде, понятное дело, начались волнения.

Проигрышный ход

Итак, Мстислав Изяславич в 1167 году опять сел в Киеве. В связи с чем его старший сын Роман стал князем Новгородским. Вече ли его попросило Новгородское, выпроводив вон сына прошлого Киевского князя, отец ли надавил на Новгород, имея рычаги и привычку те рычаги власти двигать, а только – так. Кто знает. Правду ведь и в те времена писали – в каждом месте да свою.

Лучше бы Мстислав решил это дело миром. Договорился с Новгородом, Смоленском и Суздалем – Киевский Князь решает проблемы и вершит третейский суд. Но – до Мономаха ему было далеко.

После недавнего победоносного похода на половцев, где Мстислав возглавил коалицию князей и утвердил себя как лидер и полководец, он уверовал в свою силу и значимость. Самоуверенность стала отталкивать от него людей; она его и погубила.

…И вот тут отец с сыном обрушивают лавину на свои головы. Забегая вперед: их головы уцелеют (а лучше бы нет), а Киевской Руси от вызванных ими событий уже не оправиться.

По порядку.

Поскольку Новгородская земля рядом с Суздальской, поскольку Новгород экономически немало зависел от Суздаля, поскольку между ними лежали спорные территории, не раз уже становившиеся причиной раздоров, поскольку там вновь начались беспорядки и военные действия то:

Роман Новгородский – уж разумеется по согласованию с отцом – решил выровнять ситуацию в свою пользу. Попортить жизнь княжеству Ростово-Суздальскому и ослабить его насколько можно. Таким образом Мстислав Изяславич, князь Киевский, вознамерился подобрать под себя Русский Север, по возможности перекрыть экономические каналы Суздаля и отсечь его от союзников.

И для начала Роман затеял поход на Полоцк. На тот момент князь Полоцкий Всеслав Василькович был союзником Суздаля. До Полоцка Роман не дошел 30 верст, встретив сопротивление. Но что прошел – ограбил на славу.

Затем Роман переключился на Торопецкое княжество, что в смоленской земле, граничившее с землями полоцкими и новгородскими. А сидел на нем Мстислав Ростиславич Храбрый, сын покойного Ростислава Киевского, из смоленских ростиславичей, и тоже, как вы догадываетесь, союзник Суздаля. Большого успеха Роман не добился, но что мог предпринял.

И на помощь ему отец Мстислав Изяславич отправил дружину во главе – во главе! – с младшим сыном Долгорукого, Михалко Юрьевичем. (Он был удален правящим старшим братом из Суздаля и прибился, безземельный, к Мстиславу.) В усиление ему Мстислав дал черных клобуков.

Подмога до деятельного Романа не дошла. Черные клобуки изменили и ушли, а Михалко был по дороге перехвачен и пленен Рюриком и Давыдом Ростиславичами, братьями Мстислава Ростиславича Смоленского Храброго (а красивая была бы двойная фамилия через дефис!). Дружина же выразила мир перехватчикам и готовность перейти на их сторону.

…Увертюра окончилась, и развернулось первое действие трагедии под названием «Конец стольного града Киева».

Конец стольного града Киева

К тому времени столица земли ростово-суздальской переехала из Суздаля в стремительно строящийся Владимир, и княжество стало именоваться Владимиро-Суздальским, или проще – Владимирским.

И княжил в нем старший из сыновей Юрия Долгорукого – Андрей. (Двое старше него умерли раньше.) В историю он вошел как Андрей Боголюбский, так и будем называть. Подробности ниже, а пока необходимо отметить: был Князь Владимирский Андрей Юрьевич храбр, агрессивен, своеволен, решителен и умен. И властен. Как без этого.

И было ему в том 1169 году за пятьдесят, а точнее никто уже не узнает. И был он прославленный храбростью и силой воин. И государственного жестокого ума человек.

Мстислав понимал, что от Андрея ему ждать добра не приходится.

Андрей понимал, что от Мстислава ему ждать добра не приходится.

Так вершится русская история.

Сопровождая отца в сражениях и походах, а потом и нарушая его волю и руководствуясь только собственными соображениями, Андрей хорошо учел все его ошибки.

И на Киев пошел не один.

К Киеву подошли и встали в осаду:

Глеб Юрьевич, князь Переяславский.

Всеволод Юрьевич, будущий Большое Гнездо.

Мстислав Ростиславич, князь Городец-Остерский.

Роман Ростиславич, князь Смоленский.

Рюрик Ростиславич, князь Овручский.

Давыд Ростиславич, князь Вышгородский.

Мстислав Ростиславич Храбрый, Смоленский же.

Олег Святославич, князь Новогород-Северский.

Игорь Святославич, князь Курский и Путивльский.

Владимир Андреевич, князь Дорогобужский.

Всего – 10 (десять) князей.

И своими войсками были представлены княжества:

Переяславское.

Новгород-Северское.

Смоленское.

Полоцкое.

Рязанское.

Муромское.

Владимирское.

– и входившие в них удельные княжества:

Городец-Остерское.

Овручское.

Курское.

Путивльское.

Дорогобужское.

– а также из Киевского (!) княжества —

Вышгородское удельное княжество.

Возглавлял эти объединенные вооруженные силы Руси сын Андрея Боголюбского князь Мстислав Андреевич. Итого с ним князей на Киев пришло одиннадцать.

Вооруженное руководство осуществлял надежный владимирский воевода Борис Жидиславич.

Это – две трети Руси.

Черниговское княжество осталось нейтральным.

А кто же тогда поддерживал Мстислава Изяславича Киевского?

А никто!..

Но будем точны: союзники у Мстислава были:

Новгород – княжил сын Роман.

Волынь – княжил сын Святослав.

Галицкое княжество.

Туровское княжество.

Городенское (гродненское) княжество.

И НИ ОДИН не поддержал его! Посылал ли Мстислав к ним за помощью? Ведь нападавших было много, и обширную подготовку кампании скрыть было невозможно – Мстислав неизбежно знал о нападении заблаговременно.

Союзники – не знали о приближении битвы за Киев – или не захотели вмешиваться? То есть полагали, что им без Мстислава лучше будет? А занимать надо сторону победителя? Или вовсе дистанцироваться от этих передряг киевских?

По факту:

Большинство против Киева – а меньшинство держится в стороне.

А принимал ли Андрей Боголюбский 50 жалоб из разных княжеств на притеснения и несправедливости со стороны Мстислава? Или борзописцы присочинили?

А собирался ли Мстислав извести братьев Ростиславичей? А если нет – почему обвинение, и почему крест целовать отказался?

А почему Мстислав, когда предводительствовал походом многих князей на половцев, себе взял много больше добычи, чем прочим досталось, и все его в том обвиняли?

И неукоснительно Мстислав мешался во все дела на Руси, в какие только мог.

При этом – старая коллизия: Юрьевичи приходятся дядьями Изяславичам! Андрей Мстиславу – дядя! Так почему в Киеве Мстислав, а не Андрей? И вдобавок этот племянник смеет наглеть до такой степени?!

…Андрей организовал катастрофу Мстиславу настольно хорошо и обстоятельно, что сам – вообще не пошел на войну. Дома остался! В своем Владимире! Это с его неоспоримой храбростью, мгновенной реакцией и силой.

Вот это было да. Вот это называется поставить себя над прочими. Вот это – подчеркнуть свое высшее над всеми положение. Вроде ты и над схваткой – а вроде всем исполнителям приказ отдаешь и общие действия координируешь.

12 марта 1169 года, после трехдневного штурма Киев был взят «вооруженными силами союзной коалиции». Город был разграблен дотла и частью сожжен. Все церкви ободраны, вся утварь, иконы, кресты, колокола – вывезены. Два крупнейших на Руси храма – Святой Софии и Десятинная Церковь – зияли пустотой. Монастыри обчищены, добро из домов побогаче вынесено. Боярству киевскому был нанесен страшный удар. Множество киевлян, несчитаные тысячи, были уведены в плен – оторванные от семей; брали молодых и здоровых. Пленные затем продавались в рабство, но о том летописи молчат.

За три века своей истории Киев подобного не переживал.

От этого удара он не оправится уже никогда.

Падение его продолжится вплоть до полной потери какого-либо значения еще полтора века спустя.

И вплоть до прихода монголов – не было ни голода, ни мора, ни иноплеменного нашествия. Причины падения Киева – исключительно внутренние закономерности государственного развития.

Эти причины и необходимо уяснить себе.