Текст книги "Древние: Интерлюдия"

Один из альдринов в белом халате принёс поднос со шприцами.

– Очень любезно с твоей стороны, Лайс. Я сам, – обратился к нему Хезед, – можешь идти.

Он взял иголку и вколол мне в вену препарат. Сопротивляться было бесполезно и больно. Я настроилась на «приём».

– Что ты мне вколол? Сыворотку правды? – его действия мне показались до жути банальными.

Он усмехнулся в ответ.

– Вы, земляне, такие смешные. Придумываете всякие выражения. Сам ваш язык полон сплошных нелепых умозаключений, вы всё обозначаете и на всё вешаете ярлыки. А ум? Зачем он вам? То, чему в вашем языке нет названия, чаще всего для вас даже и не существует. Это так просто, поэтому и управлять вами тоже просто.

– Только не для магов, – ответила я, – мы стараемся познать мир за гранями реальности.

– И далеко вы в этом ушли? – спросил он насмешливо, а его лицо стало распадаться на стоп-кадры, которые разбегались по разным невероятным геометрическим измерениям, как узоры в калейдоскопе.

– Уйдём, – ответила я и сама поехала в эти измерения.

Они перемалывали моё бытие. Меня тоже разнесло на картинки-слайды. Эта мысль почему-то показалась мне смешной, и я начала хохотать. Боже мой, в какую задницу мы угодили… Древний, безумный мир…

– Пока мы в жопе, – гордо провозгласила я Хезеду.

Но на его месте никого не было: наверное, он стал каким-нибудь параллелепипедом. И это снова вызвало во мне бурю смеха. Я осознала, что нахожусь в какой-то космической пустоте. Только кушетка, к которой меня приковали, была подо мной. Но потом и она исчезла. Какая-то мысль начала было зарождаться на задворках сознания, но я так и не смогла её поймать.

– А ты и не сможешь, – сказал знакомый голос за моей спиной.

Я повернулась. Передо мной стоял Глеб.

– А как ты… – едва успела задать вопрос я.

– Вытащил тебя с корабля, Министр приказал.

– Очень мило. А что ещё он приказал? – решила поинтересоваться я.

Мы сидели в комнате для допросов. На руках моих были какие-то нелепые пушистые розовые наручники.

– Вообще за подобное он имеет право просить у Высших духовных учителей развоплотить тебя.

– Это что ещё такое? – спросила я, ощущая, как внутри в моё уязвлённое самолюбие впиваются иголки его присутствия.

Хуже всего, когда тебя предают, я уже проходила это с Петей. Чувствовать это снова было невыносимо, особенно из-за человека, который запал тебе в душу. Почему я притягиваю подобные ситуации? Почему смотрю на таких мужчин? Может, во мне что-то не так… Я постаралась взять себя в руки. Не выдавай своих чувств.

– Развоплощение, сладкая моя, это когда Матрица дробит твою душу на сотни маленьких кусочков. Весь твой опыт, всё, что копилось миллиардами воплощений здесь и на других планетах – всё перемалывается до безумно маленьких частиц – и оп! Тебя больше никогда нет. А ты очень Древняя, и душа твоя старая. Жаль терять такой алмаз.

– И кем оно перемалывается? – спросила равнодушно я.

Испугал тоже своим небытием. Человека, который до этого не хотел жить. Кажется, его моё равнодушие сильно удивило.

– Головной Матрицей Вселенной.

– Это скучно. Может быть, многие даже хотели бы так закончить свой путь. Все мы там будем, – философски заключила я.

Глеб вместе со своими разговорами начинал мне надоедать. Надеюсь, всё это скоро закончится. Я жуткая отступница. Иду туда, где меньше бренной суеты. В этом вся моя выгода. Осознание этого нелицеприятного факта о себе даже доставило мне удовольствие. Я приняла и это. Хорошо быть собой. Даже если ты самой себе не верна. А кто верен? Разве тот, кто сидит передо мной, верен? Отнюдь. Наверное, поэтому я притягиваю в свою жизнь всяких безвольных болванов. Потому что сама безвольная. Я недобро рассмеялась в лучших традициях шаблонных злодеев. Быть хорошим героем приятно, но тяжко. Быть плохим героем паршивого романа – легче. И жалеть себя вечно. Вот почему все они выбирают тёмную сторону. Она СБС – слаще, быстрее, соблазнительней.

Глеб поморщился от моего ответа и от моего смеха.

– Но при этом эта же Матрица, перемолов тебя до конца, впитает тебя, а потом создаст новую свеженькую душу и соединит её с Атманом-Духом – частью себя в определённом аспекте. Нельзя же давать энергии оставаться без движения, без дела. Это как начать ходить в спортзал, ощутить приятные изменения в теле и здоровье, а потом вдруг бросить… И всё по новой – воплощения в менее развитых цивилизациях и кастах их общества, в менее выгодных условиях… И повторится всё, как встарь!

– А вот это уже хреново, – согласилась я, – только ведь после такого «перемалывания» это уже буду не я, а?

– Как знать, как знать. Ты. Информация будет та же, но только сами пазлы переставят местами. Чувствовать ты всё равно будешь, всё равно будут боль и страдания.

– Это буду уже не я. И та или тот, кто будет это ощущать, возможно, во многих ситуациях поступит по-другому.

– Бедная девочка. Ты настолько себя ненавидишь. У тебя в высшей степени развито чувство вины за то, что ты не делала чего-либо когда-то и за то, что сделала, но ошибочно.

Я стерпела боль. Его слова будто молотком ударили меня в район груди. Вся грудная клетка, включая бившееся в ней бешено сердце, болела.

– Судя по твоему лицу, я прав.

– Как бы то ни было, развоплотиться я всегда готова, – прокомментировала я, – ведь мы умираем и между воплощениями наш Атман порой становится каплей, которая соединяется с Океаном, с Богом, что породил нашу Вселенную. Говорят, это высшее непрерывное блаженство.

– Так-то так! Только в процессе «дробления и перемалывания» будет очень больно. Поверь мне, намного больнее, чем жить все эти несчастные жизни, которые ты так устала проходить.

– Зато я хоть на какое-то время сольюсь с Океаном.

– Это будет ненадолго, а перед этим будет «такое», что ты даже не успеешь запомнить мгновение слияния с Ним.

– Как мне надоел этот пустой трёп! Скажи, чего тебе от меня надо? И будь добр после свалить в туман. Выслуживаешься перед Сашей? – возмутилась я.

И вправду не хотелось его видеть, он был мне противен.

– Хотел сказать тебе, что ты мне с самого начала и не была нужна. Меня лишь приставили за тобой присмотреть. Да и развлекаться в постели, знаешь, было неплохо. Я уже начал подумывать, что смогу переступить ту грань и это выльется для меня в нечто большее – но ты так и не образумилась, не подчинила своё любопытство системе. Очень жаль.

– Уходи, – сказала я ему, – пусть делают, что хотят.

И вокруг всё закружилось, а голова и сердце изнывали в этом круговороте от невыносимой боли, которая длилась вечность. К этой боли невозможно было привыкнуть, она не уходила и даже возрастала временами. И никуда не деться, не скрыться никуда. Наверное, это и есть развоплощение. Когда-нибудь оно всё-таки закончится.

– Закончится, если ты скажешь, много ли у тебя сообщников, – услышала я всепроникающий голос откуда-то сверху.

– Чего? Каких ещё сообщников?

– Много ли таких, кто против текущей власти и помогает тебе? Ответь, и мы спасём тебя.

– … – мой ответ был образцом крайне нецензурной брани, которая описывала, кем является тот, кому я отвечаю и куда он должен пойти, а ещё насколько глубоко, в какое место и каким образом засунуть в то место свои вопросы и ответы.

– Не хочешь по-хорошему, ладно…

Вся эта боль повторялась снова и снова, и ещё раз снова и снова, пока в конце концов я не стала забывать, кто я, и не осталась только боль. Как погружение в вечный кошмар, который обречён созерцать сам себя. Едва пришла эта мысль, что-то прояснилось.

Я увидела Глеба в его жилой комнате в Министерстве магии. Вид у него был жалким. Сначала мне было непонятно, почему, но он казался таким одиноким. Он бинтовал руки, чтобы пойти потренироваться в боевых искусствах. Какая-то безысходность была в его движениях. Где вся та сила и та стать, что я видела ранее? То желание быть моим рыцарем? Или это мои ожидания? Ожидания, связанные с кем-то, кто рыцарем вовсе не был. В лучшем случае он был Всадником, скачущим куда-то – куда, он не знает сам. Я вспомнила фразу: «Самолёт, который летит без координат, прилетит в никуда».1818
  Слова из лекций С. В. Ковалёва.


[Закрыть] Не найдя себя, невозможно полноценно любить другого. Такие, как Глеб, толком и не знают, куда и к чему они хотят прийти… А следовательно, не представляют, куда направить свою созидательную энергию любви. Ведь у каждого человека есть потребность не только получать, но и отдавать любовь – и это естественно. Но отдавать то, чего самому не хватает, крайне сложно. И если человек не стремится найти свой путь, а боится задач, которые ставит перед ним его душа, он может даже бежать в отношения от самого себя, используя их, чтобы забыться… Получается, что я всегда ждала от людей того же, что сама даю им – любви и признания, пусть и в меньшей степени. Однако просить любви у кого-то, кто только учится взращивать её в себе, бесполезно. Я осознала, что отдача от таких людей если и возможна, то очень не скоро. Отдачи в этом случае следует ожидать от себя и других людей, более целостных. А если твой партнёр ещё на пути становления, а ты уже активно в процессе, и расставаться со спутником не хочется, то следует понимать, что ты идёшь на риск. И принять это. Возможно, когда-нибудь он тебя по-настоящему полюбит и оценит. Либо выбрать иной путь: оставить такого партнёра.

Следуя своему пути и учась излучать любовь, ты становишься подобен Творцу, и уже сам Бог является твоим Источником вдохновения. Ты получаешь от Него любовь и силу, ведь у Бога есть всё и в изобилии. Делиться с миром тогда легко и естественно. Это может казаться сложным только в начале пути. Некоторые мыслители утверждают, что только отказ от желаемого – и особенно в пользу намерения отдавать – принесёт вам то, чего вы хотели. Но я бы дала иную рекомендацию: следуйте своему пути, развивайте в себе умение любить – и ваша отдача миру и получение от него всех благ станут единым потоком.

Эти мысли посеяли внутри меня свет. Уже не хотелось развоплощаться, зная, что тебя любит кто-то неведомый и большой. Тот, частью кого ты являешься.

– Она пришла в себя, – услышала я голос издалека.

– Влейте ей ещё жидкости, дозировка для мага такого уровня маленькая. Я в тебе ошибся, Мила, но ничего, мы это исправим…

Кажется, я только что простила Глеба и пережила новое рождение. Странно, что при этом я всё ещё себя помню. Чего они там бубнят? «Бубнение», однако, усилилось, а потом и переросло в стук. Это был стук колёс. Я сидела в вагоне трамвайчика, а за окном сменялись поля и леса. Трамвайчик то плыл по воде, то немыслимым образом оказывался на высоте, выполняя опасные пируэты, как в американских горках. Обо всех этих головокружительных трюках говорил только вид за окном, а в самом трамвайчике было спокойно и уютно. Тут мне было хорошо – наконец-то. Я откинулась на сиденье, продолжая наблюдать происходящее снаружи. Отстранённо, расслаблено. Такие интересные и солнечные были за окном пейзажи, что я могла сидеть там вечность. В руках у меня появилось нечто вроде изящного дамского мундштука. Во дела, я ведь не курю. В нём тлела папироска, причём, судя по виду, это была скорее сладость, чем сигарета из бумаги и табака – похожие сахарные папироски продавались в моём раннем детстве. Я затянулась. Ощутила, что это безопасно для организма. И действительно – по горлу прошёл сладкий дымок, но я знала точно, что там не было примеси табака, никотина или каких-то вредных пищевых добавок. Ладно, покурю. Делать-то всё равно нечего, денёк без забот. А когда вообще у меня в последний раз были заботы?

И тут из дыма возник некто. Джинн, что ли… Я не вызывала. Настоящий, как из сказки про Алладина, только из белого дыма.

– А ты кто? – спросила я, вспомнив первое правило безопасности при общении с кем-то на тонком плане.

– Я ифрит Ахлис, – ответил он.

– А чего ты здесь делаешь?

– Мимо проходил, думаю, дай посмотрю, что такая цыпа здесь забыла.

– В смысле такая?

– Красивая и магичненькая! Давно к нам не наведывались такие дамы, чего изволите-с? Могу исполнить любое твоё желание, за плату, конечно.

– Просто в трамвайчике катаюсь. Знаю я вашу «плату», то душу ему отдай, то жизненную силу, с вами, демонами, шутки плохи! Ничего мне не надо, сама справлюсь, – ответила я.

– Даже этого уничтожить? – он ткнул пальцем в пустоту.

– Кого?

– Серого парня, который тебе не нравится. Высокий такой.

– Расскажи мне лучше подробнее о нём. Можешь и о себе, раз уж ты тут.

– Это не я тут, а ты здесь, – ответил он.

– Да какая нафиг разница! Давай, рассказывай уже, а то сейчас смахну дым, – сказала я, выпуская дымные колечки.

Новых демонов-ифритов в них не оказалось.

– Девочка, ты же всё знаешь. Пространство вокруг Земли – это обитель сил, планетарных демонов. Мы, кстати, являемся Высшими силами Земли.

– Да не ври, – ответила я, но в оригинале это звучало грубее.

– Ну хорошо, по сравнению с альдринами мы повыше в экосистеме планеты, а они пониже.

– В чём вы заинтересованы больше всего?

– Так же, как и альдрины – во власти над энергией людей.

– Всем от нас надо только одно! – пошутила я и выпустила ещё один столп дыма из лёгких.

Курить без вреда – прекрасно! Но при обычных обстоятельствах – ни-ни! Моё наставление человечеству. Жаль, люди не всегда смышлёные…

– Почему вам нужна энергия, вам что, своей мало?

– Мы ощущаем себя отдельными от Бога, решили, так сказать, обособиться. Занудные его идеи, хотим своё. Но раз мы обособились, то и энергии он нам не даёт. Приходится «тырить».

– А, вон оно чего!

– Уничтожение нас, правда, тоже невозможно – это может обернуться катастрофой для всей системы планетарного сознания. Нарушится баланс. А несбалансированная система крайне нестабильна, и может произойти всё, что угодно. Так что зря ты затеяла эту возню с мистером Хезедом.

– Твою мать, и ты туда же! – воскликнула я, взмахнув мундштуком и разгоняя дымок, – знаешь, долбаный Хезед тоже весьма с балансом переборщил! Кто-то должен дать ему пинка под зад! Я и есть баланс.

– Эка бравада, – захохотал демон, – но сейчас ты не в том положении, чтобы ставить условия. Лучше скажи, как починить то устройство, что было у тебя в руках и в чём его функционал? Тогда сможешь уйти живой.

– Пошёл ты на …! – ответила я.

– Фу, такая красивая девушка, и так нецензурно выражается! Собственно, а если говорить о Высших силах – ангелах всяких, духах стихий, высокоразвитых инопланетных цивилизаций вроде твоих ракушечников и ариев, полубогах, демиургах и прочих, то и им на вас начхать!

– Я заметила, – ответила я ему уже грустно, – зачем тогда они вообще нужны?

– Высшие силы обитают в тех мирах, где больше тонких измерений и больше свободы. Там одним лишь намерением возможно летать, перемещаться между мирами и всякое другое… Сама понимаешь, здесь слишком плотно. И они заинтересованы в приобретении этой наибольшей свободы, в силе. Однако и человеку никто не мешает эту свободу приобретать. Никто из них, не из нас, конечно. У меня другая работа, понимаешь…

– Так, понятно, они нам не мешают развиваться. Это всё?

– Стараются не мешать. Но всё же в отличие от нас, демонов, они не считают себя отдельными от Бога и людей существами. Люди для них не только структуры, которые способны накапливать и трансформировать энергию, но и точки реализации их самих в этом мире. «Высшие» выражают себя на Земле посредством человеческих существ, и, естественно, заинтересованы в максимальной свободе их развития. Порой они даже, стараясь не сильно нарушать законы Мироздания, включая закон свободного выбора (знаешь, да – развиваться существу или нет – каждый решает сам), способствуют обретению человеком большей свободы воли.

– Интересная круговерть получается! – прокомментировала я.

– У меня получилось тебя отвлечь! Мы приехали, – злобно рассмеялся он.

– Ах ты… Хотя чего мне злиться, – опомнилась я, – столько инфы полезной рассказал.

– Скучно с тобой, даже злобой твоей не подпитаешься, – сказал он, – выметайся!

Вагон, в котором мы ехали, превратился в вагонетку, как в шахте, и ифрит просто опрокинул эту вагонетку в пропасть вместе со мной. Прежде чем я хоть что-то успела сообразить! Падение было долгим, а за ним снова открылась жуткая головная боль. Наверное, я кричала. Боль словно вела со мной войну, медленную, стратегическую, удушающую. Она то становилась сильней, то чуть слабее, но стоило мне только обрадоваться её уменьшению, как я снова ощущала ещё более жуткий приступ. Это не кончалось.

«Обладая свободой воли, ты можешь быть властелином любых сил», – вспомнила я цитату, написанную кем-то на одном из заборов Москвы.

Уж не знаю, где там была моя воля, но я заставила себя отключиться от боли. Словно боль далеко, на задворках моего бытия, а я здесь, и здесь спокойно. И, действительно, у меня получилось.

Я открыла глаза. Передо мной стоял Хезед. Всё та же лаборатория с белыми стенами.

– Признаться, ты меня утомила, – раздражённо бросил он.

Я ощутила, как сама утомилась. Дико клонило в сон.

– Пожалуй, прервёмся на время. Но я ещё с тобой не закончил.

Странно, что я и не думала о том как выбраться. Понимала, что просто нет сил. Мысли мои текли как вата и были скорее о смерти. Спокойный конец, без мучений. Не знаю, возможно ли это теперь. Я всё ещё жива, но думать почти не способна…

Мне снилась Земля – как, задолго до моего текущего воплощения, демиурги множество раз планировали обустроить жизнь на планете. Снилось её совершенно юное, словно девичье, нерешительное и нежное планетарное сознание. Снилось, как многие расы на неё претендовали, а она не могла выбрать кого-то одного, ей хотелось любить и принимать всех. Населявшие её люди не умнели, они разжигали бесконечные войны, демонстрируя свою силу, а планетарное сознание так и не определилось с выбором. Земля, по мнению демиургов Солнечной Системы, всё время отклонялась от божественного плана. Снилось мне также, что у духа моего две ступени: одна – Лана-А-Ли, инопланетянка с головой-ракушкой, а вторая ступень – её Высшее Я – Терра, существо, рождённое из Хаоса, когда первородная Вселенная ещё только остывала в руках Вишну. Лана-А-Ли пришла на Землю получить уникальный опыт, а вот её Высший аспект – скорее обнаружить недочёты и помочь внести коррективы озадаченным демиургам в развитие планетарного сознания.

Планета находилась на новой стадии перерождения, и ей необходима была помощь духовных существ. Я ощутила такую сильную любовь и сочувствие к ней.

Что, если Бог глобальной проявленной Мульти-Вселенной, подумалось мне, это большое тело в ванной, а миры, которые он создаёт – пузыри? Конечно, Он не всегда знает, что в них происходит, но может видеть сами пузыри и общаться с высокопоставленными их обитателями, подавая им сигналы. Каждая Вселенная – это пена в ванной, и таких ванн очень много. В них свои Вишну, Шива и Брама. Иногда пенка расширяется и Вселенная создаётся. А иногда миры рушатся, если Бог вдруг по какой-то причине решил пошевелить рукой в ванной или ногой, и пена растворилась. То есть иногда Бог знает причины разрушений миров, потому что причина – Он сам, а иногда нет. Вот такие дела, божественное сознание тоже противоречивое и не до конца осознанное, как и человеческое… И мы все в симбиозе помогаем друг другу осознать как можно больше относительно того, что в Мироздании происходит.

И снова эта боль… Как гроза среди ясного неба. Наверное, она будет преследовать меня долго. Боль была не резкой, а тупой, но при этом очень сильной по амплитуде. Во мне не оставалось места, где от неё укрыться, и терпеть её тоже было слишком невыносимо. Слишком долго… Моя нервная система начинала от неё уставать. Трудно даже сказать, сколько времени прошло…

Я совершенно точно оказалась в другой реальности. Меня звали Терра. Я была очень Древней. И являлась огромной частью чего-то большего, скрытой в темно-серебристой жидкости похожей на расплавленный металл. Я была субстанцией – разумной, всезнающей, совершенной космической программой. Безупречной.

– Терра, ты проснулась. Вспомни, зачем ты засыпала, Терра, вспомни, как тебя звали во сне? – голос говорил словно ниоткуда, но пронизывал всё пространство своим чистым звучанием с отголосками лёгкого эха.

– Я не помню, Этос. Ты ведь тоже спишь, давно.

– Да, но я всё помню, Терра, – голос окутывал меня всю.

– Терра, вспомни, кто мы такие в том мире. Что мы должны сделать?

– Я очень глубоко спала, сон был таким долгим и утомительным, будто целая жизнь, полная событий, Этос.

– Ты вспомнишь… Матрица очень вязкая, плотная, поэтому тебе тяжело, богиня.

– Кажется, я потеряла себя, Этос.

– Нет, ты нашла, Терра, просто ты этого не помнишь.

– Это похоже на череду смертей и возрождений на какой-то планете, на двух планетах…

– Если ты вспомнишь, зачем ты там и как тебя зовут, то ты поймёшь новую Искру, что звучит в тебе здесь, вне Матриц. Всё это прекратится быстрее, мягче.

– Я не помню.

Он отстранился. Где-то вдали я ощущала присутствие множественных глаз, но не видела:

– Вспоминай.

***

– Мила, проснись, – услышала я зов.

Кто-то стучал ко мне в дверь. А звал меня словно мысленно. Мне кажется, я заблудилась в этих бесконечных реальностях. Было хорошо и было очень интересно, но дорога утомляла.

Если бы у людей не было глаз, мы бы даже не подозревали о существовании цвета. Так что мы можем не знать о существовании параллельных реальностей и чего-нибудь важного только потому, что у нас нет органа для восприятия этого неизвестно чего. И это неизвестно чего будет мучить нас, неуловимо проскальзывая в нашу реальность сквозь зазоры в её занавесе, подобно лучу солнца, что стремится проникнуть сквозь шторы. Я искала это что-то, но не могла понять, что.

Говорят, избранные выбирают себя сами. Они просто берут себе своё право жить так, как они хотят. А другие до сих пор не решаются, не верят, что способны и достойны. В сознании большинства людей прочно сидит убеждение, что в этом мире избранные существуют потому, что их выбрали все остальные за какие-то их выдающиеся способности. Но это не так. Сначала те, кто избран, выбирают быть избранными. И уж только потом и именно поэтому остальные обращают на них внимание.1919
  Данный абзац содержит цитаты и идеи из книги Вадима Зеланда «Трансерфинг реальности».


[Закрыть]

Зачем же я выбрала такой сложный путь?..

А потом я забыла, кто я и с чего всё начиналось: среди этих ликов было столько ролей и имён, и все они в конечном итоге значили что-то одно, а что, уловить не удавалось. Всё ушло из-под моих ног, ушла и боль, ушли желания, я просто была множеством кадров, перемещающихся в вихре пространства, и этому не было конца…

Помню только темноту и пустоту, в которые погрузилось моё сознание. Больно больше не было, но не было и ничего: полная потеря каких-либо ощущений, осознания собственного «я». Темнота обволакивала, ласкала, даже казалась уютной. Сквозь неё, правда, иногда прорывалось смутное головокружение и какие-то фиолетовые круги, но я не хотела туда идти. Знала, что там жутко. Я снова погружалась во тьму, и в ней бесконечно тонула. Сколько это продолжалось, трудно сказать, потому что тут отсутствовало понятие времени. Мне просто нравилось пребывать здесь. Всполохи головокружения ещё возникали, но были лишь слабыми отголосками чего-то далёкого, мне не свойственного. Тут тишина и покой, там хаос, уходящая сила жизни и тошнота. Если так выглядит сон, то этот определённо был лучшим. Пока не раздался свист, и я не увидела какое-то белое привидение – возможно, женского пола. И в самом деле, при ближайшем рассмотрении это оказалась женщина – большеглазая, с изящными губами и немного сумасшедшим взглядом, словно её только что ударило током.

– Кто ты? – следуя какой-то давней привычке, спросила я.

– Твоя совесть.

– А нафига ты мне нужна? Я тут вообще-то сплю, – ответила я, потом оглянулась, а тела не было. Той, что отвечала приведению – не существовало.

– Ой, – удивилась я.

– Такие дела, подруга, – белозубо улыбнулась «совесть».

– А как так вышло? – удивилась я, и слова эхом разбежались по тёмному бесконечному пространству.

Эхо оглушало и никак не прекращалось. Пока я не крикнула:

– Хватит!

Привидение рассмеялось. Но и эхо смолкло.

– Ты напоминаешь меня, когда я в первый раз умерла, – сказала женщина.

– Я умерла?

– Ага, но не расстраивайся. Придёт время, и ты созреешь вновь.

– Для чего?

– Для нового воплощения. Моя задача лишь провести тебя к тому месту, где ты будешь его ожидать. Тебе нужно стать максимально стабильной.

– Знаешь, я никогда не верила в совесть, – произнесла я. – Даже когда мама в детстве кричала: «Ты бессовестная!», я не могла понять – а что в этом плохого? Я знаю, как правильно, и мне этого достаточно. Совесть – лишь навязанный обществом свод догм. Часто они вредят человеку.

– Действительно – ничего! – ответила зачем-то она на мой риторический вопрос с лёгкой усмешкой.

– Я не хочу воплощаться, – спокойно отозвалась я, – тут спится классно, такая темнота.

– Но есть свои риски. Из этой темноты тебя могут вытащить – когда угодно. И ты всё равно воплотишься. И прощайте, прекрасные сны, баю-бай, здравствуй, новая, полная суеты жизнь. Обучение, воспоминания, кто ты и откуда, духовные поиски и поиски дела… И повторится всё, как встарь! – ухмыльнулась уже во всю ширь она.

– Фуу, неохота, – протянула я.

– Да, пока ты тут дрыхнешь, там наверху очень суетно и больно.

– Не хочу туда, я буду спать, отстань от меня, – мне захотелось отвернуться и не видеть её, но я не знала, как.

– Подожди, нам нужно тебя стабилизировать. Пойдём в Хранилище.

– Хранилище чего? И что это даст? – засомневалась я.

– Будешь дальше себе дрыхнуть с гарантией, что тебя достанут с частью ответов на вопросы, которые ты уже получила не так давно. Это почти как сохранение памяти, – на первый вопрос она предпочла не отвечать.

– Я ни хрена не помню, – честно призналась я с отупением.

– Пока и не нужно, пойдём, будет весело, – зазывала она.

Я поняла, что она от меня не отстанет. По крайней мере, у неё есть форма и какая-то оболочка. Задиристое привидение. У меня нет ничего. Однако из состояния «ничего» я всё-таки ощутила какое-то перемещение в пространстве: словно ветер по бокам двигался и образовывал тоннель. Сменялись вокруг и какие-то отдельные тёмно-коричневые пятнышки.

– Пришли, – сказала она.

Но мы всё так же пребывали в темноте. А потом откуда-то сзади я ощутила присоединение к тому воздуху, где я была. Словно вставили трубку в спину – если бы у меня была спина. И всё осветилось…

Чудесный мир предстал передо мной, мир цветов наподобие венериной мухоловки, только без колючих хищных створок. Бутончики были плотно сомкнуты и в них спали души. Я и сама была в таком бутончике. И присоска сзади давала бесконечную прекрасную энергию. Это была не совсем эйфория, скорее радость и блаженство с бесконечным покоем. Отсутствие усталости. В голове вертелось лишь одно словосочетание – «психическая сила». Её вечно не хватает в суетном мире, но здесь её было столько, сколько ты мог взять. И я стала пить, жадно-жадно пила из источника-присоски. Я уже ощущала свою энергию, ощущала, что я есть оболочка-комочек из золотистого света. Сначала было, конечно, совсем не до вопросов, но потом какое-то детское любопытство заставило меня всё же «пропустить мыслишку»:

– А куда делась эта дама? – сказала я в пустоту, лёжа в прекраснейшем из снов и наслаждаясь лучшим райским коктейлем.

– Глупенькая, ты и есть я, центр самоосознания, – эхом прозвучал ответ, он исходил как бы снаружи той «матки», что питала меня – сверху и в то же самое время изнутри золотистого комочка.

Я продолжила пить и наслаждаться моментом. Больше ничего не надо. Только это вечное блаженство, материнская забота Вселенной обо мне. Пусть это будет всегда…

Резкий толчок вернул меня на поверхность. Здесь было холодно, жуткий холод, вода и бешеный стук сердца внутри. Какой агрессивный дикий мир, страх захлестнул всё моё существо, а вместе с ним кислород вторгался в лёгкие всё новыми и новыми порциями. Я поняла, что нужно дышать. Вокруг была сырость и полутьма подземелья, а над моими глазами склонилось заботливое лицо Таи:

– Живая! Слава богам!

– Зачем? – прохрипела я. По лицу непроизвольно текли слёзы.

– Что зачем?

– Зачем вы меня разбудили? Я так хорошо спала, там так… – я не нашла другого слова, – хорошо. Можно было бы ещё отдохнуть…

– Милая, ты умерла. А мы тебя вернули. Скажи спасибо, это было довольно-таки непросто! – похвалилась Тая.

Меня била дрожь, и судорога сковала ноги. Суровый холодный мир!

– Макс, тащи её в магический бассейн, она околела, – скомандовала Тая.

Я увидела Макса, лицо его было перепуганным до смерти. А за налётом страха была какая-то радость. Он взял меня на руки, и мне показалось это прикосновение самым тёплым за всё моё пребывание здесь. Единственное, что я смогла – это просто припасть головой к его груди: тело было ватным и не слушалось. Даже холод стал восприниматься как-то иначе, иголками впиваясь в кожу, но у меня не было сил дрожать, да и судороги в ногах сами прекратились. Кружилась голова.

Он в нерешительности замер перед каменным бассейном, воды которого источали аромат каких-то трав.

– Что стоишь, помоги её раздеть, она не справится, – сказала Тая.

И сама стала снимать с меня верхнюю часть комбинезона, в котором я была.

Макс, делая вид, что не смотрит, стаскивал комбинезон с моих ног. Тая сняла с меня нижнее белье, но мне было совершенно пофиг, что Макс видит меня голой. Такое изнеможение… Хотелось тепла и сна. Тая попросила его снова взять меня на руки и положить в воду. Он спустился по ступенькам бассейна, намочив ноги, и мягко, аккуратно, как ребёнка, положил меня на дно. Бассейн был неглубоким. Моя голова торчала бы из него, если бы я сидела. От воды шёл пар, а ещё аромат – какой, я пока не могла различить. Макс держал меня на руках, пока я не поняла, что согрелась, и слабость стала уходить. Когда я смогла сидеть сама, он деликатно покинул помещение. Только сейчас я огляделась: мы находились под землёй, вокруг бассейн был освещён только дрожащим светом горящих факелов. По боковым сторонам небольшого зала в темноту уходили тоннели.

– Мы в гробнице, – собранно прокоментировала Тая, – пирамида Кукулькана, в Мексике. Пришлось притащить тебя на Место силы, чтобы воскрешение сработало.

Не знаю, что она там бросила в этот бассейн, но травы давали прийти в себя, а в теле стала ощущаться лёгкая бодрость.

– А что случилось? – я не могла вспомнить, что произошло до этого.

– Тебя пытали, и ты стала овощем на корабле Хезеда. У тебя была травма моста – части ствола головного мозга. И несколько обширных кровоизлияний. Когда мы нашли тебя, ты была совершенно обездвижена. Как кукла. Я исцелила мозг, но по каким-то причинам связь с телом у сознания и души всё равно осталась нарушенной. Пришлось использовать Древнюю технику магического посвящения, при которой вся энергия выкачивается из тела и потом закачивается обратно. При этом происходит клиническая смерть, и если энергию вовремя вернуть в тело, то человек оживает… Хотя это очень рискованно. Но не оставлять же тебя овощем на всю жизнь, да и разве это жизнь?.. Нужен был катализатор. Правда, данная техника использовалась для эволюции сознания мага через стресс, поэтому по-любому оттуда ты уже вернулась не такой, как была… И, скорее всего, с какими-то новыми способностями.