Текст книги "Киев – Москва. Расхождение"

Он принял эстафету. Он учел все ошибки отца, и усвоил все его уроки. Он долго не показывался на исторической сцене, но дебют был сразу блистателен. Он родился великим князем.

…Владимир Мономах, еще до того, как стал Киевским князем, женил Юрия на дочери половецкого хана Аепы Осенева. Новобрачным было лет по десять. Династический брак. Мономах на тот момент княжил в Переяславле – а это пограничное княжество, отделявшее Киев от половецкой степи. Мономаху был нужен мир. Для чего нужны хорошие отношения с половцами. И он их получил. Породнился.

Дочь хана Аепы и была матерью Андрея. И это родство…

Но здесь мы вынуждены сделать отступление. Слишком часто муссируется национальный вопрос, чтобы обойти его по касательной.

Этноним «татары» в русской истории столь размыт и неопределен, что необходимо уточнить: мы говорим о половцах. Они же кипчаки. Они же куманы, и их же называли и татарами, но не только их. Народ тюркского происхождения. В XI–XII веках – кочевники, владевшие огромными территориями: Великой Степью от Прибайкалья до устья Дуная, включая северные побережья Аральского, Каспийского и Черного морей.

Из Причерноморских степей вытеснили… в двух словах, дело было так:

Хазары вытеснили булгар (на Волгу и на Балканы), печенеги вытеснили хазар (те растворились), а половцы вытеснили печенегов (которые перекочевали на запад вслед за мадьярами). Все это за каких-то пятьсот лет.

И если в связи с первыми русскими князьями упоминают хазар, а затем печенегов (последняя треть IX – первая треть XI веков, от Аскольда и Олега до Владимира Крестителя), то со второй половины XI века в записях фигурировали исключительно половцы.

После смерти Ярослава Мудрого Всеволод Ярославич, отец Мономаха и прадед Андрея, княжил в Переяславле – и на его землю в 1054 году пожаловали половцы. Дело завершилось мирными переговорами с обменом подарками. Затем Всеволод с братьями «превентивно» ходил на торков, теснимых соседей половцев – а в 1061 году половцы впервые зашли с войной на Русь и немало разорили Переяславское княжество, разбив дружину Всеволода.

В 1068 году половецкая рать хана Шарукана вторглась в Переяславское княжество и разгромила войско трех русских князей – Всеволода, Изяслава и Святослава Ярославичей. Вслед за чем князь Киевский Изяслав бежал в Киев, оружие народу для ополчения против половцев не раздал – и восстание его изгнало.

А уже в ноябре того же года Святослав без братьев, с трехтысячной дружиной, разгромил двенадцать тысяч половцев и взял хана в плен. В битве на реке Снов, что уже в Черниговском княжестве. Довольно далеко на север за Киевом, верст полтораста или более.

Внимание! Сейчас – интересно:

Первое. Это здорово: то половцы разгромили объединенное войско трех братьев – то один из этих братьев разгромил вчетверо превосходящие силы половцев. Честь и слава. Что произошло? Подвезли чудо-оружие?

Второе. Заключили мир. Оставшиеся в живых половцы ушли восвояси. А хан? Про него ни слова.

Третье. А где брат Всеволод? При сих важнейших событиях? Изяслав в бегах, Святослав в битве, а Всеволод где? Ведь через несколько месяцев он вместе со Святославом займет Киев и выдвинет условия Изяславу – будет тут как тут Всеволод!

Четвертое:

В 1067 году у Всеволода умерла жена. Мария из рода Мономахов, дочь Императора Византии Константина IX, мать Владимира Мономаха.

В 1070 году у Всеволода родился сын Ростислав. От второй жены, половецкой княжны, в крещении Анны.

Вопрос:

– угадайте с трех раз: когда Всеволод на ней женился?

а) до сражения;

б) после сражения;

в) вместо сражения.

Самая компромиссная точка зрения: подъезжают на своих конях 12 000 половцев к реке Снов – и с берега, где русское войско, получают предложение: давайте заключим мир, мы вам отчасти оплатим дорожные издержки, чтоб вам не обидно было, а в закрепление наших честных намерений и нерушимого мира – породнимся: сын князя с нашей стороны и дочь хана с вашей стороны станут единой и любящей семьей. Символом и залогом нашей дружбы.

Конечно, можно жениться и после битвы. В знак мира и любви. Но все-таки где жених? Всеволод где?

Возможен и иной вариант: Святослав избивает половцев один за четверых, три тысячи против двенадцати, брат Изяслав прячется в Польше от своего разъяренного народа, а брат Всеволод в это время женится. На половецкой принцессе. Идиллическая картина. Согласно русским былинам: У хозяина три сына: старший умный был детина, средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак. Каждому свое. Делайте любовь, а не войну.

Я лично думаю, что женитьбой князя на ханской дочери решили дело без кровопролития и беспримерного подвига.

Так или иначе, женитьба Всеволода Ярославича, будущего Великого Князя Киевского, на половецкой княжне – явилась прецедентом в длинной череде русско-половецких браков и смешения княжеских кровей: северогерманской, славянской, византийской и финской – с кровью налетающих кочевников из восточных степей.

А проскальзывает и такая версия в источниках, апокрифическая, что Олег Святославич, сын победоносного Святослава, не первым браком женат был на гречанке, а вторым на половчанке, дочери хана Оселука – но напротив: именно в том самом 1068 году, когда половцы зашли на Черниговщину, Святослав сговорил женить сына на дочери хана Шарукана, и вместо генерального сражения война закончилась свадебным пиром. Тоже красиво. Но противоречит прочим известным сведениям.

Однако вернемся к Всеволоду, который родил сына Владимира, который стал Мономахом – так он тоже женился на половчанке. По примеру отца. Правда, уже не вторым браком, а третьим браком, в возрасте сильно за пятьдесят.

Именно Владимир Мономах, авторитетный и прославленный, в 1078 году впервые в русской истории – в союзе с половцами пошел воевать другое русское княжество: Полоцкое. Мы упоминали. Необходимо добавить: Мономах, тогда князь Смоленский, Полоцк не взял, но княжество разграбил; и был он не один, а с двоюродным братом Святополком Изяславичем, которого через год отец, Киевский князь Изяслав, таки посадит княжить Полоцком. И вероятнее, что с половцами договаривался не Владимир, а породненный с ними отец его, Всеволод. Годом раньше Всеволод тоже ходил с сыном и племянником на Полоцк, и тоже неуспешно – а сейчас половцев подключил, сам же дома остался, приглядеть, чтоб чего не вышло от таких союзников.

Но факт необходимо отметить:

1078 год – начало использования русскими князьями половцев для грабежей русских же княжеств и войн друг с другом. Иностранные наемники для борьбы с русскими по приглашению других русских.

Кстати: двоюродный брат и сподвижник Мономаха в полоцком походе Святополк Изяславич – так он тоже вторым браком женится на половчанке, дочери хана Тугоркана. Это произойдет через пятнадцать лет после той кампании.

И кстати: младший брат Юрия Долгорукого, самый младший из восьми сыновей Мономаха, Андрей Добрый – тоже женится на дочери Тугоркана! Уже другой дочери, как вы понимаете, четверть века спустя.

Старший же брат его Юрий Долгорукий от своей судьбы не ушел еще десятью годами ранее – когда отец, властный Мономах, женил почти отрока также на половецкой княжне – дочери хана Аепы Осеневича!

И какая тут деталь наводит на размышления. Женитьба Юрия произошла в 1108 году. А годом раньше умерла его мать, вторая жена Мономаха Ефимия. И когда именно женился Мономах в третий раз – и тоже на ханской дочери! – доподлинно наука не знает. Но долго вдоветь у русских князей было не принято. Обычно все вновь женились через год-два-три. И невозможно отделаться от мысли, что третья женитьба отца с первой свадьбой сына, обе на ханских дочерях, произошли близко по времени. А тогда – могли и не только по времени. И возникает возможность пикантной и наполненной смыслом ситуации, когда отец и сын женятся на сестрах, дочерях одного хана. С одной стороны, веет тень призрака кровосмешения какого-то. С другой – в истории еще и не то бывало.

Вы спросите: да какое все это имеет значение? Отвечу: никакого. Кроме одного. Историю творили живые люди, которым было много дела до своих интересов в жизни, и никакого – до истории. И хоть на миг ощутить этих людей живыми, со всем их трепетом и страстью, соблазнами и цинизмом, мечтами и идеалами, грехами и муками – великое это дело: только тогда ты хоть на миг единый чувствуешь вдруг касание живого ветра истории.

Ближе к делу. Дед Юрия Долгорукого был женат на половчанке, отец женат на половчанке, и сам он женат на половчанке. И хотя в самом Юрии половецкой крови не случилось, но тенденция выстроилась характерная.

И уперлась эта тенденция острием в Московию.

Часть вторая. Андрей Боголюбский

Роль женщин в Киевской Руси письменными памятниками освещена мало, прямо скажем. Княгиня Ольга, Марфа Посадница, да еще Ярославна плачет на юру. С остальных и того достаточно, если отмечены как жены и матери. Патриархат, что с него взять.

Между тем, как давно выяснила наука, главное и глубинное в человеке формируется с момента рождения и до пяти лет. А ребенком до пяти лет, а даже и до семи-восьми, князю заниматься некогда. Он ходит в военные походы и правит государственные дела. Ребенка воспитывает княгиня, пусть с няньками и мамками. И влияние матери на подрастающего ребенка – несравненно значительнее, чем отцовское.

Итого, половина ханской, половецкой крови в Андрее сказывалась не только генетически – но и воспитание наложило на этот полустепной генотип фенотип материнской культуры. Мировоззрения и ментальности. Через мельчайшие детали общения матери с ребенком это передается всегда и усваивается на всю жизнь прочнейшим образом.

Восточные, степные черты скажутся в определяющих поступках Андрея не раз.

И поскольку именно Андрей Боголюбский явился первым князем, кому Ростово-Суздальская земля была изначально родиной – родился он здесь и век свой прожил – особенности его характера получили значение историческое. Им, Андреем, было заложено всё будущее Московское Княжество и Царство.

Воинские подвиги молодого Андрея известны и описаны. Двадцати с небольшим лет изгнал из Рязани князя Ростислава Ярославича, одного из отцовых врагов; ходил против изгнанного князя Киевского Изяслава Мстиславича на Волынь; проявил доблесть при штурме Луцка; владел Дорогобужем; получил тяжелую рану при осаде Чернигова.

В 1153 году был посажен Юрием Долгоруким на княжение в Рязань – но из половецких степей вернулся Ростислав Ярославич, и из сумятицы ночного нападения Андрей вырвался в одном сапоге: сюжет известный.

Когда Долгорукий в 1149 году впервые сел на Киевский престол – Андрея он посадил рядом, Вышгородским князем. Но продолжалось это княжение в чехарде междоусобиц едва ли год.

Согнанный раз и два, Долгорукий возвращался, сел на Киев прочно в третий и последний раз – и Андрея утвердил на Вышгород вторично. Вот с этого и начинается собственно биография Великого Князя Андрея Боголюбского.

Потому что в один прекрасный день князя Вышгородского Андрея Юрьевича на месте не оказалось. Съехал.

Случай это был исключительный. Как-то не было так заведено, чтоб князья – самовольно и неожиданно – бросали свое княжество. Ни на кого, а вообще.

И более того! Съехал не с пустыми руками. Увез из Вышгородского женского монастыря древнейшую на Руси икону – Богоматери с младенцем: писаную еще евангелистом Лукой и попавшую в Киев из Иерусалима через Константинополь – дар Кесаря Мономаху, священный, драгоценный.

Далее легенда повествует, как, десяти верст не доезжая до Владимира, кони встали на дыбы и не могли двинуться вперед; пришлось заночевать; и во сне Божья Матерь с иконы явилась князю Андрею и повелела оставить ее здесь. Вот на этом месте Андрей и основал свою резиденцию, которую назвал Боголюбово: сначала село, затем и крупный город, с белокаменным княжеским дворцом, монастырем, церковью, домами и мастерскими – окруженный укрепленным периметром общей длиной около трех километров.

Бесценная древняя реликвия, святость и благодать ее почитались превыше всего, переместилась из Киева во Владимир.

…Тремя годами спустя, в 1158-м, Андрей закладывает во Владимире Успенский собор – Храм Успения Богородицы, где потом и пребывала икона. Тут есть нюанс. 1158 год от Рождества Христова – это 6666 от Сотворения Мира по византийскому летосчислению. И для людей того времени такая дата закладки собора под святую икону – много значила: земля Владимирская своей святыней противостоит Антихристу! 666 – Его число, так и еще одна шестерка прибавлена, подчеркивая зловещее знамение. Не убоимся же зла в своей твердыне! Ой маловероятно тут случайное совпадение… не тот мальчик попался.

Тень сакральности осенила Владимирскую землю. И волею Богоматери движим был князь Андрей.

…Постепенно представление о покровительстве Иконы Владимирской Божьей Матери и ее Церкви Успения Богородицы, их духовная сень простерлась не только на всю Северо-Восточную Русь, но и даже на Переяславль, то есть уже на Русь Южную. Все ширились территории, где ощущалось духовное влияние Владимира. Культ Богородицы все прочнее ассоциировался с земным вместилищем ее образа – столицей Северо-Востока Владимиром.

Владимир был основан на берегу Клязьмы в 1108 году Владимиром Мономахом.

После смерти в 1157 году Юрия Долгорукого Андрей Боголюбский, став Великим Князем Владимирским, немедленно перенес в него свою столицу из Суздаля. Повторив тем самым отцовский демарш из Ростова в Суздаль. С теми же точно соображениями: освободиться насколько возможно от боярского окружения. Развязать себе руки и расширить сферу беспрепятственной власти. И бояр от той власти по факту отодвинуть. Так география получает политическое измерение.

Владимир был невелик, стоял на краю Ростово-Суздальской земли, и значение его дотоле было невелико и двум старым столицам подчинено. (Придет время – и так же Петр I съедет в небольшой северный град, отвоеванный у шведов, закладывать новую столицу вдали от боярства. Да и Луи XIV сбежит в возведенный на пустырях дворцовый комплекс – подальше из неспокойного Парижа, от заговоров старой аристократии.)

На новом месте склонный к самовластью и честолюбивый князь безотлагательно развернул грандиозное строительство. Владимир должен быть величествен и прекрасен, как подобает столице государства, и уж ни в чем не уступать Киеву.

Тут и вознесся Храм Успения Богородицы. Высотою он превосходил Софийские Соборы Киева и Новгорода, и роскошью не уступал им. Возводили его и отделывали, при вероятном участии русских мастеров, западноевропейские зодчие, в основном итальянцы, так с тех пор на Руси и повелось. Еще Юрий Долгорукий просил прислать европейских мастеров Императора Священной Римской Империи Фридриха I Барбароссу; и к Андрею поехали эти мастера на княжьи заработки и почет за свое искусство. (Здесь имелась и та родственная нить, что первая жена Изяслава Мстиславича, вечного соперника, но ведь и племянника Юрия Долгорукого, была родственницей императора Барбароссы. Так что просьба исходила как бы из одной семьи, да ведь и враждовали Юрий и Изяслав не с рождения…)

Во Владимирском Успенском Соборе, главном храме Северо-Восточной Руси, будут венчаться на великое княжение владимирские и московские князья.

Среди его росписей сохранятся фрески Андрея Рублева.

А в считаных верстах, рядом с Боголюбовым, при впадении Нерли в Клязьму, на речной стрелке – поставлен один из прекраснейших и знаменитых храмов на Руси: белокаменная церковь Покрова на Нерли.

Тогда же, в первые столичные годы Владимира, были возведены Золотые Ворота. Роскошью и красотой они должны были превзойти киевские – или по крайней мере быть не хуже. Сложенные из блоков белого камня, они превышали тридцать метров высотой, проездная арка 15 × 5,5 метра, венчала ворота небольшая надвратная церковь; и крыты они были золоченой медью, сияя издалека. Служили они одновременно и Триумфальной аркой, и парадными воротами Владимира, и укрепленным въездом в Новый Город, где располагался дворец князя, боярские терема и обители духовенства и богатого купечества. Новый Город пристроил Андрей к старому владимирскому кремлю и обнес с внешней стороны высоким валом.

За семнадцать лет Великого Княжения Андрея Боголюбского Владимир преобразился и вырос, приобретя блеска, размеров и влияния – что складывалось в перспективу.

В развитие важнейшей темы – огромное и упорное внимание уделял Андрей религиозной и духовной значимости Владимира, желая поднять Владимирскую церковь в один уровень с Киевской.

Русская церковно-политическая традиция рассматривала митрополичью кафедру в качестве важнейшего символа государственности.

Реализовывалась идея создания второго и равного идеологического центра на Руси. Для чего князь планомерно пробивал кафедру Митрополита Владимирского.

Это многоактная драма с переходами действий из церковного закулисья в княжеское, с Руси в Византию, с массовками на берегах Дуная и городских площадях.

Вскоре после возвращения Андрея – из княжества изгоняется епископ ростово-суздальский Нестор. Обвинен формально он был в том, что заставлял держать пост по средам и пятницам всегда, как постановил Константинополь, – даже если на эти дни выпадали церковные праздники, а на Руси не заведено праздновать без скоромного. (Скоромное – то есть любая пища, содержащая плоть животных и птиц и продукты от них: молоко, яйца и т. д.) Этот вопрос о постах подавался как причина распри между Константинополем – и Владимиром, который уже двигался в сторону самостоятельности.

Грубо и просто: Андрею не нужен епископ, независимый от него и зависимый от далекого Константинополя. А уж найти недовольных епископом и составить жалобы – это момент чисто технический, оформление изгнания.

Естественное неудовольствие Андрея, как и всех князей, вызывала неудобная и наглая независимость присылаемых из Византии иерархов. Они ориентировались на Патриархат, церковные сборы с мест отсылали митрополиту в Киев, были неприкасаемы для светских властей, и вообще эти греки плохо вникали в княжеские нужды.

Епископская кафедра ростово-суздальская пустовала два года, пока митрополит Киевский Константин II не прислал епископа Леона, опять грека. Епископ Леон, грек, продержался на этом месте ровно год – и, осужденный ростово-суздальским собором духовенства, был выгнан Андреем за чрезмерные сборы и принадлежность к оппозиции: сблизился с княжьей родней, желавшей смещения Андрея.

Через год митрополит Киевский вернул Леона обратно, но на месте допустили его уже только в Ростов, а в Суздале появился новый владыка – Феодор. Не то его избрали епископом в Суздале и Владимире, но митрополит не утвердил, и посему называли его просто «владыка», не то еще откуда он взялся.

И этот владыка Феодор появился в то самое время, когда слава святой иконы и величественного храма Успенья Богородицы расходилась все шире – а на Руси только что было уже два митрополита! Константин II в Киеве – и Климент Смолятич во Владимире-Волынском (мы уже говорили об этом «двоемитрополитстве»). Естественная мысль: это чем же Владимир-на-Клязьме хуже Владимира-Волынского? Где два митрополита – там и третьему возможно быть. Прецедент создан, удобный случай упускать нельзя.

Вернувшийся Леон всё проповедовал те самые посты. Праздник не праздник – а среды и пятницы без скоромного. Ему устроили дискуссию с владыкой Феодором. Феодор безусловно победил: Леона вновь изгнали. В Киеве на этот раз он понимания не встретил.

Дело о русских постах перенесли на рассмотрение в Константинополь!

Дальше дело было так. В 1163 году в Константинополь направилась представительная делегация: два епископа – Леон и Феодор – и четыре посла: от Киева, Переяславля, Чернигова и Суздаля. В результате бурной дискуссии с самим императором Мануилом I упрямого епископа Леона искупали в Дунае и лишили сана. (Император начал поход в Венгрию, на его стоянке и случилась встреча.)

Но интереснее для нас другое:

Епископ Феодор передал Вселенскому Патриарху Луке Хрисовергу письмо от Великого Князя Владимирского Андрея Боголюбского. Лично он его вручил или нет мы не знаем, и что в нем было написано тоже не знаем; а еще не знаем, где оно года четыре пролежало. Но знаем, что на пятый год специальный посол Вселенского Патриархата доставил во Владимир ответ Патриарха, и местами этот обстоятельный дипломатический ответ сохранился.

Явствует из ответа простое:

Епископ Феодор митрополитом Владимирским не будет, и никто не будет, и никакой митрополии Владимирской вообще не будет, согласие наше невозможно.

А сохраняется единая епархия Ростово-Суздальская, и рукополагать епископов будет митрополит Киевский, как установлено.

Но. Поскольку Владимир находится в Ростово-Суздальской епархии – епископу допустимо пребывать во Владимире, если на то укажут обстоятельства и будет его воля, и если то никак не станет мешать отправлению его обязанностей.

Положительные следствия: Владимирское княжество получило единую Владимирскую епархию с резиденцией епископа в новой столице – вместо Ростово-Суздальской, да еще одно время разделенной на две, Ростовскую и Суздальскую отдельно.

Отрицательные следствия: епископ Феодор оказался редким злодеем. Выходец из знатного рода, крепкий физически и речистый, оказался необыкновенно корыстолюбив и жесток. Летописи приписывают ему безумные злодейства: он отбирал у несогласных имения, строптивых сажал в темницы и подвергал пыткам, распинал, варил в котлах, нагих жег свечами и т. п. Хулил всех, не исключая князя и даже! Пресвятую Богородицу! Но когда решил ограбить Церковь Успения Богородицы – это уже чересчур, решило духовенство и народ.

Князь со слезьми умолял его перестать, и в конце концов заковал в железы и отправил в Киев к митрополиту. Феодор грязно хулил и митрополита. Был посажен в темницу на островке, не исправился, и митрополит отправил его обратно на суд к князю – который передал его на суд веча. И казнили его жестоко: усекли язык, который богохульствовал, отсекли правую руку, которой рукоприкладствовал, привязали на шею мельничный жернов и утопили в Ростовском озере. Осенью 1169 дело случилось.

…Вокруг Феодора наворотили массу путаницы в разных источниках, много несообразной ерунды пишется и поныне, останавливаться на ней невозможно – это материал для отдельного исследования. То его митрополит Киевский на том Песьем острове днепровском и казнил через усекновение главы, то Феодор затворил все храмы во Владимире и запретил службы, когда его в Киев отправляли, то Феодор сам лично Патриарха просил сразу митрополитом Киевским его поставить. Но на одном моменте мы сосредоточимся – в русле главной темы:

Вы можете себе представить князя Андрея Боголюбского, который со слезьми кого-то молит? Да он скорее убьет кого угодно или сам на месте в схватке погибнет!

Второе: так в конце концов он повелел схватить Феодора, заковать в железы и отправить в Киев?

Третье: а с каких это пор епископ, духовное лицо, пусть со своим теремом, прислугой и охраной, получил право пытать и казнить подданных князя? Он гражданской властью не обладает. А полагать Владимирскую Русь зоной полного беззакония и самоуправства – по меньшей мере безграмотно и наивно. Уголовное право существовало и соблюдалось. Это вам не кино про седую древность.

Четвертое: а что это за безумные пытки и казни, на Руси вообще тогда неслыханные, типа варения в котлах?

Пятое: он принимал постриг, был иноком, был игуменом Суздальского монастыря – он всю жизнь зверствовал? Или только в епископах?

Шестое: а он зачем князя хулил? Жить надоело? И не таких резали без угрызений совести. А Святую Богородицу – зачем хулил?! Он что – Антихриста стал проповедовать?!

Седьмое: а как в его голову могла прийти мысль ограбить ее Храм? Совсем святотатцем стал? А за это уж точно казнить полагалось. И: он куда собирался украденное девать? Дома хранить? На царьградский рынок для продажи отправить?

Заключение единственное: все это в летописях – типа «злодеяний врагов народа и троцкистско-бухаринских извергов», которые сыпали битое стекло в масло пролетариату. Все это наглая ложь, исполняющая функцию пропаганды. Епископ Феодор, бывший значительной фигурой с политическим весом, сделался неугоден и его следовало убрать.

Убрал его Андрей Боголюбский.

Митрополиту Киевскому епископ с самостоятельными замашками был не нужен, и заступаться за него совершенно незачем. Напротив: митрополит заинтересован в нормальном, лояльном епископе. Митрополит мог быть настроен только против Феодора.

Ростово-суздальско-владимирскому духовенству властный епископ с сильным характером, жестко гнущий свою линию, тоже был не нужен. Опять же – лютая зависть: он ездил к Патриарху в Константинополь, он близок князю, он из знатного рода и богат, он хороший оратор… утопить мерзавца!

И главное – решение Андрея Боголюбского. Феодор – сделал свое дело. Он, насколько можно, вытеснил из княжества ставленников Византии – и епископская кафедра принадлежит своим, русским. А уж на выбор епископа из русских князь тоже некоторое влияние иметь будет.

Он, Феодор, пригнул шеи духовенству, которое его побаивалось. От духовенства требуется: против князя ничего не сметь, помимо князя ничего не решать. И эта задача была пока выполнена.

И он, Феодор, был громогласной и влиятельной политической фигурой – которая, содействуя целям князя, была очень полезна.

Но!!! Такой фигуре нельзя позволить набрать слишком большую силу. Нельзя дать ей стать самостоятельной. Недопустимо, если ее цели начнут расходиться с целями князя. А Феодору наверняка льстецы и подхалимы шепчут, как он велик, мудр, свят, как любят и слушают его, как он значителен.

То есть? Феодор как политическая фигура себя исчерпал. Мавр сделал свое дело – мавра пора уйти. Слишком он набрал вес и укрепился.

(Так через 200 лет патриарх Алексий встанет над князем.)

Епископ Феодор оказался служебной фигурой и расходным материалом Великого Князя Андрея Боголюбского. Князь строил сильное независимое государство. Для этого необходимо максимальное влияние, максимальная власть. До поры до времени Феодор работал на эту княжью цель. А затем стал лишним, более того – потенциально вредным и опасным.

А вече? Э, долго ли вечу мозги запудрить. Да и казнь властного лица – радость и развлечение.

Жаль, что историки (почти всегда) ничего не понимают в социальной психологии власти, в интриге и карьере, за пределами своих статей, должностей и званий. Простите лирическое отступление.