Текст книги "Венец безбрачия. Роман с Фадами"

18

После выпитого накануне литра вина последний день в Париже у Надежды с Анной пролетел как в тумане. Уставшие от беготни по музеям, дамы буквально рухнули в автобусные кресла.

Когда до отправления с площади Согласия оставалось полчаса, они заметили Николя, бегущего между экскурсионными автобусами. Первым француза увидела Анна Петровна.

– Надя, смотрите. – Она ткнула пальцем в толстое автобусное стекло. – Смотрите, уж не Николя ли это?

– Вряд ли. – Надежда даже не посмотрела в окно. – Он же уехал в свой Марсель, – равнодушно сказала она, копошась в дамской сумке.

– А я вам говорю, что это Николя. – Анна была настойчива. – Это точно он.

Надежда повернула голову, и с изумлением заметила машущего им рукой Николя.

– Действительно, он. – Она улыбнулась. – Странно. Что он тут делает?

– Пойдемте, выйдем к нему, а то мы скоро уезжаем. – И дамы заторопились к выходу.

Когда они вышли из автобуса, Николя уже стоял около дверей.

– Как вы тут оказались? – с изумлением спросила его Надежда, спрыгивая с автобусной лесенки.

– Я. – Николя замялся, и посмотрел на Надежду. – Я хотел еще раз вас увидеть.

У Нади округлились глаза.

– Простите, не понимаю.

– Что же тут непонятно, – вступила Анна. – Мужчина захотел увидеть женщину, которая ему понравилась. – Она кивнула Николя.

– Да. – Николя немного смутился. – Надежда, я всю ночь не спал. А с утра поменял билет на поезд. Я очень хотел вас увидеть еще раз. Вы позволите мне звонить вам?

– Конечно, – Надежда тоже смутилась. – Конечно, звоните. Мы же дали вам свои номера. Но почему надо было менять билет? – Она пока искренне не понимала, что происходит.

Тут из автобуса выглянул гид Федор. Увидев происходящее, он всем подмигнул, и сказал:

– Дамы, через пять минут мы отправляемся.

– Да, да. Не волнуйтесь. Мы сейчас вернемся в автобус, – ответила ему Анна. Затем обратилась к Николя и Надежде.

– Николя, всего вам хорошего. Надя, я пойду пока в автобус. – И она снова деликатно оставила их наедине.

– Надя. – Николя нежно посмотрел ей в глаза, и взял за руку. – Надя, я буду вам звонить.

– Звоните, конечно, звоните, – все еще недоумевая, ответила она.

Они пожали друг другу руки, и Надя запрыгнула в автобус. Да так легко запрыгнула, будто ей двадцать лет.

Николя долго еще стоял на площади Согласия, провожая взглядом уходящий автобус. А дамы еще долго обсуждали его появление перед их отправлением.

– Надя, неужели вы не можете поверить в то, что понравились мужчине?

– Ну, это какой-то водевиль, честное слово. И потом, мне кажется, через пару дней Николя уже забудет об этой истории.

– Но он же поменял билет! Неужели вы ничего не понимаете?

– Он был под впечатлением. Выпил лишнего. Вот и сглупил.

– Почему сглупил? А может он. – Анна замялась. – А может он влюбился в вас?

– Анна Петровна. Простите, Анна. Не говорите глупостей. Мы – взрослые люди. Скажите еще, что верите в любовь с первого взгляда. Надя фыркнула. – Зачем я только дала ему телефон.

– Можно подумать, он вам совсем не понравился?

– Конечно, он мужчина видный, импозантный, но французы, как известно, народ ветреный. – Она откинулась на спинку сиденья и прильнула к окну.

В душе ей все-таки было приятно, что она вызвала интерес у Николя. Но она пока не понимала, как реагировать на эту ситуацию.

В ее жизни слишком долго не происходило ничего подобного.

– А вдруг это ваша судьба? – Анна обратилась к Надежде спустя несколько минут. Она даже не заметила, как та задремала. – Вы спите? – Она легонько тронула ее за плечо. – Ну, спите, спите.

19

Когда «англичанка» с «француженкой» вернулись в Чеботарск, все учителя, даже в разгар школьных каникул не поленились собраться в учительской, чтобы узнать подробности этой поездки. Как-никак, а такие события происходят крайне редко в их среде. Инициатива внеплановой встречи исходила от Маргариты Семеновны, завуча школы.

Анна Петровна с Надеждой Алексеевной сразу торжественно вручили всем собравшимся небольшие сувенирчики. Поскольку подарков пришлось покупать много, они решили сэкономить, и пополам разделили траты на безделушки. Кому-то достались крошечные эйфелевые башенки. Кому-то миниатюрные деревянные башмачки из Амстердама. А кому-то плитки белого бельгийского шоколада.

– Ну что, намяли себе бока в автобусе? – со злорадством спросила их Клавдия Ивановна, которой достался как раз белый шоколад.

Надежда с Анной сначала даже не поняли, почему учительница математики так агрессивно настроена. Они ведь не знали о разговоре относительно автобусных туров, который состоялся в учительской в их отсутствие.

– Нет, – спокойно ответила ей Надежда. – У нас был замечательный автобус. И потом мы всего две ночи провели на колесах. А в остальное время ночевали в прекрасных гостницах.

– Ну, кое-где номера были слишком маленькими. – Анна Петровна вернулась к своей критически-саркастической манере поведения.

– Номера действительно в европейских гостиницах маленькие, но очень уютные. Согласитесь, Анна Петровна. – Надя улыбнулась ей.

– Да. Тут я согласна. – Она кивнула. – Кровати были нормальные.

– Вот, что я вам говорила, – почти закричала Ира Волкова, физрук. – Светлана Викторовна с Ириной Николаевной рассказывали тогда о каких-то доисторических турах. Вот видите, все уже поменялось!

Тут Анна с Надеждой наконец поняли, почему Клавдия Ивановна так позлорадствовала. Оказывается, до поездки их коллеги уже обсудили тему автобусных туров. И уж наверняка заодно им перемыли косточки. Но, переглянувшись, сделали вид, что ни о чем не догадались. И спокойно продолжили рассказывать о своем путешествии.

Еще на обратной дороге в поезде «Москва—Чеботарск», они договорились не афишировать своих теперь уже теплых приятельских отношений. Поэтому внешне пытались вести себя как обычно.

– Не знаю. Мне лично все понравилось, – спокойно сказала Надежда. – Замечательные экскурсии. Погода тоже.

– Не считая отвратительного дождя в Берлине и страшной духоты в Париже. Но Лувр – потрясающий музей.

– Да, мы видели Мону Лизу, – подхватила Надежда. – Невероятная картина.

– А вот в Версале отвратительный гравий. И под каждым кустом стоят абсолютно голые «каменные мужики».

Учительницы хихикнули. А «француженка» с «англичанкой» продолжили в подробностях рассказывать об экскурсиях, и делиться своими впечатлениями от «поездки в Европу».

Через час в сумке Надежды Алексеевны раздался телефонный звонок. Она извинилась перед коллегами, и вышла в коридор, чтобы поговорить.

– Да, подарили. Всем хватило. Спасибо. – Она мило улыбалась и буквально ворковала в трубку. – Да, у нас каникулы. Еще целый месяц. Что я буду делать? Поеду к своей подруге за город. Нет, не к Анне. Ее зовут Соня. Хорошо, я передам ей привет. Как погода? Пока хорошая. А у вас жара? Сколько? +32? Да, действительно очень жарко. Но у вас есть море. Хорошо. Звони, когда захочешь. Я пока тоже в отпуске. Ты хочешь немного поработать пока сезон? Завидую тебе. Чему? Ты не понимаешь, как это прекрасно плыть по волнам. Я понимаю, что для тебя это – работа. Но, согласись, это – прекрасная работа. На свежем воздухе, под теплым солнцем, в отличном месте. Ладно, я пойду, а то мои коллеги будут злиться. Нет, не сильно. – Она засмеялась. – Нет. Этого я пока говорить не буду. Они этого не переживут. И привет пока не передам. Только Анне. Пока.

Надежда вернулась в учительскую, буквально вся сияя.

– А что это вы такая довольная? – тут же спросила ее Маргарита Семеновна, завуч школы. – Вам не иначе звонили из Парижа?

– Ну, вроде того, – отшутилась та. – Вроде того. «Как же она права, – подумала Надежда. – Попала почти в точку».

Лишь Анна Петровна слегка улыбнулась, прекрасно понимая причину «сияния» Надежды. Но, чтобы не выдавать их тайну, тут же нашла, что соврать.

– Надежда Алексеевна, это звонил новый ученик, о котором вы мне рассказывали?

– Да, да. Это – бизнесмен, который хочет учить французский язык. У него несколько проектов с французами. Очень хорошая новость. Готов платить двойной тариф. Поэтому у меня такое отличное настроение. – Надежда поддержала эту версию вранья.

– А английский ему не нужен? – как бы язвительно поинтересовалась у нее Анна.

– Нет. Увы. Английский он выучил еще в институте.

– Жаль, что русский язык с литературой уже никому не нужен, – грустно заметила Ирина Николаевна. – А то бы я тоже не отказалась от учеников.

– Как это никому не нужен русский язык! – выступила завуч. – А Смирнов с Ротовольским разве не ходят на дополнительные занятия? Мы же их не перевели в девятый класс. Если в августе не сдадут зачеты, останутся на второй год.

– Вы уж меня простите, Маргарита Семеновна, но за них мне никто денег не платит.

– А премия к сентябрьской зарплате? – возмутилась завуч.

– У Надежды Алексеевны речь идет совсем о других деньгах. – Ирина Николаевна посмотрела на «француженку».

– Да, речь идет о других деньгах. Но я не думаю, что сейчас уместно продолжать эту тему. Давайте, я лучше расскажу вам о парфюмерном магазине на Елисейских полях.

20

– Рома, – крикнула ему из кухни Ирина. – Рома, не забудь купить мне телефонную карту.

– Угу, куплю, – уже в дверях сказал он, и захлопнул дверь. Но спустя пять минут вернулся домой.

Услышав шебуршание ключей в замочной скважине, Ирина даже испугалась: «Кто бы это мог быть?» Она подошла к дверям с Дашенькой на руках, и тихо спросила: «Кто там?» В это мгновение дверь распахнулась, и вошел Роман.

– Тьфу, ты! – выпалила она. – Ты же ушел. Чего ты нас пугаешь?

Дашенька заплакала у нее на руках.

– Скажи, как можно спрашивать «кто там?», когда у тебя в дверях кто-то шарит ключами? Милицию надо вызывать в таких случаях, ясно? – Рома был явно раздражен.

– Не кричи на меня. Я сделала это машинально.

– Ладно, прости. – Он обнял супругу с дочкой.

– А что ты вернулся?

– Мне нужно найти одну фотографию. Я с ней еще в лес ездил, чтобы обряд один провести. Не дай бог потерял.

– А-ааааа, – протянула Ирина, и пошла на кухню.

А Рома тем временем зашел в комнату, и открыл маленьким ключом нижнюю правую дверцу старого серванта. На полке аккуратно лежали бумажные папки, какие-то обгоревшие свечи, деревянные браслеты и другие, странные на первый взгляд предметы.

Ирина, Рома и Дашенька жили в маленькой «однушке», обставленной старой мебелью. Из новых вещей были лишь детская кроватка, полутороспальная взрослая кровать и угловой диванчик на кухне. Квартиру им подарил на свадьбу Алексей, сказав, что для первого семейного гнезда это вполне сносное жилище, а старую мебель всегда можно заменить на новую. Но поскольку буквально через год после свадьбы родилась Дашенька, весь семейный бюджет уходил исключительно на нее. Ведь Ира, выйдя замуж, сразу бросила по просьбе Романа свою малооплачиваемую, но какую-никакую работу в качестве секретаря в юридической конторе. Ее супруг оказался из числа мужчин, которые любят, чтобы жены сидели дома, а не «убивались» на работе.

Несмотря на свою молодость, он очень серьезно подходил к этому вопросу. «Уж если женился, будь добр содержать семью», – любил он говорить своим друзьям. Хотя многие из них пока и не думали о женитьбе, предпочитая заводить легкие романы без долгосрочных обязательств. А он уже в первый день знакомства знал, что женится на белокурой длинноволосой девушке, похожей на русалку. Увидев после встречи с ней три свадебных кортежа, он сразу понял, что и в его жизни скоро намечается праздник. И в тот же вечер сказал об этом отцу. На что тот кивнул, и спросил лишь одно: «Готов уже зарабатывать на семью?» Получив утвердительный ответ, он пожал сыну руку: «Молодец. Поздравляю. Значит уже вырос. А с жильем помогу. Вместе жить не будем. Неправильно это».

– Блин, где же эта фотка? Куда я ее подевал? Ира, ты не лазила ко мне в сервант? – крикнул он ей. – Блин, где эта фотка? – Он пошарил рукой по полке. Затем сел на пол, и начал вытряхивать содержимое бумажных папок на ковер.

Ира подошла к нему и села с Дашенькой на стул, стоявший рядом с круглым обеденным столом.

– Рома, что случилось? Пять минут назад у тебя было отличное настроение? Зачем ты меня спрашиваешь про какую-то фотку в серванте, если ты закрываешь на ключ свои вещи? – Она спокойно посмотрела на супруга, который перебирал груду чужих фотографий.

– Неважно, – ответил он, не отрываясь от своих поисков.

– Что неважно? – обиженно спросила Ира.

– Неважно, почему у меня испортилось настроение. Я не хочу об этом говорить.

Ира встала из-за стола и вышла из комнаты.

– А, вот она! Нашел, – радостно крикнул он, увидев среди содержимого очередной папки нужное фото. Затем собрал с пола другие фотографии, и небрежно закинул их на полку. «Вечером аккуратно разложу по папкам. Сейчас некогда». – Как бы оправдывался он перед самим собой.

Затем зашел на кухню.

– Обиды? – Он посмотрел на Ирину, которая кормила грудью Дашеньку.

– Нет. Просто на мне не надо срывать свое настроение, – спокойно сказала она.

– Я больше не буду. Прости. – Он сделал доброе лицо. – Честное слово. – Затем резко сменил выражение лица. – У меня проблема. У клиентки умерла мама. Рак. Ее можно было спасти. Она могла бы прожить еще несколько лет. Ее дочь слишком поздно к нам обратилась. – Он сделал паузу. – Вот, теперь ты знаешь, что произошло за эти пять минут. Как только я вышел из дома, раздался телефонный звонок. И… Сегодня я должен отдать ей фотографию матери. Она срочно захотела ее забрать. Увы, на этот раз чуда не произошло. Если бы мужа простила, прожила бы еще несколько лет. – Он поджал губы, и опустил глаза в пол. Но спустя несколько секунд оживился. – Кстати, когда придет наша Юлечка с Никиткой?

– Они обещали зайти к нам завтра.

– Вот и отлично! Хочу посмотреть, как идет наш процесс.

– Мне кажется неплохо.

– Какие основания для таких выводов? – Он улыбнулся супруге.

– Ну, женская интуиция мне подсказывает, что процесс пошел. Но оснований пока никаких.

– Женская интуиция похлеще любых оснований будет. Ладно, завтра все проверю сам. Все, целую вас, мне пора. В 13.00 придет дамочка одна, которая хочет, чтобы я приворожил ее любовника.

– Опять двадцать пять! – Ирина ухмыльнулась. – Вот им неймется.

– Ну, не всем же достаются такие замечательные мужья, – с довольным видом сказал он, посмотрев на жену. Но она сделала вид, что не услышала этой фразы.

– А у ее любовника есть семья? – Ирина насупила брови, и посмотрела исподлобья. С таким выражением лица она была похожа на пантеру, готовую к прыжку.

– Пока не знаю.

– А ты узнай, узнай.

На следующий день в районе шести часов вечера в дом к Роману с Ириной пришла Юлечка с сыном. Никитка тут же побежал в комнату смотреть на маленькую Дашеньку, которая лежала в кроватке. А девушки уселись на кухне пить чай.

– Рома немного задерживается, – сказала Ирина, и налила обеим в большие кружки свежезаваренный чай.

– Ничего страшного. Мы подождем.

– Ну, как школа?

– Замечательно! Никитке очень нравится собираться на учебу. Складывать в портфель карандаши, тетрадки. Пока для него это в радость.

– Ну, это пока. – Ирина улыбнулась. – Сама знаешь, после третьего класса энтузиазма уже никакого.

– Да нет. Я лично до шестого класса с удовольствием ходила в школу. А потом мама умерла. Пришлось взять на себя все домашние дела. Так что стало уже не до учебы.

Ира сочувственно посмотрела на свою новую подругу:

– Да, да. Я помню. Ты рассказывала об этом.

За полгода их знакомства Юля сильно изменилась. Не сказать, чтобы они с Ириной стали лучшими подругами, но добрыми приятельницами – точно.

Через свою супругу Роман «доносил» до Юли очень важные вещи, которые постепенно ломали ее негативные установки, и «убивали в ней жертву». В результате, она стала более уверенной в себе, более спокойной, рассудительной и открытой для общения, в том числе и с мужчинами. Иногда Рома работал с ней лично. Но Юля даже не догадывалась, что во время их, вроде бы пустой болтовни, в ее душу проникает «живительная энергия».

А пару недель назад Роман пришел к выводу, что Юля уже готова к самому главному в своей жизни. Она даже представить себе не могла, какой сюрприз ожидает ее сегодня вечером. Рома решил довести дело до конца. В прямом смысле.

– Юля, посидите с Никиткой пока на кухне. Мне надо Дашеньку покормить, – сказала Ирина, и пошла в комнату, откуда доносился плач малышки.

– Конечно, конечно. Я возьму для Никитки чашку?

– Бери что хочешь, – крикнула ей из комнаты Ирина. – Достань из холодильника торт. Скоро Рома вернется. Дай Никите кусочек.

Никитка уселся на кухонную табуретку, и ложкой стал есть шоколадный торт, украшенный фруктами в глазури.

– Чаю тебе налить? – спросила его Юля, с умилением наблюдая, как сын поедает торт.

– Не-а. Пока не хочу. А дядя Рома придет?

В этот момент раздался звонок в дверь.

– Не придет, а уже пришел. – Юля улыбнулась и пошла открывать входную дверь.

– Юль, открой дверь, – крикнула из комнаты Ирина.

– Уже иду, – ответила та из прихожей.

Она открыла дверь, и тут же уперлась носом в массивную мужскую грудь.

– Ой, – испуганно вскрикнула она, и подняла глаза. – А где Роман?

Тут из-за спины незнакомца показался Рома.

– Юля, не пугайся. Это – Михаил. Мой старый приятель. Мы с ним учились вместе в школе.

– А-ааа. А то я испугалась. – Она внимательно посмотрела на Михаила.

Он был практически одного роста с Романом, только более крупный и мускулистый. Миловидный блондин с карими глазами. Брови густые. Щеки розовые. На вид лет 25–30. Одет скромно, но аккуратно. В тот вечер на нем была синяя хлопковая рубашка, черные джинсы и слегка стоптанные черные мокасины. В целом он производил очень благоприятное впечатление.

– А вы Юля? – спросил он ее.

Она кивнула.

– Ой, да вы проходите, – засуетилась она. – Проходите. Чего в дверях стоять.

– А я уже подумал, что мы будем пить чай на лестничной клетке. – Рома улыбнулся ей. – А где Ирина? – спросил он, заходя в квартиру.

– Я тут, – крикнула она из комнаты. – Мы кушаем.

– Понял.

Рома пошел в комнату к жене и дочке. А Юля с Михаилом уселись за кухонным столом.

– Чай будете? – спросила она его.

– Конечно. Только, давайте подождем Рому с Ириной.

– Тоже верно.

– А это мой сын Никита. – Юля потрепала его по голове.

– Привет. – Михаил протянул мальчику свою слегка пухловатую руку. – Я дядя Миша.

– Привет, дядя Миша. – Никита в ответ протянул ему маленькую ладошку, перепачканную шоколадом.

– Никита, – Юля покачала головой. – Никита, ты сначала вымой руки-то.

– Ладно. – Он нехотя спрыгнул с табуретки и подошел к раковине, чтобы помыть руки.

Рома с Ириной тем временем затаились в комнате.

– Ну что, уже пора выходить? – шепотом спросила мужа Ирина.

– Нет, подождем еще минут пять.

– Слушай, а кто этот Михаил? Он что действительно твой школьный приятель? Что-то я про него никогда не слышала.

– Какая разница, кто он. Главное, он тот, кто нужен Юле.

– Откуда ты знаешь, кто ей нужен? Что ты задумал? Почему мы сидим тут, как мыши, и разговариваем шепотом?

– Ты знаешь, что я задумал. Я хочу, чтобы у Юли все было хорошо.

– Ты что, ей жениха привел? – Она уставилась на мужа.

В ответ он улыбнулся ей глазами.

– А если они не понравятся друг другу?

– Понравятся.

– Ты уверен в этом?

– Абсолютно.

– Что, нашаманил?

– Нет.

Ира скривила лицо:

– Врешь ведь…

– Нет, не вру. Честное слово. Когда ситуация меняется, появляются нужные люди. Я просто изменил судьбу Юльки. Теперь у нее все будет хорошо. Главное, чтобы она больше не куксилась. Иначе снова окажется в ж.

– Ты бы нам судьбу изменил. Живем в этой клетухе, как канарейки в клетке, – заворчала Ирина. – Денег всегда в обрез. Какой же ты волшебник, если собственной семье помочь не можешь?!

– Все будет. Подожди. Не все сразу. – Он погладил по голове Дашеньку, которая задремала на руках у мамы. – Ладно, пора выходить из укрытия. Пошли на кухню пить чай. Я уже поужинал с Мишкой в одной кафешке.

– Молодец. А то у меня вообще не было времени тебе приготовить. Сама кефирчику с булочкой слопала и все.

21

Надя вольготно развалилась в гамаке. Поставила на небольшой пластиковый садовый столик кружку с квасом. И уставилась в серые облака, которые постепенно затягивали голубое небо. Вокруг нее витали ароматы садовых цветов, кустов жасмина, а также пахло ванилью, – Соня готовила свое фирменное ванильное печенье. «Странно, – подумала она. – Я не была у Сони на даче два года, а ощущение, будто вообще никуда не уезжала. Облака те же, ароматы тоже. А! Квас я раньше не пила. Но после французского вина его вкус намного ярче. И почему я квас не пила? – Она отхлебнула из кружки. – Что теперь делать? Разводиться? А как все хорошо начиналось…» Тут ее окликнула Соня.

– Француженка ты наша, иди к столу. Хватит валяться в гамаке.

Соня подошла к ней, и села на синий пластиковый садовый стул.

– Думаешь?

– Думаю.

– Ладно, давай вместе подумаем, что делать. Вина хочешь?

– Ой, нет, Соня. Дай немного отдохнуть от этой винной вакханалии.

– Прости, забыла. Ладно, пей квас. А я открою себе бутылочку вина. Ты удачно приехала. Погода замечательная. А то два месяца поливали дожди. Даже клубника не вызрела.

– А голубцы мои любимые сделала? – игриво спросила ее Надя.

– А как ты думаешь? – так же игриво ответила ей та. – Пойдем на кухню. Я не хочу еду выносить на улицу. – Затем посмотрела на небо. – Дождь собирается.

– Пойдем, пойдем. – Надя нехотя вылезла из гамака, и обняла подругу. – Ой, Соня, Соня, а счастье было так близко.

– Почему «близко»? Было же? И я уверена, что будет.

Они обнялись, и Надя положила голову на плечо Соне.

– Ну, да, было… – грустно сказала она, не обратив внимания на последнюю фразу. – Уже было.

Они уселись за овальный деревянный стол, над которым висел традиционный дачный абажур, обтянутый тканью в цветочек. На столе стояли две красные керамические тарелки, гусятница с голубцами и мисочка с салатом. На разделочной доске лежал черный хлеб, нарезанный большими кусками, как любила Надя.

– О как! – воскликнула Надя, увидев на столе красные тарелки. – Соня, ты купила новую посуду? А где же эти старенькие доисторические тарелочки «Мособщепит»? Куда ты их дела? Неужели выкинула? Отдай мне. Я их продам за бешеные деньги. Во Франции любят всякое старье.

– Прямо так уж за большие деньги ты их продашь? – съязвила Соня. – Я их убрала под дом. Хватит. Свое отслужили. Да и сыновья ругались, что им, видите ли, приходится есть из какого-то старья. Вот мы с Павликом и купили цветную посуду. Знаешь, даже настроение поднялось. Честное слово, и еда вроде вкуснее из них.

– Сейчас попробую. – И Надя потянулась к гусятнице с голубцами.

– Значит, тебе придется возвращаться домой? – спросила ее Соня, накладывая себе салат из дачной редиски.

– Да, через год. Если не найду работу. У меня оформлен вид на жительство в связи с замужеством, на три года. Два года уже прошло. Если я разведусь, еще на три года мне не дадут визу. Сейчас во Франции вообще очень сложно с этим вопросом из-за притока эмигрантов из африканских стран. Можно подать, например, на получение гражданства, и выиграть еще один год. Обычно подобные заявки рассматриваются не меньше года. И в течение этого срока можно находиться в стране. Но дадут мне гражданство или нет, неизвестно. В общем, срочно надо искать работу.

– И что, ты хочешь остаться во Франции совсем одна? А где ты будешь жить, если уйдешь от Николя? – В голосе Сони была тревога.

– В том то и все дело. Жить мне будет негде. Но я очень хочу остаться во Франции. Не уверена, что в Марселе. За два года я даже немного устала от моря. Ну, не моряк я! Не моряк. Мне, в принципе, все равно, где там жить. Но возвращаться в Чеботарск совсем не хочется.

– Да, уж. Представляю, какие лица будут у твоих учительниц, когда они узнают, что ты возвращаешься. – Соня сделала гримасу.

– Ну, кстати, это меня меньше всего волнует. Пойду работать в другую школу. Но пока у меня есть время попытаться как-то решить вопрос с пребыванием во Франции. Тем более Николя не хочет со мной разводиться. Это – моя инициатива. Я устала от его винных посиделок. Первое время он еще как-то держался, а последние полгода превратились в какую-то одну бесконечную пьянку.

– Вот, видишь, мужики везде пьют. – Соня покачала головой. – Вот беда.

– Да уж! Разница только в том, что пьют. Я сначала даже не придавала этому особого значения. Ну, зашли вечером в кафе. Ну, выпили немного. Хорошее вино с настоящим французским сыром – красота! А потом я поняла, что подобные застолья плавно превращаются в какой-то ежедневный ритуал. Без бутылки вина Николя уже не ложился спать. А если у него не было работы, он прямо с полудня начинал «вкушать напиток богов», как он говорил. Может вино и напиток богов, но они явно его употребляли не в таком количестве. Самое ужасное, что он не понимает проблемы. – Она раздраженно стукнула ножом об стол. – Соня, он не понимает, что стал алкоголиком. И он не понимает, почему я хочу от него уйти.

– А он тебя не бил? – испуганно спросила Соня.

– Нет. Что ты! Он в этом отношении порядочный мужик. – Надя подобрела. – Он на самом деле очень хороший. Ласковый, заботливый, щедрый. Что, кстати, для французов большая редкость. Помнишь, я рассказывала тебе, как он приехал тогда к нам в Люксембург? Помнишь?

Соня кивнула.

– С охапкой роз ведь встречал нас около гостницы. А там цветы знаешь, какие дорогие! – Надя сделала паузу. – Но я не могу смотреть, как он спивается. А он считает, что это нормально. «Все французы пьют вино», – так он любит говорить.

– Ну, это похоже на высказывания наших мужиков. Только у нас национальный напиток – водка.

– Вот, вот. – Надя погрозила пальцем. – Вот, ты права.

– А секс у вас как? – тихо спросила Соня, будто стесняясь своего вопроса.

– Ой, меня это мало волнует. Так, бывает раз в неделю. Он хочет чаще, но я не очень это люблю. Хотя. – Надя покраснела. – Хотя, я впервые с ним почувствовала себя настоящей женщиной.

– Может, потерпишь? – Соня отодвинула тарелку, и взяла ее за руку. – Может, все обойдется?

– Нет, Соня. Не обойдется. Я не собираюсь страдать и чувствовать себя какой-то жертвой. Это у нас в стране женщины терпят мужиков. Я не за тем выходила замуж, чтобы мучиться, живя с алкашом. Мне такая радость не нужна.

В сумке Надежды раздался телефонный звонок.

– Нет, только не сейчас, – раздраженно сказала она, услышав звонок мобильного. – Только не сейчас.

– Ты думаешь это Николя?

– А кто же еще!

– А может кто-то из твоих знакомых?

– Кто? Ладно, посмотрю, кто звонит. – Она нехотя потянулась за сумкой, которая лежала на соседнем стуле. – Вдруг действительно кто-то из своих. А с ним я говорить сейчас не хочу. Я должна сначала во всем разобраться сама.

Увидев номер, который высветился на дисплее, она улыбнулась, и взяла трубку.

– Аня, ты? Молодец что позвонила. Да, я уже прилетела. Конечно встретимся! Сколько можно общаться через Интернет. Давай завтра. Хорошо. Созвонимся.

– Это учительница английского?

– Да. Мы с ней прямо, как подростки какие-то почти каждый день по «аське» переписываемся. Сначала она из школы отправляла мне письма. А полгода назад купила домой компьютер. Так что, общаться стало легче. Да, я и сама только во Франции освоила Интернет. Времени у меня там свободного достаточно. А у Николя давно стоял компьютер.

– А я так и осталась «компьютерно неграмотной». Учили меня дети, учили. – Она махнула рукой.

– Ты все-таки попробуй его освоить. Будем и с тобой переписываться. А то звонить дороговато.

– Может тебе и дороговато, а мне на любимую подругу никаких денег не жалко. – Она улыбнулась Наде. – Тем более, Павлик не возмущается, что я звоню тебе каждую неделю. Для нас это не такие уж большие деньги.

– Все равно. Тебе надо освоить компьютер. Честное слово, там такая жизнь бурлит.

– Жила я без этой жизни, и дальше проживу. Вон, – она показала рукой на телевизор, – мне и этого окна в мир хватает.

Спустя полчаса за окном пошел-таки дождь, промочив насквозь полосатую ткань гамака. В воздухе еще больше запахло жасмином, и небольшой дачный участок полностью погрузился в цветочный дурман, который был «слышен» даже внутри дома.

– Как пахнет. – Надя потянула носом. – Я пойду, постою на крыльце.

– Конечно, постой. А я пока чай заварю. Печенье есть будем.

Надя вышла на просторное крыльцо. Подставила руки под теплые струи, и стала наблюдать как дождевые капли, падают на бетонную плитку, и затем медленно стекают с нее на землю.

– Надюш, промокнешь, – крикнула ей из дома Соня, увидев как та подставила руки под дождь.

– Не промокну. Я же как бы жена моряка, – и она засмеялась.

Через пару минут на крыльцо вышла и Соня.

– Надя, я кажется знаю, что делать, – сказала она, не глядя на подругу.

– В смысле? – Надя стряхнула воду с рук и обтерла их о льняные бежевые бриджи.

– Ну, в смысле Франции.

– И что?

– Только ты меня сейчас не ругай. Ладно?

– Ну, говори, не томи.

– Давай сходим туда, куда ходили три года назад.

– Никогда! – Надя замахала руками. – Никогда! Опять ты за свое. Я уже один раз из-за тебя выглядела полной идиоткой. Второго не будет. – Она заторопилась вернуться в дом.

– Надя, подожди. Не кричи. Неужели ты не понимаешь, что вышла замуж только благодаря им? – Соня пошла следом за ней в дом.

– Это простое совпадение. При чем здесь колдуны?

– Значит, ты не понимаешь. Не понимаешь, – грустно сказала она.

– Не понимаю. И не хочу понимать. – Надя села за стол.

– Таких совпадений не бывает. Все-таки, как была упрямым бараном так им и осталась. – В сердцах сказала Соня. – Овен, типичный Овен.

– Да, я упрямая. И что с того? Что здесь плохого? Целеустремленность – прекрасное качество.

– Нельзя быть такой самонадеянной.

– Конечно, лучше быть тюхой и размазней, – обиженно заметила Надя.

– Да я не про это. Неужели ты не понимаешь, что твоя жизнь кардинально изменилась после того, как ты сходила к ним? Это же очевидно! У тебя появились ученики, которых не было десять лет. Ты наконец попала в Париж. Ты… ты вышла замуж!

– Ну и что? Просто в моей жизни появилась очередная белая полоса. – Надя стояла на своем. – Соня, если ты сейчас не прекратишь этот разговор, я уйду. Я не шучу. – Она грозно посмотрела на нее.

– Хорошо. Тема закрыта. Но.

– Никаких «но». Я уйду. Я не шучу. – Надя слегка привстала со стула.

– Хорошо, хорошо. Все. Тема закрыта. Садись. Будем пить чай.

* * *

– Значит, говорите, она очень хочет остаться во Франции?

Клиентка кивнула.

– Я, если честно, не люблю вести заочную работу.

– Ей надо помочь. Пожалуйста. Можно как-то воздействовать на ее ситуацию через меня?

Было видно, что клиентка очень волнуется.

– Можно. Молитвы ведь читают, чтобы человеку стало лучше. Принцип тот же. Вы будете вместо нее каждый день читать заклинание. Готовы?