Текст книги "Ярлинги поневоле"

– Что видишь? – Яромир налюбовался Каруком и задумался, куда б его засунуть, потому как испорченную куртку он не надевал, запихнув по настоянию кобла в свой изрядно уже опустошённый вещмешок и щеголяя теперь лишь в джинсах да в запасной рубахе.

Карманы штанов – точно не вариант. Вылетит, и не заметишь. Так что выбор невелик, пришлось засунуть за голенище сапога. И не потеряется, и не на виду, и вытащить не особо сложно. Только не очень удобно, конечно, с непривычки. Упирается там чем-то и на ногу давит. Ну да не смертельно.

– Вижу, что привязались, – буркнул кобл, наблюдавший за манипуляциями парня. – Всё? Нарадовался? Теперь вынимай его обратно, клади на пару шагов от себя, а сам усаживайся и лови сатэ. Будешь учиться ножиком своим управлять. А я, пока не стемнело, ужин приготовлю да куртку твою починить попробую. Мешок-то твой всё равно почти пустой, а кожа на него знатная пущена. Отличную заплату соорудить можно.

– Угу, – кивнул парень, пропуская слова о куртке мимо ушей, потому как заинтересовал его совсем другой вопрос. – А чего учиться то? Я и так им управлять умею. Вон этому Даркусу Вейдеру как касты сбивал.

– Не знаю, что ты ему там сбивал, но ты лучше со мной не спорь. Ты и малой толики об этом клинке не ведаешь, а туда же – умею я. Садись давай, умельщик! – рыкнул зелёный и встал напротив Ярика подбоченившись: – Садись, садись. Времени мало осталось, а у меня дел невпроворот.

Юноша вздохнул и покорно уселся на траву.

– А ты сам-то откуда про Карук так много знаешь? – глянул он на кобла, занимая положенную позу.

– Дак, а как же мне не знать, если эти кинжалы величайшими шаманами моего народа в стародавние времена изготовлены. – Гоблин примостился на траве неподалёку от мальчишки и принялся разделывать крола.

– Да ты что?! – удивился Ярик и скривился при виде того, как зелёный вспарывает шкуру животного.

– Угу, – самодовольно кивнул кобл, увлечённо орудуя своим кинжалом. – Давно это было. Конечно, они не сами кинжалы сделали, а только привязали к ним Духов Хаоса. А клинки выковали из чёрного золота Древние, которым тогда служил мой народ…

– Точно! – хлопнул Ярик ладонью себя по лбу, отчего прерванный на полуслове гоблин вздрогнул и удивленно на него уставился. – А я-то понять не мог, чего мне в этом мире не хватало всё время! Точно-точно, древних! Волшебство есть, боги, эльфы, гоблины всякие. А древних нет. Фух! Теперь я спокоен!

Ярик дурашливо вытер со лба несуществующий пот и кивнул притихшему коблу:

– Извини, перебил. Что там древние? Это вообще кто такие были? И куда делись?

– Древние, – зелёный вернулся к своему занятию, – они раньше всех появились в этом мире. И когда Создатели перестали особенно за ним, за миром, следить, стали, практически, им управлять. Мой народ и орки стали союзниками и вассалами Древних. А эти мелкие выродки коблитты – слугами. И служили им долгие века. Только альвы противились власти Древних и не пускали их к себе на континент. А потом появились человеки. Много. Пришли из другого мира и притащили с собой своих магов. Вот, я скажу тебе, и бойня тогда началась, у-у-у…

Генордалтрис, словно чулок, содрал к крола шкуру и отложил её в сторонку, занявшись потрошением тушки. Мальчишка же сидел, примолкнув и внимательно слушая зелёного кулинара.

– Древние были сильны, но человеков было очень много. Намного больше, чем Древних. Для нас, чтоб мы могли помочь им, они и выковали чёрные клинки, а наши великие шаманы смогли привязать к этим клинкам духов разрушения. С помощью которых лучшие из наших воинов и стали уничтожать магов по одному, разрушая их заклятия и лишая сил. – Генордалтрис на секунду замолчал, словно задумавшись о чём-то, а затем продолжил: – Как видишь, победить мы не смогли. Остатки народа Древних, чтоб не быть уничтоженными совсем, нашли способ, открыв проход, уйти из этого мира. Правда, обещая вернуться и отомстить. Но нас с собой не взяли. Не взяли и коблиттов, за что те прокляли своих хозяев, да и нас заодно. Сам наш народ еле выжил. Очень обиделись на нас человеки. За то, что многих их самых сильных магов смогли уничтожить наши воины. Теперь-то маги куда слабее, чем раньше. Многое из знаний забыто или утеряно. Вот и проходы между мирами открывать разучились. И то, что попали вы сюда с сестрой – чудо великое и знак свыше.

– Ой, вот только давай без знаков и предсказаний всяких! – досадливо махнул рукой Ярик. – А то одному предсказали чушь какую-то, так он на нас охоту объявил. Вот расхлёбываем теперь. А ты умеешь Каруком управлять?

– Нет, – покачал головой гоблин, не отвлекаясь от крола. – Для этого связь с ним нужна. У тебя она есть, у меня нет. Но я знаю, чему тебе учиться надо, и могу помочь. Всё, готово! Пора костёр разводить. Я за дровами быстренько, а ты лови сатэ, а потом попробуй пообщайся с духом Карука. Твоя задача – заставить его покидать вместилище. Хотя бы ненадолго и недалеко.

– Это из кинжала, что ли, вылезти? – удивился Ярик. – А так можно было?

– Можно. Только вы, человеки, даже и не знаете об этом. Всего-то и научились, что дырявить ими друг друга да заклятья разрушать. А почувствовать и познать дух клинка – не в силах.

Кобл насадил выпотрошенную тушку на импровизированный вертел из очищенной от коры палки, водрузил всё это хозяйство на воткнутые в землю рогульки и, поднявшись на ноги, поковылял к краю поляны.

– А этот твой кукуруш? Не надо ещё жевать? – окликнул зелёного парень.

– Нет, – махнул тот рукой, оглянувшись, – хватит и того, что я уже дал.

– Ну и слава богу, – вздохнул Ярик облегчённо, глядя на исчезающего в зарослях гоблина, – второй раз в меня бы эта гадость не полезла.

Он выудил из-за голенища клинок, наклонившись и потянувшись вперёд, воткнул его в землю и, выпрямившись, положил руки на колени.

– Я узнал, что у меня, – начал он, вздохнув и прикрывая глаза, – есть огромная семья…

На этот раз стишок пришлось повторять не так уж и долго. Наверное, и десятка «колосков» не набралось перед тем, как накатившее лёгкое головокружение принесло за собой новую волну просочившихся в голову ярких красок, шумов и эмоций.

Правда, на этот раз, ожидавший подобного эффекта, юноша воспринял приход сатэ совершенно без страха, но с огромным любопытством.

Даже не оглядываясь по сторонам, он сосредоточил всё внимание на кинжале, торчащем из травы почти в метре перед ним. И на клубке мрака, угнездившемся посередине клинка. Сейчас Ярик мог спокойно его разглядеть.

Размером чуть меньше кулака. Чем-то напоминает морского ежа. Только торчат из него в разные стороны не иглы, а какие-то тонкие и гибкие, постоянно двигающиеся, изгибающиеся и переплетающиеся то ли усики, то ли щупальца. Больше ни с чем вроде и не сравнишь. Откуда-то пришло понимание того, что именно с их помощью Дух Хаоса чувствует окружающий его мир. Они для него и нос, и глаза, и всё остальное.

Захотелось потрогать это сияющее непроглядной темнотой чудо. Юноша поднял и протянул к нему руку. Теперь его с клубком разделяло сантиметров двадцать. Тот, словно обрадовавшись, запульсировал сильнее, потянувшись какой-то частью усиков в сторону руки.

Страха не было. Ярик знал, что Дух ничего плохого ему не сделает. Он наклонился вперёд и коснулся клубка. Несколько счастливо извивающихся усиков тут же немного удлинились и обвились вокруг пальцев. Никакого прикосновения не почувствовалось. Но по руке к плечу побежали приятные мурашки.

«Надо ж назвать тебя, поди, как-нибудь, – подумал парень, – как же ты без имени-то?»

Новая волна мурашек и усилившаяся интенсивность шевеления усиков показали, что такая идея клубку по вкусу.

Ярик выпрямился, убирая руку, и задумался. Не ёжиком же называть Духа Хаоса. А больше он ни на что особо и не похож. Разве что на 3-Дэшную кляксу.

«О, точняк! Будешь Кляксичем! – решил он. – Вижу, вижу, что ты доволен. Ну что, как тебя из кинжала-то выманить?»

Счастливо шевелящийся комок ничего не ответил. Ярик опять протянул к нему руку, теперь уже не наклоняясь и оставляя между собой и Кляксичем сантиметров тридцать:

– Давай, друган, иди ко мне.

Дух ответил волной недоумения, желания нового прикосновения и сожаления о невозможности это сделать. Было очень странно и непривычно чувствовать и тем более понимать то, что выражалось не словами и даже не мыслями.

– Ну что же ты? Не бойся, давай! – подбодрил Кляксича парень. Но тот лишь переместился с лезвия на кончик витой рукояти и завис там, нервно подрыгиваясь и возбуждённо шерудя своими отростками.

– Что, не можешь? Ну постарайся! – Ярик продолжал держать перед Духом требовательно протянутую руку. – Давай, дотянись до меня!

Кляксич разве что не подпрыгивал на рукояти, фонтанируя самыми разными эмоциями, но своего убежища не покидал.

– Прирос ты к нему, что ли? – начал раздражаться юноша, на что тут же уловил в ответ нотку обиды, примешавшуюся к остальным чувствам, льющимся от Духа.

– Ладно, не дуйся. Просто гоблин считает, что это чем-то для нас важно, – вздохнул Ярик. – Попробуй ещё, вдруг получится.

Комок мрака нетерпеливо задёргался. Почувствовалось напряжение, с которым он пытается оторваться от кинжала. Но привязка, удерживающая его в Каруке, была куда сильнее желания угодить новому хозяину. Кляксич ещё несколько раз дёрнулся, тщетно пытаясь спрыгнуть с рукояти, и утомлённо затих, задумчиво перебирая отростками. А затем, словно найдя выход из этой неприятной для него ситуации, радостно выстрелил в сторону руки Ярика одним резко удлинившимся усиком. Обвив кисть, он замер, а юноша почувствовал довольное удовлетворение, выплеснувшееся из Кляксича.

– Молодец, придумал, – похвалил он его. – Но учиться всё равно надо. Что б такого придумать?

Вытащив кинжал из земли, Яромир вытер лезвие об штанину и задумчиво почесал им затылок.

– А вот как ты, скажи, заклинания разрушал? Ты же это на расстоянии делал. Ну-ка! – он поднялся на ноги, подошёл к вещмешку и пошерудил в нём рукой. Нащупал бережно припрятанный когда-то амулет-переводчик и извлёк его на свет. Теперь он явно видел голубоватый светлячок, запрятанный в кристалл: – Ух ты, круто. Нет способностей, нет способностей… И без них обойдёмся! Да, Кляксич? Хотел я этот девайс до дома заныкать, но нам сейчас с тобой разобраться важнее.

Размахнувшись, Ярик закинул амулет на другой край поляны и направил на него Карук.

– Ну что, поэкспериментируем? – приглядевшись, нашёл взглядом голубую искорку, мерцавшую в траве. – Давай, дружок, покажи, как ты её разрушаешь.

Черканул по привычке наискосок по свечению магии и увидел, как из Кляксича выметнулся ещё один удлиняющийся отросток, мгновенно дотянувшийся до амулета и впившийся в голубой огонёк. Как только тот погас, усик втянулся обратно, а Кляксич испустил эманации удовольствия. Почему-то сразу представился котёнок, налакавшийся молока и счастливо замурлыкавший.

– О! Да ты, походу, поужинал, малыш! – улыбнулся Ярик. – Теперь буду знать, чем тебя подкармливать. А вон и мой кормилец показался.

Где-то на периферии зрения, в глубине окружающих зарослей, замаячила фигура приближающегося кобла. Пока зеленокожий добытчик не добрался до поляны, парень успел неспешно подняться, сходить подобрать потухший амулет и вернуться обратно, усевшись на прежнее место и вновь воткнув Карук перед собой.

– Ну что, попробуем повторить попытку? – он принялся выманивать Кляксича из кинжала, краем глаза наблюдая за тем, как гоблин разводит огонь.

Его зарождение он тоже почувствовал эмпатически. Маленькое ярко-алое пламя сперва неуверенно, словно недоверчиво, перекочевав из рук Генордалтриса на собранные им деревяшки, принялось обследовать их, медленно разгораясь и расползаясь всё больше и больше. Будто проверяло качество приготовленной для него пищи. Затем куда увереннее растеклось по всем дровам и довольно вспыхнуло, резко разросшись, засияв и заискрившись.

По руке, протянутой к кинжалу, пробежался поток мурашек – Кляксич, вытянув очередной ус, напоминал о себе, испуская волны желания и нетерпения. Как маленький мальчик, теребящий за руку маму и требующий купить ему мороженое. Так и слышалось в его посылах: «Дай, дай! Хочу, хочу!»

– И чего же ты хочешь? – Ярик вытащил клинок из земли. – Неужели к огню захотел?

Дух Хаоса радостно задёргался, источая согласие и довольство от сообразительности хозяина. Юноша развернулся, поднося Карук к костру:

– Ближе? Ещё?

Едва лезвие коснулось пламени, Кляксич просто взорвался эмоциями, требуя не прекращать, удерживая его в пламени, и не мешать насыщаться его энергией.

– Ага, простой ты! – руку нещадно жгло, и Ярик убрал её из костра, тут же уловив огорчение Духа. – Ничего, потерпишь немного. Раз ты такой проглот, так и быть, сейчас придумаю что-нибудь, покормлю тебя ещё.

Он огляделся по сторонам, подтянул к себе какую-то палку, раза с третьего воткнул в её кончик кинжал.

– Давай питайся, всеядный ты мой. – Поднёс всю эту конструкцию к огню, стараясь не мешать колдующему над запекаемым кроликом гоблину.

Держал, пока деревяшка не обуглилась настолько, что Карук мог в любую секунду вывалиться прямо в костёр. Кляксич на этот раз не возражал. Не иначе, насытился.

Помахав немного палкой, дождавшись, пока клинок остынет, Ярик пристально его осмотрел. Даже будучи погружённым в пламя, его лезвие оставалось чёрным, не краснея, как можно было ожидать. И сейчас, когда оно остыло, на нём не осталось никаких следов пребывания в огне. Рукоятка тоже никак не пострадала. Сам же Кляксич стал словно немного больше. Хотя юноше это могло и показаться.

Он сунул Карук за голенище и посмотрел на гоблина:

– Гена, долго ещё? Твой кролик так вкусно пахнет, что я его готов уже целиком проглотить прямо так, горячим!

Глава 18

После ужина кобл ушёл в форт, а Ярик провёл ещё какое-то время в попытках выманить Кляксича из кинжала. Когда же вокруг окончательно стемнело, отправился побродить по окрестностям, изучая способность обходиться без света с помощью состояния сатэ. Заодно и дров пособирать.

Входить-выходить из сатэ получалось почти без напряга. Выходил вообще мгновенно, а на вход требовалась всего пара «колосков».

Заблудиться не боялся – пощипывающего травку Тайсона и всё ещё яркое пламя костра он «видел» даже сквозь деревья на достаточно большом расстоянии.

Никаких крупных зверей в округе не наблюдалось, а вот мелкой живности было предостаточно. Так и шныряли вокруг, то шебуршась в траве, то перескакивая или перелетая с ветки на ветку. Причём ничуть не опасаясь шастающего по их угодьям чужака.

Валежника в лесу было навалом, и уже вскоре Ярик набрал полные руки толстых сучьев. Вернувшись на поляну, свалил всю добычу возле костерка:

– Подкрепись, дружок.

Подброшенные в огонь ветки были благосклонно приняты накинувшимся на них пламенем.

Спать вроде и не хотелось, но, постелив на землю одеяло и подложив под голову мешок, Ярик едва успел устроиться поудобнее, как тут же провалился в какое-то странное состояние полудремоты-полусна. Как бы и отдыхаешь, и в то же время слышишь, что вокруг делается. Ещё умудряешься и за костром следить, периодически дрова подкидывая.

В голове при этом стремительным потоком проносился целый ворох мыслей. Не самых весёлых, а порой и грустных. Поводов хватало с избытком. И если с потерей Агаи парень, скрепя сердце, кое-как смирился, отсутствие сестры почему-то напрягало не на шутку. Тревожно было на душе и беспокойно.

Как долго продлилось такое состояние, неизвестно. Только в один момент юноша всё же уснул. Да таким крепким сном, что прозевал появление Генордалтриса.

Когда Ярик открыл глаза, тот преспокойно сидел у костра напротив и поглощал остатки недоеденного с вечера кролика. Темнота вокруг начала уже постепенно рассеиваться. Видать, скоро утро.

– Привет, – потягиваясь, произнёс юноша.

– Угукм, – не отрываясь от еды, кивнул гоблин.

– Как сходил?

– Угу-гукхм. – Кобл покрутил перед лицом перемазанной жиром рукой.

– Ладно, поешь – расскажешь.

Парень дотянулся до дров, подкинул парочку веток в огонь. Уселся, сложив ноги по-турецки, и сделал вид, что спокойно ожидает окончания гоблинской трапезы. Хотя самого буквально распирало от волнений и нетерпения.

Хорошо хоть зелёный не стал над ним долго издеваться и, прожевав очередной кусок мяса, выдал:

– Капитан ваш не выжил. Порубили его имперцы. Лежит вместе с Путкинсом в подвале на леднике под присмотром нового начальника стражи. Старый, который одноногий, тоже к Создателям отправился. А вот колдун ваш вроде как живой. Погоди, погоди, – кобл поднял перед собой руку, останавливая уже собравшегося вскочить Ярика, – не надо никуда бежать! Нет его в форте.

– А где он?!

– Его тот чёрный худой маг забрал. В Крынск на своей карете под охраной увёз. Туда нынче сам император заявиться должен. Вот и повезли ему показать злодея-заговорщика. Да выведать всё, что тому ведомо.

– Бред! Какой из мэтра заговорщик?!

– Вот они и выпытают какой.

– И ты об этом так спокойно говоришь! – выпалил, вскакивая-таки на ноги, Ярик. – Надо же спешить! Спасать! На карету там напасть, отбить его!

– Ага, – невозмутимо кивнул гоблин, – сейчас твой давешний рыцарский отряд призовём и отобьём. Да и не догнать нам карету – она уже в Крынске, поди, давно. Мы как из форта драпанули, так имперцы оттуда вскоре и убрались восвояси. Мага прихватив да Лексуса твоего недобитого.

– Выжил, что ли? – вытаращил глаза парень. – Ну надо же, гадство какое! Эта крыса кровью захлёбывалась и не сдохла, а капитан не выжил.

– Ага, перестарались что-то стражники. Разозлили вы их.

– А капитана? Можем мы капитана забрать как-то? Ну, в смысле, тело его. – Ярик беспокойно затоптался у костра, маяча взад-вперёд перед коблом.

– Да сядь ты уже! – раздражённо рявкнул тот. – В глазах от тебя мельтешит! Тело его тебе зачем?

– Как зачем? – удивился юноша. Немного совладав с собой, он уселся на землю и уставился на гоблина: – Похоронить его хотя бы по-человечески.

– А то без нас его никто не похоронит.

– Но для них же он враг! А для нас… За нас он геройски жизнь отдал!

– И ты считаешь, что сможешь его лучше похоронить? – Наконец-то наевшийся Генордалтрис непонимающе смотрел на раздухарившегося парня. – Что такое ты сделаешь, чего имперцы не смогут?

– Ну не знаю, – смутился Ярик. – Может, хоть молитву какую-нибудь вашим Создателям прочитать.

– Они и так обряд очищения проведут. Зачем им в форте бродячие умертвия. Так что и без молитв к Создателям не обойдётся.

– А мы дополнительно за его душу помолимся, – юноша с сомнением глянул на зелёного. – Я помолюсь.

– Зачем?

– Откуда я знаю?! – пожал плечами Ярик. – В нашем мире принято на похоронах к Богу обращаться, чтоб тот, наверное, более благосклонным к покойнику был. Разве вы так не делаете? Разве не молитесь?

– Наш Создатель определяет посмертие по делам ушедшего, а не по количеству молитв. Ни самого ушедшего, ни тех, кто за него молиться будет. И вообще, – хлопнул себя ладонями по коленям зелёный. – Мы, коблы, хоть и мирный народ, но воевать за свои жилища нам приходится часто. И для нас лучшая молитва – это трупы убитых нами врагов. Чем больше врагов убил, тем благосклоннее к тебе Создатели. Вот ты говоришь, что капитан твой геройски погиб. А для нас, коблов, куда большее геройство – это убить других и не погибнуть самому. А раз не смог выжить, то и не герой вовсе, а неудачник.

– Вот ничего себе ты завернул! – возмутился Ярик. – Он же нас прикрывал! Разве, если на ваши жилища враги нападают, вы не стоите до смерти, защищая свои семьи, своих жён?

– Странные вы всё же, человеки, – поднял брови гоблин. – Ну погибнут все, «стоя до смерти», ну пройдут по их трупам враги и уничтожат оставшиеся без защиты семьи, разорив дома. И что в этом хорошего? Что их семьям от их смерти?

– Они смогут сбежать, пока их прикрывают.

– А потом, – гоблин покачал головой, – погибнуть от голода или нападения без защиты погибших отцов и мужей? И какой смысл? Что так, что эдак – всё равно помирать.

– Ну а как же вы тогда?

– У нас жёны бьются вместе с нами. И не только жёны. Все, кто оружие способен держать. А кто не может, те сразу в лес бегут и прячутся. А мы, если видим, что враг сильнее, тоже убегаем. И уходим жить в другое место.

– А если кто не успеет убежать? – Ярик не переставал удивляться, настолько необычно звучали слова кобла, никак не укладываясь в голове.

– Не успеют, значит, были недостаточно хитры и расторопны.

– Ну ладно, – не унимался парень. – А если ваши семьи всё же захватили, неужели вы не броситесь их спасать, даже ценой своей жизни?

– Нет, – мотнул головой гоблин, – если попались, значит, были недостаточно хороши. Сила племени в сильных, умелых и хитрых воинах. И в таких же членах их семей. Выживать должны только лучшие. Если наш дом разорят более сильные враги, те кто сумели выжить, уйдут в новые места и дадут новое сильное потомство.

– А если все жёны погибнут?

– Нападём на другое племя и отобьём новых жён.

– А если то племя окажется сильнее?

– Мы что, совсем дурные, на тех, кто сильнее, нападать?

– Фух! – выдохнул Ярик, окончательно запутавшийся в хитросплетениях гоблинской логики. – Всё у вас не как у людей!

– Это у вас, человеков, всё не как положено, – пожал плечами Генордалтрис. – Самые сильные и смелые вечно гибнут в сражениях, а слабые женятся на вдовах и зачинают новое слабое потомство. Как вы не выродились до сих пор, ума не приложу!

– Ладно, – вздохнул юноша, – чёрт с ними: и с людьми, и с коблами. Что нам с мэтром делать? Нам ведь с сестрой без него никак нельзя. Нам домой надо. А на Михо надежды мало, он нас сюда случайно затащил. Надо старика вытаскивать как-то. Вот ведь, в натуре, близок локоть, да не укусишь!

– Это как? Это ты о чём? – уставился на Ярика гоблин.

– Это фигурально. Вроде как мэтр и недалеко, а вызволить его никак нельзя. Всё равно что попробовать свой локоть укусить.

Кобл поиграл бровками, состроив недоумённую рожу, поднял перед собой руку, вывернул её, сгибая и разглядывая свой острый локоть. Вытянув шею, попробовал дотянуться до него раззявленным ртом, но не преуспел в этом ни капли – всё же пропорции тела у зелёного не сильно отличались от человеческих, и его акулья мясорубка никак не дотягивалась до желанной цели.

Поклацав ещё пару раз челюстями и не добившись никакого результата, разве что шею себе чуть не вывихнул, гоблин сплюнул и ворчливо пробурчал:

– Надо же! Даже не задумывался об этом никогда.

– Ну вот, теперь знать будешь, – Ярик едва сдерживался, чтоб не заржать над потугами зелёного. – Так что с мэтром-то делать будем? Давай уже думать.

– Чего тут думать, – уверенно заявил гоблин, ощупывая свою шею, словно проверяя, не растянул ли. – Спать надо ложиться. Днём в Крынск пойдём. Сестра твоя тебя ж тоже там дожидаться будет. И мага вашего в тамошних казематах, поди, держать станут. А как туда попасть, есть у меня одна идейка. Глядишь, и выгорит что. А сейчас я отдохнуть должен. Всё, спим. Ах да, я твоему коню бурдюк воды принёс. Вон возьми напои. Коню без воды долго нельзя.

– Спасибо, – поблагодарил Ярик никак не прореагировавшего на это укладывающегося спать кобла, подхватил с земли бурдюк и отправился к Тайсону. Развязанная горловина кожаного мешка превратила его в подобие мягкого ведёрка. Не самая удобная поилка, но ничего другого под рукой не было. Не в шляпу же наливать. К тому же что-то давненько Ярик её не наблюдал. Скорее всего, посеял либо во время побега из форта, либо пока без памяти катался на Тайсоне по лесу.

– Ах ты, красавчик, – похлопал он коня по шее, – спаситель мой. Иди, пасись дальше.

Конь согласно фыркнул, а парень развернулся и пошёл к костру досыпать.

Когда кобл разбудил его, было уже светло. В кронах деревьев вокруг поляны шумно пересвистывались не на шутку разошедшиеся пичуги. Щебет стоял такой, словно пернатые собрались на митинг и теперь вовсю обсуждают какое-нибудь повышение цен на червяков или введение пошлин на цветные перья.

Генордалтрис поковырялся палкой в углях почти затухшего костра и выкатил на траву с пару десятков перемазанных золой яиц. Таких же пёстрых, как перепелиные, но чуть крупнее. Ярик тут же заподозрил, что чрезмерная активность крылатого населения леса вызвана именно его, гоблина, набегом на птичьи гнёзда.

– Ешь и собирайся, – буркнул кобл и, подхватив одно из яиц, принялся отколупывать закопчённую скорлупу.

Проголодавшегося парня особо и упрашивать не надо было. Он тоже выгреб из кучки несколько штук, раскатил их в траве немного в стороны, чтоб остывали быстрее, и, обжигая пальцы, принялся поочерёдно чистить, закидывая в рот и мгновенно поглощая.

Дольше ковырялся – мелковатые яйца проскакивали в желудок со свистом, заставляя сожалеть о том, что гоблинский геноцид пернатых не был более масштабным. Что поел, что в окошко поглядел. Можно было бы ещё столько же заточить. А то и больше. Ну да не в ресторане.

Собрались быстро. Кобл, как обычно, расправился с кострищем, затушив остатки огня и накрыв срезанным ранее дёрном. Закинул в кусты кости, оставшиеся от вчерашнего кролика. Оказывается, ночью специально не стал делать этого, чтоб ночная живность не активничала, мешая спать. Подхватил свой мешок, закинув его за спину. Повернулся к Ярику:

– Готов?

– А мне что готовиться-то? – буркнул в ответ тот, беря Тайсона под уздцы. – Рот закрыл да поехал. Пошёл, в смысле.

Настроение что-то было не ахти. То ли не выспался, то ли не наелся. А может, всё вместе, да ещё и произошедшее с ним не давало покоя. Гоблин, словно чувствуя его состояние, разговорами не докучал. Так что несколько часов пути по извилистым лесным тропам прошли в полном молчании.

Только когда выбрели к пологому берегу реки, свободному от растительности ровно настолько, чтоб можно было подойти к воде вместе с конём, Генордалтрис оторвал Ярика от тяжких дум:

– Пои коня, Яр. Сам не пей.

– Козлёночком, что ли, стану? – вяло огрызнулся тот.

Кобл, привыкший уже к вечным оговоркам парня, почти и не прореагировал никак, лишь пояснив:

– Там, выше по течению, селение. Вода после него не очень хорошая. Для себя мы ручей какой-нибудь после сыщем. Он и чище, и попрохладнее будет. Для нас в самый раз. Чего хмурной такой? За сестру переживаешь или по девке своей опять грустишь?

Парень отмахнулся от него рукой.

– Если по девке, то зря. – Сам зеленокожий пребывал в очень даже благостном расположении духа. – Мало ли их? Найдёшь себе другую небось.

– Ничего ты не понимаешь, – вздохнул Ярик. – Я же думал, что понимаю её, чувствую. Что… А она…

– Не такая, какой казалась? – кобл в язвительной ухмылке обнажил свои хищные клыко-зубы. – Вынужден тебя огорчить, Ярам, в мире практически всё не такое, каким кажется. Всё! И пока ты это не осознаешь и не научишься учитывать, у тебя в жизни будет очень много поводов для расстройства. А порою и жизнь будет зависеть от того, будешь ты это понимать или нет. В чём-то разобраться тебе сатэ сможет помочь. А в чём-то – только собственные мозги.

Гоблин исподлобья посмотрел на парня и сильно посерьёзневшим голосом, ставшим даже ещё более скрипучим, чем обычно, добавил:

– И очень советую тебе, Яр, крепко эти мои слова запомнить! Так, чтоб даже перед лицом смерти не смог забыть.

– Вот ты жути-то нагнал, – удивился юноша такой перемене настроения кобла. – Ладно, уболтал языкастый, запомню. Слушай, ну ладно – пить, а искупаться-то тут, поди, можно? Пока солнце греет. А то после твоих втираний лечебных да спанья в лесу у меня всё чешется уже.

– Купайся, можешь даже коня почистить, – вновь подобрев, благосклонно соизволил разрешить зелёный, – только не плещитесь сильно. Могут люди поблизости быть. Не стоит нам пока на глаза им показываться. А я вздремну пока. Что-то старый я стал и днями и ночами без передыху шастать.

Он развалился на травке, а Ярик, поскидывав одежду и сняв с коня седло, повёл того в реку.

Спустя где-то с полчаса, посвежевший юноша и отдохнувший кобл продолжили свой бесконечный поход по лесным тропам.

Хотя и троп, собственно, Яромир не наблюдал. Просто гоблин каким-то непостижимым образом умудрялся выискивать в диких переплетающихся зарослях проход и для себя, и для парня с конём. Юноше казалось, что даже состояние сатэ не в состоянии помочь хоть что-то разглядеть в этих жутких дебрях.

– Ген, – окликнул он своего проводника, спустя какое-то время, – а где твой малахай? Ну ладно, я свою шляпу неизвестно где прощёлкал, а твоя-то где? Ты чего из своей лысины аэродром для комаров устроил?

– Меня комары не жрут, – сварливо ответил тот, выписывая очередной зигзаг вокруг особо непролазных дебрей, – я невкусный. А шапка мне тут, в лесу, зачем? Солнце не припекает, люди не смотрят.

– А я что, – в шутку возмутился Ярик, – не «люди», что ли?

– А ты, человековский недоросль, меня и без шапки потерпишь.

– Вот и поговорили, – недовольно буркнул и осудительно посмотрел в маячившую перед ним спину гоблина парень.

– И вообще, Ярам, ты бы болтал поменьше. Лес, он тишину любит.

Фыркнув в ответ, юноша обиженно заткнулся. Но просто идти и молчать было скучно, и он принялся пробовать вызвать состояние сатэ прямо так, на ходу.

«Я узнал, что у меня, – начал Ярик декламировать про себя стишок, – есть огромная семья…»

Раз двадцать его повторил, но результата никакого не наблюдалось. Наверное, невозможность полностью отвлечься от дороги мешала. Всё равно то поворачивать приходилось, то от веток уклоняться. А может, просто закончившееся действие гоблинской травки не давало нащупать нужную струну сознания.

– Гена, – прервал он молчание, – дай твой куркурук пожевать.

– Курукуш, – автоматически поправил кобл и остановился, снимая с плеча вещмешок. – Попрактиковаться решил? Это похвально. На, держи.

Засунув щепотку травки в рот, Ярик, как и в прошлый раз, сморщился и зашарил по поясу в поисках фляги с водой.

– Всё-таки какая гадость, эта твоя заливная рыба! – выпалил он, когда справился с ужасной горечью во рту. – Сдохнуть можно!

– И такое бывало, – согласно кивнул гоблин с совершенно серьёзной физиономией, развернулся и пошагал прочь.

Ярик даже закашлялся, опешив:

– В смысле?! Что значит «бывало»?!

– А какой тут ещё может быть смысл? – зелёный даже не подумал оглянуться или притормозить. Так и шагал себе дальше, лишь невозмутимо пояснив: – Смог организм справиться – испытуемый выжил, не смог – помер.

– Зашибись! И ты мне об этом только сейчас говоришь?! А сразу почему не сказал?!

– Так ты и не спрашивал, – пожал плечами уже почти скрывшийся в зарослях кобл.

Ярик чертыхнулся и поспешил за ним.

– А если б я помер? – задал он не на шутку взволновавший его вопрос, как только нагнал наглого ушастого гада.

Но если парень и надеялся получить какие-либо объяснения такому небрежному отношению к своей жизни или, что ещё лучше, заверения о полной безопасности травки для человеческого организма, то гоблин его жестоко обломал.