Текст книги "В жарких объятиях"

Глава 12

Сирик протянул руку и, схватив совсем недавно полный кувшин эля, вылил остатки напитка в свою кружку. Он недовольно поморщился, но тут же повеселел, сообразив, что вокруг полно эля. Он опустошил кружку и похвалил себя за блестящую идею спуститься в винный погреб. Это было просто идеальное место для того, кто хотел спрятаться от всего и ото всех. Слуги заходили сюда только во время обеда или ужина, а дворецкий, заглянувший, чтобы добавить пару свежих бочонков к тем, что уже выстроились вдоль стен узкого помещения, не обратил на Сирика никакого внимания.

Похожий на скамью стол, на котором Сирик сидел, зашатался, когда он наклонился, чтобы зачерпнуть еще эля из ведра, свисающего с крана одной из бочек. Сирик погрузил кружку в божественную золотистую жидкость и гордо поднял ее вверх, решив, что такой способ значительно удобнее, чем каждый раз пытаться наливать эль из кувшина. Таким образом, то, что должно было попасть Сирику в живот, не проливалось ни на пол, ни на стол.

Мужчина громко рыгнул и улыбнулся.

– Молодчина, – похвалил он сам себя.

– Кто здесь?

Звук этого нежного, мелодичного голоса заставил Сирика вздрогнуть, и он чуть не свалился с узкого стола.

– Ровена, – пробормотал он, отчаянно надеясь, что ему только кажется, будто у него заплетается язык.

За прошедшие два дня Сирик думал о ней очень часто, потому что она была единственным человеком, который был добр к нему. Куда бы Сирик ни шел, его взгляд повсюду искал Ровену. Он надеялся увидеть ее, а если получится, то и поговорить с ней. И вот она пришла. И как всегда случалось с ним в Кайреохе, теперь, когда ему представился такой долгожданный шанс, он не мог им воспользоваться.

Ровена заглянула в дверь, и при виде Сирика, расположившегося на столе в противоположном конце комнаты, ее глаза широко раскрылись от удивления.

– Почему ты там сидишь и что ты, собственно, делаешь?

Сирик широко улыбнулся.

– Тут нет ни одного стула. Пришлось взгромоздиться на стол. – Махнув кружкой в сторону бочонков, он добавил: – Кажется, у дяди этого добра слишком много. Если он все это не выпьет, через несколько дней эль прокиснет. Я только пытаюсь ему помочь.

Ровена шагнула в комнату и скрестила руки на груди, качая головой.

– Запасы этого винного погреба предназначены для всех, кто живет и трудится в замке. Дворецкий работает не поднимая головы, чтобы эля хватило всем.

Сирик огорченно поморщился, и его плечи опустились.

– Я снова все испортил, – пробормотал он.

Ровена прикусила губу, глядя на этого жалкого человека. Он был невероятно красив, но ей он казался гораздо привлекательнее сейчас, чем когда пытался произвести на нее впечатление.

– Подвинься, – ласково попросила она и, когда Сирик послушно выполнил ее просьбу, запрыгнула на стол рядом с ним.

Сирик толкнул ее плечом.

– Я решил, что эта комната – мое любимое место в Кайреохе, – сообщил он девушке.

Ровена понимающе улыбнулась.

– А мне раньше нравилась пекарня. Там всегда тепло и вкусно пахнет.

Сирик закивал головой, широко раскрыв золотистые глаза.

– Я люблю хлеб, но им невозможно напиться. – Он помолчал и, приблизив губы к ее уху, прошептал: – А еще в пекарне есть люди.

– Ты никого не хочешь видеть?

Сирик пожал плечами.

– Я им не нравлюсь. Я только и делаю, что все порчу.

Ровена протянула руку и, отняв у него почти пустую кружку, поставила ее с другой стороны от себя.

– Я думаю, что даже если ты напьешься до бесчувствия, это никак тебе не поможет.

– Мне уже ничто не поможет, – вздохнул Сирик, опершись спиной на стену и откинув голову назад. – Я вообще не люблю напиваться. Я просто подумал, что это лучше, чем идти туда.

– А что там такого ужасного?

– Неудачи. Насмешки. Унижения. И кое-что похуже, – пробормотал он.

Ровена склонила голову, пристально глядя на него своими карими глазами.

– Что именно?

– Я даже не хочу быть лэрдом. И никогда не хотел. Я хочу быть советником короля. Решать проблемы кланов, реагировать на критические ситуации на границе и всякое такое. Я хорошо в этом разбираюсь. – Сирик заметил: услышав, что он способен давать советы королю, Ровена прикусила нижнюю губу. Его это встревожило. – Я действительно знаю в этом толк. Правда. Когда представляется такая возможность, мне лучше, чем кому-либо другому, удается найти мирное решение проблемы. Но это уже не имеет значения. Как только дядя расскажет отцу о том, что сегодня произошло, меня больше и близко к королю не подпустят, не говоря уже о том, чтобы назначить меня лэрдом.

Ровена внимательно посмотрела на Сирика и едва удержалась от того, чтобы напомнить ему, что, предаваясь саможалению, он ситуацию не исправит. Она была в деревне, помогала матери. Никакие слухи до нее не доходили, и это означало: то, что случилось с Сириком, скорее всего, не такая уж катастрофа. С другой стороны, возможно, все действительно было очень серьезно. Этому человеку казалось, что на него ополчился весь клан Шеллденов. Ровена понимала, что скоро ожидания Сирика воплотятся в жизнь, если он не перестанет колебаться от напыщенности к удрученности и обратно. Возможно, он всего лишь нуждался в друге.

– Я сомневаюсь, что ты за один день умудрился сделать что-то настолько ужасное, что последствия могут быть столь катастрофичными.

Сирик протянул руку и потрогал один из каштановых локонов, обрамлявших ее хорошенькое личико. Легкая россыпь веснушек у нее на щеках и на переносице была необыкновенно милой, и ему захотелось перецеловать все веснушки до единой.

– Ты такая хорошенькая!

– Угу, я слышу голос эля.

– Да, голос эля и мой собственный. Ты хорошенькая, умная и милая. Жаль, что я недостоин твоего поцелуя.

Ровена отстранила его руку от своих волос и легонько коснулась ее губами.

– Возможно, когда-нибудь это изменится.

Сирик затряс головой.

– После того что случилось сегодня, не изменится. Ты тоже так думала бы, если бы знала, что произошло.

Ровена выпустила его руку и уложила ее ему на колени.

– Можно, я сама это решу? Расскажи мне, что случилось.

Сирик поднял глаза, чтобы посмотреть на нее, и, увидев, что она говорит серьезно, начал:

– Во-первых, мне пришлось идти в прачечную за своей одеждой, завернувшись в покрывало.

Ровена представила себе Сирика, бредущего через двор в покрывале, и поспешно прикрыла ладонью губы, надеясь скрыть улыбку.

Сирик закатил глаза, заметив ее реакцию.

– Что ж, по крайней мере, ты не хохочешь. Но у меня был выбор между покрывалом и жутким платьем, которое кто-то забыл у меня в комнате.

– Платьем? Ты имеешь в виду женское платье? – не веря своим ушам, переспросила Ровена.

Кроме нее и ее кузин, платьев в замке никто не носил. Большинство горянок носили арисады[4]4
  Арисад – плед в клетку, длиной около двух с половиной метров, который оборачивали вокруг талии и закалывали на груди брошью.


[Закрыть], которые были гораздо более прочной и удобной для работы одеждой.

Сирик кивнул.

– Я позвал слуг, но никто ко мне так и не пришел, поэтому через час я смирился и отправился на поиски своей одежды. Эконом сообщил мне, что ее забрали в стирку в первую очередь. И знаешь почему? Он заявил, что это сделали из уважения ко мне. Ха! Так я и поверил.

– И что ты ему ответил?

Сирик покосился на Ровену и пробормотал:

– Я сказал ему, что предпочел бы быть таким, как все, и утром иметь под рукой сухую одежду.

Ровена поджала губы, стараясь сдержать улыбку. Она представила себе, как удивился эконом, увидев Сирика, разгуливающего по двору в покрывале. Девушка не сомневалась: эконом решил, что, утащив одежду гостя, сможет удержать его в комнате до того момента, когда будет готов иметь с ним дело. Ровена уже хотела объяснить Сирику, что считать это происшествие неудачей никак нельзя, потому что на самом деле он отлично справился со, скорее всего, нарочно подстроенным испытанием. Но, подумав, решила воздержаться от этого комментария.

– Ну, я понимаю, что ты испытывал неловкость, но уверена, что лэрд все поймет.

– В случае с курами он меня не понял.

Брови Ровены вопросительно взлетели вверх.

– С курами?

– Да, с курами, – подтвердил Сирик и выдохнул, надув губы и припоминая случившееся. – После того как я оделся, я нашел дядю, который был очень недоволен, потому что я опоздал.

– Куда опоздал?

– Не знаю, – ответил Сирик, пожимая плечами. – Но это выражение его лица мне хорошо известно. Точно так же на меня смотрит отец, и это не предвещает ничего доброго.

Ровена никак не могла понять, способствует эль их беседе или только мешает. Этот напиток делал Сирика более доступным, а также невероятно откровенным. Но с другой стороны, она с трудом его понимала.

– Мне показалось, ты сказал, что проблема заключалась в курах. Что делал лэрд с курами?

Сирик наморщил лоб.

– Ничего. Мы направлялись в тренировочные поля, где Шеллден собирался представить меня своим людям. Мы шли через двор, и он показывал на одну из башен, о чем-то рассказывая. Каким-то образом я врезался в гору клетей с курами и ящиков с молотым зерном. Они перевернулись, и куры разбежались. Их еда прилипла к моей рубашке, которая еще не успела высохнуть после стирки, и птицы стали меня клевать. Это было больно.

Ровена больше не могла сдерживаться и расхохоталась. Как же она сожалела о том, что пропустила это зрелище! В замке то и дело что-то происходило, но чрезвычайно редко происшествия бывали такими забавными. Ровена задумалась, было ли это действительно случайностью, или лэрд все подстроил, чтобы понаблюдать за реакцией Сирика.

– Давай, смейся, – удрученно пробормотал Сирик. – Дядя еще раз недобро на меня посмотрел и приказал помочь навести порядок, заявив, что знакомство с солдатами придется отложить.

Ровена сделала глубокий вдох и усилием воли сдержала веселье.

– Я согласна с тем, что оба происшествия выставляют тебя в невыгодном свете, но в них нет ничего такого, что помешало бы тебе стать лэрдом или советником короля.

– Я тоже так думал, – кивнул Сирик. – Поэтому, как только дядя вернулся в замок, я отправился к нему, чтобы поговорить о том, чем я могу быть ему полезен. Я разбираюсь в оружии и решил начать именно с этого.

– Неплохая идея.

Сирик с преувеличенным ожесточением тряхнул головой и помахал пальцем.

– Нет, идея была плохая. Он позволил мне долго говорить обо всем, что я умею, а когда я закончил, ты думаешь, он предложил мне взять на себя руководство солдатами? Учить их, показывать им, что я умею делать? Нет. Он спросил меня, почему я хочу быть лэрдом.

Сирик замолчал, и Ровена ощутила его беспокойство. Видимо, ответ был неудачным.

– И ты сказал…

– Правду. Что я хочу, чтобы меня уважали. Если бы я был лэрдом, все прислушивались бы к моему мнению и ценили бы мои идеи. Мне кажется, это не то, что мне следовало сказать.

Последний комментарий был лишним. Ровена закатила глаза. Она покосилась на Сирика, но он разглядывал свои сплетенные пальцы, не замечая ее критической реакции. Ровена приходилась дальней родственницей лэрду и его дочерям, потому что дед лэрда Шеллдена и ее прабабушка были братом и сестрой. В результате с девушкой обращались как с членом семьи, хотя ее мать позаботилась о том, чтобы она хорошо понимала ограниченную степень такого родства и не переступала границ дозволенного. Будучи почти ровесницей Линди и Мериел, Ровена выросла вместе с ними и отлично осознавала, какое влияние потворство отца оказало на их воспитание. Но она знала и то, что в душе обе девушки были очень добрыми и порядочными. Поэтому и сейчас Ровена предположила, что на самом деле Сирик вовсе не такой высокомерный и эгоистичный, каким кажется. Просто его тоже баловали и нежили в детстве.

– Разумеется, я тут же понял, что ответил неправильно, – продолжал Сирик. – Но когда дядя поинтересовался, каким образом я намерен доказать ему, что способен быть хорошим лэрдом его клана, у меня вообще все мысли вылетели из головы. Не мог же я сказать ему: «Не ожидал, что мне придется что-то доказывать». Я думал, все, что я должен сделать, – это выбрать одну из его дочерей и жениться на ней.

Ровена даже отшатнулась от него, услышав это. Она знала, что браки по расчету очень распространены. Их одобрял сам король, видя в них средство для укрепления кланов и союзов, но в клане Шеллденов такие браки не заключались уже несколько поколений.

Сирик поморщился и запустил пятерню в свои черные волосы.

– Мне это нравится не больше, чем тебе. Но я думал, это то, что я должен сделать. Как бы то ни было, можешь мне поверить: я уже успел понять, что в ваших горах кровное родство никакой роли не играет, особенно в том, что касается перспектив получения титула лэрда. Итак, дядя снова спросил меня, как я собираюсь стать лэрдом. И на этот раз у меня был готов ответ.

– И какой же?

– Я сказал, что моих знаний и умений хватит для того, чтобы возглавить армию, и что одного этого уже достаточно.

Ровена тихо присвистнула.

– Ничего себе, – пробормотала она.

– Ага. То же самое сказал и мой дядя, – тусклым голосом отозвался Сирик.

Ему не хотелось рассказывать Ровене о том, что было дальше. Дядя забросал его вопросами. Каким количеством солдат должен постоянно располагать клан? Когда их можно использовать для работы на фермах? Сколько стоит содержать армию, оснащать ее оружием и кормить во время учений? Как обеспечить этих людей жильем и что следует делать, если они женятся и заведут детей? Должен ли он в качестве лэрда нести ответственность за благополучие множества солдатских семей, нуждающихся в одежде, крыше над головой и еде? Если да, то каковы его действия? Если нет, то где ему брать солдат в случае нападения и как он намерен защищать клан?

Сирику не оставалось ничего иного, кроме как признать, что он не знает ответов на эти вопросы. А затем наступил момент, заставивший его пересмотреть свое будущее.

Рэй Шеллден поднялся на ноги и пристально посмотрел ему в глаза.

– Ты на удивление самонадеян для человека, который так мало знает о том, что значит быть горцем, и не представляет себе, какую роль играет вождь в жизни клана. Интересно, что сказал бы король Роберт, если бы ему стало известно о степени твоего невежества в том, что касается деятельности клана и армии. Но я точно знаю, как отреагируют мои соседи, когда узнают, что такой слабак, как ты, возглавил клан Шеллденов, и могу тебе об этом сообщить: мой клан прекратит свое существование.

Сирик сглотнул, отказываясь верить в услышанное.

– Неужели наши ближайшие союзники осмелятся поднять оружие, особенно если король…

– Не наши, а мои, – перебил его Шеллден. – И ты должен понять одно: ты уже не на равнине, где англичане наложили свой отпечаток на все ваши обычаи и традиции. В своем клане я, и только я, устанавливаю правила и принимаю решения. Никто, кроме меня, права на это не имеет. Но я являюсь верноподданным короля Роберта и из уважения к нему даю тебе время до свадьбы моих дочерей, чтобы проявить качества, необходимые потенциальному наследнику.

Сирик снова прислонился затылком к стене, опять и опять повторяя про себя дядины слова. У него разболелась голова, и он начал озираться в поисках кружки. Увидев ее с другой стороны от Ровены, Сирик ссутулился и стал тереть виски.

– Что ты умеешь делать хорошо? – спросила Ровена.

Неожиданный вопрос застал его врасплох, и он выпрямился.

– Что ты имеешь в виду?

Ровена развела руками и пожала плечами.

– То, что я спросила. Что ты делаешь хорошо или, может, даже прекрасно?

– Я хорошо разбираюсь в оружии.

Ровена вздохнула. Пользоваться оружием умел каждый горец.

– Что-нибудь еще?

Сирик почесал подбородок.

– Я помогаю людям решать проблемы. Мой дедушка говорит, что у меня дар понимать, чего на самом деле хотят люди, и заставлять их находить общий язык друг с другом.

– Тогда с этого и начни. Покажи моему дяде, что ты умеешь решать проблемы, а не только создавать их.

– Как?

Ровена улыбнулась и спрыгнула со стола, схватив кружку раньше, чем это успел сделать Сирик.

– Не знаю. Ты только что сказал, что тебе это известно. Но на твоем месте я бы сначала протрезвела.

Сирик отмахнулся от шутливого упрека.

– Я всегда трезв. На самом деле я не умею много пить. Кроме того, пьяные мне и самому не нравятся.

Ровена обрадовалась, услышав это, хотя и не особенно удивилась. Мужчины, которые пили помногу и часто, напившись, обычно умели скрывать свои мысли, особенно такие, которыми делился с ней Сирик. Сирик не был похож ни на кого из горцев, которых она когда-либо знала. Физически он был типичным рослым и мощным горцем с соответствующего размера мускулами, подтверждающими, что Сирик действительно умеет обращаться с мечом. Но он был гораздо более утонченным и красивым, чем все, кого она знала.

Когда Ровена с ним познакомилась, она сочла его ничтожеством, которое холили с самого рождения. И хотя он действительно был избалован, она подозревала, что это лишь одна из его сторон. Второй стороной была неуверенность в себе, выражающаяся в потребности завоевать уважение отца. Но тот, кто не поленился бы заглянуть глубже, минуя эти два слоя, увидел бы, что это еще не весь Сирик. На самом деле он был очень сложным человеком, обладающим острым умом, прекрасным чувством юмора и стремлением к самосовершенствованию. Сейчас он проходил уроки, которые должны были преподать ему много лет назад. Но все же он их усваивал!

Сирик Шеллден действительно был гораздо лучше, чем она думала о нем сначала. Ровена подозревала, что лэрд тоже придет к такому выводу, если только согласится дать своему племяннику шанс. Она надеялась, что Сирик изыщет способ его заслужить.

– Главное – не забывай, – добавила Ровена, уже направляясь к двери, – невозможно проявить себя в том, в чем ты ничего не смыслишь. Не пытайся быть горцем. Будь самим собой!

Глава 13

Мериел уже не знала, где ей искать сестру, и по этой причине заглянула в кухню. Кухня соединяла большой и нижний залы и, по сути, представляла собой анфиладу комнат, соединенных в одно помещение. Благодаря сводчатому потолку и большому центральному очагу кухня казалась гораздо просторнее, чем была на самом деле. Сейчас в ней работала лишь горстка слуг, и все, за исключением одного человека, обернулись к Мериел и улыбнулись.

Почти все, с кем сестры Шеллден знакомились в замке Мак-Тирни, были очень приятными людьми и всячески стремились им помогать. Все, за исключением двух человек – поварихи и эконома.

– Фиона, – робко позвала Мериел. – Ты не знаешь, где…

Но не успела она закончить предложение, как седовласая коренастая женщина указала коротким толстым пальцем вглубь кухни, и Мериел с облегчением вздохнула. Эта женщина отлично готовила, но иметь с ней дело было невероятно трудно. Она могла так отделать человека словами, что он предпочел бы, чтобы его избили палкой.

Мериел вытянула шею и в глубине кухни разглядела место для мытья посуды, которое предпочитала обходить стороной. Досадливо поморщившись, девушка пересекла кухню и остановилась у распахнутой двери, которая вела в закрытый поросший травой дворик. Посреди дворика две фигуры – большая и маленькая – склонились над каким-то непонятным предметом.

– Ты хорошо присматриваешь за Бренной, – заметила Мериел, чтобы обратить на себя внимание.

– Скорее иди сюда! – взволнованно крикнула ей Рейлинд. – Бренна показывает мне, как делается ароматное мыло.

Брови Мериел вопросительно поползли вверх. Для нее было загадкой, как ее сестра может интересоваться подобным занятием, а впрочем, Рейлинд всегда стремилась разобраться, как и что делается.

– Это помогает мне успешно вести хозяйство, – поясняла она.

Мериел часто думала, что хозяйство идет само по себе, и не благодаря, а вопреки усилиям Рейлинд. В конце концов, у них был эконом. Кроме того, все вопросы и проблемы всегда решались сами собой, поэтому ей было непонятно, что такого сложного в ведении замкового хозяйства.

Даже здесь, несмотря на то что леди Мак-Тирни на целый день уехала в гости к какой-то подруге, живущей к северу от замка, все было в полном порядке и шло своим чередом. А если бы и произошел какой-то сбой в этой отлаженной системе, то Фаллон, эконом Мак-Тирни, тут же вмешался бы и разобрался, что к чему. За последние три дня Мериел поняла, как Шеллденам повезло с экономом, который был очень хозяйственным человеком. У Фаллона были рыжие с проседью, вьющиеся мелким бесом волосы, и его характер целиком соответствовал его внешности. Это был крайне ворчливый и всем недовольный тип. Он только и делал, что приглаживал свою растрепанную бороду и отчитывал Мериел за то, что она постоянно находится не там, где должна была бы находиться, и в конце концов приказывал ей отправляться в свою комнату. Бренна попыталась вступиться за Фаллона, пояснив, что он такой черствый только с теми, кого плохо знает, и что он медленно сходится с людьми. Для себя Мериел решила, что вместо того, чтобы пытаться найти с экономом общий язык, она постарается не попадаться ему на глаза, поскольку через месяц все равно вернется домой, в привычную для себя обстановку.

Рейлинд взяла в руку комок серой массы в мелкую крапинку.

– Понюхай!

Мериел отказалась двигаться с места, и Рейлинд сама подошла к ней и сунула невзрачный комок ей под нос. От комка пахло розами.

– Мило.

– Я понимаю, что это розы, а ты любишь камелии, но у них слишком слабый аромат, чтобы можно было использовать их для изготовления мыла. Бегонии тоже не…

Низкий рокочущий голос заставил ее замолчать.

– Для меня загадка, как вам удается все время оказываться в самом неподходящем для вас месте. Если только вы не желаете помочь готовить еду, немедленно покиньте кухню. И не входите во внутренний двор, пока не наступит время ужина. Группа солдат будет там тренироваться, и я не желаю нести за вас ответственность. Было бы лучше всего, если бы вы просто посидели в своих комнатах.

Мериел вслед за сестрой устремила на наглеца испепеляющий взгляд, но дородного эконома это нисколько не обеспокоило. Понимая, что им больше ничего не остается, Рейлинд и Мериел с высоко поднятыми головами прошествовали мимо него. За ними плелась Бренна. Они выбежали из кухни, прихватив по дороге кое-что из еды. Сестры понимали, что, обнаружив пропажу, Фиона разозлится, но это была проблема Фаллона. Пусть сам теперь и разбирается со сварливой поварихой.

Входя в Северную башню, девушки увидели, что Фаллон дает какие-то указания стражникам, и поняли, что он приказывает им не выпускать сестер наружу.

– Как будто мы узницы! – возмущенно воскликнула Рейлинд, взбираясь по лестнице в спальню Мериел.

Эта неопрятная, но светлая комната стала их прибежищем на день, а вечера сестры коротали у камина в спальне Рейлинд.

Вслед за Рейлинд и Бренной Мериел поднялась к себе. Сбросив туфли и переступая через валяющиеся на полу вещи, она босиком прошла к подоконнику, на котором ее внимания ожидал очередной неоконченный шедевр.

– Я говорила с Крейгом насчет этих стражников, но он отказался вмешиваться! Он даже не понял, чем меня не устраивает то, что они заботятся о нашей безопасности!

– Безопасности! – фыркнула Рейлинд и, упав на кровать, легла на живот рядом с Бренной.

Это было единственное место в хаосе, который Мериел называла спальней, где можно было сидеть или, в данном случае, лежать. Рейлинд лениво наблюдала за сестрой, немедленно вцепившейся в платье, от которого за последние три дня ее почти невозможно было оторвать.

– Ты что, еще не закончила? – простонала Рейлинд.

Понимая, что сестре просто скучно, Мериел расправила голубое платье на подоконнике.

– Посмотри, что у меня получается. А вот из этого я сошью сорочку, – добавила она, показывая отрез тончайшего полотна. – А потом украшу подол золотом и жемчугом. Правда, красиво?

Рейлинд взглянула на подоконник и кивнула, соглашаясь с сестрой. Платье и в самом деле обещало быть необычайно красивым, как и все, что при помощи нитки и иголки делала Мериел.

– Жаль только, что надеть тебе его не придется.

– А вот тут ты ошибаешься. Его наденешь ты в день своей свадьбы.

Это замечание привлекло внимание Рейлинд.

– Я не собираюсь…

– Конечно же, ты наденешь это платье, Линди, – раздосадованно перебила ее Мериел, кивая в сторону Бренны. – Даже если ты не выйдешь замуж за Крейга, тебе все равно придется рано или поздно стать чьей-нибудь женой ради будущего клана.

Рейлинд поморщилась.

– Я больше не хочу, чтобы ты называла меня Линди.

Мериел от удивления едва не уронила иглу. Ее сестра годами отказывалась откликаться, если к ней обращались иначе.

– Почему? – спросила она, поднимая голову и пристально глядя на Рейлинд.

– Не знаю, – пожала плечами Рейлинд. – Возможно, мне хочется сделать приятное отцу.

Мериел ей не поверила, но понимала, что давить на Рейлинд бесполезно, правду она все равно не скажет. С самого начала этого путешествия ее сестра вела себя странно. Мериел подумала, что Рейлинд не станет прежней, пока это испытание не останется позади. Больше всего на свете ее сестра-близнец любила свободу.

– Я должна выбраться отсюда, – выдохнула Рейлинд, как будто прочитав мысли Мериел.

– Почему бы тебе не покататься верхом? – спросила Бренна, беря щетку для волос в надежде, что Рейлинд позволит ей поиграть со своими длинными локонами. – Мама всегда так делает. Она говорит, что прогулки верхом помогают не только ей, но еще мне, папе и Бонни и, скорее всего, спасают жизнь Брэдену.

Рейлинд только с сожалением усмехнулась. Ей очень хотелось покататься верхом, но в тот единственный раз, когда она подошла к конюшне, ее перехватил Фаллон и заявил, что им с Мериел будет позволено покататься, только если их будут сопровождать будущие мужья. Все остальные были заняты, а отпускать девушек одних слишком опасно.

– Что сегодня утром сказал Крейг? – спросила Рейлинд, зная, что он каждое утро заглядывал к Мериел, чтобы перекинуться с ней парой слов, прежде чем отправиться в поля. Креван, по словам Бренны, в замке больше не появлялся.

Малышка знала почти обо всем, что происходило в замке. Сплетницей Бренна не была, поскольку ни с кем не делилась собранной информацией, но никто не мог сравниться с ней в искусстве подслушивания, и если она околачивалась поблизости, уберечь беседу от ее ушей было невозможно. Если ей верить, Креван в последний раз был в замке во время пира, состоявшегося три дня назад.

Верный данному ей слову, Креван избегал встречи с Рейлинд, хотя она и представить себе не могла, что ему это действительно удастся. Во всяком случае, если она не ошибалась в тех чувствах, которые он, по ее мнению, к ней испытывал.

Мериел воткнула иглу в ткань.

– Сегодня Крейг был неразговорчив. Похоже, есть какие-то новости от отца, и нет, мне ничего не удалось выяснить. Крейг только сказал, что все идет по плану и через месяц мы вернемся домой.

Рейлинд закашлялась и, когда Мериел подняла голову, кивнула в сторону Бренны. Малышка только что расплела волосы Рейлинд и теперь расчесывала их, но она также прислушивалась к каждому слову.

– Ой! – вскрикнула Мериел и сунула палец в рот. – О нет! Я ее сломала! – Она показала Рейлинд и Бренне сломанную иглу. – Видите? Вот почему я должна быть вместе с ткачами и швеями. Там меня окружали бы люди, которые понимают, что я делаю. Они осознавали бы всю сложность этого занятия, и еще я могла бы менять сломанные иглы!

Рейлинд и Бренна широко раскрыли глаза. Мериел крайне редко повышала голос, и обе понимали, на кого она рассердилась – на Фаллона, который не разрешал ей работать рядом со швеями на том основании, что они слишком заняты, чтобы ее развлекать.

– Так хорошо? – спросила Бренна, закончив заплетать сложную косу – этому научила ее Рейлинд.

Рейлинд перекинула волосы на грудь и ощупала слишком свободно заплетенную косу. Перехватив встревоженный взгляд малышки, она лучезарно улыбнулась.

– Просто изумительно! Ты так быстро учишься! А теперь помоги мне застелить постель.

– Не смей! – закричала Мериел.

На этот раз ее гнев был обращен на тех, кто находился в одной с ней комнате.

– Что?

– Не смей наводить здесь порядок. Сначала ты застелешь кровать, потом возьмешься за остальное, и не успею я и глазом моргнуть, как ты все спрячешь и я ничего не смогу найти. Сядь на место и ничего не трогай.

– Но чем же нам заняться? Ты не можешь шить, а я устала ничего не делать.

– Мы могли бы пойти поплавать, – предложила Бренна.

Рейлинд приподняла бровь.

– Я бы пошла, но мы фактически заперты в этой башне.

– Я не заперта, – возразила Бренна.

Мериел наклонилась вперед и уже привычным, нежным голоском напомнила ей:

– К сожалению, милая, это так. Стражники не выпустят нас отсюда, и тебе, я думаю, они тоже не позволят никуда уйти, пока не закончатся учения.

– Заднюю дверь никто никогда не охраняет.

Рейлинд и Мериел одновременно резко выпрямились.

– Заднюю дверь? – дружно повторили они.

– Она выходит на наружную стену. Через нее я всегда убегаю в деревню, – заявила Бренна, расплываясь в широкой улыбке. – Даже Брэден о ней не знает. Он только думает, что все знает, но он ошибается. Он знает только всякую мальчуковую ерунду.

– Бренна! – закричала Рейлинд, подхватывая малышку на руки и кружась с ней по комнате. – Ты моя новая и самая любимая подружка! Давайте возьмем что-нибудь поесть и отправимся на пикник. А потом поплаваем!

Бренна выбралась из бойницы первой. За ней последовала Рейлинд, а затем и Мериел. Потайной выход в крепостной стене прикрывала поломанная телега, наполненная горой недавно наколотых дров.

Проходя по деревне, троица старалась не шуметь и не привлекать к себе внимания. Когда последние дома остались позади, Бренну одолел безудержный хохот. Рейлинд огляделась и заметила сына Эйлин, Гидеона, и Брэдена, которые сражались на палках, как на мечах.

– Они обзавидуются, когда я расскажу им, что мы сделали. Так Брэдену и надо! Он считает, что быть девочкой ужасно скучно.

Мериел облизнула губы.

– Может, зря мы это затеяли? Я не хочу, чтобы Бренна попала из-за нас в беду.

Бренна попыталась нахмуриться, но серые глаза, сиявшие на ангельском личике, свели эту попытку на нет. Зато в ее голосе отчетливо слышалось упрямство.

– Я не маленькая девочка вроде Бонни. Я достаточно большая, чтобы знать, как вести себя, чтобы не попасть в беду.

Рейлинд схватила Бренну за руку и затащила ее за какое-то здание, где их никто не мог увидеть.

– Ты уверена?

– Конечно, – подтвердила Бренна, энергично кивая головой. – Мне столько же лет, сколько и брату, а с ним постоянно что-то случается. Папа решил показать Брэдену тренировочные поля, и его чуть не изрубили на куски во время учений. Я бы не стала соваться, куда не следует. Но папа не взял меня с собой.

– А далеко отсюда до тренировочных полей? – спросила Рейлинд, думая о том, что, возможно, именно там пропадает Креван.

– Нет, они совсем рядом с озером. Тренировочные поля находятся возле того места, где ночью спит Креван.