Текст книги "Лети, ведьма, лети!"

14

Я тоже хотела было побездельничать, но тетя, сделав страшные глаза, засадила меня в ведьмовской библиотеке готовить доклад для симпозиума. Темой доклада была этика современного ведьмовства. Я обложилась специальными журналами и принялась за работу. Тетя сидела тут же неподалеку, возле стеллажа с манускриптами шестнадцатого века, и выполняла двойную работу: следила за тем, чтобы я не отлынивала от доклада, а также и за тем, чтобы меня никто не похитил.

Сначала доклад давался мне туго. А потом я начала размышлять о том, насколько важно ведьмовство в современном мире и, соответственно, важно то, как это ведьмовство делается. Ведь не секрет, что сейчас чуть ли не в каждом городе любого государства есть свои ведьмы, а также те, кто ведьмовству сочувствует. Разве не важно выработать для них этический кодекс профессионального мастерства?

«На нравственное сознание ведьмы, – писала я, – на моделирование ее этической позиции существенно влияет ценность самого Ремесла. Что привлекает женщину в Ремесле? Это мир оккультных знаний, возможность самореализоваться и служить людям своей Силой, помогать делу воспитания, образования и паранормального просвещения. Ремесло ведьмы давно стало уважаемым в обществе, люди ассоциируют со словом «ведьма» нечто позитивное и актуальное. Однако в ведьмовской среде бытуют и негативные ценности, отрицательно влияющие на уровень Ремесла, а также на нравственный микроклимат всякой ведьмы. Как известно, многие годы труд ведьмы являлся синонимом чего-то безнравственного, мрачного, противозаконного, противоречащего цивилизации. Ведьм (зачастую справедливо) обвиняли в использовании черной магии, негативной волшбы. Кроме того, негативное отношение к ведьмам возникало еще и потому, что ведьмы очень высоко оценивали свои услуги, при этом не гарантируя, что волшебство сработает. Особенно болезненно этот факт воспринимается в современных условиях, когда в обществе осуществляется коммерциализация всех видов услуг. Потенциальный клиент оказывается перед выбором: идти ли ему в клинику к врачу либо на дом к известной знахарке…»

Тут я немножко запуталась, не зная, что писать дальше. Отложила ручку, встала, прошлась по библиотеке. Тетя внимательно следила за мной.

– Тетя, – сказала я ей, – что вы так волнуетесь? Я никуда не убегу и не исчезну.

– Мало ли что может случиться, – неопределенно сказала тетя. – Хотя нить твоей жизни и завязана на Александрита, все-таки будет лучше, если кто-нибудь: я, Брайан или даже Тарталья станет приглядывать за тобой.

– Сговорились, – мрачно улыбнулась я.

– Не сердись, – улыбнулась в ответ тетя. Ее улыбка была лучезарной, а не мрачной. – Мы все заботимся о твоем благе. Как продвигается доклад?

– Помаленьку. – Я потянулась. – Скучное это занятие.

– Именно из таких занятий и состоит настоящая жизнь Госпожи Ведьм, – нравоучительно подняла указательный палец тетя.

– Я уже поняла. Сейчас продолжу. Но нельзя ли перед этим выпить чаю? Хотя бы чаю, про вино я молчу.

– И правильно делаешь, что молчишь, – усмехнулась тетя. Она взяла маленький медный колокольчик, что стоял рядом с нею на столе, и позвонила. Примерно минуту спустя двери библиотеки отворились и на пороге возникла очаровательная фея по имени Май. Помните такую? Мы с тетей спасли ей жизнь, как, впрочем, и многим другим феям, за которыми охотился убийца. Май подружилась с нами, и мы взяли ее с собой, когда из Оро переехали в Толедо, во Дворец Ремесла. Май сама изъявила желание влиться в штат здешней прислуги, и единственное, чего мы сумели для нее добиться, это статус экономки. Как экономка Май была просто незаменима во дворце.

Итак, она вошла в комнату…

– Добрый день, благословенны будьте, – сказала она нам с тетей, улыбаясь при этом самой светлой улыбкой.

– И ты благословенна будь, Май, – сказала тетя, а я обнялась с феей совершенно по-дружески.

– Май, – воскликнула я, – ты выглядишь просто восхитительно! Тебя еще не утомила твоя работа в качестве экономки?

– Нет, что вы, госпожа. Май очень довольна. Май сердечно благодарит вас за то, что вы предоставили ей такую работу.

– Май, внутри ты не изменилась. Пойми, ты уже не та забитая фея, за которой охотился маньяк. Ты – личность.

Май коротко рассмеялась, а потом прикусила пухлую губку:

– Я стараюсь помнить о том, что я личность. Но это не всегда получается. Впрочем, дело не в этом. Вы вызвали меня. Что вам угодно?

– Май, милая, приготовь нам чаю, если не трудно, – сказала тетя. – А то у племянницы от напряженной умственной работы пересохли мозговые извилины.

– И ничего подобного! – воскликнула я. – Просто хочется чаю.

– Я немедленно все сделаю, – сказала Май. – Анна Николаевна, какой чай вы предпочтете: с лепестками сафлоры или с лаймом?

– С лаймом, пожалуйста. И земляничное печенье.

– А мне обычный черный чай покрепче, – заказала я, когда Май обратила на меня свой ясный взор. – И парочку эклеров.

– Вы не меняетесь, Юля, – улыбнулась Май.

– Ха! Еще как меняюсь, – воскликнула я.

– Во всяком случае, ваши кулинарные пристрастия неизменны, – развела руками Май. – Я немедленно все приготовлю и подам. Подождите немного.

И она исчезла в дверях.

– Май такая славная, – сказала я тете. – Жалко, что феи практически не выходят замуж. Я бы пожелала Май самого хорошего мужа и подарила бы на свадьбе лучший подарок.

– Книгу, что ли? – усмехнулась тетя.

– А хотя бы и книгу! Например, книгу высшего колдовства!

…Май, как всегда, оказалась очень оперативна. Не прошло и десяти минут, как она вернулась, катя впереди себя сервировочный столик. На столике позвякивала посуда и распространяли вокруг себя аромат два небольших заварочных чайника. На тарелках лежали сладости.

– Позвольте мне поухаживать за вами. – Май изящно подкатила к нам столик, а потом принялась разливать чай в чашки. – Пожалуйста, прошу вас, угощайтесь!

– Май, извини нас, – сказала досадливо тетя. – Мы заказали тебе чай, а сами даже не подумали о том, чтобы ты тоже присоединилась к нам.

– О, не думайте об этом, – отмахнулась Май. – К тому же я на диете.

– Тебе-то зачем диета? – хором воскликнули мы с тетей. – Ну просто помешались все на диетах! Да что это такое!

– Я не влезаю в свое старое платье, – вздохнула Май. – А оно мне так нравится.

– Май, не занимайся ерундой. Пожалуйста, сходи в буфетную и возьми себе чашку. Попьешь чайку с нами.

– Незачем ходить, – улыбнулась Май. – Минуточку…

Она закрыла глаза и щелкнула пальцами. Между пальцев феи проскочила искра. Май открыла глаза, а в руке у нее оказалась обычная чайная чашка.

– Май, ты научилась колдовать! – радостно воскликнула я. – Садись, расскажи, каковы твои успехи.

Май села за столик. Я собственноручно налила ей чаю и протянула эклер. Май поблагодарила и сказала:

– Я еще мало и неудачно колдую. Это сегодня мне повезло, что в руках оказалась именно чашка, а не ящерица, к примеру.

– Ты ходишь на занятия?

– Да, на курсы практической волшбы. Их ведет госпожа Ребекка Морье.

– Хороший преподаватель, – кивнула тетя, прихлебывая чай. – У нее и теория и практика прочно связаны. Ты станешь неплохой ведьмой, Май.

– Спасибо! – Май просияла, а потом вдруг погрустнела. Точнее, не погрустнела, а как-то напряглась, что ли. Словно захотела поговорить о чем-то тайном и запретном.

Так оно и вышло.

– Анна Николаевна, – обратилась Май к тете, – это правда, что из дворца пропало нечто драгоценное?

– Правда. Откуда ты знаешь?

– Слуги болтают всякое… А вы не скажете мне, что именно пропало? Я никому не разболтаю, будьте уверены!

– Да что делать… Скоро Международный симпозиум ведьм, а значит, все и так станет ясно. Украли мощи святой Вальпурги, Май. Покровительницы Ремесла. Перед началом симпозиума, как полагается, должно быть моление перед мощами. Тогда-то все ведьмы и узнают, что мощей нет. Это будет такой скандал, что просто ужас.

– Но вы что-то делаете, чтобы найти эти мощи?

– Конечно. Уже вызван частный детектив, а еще один детектив прибудет сегодня в полночь. Это знаменитые Александрит и Тамариск. Не слышала о таких, Май?

– Как же не слышать, слышала. Говорят, у них не бывает нераскрытых преступлений.

– Совершенно верно. Еще чаю?

– Нет, благодарю. Мне некогда, извините. Кстати, где поселили господина Александрита? Я должна отнести туда постельное белье и полотенца.

– Кажется, он остановился в покоях, которые называются Бирюзовая Лагуна. Там еще фонтанчик в гостиной.

– Отличный выбор. Это прекрасные комнаты. Простите, что покидаю вас, но мне надо приниматься за дела. – Май встала.

– Жаль, – искренне сказала я. – Так хотелось еще поболтать.

– Прошу меня извинить. – Май держалась твердо. Видимо, ей очень импонировали ее обязанности экономки.

Когда Май ушла, тетя допила чай и сказала мне:

– Бери пример с трудолюбивой феи. Доедай эклер и принимайся за доклад.

– Уже, – сказала я с набитым ртом. – Принимаюсь.

В срочном порядке дожевав эклер и запив его чаем, я возвратилась за рабочий стол, где меня ждал доклад.

Видимо, сахар и танины, содержащиеся в чае, положительно повлияли на мое мышление, потому что я вдруг сообразила, о чем хочу говорить в докладе. И застрочила:

«Этические нормы ведьмовства по своей природе и назначению являются чем-то вроде обычных пожеланий и рекомендаций, они не представляют четких, регламентированных требований к определенной ведьме; в них отражаются лишь общественные ожидания, высказываются оценочные суждения, апеллирующие к моральному сознанию ведьмы. Вот некоторые рекомендации по профессиональному поведению ведьмы:

– во время совершения определенного колдовства ведьма старается соблюсти интересы того, кто заказал колдовство, и старается продемонстрировать это заказчику;

– настоящая ведьма должна стремиться к тому, чтобы сразу произвести на заказчика благоприятное впечатление;

– работать следует спокойно, с максимальным усилием;

– если заказчик несимпатичен ведьме, ни в коем случае не следует этого показывать и уж тем более не следует превращать такого заказчика в жабу или какую-либо рептилию. Со всеми заказчиками следует быть ровной в общении, вежливой и доброжелательной. Спорить с заказчиком – значит уронить свой статус ведьмы. Неприятный заказчик – это проверка всех колдовских навыков ведьмы;

– не бывает глупых заказов. Если заказчик просит совета у ведьмы и ведьма понимает, насколько туп ее заказчик, следует осторожно и ненавязчиво направить мысли заказчика в нужное ведьме русло и лишь потом осуществлять колдовство. Еще раз повторюсь: недопустимо раздражение со стороны ведьмы и желание превратить заказчика в ящерицу или крысу. Подобные стремления – вчерашний день ведьмовства;

– настоящая ведьма не станет перенаправлять заказчика к другой ведьме лишь потому, что ленится помочь ему. Для настоящей ведьмы не существует усталости».

Написав все это, я гордо огляделась по сторонам. Ну не гений ли я?! Ну не мастер ли пера?! Надо немедленно поделиться с тетей образчиком моего организаторского таланта.

Я встала из-за стола…

– Тетя, у меня кое-что получилось!..

И тут я увидела, что тети в библиотеке нет. Как, впрочем, и сервировочного столика. Вероятно, тетя сама решила отбуксировать этот столик в буфетную, видя, что я честно занимаюсь актуальными вопросами ведьмовства. Эх! Вот так всегда!..

И тут пришел страх. Я снова в библиотеке – правда, в другой, но это не имеет значения. Имеет значение то, что я снова осталась один на один с книгами, безо всякой защиты. И если кто-то хочет на меня напасть, для него этот момент – лучше не придумаешь. Ну уж нет! Я должна быть готовой к такому повороту дела!

Я прошептала заклинание и окружила себя защитным экраном. Осторожно села за стол, посмотрела на свои записи. Послушала мертвую тишину, которая висела в библиотеке подобно тяжелому бархатному балдахину.

И тут мне нанесли первый удар.

Я не видела, кто его нанес. Но зато я увидела, как прямо мне в лоб летит тяжеленный том «Куртуазной магии». Том ударился о защитный экран и упал на пол. Не будь защитного экрана, эта мощная книжечка, соприкоснувшись с моим лбом, отправила бы меня в нокаут.

Но это было еще не все.

В библиотеке на стенах висели рыцарские доспехи и образцы старинного холодного оружия. Раньше я как-то не обращала внимания на все эти мечи, копья, алебарды, луки и топоры. А теперь вот…

Невидимка сорвал со стены тяжелый лук и колчан со стрелами. Невидимые руки достали стрелу и натянули тетиву. Стрела полетела в меня, а в скором времени ее сестры забарабанили по защитному экрану, как дождевые капли по зонтику.

Меня прошиб пот. Кто бы это ни был, он явно старался не просто запугать меня, но и лишить жизни. Или хотя бы тяжело ранить.

А ведь сюда в любой момент может войти тетя!

И вся ярость невидимки обрушится и на нее!

Святая Вальпурга, что же мне делать?!

Бежать.

Бежать прочь из библиотеки. В самую многолюдную часть дворца. Там невидимка не посмеет напасть.

Я бросилась к двери. Попыталась распахнуть ее, но дверь не подалась на миллиметр. Мой враг все предусмотрел. Предусмотрел он и то, что в конце концов моя защита ослабеет.

Погоди же! Я еще не сдалась!

Я повернулась, чтобы увидеть, как мне в переносицу летит алебарда. Ударившись о защиту, алебарда упала и сломалась. Старая была, наверное. Точнее, старинная.

– Кто бы ты ни был, – крикнула я, – я запрещаю тебе пользоваться антикварным оружием! Сними невидимость и сразись со мной в честном поединке!

Стало тихо. Больше в меня не летели топоры и копья. И волшебные книги замерли на своих местах. Я отошла от двери.

– Сбрось невидимость! – повторила я.

– Ишь, какая умная! – донесся до меня почти призрачный шепот. – Сначала сбрось с себя защитный экран.

– Нет.

– Тогда я тоже говорю «нет».

Я услышала шаги за дверью, а потом увидела, как ручка двери вращается вокруг своей оси. Потом в дверь застучали кулаком.

– Юля, Юля, деточка, открой! – услышала я голос тети. – Что случилось, Юля?

– Тетя, на меня тут нападает невидимка! Это он запер дверь.

– Юленька, держись! Я вызываю Александрита…

– Нет необходимости, – донесся до меня шепот невидимки. – Пока живи, ведьма…

Что-то вроде прохладного шелкового платка скользнуло по моему лицу, а потом я поняла, что невидимка исчез. Его чары спали, и дверь распахнулась.

15

В распахнутую дверь влетела тетя, вооруженная шаровой молнией.

– Что было? – крикнула она мне.

Я объяснила, а потом сняла защитный экран и разревелась.

Тетя убрала шаровую молнию:

– Юля, детка, не плачь. Успокойся, милая.

– Вам хорошо говорить «успокойся»! А я чуть концы не отдала, когда увидела, как в меня летит алебарда! Хорошо, хоть защитный экран догадалась поставить. Мне надоело, что на меня вечно нападают! Это издевательство, а не жизнь!

Дверь снова распахнулась, и в библиотеку молодцевато прошагал Александрит. Но самое потрясающее было то, что в руках он держал обнаженную шпагу.

Окровавленную шпагу.

– Святая Вальпурга, Александрит, что вы сделали?!

– Я сильно ранил того, кто нападал на вас, Юлия. Он не успел далеко уйти, к тому же я хорошо его почувствовал, пока вы с ним бились. Все через нить жизни.

– Но он же невидим!

– Маловажно. Эльф может убить любого, будь он даже невидимкой. Кстати, после того, как я его ранил, он стал видимым. Его тут же схватила охрана. Вы можете посмотреть на него; похоже, его поволокли в старый винный погреб.

– Александрит, вы настоящий мастер. Я преклоняюсь перед вами, – сказала тетя. А я молча поклонилась.

– Идем. – Тетя взяла меня за руку, потому что меня до сих пор пошатывало. – Идем посмотрим на твоего потенциального убийцу.

– Я с вами, – сказал Александрит, вытерев шпагу платком и вдев ее в ножны. Платок Александрит бросил в корзину для бумаг.

Мы втроем отправились в старый винный погреб. Меня почему-то трясло. Впрочем, это вполне объяснимо. Во-первых, я потратила много силы на создание экрана, а во-вторых…

Я боялась встретиться взглядом со своим предполагаемым убийцей.

Вообще это ужасно. Ужасно жить так, что на тебя постоянно кто-то покушается. Нет ни малейшего шанса дожить до благочестивой старости и полюбоваться фотографиями беззубых младенцев-праправнуков.

В винном погребе было чисто и даже относительно тепло и сухо. Возле дверей и снаружи, и изнутри стояли охранницы. Мы вошли. Спиной к нам, прикованный волшебной (я сразу это заметила) цепью к кольцу в стене, сидел на полу высокий рослый мужчина. Возле него суетились две феи, перевязывая рану.

– Это он, – сказал Александрит. – К его чести сказать, он дрался как лев. Но у него не было шпаги, а у меня была.

– Дон, – прошептала я, чувствуя, как почва уходит из-под ног.

Он повернулся. Его лицо было бледно и покрыто каплями пота. Но я сразу узнала его.

– Дон, – проговорила я. – Почему ты хотел убить меня?

Он молча отвернулся к стене.

– Дон? – шепотом удивилась тетя. – Тот самый твой безумный любовник? Так вот он какой! У тебя, несомненно, есть вкус, племянница. Но Брайан лучше. Добрее.

Я подошла к Дону и села с ним рядом прямо на пол. Коснулась его щеки. Он мотнул головой, словно бы отгоняя назойливую муху.

– Дон, почему бы тебе не рассказать мне…

– Почему бы тебе не оставить меня в покое? – холодно посмотрел на меня Дон. – Ты и твои охранники победили. Но это еще не означает, что я должен перед тобой унижаться.

– Никто и не говорит об унижении. – Мои щеки горели так, словно их продрало теркой. – Я просто хочу знать: зачем?

– Пожалуйста, – насмешливо сказал Дон. – Я получил заказ на твое уничтожение. Мне обещали хорошо заплатить за это.

– Дон, но ты же говорил, что никогда не убиваешь людей…

– А разве ты человек? Ты просто ведьма.

– Понятно. И ты решил за все со мной расквитаться. Что плохого я тебе сделала, Дон? И кто тебя нанял?

– Пусть все уйдут. Я хочу поговорить с тобой наедине.

Я обернулась к своим.

– Ни за что, – твердо восстала тетя.

– Пожалуйста. – Я свела молитвенно ладони. – Мне очень нужно с ним поговорить.

– Но если что вдруг… Мы тут поблизости.

Мои спутники вышли. Теперь мы с Доном остались одни.

– Говори, – потребовала я от него. – Правду.

– Какую именно правду ты хочешь услышать? – насмешливо прищурился Дон. – То, что я сбегу отсюда, как только представится возможность? Да, это так. То, что я к тебе по-прежнему неравнодушен? Да, есть такое. Может, поэтому я и хотел навсегда расправиться с тобой. Чтоб сердце, так сказать, навсегда окаменело. А насчет того, кто меня нанял… Я до сих пор работаю на Магистриан-магов. Они готовы хорошо заплатить за то, чтобы ведьма Улиания не мозолила им глаза.

– Да что я им сделала? – возмутилась я. – Я же занимаюсь только своими ведьмовскими делами и не лезу в дела магов! Они хоть как-то мотивировали свой заказ?

– Они получили о тебе пророчество. В чем суть пророчества, не знаю. Но они решили, что тебе лучше не жить. Кстати, теперь они решат, что лучше не жить и мне. Ведь я провалил задание.

– Только не надейся, что я тебя пожалею!

– А я и не надеюсь. Это все? Ты выяснила то, что хотела выяснить?

– Еще одно, и я оставлю тебя в покое. У тебя есть кто-нибудь?

– А вот это тебя не касается, ведьма. Наслаждайся любовью собственного мужа и не лезь в чужую жизнь. А то ведь я не посмотрю на цепи и распылю тебя на атомы.

От этих слов мне стало тошно. Я встала, отряхнула от песка колени и вызвала фей и охранниц:

– Пожалуйста, сделайте все возможное, чтобы его рана поскорее зажила, – а охранниц попросила: – Следите за ним получше.

У порога обернулась, еще раз позвала:

– Дон…

Но он отвернулся к стене, едва позволяя феям касаться себя.

Ни в коем случае не сентиментальничать. Я решила, что буду крепкой и сильной, как жена Мао Цзедуна. Зря я, что ли, читала ее жизнеописание?

После стычки с Доном я решила все рассказать Брайану, опуская самые нескромные подробности. Так Брайан узнал о существовании Дона. Он сказал, что нисколько меня не ревнует…

А Дон сбежал. Он же маг! Охранницы были введены в транс, цепь расплавлена. И ничего не мешало Дону выстроить портал из винного погреба прямо в Ложу Магистриан-магов. И мне вспомнились слова старой песенки: «Ему сказала я: «Всего хорошего», а он прощения не попросил». Еще бы Дон стал просить прощение! Абсурд!

О святая Вальпурга, покровительница Ремесла, помоги мне, несчастной! Пусть на меня никто не покушается хотя бы до Международного симпозиума ведьм. Я так хочу выступить с докладом!

Теперь по дворцу я передвигалась в сопровождении охраны. Охраной были гном Бригелла и его супруга. Они решили, что нечего зря просиживать кресла во дворце, пора и за работу приниматься. Должность моих секьюрити их вполне устраивала. Брайан очень за меня волновался, но я, как могла, его успокаивала.

Ох, с этими покушениями я совсем забыла упомянуть, что во дворец прилетела Тамариск!

Тамариск – вампирша и ко всему прочему частный детектив. Они с Александритом работают парой, поэтому у них просто не бывает нераскрытых дел. Теперь им предстояло раскрыть дело о похищении мощей святой Вальпурги.

Но сначала несколько слов о Тамариск. Она произвела на меня неизгладимое впечатление. Во-первых, она была замечательной красавицей: высокие скулы, совершенные линии бровей и губ, глаза потрясающе фиалкового цвета. Длинные волосы Тамариск были уложены в замысловатую прическу, и я ни разу не видела, чтобы из этой прически выбилась хотя бы прядь.

Я очень надеялась подружиться с Тамариск, но она держала меня на почтительном расстоянии. Мол, ты Госпожа Ведьм, а я простая вампирша, и нам не по дороге. Я немного погрустила по этому поводу – ведь нечасто в моей жизни встречались вампиры! А с ними так интересно!

Свое расследование детективы начали, естественно, с осмотра места преступления. Хорошо, что, как только я побывала в склепе, его опечатали заклятием и никто не мог туда проникнуть. А то получились бы не место преступления, а пол в слоновнике. Во дворце, конечно, старались замалчивать историю с мощами, но слухи все равно просачивались… И всем хотелось поглядеть на опустевший склеп. И, возможно, даже спереть оттуда что-нибудь в качестве талисмана. Ведьмы бывают частенько нечисты на руку, тут уж ничего не поделаешь…

Я напросилась присутствовать при осмотре места преступления. Тамариск и Александрит, конечно, поворчали по этому поводу, но смирились.

И вот я снова в склепе. Приятного здесь мало. Я встала у дверей и принялась наблюдать, как Тамариск и Александрит осматривают смертный приют ведьмовской святой.

Детективы скользили как две тени. Они касались стен, пола, гроба, но их касания были совершенно невесомыми, легкими, словно папиросная бумага. Тамариск обследовала гроб и погребальные пелены. Потом провела по острой, загнутой внутрь кромке гроба.

– Странно, – сказала она.

– Что странно? – немедленно напряглась я. А Александрит подошел к своей напарнице и уставился на нее вопросительным взглядом.

– Вот эта пуговка. – И Тамариск продемонстрировала нам маленькую пуговицу, сверкавшую, как драгоценный камень. – На одеянии святой Вальпурги были пуговицы?

– Насколько я помню, нет, – ответила я. – Вы полагаете, что эта пуговица могла слететь с одежды похитителя?

– Такое возможно, но очень странно, – сказал Александрит. – У меня создалось впечатление, что пуговица эта подброшена нарочно.

– Ты уверен? – спросила Тамариск. – Позволь тебя разубедить.

– Слушаю тебя, – сказал Александрит.

И тогда Тамариск, словно фокусник, вынула из дужки пуговицы тонкую нитку.

– На этой нитке пуговица держалась, – сообщила Тамариск. – Зацепилась за край гроба – взгляни, края у гроба острые и загнутые внутрь – и слетела. Мне кажется, дело было именно так. Ни один похититель, будь он в здравом уме, не станет расшвыриваться пуговицами, да еще такими шикарными.

– Что ж, тогда нам предстоит полное и всестороннее изучение этой фурнитуры, – усмехнулся Александрит. – Ты меня убедила.

Мы втроем вышли из склепа и вновь запечатали его заклятием. А то мало ли…

Тамариск и Александрит направили свои стопы в оккультную лабораторию, стараясь при этом объяснить мне, что в предстоящих их действиях нет ничего интересного, но я не поверила и – своя рука владыка – настояла на том, чтобы исследование пуговицы велось в моем присутствии. Иначе я спать спокойно не смогу!

В оккультной лаборатории обстановка была совершенно нелабораторная. Хотя нет, колбы, микроскопы, реторты и спиртовки, расставленные в беспорядке на большом круглом столе, намекали на то, что это не простая комната. В остальном интерьере преобладали обитые полосатым шелком диваны, картины в тяжелых позолоченных рамах и портьеры из темного бархата. Да еще здесь был буфет с разными реактивами – об этом нам сказала хранительница лаборатории и предупредила, что некоторые из реактивов очень редкие – например, мышиные слезы, – и пользоваться ими надо предельно экономно и аккуратно. Александрит заверил хранительницу, что мышиные слезы нам в исследовании не понадобятся. А также и кроличий помет.

Александрит первым делом проверил пуговицу на наличие в ней магии. Магии в пуговице не было, и она ничем не отличалась от фурнитуры, которой пользуется все человечество.

– Под микроскоп! – скомандовала Тамариск, и эльф послушно положил пуговицу на приборное стекло мощного микроскопа.