Текст книги "Маленькая Лизи Кроуфорд и таинственная аллея"

Глава 4

В ближайший же выходной Лизи с родителями отправилась в ботанический сад Уизли. К радости девочки, родителей даже не пришлось уговаривать. Они очень соскучились по хорошему обществу, особенно мама, которая занималась только домашними делами. Лизи хотела взять с собой и Бадди, но тот, увидев автомобиль, сразу рванул к дому и забился под комод в гостиной. Он хорошо помнил дорогу из Лондона в Сенд Марш, и больше ни за какие коврижки не забрался бы в машину.

По дороге Лизи мечтательно смотрела в окно и с нетерпением ждала встречи с Изабель. Та напоминала Лизи её взрослых подруг из пансиона мадам Тьери, красавицу Эмилию и бедняжку Фрайни. Интересно, а у Изабель уже есть жених, или она не интересуется подобными глупостями, размышляла девочка. Через час езды по расцветающим угодьям графства Суррей, автомобиль подъехал, наконец, к парку Уизли. Сначала Лизи не увидела совершенно ничего интересного. Она даже подумала, что Уизли – самый обычный парк, каких много по всей Англии, и даже в Лондоне. Однако спустя минуту девочка поняла, что сильно заблуждается. Этот чудесный уголок, созданный в конце минувшего века известным бизнесменом и садоводом Джорджем Уизли, был действительно роскошен и изумителен. Пройдя за большое серое здание, которое называлось Лабораторией и служило для проведения разного рода ботанических экспериментов, Лизи и её родители подумали, что попали в сказку. Сначала их встретили огромные газоны, сплошь усеянные нарциссами разных видов и форм. Дальше были видны обширные рощи хвойных деревьев, а рядом с самим зданием Лаборатории располагался большой пруд с невероятно красивыми кувшинками. Лизи с родителями направилась через поля нарциссов к двум небольшим двухэтажным каменным домикам. В одном из них находилась библиотека, а в другом – отель для научного персонала, ученых и гостей, которые приезжал сюда со всей Англии.

Тут Лизи увидела, что к ним спешит Изабель и приветливо машет рукой. Следом за девушкой не спеша шли мужчина и женщина. Это были Кевин и Джудит Томкинсы, родители Изабель. Оба были высокие и статные, с правильными чертами лица, смуглой кожей и черными красивыми волосами. Они были немного похожи на испанцев. И Лизи сразу бросилось в глаза разительное отличие Томкинсов от самой Изабель. У Изабель были светлые волосы и бледная кожа. Девушка была маленького роста, пухлая и очень смешливая. А вот мистер и миссис Томкинс, судя по их виду, были очень серьезными и редко улыбались. Однако Лизи подумала, что ведь Изабель может быть похожей, например, на свою бабушку или даже на своего дедушку. Ведь такое часто бывает. А вскоре девочка и вовсе забыла про это, потому что Томкинсы пригласили Лизи и её родителей на экскурсию по ботаническому саду.

Сначала они повели их в совершенно замечательный рокарий, где между глыбами туфа и гравия были красиво высажены можжевельники, юкки и множество стелящихся по земле растений. Все это каскадом спускалось с небольшой возвышенности, которая, как оказалось, была искусственно создана еще при Джордже Уизли. Дальше были расположены великолепные посадки штамбовых роз. Эти розы походили на высокие деревья со стволом и ветвями. Они были гораздо выше Лизи, и цветы свешивались с них прямо в руки посетителей сада. Это было просто незабываемо. С левой стороны виднелись большие фруктовые плантации. Многие деревья уже зацветали, и над плантацией как будто клубилась белоснежная дымка.

Но самое неожиданное Лизи увидела дальше. Когда путешественники свернули направо, Лизи вдруг очутилась в чудесном саду, сделанном из камней. Он был похож на рокарий. Но гораздо, гораздо больше. На переднем плане неторопливо журчал красивый ручей, через него был перекинут маленький декоративный мостик. Невысокие ивы с кудрявой розоватой листвой росли вдоль русла. От ручья отходили маленькие рукавчики без воды. Дно каждого рукавчика было выложено гравием. Это были так называемые «сухие» ручьи, по краям которых цвели многочисленные примулы, нарциссы и еще много других цветов, названий которых Лизи не знала. Дальше, на заднем плане, в гору уходили скалистые уступы, где были высажены кустарники с листвой разных цветов и оттенков. В этом саду была как будто вечная осень. Красная листва пузыреплодников красиво сочеталась с желтыми листьями обычных и карликовых японских спирей. Желто-зеленая бузина «Ауреа» соперничала своим цветением с такими же золотистыми жасминами. Высокие красные клены с благородной бордово-коричневой листвой соседствовали с маленькой краснолистной сливой. На этот сад можно было любоваться бесконечно. И Лизи, и её мама зачарованно смотрели на все это разнообразие и не могли произнести ни слова. Миссис Кроуфорд сразу же захотелось создать что-то похожее в своем маленьком садике, и она обратилась с расспросами к чете Томкинс. Мистер и миссис Томкинс пообещали помочь в подборе саженцев и дать полезные советы, ведь в этом ботаническом саду продавались любые растения, а также книги с рекомендациями по их выращиванию.

Затем Томкинсы пригласили Лизи и её родителей на обед в отеле. Они сказали, что кормят здесь просто отменно, даже лучше, чем в некоторых лондонских ресторанах. За обедом отец Лизи расспрашивал ученых про их путешествия, открытия и планы на будущее. А Лизи весело болтала с Изабель. Она рассказала девушке про старый и совершенно заброшенный коттедж в лесу и договорилась поехать туда с ней в понедельник после занятий, чтобы Изабель показала, как нужно начинать писать картины с натуры. Изабель очень обрадовалась такой новости. Она сказала Лизи, что давно хотела изобразить на своих картинах что-нибудь грустное и таинственное, но пока что ей не встречались такие места.

В понедельник Лизи не могла дождаться окончания уроков. На перемене к ней подошла Хариетт, и, к удивлению Лизи, сказала, что бойкот окончен, и девочки в классе теперь могут разговаривать с ней. Лизи было совершенно все равно, разговаривают с ней или нет. Она догадалась, что Хариетт просто стало невыносимо скучно. Таким детям, как она, необходимо было постоянно вредничать и строить против кого-нибудь разные заговоры. Иначе их жизнь лишалась всякого смысла. А если у тебя бойкот, то ты не особенно-то пообзываешься, и не наговоришь человеку разных неприятных вещей. И по этой самой причине настроение у тебя будет крайне прескверное. Именно потому Хариетт и передумала. А Лизи насторожилась. И, как оказалось, совершенно не напрасно. На переменке все девочки играли в скейтбол. Нужно было отбивать палкой мяч. Хариетт долго прицеливалась, и , конечно же нарочно, отбила его прямо в окно одного из классов. Стекло в окошке разлетелось вдребезги. На шум выбежали сестры-монахини, и Хариетт, не моргнув глазом, сказала, что стекло разбила неумёха Лизи. Это и был план Хариетт. Взять девочку в игру и гадко напакостничать ей. И теперь Хариетт с довольным видом стояла и улыбалась, глядя на обескураженную Лизи. Противная вредина уже представляла себе, как же Лизи теперь достанется. Ничего, пусть эта городская выскочка не воображает, что все её неприятности остались позади. Нет уж. Хариетт была очень злопамятной, и никому не прощала непослушания.

Лизи была возмущена до глубины души. Она повернулась к сестрам-монахиням и сказала, что совершенно ни в чем не виновата. А стекло разбила Хариетт, и сделала она это явно нарочно, а теперь сваливает всё на Лизи. Однако девочки, которых, конечно же, подговорила Хариетт, подтвердили слова деревенской заводилы. Никому не хотелось ссориться с ней. Сестры-монахини, укоризненно качая головами, принялись уговаривать Лизи во всем сознаться, ведь всякое бывает, и она, вероятно, разбила стекло случайно. Однако Лизи была не из тех, кто позволил бы разным противным девочкам оговаривать себя подобным образом. Она упрямо отстаивала свою правоту. Но все было напрасно. Её уже хотели было вести к директору для серьезной беседы. Если бы, совершенно неожиданно для несносной Хариетт и её трусливой свиты, не вмешались мальчишки из класса Чарли Паркера. Они тоже вышли на переменку и играли неподалеку в чехарду. Когда раздался звон стекла, все видели, что Лизи стояла поодаль, поскольку была еще не её очередь отбивать мячик. А бита находилась как раз в руках Хариетт. Именно об этом Чарли и его друзья рассказали сестрам-монахиням. И виновата во всем не Лизи, а она, Хариетт Джонс, подытожил Чарли. Пойманная с поличным, Хариетт покраснела от злобы и стыда. Она стояла, сжав кулаки, и сгорая от желания как следует поколотить Чарли и его друзей. Но их было много, а Хариетт была труслива. «Я тебе это еще припомню, Чарли Паркер! И вам всем тоже, – крикнула она мальчишкам, топнув от бессилия ногой, – я расскажу своему отцу, что вы заступаетесь за чужаков, и вас всех будут позорить за это на воскресной службе в церкви, так и знайте!» В ответ мальчишки принялись громко смеяться, свистеть и корчить смешные рожицы. А Лизи совсем не поняла, при чем здесь месса в деревенской церкви. И почему мальчиков должны были там позорить, если они сказали чистую правду. Девочка была чрезмерно благодарна Чарли и его друзьям за помощь, поэтому твердо решила сходить в воскресенье на эту самую службу. Если Чарли будут там ругать, то она, конечно же, выйдет и заступиться за него. Ведь он настоящий друг. А друзей надо защищать.

Но сегодня был только понедельник, и девочку ждала захватывающая поездка к заброшенному домику.

Глава 5

На последнем уроке сестра Кетрин объявила, что отпускает всех детей по домам. Она вынуждена отлучиться, поскольку ей поручили встретить и проводить в монастырь Уиверли новую монахиню, прибывающую в Сенд Марш из Лондона. Лизи тут же подумала, что, раз они с Изабель отправятся сегодня к заброшенному дому в лесу, то вполне могли бы подвезти сестру Кетрин в монастырь на машине Изабель. Ведь это же почти по дороге. Лизи тут же подошла к Кетрин и поделилась с ней своими мыслями. Та, разумеется, очень обрадовалась. Она сказала, что лондонская монахиня довольно почтенного возраста, и идти пешком до монастыря ей будет тяжело.

И Лизи вместе с сестрой Кетрин направилась на автобусную остановку в центре деревни. Девочка тоже решила встретить пожилую гостью, тем более, что общество веселой молодой монахини было ей очень приятно. Погода была замечательная, вовсю светило солнце и весело пели птицы. По дороге сестра Кетрин рассказала, что монахиню зовут Анна, и она уже жила в этом монастыре много-много лет назад. А теперь её снова направили сюда, чтобы она могла немного поправить свое здоровье. Cвежий деревенский воздух пойдет ей на пользу. Не успели Лизи и сестра Кетрин дойти до автобусной остановки, как из-за поворота показался аккуратный пузатенький автобус.

Неторопливо подъехав к остановке, он остановился, и Лизи сразу увидела среди пассажиров милую маленькую старушку-монахиню. Она спокойно сидела у окна и терпеливо ждала, пока можно будет не спеша выйти из автобуса. Сестра Кетрин тут же подхватила два её небольших чемоданчика с вещами. Лизи очень понравилась старая монахиня. Девочка всегда мечтала о такой бабушке, которая сидела бы тихонько в углу гостиной в большом кресле, с очками на носу, и вязала бы целый день. Лизи живо представила себе эту милую картину, и улыбнулась. Однако, вспомнив, куда именно направляется пожилая монахиня, девочка засомневалась, поможет ли той поправить здоровье

тяжелый труд в монастырском саду

.

Поскольку Изабель должна была заехать за Лизи только в два часа дня, и времени до этого было еще предостаточно, Лизи, будучи воспитанной девочкой, пригласила обеих сестер к себе домой на обед. Обе монахини с радостью согласились. Мама Лизи, миссис Кроуфорд, была сильно удивлена, увидев на пороге своего дома таких гостей. Ведь никогда не знаешь, как с ними обходиться. Однако сестра Кетрин и сестра Анна ей понравились, к огромному удовольствию Лизи. Ведь обе монахини были очень живые, разговорчивые, и совсем не походили на хмурых обитателей старинных монастырей. Лизи принялась знакомить гостей с непоседой Бадди и кошкой миссис Троттер. И сестра Кетрин, и сестра Анна просто обожали домашних животных, ведь эти бессловесные существа были лишены злобы и лукавства, и всегда искренне доверяли людям. Миссис Кроуфорд отправилась накрывать на стол в гостиной. А вскоре подъехала Изабель, и Лизи позвала её присоединиться к остальным. Конечно же, девушка с радостью согласилась. Лизи спросила, не отвезет ли она обеих сестер в монастырь после обеда, а потом и Лизи, и Изабель отправились бы писать картины на природе. Девушке эта идея понравилась. За обедом она без умолку щебетала о прекрасных местных пейзажах, о теплой погоде и цветах. Слушая эту беспечную болтовню, Лизи вдруг поймала себя на мысли, что сестра Анна как-то уж слишком пристально разглядывает Изабель. Никто, кроме девочки, этого не заметил. Все мило беседовали и ни на что больше не обращали внимания. Но от цепкого взгляда наблюдательной Лизи ничто не могло укрыться. И действительно, почтенная монахиня почти не сводила глаз с девушки все время, что они находились в гостях у миссис Кроуфорд. Сначала это показалось Лизи очень странным. Но потом она принялась вспоминать, что же ей нужно взять с собой на природу, и это отвлекло девочку от размышлений.

Когда обед закончился, все поднялись из-за стола, долго благодарили миссис Кроуфорд за гостеприимство, а затем направились к дверям. Лизи сбегала в свою комнату, взяла мольберт, краски и кисти, и вместе с сестрой Кетрин устроилась на заднем сиденье автомобиля. Бадди выскочил было за девочкой, думая, что она идет гулять. Но тут снова увидел ненавистное авто. Как и в первый раз, пёсик затормозил и попятился к дому. Лизи рассмеялась и рассказала, почему непоседа Бадди ведет себя подобным образом. Малыш не любит кататься. Он теперь очень боится машин и переживает, что ему снова придется много часов просидеть в душном салоне. Лизи принялась вспоминать, как утомительно и скучно ей было терпеть долгий путь из Лондона в Сенд Марш. Поэтому она прекрасно понимает крошку Бадди.

Всю дорогу до аббатства Уиверли сестра Анна рассказывала про свою молодость, радостно узнавая старые места, и была счастлива, что снова вернулась сюда. Подъехав к монастырю, Изабель и Лизи вышли, чтобы помочь ей отнести чемоданы. Сестра Анна была очень благодарна обеим, а также веселой и жизнерадостной сестре Кетрин. Все вместе они уже было направились к собору, за которым располагались жилые помещения для монахинь. Но тут вдруг увидели, что им навстречу спешит настоятель отец Грегори. Сестра Анна остановилась, удивленно разглядывая священника, затем всплеснула руками и восторженно воскликнула: «Грегори, ты ли это? Не может быть! Тебя теперь и не узнать. Ты стал настоятелем? Невероятно. Как же я рада тебя видеть!». Лизи и Изабель переглянулись, заинтригованные таким поворотом событий. Оказывается, пожилая монахиня знала нынешнего настоятеля, хотя он, судя по его растерянному виду, вовсе и не ожидал её здесь увидеть.

Действительно, настоятель аббатства отец Грегори был совершенно не рад этой встрече. Конечно, его известили письмом, что некая сестра-монахиня вскоре должна прибыть в монастырь. Но появление здесь именно сестры Анны стало для него полной неожиданностью. Увидев её, отец Грегори удивленно поднял брови и остановился, как вкопанный. Его маленькие глазки вдруг широко распахнулись, как будто отец настоятель увидел призрака. Конечно, спустя какое-то время священник попытался справиться со своим волнением. Однако по всему было видно, что появление сестры Анны стало для него крайне неприятным сюрпризом. Настоятель натянуто улыбнулся, затем сдержанно приветствовал присутствующих, и сказал, что он сам проводит сестру Анну в обитель. Довольно торопливо забрав у Изабель чемоданы пожилой монахини, настоятель взглядом приказал последней следовать за ним. Но сестра Анна, по-прежнему не сдерживая восторга, начала рассказывать всем, что отец Грегори много лет назад, будучи молодым послушником лондонской епархии, привозил в монастырь на своем старом грузовике разные церковные принадлежности: свечи, кадила, книги. «Ах, это было так давно, но кажется, что вчера! Ты так изменился, Грегори. Ой, простите, святой отец!» – никак не могла успокоиться монахиня. Слушая сестру Анну, настоятель какое-то время сдерживал своё раздражение. Но затем, будучи просто не в силах остановить бурный всплеск эмоций пожилой монахини и своё недовольство, вдруг резко обернулся к двум подругам. Он явно не хотел, чтобы они слышали, о чем говорит почтенная монахиня. Поэтому крайне неприветливым тоном отец Грегори велел Изабель и Лизи немедленно возвращаться к автомобилю и заняться своим привычным делами. Чеканя каждое слово, настоятель заявил, что девушки сделали уже достаточно для сестёр-монахинь. И больше им здесь делать совершенно нечего.

На какое-то время в воздухе повисла напряженная тишина. Лизи и Изабель не знали, как поступить, ведь они еще не попрощались с обеими сестрами. Сестре Кетрин стало нестерпимо неловко за своего настоятеля. Она подошла поближе к Лизи и Изабель, сделала жалостливое лицо, и тихонько попросила извинить этого неприветливого человека. У него очень скверный характер, но таков уж он есть. Ничего не поделаешь, ведь настоятеля не выбирают. Лизи и Изабель с понимающим видом выслушали добрую девушку, в душе жалея всех живущих здесь монахинь. Как же тяжело им приходится!

Попрощавшись с Кетрин, подруги отправились к машине. «Фу, какой же он несносный, этот отец Грегори, хотя и нельзя, наверное, так говорить о священниках», – размышляла вслух Изабель. Лизи согласилась с девушкой и рассказала о том, как бесцеремонно поступил с ней отец Грегори, когда она в первый раз приехала сюда на велосипеде. Он даже не позволил сестре Кетрин показать девочке монастырский сад. «Наверное, у него от чего-то тяжело на душе, и его совесть не спокойна», – предположила девочка. Она вспомнила, что сама иногда злится на целый мир, когда чувствует, что поступает как-то не очень правильно или если нагрубила маме.

Однако вскоре обе подруги забыли про монастырь. Они уже ехали по лесной дороге, и Лизи пристально всматривалась вглубь леса, чтобы не пропустить заветную тропинку. Побывав здесь в первый раз, предусмотрительная девочка решила как-нибудь отметить съезд на заросшую аллею. Она притащила и положила у дороги большое сухое бревно. И теперь, заметив его, громко и радостно закричала. Изабель затормозила и вопросительно посмотрела на Лизи. Ведь среди густого кустарника совершенно ничего не было видно. Однако Лизи уверила девушку, что заброшенная дорога именно здесь, стоит только немного углубиться в лес. Изабель неуверенно повела машину туда, где, по словам Лизи, находилась эта таинственная дорога, и свернула влево, в самые заросли орешника. Ветки неприятно зашуршали и заскрипели по крыше автомобиля, но буквально в следующую минуту машина выехала на старую липовую аллею, которая так понравилась Лизи. Изабель с облегченьем вздохнула и улыбнулась девочке. «Надо же, Лизи, да тут и вправду есть какая-то тропинка! И ты знаешь, тут довольно мило!» – радостно проговорила она, а затем добавила, что обязательно изобразит огромные старые липы на своей картине. Ведь они были такими таинственными и печальными!

Проехав еще немного и повернув направо, Изабель неожиданно сбавила ход, а затем и вовсе остановила машину. Впереди уже виднелся заброшенный дом, до него было каких-то пара-тройка метров, и Лизи не терпелось показать Изабель поляну за домом и живописный обрыв. Но девушка сидела, крепко вцепившись в руль, и не двигаясь. Лизи немного испугалась. Она тихонько тронула Изабель за рукав. Как будто очнувшись, Изабель почти шепотом спросила: «Лизи, у тебя когда-нибудь было такое чувство, что ты когда-то давно уже видела это место, или что-то очень похожее на него?» Лизи призналась, что такого с ней ни разу не было. «Ты знаешь, а у меня сейчас именно такое ощущение. Как только мы очутились на липовой аллее, мне сразу показалось, что я знаю это место. Как ты думаешь, Лизи, почему так?» Лизи не знала, что и сказать. Но потом предположила, что, возможно, Изабель видела подобные аллеи или похожие заброшенные коттеджи где-нибудь на старых картинах или в журналах. Немного поразмыслив, девушка согласилась. Наверняка так оно и было, ведь Изабель всю свою жизнь прожила с родителями в Лондоне, и ни разу не бывала в Сенд Марш. Подруги принялись доставать из автомобиля принадлежности для рисования, а затем отправились искать удобное место, чтобы делать наброски. Изабель учила Лизи, как надо правильно ставить треногу, крепить мольберт и бумагу, как держать уголь и делать зарисовки. Лизи очень нравилось в компании Изабель, ведь у девочки не было старшей сестры, и ей очень этого не хватало. Апрельское солнце радовало своим теплом, и Изабель скинула свой жакет, чтобы удобней было работать. Лизи тут же заметила на правой руке девушки большой шрам, который шел по внутренней стороне от запястья до самого локтя. Лизи удивленно спросила, откуда он появился. Изабель махнула рукой и ответила, что в детстве в Лондоне её сбил какой-то велосипедист. Она тогда долго лежала в госпитале с сотрясением мозга и совершенно ничего не помнила. А шрам остался от того, что девочка пыталась защититься и повредила руку о велосипедную раму. Так ей сказали родители. Этого велосипедиста так и не нашли, и это его счастье, поскольку отец Изабель, мистер Томкинс, готов был разорвать его на кусочки.

Два часа за приятной работой пролетели незаметно, уже начинало темнеть, и Изабель отвезла Лизи домой. Обе подруги были крайне довольны сегодняшним днем, и договорились продолжить рисование в субботу.

Глава 6

Всю неделю Лизи стойко терпела колкости и вредности от Хариетт и её школьных подпевал. Правду сказать, таких было мало, всего человек пять или шесть. Остальные девочки хорошо относились к Лизи, но боялись это показать. И Лизи не обижалась на них. А вот Хариетт ей уже порядком поднадоела. Лизи спрашивала себя, откуда же берутся такие противные дети, которым доставляет огромное удовольствие приставать к окружающим. Неужели нельзя занять себя чем-нибудь полезным? Ведь вокруг столько всего интересного!

Но, видимо, Хариетт была устроена совсем по-другому. На переменке она подошла к Лизи, и снова начала её задирать. «Эй ты, городская воображала, когда ты отсюда, наконец, уедешь?» – громко и насмешливо говорила Хариетт. Лизи в ответ поинтересовалась, почему это она – воображала. Хариетт ответила, что Лизи слишком хорошо одевается, ведь никто в деревне не носит такие платья или юбки. Да и вообще все городские – большие воображалы. Просто потому, что они городские. Все они бездельники и надменные типы. А то и вовсе какие-нибудь мошенники. Особенно такие, которые разъезжают на хороших автомобилях и скупают коттеджи в деревнях. «Например, как твой папочка» – злобно добавила Хариетт. Вот уж этого, конечно, Лизи никак не смогла стерпеть. Никто не смеет оскорблять её родителей и говорить какие-то гадости про отца. Её отец много работает, поэтому и добился хорошей должности и признания. Лизи тут же почувствовала, что внутри у неё как будто что-то закипело. Она твердо решила на этот раз не давать спуску вредине Хариетт. Сжав кулаки, Лизи молча двинулась на неё. Хариетт стояла, прищурив глазки, и придумывала, чем бы еще задеть Лизи. Но ничего сделать не успела. Потому что Лизи, с горящими от гнева глазами, подошла к ней вплотную, и, совершенно неожиданно для всех, и для себя самой, со всей силы стукнула обидчицу кулаком прямо в противный курносый нос.

Наступила тишина. Всё вокруг замерло. Казалось, даже птицы перестали петь, деревья – шелестеть листвой, а трава – расти. Хариетт не могла вымолвить ни слова. Она опешила от такой безумной дерзости «городской воображалы», и замерла, широко раскрыв глаза и не произнося ни слова. В деревне еще никто и никогда не осмеливался ударить Хариетт! Все здесь боялись эту задиру, как и её отца, хозяина деревенского магазина мистера Джонса. Он слыл человеком злопамятным и драчливым. И запросто мог отказаться продавать ту или иную вещь любому, кого невзлюбил он сам или кто-то из его семейства. Или же мог легко превратить жизнь этих людей в один сплошной кошмар, как это делала в классе его дочь Хариетт. Поэтому все: и ровесники Лизи, и ученики постарше, – в ужасе застыли на месте, ожидая, что же произойдет дальше. Но ничего грандиозного не произошло. Хариетт, как все злобные и вредные дети, была очень труслива, и в качестве весомого аргумента признавала только силу. Получив от Лизи достойный отпор, Хариетт здорово испугалась. А вдруг Лизи сейчас возьмет, да и поколотит её прямо здесь, у всех на виду? Это будет полным и окончательным позором, ведь и так понятно, что авторитету Хариетт нанесен непоправимый урон. Что, если теперь никто в школе не будет бояться и слушаться её? Как ей теперь быть? Всё это мгновенно пронеслось в голове Хариетт, и она не придумала ничего лучше, чем закрыть лицо руками и трусливо убежать домой жаловаться своему отцу. Остальные дети с уважением и трепетом уставились на Лизи. Какая же она оказалась смелая, эта городская девочка! Ударить саму Хариетт Джонс, главную школьную заводилу и вредину! Да, эта Лизи Кроуфорд не робкого десятка. Но одновременно все дети жалели Лизи. Ведь Хариетт, конечно же, не оставит всё это просто так. А её папочка наверняка придумает какую-нибудь пакость. Как он делал уже не раз. Например, с мистером и миссис Труди, бывшими хозяевами коттеджа Лизи, да и со многими другими.

Когда сестра Кети вышла на крыльцо и спросила, что произошло, и почему убежала Хариетт, Лизи прямо ответила, что та получила по заслугам. Девочка рассказала, что Хариетт принялась оскорблять её родителей, а это совершенно недопустимо. Сестры-монахини тоже не очень-то любили Хариетт и её папашу. Мистер Джонс частенько приходил в школу и ругался с сестрами-монахинями из-за оценок дочери. Он считал, что Хариетт достойна только самых высоких баллов, и настаивал, чтобы его девочку называли лучшей ученицей школы, хотя она, разумеется, не заслуживала ни того, ни другого. Поэтому, выслушав Лизи, сестра Кетрин не стала донимать её расспросами. Она только подозвала девочку к себе, и сказала, что приходил настоятель монастыря отец Грегори, и просил передать родителям Лизи небольшую записку. Сестра Кетрин протянула Лизи конверт с письмом внутри, и девочка пообещала отдать этот конверт маме.

После уроков Лизи, как обычно, отправилась домой. Еще издалека она услышала, как сходятся и расходятся гаммы под быстрыми мамиными пальцами. Значит, маме привезли, наконец-то, её пианино, и она теперь будет учительницей! Это так замечательно! Лизи вбежала в гостиную, поцеловала маму в щеку, отдала ей записку и отправилась мыть руки. Сегодня Лизи очень проголодалась. Бадди и миссис Троттер гуляли где-то в саду, и Лизи слышала веселое потявкивание пёсика. Оба питомца любили вместе играть в догонялки, и совсем не обижали друг дружку. После обеда девочка поднялась к себе в комнату готовить уроки, ведь она была прилежной ученицей.

Вечером за ужином миссис Кроуфорд с возмущением зачитала мужу и дочери записку от настоятеля монастыря. В ней говорилось, что со времени приезда в деревню семья Кроуфордов еще ни разу не посещала церковную воскресную службу. А это крайне неприятно и вообще неприемлемо для добропорядочных христиан деревни Сенд Марш. Все жители деревни каждое воскресенье обязаны появляться в церкви. Поэтому отец Грегори настоятельно рекомендовал родителям Лизи, начиная со следующего воскресенья, посещать каждую службу в деревенском соборе. А также не скупиться на пожертвования для монастыря. Ибо материальные жертвы крайне угодны Богу и необходимы для спасения души, подытожил свое обращение настоятель. Отец Лизи, мистер Кроуфорд, не на шутку рассердился. Конечно же, ни он, ни мама Лизи не были атеистами. Они совершенно справедливо считали, что все в мире появилось не само собой. И все живое существует здесь отнюдь не просто так. Однако посещение церковных служб, по мнению мистера и миссис Кроуфорд, никоим образом не влияло ни на человека, ни на окружающий его сложный и разнообразный мир. Ведь все современные религии когда-то были созданы исключительно для манипуляции людским разумом и извлечения из этого материальной выгоды. А для того, чтобы люди шли в церковь и несли туда свои денежки, их надо было регулярно чем-то пугать. Карой небесной, казнями египетскими или еще чем-нибудь. Отсюда и появились все церковные догматы и религиозная литература, которые угрожали страшными наказаниями за непослушание. Кроме того, отец Лизи, прекрасно знавший мировую историю, всегда говорил, что религия является идеальным способом развязать войну. Стоит только начать спор о том, какое из многочисленных религиозных течений в мире самое правильное.

Родители Лизи долго обсуждали, стоит ли им идти на воскресную службу. Тем более, когда им так бесцеремонно навязывают местные правила и откровенно приказывают жертвовать деньги на содержание монастыря. Никто не имеет права вмешиваться в частную жизнь, негодовал мистер Кроуфорд, будь то настоятель монастыря или даже сам папа Римский. Это крайне возмутительно и совершенно недопустимо, ведь сейчас на дворе не мрачное и дикое средневековье. Конечно, Лизи была полностью согласна с родителями. Она тоже считала, что посещение церковной службы – личное дело каждого. Но ей нужно было обязательно появиться в деревенской церкви в это воскресенье. Ведь она должна была помочь своему другу, Чарли Паркеру, который выручил Лизи в школе, заступившись за девочку, когда Хариетт разбила окошко в классе и пыталась свалить все на Лизи. Девочка рассказала родителям о том, что Хариетт пригрозила Чарли неприятностями во время церковной службы в это воскресенье. Поэтому Лизи непременно должна пойти туда и, в случае необходимости, помочь Чарли Паркеру. Выслушав Лизи, миссис Кроуфорд поддержала дочь в её решении. За друзей всегда нужно заступаться, особенно если они поступают правильно. И она, Миссис Кроуфорд, тоже пойдет с дочкой в церковь. Во-первых, чтобы поддержать её. А во-вторых, чтобы рассказать местным жителям об уроках фортепиано, которые намерена давать миссис Кроуфорд всем желающим. Поскольку в церкви собирается вся деревня, то подобные объявления здесь делать гораздо удобней, чем где бы то ни было, мудро рассуждала мама Лизи. Отец выслушал их обеих и сказал, что они, конечно, могут идти на воскресную службу. Но лично он никуда не пойдет. У него там никаких дел нет.