Текст книги "Древние: Интерлюдия"

Пройдя ещё пару улочек, мы свернули за черту города и оказались в джунглях. Там были гигантские зелёные деревья с толстыми стволами высотой двадцать метров. Кроны их были разнообразными: горизонтальными, в форме колонн, шарообразными, букетовидными (последнее преимущественно у пальм). Зелёная трава, неизвестное кустарниковое растение бордового цвета и вьюны с белыми и фиолетовыми соцветиями расстилались под ногами. Были в джунглях и странные салатового цвета хвойные растения с тонким стволом, тоже высотой под двадцать метров. Их кроны с иголочками располагались на самом верху, напоминая пушистую копну волос афроамериканцев.

Поселение акхалиси находилось в нескольких километрах от города дхима. И оно тоже больше походило на город, вписанный в дикую среду. Он раскинул свои владения прямо посреди пальм, вьюнов и водопадов. Башни из непрозрачного белого кристалла, формой напоминающего горный хрусталь, были украшены все теми же «дышащими» пузырями со светящимся белым и нежно-розовым веществом внутри. Верхушка каждой из башен представляла собой узкую равнобедренную пирамиду. Посреди небольшого города стояло нечто вроде стеллы. В отличие от башен, она заканчивалась торообразной фигурой с узорами и изображениями людей акхалиси. Это было единственное сооружение округлой формы в их поселении.

Ансамбль из семи самых высоких башен принадлежал вождю Расу, его семье, жрецам и шаманам акхалиси: это здание являлось одновременно храмом, учебным центром и домом.

Внутреннее убранство помещений акхалиси выглядело в точности как целебница, в которой я пришла в себя. Рас объяснил мне, что все их здания являются живыми растениями. Я почувствовала это ещё в целебнице.

– А ваши небесные колесницы с пузырями? – спросила я. – Они тоже сделаны из растений, как и дома?

– Да, но это не просто растение. Это целый умный дом. Он как живой организм, который размножается спорами. Таких растений у нас очень много – и больших и маленьких, они называются грибы.

– Ааа, понятно, – протянула я, – у нас тоже есть такие растения, но обычно не столь большие, как ваши дома и колесницы.

Мне и в самом деле было ясно, почему это же растение служит материалом для постройки кораблей. Грибам не страшна космическая радиация, некоторые из них даже могут питаться ею и размножаться.

В храме было много всяких неясных мне по назначению предметов: цветы размером с две мои руки – из их сердцевины росли всё те же белые кристаллы; были там и подвешенные на стеблях дома-гриба сидения или даже тахты – возможно, их использовали для медитаций или просто бесед; с потолка свисали светящиеся бутоны – наверное, они служили лампами. Были там и круглые столы – каждый в виде цветка на высокой ножке-стебле (как у барной стойки), с кристаллами, торчащими из центра столешницы. Другие акхалиси подходили к ним, прикасались лбом либо руками и замирали на долгое время, прикрыв глаза.

– Это база древних знаний и средство общения друг с другом на расстоянии, а ещё с нашими умершими предками, вернее, с их личностью – опытом, записанным в мире ушедших. С самими их душами напрямую мы не общаемся, потому что они проходят цикл перевоплощений на Медее и других планетах.

– У нас такая база называется интернет, только с умершими мы по нему не общаемся, – прокомментировала я.

– Странно, как же вы живёте без связи со своими предками!?! – удивился Рас.

– Не очень, если честно. Но такие, как я – маги – могут общаться с ними (вернее, тоже с их личностью) напрямую, правда, не всегда бывает ясно, что они говорят.

– В трудном ты мире живёшь, Мила, – с сочувствием произнёс Рас.

– О, ты ещё многого не знаешь, это не самое страшное в моём мире.

– С трудом могу себе представить!

Пройдя основное помещение храма с бассейном и алтарём, мы обогнули в конце зала большой трон, также украшенный пузырями, а ещё кристаллами с выходящими из него трубками, напоминающими орган. Все эти неведомые приспособления и строения вызывали во мне дикий восторг. Узкий коридор за «органом» ветвился и вёл в одну из просторных комнат. Там на органической живой кровати из белых лепестков, светящихся шариков и каких-то непонятных щупалец спала кхили Лиза.

Тёрн и Лаки решили подождать за дверью.

Кхили была с меня ростом, но по меркам почти трёхметровых акхалиси Лиза выглядела почти как подросток. Тощие ручки и ножки терялись в щупальцах этой постели, маленький курносый нос и аккуратные губы чуть кривились в печальной гримасе, большие миндалевидные глаза метались под веками во сне. Волосы её были собраны в пучок, а бокам в него вплетены косы. Да, с девчонкой явно было что-то не так. Даже сама энергетика в комнате по сравнению с другими местами этого мира была унылой.

– Милая, проснись, – из угла комнаты вышла стройная женщина, чуть пониже Раса, с объёмной высокой причёской из косичек.

Женщина легонько дотронулась до плеча Лизы. Я её сразу и не заметила.

– Мила, это Лира, моя жена и второй вождь племени, равноправный со мной, – запоздало представил нас друг другу Рас.

Лира сложила руки в молитвенном жесте, чуть наклонила голову и приставила их ко лбу, прикрыв глаза.

– Это наше приветствие, – пояснил Рас.

Я сделала то же самое.

– Рада видеть тебя, посланница, – добавила вслух Лира.

– Кто здесь? – спросила сонным голосом Лиза и слабо улыбнулась матери.

– Лиза, пришёл твой отец и привёл с собой кое-кого. Познакомься, это Мила. Она пришла тебе помочь, – сказала Лира.

Реакция девочки была странной. Вместо приветствия с ладонями она лениво потёрла глаза, затем слегка нервно подпрыгнула на кровати. А потом, глядя на меня, выдала:

– Я знала, что ты рано или поздно появишься. Только не думала, что вживую – я надеялась лишь вновь увидеть тебя. Ты девушка из моих снов. И ты давно мне не снилась…

Я подошла к ней поближе, улыбнулась, присела на кровать и, взяв её за руку, ласково спросила:

– Что ты видела в своих снах обо мне?

– Ты сражалась в небе с какими-то пришельцами. Корабли, словно злые жуки, окружили вашу планету. Очень часто сюжеты снов были разными, но исход был ясен – ты проигрывала битву за битвой… Мне жаль. Однажды я увидела, как ты падаешь с корабля – я словно была в твоём ослабленном теле. Но тебя самой там уже не было. А потом наступила темнота, и сны о тебе прервались. Я думала, ты умерла, но до конца не была уверена почему-то…

– Я умерла, это правда. Пришельцы, которых ты видела, пытали меня. А потом выбросили с корабля на нашу планету. Но мне повезло, и мои друзья нашли тело до того, как оно разбилось о землю. С помощью магии они воскресили меня.

Рас в ужасе расширил глаза, услышав мои слова, а Лира мрачно нахмурилась. Кхили сочувственно посмотрела на меня и продолжила:

– Тебе так трудно. Я всегда желала тебе помочь, но знала, что это ты придёшь оказать мне помощь. И если я хоть чем-то смогу тебя отблагодарить, то обязательно это сделаю. Сегодня мне снился твой мир: город с высокими башнями из стекла, странными несуразными домами из камня… По поверхности города ездили какие-то металлические колесницы, они отравляли воздух чем-то вонючим, а в небе над городом висел корабль твоих врагов. Но тебя в этом мире уже не было, я точно это чувствовала. Теперь я понимаю, почему… Ещё в пространстве города висел слой серых мыслей и тёмных энергий его обитателей. Он был словно осадок на дне водоёма, только во сне наоборот – над поверхностью. За этим слоем видны светлые умы и мысли, но только с большой высоты, они как бы заблокированы им. Какой же твой мир жуткий! Красная красивая крепость из неизвестного твёрдого камня стоит в самом центре города. Это – одно из немногих ярких мест на его теле, энергетически чистых и светлых… Наверное, это ваш главный храм? Скажи, ты там живёшь?

– Нет, но ты видела именно мой город, – я рассмеялась, ощутив тоску по дому. Лиза описала Красную площадь.

Если бы я там жила! Хотя жильё под зданием МГУ меня тоже вполне устраивало.

– Жаль. Тебе нужно жить в Красном храме, – улыбнулась кхили, – я рада, что ты жива, Мила.

– Лиза, я пришла, чтобы тебя исцелить, тут ты права. Не знаю как, но мы справимся с этим. Если у меня это получится, мой мир перестанет быть таким жутким. Давай начнём как можно быстрее – мои друзья в опасности.

– Хорошо, Мила. Никому прежде не удавалось меня исцелить. Но я верю тебе. Видела, как ты сражалась и в каких условиях. Такое не каждый сможет выдержать, – её лицо вмиг стало усталым и чуть посинело.

– Ложись, прикрой глаза, но не засыпай. Сосредоточься на своих ощущениях. Я знаю о твоей болезни и сейчас попытаюсь это поправить. Если тебе станет плохо, закружится голова, начнёшь терять сознание – тут же сообщи мне.

– Хорошо, – отозвалась девочка.

Я положила ладони ей на грудную клетку и зашла вниманием в её организм, а потом спустилась в её психическое состояние, настроение, и нашла связь с подсознанием.

Удивительно, но моя магия здесь была намного сильнее. Как я всегда и предполагала, в мире, где все – маги, заниматься самой магией и менять реальность намного проще. Воздействие здесь имело не только бОльшую силу, но и скорость – результат был виден намного быстрее. Я увидела, как из моих рук на физическом уровне протянулись белые с золотистым узорные лучи. Они оплели тело кхили, начали подробно исследовать его и оживлять.

Девочка была хорошим магом-сновидцем – она умела управлять сюжетом сновидения, навещать в нём других людей, другие миры, доставать знания, исцелять, видеть будущее во снах. Но саму себя исцелить так и не смогла. Хотя во сне она была намного сильней, чем в жизни. Порой её сознание во снах сливалось с сознанием Медеи полностью. Потом она каким-то образом снова становилась кхили Лизой.

Вот в этом-то и была загвоздка. Слияние дало ей не только силу, но и слабость. Ведь поскольку кхили всё-таки не была Медеей, то это слияние таило в себе опасность. Она что-то вытащила из самых глубин сознания планеты. То, что не было заметно даже внимательному глазу здешних магов и жрецов, то, что спало и зрело много лет.

Я сразу поняла, что лечить Лизу бесполезно. Надо лечить Медею. Тогда девочка поправится, а потом пусть придумывают для неё технику безопасности по работе с планетарным сознанием. Хотя это может и не понадобиться.

Работа с планетарным сознанием – дело глобальное, не одного месяца, а может, и годы уйдут. Один Бог, Великий Ра-М-Ха, знает, что за это время может случиться с Землёй и моими родными. Осознание этого факта мне не понравилось.

Лиза увидела моё выражение лица и тоже напряглась:

– Всё очень сложно?

– Рас, в целебнице ты сказал мне, что существует связь между кхили и Медеей. Если болеет кхили, с планетой может что-то случиться. Так? – вместо ответа я повернулась к вождю.

– Да.

– А существует ли обратная связь?

– Связь прослеживается только на космическом уровне. И она ограничена. Хоть кхили и аватар нашей планеты, но всё-таки это душа и сознание конкретного акхалиси. Сильная связь с планетой перегружала бы сознание любой кхили, сколь могущественной она бы ни была. Сознание целой планеты несопоставимо с сознанием одного её жителя, – изложил Рас с таким видом, словно я должна это знать.

– В моём мире не существует кхили, поэтому я спрашиваю. Наиболее сильная связь с сознанием моей планеты перераспределена между её самыми сильными магами и демиургами. И они не аватары. А если я скажу, что Лиза здорова, но её связь с Медеей слишком сильная?..

– Не может этого быть! Ведь у наших магов тоже есть связь с планетой. Просто она другая, больше направлена на управление планетой. Связь кхили – направлена на осознание ключевых моментов космической роли Медеи в масштабах Вселенной. Но, как я и сказал, эта связь ограничена.

– Рас, я лишь говорю то, что вижу. А вижу я многое. Лиза – отличный маг-сновидец. Через сон она научилась полностью сливаться с сознанием планеты и растворяться в нём на время. Понятия не имею, как! В одном из таких снов она наткнулась на какое-то противоречие или болезнь в сознании Медеи. Болезнь перешла к ней, а связь между ними осталась, может, даже усилилась. Лечить надо Медею, а не Лизу! Тогда и Лиза поправится. Я примерно понимаю, как работать с планетой, однако это очень длинный путь.

– Но ты ведь нам поможешь? – с надеждой спросила Лира.

– Конечно, помогу. Да и у меня нет другого выбора, – ответила я со вздохом и посмотрела на кхили, – ты поправишься, Лиза.

Она лучезарно заулыбалась мне в ответ. Совсем как маленький ребёнок.

– Как-то ты без энтузиазма отвечаешь, – напрягся Рас.

– Дело не в вас… А в том, сколько времени это займёт. Как я уже говорила Лизе, я беспокоюсь за своих друзей и их безопасность. На моей планете война, сам знаешь.

– Понятно, но мы поможем, чем сможем. Может, дадим тебе лучших магов и жрецов, главное, что ты помогла нам установить причину, за одно это мы уже очень благодарны, – предложил Рас.

– Пока ты работаешь здесь, в твоём мире всё равно будут происходить положительные перемены, причём быстрее, если бы ты делала это оттуда, – напомнила мне Лира то, что я и так уже знала, но забыла от переживания за своих.

Она стремилась успокоить меня, и в то же время эти слова были правдой.

– Что ж, тогда надо мне узнать, как работать с вашей планетой. Я уже общалась с ней.

– Это достаточно просто. Я отведу тебя в Белоснежную пещеру, место, где наши жрецы программируют Медею или обращаются к ней. Правда, не всем туда разрешено приходить. Там как раз можно установить более тесную связь с её сознанием – вернее, с его частью, опять же для безопасности.

– А чем это отличается от обычной телепатической связи с планетой и работой через неё? Ведь по сути все живые существа на ней с ней связаны, – решила уточнить я.

– Тем, что в Белоснежной пещере ты можешь установить связь сразу с конкретной частью Медеи. Это проще, чем настраиваться на работу с общепланетарным сознанием и искать, в чём подвох. Например, так можно управлять движением материков и климатом. Просто достаточно найти в пещере узел, отвечающий за это. Посвящённые жрецы знают, какой узел за что отвечает, – ответил Рас.

– Хорошо, пойдём, – поторопила его я и попрощалась с Лирой и кхили, велев им сегодня побольше отдыхать и остаться дома.

– Лира, следи за состоянием кхили, нужно, чтобы кто-то был с ней рядом. Когда я начну работать с Медеей, её самочувствие может резко ухудшиться или улучшиться. Но торопиться с выводами тоже не стоит, сама понимаешь, процесс исцеления непредсказуем и может вызывать разные реакции, пока не завершён, – дала я наставления напоследок.

– Хорошо, мы будем осторожны. На всякий случай надо позвать целителя…

На выходе из храма мы встретили Лаки и Тёрна – они сидели на ступеньках.

Я сказала Лаки, что с моим здоровьем и самочувствием всё хорошо, даже когда применяю магию. Лаки порадовалась за меня.

– Лаки, присмотри за кхили, а мы с Расом отправимся в Белоснежную пещеру.

Лаки кивнула и отправилась обратно в храм.

– Я пойду с вами, – вызвался Тёрн.

– Зачем? – спросил Рас.

– Хочу кое-что показать Миле, это быстро и рядом с пещерой, – заверил Тёрн и подмигнул Расу.

Кажется, Рас его понял – и взглядом пригласил нас следовать за ним.

Вход в Белоснежную пещеру было видно с небольшой возвышенности по соседству. Сама пещера располагалась в верхней части горы. Зев пещеры был довольно широким – метров семь в ширину и пять в высоту. Звездолёт там мог бы спокойно припарковаться, но правилами это запрещалось, а перед пещерой сесть ему было негде. Да и сам подъём на гору посвящённые жрецы Медеи считали священным и обязательным ритуалом. Поэтому мы оставили транспортник на холме, а сами спустились вниз и сквозь чащу джунглей направились к пещере.

Мы сделали привал у самого подножия горы, где был родник с вкусной холодной водой.

– Мила, иди сюда, вот что я хотел тебе показать, – позвал Тёрн.

Я прошла несколько метров ему навстречу – в сторону от ручья – и увидела, что деревья растут ровным кругом, внутри которого стоит большой камень. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть его. Он был испещрён письменами на неизвестном мне языке, в них были картинки – и три из них поразили меня в самое сердце. На первой был нарисован звездолёт, проходящий сквозь Звёздные Врата. На второй небольшой кружок оставлял белый след в небе над Медеей. Точно как моя посадка. А на третьей картинке, особенно примечательной, было нарисовано моё лицо. И все черты – почти один в один мой портрет, лишь с небольшим отличием: у девушки на рисунке были чуть менее выражены скулы, от этого лицо казалось круглее. Может, шаман что-то «недосмотрел» в своём видении… Или решил изобразить меня в собственном художественном стиле.

– Офигеть, какой красивый и точный рисунок! – восхитилась я.

– Вот-вот! Мой предок не ошибся. Поэтому мы сразу узнали тебя. Думаю, некоторые в городе, кто знаком с пророчеством, тоже. А что такое «офигеть»? – вдруг опомнился Тёрн.

– Выражение удивления в моём мире, – со вздохом пояснила я.

Ещё немного я полюбовалась на это художество, а потом мы все втроём снова двинулись в путь.

Когда мы в полном молчании достигли пещеры, Тёрн, как непосвящённый, остался у входа, а Рас вот зашёл – и указал мне на одно из трёх ответвлений коридоров пещеры, что было посередине:

– Тебе туда. Там находятся вспомогательные узлы планеты. Если Лиза с чем-то сталкивалась во сне, то скорее всего это они.

– А ты разве не пойдёшь?

– Мне туда сейчас нельзя. Чувствую, это только твой процесс. Мы будем ждать снаружи, сколько потребуется. Когда ты будешь внутри, поймёшь, что делать. Медея сама подскажет тебе, – с этими словами он развернулся и пошёл к выходу.

Пещера действительно была белоснежной, с колоннами из сталактитов – только и всего. Правда, в ней ощущались такая мощь и сила, что мысли исчезали из головы без каких-либо усилий. Место пропитывало меня какой-то вкусной энергией, она насыщала тело и дух, и, если говорить ассоциативно, вкус этот напоминал мне сладкое кокосовое молоко.

Тонкий план в коридоре, куда я ушла, в некоторых местах был очень плотным, и я видела, как проступают в нём отростки кремового цвета – они свисали с потолка пещеры. Эти светящиеся толстые струны представляли собой нечто вроде нейронов Медеи. Я интуитивно поняла их предназначение. Или Медея просто дала мне это почувствовать.

Некоторые нейронные сети были прочными, и по ним шёл ток. Другие вяло реагировали на моё внимание к ним. Я поняла, что надо их восстановить. Этим и занялась. Больше всего мои действия напоминали убаюкивание и успокаивание обиженной планеты. Мои руки последовательно брались за каждую сеть, которой была необходима трансформация и исцеление.

Не помню, сколько времени прошло, но я разгребала одну за одной напряжённые связи сознания Медеи с некоторыми жрецами из её далёкого прошлого. Они были другой расы, не акхалиси и не дхима. Эти люди потом покинули планету, а часть из них погибла из-за какой-то катастрофы. Мне вспомнились похожие эпизоды истории Земли, когда Древние расы, предки современных людей, боролись за власть и вносили дисгармонию в планетарное сознание. Внезапно я прочувствовала нашу связь с кхили и осознала, почему снилась ей: вероятно, она – другая версия меня. Но даже если это не так, она по-своему столкнулась с теми же проблемами, которые имелись на Земле.

Каждый раз, когда жрец на Медее выбирал путь, уводящий в сторону от космического плана развития планеты, она отдалялась от него, пока однажды не разделила свои обиды с сознанием Лизы.

В первый день моей целительской работы мы вернулись в город дхима поздно вечером. Я помню, что, несмотря на мою усталость, меня тогда изумил медейский закат.

Мы с Лаки и Тёрном сидели на веранде с бассейном, её размеры впечатляли: две примерно восемнадцатиметровые золотые колонны подпирали свод неровного каменного потолка. Он находился в небольшой скале-арке, куда было вписано здание учебного центра, где преподавал Тёрн.

Акрахасис синим полукругом медленно, величаво и томно спускался за горизонт, словно могучий титан, а в это время с правой стороны его будто подталкивала и пыталась затмить голубая планета-спутник Схена с россыпью мелких островов и кольцом космической базы вокруг. С Медеи спутник казался больше Акрахасиса, потому что был значительно ближе. Разница видов из космоса и с поверхности планеты особенно мне запомнилась. Что уж таить, этот другой мир выглядел прекраснее моего собственного, он соблазнял своими видами. Вот бы и на Земле сотворить нечто подобное – не в смысле синего солнца или спутника, а по части сохранения и улучшения природы и климата в некоторых регионах.

Лаки заторопилась: её срочно вызвали в целебницу по маленькому устройству, напоминающему пейджер. Оно было похоже на кнопку, пищало и светилось ярко-зелёным.

– Мне пора, – сказала Лаки, быстро превратившись из романтичной зеленоглазой девушки, созерцающей закат, в строгого доктора-целителя.

– Я же говорил, закаты здесь отпадные, – выдержав паузу, произнёс Тёрн и заигрывающе мне улыбнулся.

– Ты был прав, – ответила я как можно нейтральнее. Тёрн привлекательный парень, но моя верность в отношении своего выбора, часто неясная другим мужчинам, была мне дороже всего.

Хотя о Максе думать сейчас тоже не хотелось. Я знала, что начну скучать, и чувство это будет сильным.

Мы немного поговорили о всяком. Он спрашивал про мой мир, я рассказывала – о том, что это не самое райское местечко, но в нём есть своё очарование и свои возможности. Потом я встала и, тепло прощаясь с ним, заметила в его глазах тот самый блеск, что обычно намекает на желание более близкого общения. Вспомнив, что мужчины на Земле часто путали мою вежливость с флиртом, я приняла суровый вид, дабы не подавать ему лишней надежды. Тёрн, кажется, поразился и не знал, как реагировать. Не знаю уж, сколько ему лет, ведь они тут так долго живут и остаются молодыми, но, судя по едва заметным оттенкам отношения и поведения – он не был таким же зрелым, как Макс. А это тем более меня не привлекает – хватило мне Пети и Глеба, спасибо. Но что поделать – если ты хорошо выглядишь и занимаешь высокий пост, пора привыкать и к тому, что будешь нравиться даже подросткам.

Во второй раз я отказалась от предложения Тёрна встретить меня после работы по исцелению Медеи и попросила Лаки прислать за мной «небесную колесницу».

По пути обратно я заехала в поселение акхалиси и обрадовалась, понаблюдав за тем, как кхили понемногу выздоравливала. Но она по-прежнему не росла. Значит, я ещё не добралась до ядра проблемы.

Жрецы, которых обещал мне в помощь привести Рас, вспомнили пророчество шамана на камне и отказались помогать. Все как один заверяли, что «звёздная посланница должна справиться сама» и «нельзя нарушать естественный процесс магической трансформации». Я не стала никого уговаривать. В конце концов, на этой планете целый народ магов, а многие здешние жрецы превосходят меня по знаниям и умениям. Но понимала, что не смогу спать спокойно, если не попытаюсь тут научиться чему-то новому. И я училась – общаясь с ними… На любые темы, кроме исцеления Медеи.

– Ты ошибаешься, полагая, что мы сильно превосходим тебя и магов твоего мира. По части знания Мироздания и работы с высшими существами – возможно. Однако от тебя эти знания просто сокрыты за завесой той лжи, которую на твоей планете сеют завоеватели. Да и помести любого из нас в такие условия, как у тебя – бьюсь об заклад, не каждый сможет полноценно выжить и не сойти с ума. Поэтому вопрос, кто сильнее, остаётся открытым, – мудро изрёк Главный жрец и Управитель народа дхима, Ларс, когда я в одно из солнечных утр отчитывалась ему о проделанной с сознанием Медеи работе.

Он был отцом Лаки и Тёрна.

В Белоснежной пещере я узнала, что Медея объединена с организмами и расами, проживающими на ней, в единую систему – нечто вроде группового сознания. Как эгрегор, но при этом каждая его частичка (я имею в виду людей) имела ярко выраженную индивидуальность. Если бы этого качества не было ни у кого из дхима или акхалиси, то их существование и развитие сводилось бы к примитивному стадному инстинкту. Индивидуальность и при этом следование общей цели – благодатной жизни и планомерного развития – дало обоим расам могущество постепенно изменять и творить реальность вокруг себя, флору и фауну планеты, её климат, архитектуру материков… Конечно, сдерживающим фактором была медленная трансформация крупных материальных планетарных объектов и явлений – иначе бы цивилизация на Медее совершила резкий скачок в развитии, а из-за сил баланса это могло повлечь за собой и обратный эффект. Например, на них бы тоже напали инопланетяне-паразиты, как это произошло на Земле. Или случился бы какой-нибудь катаклизм. В мире всё стремится к балансу, и мудрые жрецы Медеи это понимали. Что ж, это их путь. Своей же задачей я пока считала помочь моему миру выбраться из задницы и выйти, наконец, на новый уровень. А дальше посмотрим.

Пока я разгребала историю Медеи и нюансы отношений планеты с некоторыми её жрецами, узнала кое-что и о работе Звёздных Врат. Тяга на бешеной скорости, которая предшествовала моему перемещению к Медее, на самом деле и есть основной принцип работы Врат. Они утаскивают луч внимания в параллельную реальность, чтобы человек мог целенаправленно постигать там собственное бытиё. Полное смещение внимания в параллельный мир – это великое достижение, и самостоятельно его можно совершить не изо всех миров, а тем более – подобных моей планете по уровню её развития на данный момент. Помочь перейти в другой мир могут либо высшие существа из той реальности, куда должен быть совершён переход, либо особые проводники, либо усилитель – типа Звёздных Врат. И если человеческое сознание перемещается в параллельную реальность одной из этих мощных сил, то за ним утягивается душа, дух и даже тело. Таким образом полностью происходит смещение в ту или иную реальность.

Магия, творимая мною в Белоснежной пещере, напоминала работу с нервной системой человека. Такое я уже проделывала не раз на обучении – в Министерстве и вне его. Чтобы исцелить Медею, нужно было перепросматривать каждую ситуацию из её прошлого и высвобождать эмоции планеты. Но планета – это не человек, выход её эмоций может вызвать землетрясение, а то и ещё чего хуже.

После очередного «рабочего дня» я зашла к Расу навестить кхили. Она, важно сидя на ступеньках храма, рассказывала своему народу одно из древних преданий. Я остановилась посмотреть на неё и с удовлетворением отметила, как она расцвела. Кожа её приобрела здоровый оттенок. Кхили уже вновь могла бегать и упражняться с укрощением диких животных в джунглях (этой физкультурой занимался каждый акхалиси). Она радостно кинулась ко мне обниматься – после того, как завершила свой рассказ и ответила на вопросы.

Лиза очень привязалась ко мне. Мы долго разговаривали о моём мире, и она призналась, что видела во сне высокого мужчину: будто он спит под большой башней со шпилем и постоянно беспокоится обо мне.

– Спит? А с башней всё в порядке? – спросила я.

– Повреждена правая часть здания, это всё, что я запомнила. Этот парень очень любит тебя.

– Как он выглядит, кхили?

– Тёмные волосы, прямые густые брови, часто хмурит лоб – на нём морщинки… Борода и голубые глаза. По меркам человеческой расы – привлекательный, наверное. Он тоскует по тебе, ждёт и постоянно молится богам.

– Это Макс, мой мужчина… Не знаю, как у вас это называется, – ответила я с радостью на душе, что МГУ не разрушен, а Макс жив и ждёт меня, пусть и грустит.

– Он твой муж? – спросила кхили.

– Нет, но мы… близки.

– Ты его любишь?

– Не знаю, кхили. Это непросто. Я тоже скучаю – потому, что его нет рядом. Да и война объединяет часто очень разных людей. Мы сблизились незадолго до того, как я оказалась в вашем мире.

– Ты его любишь, – в ответ лишь утвердительно кивнула она, – неважно, сколько времени вы провели вместе и сколько вы не виделись. Я чувствую твою любовь и вижу её по глазам.

– Я очень часто ошибалась, кхили… Всё не так просто. Одно знаю точно: я была бы рада его видеть.

– Просто признай это. А когда признаешь, тебе будет легче, ведь любовь не зависит от расстояний. Ты найдёшь путь домой, – непреклонно сказала кхили.

Мы хотели ещё посидеть на ступеньках храма, вот так, вдвоём, каждый в своих мыслях, но наше бессловесное общение прервал внезапно появившийся Тёрн.

Кхили поприветствовала его и спешно удалилась.

– Пришёл проводить тебя в лагерь, – сказал он мне. Вместо того, чтобы поинтересоваться, например, как у меня дела.

– Моя небесная колесница стоит заряженная неподалёку, – ответила я равнодушно.

– Заряженная? – переспросил он.

– Я имела в виду, ждёт меня вместе с пилотом.

– Пилот теперь я. Дину понадобилось отлучиться по делам.

– Да? А он не предупредил. Хорошо, идём.

– Может, заедем куда-нибудь, поужинаем? – с огнём в глазах предложил мне Тёрн, когда мы уже сидели в звездолёте.

– Нет, вези меня в Главный храм. Хочу отоспаться.

– Понятно… Ну, это не займёт много времени. Всего полчаса, я угощаю, – пытался прорваться он сквозь мою оборону.

– Нет, – я закатила глаза к потолку звездолёта.

Боже, зачем ты посылаешь ко мне таких назойливых мужчин?! Мне достаточно того, что ждёт меня на Земле. С ним бы разобраться!

– Скажи мне, со мной что-то не так?

– Да вроде ты выглядишь как обычно, – удивилась я его вопросу и взглянула на собеседника.

– Нет. Я не об этом. Чего во мне не хватает, чтобы ты, наконец, обратила на меня внимание? Это из-за моей работы? Ты тут почти как Высшая жрица, а я простой учитель, который пытается выбиться в архитекторы. У нас это очень престижное ремесло, как и ремесло жреца. Но я ведь стараюсь…

– Э, я даже об этом не думала, – я прервала его пламенную речь: вот это он себе там построил логическую цепочку, ахренеть просто!

– Тогда что я делаю не так? – продолжал допытываться он.

– Послушай, Тёрн, ты хороший парень и привлекательный, всё в тебе так, но в моём мире у меня уже есть кое-кто. Извини, без обид.

– Он твой муж? – напирал Тёрн.

– Пока нет, – ответила я с опаской, вроде и врать не хотелось.

Да что сегодня за день, сплошные расспросы о личной жизни!

– Тогда у меня есть шанс! Замужних у нас не уводят, очень плохая примета.

– Нет у тебя никакого шанса.

– Это почему же? – резко посадил звездолёт Терн.

– Смотри, куда летишь! Потому.

– Так я что, не нравлюсь тебе?

– Ты хороший.

– Хороший – это не ответ.

– Я имела в виду, что ты умный, обаятельный и привлекательный! – выкрутилась я.

Хотя я действительно считала его умным, обаятельным и так далее, но его инфантильное поведение было мне не по душе: я считала, что Тёрн перспективный парень и из него вырастет когда-нибудь мудрый мужчина, но со дня моего прибытия сюда он частенько вёл себя глупо, и в его напоре слишком уж проскальзывал чисто спортивный интерес. Только интерес этот не заключался лишь в сексе: Тёрну нужно было меня покорить. Как какую-нибудь медаль на Олимпиаде. А потом он и стараться перестанет, и будет вечно требовать любви, как капризный ребёнок. Мне ли, экстрасенсу-эмпату, не знать! Я чую каждое намерение мужчины за версту! Я знала, что мои настоящие соображения могут обидеть его. И потом ему сложно будет пытаться начать отношения с другими девушками – а какая-то из них ведь может по-настоящему запасть ему в душу. Эх, с Земли я вроде улетела, а мужские заморочки везде одинаковые – впрочем, как и мужские лучшие черты. Уже не в первый раз попадаю в такую ситуацию. Объяснять ему тоже было бесполезно – он просто не услышит меня сейчас. Не созрел ещё.